В зале ожидания меня встретил лысоватый животастый мужик в синих джинсах и белом свитере, с улыбающимися глазами. Мы познакомились на сайте путешественников. Я узнал его — видел на фотке в интернете. Подошел.

— Ты русский? — спросил он. — Игорь?

— Да. А ты Джордж?

— Да.

Обменялись рукопожатиями.

— А это моя жена, Памелла.

Полненькая рыжеволосая женщина рядом с ним молча стояла и улыбалась.

— Игорь, — я протянул ей руку. — Очень приятно познакомиться.

— Значит, ты русский, да? — сказала она, протягивая руку. — Круто. А у предков Джорджа польские корни. Так что вы почти родственники!

Мне понравился ее смех.

Джордж сообщил, что этим же рейсом прилетели еще трое ребят. Одна немка и одна пара из Швейцарии, всем по двадцать с небольшим. Нужно подождать — он их тоже забирает. Ребята подошли через минуту. Мы сели в два кроссовера «Тойота» и поехали к нему домой. В нашей машине был он, я и немка на заднем сидении. Во второй машине, которую вела Памела, ехали швейцарцы.

По словам Джорджа, он строил свой дом много лет по частям. Росла семья — он пристраивал новые части дома. У него семь детей. Самой старшей дочери тридцать с чем-то, самой младшей — двадцать. Трудился над изготовлением детей стахановскими темпами. А уж как трудилась его жена. По мере того, как дети росли, он старался зарабатывать все больше. В конце концов, они выросли и разбежались, а у него остался огромный дом и бизнес по продаже строительных материалов, приносящий много денег. Недавно он продал бизнес, забил на работу и сам себя отправил на пенсию.

— В конце концов, я миллионер, — сказал он, затягиваясь сигаретой. — Я столько лет работал, теперь могу себе позволить отдохнуть.

Он не такой миллионер, какие бывают в кино и глянцевых журналах. Ему сейчас пятьдесят четыре. У него машина за сорок тысяч долларов, а не «Феррари». Потому что «Феррари» ни на что кроме понтов не годится, а понтоваться ему неинтересно, не тот склад характера. Любит умеренно выпить, хорошо покушать, путешествовать и общаться с необычными людьми. Поэтому-то и знакомится с путешественниками вроде нас на специальных сайтах, и фактически превратил свой большой дом в нечто среднее между бесплатным мотелем, пионерлагерем и детским садом. А еще он очень любит женщин. То есть правильный мужик. Я почувствовал это с первых же секунд в аэропорту. У него, конечно, не написано на лбу «я люблю женщин», но здоровая, та самая, энергия бьет из глаз. Та энергия, частью и признаком которой является мужская сексуальность.

— Ты кого-нибудь трахнул в Таиланде? — спросил он, когда мы сворачивали схайвэя.

— Была одна красивая история, — я пожал плечами. — Но не с тайкой, а с немкой. Приятная женщина, мы хорошо общались. А вообще нет. Я не по сексуальному туризму туда ездил.

— Да ладно тебе, не гони, — он захохотал. — В Таиланде не бывает несексуального туризма.

— Я не люблю платить деньги за секс, потому что деньги вытесняют секс.

— Ну да, в общем, — он хмыкнул, — правда. Но мне все равно нравятся маленькие тайские сучки, — и он снова рассмеялся.

Юная немка по имени Маргарет фыркнула и сказала о проститутках что-то подчеркнуто высокомерное.

— Ты — женщина, — ответил Джордж с улыбкой. — Ты ничего не понимаешь в женщинах. Так что заткнись.

В его голосе не было ни малейшего намека на оскорбление или пренебрежение в ее адрес. Слова, по форме напоминающие грубость (и достаточные, чтобы вызвать приступ ярости у американской феминистки среднего уровня дебильности), прозвучали нежным шутливым тоном. Так звучит голос любящего папы в разговоре с взрослой дочерью. Немка продолжала фыркать и бросать какие-то категоричные фразы, но улыбалась и смеялась. В какой-то момент я почувствовал, что Джордж ее дразнит, и решил быть пошлым, чтобы присоединиться к игре.

— Это мужской шовинизм! — сказала она в ответ на какую-то мою фразу.

— Это не мужской шовинизм, а реальность, — сказал я ей, и обернулся к хозяину. — Кстати, Джордж, ты знаешь, почему женщины, считающие себя порядочными, так презирают проституток?

— Почему?

— Они боятся конкуренции.

— Игорь, заткнись! — сказала немка и театрально надула губы.

— Ну-ну, давай, продолжай, — поддержал Джордж. Его глаза улыбались, а тон стал смешливым.

— Проститутки играют по простым правилам, — начал я с философским видом, — и претендуют на сотню-другую долларов из кошелька мужчины. А честные женщины говорят: «Я порядочная женщина, а не какая-нибудь тупая шлюха», и претендуют на всего мужчину целиком. Пожизненно. И чтобы еще подчинялся. Они требуют намного большего, чем проститутки, а взамен предлагают сомнительную ценность — свою показную порядочность, за которой обычно нет ничего, кроме высокомерия. Проститутки мешают порядочным женщинам делать долгосрочный бизнес. Но сделать они с ними ничего не могут, остается только презирать.

— Вы, мужчины, вот такие козлы! — сказала Маргарет, словно прикидываясь блондинкой.

— Это мы притворяемся, — ответил Джордж. — Чтобы тебе было интересно. Правда, Игорь?

— Конечно. Я вообще-то не люблю проституток. Я люблю умных, глубоких женщин, которых есть за что уважать. Но только при одном условии.

— При каком? — спросили они почти хором.

— Умная, достойная, уважаемая женщина должна любить секс и, когда ложится в постель, превращаться в грязную, бесстыжую проститутку.

— Йес! Йес! — закричал Джордж.

Немка снова фыркнула. Я обернулся к ней, чтобы понять, что с ней происходит, но она уже погрузилась в какие-то свои размышления. Мы с Джорджем переглянулись. Между нами пробежала невидимая искра. Мне нравятся мужики, которые любят женщин. Ему, видимо, тоже.

Вот, примерно такими были наши диалоги все время, пока я жил в этой семье. Вроде бы ничего содержательного, и всегда много разговоров, смеха, оживления, и очень много шуток ниже пояса…

Дома Джордж показал мою спальню. Чуть меньше комнаты в хрущевке. Отдельный вход с дворовой территории.

— Это раньше была комната моего старшего сына, — сказал он. — Обустраивайся. Если хочешь, там в холодильнике есть пиво.

В маленьком, величиной с крупную тумбочку, холодильнике стояло две упаковки пива по 6 маленьких бутылок.

На второй день я сделал запись в своем блоге:

«Вот я и в Австралии. Город Перт. Вчера вечером прилетел. Второй день в гостях у потрясающего мужика. Джордж, пенсионер, 54 (или около того), продал свой строительный бизнес и теперь просто оттягивается по жизни.

Здесь холодно как в России, потому что сейчас в южном полушарии зима. Днем +14, ночью +4, и дожди. Внешне — как Калифорния, только чище и веселее.

Несколько месяцев назад я принял решение поехать в это путешествие, которое откладывал много лет, и вот теперь я здесь. Такое интересное чувство, странное даже: я просто сделал это, вот и все. Никаких особых потрясений, испытаний, напрягов. Просто встал с дивана и сделал. А ведь не так давно я эту мечту списал в невозможное. А когда в феврале объявил о решении ехать сюда автостопом, без денег, многие знакомые только крутили пальцем у виска, мол, это невозможно.

А теперь сижу вот, пью австралийское красное и думаю: блядь, ну надо же, все так просто. Наверное, все остальное в жизни так же — просто встал и сделал. Так буду всегда делать, пока не подохну, всегда делать то, о чем мечтаю, до самой последней секунды жизни»…

Как-то к нам на барбекю пришла огромная толпа друзей одного из его детей, и я увидел то, что, пожалуй, было его чертой, привлекавшей меня с самого начала. Джордж общался со всеми на равных. Они, ребята и девчонки в возрасте двадцать три — тридцать два года, воспринимали его просто как одного из друзей. Если бы не его лысина и морщинистое лицо, можно было бы принять его за одного из них. Его обаяние я чувствовал постоянно. Восхищался его легкостью и простотой. Он не жил в роли старого человека. Не отделялся от друзей детей возрастом, социальным статусом и жизненным опытом. Наоборот, родив семерых детей и став миллионером, он остался доступным, простым, без малейшего намека на высокомерие, парнем. Он не претендовал на особое отношение, уважение и прочие традиционные побрякушки. И это вызывало уважение и восхищение к нему у всех без исключения…

Однажды мы с детьми Джорджа и Памеллы и их друзьями ходили в ночной клуб. Там все примерно то же самое, что в дорогих клубах Москвы, красиво и сказочно, только народ намного быстрее напивается. Это стало удивительным открытием, но в последующие дни в Австралии я смог много раз убедиться: потомки британских каторжников и колонистов пьют не хуже исконных англичан…

Каждый день мы устраивали себе маленькие развлечения. Однажды я приготовил борщ (нашел рецепт в «Яндексе»), который все они почему-то считали русским блюдом (о такой стране, как Украина, не слышали). Все были в восторге, особенно Джордж с Памеллой.

Много раз курили марихуану вместе с его младшим сыном, который продолжает бизнес отца. Сам Джордж смотрел на это сквозь пальцы, а на предложение присоединиться ответил:

— Я уже вырос из этих глупостей…

Как-то так прошло шесть дней. Наконец, я собрался ехать на север. На расстоянии девятисот километров от Перта находится город Карнарвон, где, как я выяснил из путеводителя «Lonely Planet Australia», можно найти сезонную работу на одной из многочисленных ферм. Мне требовались деньги, как минимум, на авиабилеты до Москвы, ведь ехать обратно автостопом я не собирался. Так что я рвался в гости к австралийским крестьянам…

На половине пути, близ города Джералдтон, я застрял. Смеркалось. Холодало. (Между прочим, июль в Австралии — середина зимы). Рядом — пустынная площадка АЗС, маленькое круглосуточное кафе и мотель для водителей. После часового ожидания и безрезультатных попыток остановить одну из редких машин на трассе, я начал беспокоиться. Потом понял, что делаю что-то неправильно. Не в смысле действий, а в смысле отношения к ситуации. Я не хотел принимать ситуацию какой она была, внутренне протестовал против того, что у меня могли возникнуть трудности. Осознав это, задал себе вопрос: «Что самое худшее из того, что может случиться в этой ситуации? Я сегодня до ночи не поймаю машину и застряну здесь. Хорошо. Что значит „застряну“? Мне придется провести ночь здесь. Где именно? Гм… Есть два варианта. Можно вписаться в мотель, предложив взамен вместо денег какую-нибудь помощь. Что-то вымыть, прибрать, погрузить. Второй вариант — в ночном кафе. Может быть, у них даже есть помещение, где можно поспать». Как только картина прояснилась, я почувствовал себя лучше. Перестал бороться с реальностью, исходя из того, что она не такая, как мне хотелось бы, а просто принял ее за отправную точку для дальнейших шагов.

В мотеле сказали, что абсолютно все места заняты. Менеджер кафе сказал, что пригодного для сна помещения нет, но на вопрос, можно ли расстелить походный коврик вон там, в углу, за столиками, ответил:

— Никаких беспокойств.

У них тут, в Австралии, вместо англо-американского «никаких проблем» («по problem») всегда говорят «никаких беспокойств» («по worries»).

Как только задача с ночлегом решилась, я почувствовал себя совершенно уверенно. В жизни бомжа вообще многие вещи упрощаются. Нашел ночлег — доволен, нашел еду — хорошо, нашел друзей и выпивку — жизнь прекрасна! Оставалось только, отталкиваясь от новой ситуации, найти еще более устраивающее меня решение. Я вышел из кафе, оставив там рюкзаки, и увидел огромный грузовик с прицепом, подъехавший только что. Водитель с лысиной и бородой, как у Ленина, мыл лобовое стекло, сидя на высоком капоте. Он ответил, глядя на меня сверху вниз, будто из окна второго этажа:

— Я еду через две минуты. Если успеешь, давай.

— Никаких беспокойств, — и я побежал в кафе за рюкзаками.

Грузовик Майка принадлежит ему самому. По пути он рассказывал обустройстве своей жизни:

— Я работаю сам на себя! Если работать трак-драйвером по найму в компании, то твой факинг босс тебе дает немного денег, а себе забирает всю выручку. А я сам нахожу клиентов, беру с них чуть меньше, чем транспортная компания, и все деньги кладу себе в карман. И никаких факинг боссов — я сам себе босс! У меня нет начальства — у меня партнеры!

В этот момент до меня дошла мысль, возникшая при общении с миллионером Джорджем, но до сих пор не оформившаяся в слова. Когда я вернусь домой, я больше не буду работать по найму. Никогда. Я сам себе хозяин. Лучше принимать ответственность и играть с партнерами на равных, чем сидеть под начальством, которое дает иллюзию защищенности и немножко денег… Я посмотрел на водителя с благодарностью…

К полночи приехали в город Карнарвон. Шел мелкий дождь, больше похожий на водяную пыль. Водитель такси, очень полная женщина по имени Маргарет подбросила в центр. Следуя ее совету, я нелегально проник на территорию небольшого отеля и лег спать на софу на заднем дворе…