— Я похожа на шлюшку?

— Совсем не все мои поклонницы шлюшки, — запротестовал Адам.

— Только самые известные? — Трисия расстегнула еще одну стратегическую пуговицу, и блузка едва не соскользнула с ее плеч.

— Не хотелось портить вам забаву, — вмешался Кайл со своего места (на диване возле Адама), — но если б вы не так бросались в глаза…

— И что тут веселого? — возмутилась Кэссиди, завязывая полы блузки узлом и выставляя напоказ свой плоский (на зависть) живот.

Когда Адам признался, что был с Оливией и это последнее, что он помнит, у меня с языка сорвался вопрос: «В «Сохо Гранде»?» — отчего все, включая Адама, пришли в замешательство. На Кенни я в любом случае ссылаться не стала бы, и не пришлось, поскольку Трисия тут же вцепилась в Адама:

— Вы с Оливией? Это же почти инцест!

— Мы с ней не спим, — скривился Адам. — Она мой психотерапевт.

— Сеансы в гостинице? — недоверчиво переспросил Кайл.

— Пусть уж лучше меня фотографируют у входа в отель, — разгорячился Адам.

— Лишь бы не у входа в приемную психотерапевта? — подхватила Трисия.

— Забавно, — протянула Кэссиди. — Пусть, значит, за ублюдка считают, лишь бы не за придурка.

Адам с мольбой поглядел на меня:

— Ты-то понимаешь, каково это, когда любой твой поступок выдернут из контекста и комментируют, и комментируют?

Я понимала, но отвлекаться никому не позволила.

— За ужином с вами кто-нибудь был? — надавила я на Адама.

Он нахмурился, пытаясь сосредоточиться.

— Кто-то подходил к столику, но…

— Оливия оставляла тебя с этим человеком наедине? — вмешался Кайл.

Глубокие морщины избороздили лоб Адама, но урожая эти борозды не дали. Я позвонила Оливии — автоответчик. Я оставила срочное сообщение с просьбой перезвонить и отсоединилась.

Кайл только головой покачал, когда я вызвалась пойти в отель и все разузнать, но Трисия и Кэссиди с энтузиазмом откликнулись. Адам смотрел мрачно — вероятно, его снова мутило.

Кэссиди с Трисией в очередной раз прочесали мой гардероб — на этот раз в поисках шмоток для одурелых фанаток рока, и тщетно я заверяла, что в моем шкафу ничего подобного не водится. Быстро выяснилось, что одежда (как и шутки ниже пояса) зависит от того, как ее подать: опустить пояс пониже, расстегнуть ворот (и еще половину пуговиц), хищный оскал — и самый пристойный костюм обернется откровенной провокацией. Мы явно преуспели, судя по гримасе ужаса на лице Кайла.

— Дурацкая, во всех отношениях дурацкая затея, — бормотал он, а я между тем стягивала юбку еще ниже.

— В смысле спустить юбку дурацкая затея или все вообще? — спохватилась я, почувствовав вдруг ледяной ком в животе, и подтянула юбку на место.

— Да.

— Мы только выясним, кто был вечером с Адамом, это поможет ему вспомнить, — заныла я.

— Вполне может быть, что кто-то пытался его убить, — осипшим голосом выговорил Кайл. — Вы сами напрашиваетесь на неприятности.

— Никто ничего мне не сделает, пленок-то у меня нет. — Я постаралась убедить разом нас обоих.

— Этого убийца не знает. Вам нужно прикрытие.

Зря он высказал сразу две мысли — они столкнулись в лобовую у меня в мозгу (надеюсь, это не каламбур), и запомнилась мне только вторая. Я не была вполне уверена, предлагает ли Кайл свою помощь, а переспрашивать не хотелось. Я стремилась сохранить наши отношения — романтические, отнюдь не профессиональные.

— Я просто задам пару вопросов — и сразу домой.

— Когда у тебя что выходило просто? — Он уже натягивал рубашку, и стало ясно, что Кайл собирается полностью одеться и идти вместе с нами.

— Кто-то должен остаться с Адамом, — замельтешила я. — Если мы втроем поболтаем с людьми в баре отеля, будет гораздо лучше, чем если ты явишься с вопросами. Мы не так бросаемся в глаза.

— Ага, совсем не бросаетесь. Особенно в таком прикиде, — сощурился он.

— Спасибо, — проворковала я, выманив у него улыбку и поцелуй.

Вообще-то мы и правда отлучились ненадолго. Мы точно угадали «гламур» в стиле «Сохо Гранд бара», прямо посередине спектра угодили. Большая, очень теплая комната с глубокими мягкими креслами и пышными драпировками позиционируется как «гостиная» и с архитектурной точки зрения даже похожа на гостиную, вот только у меня в гостиной не собиралась столь пестрая — как внешне, так и по содержанию — толпа. Наши яркие перышки и расстегнутые пуговицы тут вовсе не казались неуместными.

Мы бы не выделялись из толпы, но Кэссиди выделяется всегда и везде. В тот вечер она раскрыла декольте и обнажила бедро, и тут же набежали ухажеры, чуть ли не на руках понесли ее в бар. Мы с Трисией поспешали следом, я умеряла шаг, опасаясь остаться без юбки.

Официантку звать не пришлось, она примчалась с тремя танжериновыми мартини от (временно) неизвестных поклонников, — еще одно преимущество охоты в компании Кэссиди, и нечего ей смотреть на меня жалобным взглядом девочки, мечтающей о десерте, когда на тарелке еще полно гарнира:

— Нам лучше отказаться, да, Молли?

— Если вы откажетесь, я столько неприятностей огребу от парней, которые вас угощают, — с неизменной улыбкой пожаловалась официантка. Симпатичная, средиземноморского облика, ярко-оливковая кожа и сильные руки — поднос даже не дрогнул, пока мы принимали решение.

— Нельзя причинять человеку неприятности! — постановила Трисия, составляя бокалы с подноса на стойку бара.

— Спасибо. — Усталая улыбка сделалась более искренней. — Спасли мне вечер.

— Отплатите нам услугой?

Официантка чуть морщила носик:

— От кого угощение, говорить не…

— Нет, другое. Говорят, Адам Кроули, тот самый, рок-певец, сюда часто заглядывает?

Теперь улыбка сделалась сочувственной, официантка внимательнее оглядела нас. Я затаила дыхание в надежде, что она примет за чистую монету наши костюмы фанаток.

— Ага, заходит, но сегодня вы с ним разминулись.

Она двинулась было прочь, но Трисия уронила на поднос двадцатку, и это заставило девушку остановиться и дополнить информацию:

— Обычно он приходит по понедельникам и четвергам. Возвращайтесь к нам в понедельник.

— Простите, вы не представились, — вмешалась я.

И снова усталая улыбка.

— Точно. — Она спокойно глядела мне в глаза, и я глядела, выжидая. Обе мы досчитали до тридцати, и улыбка согрелась.

— Викки.

Вряд ли это было ее настоящее имя, но для задушевного разговора сойдет.

— Викки, сегодня он был один? — спросила я.

Викки задумчиво надула губы:

— Вообще-то Адам такой клевый…

— Это мы знаем! — с энтузиазмом подхватила Трисия.

— Я что хочу сказать — я с людьми из таблоидов дела не имею. Особенно когда хотят вызнать про клевых парней, — уперлась Викки.

Счет в партии «Викки против наших прикидов»: один — ноль. Но я так легко не сдаюсь.

— Мы не из таблоида, Викки, — заговорила я, — мы просто… — Я огляделась по сторонам, как будто опасаясь, что кто-нибудь подслушает, и продолжала, доверительно понизив голос: — Подруга сказала, что сегодня ухитрилась его зацепить, а мы думаем, врет.

Викки, похоже, обиделась за Адама:

— Врет-врет. Он зашел, выпил с парой друзей и ушел. Не было тут больше никого.

— Так, может быть, наша подруга была в этой «паре друзей»? — вступилась Кэссиди.

— Нет, я знаю обоих. Во-первых, с ним была Оливия Эллиот, они очень дружны и часто приходят сюда вместе.

Тут я не сдержалась:

— Говорят, более чем дружны, — и я выразительно задвигала бровями. Подмигнуть не получилось.

Викки вздохнула:

— Она бы, может, и не прочь, но — уж поверьте мне, на моей работе сразу видишь, что к чему.

Теперь задвигала бровями Кэссиди, у нее это получалось лучше, тем более что подмигивала она мне, а не официантке.

— Думаете, Оливия влюблена?

— Не мое дело. — Викки уперлась каблуками в пол, собираясь покинуть нас.

— Ладно, а второй-то человек кто? — поспешно спросила я.

— Никак не ваша подруга — или вы имели в виду друга? — невинно осведомилась Викки.

Я бросила на поднос вторую двадцатку — подкупать так подкупать.

Викки покачалась на каблуках и решилась:

— Мужчина постарше. Скулы такие здоровые. Хорошо знаком с ними обоими. Похоже, был знаменитостью, но все в прошлом.

Грэй Бенедек. Трисия, Кэссиди и я обменялись взглядами, чтобы убедиться: всех троих осенила одна и та же догадка. Но почему же Грэй Бенедек, с утра винивший Оливию во всех грехах, вечером дружески выпивает с ней и Адамом? Мне-то казалось, они ближайшие десять лет будут зализывать раны.

— Ну и как же они беседовали, весело? — уточнила я.

— Да уж повеселее, чем вы. А что?

На этот раз двадцатку бросила Кэссиди — изящно, как все, что она делает, убедительно, как все, что она делает.

— Если Адам поссорился с друзьями и вышел отсюда сердитый, вряд ли он мог подцепить нашу подругу в вестибюле, а вот если он вышел в хорошем настроении…

— Я бы сказала, тот старик вынес его на руках, — ответила Викки. — Я как раз выскочила покурить и видела, как он запихивал Адама в такси.

Кэссиди ловким движением сдернула двадцатку с подноса.

— Вранье!

Викки, Трисия и я уставились на Кэссиди, кто из нас больше удивился, не берусь сказать.

— Правда-правда! — Викки вцепилась в трудовую двадцатку.

Кэссиди ткнула пальцем в жемчужную ленточку на шее официантки:

— Это сувенир на память о человеке, умершем от рака легких. Не настолько вы глупы, чтобы гробить свое здоровье, тем более если видели смерть от рака легких.

Викки задумчиво провела пальцем по жемчужной ленточке, потом взяла из разжавшихся пальцев Кэссиди банкноту и упрятала ее поглубже в стаканчик для чаевых.

— Ваша взяла. Я проследила за ними, потому что слегка напугалась.

— Вы беспокоились за Адама, потому что он был сильно пьян? — подсказала я.

— Не в этом дело. Было так: Оливия оставила их ненадолго вдвоем, и они тут же принялись ссориться. Говорили тихо, руками не махали, но и со стороны было понятно.

— Куда уходила Оливия? Это вы тоже знаете?

— В холл. Ей позвонили, она искала местечко потише.

— Или поукромнее, — вставила Трисия. Конечно, это зависит от того, кто звонил: быть может, Оливия что-то скрывала от Адама, или от Грэя, или от обоих. Эти люди скрывают друг от друга все, кроме своих обид.

— Ох ты, дошло! — выдохнула вдруг Викки.

— Что именно? — уточнила Кэссиди, юрист.

Викки ткнула в меня пальцем:

— Вы — новая подружка Адама. Видела на сайте. Вы следите за ним. Молодец, конечно, что так стараетесь, но могли бы и просто спросить. Вы не первая девица, пытающаяся разузнать, чем или кем интересуется ее молодой человек.

Как на это реагировать, я не знала, постаралась не рассмеяться, хотя Трисия и Кэссиди с трудом прятали ухмылки, прикрываясь бокалами с мартини.

— Я не… — сдуру завела я, но Кэссиди врезала мне острым носом своей туфли («Майкл Корс», змеиная кожа) точно по чувствительной ямочке над пяткой, аж зубы задрожали.

— Это нелегко. — Викки сочувственно погладила меня по дергающейся коленке, мы сразу стали подругами.

— Вы намекаете, что с моей подругой трудно иметь дело? — возмутилась Кэссиди.

— Да нет, просто Оливия и тот мужик оба насели на Адама и уговаривали его открыться, признаться в своих чувствах.

— В своих чувствах к ней? — дуэтом спросили Кэссиди и Трисия.

— Весьма вероятно, — пожала плечами Викки. — Оливия твердила: «Все в порядке, мне ты можешь сказать», а тот парень больше давил на мужские дела, типа: «Я должен это знать». Он даже сам подошел к стойке и попросил Крисси сделать особый коктейль, чтобы «развязать другу язык».

— Коктейль относили вы?

Викки помедлила, Кэссиди со сверхзвуковой скоростью кинула очередную двадцатку на поднос, и девушка призналась:

— По правилам следовало мне, однако он сам забрал бокал и ушел.

Стало быть, Грэй расчудесно мог добавить в напиток что-нибудь посильнее, чтобы «развязать другу язык». Убить, может, и не хотел, но твердо был намерен извлечь истину. Так что же хотел узнать Грэй Бенедек — и что ответил ему Адам?

— Только не волнуйтесь, — подбодрила меня Викки. — По-моему, они как раз хотели, чтобы он был с вами честен, вовсе не требовали, чтобы он вас бросил или что. У вас все сложится.

Настала очередь Трисии пожертвовать двадцаткой.

— Большое спасибо. А тем джентльменам, которые нас угостили, передайте карточку. — Визитка легла рядом с денежкой. — Да уж, здешние напитки нам не по средствам, — подытожила Трисия, глядя вслед наконец-то отпущенной нами Викки.

— Ты же не свою карточку им послала? — подозрительно осведомилась я.

— Нет, пластического хирурга, я готовлю праздник по случаю бар-мицвы его сына. Посмотрим, как нарциссы это переварят, — усмехнулась Трисия, допивая коктейль.

— Я бы не прочь задержаться и растрепать перышки этим красавцам, но пора идти, — заявила я, хватаясь за кошелек и остатки здравого смысла. — Допивайте, если жалко оставить. — Трисия и Кэссиди никогда не дадут хорошему напитку пропасть. Одним глотком они прикончили мартини, и я свой тоже — не из жадности, а чтобы составить девочкам компанию.

Пить мартини залпом не рекомендуется. Вероятно, именно танжериновый напиток ответственен за наше поведение в последующие полчаса: мы позвонили у подъезда Оливии и велели швейцару добиться, чтобы она приняла нас сию же минуту, иначе последствия будут ужасны и публичны. Напуганный швейцар позвонил наверх и распахнул перед нами дверь лифта. Наверху Оливия встретила нас на площадке, приглашать нас в отцовскую квартиру она, похоже, не собиралась.

— Сожалею, что не смогла ответить на ваш звонок, — официально заявила она, едва я вышла из лифта.

— Ничего страшного. Я не к вам приехала, — ответила я, прошла мимо Оливии к двери напротив и принялась колотить в нее.

Трисия и Кэссиди удивились не меньше Оливии, но они хоть стояли спокойно, а она как мяч пролетела через площадку и попыталась оттащить меня от роковой двери.

— Вы же снизу вызывали меня!

— Потому что Клэр не открыла бы мне, а я должна срочно поговорить с ней или Грэем Бенедеком. По телефону их тоже не застанешь. Или вы мне подскажете, куда Грэй направился после того, как вышел из «Сохо Гранда»?

У Оливии челюсть отвисла. Итак, мы угадали. Я занесла кулак, чтобы покрепче стукнуть в дверь, но Оливия перехватила мою руку.

— Что Адам рассказал вам?

— Почему вы решили, что я разговаривала с Адамом? У вас что-то произошло, о чем я не должна знать?

Оливия бросила тревожный взгляд на запертую дверь.

— Тише!

— Тебе не кажется, что это смахивает на признание, а, Кэссиди? — обратилась к подруге Трисия.

— Во всяком случае, на запирательство не похоже, Трисия, — так же задушевно отвечала юристка.

— Девочки, не стоит беспокоить Оливию, — вмешалась я. — Вот мы спросим Клэр и посмотрим, что она скажет.

— Клэр нет дома. — На пороге квартиры Оливии вырос Джордан, прислонился к косяку, неотразимый в свободной белой рубашке и черных джинсах в облипочку. Скрестил руки и ноги — хоть сейчас на обложку альбома.

— Привет, Джордан! — возрадовалась Трисия.

— Привет, ангелочек, вот это сюрприз! — откликнулся Джордан так радостно, что почти убедил меня, не говоря о Трисии. Поспешил к своей поклоннице, обхватил ее, поцеловал в щечку, а потом уже не столь благосклонно взглянул на меня.

— А где она, ты знаешь? — спросила Трисия, глядя на Джордана с доверчивым обожанием подростка.

— Нет, но мы с ней разминулись внизу. Она и Грэй Бенедек куда-то направлялись с полчаса тому назад. — Отвечая Трисии, Джордан рассеянно постукивал пальцами по ее обнаженной руке, исподтишка продолжая следить за мной. — Мы ни словечком не обменялись, они оба куда-то спешили.

Мы трое слишком умны, чтобы значительно переглядываться на глазах у публики, однако дружно уставиться в пол — тоже не лучшая стратегия, Джордан и Оливия что-то заподозрили. Главное я понимала: мы с подругами на одной волне. Грэй одурманил Адама, выманил нужную информацию, запихал парня в такси и велел ехать домой, но Адам поехал не к себе домой, а ко мне, и Клэр напугалась, когда сыночек не явился, потребовала, чтобы Грэй помог ей отыскать мальчика. Грэй не мог ей признаться, что он натворил, а потому отправился вместе с ней на поиски. Возможно, он и сам встревожился, не перестарался ли он, вдруг Адам валяется где-то в дебрях Манхэттена без сознания или того хуже.

— Зачем вам в такой час понадобилась Клэр? — задал встречный вопрос Джордан.

Я решила слегка подправить курс:

— Вообще-то я ищу Адама.

— Что на этот раз он натворил?

— Почему все беспокоятся, как бы Адам чего не сделал и не наболтал? — удивилась Кэссиди.

— Потому что от него только и жди, — пояснил Джордан.

— Я всего лишь хотела поговорить с ним, — сказала я. — И лучше бы сегодня.

— Может, ты на него запала? — ухмыльнулся Джордан. — Жаль, я-то думал, ты умнее.

— Не глупее Трисии, — рявкнула я, покосившись на мужскую руку, все еще обвивавшую плечи моей подруги. Улыбка Джордана сделалась еще ярче, но Трисия слегка увяла.

— Он вдруг исчез, — внезапно прорвало Оливию. — И даже ты не знаешь, куда он пропал?

— Что значит «исчез»?

— Мы договорились выпить вместе в баре «Сохо Гранда». Насколько я понимаю, это вам откуда-то стало известно.

— Сорока на хвосте принесла.

Оливия слегка покачала головой — или то был нервный тик?

— К нам подошел Грэй. Он искал Адама, Клэр сказала ему, где мы будем.

Значит, и правда Адам встречался с Оливией ради сеансов психотерапии: если б они спали вместе, он бы не сказал матери, где назначено свидание.

— Чего хотел Грэй? Спросить, понравилось ли вам в полицейском участке?

— Он пришел извиниться перед нами обоими.

— Не может быть! — вырвалось у Джордана. Повернувшись ко мне, он пояснил: — Грэй в жизни своей не извинялся.

— Он не будет подавать на меня в суд, — небрежно махнула рукой Оливия. — Он был расстроен, растерян.

— Решил помириться на случай, если записи все же у вас, хотя и не нашлись у вас в квартире?

На этот раз головой покачал Джордан; я и сама чувствовала, что Оливия вот-вот взорвется.

— Не в записях дело, — ответил он за нее.

— Неужто? — любезно переспросила я. Он-то чего спешит уничтожить мою рабочую гипотезу?

— Грэй и Клэр буквально рвут друг друга на куски. Отношения рухнули, это плохо сказывается на психике и ведет к эксцессам.

— Таким, как вторжение в квартиру Оливии? — Как Джордан вместит это в свою гипотезу?

Джордан равнодушно пожал плечами:

— Тут я тоже в недоумении. Спросите его самого.

— Я бы рада, — постаралась я скрыть разочарование, — но где сыскать Грэя?

— Не очень-то ты помог, — попрекнула Трисия своего нового друга, чувствуя, как распалилась ее старая подруга.

— А чего суетиться? Раньше ли, позже ли, Адам заявится домой, пьяный вусмерть, и за ним потянутся очередные иски о признании отцовства. — Солнечная улыбка Джордана, должно быть, с детства выручала его из любых неприятностей.

Кэссиди вернула нас к основной теме:

— За что Грэй извинялся перед Адамом?

Чуть помедлив, Оливия ответила:

— Грэй напрасно спорил с Адамом из-за нового альбома, он предложил начать все с чистого листа.

— Это как? — уточнила я.

— Не знаю, в это время мне позвонили, и я отлучилась.

— Кто вам позвонил?

— Я, — вмешался Джордан. — Как ни смешно, я тоже искал Адама.

Эти детишки так и рыскали по Нью-Йорку в поисках золотого билета фабрики Вилли Вонки, вот только чтобы найти приз, требовалось пожирать не шоколадки, а друг друга. И почему всех волновало местопребывание Адама? Они решили, что пленки у него? Или думали, что пленками завладела его мать, но Адам знает, где они, и стоит надавить — расколется?

По крайней мере, Грэй вписывался в эту картину — с его точки зрения, одержимость Адама джазом становилась уже не изъяном, а благом: раз парень не собирается возвращаться в рок-н-ролл, пленки ему ни к чему, и он поможет Грэю завладеть ими. И если Грэй подмешал Адаму таблетки, посадил его в такси и пошел себе, не слишком беспокоясь, выживет ли Адам после такого эксперимента, не означает ли это, что в погоне за причитающимися ему гонорарами Грэй уже прикончил Рассела и одной жертвой больше или меньше погоды не делает? Прикончил Рассела и не успел найти пленки до прихода Оливии?

Я полностью погрузилась в свои мысли, и следующий вопрос Джордану вместо меня задала Кэссиди:

— Зачем вы искали Адама?

— Позвать его спеть вместе со мной на завтрашней вечеринке.

— Ага, после успеха вчерашней, — вставила я.

— В качестве извинения за тот раз.

— Что-то все вдруг кинулись извиняться перед Адамом, — удивилась Трисия.

Джордан пожал плечами и еще ближе притянул мою подругу к себе.

— Что на уме у Грэя, не знаю, а мне стало стыдно, ведь мы как-никак братья.

— Вы с ним поговорили? — спросила я.

— Я ему не позволила. — То Джордан отвечает вместо Оливии, теперь Оливия вместо Джордана. Я перехватила брошенный Джордану взгляд: глаза чуточку расширены, отчаянная просьба подыграть. То ли ей и правда хреново, то ли выдумывает на ходу. — Адам был так расстроен, я подумала, момент неподходящий.

— Он был сильно пьян?

Оливия вытянула шею, как обиженный жираф.

— Не был он пьян. Он очень осторожен, и это понятно, ведь его отец погиб от виски.

— Я-то думала, его отец был убит. — Пора было встряхнуть и Оливию, и Джордана. — Как и ваш отец. А значит, Адаму нужно следить не только за тем, сколько виски он выпьет, но и за тем, кто протягивает ему бокал.

Шея Оливии сложилась, втянулась в плечи, густая, какого-то необычного оттенка краска залила ее щеки.

— Вы меня обвиняете?

— Нет, а должна?

Пока она брызгала слюной, Джордан успел сообразить:

— Похоже, она обвиняет Грэя. Остынь, Олли.

Оливия снова начала дышать, но румянец на ее щеках сделался — надо же чего бывает! — еще гуще:

— Боже мой! Грэй что-то сделал с Адамом! Вот почему его нигде нет.

Первое утверждение Оливии пришлось мне по вкусу, второе пробудило чувство вины, и я чуть было не проговорилась, так хотелось утешить бедную Олли, но Кэссиди вовремя выручила меня:

— Адам и Грэй вышли из отеля не вместе, так что с Адамом все в порядке, где бы он ни был.

Девиз «Мастеркард»: «Друг, который вовремя солжет ради вас: бесценно».

— Как только появится, пусть позвонит мне, хорошо? — попросила я, отступая вместе с Кэссиди и Трисией к лифту. Мартини стимулировало мои мозги, они выработали еще один план, и задерживаться здесь не имело смысла.

Трисия нежно распрощалась с Джорданом, так нежно, что Кэссиди пришлось силой уволакивать Трисию, а Оливия не так нежно дернула к себе Джордана. Двери лифта закрылись за нами. Я услышала счастливый вздох Трисии и почувствовала себя законченной скотиной.

— Он тебе нравится? — спросила я.

— Красивый, веселый, больше ничего на данный момент не требуется, — счастливым голосом ответила Трисия.

— К тому же он посвятил ей песню, — напомнила Кэссиди.

— И ты изо всех сил трудишься над его вечеринкой, — напомнила я самой себе.

Подруга с тревогой взглянула на меня:

— Да, и что тут плохого?

Теперь и я завздыхала:

— Боюсь, я испорчу тебе праздник.