Тётушка драила и драила стол. Лиззи достала из её клетчатой хозяйственной сумки сало, а ещё яйца и муку. Набрала кувшин воды. Нашла деревянные ложки и поставила на стол большую миску. Тётя Дорин бросила туда много-много всего и принялась размешивать. В окно она старалась не смотреть.

— Разлетался он, как же! — приговаривала она. — Но ничего, сейчас мы его по крошечке, по крошечке да и накормим. Глядишь, вся дурь из башки выветрится. Клёцки для этого — первое дело. Сальце-то какое! Жирок отменный! Сейчас как нагреется, как зашкварчит, как распахнется на весь дом. Клёцки самого разбезумного безумца в ум вернут. Меси-ка тесто, Дорин, лепи-ка шарики — тугие, упругие, прекрасные шарики!

Тётушка скатала ослепительно белый шар — он еле умещался в ладонь. Подбросила его и поймала. Снова подбросила — и не стала ловить, и он упал на пол с глухим стуком.

— То, что надо! — просияла она. — Тугая тяжёлая клёцка!

Она скатала вторую.

— Лови! — Тётя Дорин запулила белый шар прямо в Лиззи. Лиззи поймала. — Ну, какова? — спросила тётя. — Тяжёлая, что твой свинец!

Тут она краем глаза заметила, что папа лезет в саду на вишнёвое дерево.

— Джеки, слезай немедленно! — завопила она. — Как есть безумец! Да и мы тут с тобой ума лишимся.

Она слепила ещё одну клёцку. Вышла на порог и крикнула:

— Джеки, слезай! Добром прошу!

Папа её не слышал. Просто лез и лез с ветки на ветку, посвистывал да покаркивал. Тётя Дорин размахнулась и швырнула в папу сырую клёцку. Он и этого не заметил, поскольку кусок теста пролетел мимо и упал на траву, словно пушечное ядро.

Тётушка со стоном захлопнула входную дверь.

— Молю Господа, чтобы ты, Элизабет, не пошла по стопам отца, — сказала она.

— Не пойду, тётя, — пообещала Лиззи.

Тётушка чмокнула её в щёку.

— Умница! Мама бы тобой гордилась… — сказала она. — Я так и сказала мистеру Ирису…

— Мистеру Ирису?!

— А кому ж ещё? Он ведь директором в твоей школе сидит, вот я с ним и поговорила. О тебе и об этом безумце… Он сказал: ты — хорошая, разумная девочка. Всегда прилежная, сказал. Всегда вежливая. Хорошая. Как пишется «хорошая»?

— А где тут ошибку можно сделать? — Лиззи растерялась.

— Не дерзи! — одёрнула её тётушка. — Скажи: простите-извините, не расслышала, а сама пока думай.

— Извините, не расслышала, — повторила Лиззи.

— Как пишется «хорошая»?

— Х-о-р-о-ш-а-я, — ответила Лиззи.

Тётушка улыбнулась.

— Умница! Из тебя выйдет толк. Ну, теперь — за клёцки!

И она снова принялась за работу. А заодно и запела:

Тётушка пела, а Лиззи под её песню танцевала: поднимала руки, махала ими и мечтала взлететь. Дурь из её головы что-то никак не выветривалась… Тётя Дорин водрузила на плиту большую кастрюлю и, едва вода вскипела, стала бросать в кипяток клёцку за клёцкой. Готовые она вынимала и выкладывала подсыхать. От клёцок поднимался парок, и скоро всю кухню заполнил их нежный запах. Внезапно дверь распахнулась, и в дом вбежал папа. В руках у него был пакет с ручками, а в пакете что-то щёлкало и шуршало, хлопало и хрипело.

— Поймал! — закричал папа. — Смотри, Лиззи! Поймал!