Штурман звездного тральщика "Зиген", Садовский получил странный приказ от своего шефа по индивидуальному коммуникатору. Ему приказали уговорить капитана тральщика подобрать в пространстве ледяную глыбу.

"Зачем им это нужно? — в десятый раз спрашивал он сам себя. — Неужели за эту пустяковую услугу мне дали столько денег там, во время отпуска на Бейде? Этого просто не может быть!"

Штурман, которому за всю его долгую и многотрудную жизнь никто не разу не отдал всего им честно заработанного, а не то, что даром подарил кучу кредиток, терзался и ломал себе голову очень долго. Он подозревал, что здесь что-то не так, но ослушаться приказ не мог. Не стоило, наверное, ему тогда брать деньги, но разве можно было удержаться? Это было жалование капитана тральщика (так называли звездолеты по сбору космического мусора) за 10 лет напряженной, кропотливой и малопочетной работы!

"Придется идти к капитану и сочинять правдоподобную историю. Маяк показывает, что мы уже не далеко от цели. А то еще пролетим мимо, и тогда мне голову отвернут те люди на Бейде".

Одернув комбинезон на своем длинном и худом теле, Садовский вошел в рубку управления и прямо с порога заявил:

— Кэп! Мне нужна ваша санкция на открытие ловушки!

— Зачем? — хриплым голосом заявил старый космолетчик в видавшем виды сером мундире. — Мы совсем не здесь будем заниматься уборкой комического мусора, Садовский. Наша цель небольшая сельскохозяйственная планета Ваал. Вот там мы и почистим орбиту, а то они жалуются на уменьшение освещенности.

— Я и не собираюсь убирать здесь мусор, кэп. Мне нужна только одна глыба с маячком.

— С маячком? — не понял капитан. — Что это может быть за глыба?

— Одна прогулочная яхта, где служил мой приятель, выбросила по случайности в космос сейф с драгоценностями. В сейфе был маяк, и он до сих пор работает. Вот меня и попросили достать его.

— С драгоценностями? — в глазах капитана зажглись огоньки жадности. — И много их там?

— Достаточно. Но присвоить их не удастся. Это ценности весьма и важной особы.

— А что эта особа обещала за доставку сейфа на Бейд?

— 15 процентов стоимости! А если учесть, что ценностей там на полмиллиона, то нас с вами, кэп, ожидает солидная прибавка к жалованию! — Садовский знал, на какую из струн капитанской души нужно давить.

— Так иди и открывай ловушки, чего ждешь! Но не забудь припрятать сейф от посторонних глаз, а то наши молодцы из команды, если узнают про него, все растащат к чертям собачьим.

— Я размещу найденное в отдельной камере грузового отсека.

— Давай!

Садовский выполнил порученное ему дело с завидной легкостью, и в грузовом отсеке появилась таинственная глыба льда.

Форма у нее была какая-то неправильная — любой кусок льда, долго проболтавшийся в космосе, в конце концов, теряет большинство выступов из-за приближения к звездам и постепенного таяния. А здесь налицо была непропорциональность. Эта глыбка явно пробыла в открытом пространстве меньше года.

Походив вокруг неё, Садовский решил просветить её инфракрасным излучением — благо, такой агрегат в его распоряжении имелся.

Внутри глыбы штурман к своему удивлению обнаружил человека! Замороженного человека! Вот так сувенирчик ему подбросили! Нужно срочно спросить хозяина, что же теперь с этим делать?

Он вытащил свой портативный коммуникатор и вызвал босса.

— Сэр! — взмолился штурман, когда голограмма едва-едва замерцала над прибором. — Я все, что вы мне приказали, выполнил в точности! Но внутри этой глыбы человек. Вы понимаете? Труп!

— Где вы её оставили?

— Глыбу? В грузовом отсеке.

— Это хорошо, — проговорил человек в золоченой маске. — Вы справились с заданием, господин Садовский.

— Но что же дальше?

— Ждите дальнейших инструкций! Больше не думайте о глыбе. Это теперь не ваша забота.

После этих слов голограмма исчезла.

Тральщик "Зиген" продолжил свой путь к планете Ваал…

На планете Ваал началась эпидемия.

Эта планета относилась к разряду крупных, но пока была мало освоена. Там только десяток лет назад были созданы два поселения. Это были центры (так как мало кто решался называть их городами в полном смысле слова) Фелуччи и Бальбек. Оба они развивались по отдельности, так как находились на значительном расстоянии один от другого, а постоянное сообщение здесь пока налаживалось с трудом из-за крайне агрессивной и враждебной флоры и фауны.

Поселения (каждое размером около 100 квадратных километров) были обнесены энергетическими куполами, мешавшими проникновению враждебных сущностей, и постепенно увеличивались. Впоследствии, если освоение пойдет хорошо, за счет притока поселенцев купола планировалось расширить и начать постепенное вытеснение всего и всех, кто мешает цивилизованному развитию планеты.

На Ваале до такого противостояния пока не дошло: не было ни собственных средств, ни возможностей нанять команды зачистки. В основном планета развивалась в области сельского хозяйства — единственное, в чем всегда нуждались люди, это пища. Поэтому свободного места под куполами было предостаточно. Каждый вновь прибывший мог получить участок земли и двух роботов абсолютно бесплатно. На домостроение и машины давались беспроцентные кредиты от правительства Федерации.

Так что пока жилой мирок это был совсем небольшой. Здесь проживали в каждом из центров по нескольку тысяч фермеров и сельскохозяйственных рабочих. Жили поселенцы в отдалении друг от друга, и пути местного сообщения только строились. Но дело шло крайне медленно, потому что инвестировать средства в развитие Ваала из крупных промышленников и бизнесменов пока никто не собирался. Планета не привлекала их, так как о быстрой отдаче средств говорить не приходилось. Здесь не было ни стоящих разработок полезных ископаемых, ни возможностей для элитарного туризма. Наведывались разве что охотники за животными — неутомимые поставщики зоопарков и частных зверинцев Галактики. Эти вездесущие проходимцы даже создали здесь четыре фактории.

Медицинское обслуживание на Ваале находилось в развивающейся, если не сказать в зачаточной стадии: карантинного досмотра в местных космических портах вообще не существовало, как и государственных служб.

В общем, оба центра — и Фелуччи, и Бальбек — проходили стадию так называемого "дикого освоения", когда местные законы сводились к примитивным правилам первобытного мира типа "око за око". Вместо презумпционной судебной системы успешно действовал суд Линча.

Процветали на Ваале злачные места и появились таинственные склады, выстроенные якобы для хранения сельскохозяйственной продукции. Но их размеры говорили любому полицейскому (если бы полиция вообще существовала на планете), что сюда можно свалить все, что было произведено фермерами планеты за все годы существования колонии, и заняли бы эти грузы едва одну десятую помещений.

Эти склады обустроили наркокартели — хоть и далеко от торговых путей, но зато и сурового "ока закона" здесь можно не опасаться. Местные фермеры хотели возмутиться и снести эти помещения, но владельцы бизнеса инвестировали в строительство большого тракта и двух посадочных площадок для флаеров средства, и все успокоилось.

В целом, до прибытия "Зигена" это был совершенно спокойный мирок, не претендующий на передние полосы общегалактических СМИ.

Тральщик "Зиген", довольно качественно сделав свою работу по сбору космического мусора на орбите планеты, приземлился в центре Бальбек, чтобы забрать причитающееся им дополнительное вознаграждение — это было своего рода традицией. Капитан тральщика дал своему экипажу несколько дней отдыха.

Но обратно на борт из экипажа никто не вернулся. Космолетчиков стала валить страшная болезнь. По телу шли бронзовые пятна, и человек впадал в неистовство. Местные крестьяне не были частыми гостями в космосе, и потому о бронзовой чуме представление имели самое отдаленное, а многие вообще не слышали, что это такое.

Затем начались и другие болезни, совсем не походившие на первую, что посеяло еще большую панику.

Два планетарных госпиталя (один в Фелуччи, другой в Бальбеке) работали только на одну четверть возможностей, так как персонала для них пока подобрать не удалось. Какому дипломированному врачу захочется ехать на планетку, где нет ни заработков, ни развлечений?

В довершение всех бед, два полноправных врача Бальбекского госпиталя (если это недостроенное строение можно было так назвать) в тот момент, когда произошла первая вспышка нескольких болезней, находились в отлучке. Они отбыли на Бейд за медицинским оборудованием, которое губернатор Свен Ривз выделил для них абсолютно бесплатно. В целях благотворительности. Ривз любил меценатствовать, особенно когда это ему ничего не стоило.

Недоучившиеся студенты, оставшиеся за врачей в ситуации не разобрались и упустили время. Болезни стали расползаться с катастрофической быстротой. Вирусы бронзовки и целого ряда других заболеваний от тропической лихорадки до кейсианской кишечной инфекции теперь действовали во много раз быстрее и вместо традиционных трех-пяти дней стали проявляться через несколько часов.

В местном публичном доме, откуда собственно и начала распространяться бронзовка за сутки умерли все 56 проституток. Прибывший на место исполняющий обязанности врача так и не понял, что случилось.

Болезни вышли в городской центр и стали косить людей одного за другим. Хорошо еще, что линия скученных поселений была небольшой. Когда число заболевших перевалило за три сотни, госпитальный персонал догадался объявить Ваал зоной бедствия и послать сигнал СОС…

…Блюмингейм проанализировал сообщение, полученное с Ваала.

"Похоже, что они подхватили тот набор вирусов, который "Пандора" собрала в пылевом скоплении. Очень похоже. Но откуда они взялись на Ваале? От них до пылевого облака, конечно, не очень далеко, но просто так вирусы туда попасть не могли. Остается только одно разумное объяснение случившемуся: какой-то из кораблей, летевших к Ваалу, скорее всего, подобрал ледяную глыбу с мистером Дустом. Они выпустили из бутылки джинна капитана Ханнера. А что будет, если я дам Ханнеру в руки еще более серьезное биологическое оружие? Да что там оружие!? Вирус, похоже, вышел из-под моего контроля и сам начал диктовать нам условия. И если в ближайшее время не разгадать его первичный штамм, то ситуация может стать необратимой. Надо что-то делать".

Он вызвал своих сообщников Занефа и Матиза.

— Господа, пришло время привести в исполнение наш план.

— Как? Прямо сейчас?! — спросил Матиз. — Я, в общем-то, не против. Состояние моего банковского счета меня вполне удовлетворяет. Но я серьезно опасаюсь реакции Ханнера. Он же взбесится!

— Я согласен с Матизом, — поддержал второго пилота Занеф.

— Предоставьте мне вести переговоры с нашим капитаном, — ответил Блюмингейм. — От вас требуется только присутствие и немая поддержка.

Все трое без приглашения явились в капитанскую рубку. Ханнер встретил их небрежным поворотом головы:

— Чем обязан? — глухо спросил капитан.

— У нас к вам неотложное дело. Мы требуем отставки, — и доктор кратко сообщил о выдвигаемых троицей условиях.

Ханнер слушал их молча, но на его лице стали проступать багровые пятна, выдававшие ярость капитана. Фигура командира "Пандоры" напряглась до безумия — он был готов в любое мгновение вцепиться пальцами в горло этому докторишке. Какие странные и невозможные вещи тот говорит! Блюмингейм ему еще нужен! Без него Ханнер не сможет овладеть тайной "космической чумы"!

Когда доктор, наконец, замолчал, он спросил:

— Кто еще так считает?

Голос капитана Ханнера срывается на рык. Зрачки его глаз бешено вращались.

— Я высказал мнение принятое всеми нами на совместном совещании, — нагло заявил доктор.

Блюмингейм прямо смотрел на капитана. Занеф и Матиз опустили глаза.

— Кто ещё считает, что нужно бросить столь прибыльное дело и уйти в сторону?

Доктор Блюмингейм не ответил своему капитану. Его мысли в этот момент "улетели" далеко в прошлое. В то время когда он только ввязался в это дело…

…Тогда в госпитале, где он работал, Блюмингейм не сумел отказаться от выгодного предложения завербоваться в экипаж "Пандоры". Еще бы! Он получил для своих исследований все: и деньги, и лучших консультантов, и роботов, и самое современное оборудование, какое можно было отыскать в Федерации. Любой специалист о таком мог только помечтать в сладких снах.

Ведь даже самые престижные бейдианские лаборатории финансировались недостаточно. А в науке идея могла развиваться только в том случае, если она подтверждена материальной базой. И вот ему предложили подходящую базу! Мог ли он отказаться?

Занеф и Матиз оказались людьми ему под стать, и тоже взялись за дело с необычайным энтузиазмом. Они даже некоторое время думали, что это именно они заказывают музыку и играют в свою игру, и, более того, других заставляют играть по своим правилам.

Сообщники ликвидировали мистера Дуста, так как он был ставленником господина Карла — Темного банкира, а его опека стала слишком обременительной для такого феноменально прибыльного предприятия, как "Пандора".

Тогда именно Блюмингейм убедил своих сообщников избавиться от докучливого наблюдателя со стороны Карла и выбросить Дуста в космос, заменив его другим — более сговорчивым компаньоном. Те согласились не сразу. Занеф утверждал, что еще не пришло время, и без Дуста, они не справятся со сложным оборудованием магнитных ловушек и фильтров, Матиз тоже разделял точку зрения штурмана. Но доктор знал больше, чем они. Вместо Дуста он внедрил в тело Ханнера матрицу памяти другого известного инженера, которую люди Карла выкрали в секретном отделе вед-управления Эйялы. И чип с этой матрицей хранился в корабельном сейфе у Блюмингейма как величайшая ценность.

Но затем доктор понял, что это произошло совсем не потому, что он, Блюмингейм, так захотел. Некто натолкнул его на такую мысль. И матрицу ему подсунули специально. Уж слишком тогда все гладко получалось. И тайна чипа досталась ему как будто совершенно случайно. Ценная информация сама в руки пришла, и стоило все это сущие пустяки. Для нелегального бизнеса — вещь абсолютно невозможная, но почему-то раньше эта мысль не тревожила доктора.

Блюмингейм думал, что в его руки попал самый настоящий клад. Ведь именно он был одним из крупнейших специалистов по космическим вирусам, и уже много лет занимался подобными проблемами и даже издал ряд научных монографий по вирусологии.

С того дня Блюмингейм стал пристально изучать записи, которые имелись в базах данных, и обнаружил, что в недрах вселенной "спит" таинственное и могущественное существо.

Но постепенно ситуация вышла из-под его контроля. Доктор понял, что он — пешка в чьей-то грандиозной игре, и эта игра угрожает снести весь привычный для него мир. А этого он не хотел.

Ситуация на Ваале была ярким тому свидетельством. Он догадался, почему космический тральщик стал источником заразы. Это он, Блюмингейм, выпустил смертоносные бактерии на свободу, и он повинен в смерти сотен и тысяч ни в чем не повинных людей.

Капитан Ханнер после внедрения матрицы памяти стал другим. Он теперь заправлял всем, и его организм изменился. Все стало с ног на голову: малоактивный до того Джим развил такую бурную деятельность, что всех и вся подчинил своей воле. Пилот Матиз и штурман Занеф, которые раньше и вовсе свысока поглядывали на своего капитана, теперь едва не дрожали от упоминания имени грозного начальника. Всеми операциями ныне руководил только Ханнер, и все решения тоже принимал только он. Блюмингейм терялся в догадках, какое же существо он в действительности поместил в мозг капитана…

…— Так кто же против? — еще раз спросил Ханнер, чем вернул Блюмингейм к действительности. — Что вы все молчите?

— Я считаю, сэр, что мы вправе отойти от дел, — твердо заявил Блюмингейм.

— И я поддерживаю доктора, — Матиз постарался придать своему голосу больше твердости. Теперь он стал бояться капитана и редко прекословил ему. Но и его терпению пришел конец.

— Мы уже достаточно долго болтаемся в космосе, — высказал точку зрения штурман Занеф. — На наших счетах скопились приличные суммы, а деньги только тогда имеют ценность, когда их тратишь, капитан.

Ханнер сжал костяшки пальцев так, что они побелели.

— Значит, вы все сговорились? Да понимаете ли вы, что скоро станете богаче самого губернатора Бейда?! Мощь "Пандоры" позволяет ей противостоять любому космическому линкору, да что там линкору — целому флоту! Наша бронированная обшивка при случае выдержит импульсный удар любой мощности! Кто сможет нам противостоять? Бейд? ЗФЗ? Нет, никто не может!

— Не стоит переоценивать наши силы, — проговорил Матиз. — Могу себе представить, как порадовался бы покойный мистер Дуст, услышав ваше восхваление его кораблю. "Пандора" — всего лишь фабрика, и до звездного линкора ей далеко.

— Но наша главная сила — в новом оружии! — продолжал Ханнер. — Когда торпеды прожигают корпус звездолета, то ремонтные системы могут блокировать повреждения, и корабль продолжит бой. Но ни одно судно не сможет пережить попадания торпед, начиненных вирусом!

— Да, — сказал Занеф, — но атомные или импульсные пушки разнесут нас задолго до того, как успеет подействовать какая-нибудь из бактерий. Для бактериологического эффекта необходимо время!

— Я понимаю вашу тревогу по поводу стычки с вооруженным до зубов флотом в открытом космосе, но есть еще и планеты, — возразил Ханнер. — Малейшая угроза выпустить в их атмосферу пару-тройку микроорганизмов — и они сами поднесут вам на блюдечке столько кредиток, сколько вы пожелаете. Попробуйте добиться такого эффекта какой-то атомной бомбой!

"Да он еще более сумасшедший, чем я думал! — промелькнуло в мыслях Блюмингейма. — Похоже, я вовремя решил его покинуть. Пусть теперь сам выращивает вирусы для своих безумных идей!"

Капитан замолчал и смотрел на лица своих соратников, так долго ему помогавших. Грабеж космических яхт был всего лишь прикрытием его настоящей деятельности, но и он приносил хорошие доходы — пиратство дало ему за это короткое время больше чем, он заработал бы за три жизни капитана торгового судна. Но это было тоже только ничтожной частью того, что им предстояло получить в будущем. Чего же они вдруг стали бояться? Неужели…

— Или вы думаете, что полицейские ищейки уже идут по нашему курсу? Я вас уверяю, что у них будет в ближайшее время огромное количество работы. Им будет просто не до нас.

— Мы больше не хотим этим заниматься. Слишком все это дурно пахнет. Да и денег мы подкопили солидно, — продолжал гнуть свою линию штурман Занеф.

— Мне лично пора их тратить. Такой суммы у меня на счету не было никогда, — произнес Матиз.

Ханнер понял, что все его уговоры ни к чему не приведут. Они решили уйти и явно приняли это решение не сразу. Вряд ли эти кретины Матиз и Занеф что-то понимают в том, что происходит. Им наверняка что-то напел Блюмингейм. Он решил закончить переговоры и применить силу:

— И вы думаете, что я дам вам уйти, господа?

Матиз и Занеф ждали такого заявления. Они порядком струхнули и пожалели, что дали увлечь себя доктору. Теперь капитан может приказать их вышвырнуть в космос, как они когда-то вышвырнули Дуста! Пусть даже без бактерий в организме, но в космическом пространстве без скафандров также несладко.

— Я думаю, что вы разрешите нам уйти, Ханнер, — смело заявил Блюмингейм.

— И с чего у вас появилась такая уверенность?

— Я — единственный, кто может дать вам то, к чему вы стремитесь. Не так ли?

— Пусть так, — согласился капитан. — И что из этого следует?

— А то, что я дам вам желаемое.

— Что? — Ханнер не поверил собственным ушам. — Вы нашли его?! Вы сумели посадить "космическую чуму" на "цепь"? Это вы хотели сказать, дорогой доктор?

— Именно это! — не моргнув, соврал Блюмингейм. Он абсолютно не продвинулся в выделении исходного штамма "космической чумы", но положение надо было спасать.

— И вы думаете, что я столь простодушен, что поверю вам на слово? — скептически спросил Ханнер.

— Нет. Я докажу вам, что "космическая чума" приручена.

— Докажете? Но как?

— Прошу вас в мою лабораторию!

…Блюмигнейм не знал точно, кто именно, тот человек, чья матрица памяти сидит в черепной коробке Джима Ханнера, но знал, что он, хоть и охотиться за вирусами по всему космосу, но в них ни черта не понимает. Такой же дилетант, как Занеф или Матиз.

Он предъявил капитану штамм вируса "мутаген Б", модифицированный им в целях найти хоть какие-то совпадение с "космической чумой". Вообще-то, мутаген действовал крайне нестабильно, но вполне успешно поражал организмы лабораторных крыс и мышей. В распоряжении доктора были чрезвычайно дорогие кейсианские грызуны, купленные на Коллее за десять тысяч кредитов. Их жизнеспособность намного превышала таковую земных собратьев, что делало их незаменимыми в лабораторных исследованиях, сродни тем, что проводил Блюмингейм.

Ханнер с плохо скрываемым любопытством взирал на полусотню стеклянных камер, в которых размещались подопытные зверьки.

— Смотрите внимательно, — проговорил Блюмингейм. — Вот здесь начальные стадии заболевания, характерные для первых часов.

Доктор небрежным движением руки ткнул в направлении нескольких камер, где грызуны выглядели еще довольно бодро, но на их шкурах проступала разнообразная по окраске сыпь — от коричневого до голубого цвета.

— Далее вы можете увидеть, как развивается болезнь в течение полусуток.

В следующих камерах кейсианские крысы уже не бегали, а лежали вповалку и тяжело дышали. На их теле виднелись крошечные нарывы. Выпученные глаза грызунов свидетельствовали, что какие-то изменения происходят не только во внутренних органах и на кожном покрове, но и в самом мозге.

— А там, — доктор указал на оставшиеся камеры, — можно пронаблюдать за финальными стадиями болезни. Учитывая необыкновенную приспособляемость вируса к условиям внешней среды, они проявляются по-разному, но зато с одинаковым итогом. У всех подопытных животных наблюдается летальный исход после 24 часов с момента заражения.

Ханнер находился под впечатлением от увиденного и рассказанного. Ему до сих пор не верилось, что "космическая чума", наконец-то, у него в руках.

— Вы видите? — продолжил Блюмингейм. — Это чума в малой сокращенной пропорции, практически неопасной для человека, но стоит увеличить дозу, преобразовать вирус, и он станет полноценным штаммом "космической чумы". Я нашел разгадку!

Ханнер смотрел на действие вируса и думал:

"Похоже, что Блюмингейм не врет. Он действительно великий вирусолог. И ему нет равных. Я получил в свои руки самый смертоносный вирус в истории Галактики! Но доктор идеалист, и жизнь его так ничему и не научила. Нет! Вирус "космической чумы" не для таких простаков, как он! Но остается один вопрос, что же с ними делать — с этими несчастными дезертирами? Убить здесь, на "Пандоре"? Это можно провернуть, но каковы будут последствия этого действия — команде это может не понравиться. Нет, стоит придумать нечто иное".

Капитан Ханнер уже абсолютно спокойно заявил:

— Хорошо. По вашему контракту вы можете прервать работу и уйти.

— Вы нас отпустите? — Блюмингейм не ожидал, что Ханнер сдастся настолько быстро.

— Да, отпускаю, но с уплатой неустойки.

— На это все мы готовы.

— Отлично. Док, а чем вы займетесь в дальнейшем? — спросил капитан врача.

Блюмингейм повернул к Ханнеру свое заостренное лицо:

"Он что-то придумал, — мелькнула мысль в голове дока, — дабы от нас избавиться. Но что? Прикончит нас на борту фабрики? Вряд ли. Это лучше организовать другим более безопасным способом. Свидетели этому негодяю не нужны. Это ясно".

Однако вслух Блюмингейм спросил:

— А с каких пор это стало вас интересовать, капитан?

— Жизнь обычного гражданина Федерации слишком прозаична для вас док. Не думаю, что вы способны прозябать на роскошной вилле где-нибудь на Шабасе.

— Посмотрим. Такой специалист, как я, не останется без работы. Я же специалист по космическим болезням.

Ханнар понимающе кивнул:

— Большая перспектива.

— Большая или нет — это неизвестно. Но это лучше чем дожидаться, когда тебя выбросят на свалку, выдавив как лимон.

— Что вы хотите этим сказать, Блюмингейм?

— Ничего, капитан.

— Мы уже достаточно наговорились, Ханнер. Давайте лучше обсудим условия нашей высадки, — прервал бесполезную дискуссию Занеф.

— Мы не против посадки на планете Аргун. Нас она пока вполне устраивает — два континента и два города, — проговорил доктор.

— И я должен посадить "Пандору" здесь? — Ханнер улыбнулся.

— Мы просим об этом. Ведь планета Аргун находится рядом, и такое отклонение от курса не введет вас в расходы. И самое главное, капитан, — Блюмингейм внимательно посмотрел в глаза Ханнеру, — не думайте надуть нас.

— Вы о чем, доктор?

— Если вы думаете, как от нас избавиться, то мы с друзьями позаботились о своей безопасности.

— Господа, вы всегда можете положиться на мое слово настоящего джентльмена. Условия контракта будут соблюдены. Вы ступите на планету Аргун согласно вашему желанию…

… "Пандора" совершила посадку на главном космодроме планеты Аргун, и трое людей с отпускными документами сошли с неё на территорию космопорта.

Аргун был небольшой сельскохозяйственной планетой, относившейся к сфере влияния Звездной Федерации Земли. На планете, 85 процентов площади которой занимал океан, были довольно благоприятные условия для выращивания тропических влаголюбивых фруктов, которые и составляли львиную долю аргунского экспорта.

Здесь было только три крупных города с отделениями "Интерпланетикс-банка" и довольно широкая для такой планеты сеть увеселительных заведений.

Этот мир населяли фруктовые плантаторы, многочисленные фермеры, поденные рабочие и техники, обслуживавшие сельскохозяйственных роботов. Словом, местечко было ярким и живописным, ближе к курортному, чем к промышленному.

Здесь не было высоких зданий, характерных для ультрасовременных мегаполисов, вроде Бейда, с их бесконечными потоками флаеров и вечными экологическим проблемами. Не было и обилия звездных туристов, праздношатающихся зевак, посланников и консулов в блестящих мундирах с чопорными и многочисленными свитами. И закон позволял дышать свободнее, чем на большинстве планет Федерации. Никто не запрещал свободную продажу продукции таких корпораций, как "Синтетик-индастри" или "Галакси драг", торгующей различными видами легких и не очень наркотиков.

Но Ханнер не собирался здесь задерживаться на долгий срок.

"Пандора" выпустила споры в сыпучий грунт этого мирка, и её двигатели снова заработали, унося космическую фабрику обратно в небо. Космос с его бескрайними просторами и сказочными сокровищами ждал капитана Ханнера…

…Свен Ривз, губернатор Бейда, одетый в торжественный белый мундир с бриллиантовыми звездами на лацканах, смотрел на голографическую карту участка космоса, которую демонстрировал ему премьер-министр де Жермен.

Голограмма шестого уровня наиболее четко отображала крупнейшие звезды этого сектора, разноцветными огоньками мелькавшие перед глазами губернатора. В центре располагалось оранжевое светило Бейда, от которого тонкими серебристыми линиями тянулись трассы основных торговых маршрутов. Стоило де Жермену коснуться какого-либо изображения — оно тотчас же увеличивалось в размерах и показывало даже небольшие скопления астероидов и спутники планет.

— "Космическая чума", по нашим данным, распространилась на весь этот сектор, — де Жермен указал на участок космоса, находившийся в пяти парсеках от Бейда. — Уже больше 10 кораблей подали сигналы СОС с указанием симптомов чумы. Больше того, космический госпиталь 14-го сектора, громадная махина, звездолет первого класса полностью поражен, и на нем объявлено чрезвычайное положение. Вдобавок ко всему, положение усугубляется тем фактом, что вирус зарегистрирован уже и на планетарном уровне. Не далее, как вчера поступили сообщения с планеты Ваал, где умерло в ходе эпидемии около четверти населения одного из поселенческих центров. Боюсь, этим дело не ограничится.

— Какие меры принимаются? — сухо спросил губернатор, поправив изумрудную заколку на галстуке.

— На Ваал отправлены шесть медицинских бригад с новейшим оборудованием. А что еще можно предпринять в таких условиях, когда ведущая космическая лаборатория госпиталя практически полностью вымерла? Можно, конечно, послать туда еще один госпиталь. Или вызвать госпитальные звездолеты из других систем. Или затребовать помощи от базовой станции Федерации, объявив Бейд зоной бедствия.

— Но это приведет к тому, что наша система станет карантинной! Это такой удар по экономике Бейда, что… — Ривз развел руками, и платиновые аксельбанты звякнули в тишине кабинета.

— Вот именно, Ваше превосходительство. Такое решение приведет к острейшему правительственному кризису, а это может активизировать оппозиционные силы вне нашей планеты.

Де Жермен понимал, какую струну он затрагивал этим в душе губернатора. Положение Свена Ривза было необычайно прочным, и все планеты системы Бейда признавали его лидером, но кризис мог вернуть из ссылки прежнего губернатора.

— Кризис недопустим, де Жермен, — решительно произнес Свен Ривз. — И дело не в том, что я так дрожу за свое кресло, а в том, что Бейд может потерять положение выгодного центра транзитной торговли. Представьте, что произойдет, если торговцы наладят новый канал через периферийные системы. К чему это может привести?

— К тому, что периферийной системой станем мы, — логично завершил мысль губернатора де Жермен.

— Вот именно. Мы должны любой ценой не допустить паники внутри системы. Утечки информации быть не может?

— Пока нет. Все переговоры велись по каналам правительственной связи. Ситуация на Ваале, конечно, внушает опасения, но подобное случается довольно часто и в других секторах Галактики, когда планеты принимают зараженные корабли. Тем более что на Ваале карантинного досмотра нет, и эта планета по-прежнему относится к разряду первичного заселения. Там может произойти всё, что угодно. Да и никто не говорил, что там "космическая чума". Этот вирус всё еще остается тайной для широкой галактической общественности. Для СМИ на Ваале — самая заурядная эпидемия.

— Но независимые информационные компании так и охотятся за сенсациями. Ведь космолетчики постоянно посылают сообщения домой. Через них родственники могут связаться с журналистами и тогда…

— Это тоже учтено, Ваше превосходительство. Родственники получают подделанные нашим компьютером сообщения. А эти подделки высочайшего качества, так как основаны на сотнях оригинальных сообщений. В базах данных у нас есть даже имена их любимых животных и рыбок в аквариумах.

— Значит, обратной связи у космолетчиков нет?

— Нет, сэр.

— Это хорошо. Но это совсем не решение проблемы. Что делать с вирусом? Сможем ли мы сами его локализовать?

— Сможем, если пойдем на экстренные меры.

Губернатор уже знал, что у Жермена есть готовое решение, но тот не решается его предложить.

— Вы ведь пришли с чем-то конкретным? У вас уже есть решение проблемы, не так ли? — спросил Ривз.

— Да, есть, — немного неуверенно произнес де Жермен.

— Ну, так выкладывайте. Не томите, — губернатор стал нервничать.

— Нужно отдать приказ о зачистке сектора. Две эскадры боевых звездолетов готовы к старту, и еще одна дежурит на орбите.

Губернатор едва не задохнулся от неожиданности:

— Вы хотите уничтожить все корабли с подозрением на заражение?! И как вы объясняете это решение тем, кто на эскадрах? Они не станут стрелять просто так по мирным судам и прогулочным яхтам! А если мы при этом еще и разнесем на кусочки Ваал, что о нас подумают в Федерации?!

— Это самое простое, сэр. У меня подготовлена дезинформация о том, что в секторах поднят мятеж пиратов и захвачено ряд судов, в том числе и космический госпиталь. Есть так же и сведения о зверствах пиратов с шокирующими видеоматериалами. Это поможет сформировать общественное мнение в нашу пользу. Да и пиратам торговых путей пора преподать урок. Это превосходный повод для репрессий против них. Посмотрите, у нас даже есть несколько подлинных пиратских историй, и если мы их свяжем с нашим инцидентом, то это добавит еще одну страничку в число ваших политических успехов, Ваше превосходительство.

— Хватит! — губернатор хлопнул ладонью по столу. Голограмма дрогнула.

— Вы не согласны, сэр? Но это единственный выход в создавшихся условиях. Если мы будем медлить, то может просочиться реальная информация, и тогда нам придется рассказать жителям Бейда об истинном положении вещей.

Свен Ривз обхватил голову руками. Де Жермен хорошо знал, что губернатор обрекал на смерть не только сотни невинных людей, но и свою дочь, которая была вторым доктором на "Немезиде"…