Капитан Джим Ханнер сидел, повернувшись лицом к огромному светящемуся экрану, где плавно и величественно, никуда не торопясь, проплывали мириады крошечных, неразличимых невооруженным глазом частиц, сливавшихся в единое поле.

— Внимание! — прокричал он, и его голос, многократно усиленный, разнесся по всем отсекам космического корабля. — Полная готовность! Мы входим в пылевое облако!

Крепко сбитая высокая фигура капитана возвышалась над пультом управления. Суровое, будто высеченное из камня, лицо Ханнера не выдавало никаких эмоций; он, казалось, целиком и полностью сосредоточился над поставленной задачей.

В затылок Ханнеру дышали второй пилот и штурман, которые, не отрываясь, следили за каждым движением капитана. Темно-коричневый загар говорил, что они оба уже не первый год проводят в космосе, и их кожа привыкла к жесткому неэкранированному излучению горячих звезд.

Матиз, служивший на этом корабле в должности второго пилота, не отличался изяществом фигуры. Он был невысокого роста, плечистым, но уже начавшим раздаваться вширь. Штурман Занеф был почти противоположностью Матизу — сухощавый и жилистый, со скуластым лицом; бритая голова и туго натянутая кожа придавали ему внешнее зловещее сходство со случайно ожившим черепом.

Чуть дальше в гидрокресле сидел, небрежно развалясь, мистер Дуст, джентльмен весьма плотной комплекции с одутловатыми щеками, из-за которых едва проглядывали щелки глаз. Собственно корабль был его родным детищем, а он — его конструктором.

— Мистер Дуст, вы уверены, что обшивка выдержит метеоритную атаку? — спросил тихо второй пилот Матиз.

— Так же, как в самом себе! Корабль успешно прошел испытания на стендовом полигоне Мункайда. Не вижу причин, почему он должен сплоховать именно сегодня.

— Первый блок готов! — донеслось из динамика.

— Второй готов!

Затем доложили о готовности оставшиеся три блока, и Ханнер вновь включил громкую связь:

— Всем отсекам: "Пандора" входит в облако. Включить рассеивающие поля!

Капитан сам набрал на клавиатуре код защитного поля главного отсека.

Громадная машина, пожалуй, самая большая из тех, которой Джиму приходилось командовать в своей жизни, звездолет особой конструкции "Пандора", врезался в нестройные ряды мельчайших космических частиц, отталкивая их прочь от своей и без того достаточно мощной брони-обшивки. Корабль был похож на спрута, выпроставшего свои коварные щупальца — пять блоков, соединенных с центральным корпусом при помощи сравнительно узких переходников, — в стаю беспомощных коралловых рыбок.

— Включить направляющее поле и открыть ловушки! — прогремел голос Ханнера.

В раскрытые чрева блоков широким потоком устремилась пыль, до тех пор хаотично болтавшаяся в пространстве. Теперь после соответствующей обработки ей предстояло превратиться в столь ценимое человечеством сырье для космических заводов — химические элементы в их чистом почти первозданном виде. Такой поразительной чистоты можно было добиться только в условиях вакуума или близких к нему.

Правда, эта масса таила в себе и немалую угрозу: сотни кораблей, попадавших ранее в пылевые облака, получали серьезные повреждения корпуса, пробитого непомерно разогнавшимися метеоритами, и сквозь эти пробоины к ним внутрь врывались смертоносные потоки водородных частиц, которые от соприкосновения с кислородом и внезапного разогрева взрывались, не оставляя людям ни единого шанса выжить.

— Если не произойдет разгерметизации… — штурман Занеф не окончил фразу, нервно расстегнув ворот мундира. Все и так достаточно хорошо понимали, что если корабль не выдержит перенапряжения от этих множественных полей, то сожалеть уже будет не о чем, да и не кому.

— Не произойдет, — отозвался Дуст, — мое присутствие на борту — самая верная гарантия безопасности.

Из всех, кто находился в рубке, только сам конструктор "Пандоры" пребывал в раскрепощенном и вполне уравновешенном состоянии, словно его, в самом деле, не страшили те неисчислимые количества маленьких астероидов, проносящихся за бортом звездолета с сумасшедшей скоростью.

— Ловушки наполнены на 80 %,- поступило сообщение из блоков.

— Выключить направляющее поле! Закрыть ловушки!

Ханнер повернулся к товарищам по экипажу:

— Перегрузка слишком опасна. Не будем рисковать понапрасну — для первого раза хватит.

Голос капитана производил впечатление абсолютно ледяного спокойствия, хотя, когда Ханнер вернулся к экрану, то на лбу у него проступили едва заметные капельки пота. Да, у него тоже нервы не были сделаны из железа, и эта масса астероидов пусть даже очень мелких навевала на него чувство благоговейного трепета — это была неведомая до сих пор сила, сила, которую он — капитан Ханнер собирался подчинить своей воле.

— Выходим из пылевого облака!

Корабль взял обратный курс, покидая гибельные дебри пыльных космических джунглей. Ещё немного и вся эта армада, внушавшая ужас, останется далеко за бортом.

По рубке пронесся вздох облегчения.

— Отбой всем отсекам, — скомандовал Ханнер. — Доложите состояние ловушек и транспортных тоннелей.

— Наполняемость — 83 %. Повреждений не зафиксировано.

Капитана удовлетворил ответ: он хотел услышать, что его корабль вышел из коварного облака, не получив ни единой царапины.

— Полагаю, мы можем возвращаться? — спросил Ханнер у Дуста.

— Не так быстро, — ответил тот. — Сейчас пыль проходит через фильтры. Если попытка не увенчалась успехом, то мы обязаны её повторить.

Капитан недоуменно посмотрел на ученого: он решительно не понимал, что означали последние слова конструктора "Пандоры". Разве их космический комбайн по сбору пыли не выполнил своего задания? В ловушках — тонны мельчайших частиц, и может ли в такой ситуации идти речь о какой-либо неудаче? Однако спорить не стал. Ему все больше и больше казалась подозрительной эта экспедиция.

Пыль проходила через фильтры, оседая в различных блоках, соответствующих её размерам, намагниченности, плотности и некоторым другим показателям, которые инженер постоянно проверял, сверяясь со своими расчетами…

…Джим Ханнер был далеко не новичком в освоенном космосе, и его имя хорошо знали на десятках планет: многие по сей день помнили его схватку с пиратами на зеленой планете Коль, где он умудрился похитить нефритовую статую местного божества и при этом остаться в живых. О такой удачливости другим приходилось только мечтать.

Каждый по-своему налаживает связи с богиней судьбы. Кто-то пытается заслужить благосклонность Фортуны упорным трудом, кто-то — молитвами и пожертвованиями, а Джима Ханнера она любила просто так — без всяких условий.

Капризная и своенравная богиня всегда подсовывала ему состоятельных бизнесменов — как гуманоидов, так и ксеноморфов, желавших погреть руки или щупальца на взаимоотношениях Фортуны и ее любимчика.

Кто, кроме капитана Ханнера, мог провести три торговых звездолета кратчайшим путем через контролируемую пиратами зону вообще без повреждений и прийти в порт назначения раньше торгового каравана, что дало его заказчикам возможность продать свои товары по самой выгодной цене?

Кто, кроме удачливого Джима, мог высадиться на дикой заповедной планете Рапан и дать возможность торговцам животными захватить больше ста единиц воющего, лающего и шипящего товара и уйти до того, как егеря и смотрители сумели что-либо понять?

Но все проходит. И дни его благополучия испарились, сменившись чередой непрерывных неудач.

А все началось с того, что однажды некий торговец с несколько подмоченной репутацией, которая, вполне, компенсировалась толщиной его кошелька, зафрахтовал звездолет Джима для перевозки ценного груза. Предлагал он сумму втрое большую, чем обычно платили Ханнеру за рейс, а доставить стоило всего пару ящичков размером с его капитанский чемоданчик. Такие небольшие, но ценные грузы попадались перевозчикам не часто и считались в их среде редкостной удачей, так как позволяли брать попутные товары — ходка-то все равно оплачивалась первым нанимателем!

Главным условием сделки была скорость, и капитану пришлось в очередной раз рискнуть, оторвавшись от патрульных кораблей торгового каравана. Путешествовать с караваном, конечно, безопаснее, но намного скучнее. А чего бояться любимцу Фортуны?

Единственное, чего не учел Ханнер, это того, что богиня — всё-таки женщина, и своих поклонников она меняет чаще, чем прическу или макияж. И в её жизни явно наступил период обновления — видимо, увлеклась какой-то более колоритной фигурой в торговом флоте или новой брошкой.

Ханнер раньше именно в этой части торговой системы Эйяла имел обыкновение демонстрировать свою ловкость, сокращая путь и отрываясь от каравана, оставляя за собой ощетинившиеся пушками корабли военного сопровождения.

Это было рискованно, и мало капитанов отважилось бы на подобное. Но риск как раз и приносил Джиму немалые дивиденды и возможность содержать собственный звездолет.

Неподалеку от пылевого скопления его корабль попал в засаду, напоровшись на пиратскую флотилию. Космические бродяги обложили его со всех сторон, словно волка в логове, прижав к астероидному потоку, прорываться сквозь который не стал бы даже сумасшедший.

Теперь-то Джим знал, что предприимчивый делец со слащавой физиономией был агентом ГИЗы — банды пиратов торговых путей, известной любому звездолетчику по зловещему девизу: "Друзья Бога и враги всего космоса".

ГИЗа родилась из разрозненных сообществ наиболее непримиримых пиратских вожаков, которые не желали идти ни на какие компромиссы с теми, кто был сторонником соглашательства с правительствами систем или, не дай бог, с Федерацией. А таких в Свободных мирах набралось немало среди капитанов и командиров флотилий, уже накопивших достаточные средства и не возражавших против возможности легализовать свои капиталы. Сделать это можно было, только войдя во всеобщую межпланетную банковскую сеть. Но вот пиратов туда приглашать никто не собирался, и поэтому многие из них задумались о соглашении.

По мнению вожаков ГИЗы, подобная политика могла привести Свободные миры к традиционному "рабству" законов и положений, от которого они все некогда сбежали.

В секторе произошли крутые разборки, но никто так и не сумел тогда доказать собственное превосходство. Сторонников хватало и у тех, и у других. А длительная война между пиратами не была выгодна никому, кроме их общих противников. Ослабляя себя, они давали повод любой из систем вторгнуться в пределы Свободных миров, благо предлог придумывать было не нужно, борьба с пиратами — святое дело.

После этой малой войны ГИЗы немного успокоились и заняли свою нишу в пиратском сообществе, вполне независимую и не посягавшую на привилегии других. С ними считались как с мощной организацией, но держали в узде, не давая распоясаться.

Впрочем, сейчас вожди ГИЗы были уже совсем не те, что триста лет назад. Тогда три вожака "врагов космоса" исступленно стояли за полную свободу и независимость. Они отрицали любые законы, кроме права сильного взять то, что ему нравится. Теперь пришло время быть более рациональными и не столь категоричными. Время открытых и бесшабашных нападений на торговцев давно кануло в Лету. Беспредельничать на проторенных путях не давили усилившиеся военные флотилии конвоев.

Бросаться же в лобовые атаки стало крайне невыгодно после многочисленных потерь, понесенных ГИЗами в прошлом столетии, когда их братство едва не развалилось.

Теперь ГИЗы разработали принципиально новую тактику космического грабежа, жертвой которого и стал "удачливый" Джим. Они заманивали неосторожных капитанов, предлагая значительные суммы для перевозки миниатюрных грузов, и давали щедрый задаток, больший, чем обычные наниматели. Понятно, что любой командир транспорта клюнет на такую приманку и не станет гонять свое судно порожним, взяв сопутствующие грузы. И Ханнер не стал исключением из этого правила. Он прихватил с собой солидную партию дорогостоящих промышленных роботов для развивающейся планеты Ваал.

Везти роботов просто так было нерентабельно. Илинийские робототехнические компании, о жадности которых среди звездолетчиков слагались легенды, платили крайне мало и страховку давали пустяковую, экономя буквально на каждой кредитке. Но рейс же все равно будет оплачен, и Джим заключил "выгодный" контракт.

Легендарный предводитель ГИЗы, высокий гуманоид с татуированным лицом, все время подчеркивал свою невероятную щедрость: он оставил Ханнеру и его команде ЖИЗНЬ, отобрав при этом корабль, грузы и даже личные вещи команды. А в небольших ящиках, которые соблазнили Джима на этот перелет, оказались блоки питания для роботов-уборщиков, которых было полным полно на любой, даже самой захолустной планете. Более дешевой робототехнической продукции просто не существовало.

Вернувшись домой без бесславно потерянных корабля и грузов, Ханнер стал объектом охоты судебных исполнителей, натравленных на него илинийцами, которые отобрали у него дом и арестовали все счета в галактических банках.

Выйдя из долговой тюрьмы на Эйяле, Джим превратился в никому ненужного капитана, и на его когда-то безупречной и фартовой репутации был поставлен жирный крест.

Его женщина и по совместительству штурман Элиза Кроули, пока он прохлаждался на нарах, не стала отказываться от должности старшего помощника на большом космическом лайнере, бросив Джима наедине с нажитыми им самим проблемами.

"Удачливый Джим" остался без корабля, жилища, счета в банке, женщины и без надежд найти подходящую работу. Такого не наймут даже вторым помощником, а не то, что капитаном.

Ханнеру пришлось убраться прочь с дорогостоящей Эйялы на более дешевый и непрезентабельный Мункайд, населенный несколькими тысячами горных работяг и десятком бюрократов.

Еще одной привлекательной чертой Мункайда были автоматы бесплатного питания для безработных и возможность заработать на рюмку виски непритязательной космической байкой, которых в арсенале Джима великое множество.

Так продолжалось до тех пор, пока он не излил душу неизвестно каким ветром занесенному на Мункайд мистеру Дусту, который и предложил Джиму место на капитанском мостике нового звездного корабля-фабрики, который, впрочем, еще предстояло построить. Деньги на строительство давал некий господин Карл, известный под кличкой Темный Банкир, о котором ходило множество самых невероятных слухов. И не все из них были хорошими. В иных обстоятельствах Джим не стал бы связываться с таким подозрительным субъектом, но теперь выбирать не приходилось…

…Еще несколько недель "Пандора" бесцельно проболталась неподалеку от пылевого облака. Джим Ханнер хоть и являлся капитаном звездолета, но абсолютной властью, какая была ему положена по должности, не пользовался. Не то чтобы его не слушали и игнорировали его команды, но уж больно независимо вели себя штурман Занеф и второй пилот Матиз в компании с инженером Дустом. У этих людей было слишком много секретов от своего командира.

Некоторое время Джим мирился с существующим положением, топя свое безделье в крепких напитках, но в минуты протрезвления его всё чаще посещала мысль о том, что капитану положено играть первую скрипку на звездолете.

Ханнер решил выяснить, сколько они ещё будут болтаться возле опасного пылевого скопления, и каковы же результаты их работы.

Он вошел в кают-компанию и увидел там всю троицу плюс судового врача Блюмингейма, субъекта ему крайне несимпатичного из-за постоянной высокомерной мины на его физиономии.

Доктор Блюмингейм не вписывался в обычные стандарты врача на космическом корабле. В прошлом этот человек был знаменитым учёным и сотрудником Федерального научного центра, одного из самых престижных медицинских учреждений Галактики. А на должностях судовых врачей пребывали все больше специалисты с дипломами врачей, но без перспективы устроиться в планетарных клиниках.

Ханнер "вцепился" взглядом в уже не молодого человека, виски которого давно посеребрила седина.

"А этот мошенник, несмотря на почтенный возраст, сохранил внешнюю привлекательность и хорошую физическую форму, — мелькнуло в голове Джима. — И если бы не это выражение лица, я бы подал ему руку с удовольствием".

Компания оживленно беседовала, но при появлении Джима все умолкли.

— Господа, не пора ли и меня посвятить в ваши дела?

— Что вы имеете в виду, капитан? — сделал вид, что не понял его, Матиз.

— Мы торчим здесь уже довольно долго, и вы знаете зачем. А вот я, ваш капитан, понятия не имею.

— А что у вас есть дома какие-то срочные дела? — съязвил Матиз. — Что вас там ждет? Или у вас есть выгодные контракты? Вы здесь получаете деньги и исполняете обязанности капитана. Что же вам еще нужно? Чем больше проторчим здесь, тем больше каждый из нас получит кредиток.

— Это правильно, — согласился Ханнер. — Но я не привык, чтобы второй пилот со мной разговаривал подобным тоном, мистер Матиз.

— Значит, мой тон вам не нравиться?

— Тихо, господа! — успокоил их доктор. — Не стоит ссориться. Мы с вами делаем одно дело. Может быть, пришло время посвятить нашего капитана в некоторые подробности?

Занеф согласно кивнул.

Подбородок инженера Дуста задергался:

— Вы умный человек, Ханнер, и, наверное, догадались, что наше скромное предприятие не просто вылавливание пыли для лаборатории и получения из неё полезных минералов. Вы сами понимаете, что за такую пустяковую работу не платят столько, сколько сейчас получаете вы.

— Я понимаю, — ответил Джим. — Слишком уж легко господин Карл выделил средства для этой экспедиции. Вряд ли он стал бы раскошеливаться на обычную космическую фабрику. Масштабы деятельности этого господина, как мне представляется, лежат не в столь прозаической плоскости. Он ведь редко занимается чем-то законным, хотя и прикрывается легальными операциями.

— Да, Карл — темная лошадка, правда, с законом проблем у него нет, — произнес штурман Занеф. — Но дело не в Темном банкире. Мы и сами не прочь разбогатеть при помощи космической пыли.

— Никто не против разбогатеть, но меня интересует способ, каким вы собираетесь это сделать. Ваши постоянные шушуканья говорят о грандиозной противоправной махинации.

— А вы у нас законник? — снова вскипел Матиз. — Для вас кредитки пахнут? Мы откопали вас у дрянного аппарата бесплатной еды, где вы жрали питательную массу. Я тогда говорил, что этот теперь землю будет грызть, дабы вернуть себе свое. А он нам сейчас толкует о законах, правах и махинациях. Поймите, что легальная работа вам не светит. Ни одна солидная компания на выстрел атомной пушки вас не подпустит к своим кораблям.

— Да погоди ты, Матиз, — прервал второго пилота штурман. — Капитан хочет знать, что мы ему предлагаем и это его право.

— Ханнер, — взял слово Дуст, — меня называют сумасшедшим, мечтателем и всякими другими неприятными для умного человека прозвищами. Но я не просто талант, я — гений. Космическая пыль — это не только камешки и минералы, пусть даже почти в чистом виде, но и тысячи, миллионы, миллиарды микроорганизмов — микробы, вирусы, споры — все что хотите. И каждый раз, погружаясь в облако, мы ходим по лезвию ножа, который эти невидимые твари всадят нам в спину, не задумываясь ни на мгновение. И защитит ли от этих микроскопических спор наша броневая обшивка, мы не знаем.

— Что это значит? — не понял Джим. — Повреждений у нас нет.

— Обшивка цела. Но для некоторых микроорганизмов она — не преграда. Мы четверо: я, Матиз, Занеф и Блюмингейм имеем некоторую защиту против этих мелких тварей. Не зря же мы привлекли в качестве судового врача такое светило медицинской науки, как наш доктор. Еще работая на военных Звездной Федерации, он создал уникальное средство защиты от некоторых видов биологического оружия в виде специально вживляемых в организм противовирусных имплантатов. Они представляют собой своеобразную колонию лейкоцитов, наделенных собственной матрицей памяти. Это почти что живое существо, которое и помогает нам избежать возможного заражения.

— Постойте-ка, — спросил его Джим с тревогой в голосе. — Значит, мы торчим здесь как лаборатория с подопытными кроликами? И я, и мой экипаж — эти кролики и есть! Ведь у всей команды нет этих ваших защитных имплантатов. Не так ли?

— Какой вы догадливый, — засмеялся Матиз. — Знаете, как называли наш корабль, те, кто был посвящен в дело? Не "Пандора", а "Обреченный охотник". Остроумно, не правда ли?

— Если об этом узнают на "Пандоре", то в новый рейс с вами никто не пойдет! — решительно заявил Ханнер.

— Пойдут, — уверенно ответил Дуст. — Ещё как пойдут. Впрочем, нам нужно ещё вернуться из этого рейса. Зачем загадывать, капитан?

— Значит, мы договорились, Джим? Ведите себя спокойно, и может быть, у вас все будет в порядке, — проговорил Блюмингейм. — И вы получите точно такую же защитную матрицу.

Капитан Ханнер получил время обдумать заманчивое предложение, запершись у себя в каюте.

То, что ему предлагали, было вполне реальным средством заработать не просто деньги, а баснословный капитал, который навсегда избавил бы его от необходимости заниматься многотрудным делом космических перевозок в будущем и смыл бы с него клеймо неудачника. Разве не к этому он стремился?

Но уж слишком этот бизнес отдавал криминалом. И расплачиваться приходилось человеческими жизнями, а Ханнер не привык подставлять чужие головы вместо своей. В этом вопросе его мнение отличалось от мнения доктора Блюмингейма.

После некоторых колебаний Джим решил действовать.

Он выбежал из своей каюты и бросился к отсекам экипажа, думая раскрыть космолетчикам глаза на происходящее и предупредить об опасности, которая над всеми ними нависла.

Но, как оказалось, сообщать было некому. Вся свободная смена находилась в невменяемом состоянии: эти люди в очередной раз испытали воздействие очень дорогого наркотика под названием "Седьмое небо". Им нечего было терять. Излечиться от пристрастия к этому галлюциногену никто не мог. Вот из каких специалистов набирали команду для обреченной "Пандоры"!

Капитан понял, что теперь у него, если он хочет спастись, остается только один путь — сбежать. И он направился на палубу спасательных флаеров.

Массивные двери шлюзового отсека бесшумно скользнули в стороны, открыв перед Джимом высокое помещение с ровным рядом летательных капсул. Ханнер вошел внутрь и, пройдя вдоль этого ряда, выбрал себе подходящий быстроходный аппарат "У-17", немного устаревшую, но вполне надежную модель.

Кабина, поддавшись его усилиям, отъехала в сторону, и он расположился в кресле пилота. Привычными движениями, щелкая по тумблерам и кнопкам, Джим активизировал систему запуска, но, к своему удивлению, обнаружил, что вылететь он не может. Двери шлюзовых камер были заблокированы не его капитанским кодом!

— Черт! — выругался Ханнер и, поспешно расстегнув ремни безопасности, вылез из аппарата.

— Что, не получилось? — услышал Ханнер отвратительно ехидный смешок второго пилота Матиза. — Сбежать отсюда не так просто, капитан.

— Где вы? — Джим стал оглядываться в поисках обладателя голоса.

— Мы здесь, Ханнер, — штурман Занеф показался из ниши ремонтников.

В его руках был старый и добрый бластер. За ним вышли Матиз, Дуст и Блюмингейм — вся четверка в сборе. Капитан встал, скрестив руки на груди: он не даст этим ублюдкам повода усомниться в его храбрости.

— Вы решили меня убить? — осведомился Джим. — Что ж, лучшего места не найти. И уединенное место, и космос рядом.

— Не стоит иронизировать, капитан, — произнес мистер Дуст. — Мы ведь предложили вам по-настоящему стать одним из членов нашей команды. Но вы пренебрегли нашим доверием.

— Вы не согласились сотрудничать и знаете наш маленький секрет. Мы просто не можем дать вам уйти, — заговорил Блюмингейм.

В руках у доктора появился диковинный циклоидный предмет с пирамидальным выступом посредине. И он направил его на Ханнера.

— Знаете, что у меня в руках? — спросил доктор.

— Нет. Ничего подобного в жизни не видел. Но, очевидно, эта штука не из приятных, не так ли? — предположил Джим.

— Вы совершенно правы. Приятного в ней действительно мало. Это новый вид оружия, мутагенатор, разработанный при моем непосредственном участии пару лет назад, еще в то время, когда я работал на военных. Одно касание — и ваше тело превратится в фарш из бактерий и вирусов. Но вы, наверное, хотели бы пронаблюдать его в действии?

— Нет, совсем не хотел бы, — ответил Джим. — Ведь вы намерены испытать его на мне, не так ли?

— Вовсе нет.

После этих слов доктор неожиданно повернулся к мистеру Дусту и выбросил руки вперед. Пирамидка стремительно вонзилась в инженера, разворотив ему грудную клетку.

— А теперь немного льда и в открытый космос, — произнес Матиз. — Смотреть на разлагающееся человеческое тело — удовольствие небольшое. Этот Дуст даже после смерти сослужит нам хорошую службу. Прощай, мистер Дуст и пусть твои останки покоятся с миром.

Занеф включил переносную криогенную установку, обдавшую труп конструктора волной холода.

Спустя полчаса бесформенная глыба льда вывалилась в космос с борта "Пандоры". Труп Дуста вез в себе зловещий концентрат убийственных бактерий — и горе тому кораблю, который рискнет принять его на борт.

— И что это значит? — спросил, придя в себя, Ханнер.

— Этот человек уже сделал свое дело и ушел, как и подобает истинному джентльмену. Какой смысл от инженера, если он уже не нужен? Вот и пусть покоиться в космосе. А вы, капитан, пока ещё нам необходимы.

— Но он же автор всего проекта, а вы сами, что смыслите в технике? Ведь конструкция "Пандоры" весьма необычная, и даже я, со всем моим опытом космических полетов, не могу управлять им достаточно эффективно без помощи классного инженера.

— Не стоит всё усложнять, капитан, — проговорил Блюмингейм. — Человек с вашими талантами способен на многое. А от господина Дуста необходимо было избавиться, как от лишних глаз и ушей Темного банкира…

Прошло около часа, и Блюмингейм подготовил инструментарий для введения имплантата. Джиму не очень пришлась по душе эта процедура, но иного выбора ему просто не предоставили.

— А вы справитесь с операцией один, без помощника? — спросил Ханнер.

Доктор подключил капитана к наркозному аппарату:

— Не волнуйтесь, капитан, я уже проводил подобные операции и Занефу, и Матизу, и Дусту.

Слова Блюмингейма не успокоили Джима, но усыпляющий газ уже начал свое действие, и сознание капитана провалилось в пустоту.

"Я играю в опасную игру, — подумал Блюмингейм, — ведь действие матрицы памяти, которую я поставлю этому человеку, предсказать невозможно. А если он выйдет из-под контроля? Ведь это существо уже не будет Джимом Ханнером — матрица полностью подавит старое сознание, заменив его новым. А будет ли новый Ханнер покладистым и послушным? Но, так или иначе, от мистера Дуста нужно было избавиться, опека Темного банкира стало для "Пандоры" слишком обременительной".

Через сорок минут операция была закончена, и Блюмингейму оставалось лишь ждать результатов эксперимента.

Ханнер пришел в себя и с удивлением посмотрел на доктора:

— Блюмингейм? Вот кого не ожидал здесь увидеть, так это вас!

— Вы знаете меня?

— Более чем. И я рад, что операцию провели именно вы. Каково мое новое имя? Как звали человека, в теле которого я сейчас нахожусь?

— Джим Ханнер, капитан "Пандоры" — звездолета, на борту которого мы пребываем в данный момент, — ответил слегка опешивший Блюмингейм. Он не ожидал, что это существо знало его лично.

На экране обзорного монитора мелькнул силуэт звездолета.

— Вот он! — Матиз указал капитану Ханнеру на судно. — Это космический танкер, в его трюмах, наверняка, полно энергона, а у нас как раз не хватает горючего.

— И что вы предлагаете? — спросил капитан Ханнер.

— Заставить его поделиться. Пугните его боеголовкой.

— Это уже прямое нарушение доброго десятка галактических законов. Это пиратство, — спокойно констатировал факты капитан.

— Не болтайте, а делайте, что говорят, — как всегда грубо отрезал Матиз.

Капитан резким движением руки послал второго пилота в нокаут и повернувшись к опешившим Занефу и Блюмингейму произнес:

— Когда этот человек очнется, передайте ему: если он еще раз позволит себе подобное обращение, то я оторву ему голову. И это касается всех членов экипажа "Пандоры".

Занеф и Блюмингейм многозначительно переглянулись и поспешили на помощь второму пилоту.

— А горючее нам действительно не помешает, — продолжил капитан. — И мы возьмем его.

Ханнер вернулся к управлению судном:

— Слушать в отсеках! Всем доложить о готовности!

Тотчас последовали короткие доклады команды, и выяснилось, что звездолет готов к атаке. В подобных ситуациях, а пираты часто прибегали к такому способу заправки, ибо садиться на многих планетах было небезопасно, уничтожать транспорт было бессмысленно. Поэтому демонстрация боевой мощи "Пандоры" имела целью убедить капитана танкера в необходимости полной покорности.

— Торпедный отсек! — капитан вызвал палубу с торпедными аппаратами.

— Да, сэр! — на экране появилось лицо худощавого молодого офицера.

— Вы знаете, что нужно делать?

— Пугнуть их торпедой? Я легко могу сбить их дальнюю защиту и даже повредить контур. Если конечно нужно!

— Только защиту. Не стоит наносить танкеру серьезные увечья.

— Есть, сэр!

Палубный офицер торпедного отсека с легкостью выполнил требуемое, и внешние силовые щиты танкера рассыпались сотнями искр, отставив судно почти беззащитным. Следом за демонстрацией силы последовала стандартная процедура захвата.

По каналам связи на борт танкера прошло сообщение с предложением подчиниться приказам "Пандоры" и уверения в случае покорности сохранить жизни членам экипажа.

Танкеры никогда не шли на сопротивление в таких ситуациях. Подобные звездолеты были неповоротливы и ценностями не обладали, а топливом можно и поделиться. Все равно много не заберут — на стандартном звездолете в отличие от звездолета-танкера были только ограниченные резервные хранилища.

— Командир! — на связь вышел отсек связи. — Они дали отводные рукава для приема абордажной команды.

— Отлично! Отряд на их борт и проследить за заправкой нашего звездолета — всех резервуаров! Вы слышите всех!

— Я передам приказ палубному офицеру! Но с вами хочет говорить капитан танкера! Вы выполните его просьбу или послать его подальше?

— Давайте связь. Послушаю, что ему нужно.

На экране большой связи появилась фигура плотного человека в старом комбинезоне:

— Я капитан танкера "Румата" Эквил.

— И что вам нужно? — спросил Ханнер, не представляясь и не здороваясь. — Я разве не достаточно ясно изъяснил наши требования?

— Нет, я все понял, но вы, очевидно, не расслышали меня! Я капитан танкера "Румата"!

— И что же такого особенного в вашем танкере?

— Я вожу горючее по заказу ГИЗы!

— Ах, вот как. И я должен испугаться? Не так ли? — произнес Ханнер. — Да я плевал на ГИЗу и всех пиратов вместе взятых! Предоставьте мне горючее — и останетесь живы! Или у вас есть другая альтернатива?

— Как вам будет угодно, но ГИЗа узнает о вашем поступке, капитан.

Командир танкера отключился. Говорить было больше не о чем.

— Капитан, — решил вмешаться штурман Занеф, — вы, знаете что делаете?

— Естественно, знаю. Нам нужно горючее или нет?

— Нужно, но в этот раз стоит заплатить за него.

— Заплатить? Я не ослышался? Вы предлагаете мне заплатить за то, что мне отдадут даром?

— Вы, очевидно, плохо представляете себе, что такое ГИЗа…

— Да вы совсем держите меня за умалишенного, штурман! — прорычал Ханнер. — Чего ради я должен бояться каких-то бродяг, у которых нет даже пристойного оружия?!

— Но…

— Разговор считаю исчерпанным, Занеф. Идите и выполняйте свои обязанности.

— Да, сэр! — Занеф удалился из командирской рубки. Более он и Матиз здесь не хозяева.

Капитан Эквил знал, о чем говорил и был убежден, что возмездие последует незамедлительно. Отведя свой танкер от "Пандоры" на безопасное расстояние, он связался с командором Акулой, одним из лидеров ГИЗы, который заслужил свое прозвище безжалостным отношением к своим жертвам, оказывавшим хоть малейшее сопротивление.

Командор уверил Эквила, что разберется с наглым капитаном странного звездолета в самое ближайшее время — благо, они находились совсем недалеко от местонахождения "Пандоры". В распоряжении Акулы в настоящий момент был только один космический фрегат. Но ведь фрегат — не танкер, и тоже может пощелкать зубами, или вернее, пострелять из пушек.

Тем более что это была знаменитая в Свободных мирах "Акула" — любимое детище своего командора. После недавних стычек ГИЗов с патрульными крейсерами Звездной Федерации он, правда, лишился одной из выдвижных орудийных палуб, но и в таком виде внушал трепет одиноким кораблям.

Громадная махина с закругленным носом, на котором виднелись шесть торпедных порталов, совершенно потеряла свой первоначальный цвет — темно-зеленый — и теперь походила на серую облущенную консервную банку. По бокам располагались выдвижные палубы с атомными пушками, что позволяло фрегату одновременно вести убийственный огонь в четырех направлениях. Нижняя часть корпуса несла в себе шесть полетно-посадочных стабилизаторов; наверху располагался бронированный блок треугольной формы, в котором прятались установки энергетических щитов. Ближе к хвосту боевого звездолета размещался пояс поворотных двигателей, следом за ними можно было обнаружить и полускрытые сопла субсветового протонного двигателя, предназначенного для перемещения в нормальном космосе. Там же находился и гипер-движок. По всему корпусу бежали тонкие нити сенсоров, обеспечивавших фрегату полный обзор окружающего пространства. В целом, фрегат представлял собой довольно грозную силу, с которой приходилось считаться любому встречному судну.

Когда на обзорных экранах появился силуэт "Пандоры", Акула повернулся к своему помощнику и спросил:

— Что это за посудина? Ты когда-нибудь видел нечто подобное?

— Нет, — ответил тот. — Такого уродливого корабля до сих пор не было в наших просторах, командор.

— Меня удивляет, что его капитан так дерзко разговаривал с нашим поставщиком и заявил, что не боится ГИЗы.

— Может быть, он сумасшедший? Будь я капитаном подобного корабля, то вел бы себя тихо и не высовывался. Мы же разнесем его с первого залпа.

— Точно! Они посмели нарушить главный закон — повиновение. Только повиновение в обмен на помилование. А эти свои жизни уже проиграли. Приготовиться к атаке!

В командной рубке "Пандоры" также идентифицировали неприятельское судно. Бортовой компьютер даже определил его название и "боевой путь".

— Это "Акула"! — вышел на связь Занеф. — Ханнер, вы слышите?! Это не просто пиратское судно ГИЗы, а сама "Акула"!

— Ну и что же? — спокойно спросил капитан. Ни один мускул на его лице не дрогнул, словно ему доложили, что перед ними простая прогулочная яхта. — "Акула" чем-то особенным отличается от остальных кораблей такого же класса?

— Нет, но на борту этого судна самый отчаянный из капитанов ГИЗы!

— А на борту "Пандоры" нахожусь я.

— Вы, сэр? — не понял сарказма Занеф.

— Именно я. И поэтому беспокоиться не стоит. Все под контролем, — капитан вырубил связь со штурманским отсеком и переключился на другой канал. — Палубный офицер!

— Да, сэр!

— Вам ничего не нужно предпринимать! Вы поняли меня?! Ваши орудия должны молчать!

— Но они станут по нам стрелять! Неужели в этой ситуации мы не ответим им хотя бы одним выстрелом?

— В атомных пушках я сейчас не нуждаюсь. Бортовой компьютер уже выставил все силовые щиты. Они отразят их залп, хоть пираты и надеются совсем на другой эффект. Этот Акула еще не знает, что такое "Пандора".

Доктор Блюмингейм сидел здесь же, по соседству с капитаном. Именно этот человек, как ни странно, был нужен Ханнеру в предстоящем сражении.

— Я выставил все защитные щиты, док. Нашей мощности хватит, чтобы успешно отразить три залпа такой посудины, как этот фрегат. Вам хватит этого времени, чтобы настроить свою установку?

— Мой аппарат всегда готов к действию. Он управляется под контролем бортового компьютера и необходимо только активизировать коды!

— Ну, так активизируйте их. Сейчас самое время для этого!

— Уже исполнено, сэр! Я привык принимать ответственные решения самостоятельно.

— Это отличное качество, но в будущем я бы хотел принимать все решения сам. А вы должны перед тем, как действовать спросить моего мнения. Понятно, док?

— Куда яснее!

Ханнер знал, какую атаку предпримет командор пиратов. Для них его судно — всего лишь полувоенный звездолет, с которым они планируют справиться шутя. Это, как думают комические бродяги, даже не настоящий бой, а простое наказание ослушника — то есть уничтожение судна противника.

Первый залп атомных пушек обрушил на "Пандору" смертоносную волну огня. Десятки атомных снарядов устремились к космической фабрике, грозя высвободить грандиозную силу тяжелых атомов.

Но силовые щиты "Пандоры" ничем не уступали тем образцам, которые устанавливались на современных тяжелых крейсерах Федерации. Они легко отразили атаку.

— Что там за черт?! — выругался Акула, вскочив с кресла. — Они отразили наш удар?! Этого просто не может быть!

— Именно так, командор! У них силовые установки ничуть не хуже наших!

— Второй залп! Немедленно!

На этот раз были задействованы абсолютно все работавшие орудия космического фрегата, но результат был прежним.

— Капитан! — на связь вышел второй пилот Матиз. — Сейчас они поймут, что нашу защиту атомными пушками не пробить и используют термальные торпеды, которые прожгут наши щиты!

— Не успеют! Док! Пора и вам вступить в игру. Покажите им истинную мощь "Пандоры"!

Блюмингейм молча, не торопясь, набрал последний код активации: где-то в глубине недр космической фабрики шевельнулась усовершенствованная торпеда, снабженная тройной боеголовкой, несущей смертоносные вирусы, извлеченные из пылевого облака и выращенные заботливой рукой доктора в лаборатории "Пандоры". Через считанные мгновения она вышла из стартового портала и устремилась к пиратскому фрегату.

— Пусть попробуют смерть в чистом виде, — усмехнулся ей вслед Ханнер.