Глэдис приняла таблетку аспирина, полежала и к вечеру почувствовала себя значительно лучше. Она не любила сидеть без дела, поэтому встала с постели, натянула свой любимый домашний свитер – светло-серый, доходящий ей до середины бедра, – и энергично принялась за уборку.

Наведя порядок, Глэдис удовлетворенно оглядела сияющую чистотой квартиру, после чего прошла в кухню, чтобы заварить себе чаю.

За окном по-прежнему мела декабрьская поземка, по телевизору шли бесконечные рождественские шоу, но на душе у нее было весьма уныло. Сколько раз она уже вот так сидела в полном одиночестве с чашкой чаю в руке, горестно размышляя над тем, что в ней есть такого особенного и почему ей не везет в личной жизни.

Возможно, причина заключалась в том, что она была натура мечтательная и романтическая. И когда понимала, что ей не достичь желаемого, нередко замыкалась в себе и предпочитала проводить время в одиночестве.

Обостренное чувство собственного достоинства не позволяло ей успокоиться в обыденности повседневной жизни. Она смотрела на часы, предельно остро ощущая, как летят мгновения, и, живя в настоящем, словно бы наблюдала за собой из будущего и вспоминала прошлое, переживая его заново.

В такие минуты ее трепетная душа терзалась беспокойством, смятением и неизвестностью, томилась надоевшей рутиной и со всей страстью голодного требовала новых – и непременно ярких! – впечатлений.

И еще ее терзал тот маленький неусидчивый чертенок, который чувствительно топал в глубине души своими крохотными копытцами, приговаривая: «Хочу это, и это, и это!» Он постоянно напоминал о том, что помимо привычно-однообразной жизни, навязанной давно надоевшим маршрутом «дом – работа», существует еще и мир, где с легкостью исполняются самые немыслимые желания – мир, о котором она знала только из фильмов или глянцевых журналов.

А в ее жизни, казалось, ничто не предвещало каких-либо блистательных перемен и рассчитывать ей было не на кого… Родители Глэдис давно умерли, близких родственников не было, а подруги по колледжу повыходили замуж и нарожали детей. Одна из таких подруг, о которой она до сих пор вспоминала с неприязнью и обидой, в свое время увела у Глэдис ее самого преданного поклонника, ухаживающего за ней с первого курса.

Это был худой и не слишком красивый юноша, который, как и она, постоянно носил очки с толстыми стеклами. Глэдис так и не узнала, почему подруга вдруг решила отбить у нее столь неприглядного ухажера, однако действовала она на редкость решительно и прямолинейно. Яркая косметика, вызывающе короткие юбки, насмешливо-вульгарная манера обращения вроде: «Ах ты мой драгоценный пупсик!» И вот уже этот невзрачный очкарик ходит за нею по пятам и всячески старается избегать встречи с Глэдис.

Разумеется, она тогда не на шутку переживала. Да и кто бы не стал этого делать, одновременно лишившись единственного поклонника и близкой подруги! Однако в этих переживаниях было столько детского и наивного, что потом они Глэдис вспоминались лишь с грустной улыбкой…

На данный момент единственным человеком, в обществе которого Глэдис проводила большую часть своей жизни, был ее непосредственный начальник Брайан Кроуфорд. И в глубине души она испытывала к нему гораздо более сильные чувства, чем чисто дружеское расположение… Но размышлять об этом в постылом одиночестве – значит обрекать себя на еще большее уныние.

За три года совместной работы Глэдис хорошо изучила своего шефа. Брайан никогда не был женат, зато у него не переводились эффектные подружки вроде той самой Кристины, с которой они сегодня столкнулись в коридоре. При этом в нем практически отсутствовал цинизм плейбоя. Напротив, он относился к женщинам с теплой дружеской симпатией, чем, возможно, и завоевывал их расположение.

Эх, почему я не высокая и длинноногая блондинка, с пышной грудью и чувственным ртом? – вздохнула Глэдис. И почему я еще так молода?

Чтобы завоевать внимание Брайана, требовалась не только эффектная внешность. Как ни странно, но ее шеф почему-то предпочитал женщин своего возраста, а с Глэдис обращался почти как с младшей сестрой.

Но что в этом удивительного? Разве может его заинтересовать серенькая мышка вроде нее, на которую никто из мужчин почти не обращает внимания? Вот Кристина – другое дело! Наверное, как только эта блондинка входит в какое-нибудь помещение, все мужчины немедленно поворачивают головы в ее сторону, словно подсолнухи, следующие за солнцем! А когда она едет на машине, то они высовываются в окна и сигналят ей вслед!

Может, для начала хотя бы попробовать перекраситься в блондинку? То-то Брайан удивится! Кстати, почему он сегодня так настойчиво просил ее распустить волосы?

Глэдис вздохнула, допила свой чай и задумалась над тем, чем бы занять сегодняшний вечер. Не так давно она начала вязать свитер для шефа, решив сделать ему подарок под стать шарфу, который он носил еще с прошлого года. Интересно, заметил ли он ее вязанье или мужчины в принципе не обращают внимания на такие «женские» мелочи? Если заметил, то ее подарок уже не станет для него сюрпризом.

Еще раз вздохнув, Глэдис перешла в гостиную, достала вязанье и поуютнее устроилась на диване. Но не успела она начать работу, как в дверь настойчиво позвонили.

Глэдис отложила вязанье и встала с дивана. Это наверняка Агнесса, вернувшая из своей поездки и решившая поболтать за чашкой чаю. Ближайшая подруга представляла собой симпатичную и весьма энергичную особу средних лет и довольно плотного телосложения. Неважно, что Агнесса наверняка тут же начнет допытываться, почему это она выглядит не лучшим образом. Главное – поговорить по душам, поскольку есть о чем.

Глэдис была настолько уверена в своем предположении относительно позвонившего в дверь, что открыла, даже не спросив «кто там?».

К ее немалому изумлению, на пороге стоял Брайан, держа в руках пластиковый пакет. Нахмуренный и озабоченный, в своем черном пальто с высоко поднятым воротником, да еще освещенный сзади уличным фонарем, он напоминал гангстера из старых черно-белых фильмов.

– Это опять ты? – удивилась Глэдис, поеживаясь на холодном ветру.

– Разочарована?

– Нет, но…

– Кого-нибудь ждешь?

– Тоже нет.

– А почему тогда открываешь дверь, даже не поинтересовавшись, кто за ней стоит?

– Если ты решил устроить мне допрос, – сердито заявила Глэдис, – то, может, хотя бы войдешь?

Брайан кивнул и переступил порог. Пока он отряхивал снег и раздевался, Глэдис пыталась угадать, чем вызван повторный визит шефа. Первый раз в жизни он явился к ней вот так, без приглашения и даже не позвонив. Неужели за время ее отсутствия на работе случилось что-то экстраординарное? Или после встречи с Кевином он решил дать ей какое-то срочное поручение?

– Я привез тебе сапожки, которые ты оставила на работе, – сказал Брайан, вручая ей пакет, – потому что услышал по радио сводку погоды. В начале следующей недели ожидается резкое похолодание.

– Спасибо, – поблагодарила Глэдис, облегченно вздохнув. Она ожидала услышать менее приятные известия. – Хотя ты напрасно беспокоился, у меня есть и другие, правда не такие модные… Чаю хочешь?

– Не откажусь.

– Тогда проходи в гостиную, а я сейчас быстро все приготовлю.

– Вообще-то я не тороплюсь.

Глэдис замерла на полдороге, не зная, как реагировать на его слова. На миг ей даже пришла в голову шальная мысль, что Брайан собирается остаться у нее на ночь, однако она тут же с негодованием отвергла подобную чушь. Во-первых, она не давала ему ни малейшего повода рассчитывать на что-то подобное. Во-вторых, до сего дня у них были чисто деловые отношения – во всяком случае, с его стороны…

Пожав плечами, Глэдис прошла в кухню и принялась заваривать свой любимый чай с ароматом тропических фруктов. Как хорошо, что она не поленилась и не стала откладывать уборку на завтра! Если бы он снова застал утренний беспорядок, то она бы сгорела от стыда.

– Забыл спросить, как ты себя чувствуешь? – заговорил Брайан, неожиданно появляясь в дверном проеме.

– Спасибо, мне уже гораздо лучше.

– То есть это не грипп?

– Нет, разумеется.

– Ну и прекрасно. Ты не возражаешь, если я посижу рядом с тобой?

– Конечно нет.

Брайан сел на стул и принялся внимательно наблюдать за Глэдис, стоящей к нему спиной. За все время их знакомства он впервые увидел ее в домашней одежде. И надо сказать, в этом своем длинном свитере и в цветастых домашних рейтузах, плотно обтягивающих стройные ноги, да еще с распущенными по плечам волосами, секретарша выглядела на удивление эротично. И это притом, что на ее бледном лице практически не было макияжа.

Вполне могло сложиться впечатление, что всего несколько минут назад Глэдис была в постели с любовником и еще не остыла от его страстных объятий. Кстати, Брайан впервые видел ее ноги открытыми выше колен, и от этого зрелища испытывал искреннее восхищение. Да, надо будет обязательно посоветовать ей укоротить юбку, в которой она ходит на работу, подумал он.

Брайан вдруг представил, как бы она вскрикнула и поежилась, если бы он проник под ее свитер своими холодными с мороза руками и принялся ласкать ее нежную, теплую грудь. Ведь и сейчас на ней наверняка нет бюстгальтера… Интересно, как бы она себя при этом повела? Если бы не отстранилась и не дала ему пощечину, то от прикосновения холодных пальцев ее соски стали бы заметно твердеть. Тогда бы он…

Тут Брайан шумно вздохнул и заерзал на стуле.

– Что-то не так? – неожиданно спросила Глэдис и оглянулась на него.

– Все в порядке.

– А почему ты так пристально меня разглядываешь, словно никогда прежде не видел?

– Ну, во-первых, в таком виде я тебя действительно еще не видел. А во-вторых, как ты догадалась? У тебя что, глаза на затылке?

– Нет, просто все женщины очень чувствительны к мужским взглядам и ощущают их на себе чисто инстинктивно.

– Мистика! – засмеялся Брайан. – А я всегда думал, что любой взгляд – это нечто нематериальное. Ну хорошо, если у тебя так развит инстинкт, то, может быть, ты скажешь, с каким выражением я на тебя смотрел?

Самое интересное, что Глэдис уловила даже это. Однако откровенное вожделение, о котором говорил не только взгляд, но и прерывистое дыхание Брайана, ее откровенно пугало. Более того, она опасалась ощутить на себе его руки, а потому чувствовала себя весьма скованно.

– Твой чай готов, – сухо заявила она, поворачиваясь к нему лицом.

– А? Спасибо.

– Мы пройдем в гостиную или ты предпочтешь выпить его здесь?

– Лучше здесь, но только если ты сядешь напротив меня и перестанешь суетиться.

Глэдис опустилась на стул по другую сторону кухонного стола, подперла своими кулачками подбородок и проницательно посмотрела на своего шефа. И от этого она вдруг показалась ему такой близкой и родной, словно они давным-давно живут вместе и теперь собрались обсудить свои семейные дела…

– Мне почему-то кажется, что ты хочешь что-то сказать, – после минутной паузы произнесла она.

– Почти угадала, – буркнул Брайан, глотая горячий чай, – но не сказать, а спросить.

– Что именно?

И тут он поперхнулся и смущенно закашлялся. Своим заявлением Брайан отрезал себе путь к отступлению, однако задать интересующий его вопрос оказалось не так-то просто. Да и как его можно потактичнее сформулировать, если вся суть заключена в одной-единственной фразе: беременна она от Джека Строумфилда или нет?

– Ну, спрашивай, что же ты молчишь? – В голосе Глэдис послышалось легкое нетерпение.

– Ты не хочешь обратиться к врачу, чтобы выяснить причину твоего сегодняшнего недомогания?

– И это все? – разочарованно выдохнула она. – Но ведь ты хотел спросить совсем не это.

– Почему ты так решила?

– Потому, что для этого не было необходимости снова являться ко мне домой. Чтобы задать такой вопрос, достаточно позвонить по телефону.

– Но ведь я привез тебе твои сапожки, – напомнил он, однако Глэдис недоверчиво покачала головой.

– Ты еще долго будешь томить меня ожиданием? В конце концов я могу и разозлиться.

– Гмм…

– Что – гмм? Если ты намерен и дальше продолжать играть в детскую игру под названием «Угадайка», то я, пожалуй, подарю тебе на Рождество моего любимого плюшевого медвежонка, – с притворной серьезностью заявила она, не сводя глаз со смущенной физиономии Брайана.

– Ну хорошо, – решился он, поставив пустую чашку на стол. – Мне кажется, что ты от меня кое-что скрываешь.

– А именно?

– Твою беременность!