Припадок

Оставшись одна, Рита почувствовала, что ей хочется есть. Когда она ела? Вчера. Это было до вечернего обхода больных. Тарелка пшеничной каши на воде, небольшой кусочек сливочного масла, два ломтика хлеба и стакан чая.

Утром не завтракала, было не до того, до обеда с ней беседовал следователь, а после оказалась в камере. Здесь о еде, похоже, не вспоминают. Хоть бы о ней не забыли навечно. Следователь не сказал, на какое время он оставил её. Закрыл дверь на ключ и всё! Ну и порядки в милиции!

Прекрасно начался отпуск! Такого даже придумать невозможно. Вчера вечером была обычная, человеческая жизнь, была любовь и радость, а сегодня она заключена под стражу, как арестантка, по подозрению в убийстве, а Лёвы уже нет в живых. Кошмар! Такое трудно поддаётся осмыслению, совершенно не укладывается в голове. Невольно весь ход событий восстанавливался в памяти.

Что же произошло? Убит Лёва. Это самое страшное. Выходит, что последнее их свидание было прошлой ночью после обхода. Как странно, что Лёва мёртв. Так думать невозможно. Кто мог убить его?

Накануне к ней подошла Катюха и стала просить отдежурить за неё в эту ночь.

Благожелательная черта характера, которая была у Риты, – всем сочувствовать и по возможности помогать, не позволила ей отказать коллеге по работе, хотя у неё было предотпускное настроение, – с завтрашнего дня начинался отдых. Пожалела Катюху и согласилась. Когда посмотрела в график, увидела, что в эту ночь дежурит Лёва.

Это было очень не кстати. С Лёвой они никогда вместе не дежурили, но отказываться теперь, когда дала согласие, было поздно, и она не стала переигрывать. Тем более что Катюха куда-то на радостях исчезла, а просить кого-то другого подежурить за себя Рита не стала.

Лёва был очень удивлён, увидев её вечером в больнице. Его большие карие глаза выражали недоумение. Никто в больнице не знал, что они любят друг друга. Они тщательно скрывали свою связь. Никогда нигде не появлялись вдвоём, вместе не дежурили. Он не удержался, зашёл к ней после вечернего обхода, закрыл дверь процедурного кабинета на ключ, обнял её, поцеловал и спросил:

- Кто позволил тебе соблазнять меня на работе? Ты ведь знаешь, когда я вижу тебя, мои мысли работают в одном направлении. Всё остальное для меня не существует.

- В каком же они направлении работают? - шутливо спросила она, отвечая на его чувственный поцелуй.

- А то ты не знаешь?

- Не знаю, не знаю, - шёпотом повторяла она.

Он не давал ей говорить, целуя в губы.

- Так получилось, я не знала, что ты в эту ночь дежуришь, - оправдывалась Рита. - Я подменила Катерину. Кстати, в графике я увидела, что твои дежурства часто совпадают с её дежурствами. Как ты можешь объяснить такое завидное постоянство?

- Мне нечего сказать, потому что я никого не замечаю кроме тебя. Ты сводишь меня с ума, я не отвечаю за свои действия, потому что это выше моих сил.

Он говорил эти слова ей на ушко, а его руки крепким кольцом прижимали её к широкой, крепкой груди.

Рита не пыталась освободиться из объятий. Отвечая на поцелуи, она гладила его голову, а потом расстегнула ворот рубашки. Лёва сел на стул и посадил её на колени. Они предались любви, забыв обо всём. Они никогда не сдерживали своих чувств, оставаясь вдвоём. Не потому ли стул в один момент чуть не развалился под ними? Почувствовав, что предательский стул вот-вот превратится в руины, Лёва сумел удержать Риту. Какие сильные и одновременно нежные у него руки! А может быть, это у неё такая необыкновенно чувствительная кожа? Иначе, почему её так возбуждает тёплая, шелковистая гладь его ладоней?

На какой бы точке тела не задерживалась рука Лёвы, она чувствовала, как в неё проникает мощный поток его энергии. Безудержный, головокружительный, стремительный, он будоражил и увлекал её за собой. Не было ни одной клетки в организме, которая бы могла остаться равнодушной и не ответить Лёве на его ласки.

Неужели они оба бессознательно предчувствовали разлуку? Невероятно! Но сейчас Рита подумала именно так. Лёва был безумно страстным в этот вечер, а ей без устали хотелось возбуждать его, чувствовать, как сильный мужчина без слов понимает и выполняет её сокровенные желания. Она знала все его «заводные» точки. Ей стоило слегка провести ладонью или прикоснуться к ним губами, чтобы почувствовать и испытать всю сладострастную энергию его щедрой любви. Он тоже прекрасно разбирался в анатомии её тела. Сладкие минуты их сближения Лёва умел продлевать долго, до полного обоюдного изнеможения и опустошения. Казалось, что в этот вечер страсть не покинет их. Неужели действительно, небесам было известно, что она вскоре останется одна?

У Риты навернулись на глазах слёзы. Нет, только не плакать. Лучше ещё раз вспомнить о Лёве, о любви. Это самое приятное в её жизни. «Спасибо тебе, Лёва, - прошептала Рита, и вытерла скатившиеся слёзы, - я знаю, что лучше твоей любви в мире ничего нет».

Рита не решалась признаться, что беременна. Не хотела его торопить в выборе решения. Теперь всё позади. Теперь ей одной решать, Лёвы нет, но его любовь осталась в ней.

Рита устала сидеть на жёсткой койке, к тому же сильно сосало под «ложечкой», она легла на кровать, свернувшись «калачиком». В такой позе голод переносится гораздо легче. Коленки нужно подтянуть к животу, придавить ими область желудка, он замрёт, не будет подавать длинные, пронзительные сигналы о том, чтобы она его наполнила.

Ей вдруг вспомнилось, что она где-то, читая про даосских монахов, узнала, что они могут длительно жить без пищи, питаясь слюной. Придётся и ей, по примеру монахов, держаться на одной слюне.

Рита поёжилась. Холодно. Она до сих пор не могла поверить в то, что прошлая ночь стала последней ночью в их жизни. В то, что Лёвы больше нет.

У неё не укладывался в голове этот кошмар. Такой молодой, талантливый врач, и вдруг - убийство! Не внезапная смерть по причине скрытой и коварной болезни, а убийство! Почему? За что, наконец?

Его имя было хорошо известно в городе и в области. Лёва был врачом от Бога. К нему больные шли бесконечным потоком.

Он заведовал терапевтическим отделением и лечил людей с разными болезнями. Кто только не лечился в его отделении! Здесь были пациенты с гипертонией, стенокардией, с язвенной болезнью, с бронхиальной астмой, с пневмонией, с болезнями почек и суставов.

К лечению каждого пациента Лёва подходил строго индивидуально. Он был сторонником нетрадиционных методов лечения. Исходил из того, что человек - дитя природы, и ему не чужды природные лекарства. На вооружении у Лёвы был арсенал лекарственных трав, рецепты народной медицины, различные комплексы физических упражнений, йоги, дыхательной гимнастики, закаливания организма, методики правильного питания, занятия лечебно-оздоровительным бегом, плаванием, голоданием, физиотерапевтические процедуры, оздоровительный массаж и иглорефлексотерапия. Лёва в пациентах искал союзников, понимающих его мысли и его врачебную позицию. И, надо сказать, ему это хорошо удавалось. Пациенты, поступившие в отделение, прослушав вводную лекцию о скрытых резервах организма, проникались к нему уважением и доверием. Он призывал всех стремиться познавать свой организм, чтобы открывать в нём собственные резервные возможности. Лёва говорил, что каждый человек - сам себе опора. Нужно только уметь открывать свои скрытые резервы и использовать их во благо.

К лечению медикаментами Лёва относился осторожно, тщательно взвешивая показания и противопоказания к их назначению. Старался обходиться без таблеток. В его лечении не было стандартов и шаблонов. Для каждого заболевшего человека он подбирал свой, пригодный для его организма метод. Был эрудированным врачом.

Несомненно, он бы достиг блистательных вершин в работе, со временем мог бы стать учёным. У него был накоплен богатый клинический опыт и материал по своим методам лечения. Результаты лечения больных он отражал в диссертации, которую собирался защитить. Лёва был трудоголиком. Среди врачей считался «белой вороной». Никогда не брал презентов от больных, которые они любили преподносить в награду за лечение.

На свою смешную зарплату постоянно покупал толстые медицинские книги, выписывал реферативные медицинские журналы, которые стоили достаточно дорого, а вот денег, чтобы купить себе хорошую одежду, дорогую машину, у него не было. Ходил, как студент, в потёртом джинсовом костюме круглый год. Ездил, как простой, неизбалованный человек, на общественном транспорте. Правда, в его гараже, доставшемся от родителей, стоял старенький отцовский «Москвич», который был необходим для поездок за лекарственными травами.

Однажды Рита зашла в обеденное время в ординаторскую и увидела, что Лёва сидит за столом, перед ним на бумаге бутерброды с колбасой, отварные яйца и термос. Она испытала неловкость, что застала коллегу за таким упрощённым обедом. Разве так должен обедать врач, сутками не выходящий из стен больницы? Но Лева не смутился, пригласил ее с ним разделить трапезу.

Рита познакомилась с ним два года тому назад, когда пришла работать в клинику, где он несколько лет трудился. Она только что разошлась со своим мужем Григорием, с которым провела в браке пять лет. От семейной жизни у неё остались не самые лучшие воспоминания, поэтому она не торопилась заводить знакомства с мужчинами.

И всё-таки Лёва ей сразу же понравился, но она не показывала вида. Он выделялся из всех деловыми, профессиональными качествами. Разговоры среди медицинского персонала о его успехах при лечении травами тоже сыграли свою роль. В результате со временем её чувства к нему «теплели», и ничего не было удивительного в том, что, когда он пригласил её провести с ним выходной день на природе, она согласилась.

Странно, что она думает о нём в прошедшем времени. Это жутко. Рита поёжилась. Вспоминать о Лёве можно много, и всё, что вспомнишь, будет хорошим, радостным и светлым.

В тот день, когда Катюха попросила подменить её на дежурстве, в больнице проходила сестринская конференция. Её проводила главная медсестра больницы. Рита сидела за столом рядом с ней и кратко записывала в журнал доклады выступающих сотрудников. По другую руку сидел начмед Чернов.

Она хорошо помнит, что всю конференцию вела записи своей красивой австралийской ручкой. После конференции все стали расходиться, и Рита тоже пошла домой. Видела ли она свою ручку на следующий день? Сейчас ей кажется, что она её не видела, хотя точно не помнит. Обнаружила пропажу только на дежурстве, когда нужно было сделать отметку в процедурном листе. Выходит, её необыкновенная ручка исчезла после конференции.

Ей что-то говорил встретившийся на пути Чернов. Рита напрягла память и вдруг отчётливо услышала сказанные им слова: - Вы забыли на столе ручку. Я передал её через Ястребова. - Он хотел ещё что-то сказать, но замолчал, увидев, что Рита идёт в сопровождении милиционера. Тогда Рита не обратила внимания на эти слова. Сейчас она поняла: он говорил о том, что потерянную ручку вернул Лёве. Хорошо. Спасибо. Но ручка её теперь не интересует. Хотя, наверное, нужно было сказать следователю. Может быть, он, расследуя убийство, найдёт пропажу? Да, нет, он, разумеется, не станет заниматься поиском ручки, для него это пустяк, ему не до этого.

Тягостное чувство голода притупилось, она почувствовала облегчение. О чём спрашивал следователь? Господи! О пистолете. Ну, зачем она сказала неправду? Что же получается? Получается, что её подозревают в убийстве. Она с ужасом вспомнила, что брала пистолет в руки. Наверняка, на нём остались отпечатки пальцев. Это серьёзно! Как оправдать себя? Неужели кто-то подложил пистолет к ней в стол? Чепуха какая-то. А что, если это действительно так? Откуда он мог появиться в ящике? Нужно сказать следователю: «Поломайте, пожалуйста, голову сами, насчёт пистолета. Я к нему не имею никакого отношения».

Да, вот так, прямо сказать:

- Я вам честно, понимаете, честно заявляю, что не имею к этому пистолету никакого отношения. - Рита говорила громко, во весь голос. - Я не знаю, как он появился в столе. Да, я держала его в руках, и на нём, без сомнения, остались отпечатки моих пальцев, но это не говорит о том, что я - убийца. Вы должны мне верить. Почему вы меня подозреваете? Где же ваша презумпция невиновности? Вы должны сами узнать, или догадаться, как хотите, но сами, сказать мне, откуда он появился в моём столе. Ваша обязанность - отвести от меня нелепые подозрения. Нельзя оговаривать невинного человека. Вы должны профессионально разобраться во всём и сказать мне, кто стоит за этим пистолетом и за чудовищным убийством трёх человек. Ну, договорилась я! Выходит, что меня сюда привели, как подозреваемую в убийстве? Я, Жданова Маргарита, - арестантка! Заключена под стражу по подозрению в убийстве. Но это полный абсурд! Зачем я так покорно согласилась ехать в милицию с этим кретином следователем? Разве он мне поверит? Наверняка, скажет: - Зачем вы всё время говорите неправду?

- Ну, погодите! - продолжала громко говорить Рита, - я выйду отсюда и вам всем докажу, что вы ослы и натуральные тупицы. Нашли, кого арестовывать! Ну, и что из того, что в столе лежал пистолет? А может, мне его кто-то нарочно подкинул? Вам это не приходит в головы?

Кто после меня полез в стол и нашёл пистолет? Следователь сказал:

- Дежурная сестра в вашем столе обнаружила пистолет.

Она встала с постели, подошла к двери, толкнула её. Дверь закрыта. С силой постучала кулаком по металлу.

- Кто-нибудь, откройте! Выпустите меня! Я не хочу здесь находиться! Сколько мне ещё сидеть? Я хочу есть!

Никого. Тишина. Она не знает, который час. Желудок вновь, длинными, болезненными спазмами, стал напоминать о том, что пуст. Когда она выберется на свободу из этой клетки? Кто поможет ей? Рита тяжело вздохнула и снова легла на кровать. Здесь не достучишься. Нужно экономить силы. У неё теперь никого нет. Нет Лёвы. Он бы помог. У него много друзей. Единственное, что у него было в избытке - это друзья, знакомые, все люди, которым он бескорыстно помогал в трудный час.

Остаётся надежда на Григория. Она попросила Катюху передать ему её просьбу. Он должен отозваться, несмотря на то, что они разошлись. У него тоже много знакомых, только они совсем не такие, как у Лёвы. Лёва лечил людей, а Григорий всех хоронит. Он директор городского кладбища. У него кругом связи. Она познакомилась с ним, когда после окончания медицинского училища пришла работать статистом в городской морг. Здесь работал и Григорий. Ходили слухи, что его за что-то уволили из милиции. Он каждый день таскал трупы, был нищ, как церковная мышь. Она вышла за него замуж, когда он работал сторожем в морге, а по совместительству санитаром. Хорошо помнит, как они тогда скромно жили. Денег хронически не хватало. Но на глазах у всех Григорий преобразился. Каким-то одному ему известным образом он открыл службу ритуальных услуг. Его дело на глазах расцвело. Вскоре он стал директором городского кладбища. Сразу же изменился, стал весёлым, у него появились связи, походка из неторопливой превратилась в уверенную и стремительную. Он всё время куда-то спешил, ему постоянно, днём и ночью, звонили бесконечные клиенты - родственники умерших людей. Теперь деньги к нему в карман потекли рекой! Лёва в глаза столько не видел. Кладбище оказалось натуральным Клондайком. Странные люди! На лекарства у них денег нет, на операцию нет, а на похороны не скупятся. Вот человеческая логика! Когда умирает человек, то от всей его длинной жизни остаётся жалкий могильный холмик, усыпанный цветами и в лучшем случае памятник. Похороны, могилы, гробы импортные, хорошее место на кладбище, траурные венки, надгробные памятники - всё это товар Григория, оттого он так богат.

Григорий очень любил деньги. Эта черта не нравилась Рите. Иногда она задавала себе вопрос: что он любит больше? Деньги или её? И приходила к выводу, что деньги для Григория значат гораздо больше, чем она. Она называла его «продавцом гробов». В начале он посмеивался над её саркастическим юмором, а потом фраза стала его раздражать. Звание «продавец гробов» ему не нравилось. Он нервничал и оправдывался перед ней. Она, правда, со временем перестала его так называть, но мнения своего не изменила. В её понимании мужик должен умом или физическим трудом зарабатывать деньги, а не так, как Григорий, на смерти людей. Рита вообще считала, что похороны усопших должны быть бесплатными и хоронить всех нужно на равных основаниях. Перед Богом все равны. А Григорий так не считал. Он строил свой бизнес на смерти. Бизнес оказался выгодным и прочным.

На этой почве у них возникали бесконечные дебаты. Рита ни в чём не нуждалась, живя с ним. Григорий сорил деньгами. Их дом - полная чаша. Что ей ещё нужно? Но она позволяла себе над ним подтрунивать. Моральные принципы у неё с Григорием не сходились. Интересно, кто-нибудь бы вытерпел на её месте, если бы муж постоянно говорил, принося, домой деньги:

- Вот, считай бабки, дорогая, сегодня одного очень богатенького Буратино хоронили. Большущий кусок земли под его могилу родственнички купили. Мне не жалко. Пусть близкие берут землю и на него, и на себя, и на того парня, раз у них денег куры не клюют. А гроб, ты бы видела, какой они ему отхватили! В таких за границей главарей мафии хоронят. Достойные люди, достойно жили, достойно уходят в последний путь.

Он вытаскивал из всех карманов деньги и раскладывал их по стопкам прямо на обеденном столе.

- Считай! - говорил он.

Она отказывалась. Ей было страшно неприятно прикасаться к этим деньгам. Неправильно говорят, что деньги не пахнут. Деньги, что приносил в дом Григорий, пахли кладбищенской землёй и ладаном. Правда. Она однажды понюхала, они, действительно, пахли именно так. Когда она уловила могильный запах, то встала из-за стола и во весь голос запела романс, из репертуара не то Вертинского:

«Ваши пальцы пахнут ладаном»…

Пошла в спальную комнату и легла спать, отвернувшись к стене. Вот, в такой обстановке они жили почти пять лет. Без малого пять лет среди каждодневных разговоров о смерти, кладбище, гробах, траурных венках, могилах и подсчётов денег, вырученных за оказание ритуальных услуг. Она не смогла вынести.

Что ещё её спрашивал следователь? Трогала ли она выключатели? Однозначно, нет. На улице светло, в помещении тоже. А почему он об этом спрашивал её? Что, и на выключателях есть её следы? Может, и есть. Ведь она заходила к Колобову в палату в двадцать часов ставить капельницу и хорошо помнит, что включала свет и выключала. Что теперь? Её за это посадят, если найдут отпечатки пальцев? Наверное, ведь у неё уже сняли их. В милиции эта процедура первым делом проводится. Заходит с улицы человек, по своим делам, а у него, на всякий пожарный случай, берут отпечатки пальцев. Чтоб все были на учёте! Это они так занимаются профилактикой преступлений. Когда у человека в милиции остаются отпечатки пальцев, он подумает, совершать ему противозаконный поступок, или нет. Или повсюду будет в перчатках ходить, чтоб не дай, Бог, не наследить.

Ещё он спрашивал про входную дверь в отделение. Когда она выскочила из отделения, как ошпаренная, то дверь была открыта. Больные какие-то на пути попадались. Кто открывал двери, в котором часу, она не знает.

Ну, а насчёт внеочередного дежурства, тут Катюха может подтвердить, что именно она просила подмениться. Непонятно, кто бросил на неё тень подозрения, сказав следователю, что ей нужно было дежурство, и её просьбе уступила Маркова? Это враньё. Зачем брать чужое дежурство? Она уже получила расчёт в бухгалтерии и по приказу главного врача с сегодняшнего дня должна была быть в отпуске.

А ведь у Лёвы были, мягко выражаясь, недруги. Или недоброжелатели. Она об этом случайно узнала от своих коллег-сестричек. Сёстры всё про врачей знают. Она однажды слышала разговор, сидела тихо за ширмой, проверяя листы назначений, а в кабинете за столом две сестрички беседовали, как раз на эту тему. Очень они за Лёву переживали. Оказывается, его хотели представить к престижной награде, как лучшего врача по итогам года, вручить ему «Золотой фонендоскоп». Да, кто-то ему перешёл дорогу. Фамилии она не запомнила, для неё все люди и фамилии в то время были новыми. Спросить у самого Лёвы стеснялась. Может, зря. Была бы сейчас в курсе дела, может быть, информация пригодилась.

«Лёва, Лёва, ну, кому же ты помешал? Лежишь сейчас где-нибудь в прозекторской. Холодный. Мёртвый. Страшно». Рита живо представила лежащего на анатомическом столе мертвого Лёву, накрытого белой простынею, и ей стало не по себе.

Кроме того, что Лёва с помощью настоев целебных трав и специальных физических упражнений с успехом добивался выздоровления пациентов, он умел «выгонять» из мочевых путей больных камни. Каждому больному составлял из лечебных трав «свой» настой. После курса приёма целебного питья, как правило, у больного естественным путём отходили камни. Лёва с ранних лет занимался фитотерапией, унаследовав от своей бабушки все премудрости народной медицины. Его бабушка на протяжении всей долгой жизни занималась лечением травами. У неё были тысячи рецептов и снадобий, по которым она помогала страждущим. Лёва взял для себя из её богатой аптеки рецепты настоев трав, помогающих выводить камни из почек, очищать кровь, лечить многие болезни. Он любил повторять, что на каждую болезнь в природе есть своя трава. Может быть, поэтому у него были такие отличные результаты. Рецепты трав, которые он применял на практике, держались в секрете. Он никому их не разглашал. Однажды он показал ей траву и спросил:

- Знаешь, как она называется?

Она, конечно, не знала. Тогда он, сделав страшную гримасу, со смехом сказал:

- Прошу познакомиться и полюбить эту траву-волшебницу всей душой. Её имя - Ведьмина трава. Страшное имя, правда? Но не бойся, не бойся, - поспешил успокоить её Лева, - это очень хорошая и полезная травка. Она людей на ноги ставит.

Каждый день в отделении начинался с активных действий пациентов. Что подразумевалось под этим? Лёва советовал пациентам прежде всего полюбить себя, свой организм, прислушаться к нему, узнать, что он хочет.

Он рекомендовал проснувшимся людям поздравить себя с наступившим новым днём, мысленно «заглянуть» внутрь организма и послать ему лучезарную улыбку. Лёжа в постели, погладить кожные покровы, помассировать кончики пальцев рук, делать вращательные движения стопами, несколько глубоких вдохов. После этого вставать и приступать к более активным действиям. У Лёвы не было угрюмых, зациклившихся ипохондриков. Все пациенты были доброжелательны и стремились всей душой настроить себя на выздоровление. Кто-то начинал утро с самых простых йоговских асан, кто-то потел, занимаясь дыхательной гимнастикой, другие натощак принимали настои лечебных трав, третьи торопились надеть на себя спортивный костюм и выйти в больничный двор на пробежку или прогулку, четвёртые прыгали на скакалках.

Некоторые медицинские работники скептически относились к Лёвиным методам лечения, открыто посмеивались над всеми его «ноу-хау», но Лёва не обращал на них внимания. Самым главным в своей работе он считал то, что пациенты, пролечившись в его отделении, полностью восстанавливали утраченное здоровье и возвращались к нормальной жизни.

Он работал над монографией, которой дал рабочее название: «Резервы вашего организма». Каждую главу труда посвятил отдельному методу нетрадиционного лечения. В ней приводил показательные примеры из практики. Рита видела рукопись будущей монографии, он приносил в отделение и зачитывал коллегам выдержки. Все единомышленники, кто работал рядом с ним, с нетерпением ждали того момента, когда книга выйдет в свет.

Рита вздохнула. Лёва хотел открыть частную клинику, чтобы в ней комплексно заниматься лечением. Дело оставалось за получением сертификата и лицензии. Он подобрал помещение, где планировал открыть отделение. Собирался защитить диссертацию. Учёное звание позволило бы ему быть независимым и без всяческих помех со стороны чиновников претворять на практике все методы лечения. Но времени на работу над диссертацией у него оставалось мало. Ещё он мечтал в клинике открыть аптеку лекарственных трав. Его спонсором и покровителем был Колобов, богатый местный предприниматель, которому Лёва однажды помог избавиться, не прибегая к операции, от камня мочеточника.

Колобов, на себе испытавший ужасные муки приступов почечной колики, боготворил своего врача-спасителя. Впоследствии он выделял ему деньги на летние поездки в лес за травами. Прошлым летом Лёва пригласил её с собой. Они поехали на его «Москвиче» за сотню километров в глухую глубинку, где когда-то жил Лёва и его бабушка. Там, собирая травы, провели весь отпуск. В Ритиной памяти остался чудесный, сказочный домик на берегу быстрой, чистой лесной речки, он стал для них первым совместным жилищем.

И опять на неё нахлынули воспоминания о начале их интимной жизни. Как они великолепно подходили друг к другу, как отлично понимали друг друга! Лёва уводил её в лес, показывал сказочные поляны, заросшие высокими травами и душистыми луговыми цветами. По этим полянам они шли в обнимку, целовались и, возбуждённые, падали в траву, которая была мягкой, пушистой и ароматной. До сих пор в памяти остался её пьянящий запах. В тех лесах на десятки километров не было ни единой души. Они дурачились, как дети, купаясь в небольшом озере. Рита сделала для себя открытие, что находиться на природе обнажённой рядом с любимым мужчиной - вверх блаженства. По-настоящему чувствуешь себя свободным душой и телом. Испытываешь полный телесный и духовный контакт с другом. Это ли не счастье?

Какая большая потеря в её жизни - гибель Лёвы! Как коротко было счастье! Как она будет жить без него? Да разве можно назвать жизнью жизнь, лишённую любви?

Как долго она находится в карцере! Жаль, что не посмотрела на часы, когда шла через приёмное отделение больницы. Сколько времени ей здесь находиться? Она уже по несколько раз обо всём передумала, вспомнила всё, что только могла. Когда же её выпустят?

Нужно чётко знать, как отвечать на вопросы следователю. Во-первых, не надо дрожать перед ним от страха и краснеть. Говорить нужно уверенно и всё отрицать. Рита давно для себя сделала вывод: кто умеет сам себя защищать, тот побеждает. Ей, похоже, надеяться на защиту не придётся. Она сама себе адвокат. Правильно ответила следователю, что с ней был обморок и поэтому не знает, сколько времени провела в беспамятстве.

Так и дальше нужно говорить. Не признаваться же, что на дежурстве спала. Единственное обстоятельство не в её пользу: может быть, кто-то из проходивших мимо больных видел её уснувшей. Но теперь уже ничего не поделаешь. Раз так сказала, значит, нужно и дальше в том же духе продолжать.

Зачем её задержали? Следователь теряет драгоценное время, вплотную занимаясь ею. Настоящие преступники на свободе. Как только её освободят, она сама размотает клубок этого преступления.

Да, она видела какой-то странный сон. В том сне по отделению ходили тени. Одна из них тянула Риту за собой. Рита горько усмехнулась. Тени оказались вестниками страшных событий. Почему она уснула? Никогда раньше с ней ничего подобного не случалось. Этой ночью расслабилась, и вот - случилась трагедия.

Который час? Наверное, глубокая ночь? Тогда нужно спать. После суточного дежурства она должна спать, как убитая. Рита повертелась на жёсткой койке, выбирая для себя удобное положение. Спать расхотелось. Она переволновалась, нервное возбуждение не давало уснуть. Нужно спать. Сон - лучшее успокаивающее и восстанавливающее средство. Может быть, выключить свет? Она посмотрела на стены и не нашла выключателя. Ну и ладно. В темноте будет страшно. Здесь наверняка есть мыши или крысы.

Рита закрыла глаза, в надежде, что наступит сон. Но уснуть ей не удалось. До слуха донеслись крики. Кто-то кричал на высоких нотах визгливым женским голосом:

- Отпустите меня! Не прикасайтесь ко мне! Я пойду сама! Не выкручивайте руки!

Рита мгновенно села и замерла, прислушиваясь. Возле двери камеры послышалась возня, кто-то открывал дверь ключом. Вскоре дверь открылась, и два милиционера втолкнули в камеру молодую девицу. Внешний вид доставленной говорил сам за себя.

Это была молодая жрица любви, одна из тех, кто в ночное время в поисках работы стоит на обочинах шоссе, голосуя проезжающим мимо водителям. На ней была суперкороткая юбочка, полупрозрачная кофточка до пупа, чёрные колготки и туфли на высокой платформе. Яркий, вызывающий макияж на лице и огненно-рыжие кудрявые волосы. Она села на свободную кровать напротив Риты, достала носовой платок и принялась вытирать слезы и сморкаться. На её лице растеклись потоки чёрной туши. Когда милиционеры закрыли камеру на ключ и шаги их утихли, она обратилась к Рите:

- Ты здесь давно сидишь?

- Нет.

Рите совершенно не хотелось с ней разговаривать.

Девица вытерла платком лицо, громко высморкалась и опять спросила:

- Тебя как звать? Случайно, не Рита?

- Ты что, ясновидящая?

- Допустим. Рита или не Рита? - повторила вопрос странная девица.

- Допустим, Рита.

- Мне точно нужно. Если ты Жданова Рита, то значит, я правильно попала.

Услышав свою фамилию, Рита удивилась.

- Откуда ты знаешь моё имя и фамилию? - с изумлением спросила она. - Я вижу тебя в первый раз.

- Я тебя тоже. Меня к тебе на помощь послали.

Девица полезла рукой в вырез кофточки и вытащила ключ.

Ключ был большой, массивный, увидев его, Рита удивилась тому, как он мог незаметно уместиться на её полуобнажённой груди.

- Кто тебя послал?

- Твой освободитель. Он беспокоится о тебе. Ты должна отсюда слинять. Я сейчас кино гнать буду, изображу из себя припадочную, менты припадочных боятся, не хотят с ними связываться. Ко мне «скорая помощь» приедет, и меня увезут. Ты, когда одна останешься, откроешь ключом дверь и уйдёшь.

Рита не верила своим ушам. Что за чушь несёт девица! Зачем ей бежать? Она ничего не совершила такого, чтобы прятаться от милиции. Сидя здесь, приготовилась и знала, как отвечать на вопросы следователя.

- Зачем мне бежать? - возразила Рита. - Меня всё равно выпустят. Сколько сейчас времени?

- Никто тебя не выпустит. На тебя дело заведут. Когда тебя переведут в тюрьму, оттуда сложнее будет бежать. Сейчас три часа ночи. Пока ещё не рассвело, делай, как тебе говорят, если не хочешь попасть в тюрьму.

Девица протянула ошеломлённой Рите ключ.

- Бери. Выйдешь в коридор, камеру не закрывай, только плотно прикрой. Иди по коридору, но не к лестнице, а, наоборот, в конец. Сверни налево в первый закуток, потом иди прямо до окна. В нём в середине две решётки легко отгибаются. Через них выберешься на улицу. Ключ спрячешь за выдвигающимся кирпичом в стене снаружи. Быстрее улепётывай из двора. На улице увидишь на углу «Ауди». Тебе посигналят фарами. Беги к ней, там твоё спасение.

Рита вертела в руках массивный ключ. Кто прислал девицу? Не иначе, как Григорий. Он, видимо, уже навел справки по своим каналам и решил ей таким образом помочь. Девица говорит, что на неё заведут дело, переведут в тюрьму. Рита тяжело вздохнула. Тюрьма, наверное, ещё в сто раз хуже, чем эта камера. В тюрьме кругом настоящие преступники: убийцы, наркоманки, воровки. Говорят, что женщины-преступницы гораздо страшнее и безжалостнее, чем мужчины. Нет, сидеть с такими людьми в тюрьме и ждать, пока с тобой разберутся, - это для неё равносильно смерти. Наверное, придётся воспользоваться ключом и удрать отсюда, как говорит эта девица. Пока она раздумывала, глядя на ключ, девица вдруг преобразилась. На лице её появились судороги, руки и ноги стали спастически сокращаться. Сквозь кривую гримасу девица сказала Рите:

- Спрячь подальше ключ. Я начну выдавать себя за припадочную и буду кричать, а ты стучи сильнее в двери и вызывай ментов!

Девица внезапно задрожала всем телом, словно вышла из ледяной воды. Её челюсти так громко и часто стучали, что Рита с трудом поняла то, что она говорила.

- Я ббу-дду то умирать, то ббиться ввв конвульсиях, тты не бббойся, - с трудом произнося слова, говорила девица. - Это всё хорошо разыгранный спектакль, главное, чтобы менты мне поверили. Ты делай своё дело: стучи в железную дверь, зови охрану и требуй для меня медицинской помощи.

Её припадок начался с такой силой и правдоподобностью, что Рита чуть не лишилась чувств. Растерянная, она молча стояла в углу камеры. Все наставления девицы моментально вылетели из головы.

Расширенными от удивления и страха глазами Рита смотрела на жуткую картину.

Девица, извиваясь и корчась в судорогах, сползла с кровати и, лежа на полу, натурально изображала из себя припадочную. Смотреть на неё было страшно. Чёрная тень мелькнула на её лице. Щеки побагровели. Она била ногами, выламывала руки, взгляд её стал блуждающим и диким. Издавая ужасные вопли, она рвала на голове волосы. Хватая перекошенным ртом воздух, закатывала помутневшие глаза под лоб, и от этого становилась ещё страшнее. Дыхание её, то шумное и тяжёлое, вдруг неожиданно замирало до полного исчезновения.

Рита, спрятав ключ по примеру девицы на груди, не выдержала и стала громко барабанить кулаками и ногами по железной двери, крича во весь голос:

- Помогите! Помогите! Здесь плохо с человеком! Немедленно придите сюда!

Ей пришлось постараться до испарины, но на её крики о помощи никто не спешил.

Девица продолжала дёргаться в судорогах. Лицо её перекосилось, на губах показалась пена.

Рита ещё сильнее забарабанила кулаками по железной двери.

Где-то далеко послышались шаги, загремели ключи, заскрипели металлические шарниры. Двери камеры открылись, и на пороге выросли два милиционера. Они изумлённо уставились на дергающееся в страшных конвульсиях тело молодой девицы, лежащей на полу.

- С ней плохо, она может умереть, ей нужна медицинская помощь, немедленно! - кричала Рита.

Растерявшиеся милиционеры подняли девицу и под руки уволокли её из камеры, предусмотрительно закрыв дверь на ключ. На ходу они переговаривались между собой. Рита поняла, что они собираются вызвать для припадочной «скорую помощь». Рита осталась одна.

Когда шаги стихли, и снова воцарилась полная тишина, Рита осторожно вытащила спрятанный на груди ключ и вставила его в скважину. Попробовала повернуть. Ключ легко и послушно открыл замок. Что же ей предпринять? Судьба неожиданно подбрасывает шанс покинуть стены камеры и выбраться на свободу. Было бы глупо не воспользоваться этой лазейкой. Похоже, что следователь не очень-то торопится беседовать с ней. С самого начала она сделала всё не так, как надо было. Почему не подняла тревогу, когда обнаружила в столе пистолет? Зачем согласилась ехать в милицию? Теперь на неё заведут дело! Если её собираются перевести в тюрьму, то хорошего ожидать не приходится. Здесь только обвиняют, но никто не заступается и не пытается защищать. Выходит, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Рита выглянула в коридор. Пусто. Бесшумно выскользнув из камеры и прикрыв за собой дверь, она быстро пошла так, как говорила неожиданная спасительница. Вот и окошко. Две решётки в середине легко отошли в сторону, она спокойно пролезла через образовавшуюся дыру и оказалась на улице. Предрассветный мрак уже начинал набирать отблески зари. Она нашла в стене выдвигающийся кирпич, вытащила его и положила в нишу ключ. Задвинув кирпич, быстро огляделась. Никого. Сердце бешено стучало в груди, ей казалось, что оно не выдержит нервного напряжения и вот-вот либо разорвётся, либо выпрыгнет под ноги. Конечности дрожали от перенапряжения. Ей нужно было продолжать целенаправленные действия, а ноги предательски подводили. Рита чувствовала, что упадёт на землю от изнеможения. И всё-таки она смогла собраться, напрячься из последних сил, проскочить через двор и выбежать на улицу. Справа, недалеко от неё, мигнула фарами машина. Рита бросилась к ней.