Наступил четырнадцатый день пред январскими календами.

Именно в этот день начинались сатурналии, которые длились три дня. Это праздник в честь бога земледелия Сатурна, восходивший еще ко временам царя Януса, то есть еще до основания Рима.

Но сам порядок празднования сатурналий был установлен позже двумя консулами — Авлом Семпронием Атратином и Марком Минуцием Авгурионом. Эти они повелели воздвигнуть храм богу Сатурну в 257 году от основания Рима.

С тех далеких времен и начали праздновать сатруналии. Поначалу праздник был чисто сельским, а затем стал общегосударственным. По установившейся традиции в этот день рабам предоставлялся трехдневный отдых, и для них устраивались обильные угощения. Все делалось в память о "золотом веке" Сатурна, когда в мире еще не существовало рабства и все люди были равны, когда на земле было царство Свободы.

Хозяева хорошо знали, что и рабам был необходим праздник, когда они смогли бы расслабиться и почувствовать себя людьми.

Помпеи тоже отмечали веселый праздник Сатурна, и массы рабов в эти дни старались ухватить небольшой кусочек счастья, которое так редко попадалаось в их жизни. Это был праздник для всех рабов, кроме тех, что были гладиаторами. Для гладиаторов начинались напряженные дни, ибо именно в это время устраивались большие игры.

На сей раз, Акциан повез тридцать своих гладиаторов в Капую. Этот город был больше и пышнее чем Помпеи, ибо был столицей провинции Кампанья, самой плодородной и цветущей провинции во всей Италии.

В старые времена, еще до пунических войн и до прихода Ганнибала в Италию, Капуя могла соперничать с Римом. В течение трех столетий она была столицей Союза 12-ти городов. Но затем жители Кампаньи вынуждены были подчиниться Риму и с тех пор в Капцю начали стекаться римские патриции, которых привлекала красота природы и теплая зима.

Но после победы Ганнибала над римлянами при Каннах Капуя совершила ошибку. Город перешёл на сторону Карфагенского полководца, недооценив мощь Рима. Ганнибал был вскоре разбит и римляне жестоко отомстили предателям. Часть жителей города была перебита, часть продана в рабство, а взамен их сюда переселили колонистов из Рима, что стали верными сторонниками Вечного города.

Во времена диктатуры Луция Корнелия Суллы здесь были созданы колонии ветеранов его легионов, и Капуя вернула себе былое могущество.

Сейчас в городе царило необычайное оживление. Граждане города всех возрастов и званий, приезжие заполонили Албанскую улицу, которая тянулась от Флувиальских до Беневентских ворот. Все спешили в цирк. Там начнутся грандиозные игры и ланиста Акциан из Помпеи, по слухам, привез отличных гладиаторов.

Децебал выступал в первый день в самом конце. Он без труда одолел своего противника, и, прижав его коленом к земле, приставил меч к его шлему. Толпа подарила гладиатору жизнь. На этот день крови было достаточно.

Амфитеатр наградил дака бурными аплодисментами и приветственными криками. Децебал был рад, что ему сегодня не пришлось убивать…

Вечером дак с нубийцем посетили одну из многочисленных винных лавок на окраине Капуи, где в такие дни собирались массы плебеев и рабов. Гладитаторы приклылись плащами и плот но надвинули на глаза капюшоны не желая быть узнанными в толпе.

В этот день все только и обсуждали бои на арене.

— Ланиста из Помпей Акциан привез неплохих бойцов! — произнес кто-то в дальнем конце зала.

— Но им не сравниться с капуанцами! Здесь школы гладиаторов много лучше.

— Ну не скажи! Я был на последних играх в Помпеях и видел там отличных бойцов. Они еще в Риме себя покажут! Не все конечно, а некоторые. Есть у них нубиец Юба — один стоит сотни.

— Я слышал о нубийце. Но никогда не видел его в деле.

Пастухи Кампании одетые в накиждки из козтих шкур с обветренными и загорелими лицами спорили до хрипоты с рабами из окрестнх сельских эргастериев.

Децебал и Юба сели в самом дальнем и темном углу. Они потребовали вина и сели за стол. Вокруг стоял шум и гомон. Люди уже изрядно набрались, и каждый громко обсуждал сови проблемы.

— Здесь слишком ного наруду, Юба.

— Сейчас везде так. Праздники и в город сьехалось много народа. А говорить здесь можно свободно. Все заняты своими проблемами и никто не слушает о чем болтают за другими столами.

— Рабы словно совсем посходили с ума.

— Дурман свободы дарован им на краткое время вот они и опянели. Их можно понять. Но не кажется ли тебе, что для нас Сатурналии удобное время для реализации наших планов?

— Бежать во время игр? — удивился Децебал.

— Не во время игр, а после них. Но до возврашения нашего обратно в Помпеи.

— Но ты же сам предлагал план побега! И этот план весьма хорош. Здесь его воплотить не удасться.

— План можно изменить.

— Но у нас нет денег, Юба. А без денег мы не сможет удачно сбежать. Где мы найдем корабль, если нам нечем заплатить?

— А если мы не станем платить, а попросту захватим корабль?

— Впятером? Я, ты, Давид, Кирн и Келад? Этого мало для захвата триеры, так мы сможем захватить только мелкое рыбацкое суденышко. А управлять им кто будет? Ведь среди нас не моряков.

— А мы захватим сдуно с командой. Да и почему ты решил, что нас будет всего пятеро? Среди наших людей можно будет найти не менее 30 человек кто согласиться с нами бежать! Разве это не легче, чем поднять восстание гладиаторов?

— Ты, прав. Это легче. Но дело этио опасное и мы сильно рискуем. Акциана так просто не проведешь. Думаешь, что он так просто с нами растанеться? У этого человека собачий нюх.

— А я кое-что снова придумал. Мы сумеем выиграть у него день или даже два. А за это время мы сможем уйти далеко….

Договорить ему не дали двое пьяных рабов. Худые с заскорузлыми руками в лохмотьях — они выгледил жалко.

— Вы кто такие? — пяным голосом, растягитвая слова, произнес один из них.

— Добрые люди не скрывают лиц во время Сатурналий, — поддержал его другой.

— Ты бы проваливал отсюда подобру, добрый человек, — грозно произнес Децебал. — А то я могу рассердиться. А мне бы не хотелось сегодня сворачивать твою шею.

— Я уйду, но прежде ты покажешь мне свое лицо! — задорно произнес раб. — А насчет шеи не торопись. Я в своей жизни выпускл кишки и не таким как ты.

— А что ты хочешь увидеть в моем лице? — снова с просил дак. — неужели оно заменит тебе новый фиал вина?

— Ты похож на фискала! Все вынюхиваешь, и потом доносишь? И даже в такие дни!

А мы с товаришем не любим фискалов!

Толпа вокруг услышав слово "фискал" обернулась к ним.

— Фискал? Кто произнес слово фискал?

— Где фискал?

— Да вон там два типа в дальнем углу ведут себя подозрительно.

Юба и Децебал поняв, что дело приобретает для них нехороший оборот, поднялись со своих мест.

— Так покажите нам свои лица!

— Капюшоны прочь!

Нубиец сдернул свой и гневно схватил раба за плечи.

— Ты хотел видеть мои глаза?! Смотри!!!

— Да это же гладиатор из Помпеи! Я его знаю. Это Юба!

Децебал снял свой капюшон и оторвал руки своего друга от раба.

— Оставь его, друг. Он не знал с кем говорит. Пусть уходит, — произнес дак.

— А это Децебал! Он сегодня выступал на аране!

— И отлично выступал! Привет тебе мужественный гладиатор!

На этом инцидент был исчерпан, и многие захотели выпить вместе с даком и долгое время произносли заздравные речи….

…На следующий день зрелища были еще более грандиозными. Гладиаторы вышли приветствовать публику. Стройная колона в сверкающих на солнце шлемах, с пышными страусовыми перьями, чеканя шаг двигалась вдоль трибун.

— Io, bona Saturnflia! Io, bona Saturnflia!

Децебал шел в первых рядах. Сегодня ему предстоит выступать в числе первых. Толпа его уже запомнила и встречала аплодисментами. Он был известен под именем Дак.

Десять капуанцев против десяти воспитанников помпеянской гладиаторской школы. Ланиста Акциан получил за участие своих 30 бойцов в играх 100 тысяч сестерциев. Но он рассчитывал, что получит много больше в будушем, поэтому волновался за своих бойцов. Особенно за Децебала. Ему они были нужы живыми и не свободными. А по правилам игр ланиста мог забрать своих бойцов обратно, только если они не погбли и народ не даровал им свободу.

Капуцанцы были неплохими бойцами и сразу же взяли верх над противниками. Трое галлов из молодых гладиаторов Акциана сразу же пали под мечами противников. Децебал никогда бы не выставил их для участия в боях. Слишком сырыми были эти бойцы. А могли бы стать отличными гладиаторами в будущем.

— Бейте их! Рубите! — орали местные зрители, поддерживая своих бойцов.

— Покажите на что способны, бойцы капуанской школы!

— Отличное начало!

— Куда помпеянцам до наших бойцов!

Децебал взял руководство боем на себя. Товарищи беспрекословно ему подчинились. Он взмахнул мечом и закричал:

— Всем сплотиться! Спиной к спине! Выставляйте щиты!

Сам он бросился в бой, чтобы дать своим товарищам эту возможность. Первого капуанца он уложил обманным движением. Клинок его пронзил горло противника. Юба отлично обучил его этому приему.

Затем последовало отражение удара меча щитом и новая атака! Окровавленный клинок, пробив бронзовый нагрудник, с хрустом вошел в тело очередной жертвы. Противник пал на песок, обливаясь кровью. Эти двое уже не выживут.

Теперь можно и отступить. Враги прегрупировывались для новой атаки. Дак укрылся среди своих товарищей и произнес:

— Теперь наши шансы практически равны.

Искусство дакийца восхитило зрителей, и они выразили своё восхищение, даже те, кто ставил против помпеянцев.

— Отлично, Дак!

— Молодец!

— Покажи нам еще несколько красивых ударов!

— Убей этих разленившихся мулов, что разучились держать мечи!

— Новый ланиста воспитал отличного бойца!

— Лев из Дакии!

Капуцанцы сплотились и стали действовать осторожно. Теперь они не бросались в бой очертя головы, думая поразить толпу своим высоким искусством и сорвать венки популярности.

Но это уже не могло им помочь. Децебал, поняв, что враг колеблется решил действовать незамедлительно.

Он бросился вперед! Вон там, среди воинов врага он увидел самое слабое звено! Этот воин не устоит пред его напором!

Дак ударил его щитом и тот упал на песок. Строй врага был разорван, и можно было атаковать следующего! Меч дака поразал противника ударом в шею. Фонтан горячей крови обдал дака и перья на его шлеме из белых стали красными!

Новая атака и новый труп! Товарищи Децебала даже ничего не успели предпринять и топтались на месте, когда их предводитель убивал врагов. Через несколько минут он убил еще троих и весь цирк гудел от рукоплесканий. Многие зрители вскочили со своих мест и стоя смотрели на арену.

Децебал закричал:

— Чего стоите?! В бой! Довершите нашу победу!

Помпеянцы, по его сигналу, пошли в атаку и быстро добили своих противников. Победа была полная.

— Io, bona Saturnflia! Io, bona Saturnflia!

— Лев из Дакии! Лев из Дакии!

И снова крики, гул, аплодисменты. От этого у Децебала шумело в ушах, и немного кружилась голова. Напряжение боя его измотало, если учесть тот факт, что именно он прикончил большинство противников.

Рев диких зверей из вивария, разъяренных запахом человеческого пота и крови примешивался к этой какофонии звуков. Львы и леопарды яростно рвались из своих клеток. Но что была их ярость в сравнении с яростью зрителей, наслаждавшихся кровавой потехой.

Децебал вернулся в камеру и прислушался к реву толпы. Они встречали новых бойцов.

Дак зашагал по камере и едва не опрокинул Кирна. Грек сидел на полу и бормотал себе под нос молитву, слегка покачиваясь, как это делал Давид.

— Ты не так хорошо сегодня сражался, Кирн. Из общения с Давидом ты взял не самое лучшее. Дрался бы как он, и никто из наших, бы не погиб.

— Все в руках господа, — бормотал грек. — На все его воля.

Децебал внимательно посмотрел на товарища. Неужели Давид действительно окончательно перетянул этого грека в свою веру? Если так, то в его вере действительно нечто есть. Хотя сам Децебал никогда её не примет.

— Насколько я знаю не твой бог, а именно я спас нас сегодня.

— Ты? — Кирн поднял голову. — Бог решает, сколько нам жить. Просто наш час еще не пришел. Но сейчас я молюсь за Давида и за Юбу. Пусть они оба останутся живы.

— За них можешь не беспокоиться. Никто не сможет им противостоять из капуанцев.

— Поэтому рапорядители игр и приняли иное решение. Они станут сражаться друг с другом.

— Что? — не поверил дак. — Что ты сказал? Кто станет сражаться друг с другом?

— А ты что не читал объявлений на сегодняшний день?

— Нет.

— Юба и Давид составили пятую пару.

— Я не видел ни того, ни другого сегодня. Я не мог узнать. Что же будет?!

— Нужно молиться, чтобы они выжили. Этим я и занимаюсь.

"Великий Замолвсис! — обратился дак к богу своих отцов. — Замолвсис! Помоги моим друзьям. Пусть они останутся живы! Я принесу тебе богатые жертвы. Дай только нам вырваться из этих душных казарм, где нас принуждают убивать друг друга!"

Но узнал он об исходе боя только на следующее утро…

….Юба и Давид действительно вынуждены были сойтись в поединке. На этом настояли устроители игр и заставили Акциана пойти на это. Тот получил свои деньги и должен был выполнять условия контракта.

Давид метался по арене подобно барсу. Он уже дважды загонял Юбу в угол и не убивал его, в последнее мгновение отводя меч. Сам нубиец никак не ожидал такого от иудея. Никто в казармах Акциана даже и не подозревал, какой боец там находиться. Знай об этом ланиста — давно бы вывез Давида в Рим.

Давид показал свое настоящее умение только сейчас. И у него были веские причины для такого поступка. Он уже все для себя решил.

Гладиаторы мокрые от пота переместились к самой трибуне, где сидели отцы города. Меч иудея оставил еще несколько отметин на щите нубийца.

— Ты в порядке, Юба? — спросил он друга.

— Даже не ранен. Но ты должен убить меня, Давид. Хватит этой потехи для удовольствия толпы. Рано или поздно этим все должно кончиться! Эх, не так я надеялся, все произойдет!

— Нет, Юба. Я не стану тебя убивать!

— Пойми, что симпатии толпы целиком на твоей стороне и меня эти люди не пощадят. Пусть я умру от твоего меча быстро. Неужели ты надеешься на милость этих?

— Нет. Но я хочу, чтобы ты жил.

— Но…

— Живи, Юба! И пусть будет милостив к тебе Христос.

В тот момент, когда зрители, не отрываясь, следили за мечом иудея и ждали скорой гибели нубийца, Давид отскочил в сторону и пронзил себя мечом. Его тело рухнуло на арену и после нескольких конвульсивных движений затихло.

Трибуны замерли. Подобного в Капуе никто не видывал. Гладиаторы, конечно, нередко кончали самоубийством. Одному совсем недавно удалось свести счеты с жизнью, когда его везли в повозке к амфитеатру. Он притворился спящим, и его голова опускалась все ниже и ниже, пока он не просунул её между спицами колеса. Двое гладиаторов, во время игр в Риме повесились на веревках, сплетенных из одежд. Но это были просто трусы. А иудей показал себя настоящим бойцом и героем. Он проявил величайшее искусство и небывалую храбрость.

Давид закололся, чтобы бросить вызов этой толпе, чтобы лишить её захватывающего зрелища, чтобы выказать ей свое презрение. И толпа это поняла. Раздался целый врыв ярости и оскорбительных выкриков.

Толпа гудела как злобный и растревоженный пчелиный рой. Казалось еще немного и людское море вырвется сквозь ограждения и разорвет Юбу на части, словно нубиец был виновен в том, что избежал смерти.

— Толпа так разбушевалась, что придется ей отдать твоего бойца, Акциан.

— Что? — ланиста гневно посмотрел на Гая Вереса, распорядителя игр. — Я и так потерял своего раба. Одного из лучших. Нубийца нужно увести с арены.

— Ты разве не видишь, что кричит толпа?

— Да мне плевать на толпу! Я взял за иудея слишком мало. Этот боец не для такого жалкого амфитеатра как ваш, а для Рима. И больше я не собираюсь терпеть убытки! Ты слышишь? А ваша толпа для меня ничего не стоит!

— Тебе плевать, но не мне. Да и уплачено тебе сполна по нашему договору. Я, конечно, понимаю, что ты хочешь и денежки забрать, и своих бойцов увести целыми. Но это сейчас невозможно. Толпа в цирке всесильна. Да еще во время праздника сатурналий.

— Я бы вывел на арену солдат! Пусть они наведут порядок!

— Ты сошел с ума, Акциан. Вывести солдат? Да в амфитеатре сидят не рабы а римские граждане. Ты забыл? Спровоцировать драку в такой день? Воистину золото затмило твой разум! Тем более что это повредит моей репутации среди граждан. А я ведь собираюсь выставить свою кандидатуру в городской совет на следующих выборах.

Гай Верес сам вышел на арену, и поднял руки, требуя тишины. Когда шум прекратился, он произнес:

— Успокойтесь, граждане! Успокойтесь! Перестаньте кричать и выслушайте меня! Уже готовиться новый боец для сражения с нубийцем! Это наш знаменитый гладиатор Студиоз! Встречайте Студиоза!

Толпа встретила это заявление с ликованием.

— Слава Студиозу!

— Студиоз!

— Студиоз!

— Убей его!

— Убей этого труса!

— Покажи на что способны гладиаторы нашей школы!

Фракиец Студиоз был лучшим бойцом капуанской школы неоднократно побеждавшим в самом Риме. Его приберегали только на третий день игр, но ситуация заставила Вереса изменить планы. Бунт в цирке грозил большими неприятностями. Тем более, что толпа уже изрядно приняла солидную порцию велитернского вина.

Студиоз был сильным бойцом, но с нубийцем не шел ни в какое сравнение. Юба хорошо, несмотря на усталость, отражал его удары, и сражение длилось довольно долго. Гладиаторы метались по арене около получаса, пока не пали оба сразив друг друга мечами в один и тот же момент.

Акциан увидев это, рвал свои седые волосы. Потерять таких первоклассных бойцов в один день! Проклятая толпа! Столько усилий и все напрасно. А ведь он ездил за этими бойцами так далеко. Столько отбирал и искал. Теперь у него остался один Децебал…

….Децебал узнав о гибели своих друзей, ходил в течение нескольких часов как в воду опущенный. Затем он отправился к ланисте с требованием выпустить его на арену. Но Акциан понял, что нужно даку. Гладиатор решил покончить с собой.

Акциан наотрез отказался принимать у себя и говорить с Децебалом. Больше того, ланста отказался выпускать дака на арену, и, предал ему через слугу кошелек к двумя сотнями сестерциев и позволение провести ночь в городе.

— Господин предал тебе повеление развеяться в городе. Походи по славному городу Капуе. Здесь есть на что потратить время и деньги, — проговорил раб, вручая гладиатору кошелек.

Децебал молча сунул его в свою тунику и ничего не сказав ушел из казарм.

"Они мертвы! — роились мысли в его голове. — Мои друзья пали на арене! Хотел бы я теперь спросить у Юбы, что он чувствует после такой "почетной гибели". Толпа была сегодня разочарована и им и Давидом. Ради чего все это? Ведь мы могли бежать из проклятой Италии! Но Юба даже не успел рассказать мне о своем плане побега! О! Как бы я хотел теперь выйти на арену! Я бы показал этой грязной и развратной толпе поединок на мечах!"

В этот момент он почувствовал, как кто-то толкнул его в плечо. Он посмотрел на этого невежу и увидел что пред ним римский легионер в доспехах и алом плаще.

— Уже залил глаза, пьяная тварь! Смотри куда лезешь! — римлянин хотел пройти мимо, считая что гладиатор пьян, и не пожелав продолжать ссору.

Но Децебал не дал ему этого сделать. Он в два прыжка нагнал своего обидчика и схватил его за плащ.

— Постой-ка, почтенный квирит! Ты назвал меня пьяной тварью?

— Что? — легионер возмутился поступком гладиатора. — Ты посмел тронуть меня? Я Римский гражданин!

Гладиатор ударил солдата кулаком в лицо. Он отлетел в сторону и упал, ударившись о стену ближайшего дома головой. Децебал тут же подскочил к нему и выхватил у легионера меч. Удар! И стальное лезвие вонзилось врагу в шею. Затем еще и еще раз!

Децебала обдало фонтаном алой горячей крови. Именно это привело его в чувство. Он оглянулся по сторонам и обнаружил, что вокруг никого нет. Он на пустынной улочке меджу двумя рядами однообразных домов.

"Я прикончил римского солдата. Нужно беждать отсюда подальше!"

Он отбросил меч в сторону и, закутавшись в плащ, чтобы не было видно следов крови на тунике, бросился бежать….

После сатурналий Акциан отправился вместе со своими бойцами домой. Сидя в своей повозке дак размышлял:

"Что же это за боги? Почему ни бог Кирна, ни мой Замолвсис не спасли их? Кому тогда нужны все эти молитвы, если они ни на шаг не приблизили нас к свободе? Нет! Не молиться нужно этим богам. Не просить их. Они ничего не могут. Ничего. А вот Спартак мог. Он знал, как добыть свободу гладиаторам и рабам. Он был настоящим посланником высших сил!

Пусть Юба погиб и его план побега не осуществился. Но остался я, и эти римляне еще пожалеют об этом. Им нужно было убить меня! Прикончить как бешеного пса! Именно так я стану терзать их тела! Я жестоко отомщу за своих друзей!

Я стану действовать по-другому. Я пойду по пути Спартака, и Помпеи еще узнают, что значит огонь большого восстания".