Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
Фивы
– Я не стану много говорить о хитросплетениях жреческих интриг того времени, детки. Это слишком сложно и, признаться, сам Сет в этом теперь не разберется. Я расскажу вам о том, как я отправился из Фив в путешествие по Египту.
– Тебя послали с государственной миссией, дедушка? – спросил Яхотеп.
– Да, ибо я был тогда человеком государственным. Мой господин Эйе, отец царицы Нефертити, прислал послание к Мерира с просьбой отправить меня с поручением фараона в Нубию. Там нужен был верный человек для того чтобы провести в жизнь политику нового культа не так как это делал Мерира. Нубия это вам не Фивы.
– И туда ездил ты?
– Да. Эту миссию поручили мне и обещали за это большую награду. Вот как это было…
1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
Фивы-Город Живых
Дом великого жреца Атона господина Мерира
Бата посетил своего племянника в полдень, хоть это было время совсем не подходящее для визита. Молодой чиновник сразу же понял, что у дяди что-то случилось.
Старый учитель писцов выглядел разбитым и усталым. Он без приглашения уселся на высокое деревянное кресло и понуро опустил голову.
– У вас что-то произошло, дядя?
– Да. Я только сейчас узнал об этом, сын мой. Большое горе опустилось на нашу семью.
Нехези понял, что если дядя обратился к нему со словами "сын мой", то действительно произошло нечто весьма серьезное.
– Дядя, у меня крайне мало времени. Я собираюсь покинуть Фивы на неопределенное время.
– Что? – Бата поднял голову. – Как это покинуть? Что значит покинуть Фивы?
– Мой господин Эйе прислал послание их Ахетатона от имени фараона к Мерира. И великий жрец Атона посылает меня в Нубию. Там закладывается храм Атона и я лично должен организовать все для его строительства пока не прибудет архитектор от Бека. Это воля самого фараона.
– Вот как? Но строительство храма это не самое сложное в Нубии. Как это там примут? Вот вопрос. Это сложная миссия, Нехези. И ты вполне подходишь для неё. Я хорошо учил тебя.
– Я знаю, дядя.
– Ты входишь в силу сын мой и не откажешься помочь своему старому дядюшке, не так ли?
– Но вы, наконец, скажете мне что случилось? – Нехези посмотрел на старика.
– Мой мальчик, твой брат Ана был схвачен людьми Мерира прямо в храме.
– Схвачен? – не поверил Нехези. Мерира совсем не предупреждал его об этом. – Когда?
– Сегодня утром, Нехези. Добейся его освобождения.
– Но в чем его обвинили? Я в первые слышу об этом.
– Кто-то донес, что он тайно служит старому культу Амона-Ра. Соглядатаи Мерира видели, как в мой дом входил недавно Тамра, жрец храма Амона, объявленный нынче врагом фараона.
– Что? Вы поддерживаете связи с теми, кто стал врагами фараона? Это крайне неосмотрительно, дядя.
– А что я могу сделать? И те и другие угрожают бедами мне и моей семье. А кто защитит меня? Кто? Думаешь я сам бы пригласил Тамра в свой дом? Но он меня не спрашивал.
– Хорошо. Я все понял. Но при чем же здесь Анна, дядя? Не он же принимал Тамра, а ты. И взять должны были тебя, а не его.
– Кто знает, что на уме у этого негодяя Мерира? Сегодня мой сын, а завтра я. Разве ему вообще нужен повод для убийства? Он скажет, что Ана предатель и враг Его святейшества.
– Я попробую все выяснить и освободить Ану.
– На тебя у меня вся надежда. Меня он и слушать не станет. Ты отправься к Мерира прямо сейчас?
– Да.
Молодой чиновник выскочил из дома, где его уже ждала колесница и эскорт.
Он крикнул своему вознице:
– В дом господина Мерира!
– К Мерира? Но ты говорил, что мы сразу же отправимся из города, – ответил возница, в качестве которого снова выступала Мерани.
– Обстоятельства резко изменились, Мерани. Сын моего дяди арестован.
– Ана, третий жрец храма Атона в Фивах?
– Он. И я совершенно не понимаю, что произошло. Его взяли по приказу Мерира. Но я вчера видел верховного жреца и он, ни словом не обмолвился об этом. Из этого можно сделать вывод, что верховный жрец что-то задумал.
– Он специально сделал это чтобы напугать тебя, Нехези.
– Может и так. Сейчас мы все узнаем.
Нехези с трудом добился приема у Мерира, тот хотел сказаться занятым, но молодой секретарь хранителя лошади фараона был настойчив. Его проводили в личные покои великого жреца Атона.
– Я позволил себе оторвать тебя от важных государственных дел, по срочному делу, почтенный Мерира. Арестован мой двоюродный брат Ана, третий жрец фиванского храма великого Атона.
– Я знал, что ты придешь по этому поводу, Нехези, но не думал, что так скоро. Старик Бата уже успел тебя нажаловаться. Перейду сразу к делу. Он обвиняется в тяжком преступлении – предательстве. А ты сам понимаешь, что значит предать фараона! Это самое большое преступление в нашей стране.
– А он предал Его святейшество?
– Самого фараона. Да, да, фараона! Он сам согласился стать жрецом Атона и отречься от Амона, но на деле продолжал служить жрецам свергнутого культа.
– Но это не правда, господин. Ана не мог предать. Это злобный навет.
– Это не навет. Это доказано и у меня есть свидетельства его сообщников. Я могу показать тебе результаты дознания и ты сам во всем убедишься. Так, что тебе, Нехези, верный слуга фараона, не следует заступаться за его врагов.
– Но Ана не мог участвовать в заговоре против Его святейшества, – снова стал твердить Нехези. – Я его знаю с самого детства. Какой из него заговорщик? Он мог просто по молодости и неопытности попасть под влияние жрецов Амона-Ра. Но в душе он верен Его святейшеству повелителю Верхнего и Нижнего Египта. Я могу ручаться за это своей собственной головой.
– А что ты предлагаешь? Отпустить его? Так? – Мерира хитро посмотрел на Нехези. – Но уже принято решение убить всех кто замешан в деле заговора жрецов Амона-Ра. Сам Тамра, это подлый негодяй, уже поплатился за свои преступления.
– И ничего нельзя сделать?
– Ничего! Я караю врагов фараона твердой рукой. И если бы на месте врага был мой отец – я без содрогания убил бы и его.
– Значит, я пришел сюда напрасно? – Нехези понял, что жрец намеренно тянет время. Он выдерживал паузу и только собирался сказать о том, что было ему нужно.
– Твоего родственника я мог бы спасти, Нехези. Я спасу жреца Ану при условии. Если ты захочешь кое-что для меня сделать.
– И что нужно великому жрецу Атона? Что могу я ничтожный червь?
– Не нужно самоуничижений, Нехези. Ты слуга Эйе. А он скоро пойдет вверх и его карьера при дворе Эхнатона вознесет его на самые высшие ступени придворной лестницы.
– Но я не Эйе. У хранителя лошади фараона много слуг. И всего один из них.
– Я знаю о том как он тебя ценит. Да и Йуйя о тебе высокого мнения. А это верный путь наверх. Меня же почтенный отец царицы Тии терпеть не может. А он может во многом мне навредить. Поэтому, Нехези, и для тебя и для меня будет выгодно, если мы с тобой заключим небольшой договор. Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Ты станешь мне сообщать о том, что происходит в окружении Эйе. А я не только освобожу твоего брата, но и также стану оказывать тебе покровительство. Я даже закрою глаза на Мерани, что состоит при тебе. Или ты думаешь, что Мерира не знает, где она?
Жрец засмеялся. Нехези побледнел. Он и подумать не мог, что Мерира знает о Мерани так много.
– Я мог бы отдать приказ убрать её, но не сделал этого.
– У меня нет выбора, господин. И потому я согласен.
– Вот и отлично. И, тем более, что мне нужны и сведения о братстве грабителей могил. Этот Вездесущий в скором времени может представлять для нас угрозу. А тебе они верят.
– Мне? Но кто я такой для них?
– Не преуменьшай своих заслуг перед братством, Нехези. Ты отважился на поступок, на который мало кто способен в нынешнем Египте. Все дрожат перед тайной стражей мира мертвых. И они ценят тебя за это. Уж я то знаю.
– И ты думаешь, великий господин, что они в благодарность посвятят меня в их тайны?
– Нет. Просто так они тебе ничего не откроют. Но рядом с тобой Мерани и она знает кто он – этот Вездесущий. Я, конечно, понимаю, что она говорила тебе всякую чушь, о том что глава братства не человек, и что он живет уже не одну сотню лет и все такое.
– А это не так?
– Она лгала. А на деле эта порочная девушка прекрасно знает, кто стоит во главе грабителей. Но это дело будущего. Пусть она пока хранит свои тайны. До времени.
– Когда отпустят моего брата?
– До твоего возвращения из Нубии Ана будет жить у меня в гостях и его здоровью ничего не грозит. Всех ужасов темницы храма Атона он пока не узнает.
– Пока?
– Если ты не нарушишь наш договор, то с ним все будет в порядке. Да и твой дядя перестанет работать на две стороны. Он хоть и мудр, но не понимает, что в такие времена, что пришли сейчас нельзя угодить всем. Нужно выбрать сторону, которой станешь держаться. Ты ведь уже сделал свой выбор, Нехези? Не так ли? Ты на стороне фараона?
– Я слуга фараона и его воля для меня закон!
1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
Крепость Семне
Колесница Нехези была впереди всех. За ней в отдалении катились 10 колесниц ливийской гвардии, а еще дальше растянулся обоз. Они за два дня прошли большое расстояние и ничуть не отстали от части каравана, что шла на кораблях по Нилу. У вторых порогов весь товар с судов будет перегружен на мулов сухопутного обоза.
Фараон всюду рассылал своих вельмож с требованиями срочно возводить во всех провинциях храмы Атону и уничтожать следы старых культов. При чем последнее делалось с не меньшим рвением, чем первое. Мерира выделил для Нехези, благодаря Эйе, провинцию Куш или Нубию, которая при фараонах 18-й династии окончательно вошла в состав египетской империи.
– Скоро должна показаться крепость в Семне, – проговорила Мерани. – Там мы отдохнем, и у твоих людей будет возможность перегрузить все имущество с кораблей.
– Да, – произнес Нехези, – корабли после этого должны уйти. Так повелел мне Мерира.
– Ты так быстро ушел от него, и я не поняла, сумел ты добиться чего хотел?
– И, да и нет. Все будет зависеть от будущего, – уклончиво ответил Нехези.
Она посмотрела на него и снова отвернулась к лошадям.
– Не хочешь меня ни во что посвящать? Неужели не доверяешь? А я думала, что после наших совместных ночей у нас нет тайн друг от друга.
– Мерани, если я все тебе расскажу, то ты ничего не поймешь.
– С чего ты взял? Может я и смогу тебе помочь? Я молода, но совсем не глупа. Я ведь не девочка что с младенчества росла во дворце и не знала забот. Хотя я знатного происхождения.
Нехези вздохнул. Сколько еще загадок было для него в этой женщине.
– Давай поговорим об этом после, Мерани. Когда доберемся до крепости.
– Как скажешь, Нехези.
– Тем более, что я уже вижу вдали крепость.
Впереди действительно показались башни величественной крепости Семне. Бата столько раз вспоминал о ней когда на уроках говорил о фараоне Cенусерте III. Этот фараон многое сделал, чтобы закрепить богатейшие золотоносные провинции Нубии за Египтом. Перед вторыми порогами он повелел построить крепости по одну и другую сторону Нила. Большая из них Семне на западной стороне во времена Cенусерта III, была названа в честь фараона "Могущественный Сенусерт". В её стенах был выстроен храм нубийскому богу Дедуну. Втора крепость на восточной стоне, была поменьше и называлась "Звезда Аменемхета" в честь наследника фараона Сенусерта III принца Аменемхета.
– И я вижу её! Посмотри сколь велики её стены, Нехези!
– Сенусерт Великий умел строить на совесть. Это тогда был важнейший форпост Египта.
– Я всегда мечтала найти его гробницу. Этого самого Сенусерта Великого. И именно на этом попалась в последний раз. Думала, что нашла место, где упокоился великий владыка. Но оказалось – я попала в ловушку умело расставленную тайной стражей мира мертвых. И стала узницей Сфинкса. И спас меня от злой смерти именно ты.
– Сенусерт Третий действительно был великим фараоном. Дядя Бата много раз рассказывал о его деяниях.
– Смотри, там ближе к реке находиться большая каменная плита! – она показала рукой немного в сторону.
– Вижу, и очевидно, что это надпись Сенусерта III.
– Правда? Тогда я подъеду ближе. Хочу прочесть надпись. Ты не против?
– Нет.
Колесница подкатила к громадной отшлифованной гранитной плите глубоко вкопанной в скальный грунт. На ней была красноречивая надпись:
"Южная граница, установленная в 8-й год благополучного царствования в Верхнем и Нижнем Египте Его святейшества фараона Сенусерта III, которому дарована жизнь вовеки веков, с целью помешать какому бы то ни было негру пересекать её по суше или по воде, на судне, или каким бы то ни было полчищам негров, исключая того негра, который пресечет её для торговли или имея поручение. С ними будут хорошо обращаться во всех отношениях. Но ни одному судну не позволено будет пройти мимо крепости Семне, идя вниз по течению реки. Так будет вовеки!"
– Великие слова! – восторженно прошептал Нехези. – Как все-таки хорошо служить умному и великому государю.
– Ты хочешь сказать, что нынешний фараон не велик и не умен? – усмехнулась Мерани.
– А ты сама считаешь Эхнатона великим фараоном?
– Да. Он по-своему велик и грозен. И имя этого владыки может прозвенеть в веках много громче чем имя Сенусерта!
– Грозен? Это так, но славу, для него заслужили его великие предки. И я много думаю о том велик он или нет в последнее время. С одной стороны легче всего сбивать надписи с каменных стел воздвигнутых великими людьми. А именно они некогда завоевывали для Египта новые провинции и строили вот такое великие крепости. Но с иной стороны восстать против привычных богов которым поклонялись многие тысячелетия тоже деяние великое. Эхнатон выстроил новый город Ахетатон. И за это потомки воспоют ему славу. Ты же видела новый город, Мерани!
– Славу? Или вечное проклятие? – спросила она.
– Проклятие иногда больше чем самая большая слава. Так говорил мой дядя Бата. Если это не проклятие забвения. Хотя можно ли будет забыть великий город? Даже если его разрушат, в будущем, то останутся развалины и потомки заинтересуются что это за развалины. Разве не так? А если так, то забвение Ахетатону не грозит.
– Одно очевидно, Нехези. Египет сейчас на великом переломе – вводиться новый единый культ бога солнечного диска Атона. И это также дело не простое. В этом ты прав. И может оно много тяжелее чем завоевать новую провинцию или даже целую страну.
К ним в этот момент подъехали колесницы ливийцев и офицер обратился к Нехези:
– Господин, там впереди показался отряд пеших воинов.
– И что? Это часть гарнизона Семне. Увидели нас, и вышли для встречи, – спокойно ответил Нехези.
Он сам всмотрелся в большой отряд воинов идущих двумя колонами.
– Но ведут они себя слишком агрессивно. Посмотрите сами, господин.
– Агрессивно? Сейчас проверим. Всем оставаться на месте. Вам двигаться ко мне только по моему приказу! – Нехези повернулся к Мерани. – Правь прямо на них!
– Но, господин! – возразил офицер. – Вы не можете так рисковать собой.
– Могу. В этот раз я совершенно спокоен за свою жизнь. А ты исполняй приказ!
Девушка без лишних вопросов подстегнула своих коней. Колесница понеслась вперед.
К ним приближались небольшие отряды пехоты. Передовые 50 воинов были вооружены копьями и прямоугольными щитами. Все они были в одинаковых доспехах из буйволовой кожи и калафах с полосатыми назатыльниками. Это выдавало в них регулярную армию фараона. На щитах были знаки скарабеев.
За копьеносцами следовали человек 100 лучников с луками в руках и колчанами со стрелами за спиной. Никаких доспехов на них не было, только льняные юбки, кожаные пояса и такие же полосатые калафы.
За лучниками шли человек двадцать вооруженных боевыми секирами.
Колесница Нехези остановилась прямо пред воинами. Хранитель лошади фараона поднял руку, показывая, что он желает говорить:
– Воины! Я посланец Его святейшества повелителя Верхнего и Нижнего Египта, живущего в правде, фараона Эхнатона. Внимание и повиновение слову и воле фараона!
– Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон! – в один голос гаркнули солдаты.
– Где ваш начальник?
– Я здесь, господин, – вперед выступил воин в бронзовом шлеме. – Я помощник коменданта крепости Семне. Увидев ваших людей, я собрал солдат и выступил навстречу. Сейчас здесь стало небезопасно.
– Почему это? – не понял Нехези.
– Из-за большого количества банд дезертиров. Сюда уже не дотягивается рука фараона, и они совершенно обнаглели.
Нехези был неприятно поражен этими словами.
– Рука фараона крепко сжимает меч Египта! – сурово сказал он. – Что это значит, что сюда она не дотягивается?
– Может и так, господин, – бесстрашно и без тени смущения заметил командир отряда, – но мы этого здесь не чувствуем. Только вчера неподалеку произошло нападение на посольство наместника Куша к фараону. Я едва сумел отстоять часть дани, что везли в Фифы и спасти жизнь самого посланника.
– Но почему же вы не уничтожите банду раз и навсегда? У вас же есть такие полномочия!
– Полномочия есть, а солдат нет. А без них никакие полномочия здесь не помогут. Вместо гарнизона в полторы тысячи солдат у меня всего триста двадцать человек. И из них сорок престарелые ветераны. Уже три года к нам вообще не посылали ни одного солдата смены. Содержание по росписи также не поступает. Что нам делать? Люди бегут и многие переходят к бандитам.
Нехези сразу даже не знал, что сказать офицеру и потому пробурчал что-то непонятное. Затем он повернулся и сделал знак рукой для командира ливийцев…
В большом приемном зале крепости, украшенном пышной росписью, собралось трое. Это были Эзана командующий гарнизоном крепости – старый воин служивший еще Аменхотепу III, Нехези и посол Куша.
Секретарь и писец смотрителя лошади фараона сидел в высоком кресле установленном посереди зала. Подлокотники кресла были сделаны в виде львиных голов. Руки посланца фараона лежали на этих подлокотниках.
Посол Куша чернокожий вельможа по имени Небра был немолодым толстым человеком с заплывшим жиром лицом. Он весь был так увешан золотом, словно сам был царем, идущим за данью к покоренным племенам, а не везущий её сам.
Нехези внимательно выслушал его рассказ о том, как на караван напали разбойники и ограбили его.
– А есть ли у тебя роспись всего, что везли Его святейшеству? – спросил Нехези.
– Конечно, большой господин.
Небра протянул Нехези папирус. Тот развернул его и ахнул.
"Посылаю моему господину, живущему в правде, повелителю Верхнего и Нижнего Египта, Эхнатону ежегодную часть дани:
Эбеновые стволы в общем количестве 2200 штук.
Камедного дерева стволы в количестве 3500 штук.
Слоновую кость в количестве шести возов.
Перо страуса в количестве 500 мешков.
Охры красной в количестве 200 сосудов.
Охры синей в количестве 200 сосудов…"
Нехези оторвал взгляд от списка и внимательно посмотрел на жирное лицо посланца Куша.
– И сколько же из всего этого уцелело?
– Только большой караван со скотом полностью нетронут. Также клетки с пятью бабуинами для зверинца фараона. Они подошли позже и разбойники их не тронули. А остальное было солидно пограблено.
– А охрана? – изумился Нехези. – Где же охрана каравана?
– Охрана, господин ушла вперед и уже, наверное, достигла первых порогов Нила. Ты разминулся с ними. Они сопровождают большой обоз с золотом. По росписи там больше 50 возов с золотым песком и самородками. Это главная часть дани.
– Но я не понимаю, зачем вы разделили обоз? Не проще ли было все везти разом? Это впервые я слышу, чтобы ограбили царский караван. Такое не случалось со времен Сенусерта I.
Толстый чиновник развел руками.
Нехези повернулся к начальнику гарнизона крепости Эзане.
– Что предприняли дабы вернуть похищенное?
– А что тут можно предпринять? – развел руками Эзана. – У меня мало воинов.
– А сколько же было нападавших? – Нехези снова посмотрел на Небра.
– Мне трудно ответить на этот вопрос, но я рискну предположить, что около 500 или 600.
– Так много? Да откуда же здесь такое количество разбойников!
– Банды дезертиров… А здесь удобное место для засад. И караванов ходит достаточно. Раньше когда гарнизон Семне был полон, мы контролировали ситуацию, но теперь…
– Слышал я уже о дезертирах. Я лично проверю все, что касаемо этого громкого дела. А сейчас собирайте солдат.
– Солдат, господин? – не понял Эзана.
– Да. Сколько у вас в крепости боевых колесниц?
– Пятьдесят, но реально мы можем выставить сорок одну. Остальные нуждаются в ремонте.
– Готовьте те, что есть. Я присоединю их к тем, что есть у меня и выдвинусь по следу грабителей. Они нагружены тяжело и далеко уйти не могли.
– Но тогда у вас будет всего пятьдесят две колесницы. А у противника солдат намного больше.
– Там только пехота? Ну, среди тех воров и дезертиров?
– Да, господин, но…
– И они совсем не рассчитывают, что мы выдвинемся в погоню?
– Да, – снова согласился комендант.
– И учитывая наши малые силы, враги будут беспечны. Не так ли?
– Это так, но общее соотношение сил все равно не в нашу пользу, – возразил Эзана.
– Фараон Аменхотеп II однажды один на своей колеснице выдвинулся против врагов и пригнал в египетский лагерь 50 быков и 20 пленных. Один! Слышали о таком? А я поведу за собой 50 колесниц. Но хватит разговаривать. Немедленно готовьте все что нудно.
– Да, господин, – Эзана поклонился и покинул приемный зал.
Толстяк Небра хитро сощурил свои заплывшие жиром глаза и произнес:
– Вы подвергаете свою жизнь опасности, высокий господин. Мы все будем в ответе пред Его святейшеством, если с вами что-нибудь случиться.
– Мы еще больше будем в ответе, если не вернем Его святейшеству то, что принадлежит ему. Вы, очевидно, не умеете считать, почтенный Небра.
– Считать? Не умею? Я? – толстяк самодовольно ухмыльнулся. – Да будет вам известно, высокий господин, что мало найдется людей, что могут так быстро и хорошо сосчитать выгоды с любой торговой операции. Спросите меня, сколько золота поступало из страны Куш в казну фараона Верхнего и Нижнего Египта при фараоне 18-й династии Тутмосе I. И я вам отвечу, что в правление этого повелителя слитков, самородков и золотого песка из Куша поступало 40 тонн. При фараоне Хатшепсут, великая была женщина хоть и носила мужское платье, золота из Куша потупило только в третий год её царствования 51 тонна. После неё золотой поток несколько поуменьшился. При Тутмосе III поступало от 42 до 31 тонны. На какие средства вы думаете строились грандиозные храмы в Луксоре и в Долине Царей?
– Ну, это вы преувеличиваете, почтенный Небра. Тутмос III сам своими войнами и походами обеспечивал строительные работы.
– А вот и нет! Одно только взятие Кадеша стоило Тутмосу III вдвое больше чем прибыль, полученная из этой победы. Это только неразумные невежды военные говорят, что войны Тутмоса Великого окупались и даже приносили прибыль. Нет! Вот торговые операции фараонши Хатшепсут его мачехи действительно приносили громадные прибыли. Она-то знала, что война не приносить и половины того, что может принести торговля. А затраты на торговлю вдесятеро меньше затрат на войну. Вот так-то молодой господин.
Нехези внимательно посмотрел на толстяка и подумал, что такой человек может пригодиться при дворе фараона. Имей он подобного помощника и его дела при дворе пойдут много легче.
Их разговор был прерван приходом коменданта крепости. Тот снова поклонился чиновнику и доложил:
– Колесницы и проводник готовы. Они проведут нас по следам воров.
– Отлично. Я иду. А с тобой, почтенный Небра, мы договорим, после того как я вернусь с отобранными у тебя ценными грузами.
Он спустился во двор и подошел к своей колеснице.
– Мерани, – прошептал он, – ты не поедешь со мной в это путешествие. Сойди с колесницы.
– Но почему, господин? – зашипела возмущенная девушка.
– Это опасно и мне нужен мужчина в качестве возницы.
– Но разве я плохо правлю лошадьми?
– Но мне нужен воин. Пойми меня и не спорь. Дело опасное и тебя могут убить.
– Господин, я поеду с тобой. И не стоит обсуждать это дальше на нас и так косятся. Еще немного и они догадаются, что я женщина.
Нехези вынужден был уступить, поймав взгляд, Эзаны. Он жестом приказал выдвигаться.
Колесницы с шумом двинулись вперед и в такт им заскрипели открываемые ворота крепости Семна…
– Нехези, ты уверен что принял правильное решение? – спросила его Мерани.
– Ты о том, что я взял тебя с собой? Нет, это неправильное решение.
– Я не о том. Ты решился преследовать отряд много больший по численности, чем твой. Помощи то нам ждать неоткуда.
– Я и не рассчитываю на помощь. Мой двоюродный брат, который служит в армии, мне однажды рассказывал, как его командир справился с намного большим отрядом немирных ливийцев в пустыне и разгромил их. Я сделаю так же и думаю, что результат будет одинаков.
В этот момент коленца проводника притормозила и Мерани быстро поравнялась с ней.
– В чем дело? – спросил Нехези проводника.
– Они совсем рядом. Стоит нас остановиться, не то нас заметят. Нужно дождаться ночи.
– Нет. Мы ударим по ним сразу.
– Но это безумие, господин! – вскричал проводник. – Ночью у нас будет хоть какой-то шанс. А сейчас это верная смерть. А дезертиры люди крайне жестокие. С нас не просто сдерут кожу, но…
– Для этого нас еще нужно захватить. И хватит причитать! Если не желаете идти в бой – я вас не держу. Сойдите с колесницы и ступайте обратно в крепость.
– Я воин, а не трус, господин! – с яростью произнес проводник и стукнул себя кулаком по груди. – Мною руководит не страх!
– А вот сейчас у вас и будет прекрасная возможность это доказать.
Нехези посмотрел на колесницы, что замерли позади него. Он всмотрелся в лица воинов. На них были растерянность и страх. Даже у его ливийцев.
"Э нет! Так не годиться, – подумал он. – С таким настроем нас действительно ждет верное поражение! Они совершенно не верят, что я смогу командовать войсками. Даже ливийцы! Нужно найти нужные слова!"
– Мерани, правь на них! Я хочу подъехать ближе к воинам!
Она выполнила его приказ.
– Воины фараона! – обратился он к солдатам. – Я слишком молод, для того чтобы командовать такими молодцами как вы! Я это знаю! Но прошу вас довериться мне и применить все ваше искусство в этом бою. Поверьте, что я знаю, что делаю, и я приведу вас к победе!
– Мы верим вам, господин, – произнес Эзана, – но почему не дождаться темноты? Так нам будет много легче!
– Нет! Наносить удар нужно сразу! Сейчас они нас не ждут. А ночью они уже будут знать, что мы идем, и приготовят ловушку.
– Но как они смогут узнать? – удивился Эзана и командир ливийцев.
– Им сообщат. Вот почему я и настаивал на том, чтобы колесницы приготовили сразу же. Но сейчас нет времени на объяснения. Нужно атаковать! Я пойду первым.
Мерани без тени страха на лице быстро развернула колесницу. Нехези приготовил щит и взял в руку первое копье.
– Вперед! – проревел он, и кони рванулись вперед…
Дезертиры устраивали лагерь и не думали о том, что кто-то осмелиться на них напасть. Поэтому яростная атака колесниц была для них полной неожиданностью. А неожиданность в таком деле, полностью свела на нет все преимущества численного превосходства.
В самом центре были сосредоточены возы с награбленными ценностями. Вокруг располагались палатки лагеря. Быков распрягли и погнали на водопой. Воины отдыхали, пили пиво и вино, захваченные в обозе, и многие уже успели порядком набраться.
Они горланили песни и по очереди навещали пленниц-нубиек в шатрах и затем выйдя, громко с хохотом обсуждали их прелести.
Тем временем колесницы развернулись по фронту и уверенно шли в атаку. Остановить такой строй, пусть даже небольшого количества конных упряжек, можно было только в сомкнутом строю, выставив вперед копья или засыпав их стрелами на подходе.
Желтые клубы пыли и грохот привлекли внимание дозорных, но они никак не могли понять, что это такое.
– Посмотри туда! – произнес один из караульщиков. – Ты видишь там клубы пыли, или это слуги Сета подшутили надо мной? Я выпил слишком много красного пива.
– Я выпил не меньше. Ничего не могу понять. Нас вроде бы атакуют…
– Атакуют? Сфинксы?
– Какие сфинксы! Боевые колесницы! Тревога!
Но мобилизоваться для отпора врагу бандам дезертиров не удалось. Сказалось полное отсутствие дисциплины в этом разношерстном войске. После криков караульных сотня копейщиков схватила свое оружие, но выстроиться так и не смогла. Они долго толкались и не могли понять, что же все-таки произошло.
– Смотрите туда! Нас атакуют! Поворачивайтесь к врагу лицом!
– Лучников! Где эти негодяи? Чего они медлят?!
– Копья!
Колесница Нехези первой врезалась в толпу воинов. Послышались проклятия и возгласы боли. Молодой секретарь хранителя лошади фараона прикрывал щитом Мерани, опасаясь как бы её не ранили стрелой или копьем.
Позади в бой вступили другие колесницы. Ливийцы шли на левом фланге и наемники давили врагов лошадьми и колесами. Они умело метали копья и без жалости разили ими врагов.
Нехези подбросил одно из своих легких копий вверх, перехватил и метнул его. Оно вонзилось в горло высокого воина лучника, что уже приложил стрелу и готовился выстрелить.
Всюду слышались вопли отчаяния и победные крики солдат фараона. Они мстили дезертирам за тот страх что испытывали по их вине несколько месяцев, боясь высунуться за стены крепости.
– Убивайте всех! – послышался мощный голос Эзаны. – Никого не оставляет в живых! Гоните к реке! Они осмелились поднять руку на имущество Его святейшества!
Прямо перед Нехези перевернулась одна ливийская колесница. Одна из лошадей была поражена стрелой в горло и упала. Колесницу резко занесло и возница с воином вывалились из неё, причем первый сломал себе шею. Воин вскочил на ноги и схватился за меч, но новая стрела вонзилась ему прямо в глаз.
– Не давайте им организоваться! – послышался издалека голос Эзаны.
Мерани ловко правила лошадьми и избежала столкновения с перевернувшейся колесницей. Нехези швырнул еще одно копье, но враг сумел уклониться, и оно прошло мимо. Рука молодого придворного сжала новое древко. Но в этот момент колесницу тряхнуло (колесо наехало на труп солдата в доспехах) и он, не удержавшись, вылетел из неё.
– Мерани! – только и успел он закричать.
Нехези упал на какие-то мягкие тюки и ничего себе не сломал. Он рванул ткань и увидел, что в тюках были павлиньи перья. Очевидно, бандиты уже успели разделить свою добычу.
Он быстро поднялся на ноги и схватил копье. Как раз вовремя! На него насело двое врагов. Это были зверского вида загорелые до черна разбойники в грязных полотняных юбках. В руках у них были ножи.
– Умри! – заорал один и бросился на Нехези, но тот резко отскочил в сторону и ткнул врага острием. Бронзовый наконечник глубоко вошел в тело и глаза бандита в одно мгновение остекленели. На его губах появилась кровавая пена.
Нехези выдернул острие и набросился на второго противника. Тот все-таки сумел его достать, и клинок ножа врезался ему в плечо. Молодой человек вскрикнул от неожиданной боли и снова нанес удар копьем. На сей раз оно поразило врага прямо в горло!
Он выдернул конец копья из тела и осмотрелся. Где Мерани? Вот что его интересовало больше всего. Но девушки уже нигде не было видно. Неужели она погибла при падении?
Неподалеку дарились с десятком врагов два его ливийца у своей разбитой колесницы. Эзана на правом фланге успешно погнал своих противников к реке, и там была обеспечена полная победа. Никто не помышлял о сопротивлении. А вот слева, со стороны ливийцев положение было критическое. Враги собирались в кучу и готовили отпор, используя свое численное превосходство.
– Эй, ты! – послышался крик и Нехези оглянулся. Пред ним выросла фигура воина в панцире из буйволовой кожи. В руках он держал окровавленный топор.
– Я слушаю тебя, воин, – ответил молодой предводитель, сжимая в руках копье.
– Кто вы такие, что напали на нас словно шакалы в пустыне?
– Люди и воины фараона! – гордо ответил Нехези.
– А кто у вас за начальника? Эзана?
– Нет не Эзана. Возглавляю отряд я. Секретарь и писец великого господина Эйе, хранителя лошади живущего в правде фараона Эхнатона. А зовут меня Нехези.
– Ты? Тогда прими мое уважение молодой человек. Напасть с горсткой людей на большой отряд смог бы не каждый. И тебе практических удалось разгромить нас. Прикажи своим людям опустить оружие. Мы более не желаем кровопролития.
– Но вы напали на обоз Его святейшества фараона!
– Мы вернем все что взяли. За исключением не выплаченного нам содержания. Казна задолжала нам за три года, и мы решили сами взять то, что нам причитается.
– Кто ты такой? Назови свое имя, как я назвал свое? – спросил Нехези воина с топором.
– Я бывший офицер армии фараона из гарнизона в Нубии из города Напаты. Мое имя Пэнтоэр. И, если будет твоя воля, коль ты у них начальник, то я снова могу вернуться на службу. Ну, с тем условием, что вины мои будут прощены.
– Миловать может только фараон.
– Ну, до фараона далеко. Неужели ты сам не можешь решить этой проблемы? Солдаты ведь тебе нужны? А многим моим людям надоело шататься бездомными бродягами по пустыне и грабить караваны. Поэтому мы и пошли на такое дело как ограбление царского каравана. Думали, поделим добро и каждый пойдет своей дорогой. Но вышло по иному. И мы готовы вернуться на службу. Так я говорю, друзья? – он повернулся к своим людям, которых собралось более 50 человек.
– Так!
– Мы согласны принести свои вины фараону.
– Но пусть он снова возьмет нас на службу и простит.
Нехези внимательно посмотрел на этих загорелых, выносливых и крепких воинов. Такие действительно могут пригодиться.
– Всем кто пожелает служить фараону будет даровано прошение. Но за повторное дезертирство пощады не ждите. Говорю это, если вы хотите сейчас не искренне служить своему повелителю, а только избежать заслуженного наказания, и затем сбежать при случае.
– Мы принесем клятву. И у нас есть отличное качество которое тебе пригодиться посланник фараона, – произнес Пэнтоэр.
– И что же это за качество?
– Мы готовы принять нового бога Атона! Такие люди пригодятся фараону в этом краю, не так ли?
– Это отличное качество. Я приму вас на службу. И если вы будете верны фараону и мне, то вознаграждения вам долго ждать не придется.
– Тогда вот наш первый дар тебе, господин. Эй, вы, девку давайте! – приказал он кому-то позади и через минуту вперед вытолкали Мерани.
Она бросилась в объятия Нехези и зарыдала на его плече.
– Прости меня господин, – всхлипнула она. – Я глупа как все женщины, а ты мудр как бог и потому твои предсказания сбылись.
– Ничего, Мерани. Все хорошо, что хорошо кончилось. Успокойся…
– Подайте колесницу нашему новому господину, – распорядился Пэнтоэр. Поднимите её и найдите новых лошадей! Живо!
Вернувшись в крепость в сопровождении каравана и трех с половиной сотен новых воинов, Нехези вызвал множество возгласов удивления. Никто не ожидал такого триумфа.
Толстый Небра так и стоял с широко открытым ртом.
Нехези спрыгнул с колесницы и подошел к нему вплотную. Он совершенно не обращал внимания на рану на плече, и на то, что она кровоточила.
– Вот я и вернулся, почтенный Небра. И теперь мы продолжим наш с тобой разговор.
– А разве я рассказал тебе не все, светлый господин?
– Почти все, почтенный. Ты утаил только одно. Что это ты продал караван разбойникам и организовал все так, что основная стража уйдет, сопровождая золото. И это ты виновен в том, что посмел нанести убыток Его святейшеству.
– Что ты произнес, молодой господин? Это предположение оскорбляет и унижает честного слугу фараона. Я служу чиновником уже больше 20 лет и никто не посмел бы сомневаться в моей честности!
– Пойдем со мной. Этот разговор не для посторонних ушей, Небра.
Нехези привел толстяка в большой зал для торжественных приемов и приказал, удались всех оттуда. Он уселся на изящной работы резной табурет черного дерева, выложенный слоновой костью. Толстяка сесть он не пригласил.
– Я не стану с тобой спорить, Небра. На тебя показал некто Пэнтоэр бывший военачальник армии фараона. Он по дороге обратно стоял рядом со мной в колеснице и поведал мне интересную историю, о том, как некий господин предложил им ограбить самого фараона и взять большой много ценностей, что обеспечат их на всю оставшуюся жизнь.
Толстяк рухнул на колени и пополз к Нехези. Он обхватил руками его колени и зарыдал:
– О прости меня, великий господин! Прости и не доноси о моем страшном злодеянии. Меня ведь за это казнят, а я так хочу жить. Я сумею быть тебе полезным!
– Разве могу я миловать вора и грабителя? Фараон требует без жалости казнить таких людей. Что могу сделать для тебя я, ничтожный слуга владыки?
– Но ты простил Пэнтоэра и даже не отнял у него оружия. А он не менее виноват, чем я. Прости меня и я стану тебе служить с верностью собаки. Я многое могу, молодой господин.
– Вот это иной разговор, Небра. Совершенно иной. Я беру тебя на службу ибо твои способности мне пригодятся. Больше того, если станешь мне верен, то я представлю тебя самому фараону, и ты приедешь в Ахетатон – новую столицу царства. И будешь там не последним человеком.
– Я буду тебе верен как собака, господин. Можешь не сомневаться. Небра умеет быть верным.
– Тогда ты со всем своим караваном отправишься в Фивы к жрецу Мерира. Он второй человек в царстве после фараона в настоящее время. Там ты сдашь все, что положено в виде дани в казну и останешься жить в моем доме. Вернее в доме моего дяди. Соответствующее письмо получишь от меня.
– Да, господин. Но чем я смогу послужить тебе? – спросил толстяк.
– Твоя задача, раскопать нестыковки в счетах великого жреца Атона Мерира. Когда я приеду, ты должен дать мне факты того, что жрец не чист на руку. Понял ли?
– Чего же здесь не понять? Такое задание как раз по мне, господин.
– Если все сделаешь хорошо, то отправишься со мной в Ахетатон после этого.
– Ты больше чем бог, мой господин.
– Но ты должен чтить теперь только одного бога – Атона – божественное солнце! Такова воля фараона!
– О! Вопрос веры для меня совершенно не важен, господин. Кому повелишь, тому и стану поклоняться.
– Это хорошо. Кстати с тобой отправиться девушка. За неё несешь ответственность лично. Никто не должен ей докучать? Ты понял?
– Да, господин. Хоть сотня девушек. Она будет мне как дочь…
Ночью Нехези с зашитой и перевязанной раной лежал на широком ложе и думал. Он сегодня страшно испугался за её жизнь. И только теперь он с ужасом осознал как много она для него значит.
– Ты что-то хочешь мне сказать? – произнесла она, словно прочитав его мысли.
– Да. Завтра ты отправился не со мной в Нубию, а обратно в Фивы в свите Небра.
– Ты отсылаешь меня, Нехези? Но почему?
– Мерани! Теперь воины знают, что ты женщина и соответственно ты не можешь более править моей колесницей.
– Они и раньше знали об этом и только вид делали, что ничего не замечают, – парировала она.
– Но теперь со мной новые солдаты с Пэнтоэром. Присутствие женщины крайне нежелательно. Я ведь еду не надолго. Скоро вернусь в Фивы.
– Хорошо. Как прикажешь, господин. Я стану ждать тебя в Фивах, – произнесла она и села на ложе. – Ты так и не научился мне доверять, Нехези. Разве не так?
– Так! – он также привстал с подушек. – Но у меня есть для того основания.
– Расскажи о них.
– И ты обещаешь быть со мной откровенной? – он посмотрел на неё.
– Да. Разве я не доказала еще тебе своей преданности?
– Но ты не сказала, что любишь меня.
– Ах, Нехези. Прекрати болтать ерунду. Ты не деревенский парень с мотыгой которому, хочется услышать от подружки эти слова в честь богини Хатор. Что это значит признаться в любви? Я могу это сделать, но что из того?
– Значит, ты меня не любишь?
– Не знаю, Нехези. Я не могу сказать ни нет, ни да. Но я благодарна я тебе за свое спасение из статуи Сфинкса. И этот твой поступок я сумела оценить.
– Ах, вот как. И только это?
– А разве мало того, что я Мерани, уважаю тебя за смелость? В конце концов именно ты стал моим первым мужчиной.
– Первым, но не последним.
– Не знаю, Нехези. Может быть, я еще и встрече человека лучше тебя. Хотя любовь и положение жены знатного египтянина, которым ты в скором времени станешь, мне не по душе.
– Но почему? Разве не к этому стремятся многие девушки нашей страны?
– Я не многие. Я одна такая как есть! Одна во всем Египте. Ты этого еще не понял, Нехези? Я шла с тобой в бой! Кто еще мог отважиться на такое? Ты знаешь такую женщину?
– Да. Моя мать была такой.
– Вот как? Ты расскажешь мне о ней как-нибудь?
– Да. Но не сейчас…
1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
Провинция Нубия
На следующий день гарнизон Семне благословлял Нехези как бога. Он распорядился выдать воинам припас сполна на месяц вперед из того гурта скота, что пригнали к стенам караванщики Небра. Кроме того, гарнизон пополнился сотней дезертиров, что вернулись к исполнению своих обязанностей. Еще 263 человека из дезертиров и разбойников Нехези принял к себе на службу. Их начальником стал Пэнтоэр. И они отправились с ним в Нубию в качестве свиты.
Незези понимал всю важность своей миссии и всю важность для империи провинции Нубия – страны Куш. Завоевать эту страну пытались еще фараоны Древнего царства. Им нужно было золото, а так много как из Нубии его ниоткуда не поступало. Страна золота – легендарная Акита была именно в Куше. Благословенный богами золотой песок родился там в громадных количествах.
Затем в период Среднего и Нового царства города и просторы Куша вплоть до города Кургуса окончательно вошли в состав Египетской империи. И в столице Куша в городе Напата, построенном у подножия священной горы Джебель-Баркала, с тех пор было вытроено больше десятка египетских храмов. Здесь же был дворец и резиденция наместников фараона, носившего титул "царский сын Куша".
Наместник обычно избирался из местных кушитских вождей и редко был коренным египтянином. Но воспитывался будущий наместник по традиции при дворе фараона. Мальчика забирали из дома родителей в возрасте 10-12 лет и отвозили в столицу империи Фивы. Там он рос вместе с детьми фараонов и получал отличное образование. Фараоны даровали ему высокие чины, звания, поместья и давали в жены своих дочерей.
Нехези знал, что правители и знать Куша давно переняли египетские привычки и традиции в архитектуре, дворцовых церемониях, государственном управлении, также они восприняли и египетские погребальные обряды. Правили Куша упорно строили гробницы-пирамиды, хотя в самом Египте от них отказались еще в правление 5-й династии.
Мерира повелел ему переделать главный религиозный центр Нубии на священной горе Джебель-Баркала. Здесь был грандиозный храм Амона. И Нехези должен был сбить в нем все надписи и разбить статуи. Здесь предполагалось заложить культовый храм Атону. Дело предстояло совсем не из легких.
В Напате посланцев фараона встретили с почетом. Дворец наместника был величественным зданием с линией колон с барельефами по фронту. Над входными воротами красовался символ государства золотая змея.
Вокруг стояли несколько десятков рослых стражей из нубийской гвардии наместника. В руках у них были щиты и бронзовые топоры с золочеными ручками. На запястьях у каждого воина были золотые браслеты.
Нехези со свитой вошли во дворец. Он был выстроен из кирпича-сырца, как и большинство зданий в Нубии. Колоны были сложены их обработанных глыб песчаника, переложенных золотыми пластинами. Все пространство было расписано яркими красками по египетской манере сценами из местной жизни.
Нехези на мгновение показалось, что все еще в Фивах. Настолько дворец был похож на фиванскую резиденцию фараонов. За воротами толпились высокие сановники наместника и толпа разодетых придворных.
В дворцовом зале для приемов посланца фараона встретил сам наместник Царский сын Куша принц Кашт. Это был высокий мощный мужчина лет 30 с гладко выбритой, как у жреца, головой. На нем был яркий каласирис, ранее положенный только женщинам, но со времени Аменхотепа III его стали носить и знатные мужчины. На его шее было великолепное изумрудное ожерелье явно фиванской работы. Этим принц подчеркивал свое почитание обычаев империи.
Он церемонно склонил голову пред Нехези, демонстрируя свою полную покорность воле пославшего его фараона Верхнего и Нижнего Египта Эхнатона.
Здесь уже, конечно, знали о религиозных нововведениях Эхнатона – об этом сообщили специальные государственные гонцы – и понимали, зачем прибыл посланец.
– Рад видеть Царского сына Куша в добром здравии и предать ему благоволение Его святейшества, живущего в правде, фараона Эхнатона, – произнес стандартную фразу Нехези и также склонил голову, приветствуя наместника.
– Да живет вечно фараон Верхнего и Нижнего Египта, живущий в правде, фараон Эхнатон!
– Рад видеть Куш в процветании и благе. Сразу видно, что страна процветает от государственной мудрости вашего высочества.
– Прошу за мной в мой сад, где я смогу наедине выслушать волю моего господина фараона Эхнатона. Здесь совсем недавно закончили великолепное искусственное озеро, вокруг которого посадили виноградники. Райское место.
Они проследовали через двор, где в золоченых кадках росли великолепные карликовые пальмы, кедры и апельсиновые деревья. Дорожки были тщательно ухожены и засыпаны цветным песком.
– Я вижу, что мода при вашем дворе опережает моду при дворе фараона. На дамах нового типа парики, каких еще мало и в Ахетатоне.
– Что я могу поделать с моими придворными, – принц с улыбкой развел руки в стороны. Я то сам мало обращаю внимания на новшества в одежде, но мои жены следят за малейшими изменениями. Особенно старшая из них.
Нехези знал, что принц женат на дочери фараона Аменхотепа III, одной из сестер Эхнатона.
В роскошном саду и озера с прозрачной голубой водой, на расписных плитах обставленных великолепной мебелью из черного дерева они сели на стулья друг против друга и слуги поставили на стол угощение вино и фрукты.
Красивые чернокожие девушки украсили Нехези гирляндой цветов и одна из них наполнила его чашу изготовленную из тончайшего финикийского стекла.
– Прошу попробовать это вино. Мне привезли его с острова Крит – отменное.
Нехези пригубил и поблагодарил хозяина. Принц быстро осушил свою чашу до дна и жестом приказал рабыне налить еще. Все знали об этой слабости его высочества Царского сына Куша.
– Я прошу простить меня если я задам невежливый вопрос, я совершенно вас не знаю. Кто вы и какого рода? – принц Кашт отпил из своей чаши. – И прошу вас пить вино, а то я подумаю, что оно недостаточно хорошо.
– Я совсем недавно при дворе моего повелителя, ваше высочество. Я родом из Фив. По своей профессии я писец. И его высочество Йуйя, дед фараона, и господин Эйе, отец жены фараона, госпожи обеих земель Нефертити отметили меня свой милостью. А имя мое Нехези и я занимаю должность личного писца господина Эйе. А до этого был писцом господина Йуйя.
– Отличные рекомендации, господин Нехези. С такими знакомствами при дворе вы пойдете далеко. И судя по вашей речи и по тому, что Йуйя взял вас к себе, вы человек образованный.
Нехези из уважения к принцу осушил свою чашу и слуга тот час налил ему новую.
– Да. Я учился в школе моего дяди в Фивах. И неплохо умею слагать гимны. Но мои заслуги слишком скромны, чтобы о них говорить с таким высокообразованным человеком как ваше высочество. Но я послан к вам…
– Я знаю, что вы мне принесли, – прервал Нехези Кашт. – Нужно строить храм Атону и нужно ликвидировать старые культы. Насчет первого, то больших проблем нет, а вот второе дело многотрудное.
– Это стандартная ситуация для всех номов и провинций Египта, – сказал Нехези. – Все идет не так скоро и просто как желает Его святейшество фараон Верхнего и Нижнего Египта Эхнатон.
– Но у нас дело еще сложнее. Главным божеством Куша с давних пор является бог войны Апедемак. Вы видели его изображения на площадях столицы и его храмы?
– Я честно признаться не успел всего достаточно хорошо рассмотреть, ваше высочество. Храмов в вашей столице столь много, что сразу трудно разобраться.
– Храмы в честь Апедемака рассмотреть легко. Это божество с львиной головой и телом змеи. Поэтому у нас в стране так много львиных храмов. Они есть во всех города Нубии. И я не представляю, как можно все этот отменить за один день. В городе и так шепчутся, что если я нанесу удар по богам, то Куш обрушиться от их гнева.
– Такие разговоры были и Фивах. Но верховный жрец Атона Мерира прилюдно начал уничтожать надписи в честь Амона и мир не обрушился. А культ Амона-Ра в Фивах существует не одну тысячу лет, ваше высочество. Вы думаете нам было легко исполнять волю фараона? Тоже самое сейчас происходит по всему Египту. Больше того фараон посылает гимны в честь Атона в Сирию и требует от своих союзников установления нового культа и там.
– И как там его принимают? – поинтересовался Кашта.
– Не совсем хорошо. Но по всему Египту уже началось строительство новых храмов Атону. Больше того есть повеление оказывать таким строительствам повсеместную поддержку. В Алебастровом номе фараон приказал сварить в кипятке номарха. И только за то, что он не выделил достаточного количества строительного камня и работа по постройке храма Атону замедлилась на неделю.
– Это я уже слышал и сам. Слухи быстро доходят на нас в Напате. И я даже знаю, что номарх не стал дожидаться казни и сбежал и его до сих пор не поймали.
Нехези искренне удивился осведомленности наместника Куша.
– Я же не собираюсь препятствовать постройке нового храма, и все необходимые материалы будут выделены.
– Я знал, что ваше высочество верный слуга фараона.
Они снова выпили вина. Наместник настаивал, чтобы Нехези не отставал от него, и его чаша постоянно наполнялась.
– Величественный храм Атону мы начнем строить. Это так. Но нельзя ли в отмене старых культов действовать не столь круто? Мы здесь в Нубии давно привыкли к тому, что египтяне навязывают нам своих богов. Так нам навязали куль Амона-Ра и мы это стерпели. Пусть себе стоят храмы Амону. Но теперь ведь нужно не просто построить храм новому божеству, но и стереть старые культы. А вот это уже может вызвать взрыв.
– Вы думаете, что все столь серьезно, ваше высочество? Всюду народ ропщет, но стихийных восстаний не было. До этого дело не доходило.
– Но здесь все-таки Нубия. И у нас многие помнят о том, что некогда наша страна была полностью независима от Египта и имела своих царей. Я как раз потомок древней династии.
– Об этом хорошо помнят при дворе фараона.
– Я также помню дворец в Фивах, где я воспитывался детских лет. Эх и было же прекрасное времечко. Двор утопал в роскоши и наслаждениях. Какие забавы там умели устраивать! До сих пор вспоминаю.
– Вы не договорили, ваше высочество, о строительстве нового Храма и новом культе. Меня, сами понимаете, этот вопрос занимает больше всего.
– Если резко нажать в смысле новой религии, то может начаться восстание. А какими силами его подавить и какие последствия это вызовет? Война в Нубии, какой не знали уже больше четырехсот лет, может продлиться лет 20-30. Вспомните ситуацию, что была в начале правления 12-й династии.
– И что же вы предлагаете? – Нехези понимал, что наместник совершенно прав. Здесь может подняться народ и тогда в Нубию придется вводить войска. А это расходы и крайне плохой пример для других провинций.
– Начать строительство нового храма Атону, но продолжать поклонение старым культам.
– Я полностью с вами согласен, ваше высочество. Но фараон требует неукоснительного исполнения своей воли. Вы же знаете Эхнатона. Он в гневе и голову снять может.
– Фараон все еще также нетерпим к малейшему сопротивлению его воле?
– Больше чем когда-либо. Но и вас я прекрасно понимаю, ваше высочество. Нужно искать компромисс. Фараон тоже не может хорошо знать всех обстоятельств, что виднее на месте.
– Именно так. Мы начнем строить храм Атона, а со старыми культами пока погодим. Но выглядеть будет так, словно культ Атона единственный культ в стране.
– Но чиновники повелителя Верхнего и Нижнего Египта обязательно посетят вас для проверки. И если фараон узнает, что я его обманул, то меня ждет незавидный удел.
– У нас всегда будет, что показать чиновникам фараона. Я ведь воспитывался при дворе и хорошо понимаю как нужно себя вести в определенных ситуациях…
Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
Фивы
Старый Нехези перевел дух. Бата и Яхотеп внимательно слушали его и не перебивали.
– Вот так я выполнил важную дипломатическую миссию, детки. И я могу вполне гордиться этим моим деянием. Хотя сейчас об этом уже никто не помнит. И в истории оно останется неотмеченным. А жаль. Хотелось бы чтобы и обо мне помнили. Как видите, я не совсем даже в старости избавился от мелкого тщеславия.
– Никогда бы не поверил, дедушка, что вы беседовали запросто с принцами, и первыми людьми Египта, и с самим фараоном. У вас была интересная жизнь.
– Тогда я провел в Напате почти три месяца. Хотя меня несколько раз хотели отозвать в Фивы, но то как я решил проблемы в Нубии, сделало меня незаменимым. И принц Кашт был исключительно вежлив со мной. Я жил как главный человек в Куше во дворце наместника и к мои услугам были тогда лучшие рабыни принца. А у него был целый цветник. Любил принц Кашт женщин и понимал толк в женской красоте.
– Ты пытался забыть Мерани, дедушка? – спросил понятливый Яхотеп.
– Именно так. Я пользовался услугами нескольких красавиц и принц был готов мне их подарить. Но они, эти красотки, не сумели вытеснить образ Мерани из моей души. Ты уже взрослый Яхотеп и можешь меня понять. Я постоянно думал о ней, и расстояние не могло стереть её образ из моей памяти. Я скучал по её ласкам, и по запаху её кожи, и запаху её волос. Я в третий месяц моего пребывания в Напате даже стал иногда гнать красоток из моей спальни. И я до сих пор не могу понять, почему она не казались мне такими как Мерани? Ведь многие были гораздо красивее её. Так почему же так произошло, что эта девушка грабитель могил стала так мне дорога?
– Жрецы сказали бы, что это пламя в твоей душе зажгла богиня любви Хатор. Разве можно иначе пояснить это чувство в груди мужчины или женщины? – спросил Яхотеп. – Ведь по иному нельзя пояснить почему люди влюбляются. Это божественный огонь.
– Я сам много раз говорил подобное, Яхотеп. А затем много раз сам же это и опровергал и сравнивал людскую любовь с похотью. И тогда я доказывал, что это одно и тоже. Это сложная тема для разговора, детки. И я здесь ничего не смогу вам пояснить. Вы сами разберетесь в этом впоследствии. Ваша жизнь еще только начинается.
– Но Мерани ждала тебя, дедушка? – спросил Бата.
– Ждала? Конечно, ждала, но совсем не так как я. Я просто жаждал нашей встречи и в первую ночь вместе с ней я был подобен…
Нехези не договорил и только махнул рукой. Эти воспоминания растревожили его сердце…