Прошло еще две томительные недели. Все это время группа полковника Риббока могла бы заниматься тем, чтобы вылавливать структуру, которая обеспечивала деятельность пойманного террориста. Однако из Вашингтона последовал строгий приказ: "Никого не трогать".
Полковнику все было понятно: очевидно, тамошние политики договорились с пойманным террористом, и теперь занимались поисками Брю Мотельсона. А для этого было необходимо, чтобы этот террорист числился "чистеньким и действующим". Поэтому за эту неделю еще 2 человека было "списано" на него. И осуществляла это прикрытие – совсем не группа Риббока. И было ясно, что такая "изоляция мишеней" будет продолжаться еще долго – до тех пор, пока Брю Мотельсон не будет пойман…
Конечно, на самом деле этих людей просто изолировали от общества; некоторые из них были даже рады, и при том часто – по совершенно противоположным причинам. Так, один из них был страшно доволен, что получил возможность отдохнуть на берегу прекрасного лесного озера, затерянного в лесах близ границы с Канадой, тогда как другого привлекало то, что семейные заботы не отвлекают его от научной работы (которую от торжественно обещал невозмутимому сержанту – охраннику закончить "ну буквально через два-три дня")…
А Стив Ярроу еще на прошлой неделе определил "доверительный интервал" для другого "серийного убийцы", ликвидирующего координаторов из справочника "Кто есть кто в Америке".
Довольный, он вбежал в кабинет к полковнику Риббоку:
– Полковник! Можем начинать операцию по захвату еще одного! И еще один – на подходе!
Он хотел что-то добавить, когда вдруг споткнулся о гневный взгляд Риббока. Он удивленно посмотрел на полковника: Стив обоснованно ожидал поощрения, – но никак не столь явного проявления недовольства!
– Ничего не будет, Стив! – усталый голос полковника странно контрастировал с его взглядом. Стив Ярроу знал, что это значит: так было всегда, когда полковник Риббок был взбешен.
"Неужели он недоволен чем-то из того, что сделал я?" – подумал Стив. Наверное, эта мысль отразилась на его лице, потому что полковник сразу добавил:
– Все в порядке, Стив! Хотя какой тут к черту порядок! Но ты здесь совершенно ни при чем! Наоборот: твоя работа меня как раз и восхищает – и я ею очень доволен! Но вот общая обстановка такая… Созови, пожалуйста, всю группу на внеочередное совещание.
В ожидании предстоящих действий группа была рассредоточена: одни тренировались, другие отдыхали, третьи занимались аналитической работой. Но все они были в пределах "десятиминутной досягаемости", и через пятнадцать минут полковник уже объяснял ситуацию.
– Все вы уже знаете, что пойманного террориста мы передали в Центральное бюро, так как он оказался лично знаком с Брю Мотельсоном, – террористом, который подорвал первую бомбу объемного взрыва. Ту, что в Парадайзхолле. Только что мне передали, что он согласился сотрудничать с Правительством в плане захвата Брю Мотельсона. И если ранее нам было приказано просто отказаться "НА ВРЕМЯ" от захвата и ликвидации группы террористов, которая поддерживала этого "нашего" преступника, снабжала его оружием, боеприпасами и документами, то теперь нам приказали ПОЛНОСТЬЮ СВЕРНУТЬ ВСЯКУЮ АКТИВНОСТЬ ПО НАШЕЙ ОПЕРАЦИИ…
А если точнее – нам запретили ловить даже и всех других преступников, которые имеют хоть какое-то отношение к нашему расследованию!. А, значит, нам запретили и предотвращать смерть ни в чем не повинных людей.
Все мы рано или поздно оказываемся перед такими приказами, когда на чашу весов поставлены человеческие жизни. Так что теперь, по мнению наших политиков, перевесила как раз та чаша, на которой расположены жизни многих тысяч ни в чем не повинных людей…
Могут быть разные мнения по поводу организации поимки Брю Мотельсона, – особенно в свете всего того нового, всей той новой информации, что мы с вами получили в ходе нашего расследования. Но Правительство выбрало именно этот путь, издано соответствующий приказ – и мы обязаны подчиниться. – полковник явно давал понять, что ЛИЧНО ОН не согласен с этим. Но вынужден подчиниться.
– Поэтому мы на некоторое время – по моим оценкам, минимально на несколько недель – перейдем к следующей организации нашей деятельности в рамках проводимого расследования. Во-первых, Стив Ярроу продолжит расчет "доверительных интервалов" для остальных "цепочек убийств" и будет "сопровождать" преступников с тем, чтобы в любой момент мы были в состоянии организовать их поимку. Во-вторых, группе захвата – тренировки по пресечению деятельности снайперов. Наконец, в-третьих, всем остальным: будем "подчищать хвосты", так как у нас накопились слишком большие завалы непроанализированного материала. Мы слишком долго не имели никакой возможности даже поднять голову и осмотреться, привязанные намертво текущей деятельностью. Но вот теперь такая возможность у нас появилась – и просто грех не воспользоваться ею…
***
Мишель вместе с полковником Риббоком приехала в Ливерморскую Лабораторию. Здесь по заданию полковника проводили экспертизу ряда препаратов, которые были использованы для "незаметных" убийств ряда людей из справочника "Кто есть кто в Америке".
Способы убийств часто были настолько экзотичны, что составляли немалую загадку даже для ученых столь высокого класса, которые работали в Ливерморе. Поэтому для решения этих загадок были задействованы многие лаборатории – экспертиза проходила на междисциплинарном уровне. Но особо важным – как специально любил подчеркивать полковник – было то, что удалось заинтересовать этими проблемами самого Кола Малюту, шеф-куратора Ливерморской Лаборатории. Того самого – лауреата Нобелевской премии по медицине, который уже 4 года разрабатывал в ней новые технологии для лечения разных видов рака. Саму же Нобелевскую премию он получил за технологию лечения СПИДа. Он считался врачом, – но только немногие знали, что Кол Малюта прекрасно разбирался практически во всей физике, химии, биологии и экологии, и был одним из лучших в мире экспертов по этим вопросам. А вот что касается собственно медицинского образования – его он как раз то и не имел. Полковник Риббок и был как раз одним из тех немногих, которые все это знали…
Кол Малюта был одним из немногих, которым удалось выскользнуть из Украины еще в самом начале гражданской войны. Он имел удостоверение капитана яхты – и был действительно прекрасным капитаном яхты. И одной темной ночью он вместе со своей семьей вышел в штормовое море. Дело было поздней осенью, в самые холода, – но море было подернуто льдом только у берега. Вырубить из льда впаянную в него яхту было для Кола и его детей делом десяти минут…
Плавание было долгим, голодным и опасным – но все же благополучно завершилось в самом Стамбуле. Кол Малюта идеально выбрал время побега: начинающиеся боевые действия сделали пограничников уже небоеспособными, – но яхты еще не были разбиты или потоплены. А также – их еще не успели разобрать на дрова.
…Потом он довольно быстро попал в США, где вначале получил документы беженца. Однако уже через 4 года он имел Гражданство США в полном объеме. А еще через несколько лет – получил Нобелевскую премию по медицине уже как гражданин США и представитель научной общественности этой страны.
Вероятно, он был единственным человеком, который не родился на территории США, но который, тем не менее, был постоянным экспертом Совета национальной безопасности США и соответствующей комиссии Конгресса.
Эти факты, конечно, не афишировали, – но полковник Риббок и Мишель о них знали. Полковник также был хорошо знаком с Колом – их личное знакомство длилось уже несколько лет. А вот Мишель предстояло сегодня увидеть Кола впервые.
***
– Это он? – тихо спросила Мишель, когда они с полковником увидели невысокого коренастого человека, идущего по коридору.
Он настолько живо напоминал Хироширо Номуши, что на минуту Мишель даже закрыла глаза и помотала головой. Затем она открыла глаза и посмотрела еще раз. До чего же похож! Та же крупная голова на короткой шее. То же обаяние личности, которое буквально струится от него и чувствуется даже на расстоянии. Кажущаяся неуклюжесть движений, – но это пока стоит. А когда идет – то его стелющаяся энергичная походка кажется еще более стремительной, чем есть на самом деле. При взгляде на него сразу ощущаешь, что энергия в этом человеке бьет буквально через край.
От Хироширо Номуши шедшего отличали также коротко подстриженные, но слегка вьющиеся совершенно седые волосы. И еще улыбка: искренняя, веселая и весьма энергичная.
– Привет, Кол! – сказал Риббок. Не то чтобы он был особенно близок с Колом Малютой, – просто все сразу и навсегда попадали под искрящееся обаяние этого человека и немедленно переходили с ним "на ты": говорить Колу "мистер Малюта" или "господин профессор" уже через несколько минут беседы казалось так же нелепо, как громко жевать хрустящие хлебцы в филармонии.
– Привет, Джордж! Как поживает Лаура? Как дети? Наверное, так подросли, что я их уже и не узнаю? И познакомь же меня с этой девушкой, наконец!
– Кол! Это доктор социологии, мисс Мишель Статтон из Аналитического отдела АНБ, – мы вместе работаем над этим расследованием. Мишель, это – Кол Малюта. Его звания и прочие регалии я упускаю – они достаточно известны всем. Ты доволен? – закончил он представление обращением к Колу.
– Теперь – да. Теперь я знаю, что с ней и при ней можно разговаривать обо всем. – улыбнулся Кол Малюта и пожал руку Мишель.
– Да, это так. Так что там у нас нового? Мы довольно давно не были здесь, а результаты экспертизы лучше всего узнавать в устном виде. И особенно – от тебя! Ты всегда говоришь гораздо больше, чем пишешь.
– Да, это так! Один мой друг – ты его не знаешь, это еще в Украине – часто говорил мне по телефону: "Я знаю, что ты не писатель, и поэтому можешь не утруждать себя с ответом на это письмо"… – глаза Кола на минуту затуманились воспоминанием.
– Так вот. – после паузы продолжил он – Положение, если говорить серьезно, не такое уж страшное и безнадежное, как тебе представляется. В основном, практически все технологии, которые были использованы для убийств, начало свое имеют либо еще в СССР, либо в странах, которые образовались вследствие распада СССР. Я не имею в виду, что их разработали именно там. Более того: многие способы убийства имеют явные указания на то, что их пытались адаптировать уже под "высокие технологии" развитых стран. Но начиналось все это именно оттуда – из СССР или стран СНГ.
Ты можешь удивиться этому обстоятельству – однако ничего особенно нового для себя я так и не увидел. Возможно, – за исключением вещества, при помощи которого был убит Пак И. Это что-то новенькое, – но и в этом случае я не сомневаюсь, что и оно также было разработано на территории бывшего СССР. Однако – в отличие от всего другого – это произошло сравнительно недавно: одна из биохимических реакций была опубликована только в прошлом году, так что сделали этот препарат не ранее, чем год назад.
По ряду косвенных признаков я бы сказал, что большинство технологических решений имеют своеобразный "арабский" привкус.
– Ты хочешь сказать, что они изготовлены в арабских странах? – заинтересованно спросил полковник. Это уже было кое-что!
– Скорее всего – да. И причем с активным использованием ДОКУМЕНТАЦИИ, изготовленной много лет назад еще в СССР. Знаешь, чувствуется эдакая "застылость", косность решений. Тебе это трудно понять – ты не научный работник, и, главное, никогда не работал в СССР… Но все же попробую объяснить.
Когда тебе нужно разработать что-то новое, но то, в чем ты не специалист – ну, например, хотя бы приклад для твоего любимого пистолета. Что ты делаешь? – быстро спросил Кол, обращаясь к полковнику.
Мишель удивленно смотрела на Кола, – но тот, казалось, говорил совершенно серьезно. И, что самое удивительное, полковник Риббок воспринимал эту манеру разговора тоже совершенно серьезно.
"Подожди-ка! А не составляют ли они дуальную пару? Надо присмотреться!" – подумала Мишель.
А Кол тем временем, не дожидаясь ответа, продолжал:
– Правильно: ты вызываешь мастера, делаешь заказ и объясняешь ему, что именно тебе надо. Потом этот мастер делает тебе приклад, а ты принимаешь его работу. И все довольны. И о другом пути решения подобных проблем вы в своем США даже и преставления не имеете.
А вот у нас, в бывшем СССР, не было столько разных и удобных сервисных фирм. Поэтому мы САМИ делали себе приклады для пистолетов, – если без этих прикладов мы не могли обойтись, конечно… "Голь на выдумки хитра" – даже поговорка была такая.
Вот и в этих технология, – очень хорошо чувствуется, что делали их "не советские". Особенно это заметно там, где ТОГО ЖЕ результата можно было бы достичь гораздо проще, если бы исполнители ДОГАДАЛИСЬ сделать небольшое вспомогательное приспособление… Собственно, когда мы – в СССР – ПИСАЛИ свои научные отчеты, то излагали в них не столько то, что именно мы делали, а скорее то, как это НУЖНО было бы сделать. Другими словами, в таких отчетах мы упускали множество мелких деталей, которые нам самим очень облегчали жизнь и работу…
И вот именно такие документы и попали, судя по всем таким "мелочам", в руки террористов… Например, в одной из реакций вместо довольно дорогого и редкого вещества (химическое название его тебе ничего не скажет) можно было бы использовать обычную мочевину. Но взято было именно этот, дорогой химический препарат… Так что, скорее всего – это какой-то блок из архивов бывшего КГБ или ГРУ. И, возможно, среди таких документов имеются не только технологии убийства… Так что – советую запомнить это, Мишель – и проверить.
– А знаете, Мишель, возможно что и книги доктора Леонтия Кожухаря попали туда таким же путем. – обернулся Риббок в Мишель.
– Леонтий Кожухарь? – переспросил Кол, и в голосе его послышалось неприкрытое удивление. – Ты сказал Леонтий Кожухарь, Джордж?! Что с ним? Он жив? Я давно потерял с ним контакт. Еще в Украине…
***
Трудно сказать, кто был поражен услышанным больше. Кол ли Малюта, который внезапно услышал имя своего старого – еще "из ТОЙ жизни" – друга. Или полковник Риббок, который внезапно узнал, что его хороший знакомый связан с расследуемым делом гораздо сильнее, чем он мог бы подумать…
Первой опомнилась Мишель.
– Кол! – она в волнении даже не заметила, что обращается к профессору Малюте так, как называла его наедине со своими друзьями. – Расскажите нам все, что Вы знаете о докторе Леонтие Кожухаре.
– Хорошо, ребята. – задумчиво произнес Кол. – Но вот что я вам скажу: если то, что вы расследуете, связано как-то не столько с самим Леонтием, сколько с его научными результатами, – то дело становится настолько серьезным, что говорить нам нужно уже не здесь… И говорить придется не один час. Как у вас сейчас со временем?
– Мы-то как раз свободны. И – сегодня, например, целиком и полностью в твоем распоряжении.- за себя и Мишель полковник.
– Хорошо! Сейчас у нас около одиннадцати дня. – Кол за много лет пребывания в США так и не научился ценить время: он по-привычке всегда оценивал его "около…".
Кол задумался. Потом вынул из кармана органайзер. Медленно просмотрел возникшие на экране строчки. Опять подумал.
– Подождите минутку. – сказал он. – Мне нужно сделать несколько обязательных звонков.
Он вынул из кармана сотовый телефон и быстро выбрал один из заранее введенных в его номеров.
– Луис! Сегодня ты обойдешься без меня. И передай ребятам, чтобы заканчивали эту серию экспериментов очень осторожно. Скорее всего, я смогу подойти к вам только завтра. В любом случае, ты позвони мне вечером, часиков в 11 – 12.
Риббок усмехнулся, глядя на удивление Мишель:
– Для Кола "вечер" весьма растяжимое понятие. Он ложится спать всегда после двенадцати, а в восемь утра его уже редко удается застать дома. Так он и живет все то время, какое я его знаю. – сказал он тихо.
А Кол говорил уже со следующим абонентом.
– Господин Кубичек! Запланированная на сегодня наша встреча отменяется… Нет! Вы здесь совершенно ни при чем, и я встречусь с Вами и представителями Вашей фирмы обязательно… Я Вам уже сказал, что именно Ваш Проект я считаю наиболее перспективным. Более того: я это уже написал, – бумага вчера передана в Правительство. Так что Вы можете приступать к работе совершенно спокойно! А встреча наша состоится, как только я смогу выкроить для нее время. До свидания!
– Ребята! Еще два звонка – и я ваш! – быстро проговорил Кол в перерыве между звонками.
– Лайза! Передай своему шефу, что я с ним сегодня встретиться не смогу. А если будет рычать как тигр на тебя – так скажи, что, в таком случае, я с ним по этому поводу вообще говорить не буду.
– Мистер Габриэль! Ваши материалы я просмотрел. Это, конечно, не телефонный разговор, – но так как встретиться лично с Вами я просто не смогу, то придется все же высказаться по телефону. Так вот: проделанная Вашим Центром работа напрасна. Повторяю: Вы совершенно напрасно ее делали… Откуда я знаю, почему так вышло?! Вероятно, просто Ваши специалисты слишком низкого класса… Я не намерен Вам объяснять подробно, в чем состоит ошибочность Ваших взглядов… Нет, и делать это никогда не буду. Могу только посоветовать Вам обратиться к профессору Мерион Линч. Она не только укажет Вам на ошибки, – она также может на очень хорошем уровне решить все Ваши проблемы… Нет, благодарить меня не надо. И прошу простить, что провожу этот разговор по телефону, – но нашу личную встречу я вынужден отменить по обстоятельствам, не имеющим к Вам никакого касательства.
– Ну, теперь все. Давайте-ка пойдем, лучше всего, ко мне домой. – сказал Кол, пряча телефон в карман.
***
Мишель было интересно посмотреть, как живет "последний живой выдающийся ученый – энциклопедист" – так характеризовался профессор Кол Малюта в одной из статей в журнале "Тайм" ("Время"). Это название было подхвачено газетами "Нью-Йорк Таймс" и "Вашингтон Пост", – и широко разошлось по США. Оно как-бы прилипло к профессору Малюте, стало его общественно признанной визитной карточкой. Как ни удивительно, – все это было правдой: Мишель однажды довелось познакомиться с досье на профессора Кола Малюту…
И вот теперь она ехала к нему домой.
– Где он живет? – тихо спросила она полковника, когда машина свернула на тенистую улицу.
– Не знаю. – ответил тот. – Я тоже впервые еду к нему. Могу только сказать, что, по всей видимости, Кол придает этому разговору чрезвычайно большое значение. До сих пор сам я никогда у него не был. И даже не слышал, чтобы кто-то из моих знакомых мог похвалиться этим.
Мишель поняла, что они наконец приехали куда нужно только тогда, когда ехавшая впереди машина профессора Малюты слегка притормозила на повороте и мягко втянулась в раскрытые ворота тенистого ухоженного парка. Она еще успела "на подъезде" к воротам заметить несколько укрепленных точек и поняла, что профессора охраняют. И причем охраняют великолепно подготовленные специалисты.
"Теперь понятно, почему профессор Малюта не вошел в число мишеней!" – по внезапной ассоциации подумала она. – "Да чтобы пробить такую защиту нужно ухлопать денег примерно столько же, как и на убийство двух сотен людей из "нашего списка"… Да, и притом шансов остаться в живых для убийцы чрезвычайно мало, – следовательно, не так уж много будет и желающих… Да и определить "заказчиков" по оставленным при такой подготовке следам особых затруднений не составит."
Вероятно, полковник думал о том же, потому что внезапно он задумчиво сказал, будто отвечая на мысли Мишель:
– Вот и главная причина, почему выбраны люди не из "вершины пирамиды", – а чуть "пониже" ее… И незаметнее, и дешевле… А результат – практически такой же…
Дорожка петляла между вековыми деревьями, почти полностью закрывающими ее со всех сторон.
– Это не только красиво, это и для защиты в случае нападения, чтобы было невозможно подъехать к дому даже на танке. Во-первых, особо не разгонишься. А, во-вторых, некоторые деревья укреплены, а часть из них даже умеет падать. – Впоследствии, когда они уже шли к дому, объяснил Кол. – Но главное – такая дорожка просто красива. Я сам помогал в планировании и территории, и дома.
Дом профессора Кола Малюты располагался посреди небольшой лужайки. Он был двухэтажным, с широкой крытой террасой вдоль всего второго этажа. Машина заехала прямо в гараж, стоявший отдельным зданием у дома. Когда они уже шли по дорожке в дом, Мишель успела заметить, что машину принялся осматривать невысокий человек, – по заметным только опытному взгляду ухваткам он, несомненно, великолепно разбирался не только в автомобилях, но и во всякого рода самых хитроумных способах их разрушения…
– Заходите сюда. Милости прошу в мой домик. – открывая незапертую входную дверь, пригласил Кол. – Жена уже пару недель гостит у детей: внук в этом году заканчивает школу, и бабушка дает ему "последние наставления" перед выходом в самостоятельную жизнь. Он уже раз пять звонил ко мне по телефону: все просил "Деда, забери, пожалуйста, бабушку! Уже все ребята смеются!"… Может быть, вам это и непривычно, – но ведь она так и осталась женщиной с еще "советскими" привычками…
Кол привел их в большую гостиную и усадил на диван. А сам – зашел за невысокую, до пояса, стойку, которой кухня была отгорожена от гостиной.
– Сейчас я буду готовить кофе и мы будем говорить. Пока я ехал, я смог немного подумать. Если идеи Леонтия связаны с твоим расследованием, Джордж, то "дело табак", как говорили у нас на Украине. Вероятно, это самое серьезное из всего, с чем сталкивались Штаты за все то время, что я работаю экспертом в Комиссии по национальной безопасности. И заметьте – я говорю все это, даже еще не зная, отчем идет речь.
– Кстати! – внезапно сменив тему, продолжил он.
– Я вспомнил, Мишель, где слышал твое имя – Кол незаметно для себя автоматически перешел на ты.- Ты писала обо мне статью в юбилейном номере "Медицинской газеты", к ее тысячному номеру. Ну как, при личном знакомстве не разочаровал ли я тебя? – подмигнул он ей.
***
Конечно, во время приготовления кофе никакого разговора не получилось.
Только когда они, наконец, поставив возле себя чашечки, уселись в кресла возле небольшого столика, Кол смог начать связный рассказ. ("Явный логик" – подумала Мишель, поддерживая попытки Кола не прерывать разговор. – "Не может одновременно делать несколько дел, которые требуют повышенного внимания. А кофе готовить он любит…")
– С Леонтием я успел познакомиться еще до распада СССР. Мы работали в одном университете. Правда, вначале в разных лабораториях. Если не ошибаюсь, он тогда занимался темой, связанной с экранированием аэрозольными частицами ядерных боеголовок в условиях открытого космоса.
Но познакомились мы с ним не в связи с этими работами. Просто он очень легко, что называется "без барьеров" и раскачки, сразу "сделал стойку" на "биологические" задачи. Я в это время бегал, высунув язык, по всему физическому факультету в поисках людей, которых я мог бы заинтересовать биологическими и медицинскими проблемами и задачами. Собственно говоря, я тогда просто задыхался в одиночестве, и каждый новый собеседник был для меня как глоток свежей воды…
А Леонтий не просто схватывал все на лету. Я был очень удивлен и обрадован тем, как легко и просто он давал объяснения совершено незнакомых ему ранее экспериментальным данным и как легко он предсказывал новые эффекты – собственно говоря, новыми они были только для него. То есть эти эффекты УЖЕ БЫЛИ обнаружены много ранее и я знал об этом, – но он-то о них не знал! Эти данные военные, КГБ и ГРУ держали "за семью замками"…
Мы даже два года успели вместе проработать над одной госбюджетной темой – конечно же, "эсэсовской" – под грифом "совершенно секретно"… Формально – это была разработка новых нормативов для безопасности человека при воздействии на него лазерного излучения. А на самом деле – это была одна из попыток разработать новые виды оружия – такого оружия, которое воздействовало бы уже только на самого человека… Леонтий успел довольно быстро получить существенные результаты по описанию воздействия лазерного излучения на глаз, сетчатку глаза, – и даже на протекание мыслительных процессов…
Но он всегда отказывался разрабатывать аппаратуру, с помощью которой можно было бы "отобрать" людей, обладающих некоторыми "необычными" свойствами. Например – экстрасенсов… "Нельзя давать КГБ и КПСС такой мощный канал воздействия на общество, – иначе может быть всепланетная катастрофа" – часто повторял он в то время…
А потом он переехал в маленький городок, – заболел кто-то из его родных… Наш контакт становился все более случайным, все больше зависел от случайных оказий… К тому же – моя уже известная вам нелюбовь к "писательству"…
Последнее, что помню о Леонтии – это то, что перед самой гражданской войной он занимался социальными технологиями. Он писал, что нашел – и даже уже апробировал – новый способ описания Человека, а также описал способы и законы образования (точнее – самоорганизации) человеческих сообществ. Собственно, тогда же он предсказывал скорое начало гражданской войны на Украине. А также, по-моему, объяснял причины, по которым в России такая война СЕЙЧАС начаться не может (она будет – по его мнению – начата значительно позже)…
Кол Малюта надолго умолк. Он несколько раз отхлебнул кофе из чашечки. Затем поставил ее на столик.
– А дальше? – осторожно прервал молчание полковник.
– А дальше? – переспросил Кол. – Леонтий оказался хорошим прогнозистом… Дальше началась гражданская война. И я еле успел удрать. Хорошо еще, что вспомнил, как Леонтий посоветовал для этого применить "алгоритм Мюллера". – профессор Малюта внезапно совсем по-мальчишески улыбнулся.
– "Алгоритм Мюллера"? – переспросила Мишель. – Что это такое?
– Ах ну да! Вы же не знаете! Шел в СССР в начале 1970-х годов телевизионный сериал по роману известного детективщика – "Семнадцать мгновений весны". Фактически – первый сериал в СССР, в котором высшее руководство фашисткой Германии было показано не как банда ублюдков и дегенератов, а как организация, состоящая из весьма умных людей. Советский человек впервые увидел на "образину", но – просто лицо умного человека за все этой "фашистской сволочью"… Так вот, был там один персонаж – Мюллер, шеф гестапо. Вот он-то и говорил, что удирать из Берлина нужно только тогда, когда по нему уже будут грохотать советские танки. Тогда, мол, до фашистских лидеров никому дела уже не будет. Тогда-мол и можно "тихо у незаметно" уйти… Вот я и сумел уйти точно в соответствии с этим алгоритмом…
– А Леонтий?
– А вот этого я не знаю… Чего не знаю, того не знаю… Я много думал об этом, – особенно тогда, когда сталкивался с серьезными задачами… Тогда я особенно ощущал необходимость в человеке уровня Леонтия… Бросался наводить справки… Похоже, что он остался только в моей памяти… Если бы он имел возможности продолжать научную работу – мы бы уже давно о нем услышали. – твердо закончил Кол Малюта.
– Ну, а как же вы столкнулись с Леонтием? – тут же, как будто вдогонку, спросил он.
***
По мере того, как полковник Риббок говорил, лицо Кола мрачнело все больше и больше. По ходу разговора он несколько раз вставал из кресла и ходил по комнате.
– Мне необходимо немедленно ознакомиться с материалами Леонтия. И со статьями, и с книгами. Вероятно, – с книгами прежде всего. Сейчас я позову своего секретаря по вопросам связи с Комиссией по Национальной безопасности, и ты, Джордж, отдашь ему необходимые распоряжения. А пока что вы оба – ты и Мишель – останетесь у меня: вполне возможно, что мне понадобятся некоторые разъяснения. А их сможете дать только вы.
Отдать необходимые распоряжения оказалось делом не таким легким, как казалось вначале. Прежде всего, потребовалось утрясти ряд вопросов, относящихся к разной ведомственной принадлежности группы полковника Риббока и Комиссии по Национальной безопасности Конгресса. Затем возникли чисто организационные вопросы, связанные то с копированием документов, то с перевозкой их к профессору Малюте.
Доходило до смешного: какой-то клерк в АНБ отказывался дать необходимое разрешение на том основании, что-де "в частном доме невозможно обеспечить необходимую охрану" для документов…
Последнее окончательно вывело Малюту из себя. Он схватил телефон, нажал на кнопку отбоя – и сразу затем набрал новый номер.
– Майкл! – начал он разговор без всяких предисловий. – Что там у тебя происходит в конторе? Мне нужны некоторые документы, – а твои идиоты начинают меня уверять, что моя охрана их не удовлетворяет и они сомневаются в ее надежности. Я давно тебе говорил, чтобы ты провел чистку среди своих чиновников. КГБ на вас нету! Мне что, позвонить Полу? Мне это настолько надоело, что я уже созрел для того, чтобы заняться этой чисткой самому… Не надо? Ну тогда берись за дело ты сам! А чтобы дело дальше не тормозилось – так вот тебе Джордж, – он парень из твоего ведомства и объяснит тебе, что именно мне надо. Так что, если ты не можешь организовать своих подчиненных – выполняй за них работу! Сам!
– Джордж! Объясни Майклу, что нам надо! – позвал он Риббока к телефону.
Мишель удивилась, когда увидела, что полковник, взяв трубку, сразу же подтянулся и начал величать говорившего официальным "Сэр!".
– Это ваш шеф – директор АНБ. – ответил на ее молчаливый вопрос все еще раздраженным тоном Кол.
Через два часа материалы были доставлены в дом на специальном вертолете.
– Располагайтесь как дома. Ваши комнаты вам покажет мой помощник. Еда в холодильнике и на кухне, – все в вашем полном распоряжении. А я приступаю к работе. – едва сказав это, Кол быстро прошел в кабинет, где уже были сложены все пришедшие документы.
– Ну, теперь мы можем спокойно пару часов отдохнуть. – сказал Риббок. – Я думаю, что даже Колу раньше утра с имеющимся у нас материалом не справиться.
***
Мишель проснулась поздно: солнце уже поднялось высоко и вовсю светило в окна ее спальни. Она потянулась, – и тут же посмотрела на часы. Уже 9 часов утра! Она уже давно так поздно не поднималась! Вчера она долго ворочалась и не могла заснуть. Вероятно, сказывалось не только то, что она спала на новом месте: она вообще первые несколько ночей "на новом месте" – в новом городе, да даже и просто в другой комнате! – всегда засыпала с трудом и обязательно несколько раз просыпалась ночью. Скорее всего, ее терзало ожидание того, что скажет профессор Малюта: она ощущала, что их всех ожидает новый поворот в расследовании. Интуиция ее практически никогда не обманывала, – и, проснувшись ночью, часов в 5 утра, она мучительно долго – более часа – ворочалась в постели, пыталась уснуть снова.
Она быстро вскочила с кровати. Душ (ванную она не любила), одеться – это заняло не более 15 минут (косметику она не любила также). Как всегда, когда она вставала так поздно, ужасно хотелось есть.
Она спустилась вниз. В гостиной витали вкусные запахи.
– Долго же Вы спите, Мишель! – приветливо отозвался из-за плиты полковник Риббок. – А я вот с самого утра места себе не нахожу. Все жду, когда проснется наше Светило Мировой Науки. Думаю, что он улегся уже когда светало. А Вы, вижу, спали хорошо?
Мишель рассмеялась.
– Я проснулась около 5 – и почти час ворочалась, пытаясь уснуть снова.
– Так что мы оба испытываем одинаковое нетерпение! – весело подытожил Риббок. – Как Вы насчет завтрака?
– Сказать по чести, сегодня я голодна, как редко когда. И мне ужасно стыдно, что на кухне хлопочете именно Вы, тогда как я спокойно спала.
– Ну что Вы, Мишель! Мне это просто приятно: я действительно люблю готовить! Особенно, когда есть продукты. А у Кола их тут целые залежи! К тому же, когда я занят, меньше времени остается на ожидание.
Они уже успели поесть, когда заспанный Кол Малюта спустился в гостиную.
– Ого! Ты, Джордж, решил сегодня сделать для нас пир?! Давай, выставляй все, что наготовил. Надеюсь, Мишель, ты съела не все, и оставила хоть немножко вкусненького и другим голодающим? – шутливо закончил Кол. – Даже если и съела, я на тебя обижаться не буду: по себе знаю, что остановиться можно только тогда, когда ни на тарелке, ни в кастрюлях уже ничего не остается!
– Да ладно тебе! Садись скорее, пока не остыло! Ну а если еще немного промедлишь – останешься без завтрака! – пригрозил Джордж Риббок, делая грозную мину.
Кол ел с видимым удовольствием. И много. Заметив внимательный взгляд Мишель, он сказал:
– Я работал до 7 утра, – дольше просто не смог. Уже давно прошли те времена, когда я мог работать всю ночь напролет, а утром весело идти на работу!… Да и вообще, уже несколько лет после 12 ночи мне не работается… Но сегодня…
Он быстро подхватил с тарелки грибочек и отправил его в рот.
– Я за все это время не смог оторваться даже для того, чтобы спуститься вниз и перехватить хоть что-нибудь. – добавил он.
***
И опять гостиная, кресла, маленький столик посредине. И кофе. На первый взгляд, все как вчера. Но сегодня присутствует уже также что-то иное. Полковник Риббок внимательно смотрит на профессора Малюту, будто пытаясь прочитать его мысли. А Мишель будто даже физически чувствует разлитое вокруг ощущение опасности и тревоги.
– Ну что ж, ребята. – начал после небольшой паузы Кол. – Положение гораздо серьезнее, чем я думал в самом начале.
Он опять немного помолчал и продолжил:
– Гораздо более серьезно, чем вообще можно было себе представить. Здесь затрагивается и вскрывается несколько слоев, несколько уровней понимания ситуации. Дело сводит воедино совершенно разные уровни иерархии – общества, природы, и даже Человечества в целом… Пока что для меня ясны только некоторые, самые поверхностные уровни – но даже этого вполне достаточно, чтобы срочно забить тревогу…
Дай-то Бог мне правильно понять хотя бы основное из того, что касается высших уровней иерархии, – и прежде всего, что касается Человечества…
Профессор Малюта встретил непонимающий взгляд собеседников и усмехнулся.
– Подождите! Я ведь еще даже и не начинал "пугать" вас по-настоящему… Буду пока что говорить исключительно только о том, что ИМЕННО СЕЙЧАС стоит перед нами. Об остальном поговорим позже – если решим эту проблему… А если же мы ее не решим, – то и остальных проблем перед нами уже стоять не будет. Никогда.
Он допил кофе и поставил чашечку на стол.
– Буду говорить только о том, что имеет прямое и непосредственное отношение к вашему расследованию.
В общих чертах вы правильно определили цель действий противника. Она заключается в том, чтобы "вырубить брешь" в общенациональной пирамиде управления США. Верхушка этой пирамиды достаточно хорошо защищена, и поэтому мишенью выбрана ее средняя часть, поближе к вершине. Планируется вырубить, если пользоваться терминологией Леонтия, НЕ МЕНЕЕ ДВУХ УРОВНЕЙ из координаторов вблизи вершины пирамиды управления государством. Это привело к тому, что убивать пришлось значительное количество людей, – однако эти люди оказались практически СОВЕРШЕННО БЕЗЗАЩИТНЫМИ перед организованным извне нападением.
Вот посмотрите: я выбрал подборку некоторых результатов Леонтия из его книг…
***
Фрагменты из книги доктора Л. Кожухаря "Социальные технологии для ХХ1 века…"
ПАРАГРАФ 1.2 "Классификация простейших режимов управления".
"…Теорема 4. Направление самопрограммирования при социализации новой информации, которая необходима для управления данным иерархическим уровнем в иерархической самоорганизованной системе, приводит к самоорганизации всех 16 различных 2-АИА (типов личности) в единую структуру (объект) нового иерархического уровня управления, – в структуру, топологическое строение которой диффеоморфно двумерной сфере с 7 вклеенными пленками Мебиуса…
(- Напомню, что 2-АИА, то есть двухкомпонентных абстрактный информационный автомат, – это то же самое, что и тип личности человека. – подчеркнул здесь профессор Малюта.)
…ОПРЕДЕЛЕНИЕ 9. Объект, который описывается Теоремой 4, мы будем называть соционом (подчеркивая тот факт, что управление данным иерархическим уровнем ИСС может быть осуществлено только в результате совместной, кооперативной, социальной активности всех 16 типов 2-АИА)…
…Базируясь на описанном в этом разделе множестве 2-АИА может быть построена иерархическая структура для осуществления управления как в Природных, так и в Социальных системах…"
ПАРАГРАФ 2.1 "Механизм построения иерархических систем для управления".
"…Но как быть в ситуации, когда одному 2-АИА необходимо передать информацию на нижележащий уровень (например, как этот 2-АИА может "сказать" 2-АИА, "работающим" на нижележащем уровне, какие именно режимы управления на этом иерархическом уровне приведут к успеху)?…В таких случаях "вышележащий" 2-АИА должен "обратиться" не к отдельному "нижележащему" 2-АИА, но ко всему "нижележащему" СОЦИОНУ в целом… Или, другими словами, – ко всем возможным 2-АИА сразу. И лишь только ВСЕ ВМЕСТЕ 16 типов 2-АИА при своей совместной деятельности смогут выработать ИМЕННО ТОТ режим управления, который оптимально совместим с тем общим поведением, который диктуется вышележащим иерархическим уровнем.
Фактически, Теорема 5 гласит, что информация, "двигаясь вниз", дробится на все более мелкие "части", которые описывают все более "мелкие объекты" – КС. Но – одновременно с этим – возрастает количество 2-АИА, которые должны управлять такими "мелкими объектами". Таким образом формируется "ПИРАМИДА УПРАВЛЕНИЯ" для Природных и Социальных систем…"
ПАРАГРАФ 2.2 "Специфика социальных иерархических систем управления".
"…Основным исходным положением при построении СОЦИАЛЬНЫХ иерархических систем управления – ПИРАМИД УПРАВЛЕНИЯ – является следующее:
На каждом из уровней иерархии управление реализуется исключительно только при помощи 2-АИА – то есть КОНКРЕТНЫМИ ЛЮДЬМИ.
Однако новую информацию может "вводить" на данный иерархический социальный уровень – ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК (то есть тот же самый – в случае человека – 2-АИА!): на каждом из иерархических уровней социальной Иерархической Системы Управления – ИСУ – выработка нового режима управления осуществляется только лишь соответствующим (соответствующими) 2-АИА (то есть соответствующим человеком).
…Итак, "ВХОДИТЬ" на данный иерархический уровень новая информация может лишь исключительно только через такого человека, который способен "увидеть" иерархический уровень более высокий, чем данный! (Будем называть такого человека – КООРДИНАТОРОМ).
…Рассмотрим координатора i-того уровня. Вследствие вышесказанного такой координатор может "обеспечить работой" 16 координаторов уровня i-1. Таким образом, приходим к следующей пирамиде – "пирамиде управления":
…(Кi+1 (16 Кi (256 Кi-1 (…
Иными словами, каждый из координаторов i-того уровня (Кi) способен "потянуть" за собой 16 координаторов нижележащего, i-1-того уровня (16 Кi-1). Каждый из координаторов "передает вниз" только тот режим управления, который понимает сам…
СЛЕДСТВИЕ: на "наивысшем" (для данной ИСУ) иерархическом уровне управления может находиться всего лишь несколько человек!…"
ПАРАГРАФ 2.3 "Некоторые количественные закономерности".
"… Опишем количественное строение "пирамиды управления". Слева – поместим количество уровней, которое требуется для управления тем или иным (природным или социальным) объектом. А справа – количество людей, "работающих" на данном уровне управления…