Профессор Садлер пришел в себя. Понимая, что произошло что-то невероятное, он не спешил открывать глаза. Лишь чуть-чуть приподнял веки и тут же наткнулся взглядом на человека, сидевшего в кресле напротив. Тот вежливо спросил:

— Как вы себя чувствуете, профессор?

Садлер ничего не ответил, лишь постарался устроиться удобнее и распрямил затекшие ноги.

— Не желаете ли выпить? — все так же мягко обратился к нему визави.

— Желаю! — ответил профессор.

Собеседник сделал знак рукой, и Садлер, оглянувшись, обнаружил, что еще двое людей стоят у зашторенных окон. Один из них, повинуясь приказанию, подошел к бару и через минуту поставил поднос с бокалами на стол, а затем вернулся на свое место.

— Ваше здоровье! — приветствовал профессора незнакомец и отпил из своего бокала глоток. Затем предложил: — Перейдем к делу. Думаю, нет нужды объяснять вам ситуацию.

— Напротив, — ответил Садлер, — я хотел бы знать, где нахожусь?

— Вы у друзей. Если, конечно, ответите нам взаимностью.

— Что вы от меня хотите?

— Для начала узнать, кого вы пытались обмануть своими экспериментами.

— Обмануть? На что вы намекаете? И о каких экспериментах идет речь? Если о моих исследованиях по розыску полезных ископаемых из космоса, то они полностью научны.

— Не надо прикидываться невинной овечкой, мистер Садлер, — все так же спокойно, но уже жестко произнес человек. — Убежден, вы прекрасно понимаете, о чем идет речь.

— Упрямый вы человек, профессор, — со вздохом сказал могучий атлет, стоявший у окна. — Есть десятки способов наладить деловой контакт с людьми. Думаю, что мы начнем с простейшего.

Он подошел к креслу, в котором сидел профессор, и нанес ему сильнейший удар в лицо.

Глаза Садлера застлала мгла. Рот наполнился кровью. Язык, прикушенный во время удара, мгновенно распух и уперся в нёбо. Профессор дрожащей рукой провел по лицу.

— Скотина, — с трудом выдавил он.

— Ну вот вы и заговорили, — ухмыльнувшись, заметил атлет. — Теперь, пока я тоже на перешел на «ты», отвечайте быстро и подробно на все наши вопросы. Первый из них: где «дипломат», с которым вы пришли на просмотр?

— Я поставил его за портьеру. Там, в зале, около четвертого ряда.

Допрашивающие удивленно переглянулись. Затем сидевший в кресле спросил, переборов досаду:

— Что было в нем?

— Видеокассета.

— Тоже снятая на острове?

— Над островом, — поправил профессор. И, решив, что его собеседники достаточно хорошо осведомлены о теме разговора, добавил: — Но уже после того, как он «зацвел».

— Что значит «зацвел»? — заинтересовался стоявший.

Садлер, поняв, что несколько переоценил степень осведомленности этих людей, спросил:

— О чем, собственно, у нас идет речь?

В ответ последовал новый удар в лицо. Профессор ткнулся носом в собственные колени и замер.

Сидевший в кресле спросил, обращаясь к сообщнику:

— Ты не слишком рано начал его воспитывать?

— Это профилактика. Если он, очнувшись, не заговорит о том, что мы хотим от него услышать, я выдерну у него язык.

Через минуту Садлер очнулся.

— Куда делся «дипломат», и какие бумаги в нем лежали, кроме видеоролика? буднично, как будто ничего не произошло, спросил сидящий напротив.

— Я уже говорил, что «дипломат» поставил за занавес. И не было в нем ничего, кроме кассеты.

— А куда подевали свои рукописи? Говорите! Иначе, — человек лениво полез в карман, достал пистолет, взвел курок и направил дуло в лоб Садлера. Взглянув в его глаза, профессор понял, что с ним не шутят.

— Они… у Люси.

— Какой Люси?

— Люси Форд.

— Кто она? Где работает?

— Я не знаю. Мне известно только, что она танцует в баре.

— В каком?

— Тоже не знаю.

— Или не хотите сказать? — угрожающе надвинулся на него атлет.

Профессор в ужасе сжался в кресле. Сидевший приказал:

— Не трогай его. Сдается мне, что господин Садлер говорит правду. Не так ли, профессор?

— Да, я не лгу… И вообще, — он беспомощно посмотрел на верзилу, — мое лицо не наковальня. И, вбивая в мою голову свои вопросы, вы рискуете не получить вразумительных ответов, если это станет основным принципом нашего диалога.

— Тогда говорите подробнее, — отрезал атлет.

— Я не знаю, где танцует Люси. Не знаю, где живет, не знаю телефона. Ничего не знаю.

— Как же вы с ней встречались?

— Она всегда звонила мне, назначала место и время.

— И вас это устраивало.

— Да, вполне.

— Почему вы ей отдали рукописи?

— Мне нужны были гарантии перед просмотром фильма, рукописи — козырь в моих руках. Воспользоваться ими без моей помощи никто не сможет. Это была мера предосторожности.

— Ничего себе — «в его руках»! — искренне удивился сидевший. — Вы что, за дурачков нас считаете, мистер Садлер? Ведь по вашему рассказу выходит, что рукописи у Форд. Не так ли? Или вы уже запамятовали? И нужна помощь моего друга, чтобы вы вспомнили все?

— Только, пожалуйста, без угроз, — твердо заявил профессор. Он почувствовал, что номер выгорает и инициатива переходит к нему. — Я искренен с вами. Так что ведите себя и вы, как почтенные люди, а не как гангстеры.

Никто не ожидал услышать подобное от человека, находившегося в полном сознании, контролирующего свои слова и совсем еще недавно получившего хорошую взбучку. Атлет с невольным уважением взглянул на Садлера.

— Хорошо! Ну-ну, профессор, что дальше?

— Мои рукописи хранятся у Люси сейчас надежнее, чем в подвале государственного банка.

— Вы имеете на это гарантии?

— Мое слово, данное ей. Я обещал помочь Люси попасть на прием, который состоится в последний четверг этого месяца. На одной из вилл города соберутся представители высшего света. Высшего! Только избранные получат приглашения.

— Вы что же, господин ученый, тоже — «король»? Тогда раскройте секрет, чего — младенческих сосок для стареющих ловеласов?

— Ирония ваша неуместна, — отрезал профессор. — Я уже получил приглашение.

— А Люси?

— Ей я отправил его на почтамт одного из городов страны, абонентский ящик под номером «5-X».

Сидевший присвистнул.

— Очень романтично, господин профессор. Надеюсь, в праздничный вечер вы вспомните и о нас. Вам, кстати, не нужны сопровождающие?

— Нет.

— В таком случае позвольте спросить, для чего вдруг вашей подруге захотелось оказаться среди приглашенных? Да так, что она решилась взять на себя функции — цитирую вас — государственного банка!

— Как вы еще молоды… Не знаю вашего имени.

— Ничего, обращайтесь, как вам удобнее. Наша встреча носит, можно сказать, конфиденциальный характер. Только прошу, в разговоре не делайте из чего-либо секретов. Итак?

— Люси — красивая женщина. А красота, знаете ли, мстительна в поражениях. И Форд не надо ничего, кроме одного — ослепительно прекрасной войти в зал, где будет находиться один некоронованный «король», и продемонстрировать полное равнодушие к его персоне.

— Что-то не очень верится. А где же ваша гордость?

— Гордость? В моей мести. Для меня это будет вечер расплаты с «королем».

— Ах, вот оно что! Однажды два маленьких мальчугана поссорились из-за найденной в мусорной яме банановой корки. Более сильный отнял и обгрыз ее…

— Нет, более сильный вложил любовь в душу Люси. К власти, силе, богатству. Любовь, которую я не могу ничем выжечь! Давая ей только свои знания, ум ученого. Но, — профессор буквально заскрежетал зубами, — такая любовь стоит много дороже!

— Не горячитесь, мистер Садлер, — остановил его сидевший в кресле человек, — вы уже это доказали. Своим открытием нового вида оружия. Поговорим лучше о другом. Чем вы будете заниматься до назначенного приема.

— Продолжу эксперименты. Если, конечно, вырвусь отсюда.

— Что за пессимизм? Рядом с вами — друзья. Мы гарантируем… Ну, а Люси? Она когда передаст вам рукописи для работы?

— Мне мои записи не нужны. У меня формулы в голове. К тому же суть проблемы знаю только я один. Учтите это!

— Обязательно учтем, — добродушно промолвил сидевший.

Профессор облегченно вздохнул, посчитав, что все стало на свои места. «Пронесло! — подумал он. — Рукописи у Люси. Встреча с ней в четверг. А до четверга может многое произойти. Лишь бы только вырваться отсюда… — Садлер в который раз удивился. — Ну и в историю я влип. Неужели все это дело рук генерала? Подлец! Чего он добивается? Неужели пронюхал, что я…»

Садлер не успел продумать до конца эту мысль. Сильнейший удар стоявшего над ним верзилы прервал его размышления. При этом сидевший в кресле «аристократ» произнес:

— Теперь попробуем наш вариант. Уж чересчур покладист профессор. Что-то не очень верится в его искренность. Хотя все будто гладко…

— Это мы сейчас проверим.

— Только не играйте в лирику, — заметил подошедший со шприцем третий участник-инкогнито. — Десять минут на работу. И вопросы ставить так, чтобы в ответ звучало «нет» или «да».

После этих слов он воткнул в руку профессора иглу.

Очнувшись, Садлер закричал:

— Садисты! Вы что, свихнулись?! Или для вас нет никаких законов? Я же ответил на все вопросы.

— Не сердитесь, профессор, — успокаивающе улыбнулся сидевший в кресле человек. — Мой друг не закончил в свое время университет — не позволили завистники. И как только вспоминает об этом, не может держать себя в руках. Особенно, если перед ним находится ученый. Не обращайте на него внимания. Давайте лучше побеседуем тет-а-тет. Вам больно, мистер Садлер?

— Да.

— Вам хотелось бы, чтобы мы продолжили разговор в таком же духе?

— Нет.

— Тогда отвечайте мне коротко и откровенно. Вы закончили работы по созданию нового оружия?

— Да.

— Документы у Люси Форд?

— Да.

— Вам известно, в каком баре она работает?

— Нет.

— И вам никогда не хотелось узнать ее адрес? Почему? В какой город вы отправили ей приглашение?

— Не в моих интересах афишировать дружеские отношения с ней. Ведь нас связывает тайна, которая может стоить жизни. «Король» в состоянии раздавить меня и Форд, как букашек! А город… Он в радиусе пятидесяти миль.

Профессор, словно выдохшись, сник в глубине кресла.

Человек, стоявший у окна, произнес:

— Я же предупреждал, что вопросы надо задавать только под ответы «да» и «нет». Инъекция имеет специфическую заряженность на разговорный аппарат и психику отвечающего.

— Понятно, — отозвался сидевший в кресле «аристократ». — Забылся. Мистер Садлер так легко отвечал на все вопросы, что сбил меня с толку. Итак, вы крупный ученый, профессор?

— Да, — ответил тот.

— И уверены в себе?

— Да.

— И абсолютно убеждены в могуществе своего ума?

— Да.

— А кто еще в вашей группе может продолжить исследования?

Голос стоявшего у окна прервал: «Это же не тот вопрос. Сколько можно объяснять!»

Садлер посмотрел на спрашивающих невидящим взглядом и, в очередной раз теряя сознание, произнес подряд несколько фраз:

— Я рассказывал о нем генералу. Зачем спрашивать о том, что вам должно быть известно? После вашего вопроса мне стало очень скучно.

— Зато нам весело! — заорал громила. Но Садлер его уже не слышал.

Потребовалась изрядная порция холодной воды, чтобы ученый пришел в себя. Он уже полулежал в кресле, избитый, уничтоженный морально и психически. Только плоть его еще боролась за свое существование. И в мозгу лихорадочно пульсировала одна-единственная мысль: «Жить! Жить! Жить!» Жить Садлеру хотелось, но он уже каждой клеточкой своей чувствовал, что находится на краю гибели. И вдруг его озарило, он понял главное: «Это не генерал! Они не знают ничего из того, что знает генерал. Иначе не было бы всей этой истории, нелепого, кошмарного, чудовищного допроса».

Как глупо он попался! Не понял сразу, что находится не у генеральских людей. Действительно, с какой стати требовалось тому устраивать похищение профессора, который и так всегда находился около него? Но кто же тогда эти люди? Кому служат, если даже в военное ведомство смогли войти и выйти без помех? Ведь не в том же здании, где проходила демонстрация фильма, они сейчас находятся?

Профессор окончательно растерялся. Цепляться было не за что. Если это не люди генерала, то тогда трудно даже предполагать, чего они хотят от него. Денег, славы? Смешно. Власти? Над кем и чем? А если власть нужна не им, а тем, кто стоит за ними?

«Кто?! — Садлер в ужасе вздрогнул. — Конечно, это Он! Как я не понял сразу? Он! Ради власти, собственного могущества пошел на такое низкое дело. Негодяй!»

Профессор вновь закипел. Но пускаемые им пузыри уже не имели научной ценности. Садлер шел ко дну.

— Я — глупец, — горько усмехнулся он, открыв глаза. — Только сейчас понял, кто ваш хозяин. Для меня это сюрприз. Хотя, признаюсь, не такой уж большой… Слушайте и запоминайте, господа идиоты. Я создал оружие, которое может уничтожить все живое на земле. Останутся только те, у кого оно в руках. Но они не смогут воспользоваться плодами своего «успеха», если с моей головы упадет хоть один волосок.

— Спасибо за предупреждение, — сбросив с себя маску респектабельности, ощерился сидевший напротив Садлера человек. Он был взбешен не меньше своего подручного. Казалось, прозрение профессора привело их в такую ярость, что они готовы были разорвать его. Только не знали, с какого конца начать.

— Вы забыли о рукописях, которые находятся у Форд, — продолжил «аристократ».

— Вы не сможете ее найти, — устало махнул рукой профессор. — Она ускользнет от вас, как угорь.

— Не сомневайтесь в наших способностях. Ближайших городов с абонентскими ящиками, расположенными в радиусе пятидесяти миль, не больше двух десятков. У нас достаточно людей и средств, чтобы оплатить дорожные расходы и наблюдение за каждым почтамтом.

— Вы не сможете решить выведенные мной уравнения. Вам просто, извините, не хватит извилин.

— Уважаемый мистер Садлер, смею уверить, что достаточно будет одной прямой в моем револьвере, чтобы объяснить вам, насколько хорошо я подготовлен в научном плане, — мягко улыбаясь, заметил «аристократ». Он так ни разу и не встал со своего места за время беседы.

«Может быть, его зад — это и есть кресло, на котором он сидит», неожиданно подумал Садлер. И глупо рассмеялся.

— Вам весело, профессор? — с угрозой в голосе спросил верзила. — Отчего?

— Оттого, что ваш нос никогда не увидит ничего, кроме подбородка.

— Профессор оскорбляет меня, — обратился обиженный к своему шефу.

— Что ж, ты вправе требовать сатисфакции. Только прошу, не устраивай шума.

— Я не такой грубиян, как подумал обо мне многоуважаемый учёный. И хоть не кончал университетов, но воспитание получил неплохое, — и обладатель могучих кулаков придвинулся к профессору поближе.

— Господа! — завопил Садлер, побледнев от страха. — Не спешите! Остановитесь! Не делайте ошибок! Вы ничего не сможете добиться без меня.

— Сможем, — уверенно произнес сидевший. — Все равно из вашего рта не вылетает ничего, кроме вранья, разумеется.

— Я говорил правду! Одну только правду, — в отчаянии закричал Садлер.

— Почти как на суде, — весело гоготнул атлет. И, сунув руку в карман, что-то быстро достал оттуда, а другой рукой потянул к себе за волосы голову профессора.

Ученый судорожно глотнул воздух. Верзила сунул ему в рот ампулу. В зубах профессора хрустнуло. И в комнате повеяло запахом миндаля. Жареного, как показалось в последний момент Садлеру.