…После таможенной проверки (скучающим от безделья офицерам было явно в кайф пообщаться, осмотр рюкзаков был лишь поводом) я вышел из просторного и пустынного пограничного терминала и испугался. Впереди заборчик, за которым — толпа таксистов, менял и кого-то еще, всего человек пятьдесят, и все от меня чего-то хотели. Последний пограничник, перед заборчиком, крикнул на них, мол, а ну-ка, бля, всем выйти за забор! Но их было много, а я, потенциальный клиент, один, так что они забили на пограничника и сами встали как забор — плотной стеной, и пошли на меня. Хотели обменять валюту и подвезти хоть на край света за недорого… Увы, это уже не казахи. Прямо здесь я начал понимать, что автостоп в Китае будет существенно отличаться от нашего, советского.

Минут пятнадцать ушло, чтобы самые активные поняли, что на мне им не заработать. В конце концов, один из них сказал по-русски, с большим трудом:

— Тебе надо на стоянку.

«Стоянка» — так называется место, где стоят наши дальнобойщики.

Стоянка была неподалеку. Там я адаптировался к новой реальности и отходил от культурного шока. Картина такая. Кафе. Китайцы-работяги шьют тенты для фур, меняют колеса грузовиков и т. д. Ну а клиенты — дальнобойщики, в основном, казахи, оттягиваются. Пиво, водка, девочки. Да, как ни странно, девочки тоже.

— Китайская проститутка стоит пятьдесят юаней, — просвещал меня один из мужиков, лысый, пузатый, в грязной клетчатой рубашке, полностью расстегнутой так, что видна красная майка под ней.

По слухам, цена товара говорит о качестве. Полсотни юаней это семь баксов…

Меня опять кормили и поили. Вечером разместили спать в той же комнате (почему-то для ее описания мне приходит в голову слово «ночлежка»), где после пьянки дрыхли мои гостеприимные друзья.

Утром 15 мая проснулся рано, около семи утра. Наши еще спали, китайцы уже работали. Пошел прогуляться по округе. Смотрю — ездят трехколесные машины. Присмотрелся — оказывается, это мотороллеры с кузовами как у нашей «Оки». Китайцы рано утром уже сновали по городу, работали, делали гимнастику в парке, а я думал о том, как дальше путешествовать. Они же ни слова ни по-английски, ни тем более, по-русски, не понимают. Вспомнилась загадка: как составить слово «СЧАСТЬЕ» из букв «Ж», «П», «О» и «А»? Было более чем дискомфортно. Умом я понимал, что весь дискомфорт оттого, что я раньше не делал того, что собираюсь, вот и все. Но — страшно.

Наконец, Рустам с напарником сменили баллон, и мы отправились от границы в город Урумчи. Молодого напарника Рустама звали так же — Рустам. Они по очереди вели дальнобойный «Вольво» через горные перевалы. Вид за окном — шикарные горы, и сотни китайцев на них — строят тоннель, делают громадную дырку в скале. У китайцев много гор, таких тоннелей по стране тоже много. Виды с гор завораживающие.

Вечером, наконец, приехали в Урумчи. Темно. Большой шумный город. Торговля, торговля, везде торговля, так что рекламные щиты часто встречаются на русском. Поставив машину на стоянку, мы отправились в гостиницу, почти полностью оккупированную нашими челноками и дальнобойщиками. Естественно, водка лилась рекой. Пошли в ночной уйгурский ресторан. Подтянулись еще несколько наших мужиков — этнические уйгуры из Казахстана, все между собой говорят по-русски. Они здесь зависали уже несколько дней и сильно пили. Один из них, опять Рустам, лет пятьдесят на вид, пришел с китаянкой. Точнее, она уйгурка, только родом отсюда, поэтому говорит на китайском. По-русски умеет только посылать, зато почти без акцента.

После плотного ужина вернулись в гостиницу. Я надеялся сразу лечь спать, чтобы выспаться перед завтрашней дорогой и пораньше выдвинуться. По пути Рустамы купили водку и фрукты, и я понял, что рано лечь не получится. Ночь будет непростая. Ну что ж, вот она плата за халяву — тебя везли и кормили, теперь будь добр, не спи и пей!

…Проснувшисьутром, я посмотрел в окно. Там был реальный Китай. Маленькие улочки, низкие домишки. Освещенные утренним солнцем надписи — китайские иероглифы и уйгурские письмена, напоминающие арабскую вязь. Через пару часов я должен буду расстаться со своими русскоговорящими друзьями из Казахстана и пойти вглубь этой загадочной страны.

— Вон видишь знак, — сказал Рустам, когда мы подъехали к окраине города. — Видишь, там стрелка налево. Вот туда тебе и надо идти.

Вышел из машины. Взял рюкзаки из багажника. Попрощались. На душе, конечно, было тревожно, ввиду полного незнания, что будет дальше и как должно быть… Ладно, вперед! Пошел по стрелке. До поворота шагать метров пятьсот. Тяжелый багаж. Подумал, чего тянуть, начну тормозить китайцев прямо сейчас. Помахал рукой. Остановился легкий грузовичок. Не задумываясь, я начал говорить с ним по-русски:

— Налево подбрось, братан!

Водитель объяснил знаками — ему, мол, после поворота ехать прямо.

— Ладно, тогда довези до поворота!

Согласно кивнул. Я забросил к нему в кабину рюкзаки, залез. Едем.

На обочине лежит труп. Рядом — полицейские и несколько зевак. Водитель кивнул на него и прокомментировал:

— У-у-а-а, — и изобразил лицом сообщение, мол, видишь, мертвый!

Доехали до поворота.

— Братэлло, тормози здесь!

Я вышел с рюкзаками и крикнул:

— Спасибо!

Он кивнул головой. Порядок. До нужной трассы осталось метров двести. Пошел пешком. Настроение резко поднялось. Все-таки они не инопланетяне. Раз этот мужик понял, что мне было нужно от него, значит, успешная коммуникация с китайцами возможна!

Я неспешно шагал по трассе. Моя тень падала ровно назад, значит шел на восток, все правильно. Машин немного. Одна прошла мимо, вторая, третья… Одна остановилась. Водитель сказал:

— Гав-гав-гав!

— Я еду в Ганьсу! — ответил я.

Ганьсу — провинция к востоку от Синьцзяна.

Он сказал:

— Гав-гав-гав Ганьсу гав-гав?

— Да, все правильно, в Ганьсу еду! Подбрось, а!

Поехали. Потом два мужика на легковой «Хонде» провезли меня мимо машущих лопастями ветряных электростанций и оставили на какой-то развилке. Потом появился Линь.

Легковой «Фольксваген». Муж и жена едут из Урумчи в город Щеныцень, то есть в нужную мне сторону. Английский знают плохо, но поняли, что нужно, и согласились подвезти… Приняв меня в салон, они так утвердительно закивали, что я понял: не надо слишком много объяснять. Все само собой как надо разрулится до какого-то события, после которого решу, как быть дальше.

Приехали в гостиницу в городе Щеныцень. Линь сюда по делам вроде бы, сам-то он из Урумчи. Сидим, общаемся. Чтобы что-то спросить, я находил в русско-китайском разговорнике нужное выражение, например, «какая у вас профессия», показывал Линю и говорил по-русски:

— Кем работаешь?

Он искал в разговорнике нужное слово, не находил, потом находил что-то про торговлю и тыкал пальцем в него:

— Гав-гав-гав!

— Бизнесом занимаешься, значит?

— Гав! — он кивал утвердительно, видимо, полагая, что я его понял правильно.

Ближе к вечеру поехали ужинать. Линь заранее предупредил, чтобы я ничего не ел, дабы не портить аппетит, и спросил, пью ли водку. Нашел слово в разговорнике, показал пальцем и вопросительно смотрит.

— Водку? — я опрокинул невидимый стакан в рот.

— Гав, гав!

— Куда ж я денусь, раз в гостях.

Он с радостью закивал. Я тоже доволен — дружба народов налаживается.

Поехали в центр. К нам присоединилась подруга его жены, и еще какие-то люди. Друзья. Приехали в ресторанное местечко. На площади в несколько сотен метров расставлены белые пластиковые столики под открытым небом. Вокруг потихонечку собираются люди. Чем темнее небо, тем больше людей. Мы выбрали столик с краю. Мне предложили заказывать еду — по картинкам в меню. Всяческие малюсенькие шашлычки. Из непонятно какого мяса и даже не всегда понятно, из мяса ли. Все весьма острое. Я подумал, к этому будет что-то еще, например, рис. Но весь вечер так и были шашлычки, пять или шесть видов. И еще земляные орехи, вымоченные в каком-то соусе. И водка. Много.

В нашей компании был ребенок Линя. Маленький мальчик, в руках жены. У него в штанишках, как и у всех маленьких детей здесь, сделаны прорези, чтобы было можно начать писать и какать в любой момент. Китайцы — очень практичные люди. Зачем снимать штаны, если можно какать сквозь них?

Вокруг люди. Много людей. Человек сто пятьдесят. Таращились на меня, показывали пальцем, потом уходили и приводили других. Наконец, подошли две школьницы. Практиковать свой английский.

— Where are you from? — спрашивают.

Я сказал, «Фром раша», но они, кажется, не поняли. Я уловил это. Они не пытались понять мой ответ. Они были не в диалоге со мной, и лишь хотели убедиться в том, что я понимал слова, которые они старательно произносили. «Я учусь в школе». «Мой папа инженер». И что-то еще, тщательно вспоминая слова и подбирая выражения, как на экзамене. Нельзя облажаться перед иностранцем. Ну, понятное дело, цена вопроса — престиж Китайской Народной Республики…

Водка разливается не в рюмки, как у нас. Бутылку сразу опустошают в два или три больших стакана, из которых она потом глотками отпивается, как пиво или вино. Глотнул, поставил, пауза, разговор, еда, снова глоток. Как компот. Когда я добил свой стакан, они открыли следующую бутылку и начали наливать по второму кругу.

— Э, э, мужики, я пас! — я прикрыл свой стакан ладонью.

— Гав-гав-гав! — ответили они подбадривающе, мол, ты че, в натуре, совсем как не родной, давай еще!

Уговорили выпить еще полстакана. Потом пьяный Линь повел меня по торговым рядам смотреть, какая у них еда бывает. Разная. Много.

Ну что ж… Что нужно сделать, сильно напившись? Правильно — сесть за руль. Меня удивило, что никто из женщин не возражал. Вообще, мне показалось, что вождение в нетрезвом виде, допустим, днем, здесь ненормально. А вот вечером после ужина с выпивкой — естественное дело. Бухать за ужином надо? Надо. А потом ехать домой надо? Тоже надо. Ну и вот.

Линь сначала развез женщин, потом поехали в нашу гостиницу. Я сразу же отрубился, упал, словно мертвый. Однако утром принял горячий душ — и голова почти не болела. Может быть, эти душистые компоненты в их водке служат противоядием от похмелья?

Утром, через час после пробуждения Линь пригласил куда-то ехать. По пути в машину сели жена Линя и ее подруга. Подруга мне сразу понравилась. Даже не скажу, что она строила глазки. Что-то другое. Бывают в жизни моменты, когда просто общаешься с женщиной в каком-то контексте, вот в данном случае даже без слов, с языковым барьером, и чувствуешь — происходит секс. Какое-то глубокое взаимодействие, которое затруднительно описать, объяснить, как-то рационализировать. Вот, это оно и есть. Очень тонкие ощущения.

Жена Линя сказала, что они отправят меня в Ланчжоу — столицу провинции Ганьсу, на поезде. Купили билет на поезд за 180 юаней. Оставалось часа четыре до отправления, которые надо как-то утилизировать. Сначала решили позавтракать.

Приехали в какой-то ресторанчик. Заказали. Нам принесли вроде бы пельмени. Но сухие. Сварены на пару. Мне очень понравилось. Сухие и пухлые. Их надо сначала макать в пиалу со смесью чили и соевого соуса. И еще суп. Такой я не ел раньше. Прозрачный бульон, в него сам добавляешь какой-нибудь острый соус. В нем листья какого-то растения, лук, и такие еще штучки типа пельменей. Точнее, это не те пельмени, что мы знаем. Это такие лепестки из теста, в которых сердцевина мясная со специями, но она в тесто не залеплена, а просто завернута. Так, что некоторые недопельмени разворачиваются прямо в тарелке. Тесто рисовое.

После еды мы с Линем пошли гулять по ближайшему базару. Продают всякую снедь, живых рыб, мясо и черт-те что еще. Среди прочих магазинов — водка на разлив. В огромных кувшинах. После осмотра вернулись за столик. До поезда оставалось еще много времени. Они решили куда-то ехать. Жена Линя немного поспорила с подругой насчет того, кто будет платить. Подруга победила и — заплатила за всех.

Через пару часов поехали на вокзал. Я задумался о том, что означало мое появление у них в гостях. По-моему, они практически весь день только мной и занимались. То ли отложив свои дела, то ли дел и не было. При этом им было явно в кайф возиться со мной. Что это было для них? Наверное, маленькое неожиданное развлечение. Как и для меня.

До отправления оставалось минут пять. Пассажиров начали выгонять на перрон. Я обнялся с каждым из своих новых друзей, которых больше никогда не увижу, и вышел к поезду.

Китайцы в поезд не входили, а врывались. Как будто можно не успеть на самое важное в жизни событие. Я умом понимал, что в этой игре невозможно проиграть, однако настроение людей передалось и мне. Видимо, я быстро китаизировался — начал волноваться, ревностно смотреть на других пассажиров, стал частью суетливого потока и, наконец, тоже ворвался внутрь. Нашел свое место. Пристроил рюкзаки на багажные полки между тюками, мешками и чемоданами китайцев. Огляделся. Пассажиры таращились на меня как на марсианина. Поехали…