— Конечно, она останется, — сказал Стефан. — Ты еще не видела наших сыновей. И ничего не рассказала о Ребекке. Где ты остановилась? Мы за тобой заедем. Около семи тебе удобно?

— Ну, пожалуйста! — поддержала его Лита.

— Скажи мне, где ты остановилась, и я за тобой заеду, — сказал Диллон. — Ты помрешь с голоду, дожидаясь Стефана и Литу: они сами постоянно опаздывают к обеду.

— Отлично! — промурлыкала Лита. Ее голос прозвучал подозрительно, словно Диллон что-то затеял, и она это поняла.

— Ладно, я вас покидаю. Вы сами обо всем договоритесь. Увидимся вечером, Джесси.

Поспешность, с которой удалилась жена, вызвала улыбку у Стефана. Он покачал головой.

— Прямо сваха! — Он чмокнул Джесси в щеку. — Не позволяй ей соваться в твои дела, — прошептал он, слегка кивнув в сторону Литы, — она доводит до конца все, за что ни возьмется.

— Я провожу тебя до машины, — предложил Диллон.

— Спасибо, я сама.

События сегодняшнего дня совершенно выбили Джесси из колеи. Она хотела поскорее выбраться отсюда и, оставшись в одиночестве, все хорошенько обдумать. Но у двери Диллон догнал ее и обхватил за талию.

— Что-то мне хочется на воздух. — Джесси резко высвободилась и выскочила за дверь на солнечную улицу.

Оказавшись на свободе, она не спеша прошла до угла. Надо найти телефон, вызвать такси и поскорее убраться отсюда, пока эти люди не стали снова проявлять заботу. Ей было совершенно безразлично, идет ли кто-то за ней следом.

— Не так все просто, — раздался у нее за спиной бархатный баритон. Это был Диллон. — Лита не хотела тебя обидеть. Она не стала бы настаивать, если бы ты ей не понравилась.

Джесси остыла так же быстро, как вспыхнула.

— Да, пожалуй, я переборщила.

— Представляю, каково тебе сейчас. Меня тоже утомляет, когда мать и сестра ко мне пристают. — Диллон умолк и с удивлением оглядел пустую улицу. — Где же твоя машина?

— Я приехала на такси.

— Тогда я тебя подвезу.

Она покачала головой. Нужно отделаться от него как можно быстрее и забыть этот ужасный день.

— Я вызову такси.

Диллон рассмеялся.

— Такси не поедет в такую даль, — медленно и четко произнес он.

— И все же я попробую.

— Позвони и убедись. Но единственный телефон во всей округе находится в клинике.

Меньше всего на свете ей хотелось возвращаться. Похоже, она обречена терпеть общество Диллона. Пришлось согласиться.

— Хорошо, спасибо.

— Моя машина там, — махнул он в сторону улочки, уходившей за клинику.

Посмотрев в том направлении, Джесси увидела Эмилио, стоявшего на обочине и глазевшего на них. Встретившись с ней взглядом, он помахал рукой, и у Джесси снова ёкнуло сердце.

— Эмилио поедет с нами? — спросила она. Как ни странно, но ей нравилось, что Диллон обнимает ее за талию. От него веяло силой, и находиться рядом с ним было приятно.

— Нет. Он вернется, чтобы помочь бабушке ухаживать за Бланкой и ее новорожденным.

— Разве он не должен быть в школе?

— Должен, но он все равно туда не пойдет. — В голосе Диллона слышались одновременно злость и печаль.

Диллон сказал что-то Эмилио по-испански. Тот засмеялся и стал эмоционально отвечать. Видимо, это могло продолжаться очень долго, и Диллон, улыбаясь, подозвал его к себе. Мальчик подошел, не переставая говорить. Его лицо расплылось в улыбке. Затем он развернулся и, смеясь, побежал прочь.

— О чем это вы? — спросила Джесси. Ее любопытство вновь заставило замолчать протестующий внутренний голос.

— Не думаю, что тебе будет приятно это услышать. — Диллон по-прежнему улыбался. — Эмилио считает, что ты очень красива.

Джесси улыбнулась:

— Весьма любезно.

— Еще он считает, что мне надо поскорее жениться на тебе, пока ты не уехала. — Джесси невольно отпрянула.

— Что-что?

— Он хочет, чтобы я его усыновил. А это проще, если я женюсь.

— Ах так! Значит, на моем месте может быть любая женщина, неважно кто.

— Да, но ты действительно ему понравилась. Обычно он ждет, пока я познакомлюсь с женщиной поближе, и только потом предлагает мне на ней жениться.

Они остановились около машины.

— Мы пришли, — сказал Диллон.

— Правда, я лучше вызову такси.

— Все нормально.

Диллон открыл дверь и ждал, пока она сядет.

Не отваживаясь взглянуть на Диллона, она забралась-таки в машину. Сверкнув загорелыми коленками, она наконец устроилась и, не выдержав, подняла голову.

Как и следовало ожидать, Диллон пристально смотрел на нее. Его глаза, черные и таинственные, встретились с ее карими. Затаив дыхание, они смотрели друг на друга, кажется, целую вечность.

Какому Диллону верить? Тому очаровательному, милому с обезоруживающей улыбкой, которого она видела несколько минут назад? Или тому, который разглядывал ее сейчас то ли с интересом, то ли с презрением?

— Ты не проголодалась? — спросил Диллон, садясь за руль и поворачивая ключ зажигания. — Лично я умираю с голоду.

Двигатель закашлял и наконец чихнул, возвращаясь к жизни. Диллон повернулся к ней с просящей улыбкой.

— Терпеть не могу есть в одиночестве.

Джесси понимала — надо отказаться, но устоять не смогла.

— Я и вправду немного проголодалась.

— Отлично! — Диллон полностью сосредоточился на дороге, оставив Джесси наедине с ее мыслями.

Горячий и холодный, огненный и ледяной. Он был самым непонятным человеком, с которым ей когда-либо приходилось встречаться. Она никак не могла разобраться в своих эмоциях. Почему такое смятение? Ведь он для нее лишь посторонний человек, не более. Скоро она расстанется с ним навсегда. Конечно, он непонятен и опасен, но таких очень трудно забыть.

— Джесси, — мягко сказал Диллон, — я хочу извиниться. — Он коснулся ее плеча, и этого прикосновения было достаточно, чтобы сердце Джесси громко забилось, и она полностью забыла о подстерегающей ее опасности.

— Здесь все говорят по-испански, — со вздохом продолжил он, — и когда я приезжаю сюда, то совершенно забываю, что не все говорят на этом языке.

— Что?!

Значит, вместо того, чтобы извиняться за свое враждебное отношение к ней, он, видите ли, извиняется за испанский!

— Жаль, что я его не знаю. Пожалуйста, можешь говорить по-испански.

— Но ведь ты ничего не поймешь. — Видя такую теплую, ласковую улыбку, злиться было совершенно невозможно.

— С этого момента в твоем присутствии я буду говорить только по-английски. Я прощен?

— Конечно. Здесь твой дом, и ты можешь говорить на том языке, который тебе больше нравится.

Она чувствовала себя неловко. Его извинения, казалось, только подчеркивают, какой громадной ошибкой был весь сегодняшний день. Хорошо, что Лита оказалась исключением из правил. Большинство жен не поняли бы внезапного появления старой подруги мужа. Будь у Стефана другая жена, Джесси, наверное, не без успеха могла бы попытать с ним счастья.

— Весь день я чувствую себя не в своей тарелке, — сказала она, словно извиняясь за свой не слишком вежливый ответ. — Мне здесь нечего делать. Эта затея была глупостью.

Лицо Диллона стало суровым. Неподвижный взгляд был устремлен сквозь ветровое стекло на дорогу.

— Зачем ты сюда приехала?

От вкрадчивого голоса у Джесси по спине пробежали мурашки. Она замерла, почувствовав изменение настроения. Вернулся тот враждебный человек, который совсем недавно смотрел на нее в дверях клиники.

— Это длинная история, — твердо ответила она. Уж ее-то она ни с кем не хотела обсуждать.

— По-видимому, мне стоит рассказать тебе, что, когда Стефан учился в колледже, мы какое-то время были с ним соседями по комнате, — произнес Диллон очень спокойно.

Этот тихий голос прозвучал громче раската грома. Джесси показалось, что ее раздели на виду у всех. Этот человек знал о ней и о Стефане. Она отдала бы все на свете, чтобы услышать об этом вчера, и ничего не слышать сегодня.

— Ты…

— В первые месяцы нашего знакомства он был очень подавлен, расстроен и многое рассказал, о чем потом, видимо, жалел. Но тогда ему надо было высказаться, и я ему не мешал.

Отчаяние охватило Джесси. Она лишь однажды совершила поступок, в котором раскаивалась. Не смогла совладать с собой и предала сестру. Словно украла тот поцелуй, пусть даже Ребекка тогда уже сама начала сомневаться в своих чувствах к Стефану.

Теперь и Ребекка и Стефан были счастливы, но это не оправдывало ее. Она поступила плохо и теперь расплачивалась, платя цену куда большую, чем Стефан и Ребекка.

— В те дни Стефан почти не думал о себе, — сказал Диллон, прервав ее мысли, — хотя я полагаю, что стыдиться должен был вовсе не он.

Джесси начала злиться. Да, она никогда не простит себе того, что произошло. Но какого черта ей читает нотацию посторонний человек?! Все это она прекрасно знает и без него.

— Если хочешь что-то сказать, то почему не скажешь прямо?

Диллон резко затормозил, и машина остановилась прямо посередине улицы, загородив и без того узкий проезд. Он повернулся и навис над ней, как скала.

— Зачем ты сюда приехала?

Его резкость вывела Джесси из себя.

— Тебе не кажется, что это не твое дело?

— Лита — моя сестра, так что это мое дело.

— По-моему, Лита может сама о себе позаботиться. Похоже, она не особенно волнуется.

— Она слишком доверчива. — Он сделал паузу и посмотрел Джесси в глаза. — Так же, как и твоя сестра.

Не помня себя, Джесси замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но он поймал ее руку.

— Смотри мне в глаза, — потребовал он.

Пораженная своей реакцией, Джесси смотрела на пальцы, сжимавшие ее запястье. Ее рука была прижата к сиденью.

— Выпусти меня!

Но Диллон только сильнее сжал ее руку, притягивая к себе. Его горящие глаза столкнулись с ее гневным взглядом.

— Зачем ты сюда приехала? — Слишком разъяренная, чтобы соблюдать осторожность, Джесси выкрикнула:

— Чего ты хочешь?! Хочешь услышать, что я приехала из-за Стефана?! Хорошо. Из-за Стефана. Теперь ты удовлетворен?

— Нет! — Он резко дернул ее за руку. Неожиданно другой рукой он обнял ее за шею, и она вновь услышала его тихий вкрадчивый голос:

— Нет, леди, я не удовлетворен. Я совершенно не удовлетворен!

Диллон слегка наклонился к ней. Его глаза блестели, он весь горел. Каковы бы ни были мотивы, но охватившая его страсть была самой настоящей. Но будь она проклята, если согласится.

— Ты не посмеешь, — холодно проговорила она. Диллон отодвинулся. Хотя и не больше чем на дюйм. — Я никогда не поцелую человека, который мог так меня оскорбить.

— Разве хоть что-то из того, что я сказал, не соответствует истине? — В его голосе звучал вызов. Он не собирался отступать.

— У тебя слишком упрощенная точка зрения на это происшествие.

— Происшествие?! Ты совращаешь жениха свой сестры и называешь это происшествием?! А потом, спустя десять лет, заявляешься снова, даже не удосужившись выяснить, женат ли он? Должно быть, ты очень уверена в себе.

Джесси не могла произнести ни слова и больше не находила сил сопротивляться. Она уже с нетерпением ждала второго в жизни поцелуя. До него оставались считанные секунды.

— Теперь тебе нечего сказать? Не будет ни пощечины, ни обидных слов? А может, я нравлюсь тебе так же, как и ты мне?

— Может быть.

Сердце громко стучало, голова кружилась. Стараясь хоть немного прийти в себя, она прижала ладони к груди и глубоко вздохнула.

— Кажется, у меня пропал аппетит. Отвези меня в отель или высади на ближайшей стоянке такси.

— Джесси! — выкрикнул он, хотя явно не хотел быть грубым. Его руки обвились вокруг нее. — Нет?

— Нет!

Он держал ее в объятиях, и ее воля была парализована. Сейчас она боролась скорее с собой, нежели с ним. Стремясь показать, что полностью владеет собой, она заговорила:

— Послушайте, мистер! Если вы собрались заняться со мной любовью прямо здесь и прямо сейчас, то думаю, вам придется унять свое желание. И сделать это как можно скорее.

Он осторожно коснулся пальцами ее губ.

— Целый год я наблюдал, как Стефан пытается забыть тебя, — мягко сказал Диллон, — целый год я пытался понять, почему он сходит по тебе с ума.

— И это все, что ты хочешь?! Понять, что во мне нашел Стефан?!

— Нет! — нетерпеливо перебил он. А потом добавил: — Да.

Он опустил руку и прижал Джесси к себе.

— Наверное, я тоже схожу с ума, но теперь хочу уже не этого.

— Тебе не кажется, что все происходит слишком быстро?

Диллон улыбнулся и неохотно согласился с ней:

— Да, пожалуй, я немного поторопился. А ты?

На сей раз она, кажется, выкрутилась. Джесси почувствовала голод:

— Может быть, мы все-таки где-нибудь перекусим и будем считать, что последних нескольких минут не было?

— Это не просто, но я попробую. — Он завел двигатель. Вообще-то я не позволяю себе такого. Сегодня, похоже, день извинений.

— Зато его нельзя назвать скучным.

Она глубоко вздохнула, стараясь унять биение сердца.

— Ты будешь есть что-нибудь нормальное или предпочитаешь современную дрянь? — спросил Диллон, не отрывая взгляда от дороги.

— Современную дрянь? — Джесси развернулась на его восемьдесят градусов. А что такое «современная дрянь»?

— Ну, всякие салаты, фрукты, йогурты.

— Ты имеешь в виду здоровую пищу? А что любишь ты?

— По крайней мере, не это.

— По твоей классификации я ем современную дрянь. Правда, иногда позволяю себе хорошо приготовленную рыбу.

Диллон хмыкнул, и Джесси засмеялась:

— А что же все-таки ешь ты?

— Здесь Техас, мэм. Я ем жареное мясо с перцем и бифштексы. В большом количестве.

— И не боишься, что твои сосуды закупорятся?

— Я знаю прекрасный способ расширять сосуды, — ответил Диллон. — Знаешь, ты не такая, какой я тебя представлял.

— Не такая? — спросила она. — Ты говоришь о внешности?

— Нет. Я всегда прекрасно знал, как ты выглядишь.

— Да? Откуда же?

— Джессика, ведь ты — фотомодель. Твои фотографии повсюду.

— Джесси. Называй меня Джесси. Никто не называет меня Джессикой. Так откуда же ты узнал, что это именно я? Мои фотографии показывал тебе Стефан?

— Не совсем так. На обложках всех журналов, которые он покупал, была изображена одна и та же девушка. Эти журналы не купил бы ни один нормальный мужчина. В конце концов я спросил, не работает ли фотомоделью девушка, в которую он влюблен. Конечно, я уже знал ответ и был очарован этой девушкой почти так же, как он.

— Значит, войдя в клинику, ты сразу меня узнал?

— Да.

— И поэтому бросал на меня такие грозные взгляды?

— Мне показалось, что я увидел скорпиона на крыльце своего дома.

— Да, ты мастак по части комплиментов.

Сказать, что отношение этого человека к ней все время менялось, — значит, не сказать ничего. Он то старался задеть ее, то от него веяло арктическим холодом. Может, он и впрямь грубиян, или принадлежит к сорту людей, любой контакт с которыми похож на пощечину.

— Прости.

— Передо мной можешь не извиняться. У меня уже выработался иммунитет. Но позволь спросить: ты всегда оскорбляешь женщин, с которыми только что познакомился.

— Вовсе нет. Женщины, как правило, бывают мной очарованы. И мне не кажется, что я познакомился с тобой только что. Наоборот, кажется, что знаю тебя очень давно. У меня уже сложилось о тебе определенное мнение, и я, похоже, не ошибаюсь. Ведь ты все-таки вернулась к Стефану.

— Но я не знала, что он женат. Одна наша общая знакомая сказала, что он врач, и дала адрес его клиники. Я оказалась в этих краях и…

— И решила заехать и посмотреть, относится ли он к тебе по-прежнему, закончил за нее Диллон.

— Послушай, Стефан — замечательный человек. — Джесси старалась не раздражаться. — Моя сестра удачно вышла замуж. Если бы Стефан по-прежнему был одинок, то почему бы мне с ним не встретиться?

— Значит, ты его действительно любила?

— Да, я любила его.

Она с удивлением заметила, что эти слова ее больше не ранят. Не осталось ничего, кроме неясной печали.

— И ты его любишь до сих пор?

Она покачала головой и прошептала:

— Нет, уже нет. По крайней мере, это не та любовь, которую ты имеешь в виду. Встретившись с Литой, я тут же смирилась с мыслью, что Стефан уже никогда не будет моим.

— Но ты до сих пор его ждала?

В голосе Диллона прозвучал упрек.

— Я хотела с ним увидеться. До того как я полюбила Стефана, он долгое время был для меня просто хорошим другом. Поэтому мне интересно, как он живет.

— Надеюсь, что все же когда-нибудь это закончится.

— Почему? Какие бы чувства я ни испытывала, я не стану разрушать его жизнь с Литой.

— Ты расстроила помолвку собственной сестры.

Резко повернувшись, Джесси требовательно спросила:

— Это тебе сказал Стефан? Что я расстроила их помолвку?

— Тогда у него недоставало здравого смысла понять это, — холодно ответил Диллон.

— Тогда позволь мне кое-что сказать, — почти прокричала разъяренная Джесси.

Внезапно она заметила — машина стоит. Окружавшие их автомобили также были неподвижны. Путь был открыт.

— Нет, я не буду ничего говорить. — Она отстегнула ремень. — Я вовсе не обязана отчитываться перед тобой.

Она выскочила из машины. Пробираясь сквозь плотные ряды автомобилей, Джесси поняла, что находится на стоянке. Впереди была шумная городская улица, сзади — одноэтажное здание с бело-зеленым навесом. Оттуда к ней шел Диллон.