Глава 5 Сон

— Честер! — я наклонился над спящим парнем и повторил ещё громче. — Честер, проснись!

Честер медленно открыл глаза и вызывающе посмотрел на меня:

— Ты хоть представляешь, какой сон ты мне оборвал? — его взгляд сделался снисходительным. — Ладно, не важно. Ты что-то узнал?

Я дал ему возможность развалиться на стуле поудобнее и продолжил:

— Да, Рустам был здесь. Его видели.

Честер потер шею и посмотрел в сторону:

— И где же он сейчас?

— Не знаю. Никто не знает, кого бы Я не спросил — он неожиданно появился и также неожиданно исчез. Есть, правда, один вариант, но он не оптимистичен.

Честер повернул голову в мою сторону и ухмыльнулся:

— Интересная личность твой брат. — он закинул ногу на ногу. — Куда он идет?

— Я без понятии, что творится в его голове. — ответил я. — Я уже давно не могу понять, что там творится. При всем желании не могу. Так что и конечную точку его маршрута я не знаю.

— Костя, а могут ли его действия исходить от его… как ты сказал? Психического расстройства?

Мне не нравилось к чему клонил Честер. В его голосе слышались одновременно как издевка, так и недоверие.

— Я же тебе говорил, что его внутренний мир на окружающих никак не распространяется. Он пассивный и опасности для окружающих не представляет. И чтобы он не задумал — ничего выходящего за рамки дозволенного не будет.

— Хотелось бы в это верить.

— Господи, Честер! — воскликнул я. — Ты вообще не слушал, что я говорил?

— Да слышал конечно. И на память я никогда не жаловался, но знаешь, что вызывает у меня сомнения?

Я еле заметно нахмурился.

— Твоя история, про ваше с ним совместное путешествие и как вы потом разделились. Слишком много пробелов в этой истории не находишь?

— Честер, я сказал тебе как есть — а твое личное мнение уже начинает напрягать, понимаешь?

Честер дернулся и занял на стуле уже сидячее положение:

— Понимаю, но факт остаётся фактом. Ребята не выразили беспокойства, что твой рассказ далёк от идеала, а меня это настораживает.

— Если ты хочешь что-то конкретное сказать, то говори. — мой голос стал несколько жестче.

— Костя, я человек прямолинейный, если я хочу человеку что-то сказать — я говорю. Без всяких намеков, только напрямую. Я высказал своё отношение насчет твоей истории. Никак угроз или громких заявлений, так?

Я кивнул.

— Просто, многое не сходится. — он подпер рукой подбородок. — Понимаешь?

— Понимаю. Но это сильно накаляет атмосферу.

Честер усмехнулся:

— Не хочу вдаваться в крайности, но в нашей компании ты гость, помнишь?

— Помню. — я снова кивнул. — Поэтому я и хочу, чтобы между нами не было разногласий.

— Согласен. — Честер пожал плечами. — Но давай отложим этот разговор на другой раз.

Он хрустнул пальцами на руке и снова заговорил:

— Мы согласились помочь тебе в поисках брата. Ты же понимаешь, что мы не клуб помощи всем нуждающимся?

— Это вы мне сразу дали понять. — напомнил я.

— Да. — согласился Честер. — Мы находимся в творческом застое. Мы не знаем куда идти и где осесть. Твоя просьба дает нам шанс двинуться туда, где мы ещё не были. И пока у нас есть эта цель, мы будем с тобой. Если, конечно, ты нас раньше не угробишь.

Он засмеялся громко и мелодично.

— Никто же не знает, где мы окажемся уже завтра, ведь так?

Вопрос, на который не стоит отвечать, и не стоит показывать даже жестом своё отношение к нему.

— Ты говорил об одном варианте. — напомнил Честер. — Который неоптимистичный. Можешь подробнее рассказать?

Я потер слегка побаливавшую шею и озвучил свои опасения:

— Как я и боялся. Несколько человек утверждают, что моего брата убили здесь. Только на мои вопросы: «кто» и «почему», они ничего не ответили. Они только добавили, что он смог разозлить не того человека.

— И где находится тело, они не сказали или хотя бы, кто был этот человек?

— Сказали. — протянул Я. — Что его здесь нет и всё. Они оказались крайне неразговорчивыми.

Честер повернулся в сторону другой двери, которая вела в соседнюю комнату:

— Тогда самое время сказать им, что велика вероятность, что он мертв.

— Ты допускаешь возможность, что он жив? — удивился я.

— Я всегда верю, что всё возможно. А если всё возможно, то нужно верить до самого конца. — усмехнулся он. — И самое главное, пока ты не увидишь тело, делать выводы о его смерти будет неправильно.

Честер встал и направился к двери. У меня, в сложившейся ситуации, оставался только один вопрос:

— Слушай, подожди. — попросил я.

Честер уже собирался открыть дверь, но остановился в последний момент.

— Что-то ещё? — спросил он, не поворачивая головы.

Я быстро поравнялся с ним и озвучил вопрос:

— Если не исключать возможность, что мой брат может быть уже мертв. — я провел языком по зубам и продолжил уже куда тише. — Я точно не прекращу поиски, пока не буду уверен в этом наверняка, а вот вы?

Честер повернул голову и долго смотрел на меня. За всё время даже ни разу не моргнул, он ждал что-то. И когда он моргнул, тишина наконец-то оборвалась:

— Я могу сказать только за себя. — ухмыльнулся он. — Пошли.

Честер открыл дверь и зашел внутрь, я неуверенно шагнул за ним. Сейчас решится вопрос. Крайне важный вопрос, для меня. Буду ли я искать Рустама в одиночку или вместе с ними. Они не имеют конкретной цели своего пути и просто-напросто сидят без дела. Только ли сыграет мне на руку их скука? Захотят ли они искать его, после того как выяснится любопытный факт, что мой брат может быть мёртвым? Для меня это не аргумент — я в это не поверю. И не буду верить никогда.

К Честеру в этой группе прислушиваются, и его мнение часто имеет сильный перевес. Я нервно вдохнул воздух. Честер, сам по себе, был крайне интересным человеком. С такими при жизни я сталкивался крайне редко. После десяти минут общения с ним у меня сложилось мнение о нем, как о запоминающемся человеке. Совру, если скажу, что он мне не понравился. Он умеет располагать к себе людей. Джинсы, толстовка, кроссовки и выбритая под ноль, голова. Громкий, четко поставленный голос и нескрываемо искрений смех, которым он старался одарить всех в любую выдавшуюся минуту. Но такие минуты выдавались крайне редко.

Комната, в которую мы вошли, была в два раза больше предыдущей. Комнату, где спал Честер, можно было смело назвать парадной. Хотя… в какой-то мере, она ею и являлась. Было одно окно, занавешенное порванным жалюзи, одинокий табурет и огромный диван на котором и расположились остатки группы. Даже по местным меркам, где количество людей на один квадратный метр катастрофически не хватало, эта группа считалась крайне маленькой. Включая меня, было шесть человек.

Уже известный Честер.

Настя — худощавая, курносая девушка, чье лицо было усыпано маленькими черными точками. Постоянно участвовала в каждом разговоре, даже если и не могла сказать что-то стоящее.

Алиса была в отличии, от Насти девушкой полной. Редко участвовала в разговорах. Я её голос слышал только в те моменты, когда нужно было обсудить что-то стоящее. Она всегда зачесывала волосы так, чтобы скрыть половину лица. Она каждый день чередовала: сначала левую часть, потом правую.

Коля — за все время проведенное с ними, он показал себя, как негласный лидер этой группы. Но даже не смотря на свое звание, он очень часто прислушивался к Честеру. Коля был невысокого роста, пониже меня. Его сломанный нос несколько выпирал влево. И из-за этого он при вдохе иногда посвистывал. Больше ничего интересного я за ним не отметил.

И последний член группы, который только одним своим внешним видом вызывал у меня дискомфорт. Кригер. Второй обладатель эксклюзивного имени для нашего менталитета. Ростом в два метра и ещё чуть-чуть, да и ещё обладал огромной мышечной массой, которую не могла скрыть одежда. Самым главным его отличительным признаком, от всей слабой и маленькой группы, был его главной слабостью. Он был немым. При полностью выбритой голове и двухнедельной щетине, это выглядело ещё устрашающе.

Не смотря на свои не совсем русские имена, Честер и Кригер не давали ни малейшего намека, что принадлежат к другой этнической группе.

Честер бесцеремонно упал на диван, заставив всех подвинуться в сторону. Коля еле слышно выругался, а Кригер раздраженно промычал. Девушку сохраняли молчание. Я развернул стул и уселся, прямо напротив них.

Я не спешил начинать говорить, сейчас Честер дожжен был исполнить прелюдию — подготовить всех, а я в это время обдумаю, как лучше всё сказать.

Честер что-то говорил, остальные ребята слушали его, не спуская с меня взгляда. Я не слушал его слова. Главное будет то, что я им скажу. А я должен постараться сделать всё в лучшем виде.

Прелюдия закончилась, и Честер замолчал. Теперь настала моя очередь говорить.

— Мои поиски не прошли даром. — медленно начал я. — Мой брат действительно был здесь. Его опознали, и его состояние было намного хуже, чем раньше. Хм… — я сложил руки в замок. — Но только куда он дальше направился, никто не знает. Он внезапно появился и также внезапно пропал.

Кригер разочарованно покачал головой.

К чему бы это?

— Но есть несколько человек, которые рассказали мне иную версию развития событий. Моего брата здесь убили. Убил его один отморозок. Но как я не старался, я не смог узнать, кто это был. И самое ужасное, что мне никто не объяснил — куда делось тело моего брата. Я не могу быть до конца уверенным, что это правда. Так что… я буду продолжать искать. Пока я не увижу тело — не успокоюсь. А что касается вас? Вы продолжите поиски вместе со мной?

Ребята молчали, черные зрачки сверлили меня взглядом, не позволяя себе даже дернуться в сторону. О чём они думали, мне было неизвестно, но надеяться, что судьба мне снова улыбнется я не смел. Но и мысль, что я снова останусь один не давала мне покоя. Пока я не скажу свое слово, они не дадут ответа. Но я надеюсь, что от скуки и неуверенности в завтрашнем дне, они согласятся на эту авантюру.

Мы пробыли здесь несколько дней и большую часть времени, я искал своего брата. Большую часть времени, я искал один. Иногда ко мне присоединялись ребята, но было сразу понятно — они в этом не сильно заинтересованы. Честер больше всех тратил своего времени, чтобы помочь мне. И именно он дал мне понять, что ещё ничего не решено на мой счёт — значит, этот вопрос поднимался в моё отсутствие. Теперь оставалось узнать их решение.

Коля придвинулся ближе, сложил руки замком и положил на них голову:

— Значит мертв, да?

Я кивнул.

— Ты не хочешь прекращать поиски — это хорошо. — Коля покачал головой. — Но куда ты направишься в поисках тела, а? Ты же не будешь просто идти куда глаза глядят, у тебя есть идеи?

— Ни одной. — грустно сказал Я. — Даже не представляю с чего мне начать.

Коля посмотрел на Честера, но тот лишь многозначительно улыбнулся.

— Ты не знаешь куда идти, но ждёшь, что мы присоединимся к этому «никуда»?

Я кивнул.

— Крайне непростая ситуация. — он почесал подбородок.

Честер бегло посмотрел на Колю и заговорил:

— С этим ясно. — он снова ухмыльнулся. — Тогда я рискну выдвинуть такую идею.

Он обвел взглядом всех присутствующих и получив негласное одобрение продолжил:

— Когда мы говорили, что у нас нет идей куда идти дальше, мы были с тобой не до конца честны. — он говорил, не отводя от меня взгляда. — За всё время, что мы находимся «здесь», мы довольно много где были и много чего слышали. Из всей полученной информации, мы сложили небольшую мозаику, составные части которой звучат следующим образом. Как знаешь, где есть человек, всегда складывается система. Здесь, правда, удалось в полной мере реализовать только одну — утилизацию погибших. Получилось так, что большинство трупов увозят за пределы исследованных мест. По крайне мере тех, о которых нам известно. Всех не перехоронишь и поэтому им нашли иное применение. Где-то на севере, есть медицинский комплекс, куда и свозят все трупы с округи. Я, если честно, понятия не имею, что с ними там делают, но… как гласит официальная версия: они хотят победить смерть. И что бы они там ни делали, люди в это верят.

Он выдержал небольшую паузу и продолжил:

— Я думаю, что если твой брат действительно погиб, то его тело отправили как раз туда.

Алиса заговорила неожиданно для всех:

— И ты веришь в эти сказки?

Честер посмотрел на неё серьёзным взглядом:

— Верю. Алис, мы много где были. И мы видели, что трупы загружают в машины и увозят. И это видели не один раз, и это происходит повсюду. Так что, у меня есть все основания, чтобы в это верить.

Я опустил глаза, пытаясь переварить полученную информацию.

— Что именно они делают с трупами? — решил уточнить я.

Честер отвернулся от Алисы и повторил:

— Понятия не имею, что там происходит. Есть мысли, что с ними там могут делать, но это чисто мои домыслы. Они ничем не подтверждены.

Я поднял глаза и посмотрел на Честера:

— Озвучишь для меня?

Честер на секунду нахмурился, но сразу же исправился — морщины на лбу распрямились:

— Сам подумай, что ещё с трупами можно делать? Их можно расчленять, пропускать через них ток, испытывать химические реактивы на определенную реакцию — много чего. И после, как они со всем закончат… ты же не думаешь, что они их хоронят? Я остановился на варианте, что там устраивают массовую кремацию. Но всё там должно происходить в порядке «живой» очереди. Ибо мертвецов туда привозят огромное количество. На машине, они точно добираются туда несколько дней. Это тоже не совсем надежная информация — я до конца не уверен.

Я провел руками по остаткам волосам на моей голове — информации крайне мало и она не до конца достоверная. Основа только на догадках и слухах. Но что мне остаётся в данной ситуации? С ними или без них, но придётся добраться до этого медицинского комплекса.

Рустам, что же ты наделал? Сколько бы ты зла ещё не совершил, ты все равно останешься мне братом.

Очень часто я не разделял твои желания, твои поступки, а очень часто их критиковал и презирал. Но ты мой брат, а это всё решает. Кем я стану, если отрекусь от своей семьи? Ничтожеством. Семью не выбирают. Главное помнить это.

Но самое важное, что не стоит забывать — это при встрече хорошенько его ударить. Ввиду последних событий, начиная ещё при жизни, косяков у него накопилось. Но это будет не выплеск агрессии на более слабого, это будет урок. И этот урок ему должен преподать именно я. Особенно, когда я снова обрел физическую оболочку. Слишком долго он действовал на одних эмоциях, особенно в тех ситуациях, когда нужно было подумать и головой. Он часто любил объяснять все свои поступки напущенными и пафосными фразами, в надежде что все примут его за одинокую и метущуюся душу, которая пытается найти себя в этой жизни. Но в этой жизни так поступать нельзя — слишком долго человечество пыталось сделать это мир цивилизованным и стоящим на незыблемых правилах. Но только когда это работало? Никогда — это только слова. Но при всем этом, какое мне до этого дело? Если есть правила — их нужно придерживаться и плевать, как поступают другие. Я ещё учился в школе, когда мой папа мне сказал: «Если один человек поступает как мудак, то почему ты должен поступать также?» И с того дня, я никогда не забывал этих слов. Чтобы ни случилось, а в отличие от меня и брата, родители живут уже долго и они знают, как выжить в этом поганом мире. И я помнил самое главное, какой бы не была ситуация, мой папа никогда бы не сказал мне плохого совета. Может быть, я не сразу с ним согласился. Для некоторых вещей мне потребовалось подрасти и осознать. Но через этап взросления проходит каждый. Только мой брат застрял в нем или же вовсе его пропустил.

У него остался только я. И при всем моем желании побить его, я не держу на него зла. Чего горевать по пролитому молоку? Мы умерли, оба. Что тут поделаешь? Нужно держаться друг друга и продолжать жить, не смотря ни на что.

— Значит, поступаем следующим образом. — заговорил Я. — Слухи это или домыслы — мне без разницы. Если Рустам там, я доберусь до туда любой ценной. Я рассчитываю на вас, но прежде чем вы примите решение, выслушайте меня до конца.

Я замолк, ожидая ответной реакции. Честер скрестил руки на груди:

— Продолжай.

Прошло слишком мало времени, чтобы я до конца обдумал всю ситуацию и все ключевые моменты. Но сейчас этим заниматься некогда — буду действовать по проверенной схеме: развитие мысли будет по ходу разговора. Надеюсь, что ничего важного не упущу.

— Ты сказал, что они пытаются там победить смерть. Если я правильно понял, именно поэтому вы рассматриваете этот комплекс, как свою возможную следующую остановку. Тем более, если Рустам и погиб, то его тело увезли туда. Я не пессимист — я реально смотрю на вещи: он куда-то пропал и есть вероятность, что его убили. К тому же, его тела я не видел, а это значит, что он ещё может быть и жив. Но все равно, этот комплекс надо проверить. Потому что других вариантов у меня нет и это моя единственная зацепка. Таким образом, получается, что мы можем вместе туда отправиться. Цели у нас разные, но пункт назначения — один.

Я обвел всех взглядом и подвел итог:

— На этом мои доводы и кончаются. Знаю, этого мало, но для меня это больше чем может показаться на первый взгляд.

Честер откинулся на спину и сказал:

— Согласен, маловато будет, но…. - он повернул голову в сторону сидящих рядом ребят. — Кригер, дружище, ты как думаешь — надо голосовать?

Немой громила в ответ что-то промычал. За эти два дня, у меня сложилось впечатление, что Честеру каким-то образом удается понимать Кригера. И не важно, будь это мычание или пронзительный взгляд, которым здоровяк любил часто одаривать окружающих. Ему было достаточно несколько секунд посмотреть на Кригера и озвучить мысли Кригера. В большинстве случаев, он спрашивал здоровяка, правильно ли он понял его? И Кригер еле заметно кивал головой. Так и строилось общение Кригера с остальными ребятами.

— Не спеши. — мычание Кригера было прервано Колей. — Сначала каждому надо высказаться.

Обращался он, конечно, к Честеру, но Кригер все равно обижено хмыкнул.

Не думал, что этот здоровяк такой ранимый.

— Да ладно тебе, Кригер! — вклинился Честер. — Ты же прекрасно понял, ведь так?

Кригер только простодушно махнул рукой и улыбнулся.

— Начнем тогда с тебя Честер. — не обращая внимания на жест Кригера, продолжил говорить Коля. — Ты был инициатором этого предложения.

Честер равнодушно кивнул головой, но говорить ничего не стал.

Я тоже ничего не говорил, Честеру надо было собраться с мыслями — пускай. На это у меня время есть. Коля решил поиграть в демократию — пускай. Если большинство выскажется «за», то на одну проблему у меня будет меньше. Думаю, что Честер выскажется за целесообразность нашего совместного путешествия, Кригер тоже. У него есть специфичная черта поддерживать Честера. Коля под вопросом, а на девушек я даже и не надеюсь. Но если Коля окажется благоразумным, победит банальное большинство. Но сейчас, всё моё внимание занимал Честер, ибо как начнёшь, так и закончишь.

— Стало быть так. — Честер больше обращался к себе, чем к окружающим. — Я считаю, что смысл в нашем совместном походе всё-таки есть. Я спрошу вас всего об одном ключевом моменте: сколько мы уже здесь… как ты Костя говорил, «Ирий»?

Честер довольно усмехнулся. Когда я озвучил мысли брата о возможном названии этого места, Честер пришел в неописуемый восторг.

«Потусторонний мир! Края, куда улетают птицы!»

— Месяц? Два? — он заглядывал в глаза каждому, кто был в комнате. — Ребята, я понимаю, что у человека есть безграничное желание жить. И что человек — такая тварь, которая везде приживётся, но! Сколько так будет продолжаться? Мы странствуем и нигде не остаёмся дольше чем на неделю, потому что каждый из нас понимает — это совершенно не то, чего бы мы хотели. Каждый помнит, что мы видели и как это нас коснулось? Пытаемся сидеть в каком-то месте дольше чем это требуется, и ход вещей жестко нам напоминает, что этого делать не стоит. Поэтому мы и идём дальше. У каждого из нас есть своя история, и которой не каждый спешит поделиться.

Его взгляд застыл на Алисе. Девушка только отвела голову и уставилась на стену.

— И каждый надеется, что эта история его не достанет. Нужно только идти дальше и не останавливаться. Ведь всё что пытается тебя догнать, не сможет до тебя добраться, если ты постоянно будешь в движении. За вас я не могу говорить, но я говорю за себя. Я устал. Сколько можно бегать без конкретной цели? Сколько можно отсиживаться за стенами города? Ребят, никто не выживает вечно, а жизнь за стеной — это рутина, которая убивает меня не меньше всех монстров за пределами стен. Рано или поздно нас ранят и мы сгнием заживо. Но там, они пытаются побороть смерть, и может, у них уже получилось. А может и нет — плевать! Эта прогулка стоит того, чтобы рискнуть всем. Может мы найдем способ, чтобы остановить процесс разрушения внутри нас? И тогда мы наконец поймем, что мы потеряли и от чего мы не можешь найти свою цель.

Честер встал с дивана и подошел к окну и просунул пальцы в дырки на жалюзи.

— Кто следующий? — спросил я.

Кригер поднял руку и хмыкнул, пытаясь привлечь внимание. Одного жеста хватило, чтобы всё внимание комнаты было сосредоточенно только на нём.

Как я понял, Кригер не всю жизнь был немым. Такой недуг он получил незадолго до смерти и поэтому не смог изучить жизненно необходимый язык жестов. Хотя, с другой стороны — какой от него был бы толк, если кроме него, его никто не знает? Поэтому Кригер пользовался самыми простыми жестами и особо чутким понимаем Честера.

Кригер указал огромной рукой сначала на себя, а потом перевёл её на Честера. Его выбор был очевиден. Так, пока всё идёт по плану. Я перевел взгляд на Колю, на нём план и кончался. Начиналась воля случая.

Коля внимательно следил за каждым действием Кригера. Его взгляд был точным и пронзительным, и в тоже время, совершенно пустым. Он сам не знал, как поступить в данной ситуации и пытался уловить хоть маленькую подсказку в действиях других. На сомнения у него времени не было, он должен был принять решение прямо сейчас или оставить всё на волю случая.

— Я не люблю много говорить, даже по делу. — голос Коли звучал неестественно тихо. — Я считаю… я думаю, что игра стоит свеч. Честер прав — сколько мы будет оттягивать неизбежное? Так мы будем знать наверняка.

Я еле заметно кивнул головой, в знак согласия его решения, но внутри себя, я держал счастливую улыбку. Уже три человека согласились с моим предложением, то есть, вся мужская часть. Что касается девушек, то они уже не смогут изменить решение своими голосами. И если они выскажутся против, то так даже будет лучше — никакой посильной помощи я от них не вижу.

— Девчат? — Колин вопрос тишиной повис в комнате.

Девушки долго переглядывались, но ни одна не могла решиться заговорить. Первой не выдержала Настя:

— Ребят, мы с вами через многое прошли, но поймите меня правильно. — он одарила меня взглядом полного ненависти. — Мы вместе уже достаточно долго, мы нашли друг друга и объединились с одной целью — выжить, во что бы то ни стало. Но тут появляется этот урод и пытается увести нас на край света. При чем эта прогулка может стать последней для всех нас! Только не говорите, что никому в голову не пришла эта мысль?

Я решил пропустить мимо ушей все оскорбления и угрозы, которыми она могла меня наградить. Сейчас не самый лучший момент вступать в спор. Тем более, когда победа так близка, что её можно потрогать рукой. Но в этом деле нужно иметь недюжинную выдержку. Кто ждёт — тому воздастся. Хм… или как-то так.

— Подумайте, разве всё что мы сделали, всё что пережили было ради того, что бы все равно сдохнуть?

Честер не поворачивая головы, буркнул:

— Открою тебе маленький секрет: все когда-нибудь умрут.

Настя даже подскочила с дивана:

— Да как у тебя язык поворачивается такое говорит?! — она повернулась ко мне спиной, обращаясь к сидящим на диване. — Если и умрем, то что с того? Зачем насильно ускорять это? Скажите мне, ведь все так хорошо шло, зачем всё разрушать?

Тут я позволил себе вклиниться в её рассуждение. Мои слова носили чисто формальный характер. Я их сказал только потому, что должен был. Я не рассчитывал ни на какое одобрение со стороны, хотя оно мне очень пригодилось бы.

— Так не надо рушить, присоединяйся к нам.

— Ну уж нет! — Настя была готова наброситься на меня.

Её всю трясло, её переполнял гнев:

— Делаем проще — ты ищешь своего шизанутого братца один, а мы идем своей дорогой! Вот так никто ничего и не разрушит!

Я на мгновение закрыл глаза. Не нужно нервничать. Сохранив спокойствие в данной ситуации, я оставлю за собой преимущество.

— Настя. — сделав мирный жест руками, спокойно продолжил я. — У меня нет цели все разрушить. Я только попросил о помощи. Каждый сам вправе решать, хочет он мне помогать или нет. Я не настаиваю — это личное дело каждого. И как я вижу, ты не хочешь.

Настя сделал резкий шаг в мою сторону. Каждая мышца в моем напряглась и была готова в любой момент выгнуться, как струна. Хоть я и придерживался правила, что девушек бить нельзя, но некоторые только этого и заслуживают. И как бы я не зависел от исхода этого момента, я не позволю никакой бл… никому поднимать на меня руку. Но на моё счастье, Настя даже и не собиралась ударить меня. Она подарила мне самый испепеляющий взгляд, который я только видел.

— Алис! — она повернулась ко второй девушке. — Ну а ты чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь!

Алиса виновато опустила голову и прошептала:

— Извини. Но я тоже считаю, что нам стоит посетить в этот комплекс….

— Да ты даже не веришь в него! — оборвала её Настя. — Ты же сама говорила, разве нет?

Алиса подняла на неё глаза, её голос дрожал:

— Знаю. — он снова опустила голову. — Но я хочу туда пойти….

Настя разочаровано ахнула:

— Ребята, да вы себя послушайте! Что вы вообще говорите? — она приложила руку ко лбу. — Вас же там всех убьют! Сколько людей там было? А сколько вернулось, а?

Никто не спешил ответить её хоть что-нибудь. Её нужно было дать закончить монолог. Дать её смириться или пересмотреть своё решение. Но она не собиралась сдаваться.

Я уже был уверен, что у неё не осталось ни одного аргумента, как она снова заговорила. Её голос дрожал. Она прикладывала огромные усилия, чтобы не разрыдаться у всех на глазах.

— Коль. — она приблизилась к парню. — Хоть ты. Не смей так поступать со мной! Не оставляй меня одну!

Коля встал с дивана и взял Настю за руки:

— Пойми. — он громко вздохнул. — Я уже сделал свой выбор. Я не могу и не хочу оставаться здесь. Но я и не могу переубедить тебя отправиться с нами. Получается, что каждый пойдет той дорогой, что он выбрал. Мне жаль, что наши пути расходятся именно таким образом….

Настя прижала ладонь к его к щеке:

— Как мне тебя убедить? — прошептала она. — Как?

Коля на мгновение отвел взгляд от её лица.

— Извини. Уже никак.

Настя убрала руку от его лица. Пожалуй, даже быстрее чем следовало. Она поджала губы и набрала полную грудь воздуха, собираясь сказать что-то резкое и обидное. Но в последний момент она передумала. Она грустно улыбнулась и прошептала:

— Пообещай мне, что ты не умрёшь.

Ответ последовал в туже секунду:

— Обещаю.

— Тогда. — Настя прижалась к Коле. — Когда всё закончишь — возвращайся. Я буду ждать тебя здесь.

Настя подняла голову и поцеловала парня. Качнувшись, она отпрянула от него и зашагала к двери. Открыв её, она задержалась на секунду.

— Прощайте. — дрожащим голосом бросила она.

С этими словами она закрыла за собой дверь.

Честер вытащил пальцы из жалюзи и подошел к Коле:

— Эй, ты так? — он положил руку ему на плечо. — Всё нормально?

— Да. — хрипло ответил Коля. — Так и знал, что это так и закончится.

— А она молодец. — Честер занял привычное место на диване. — Я ожидал самой настоящей истерики.

Коля не стал ему отвечать, он подошел к окну и стал в него смотреть.

В комнате снова повисла тишина. Этот факт, я отметил с легким неудовольствием — слишком часто появляется тишина, буквально из ниоткуда. И никакие слова не могут её уничтожить. Получается лишь на ненадолго отогнать, но «ненадолго» — здесь крайне нестабильное понятие. И каждый раз, когда появляется эта тишина, я хочу сказать хоть что-то, лишь бы её не было. Но сказать хоть что-то не получается. Слишком чужими мы друг другу приходимся и от этого у меня случаются приступы дискомфорта. Но это у меня, человека который только попал в эту кампанию. А что насчет них? Они уже вместе очень давно, но видно, что механизм доверия и взаимодействия между ними крайне нестабилен. Пока они держатся вместе, и у них не возникает никак противоречий — они сила. Но хватит лишь небольшого осколка сомнения, как их механизм ломается. Самый яркий пример произошел минуту назад. Настя ушла и всё что они смогли сказать: «Так и знал, что это так и закончится». Человек ушел. Все понимают, что увидеть его вновь — маловероятно. И эта тишина меня убивает.

Но с другой стороны, больше мне надеется не на кого. И не факт, что я смогу уговорить кого-то другого отправиться со мной к чёрту на рога.

А этот механизм, хоть и не стабилен, но он продолжает работать. Надеюсь, что проработает большую часть пути. Не буду зря тешить себя иллюзией, что они дойдут со мной до конца. Но как я уже сказал: это лучше чем ничего.

И где бы не начался этот конец, мне нужно закрепить свое положение среди них. Слаженная работа с другими и высокий уровень доверия, позволит мне оттянуть так называемый «конец». Всё просто. Кажется….

Настроение тишины уловили все. Кригер нервно заерзал на месте и толкнул Честера в бок.

— Что? — не понял он.

Кригер состроил страшную мину и угрожающе хмыкнул.

— А! Ты про это! — улыбнулся Честер. — Кригер прав, настало время актуального вопроса — когда мы отправимся в путь?

Коля оторвался от окна:

— Мы покинем это место только после того, как подготовимся. На это, думаю, уйдет не больше суток. — он зашагал к двери. — Нам надо разработать маршрут, мы же не пойдем наугад? Это, во-первых. Во-вторых… а хотя не важно. Пока это главное, остальное доделаю по ходу. Честер, пошли — мне нужна твоя помощь.

Честер потянувшись, зашагал за уходящим Колей.

Мы остались в комнате втроём. Кригер облокотился на ручку дивана и достал из-за него свой рюкзак. Открыв верхнюю секцию, он извлек оттуда потрепанную книгу. Устроившись в углу, он открыл книгу и стал читать. На обложке была изображена красивая девушка, лет шестнадцати. А прямо под ней была размещена надпись: «Впусти Меня».

— А я читал эту книгу. — заметил я.

Кригер поднял на меня глаза и вопросительно кивнул. Если я правильно понял, он интересовался моим мнением о книге.

— Сказать, что она привела меня в восторг — это ничего не сказать. — довольным голосом продолжил я. — Тот нередкий случай, когда прочитанное не выходит у тебя из головы ещё долгое время.

Кригер довольно хмыкнул и снова уткнулся в книгу. Я тоже решил больше с ним не говорить — зачем отвлекать человека от такого шикарного произведения? Только нервы трепать и себе и ему.

Я переключил своё внимание на девушку. Алиса. Она сидела в другом углу дивана, прижав колени руками. Говорить мне с ней было не о чем, а начинать банальные разговоры мне не хотелось.

— Как думаете, они надолго ушли?

Её голос прервал меня от размышлений. Хотя я смотрел на неё, я даже и не обратил внимания как она начала говорить. Она повернула голову в сторону здоровяка. Кригер, не отрываясь от книги, пожал плечами.

Теперь девушка смотрела на меня.

— Без понятия. — тоже пожал плечами я. — Он говорил, что здесь мы максимум пробудем сутки. Так что нам остаётся набраться терпения, если ничем не может помочь.

Алиса опустил голову и прошептала:

— Скука….

Я оставил стул и тоже занял место на диване.

— Ты как хочешь. — я постарался сесть как можно удобнее. — А я буду спать.

Девушка ничего не сказала. Или я не услышал её. Без разницы. Я закрыл глаза и уснул.

Или мне показалось, что я уснул. Вокруг царили покой и спокойствие. Я не видел снов, хотя очень хотелось. Может быть только там пробьется маленький кусочек цвета и разрушит покрывшую всех нас меланхолию.

Но как снов, так и цвета не было. Абсолютная тьма.

* * *

— Костя? — чей-то голос пробивался через оковы Морфея.

Я легко открыл глаза, надо мной навис Честер:

— Вставай, а то всё проспишь.

Я проснулся в той же позе, что и заснул. Спина затекла, и теперь нужно было очень постараться, чтобы не сделать ни одного лишнего движения. В комнате горела единственная лампочка. Через дырявое жалюзи было видно, что наступила ночь. Только маленькие отблески попадали в комнату.

Честер развернулся и зашагал к неизвестно откуда появившейся тумбе. Я медленно поднялся и приблизился к ней. Это была самая обыкновенная тумба, такие всегда стоят у кроватей в комнатах детских оздоровительных лагерей. Пока на тумбе ничего не было, но я уже был уверен, что по мере раскрытия плана наших дальнейших действий, она будет постепенно захламляться.

— Где вы её взяли? — поинтересовался я.

— Нашли. — буркнул Коля. — Не все равно?

— Действительно. — согласился я.

Коля в руках держал небольшой сверток, завернутый в тряпичную тряпку.

— Если по порядку, то начнем с нашей огнестрельной мощи. У нас имеется в наличии два пистолета и семь патронов. Я и Честер немного подсуетились и несколько пополнили наши запасы. Он положил сверток на тумбу, а Честер в это время выложил маленькую коробочку.

— Теперь у нас дополнительно появилось ещё десять патронов, итого семнадцать. При должном желании можно начать хорошую заварушку. И теперь, самое важное. Мы также достали ещё и новое оружие. Как никак, а Кригеру не всё время голыми руками махать. — он жестом попросил здоровяка подойти поближе. — Старались совместить боевую мощь и хоть что-нибудь, что не будет выглядеть у тебя в руке детской игрушкой.

Он развернул сверток, предоставляя нам на обозрение блестящий обрез.

— Он новый. — комментировал Коля. — Из него всего несколько раз стреляли. Попробуй.

Он протянул обрез Кригеру.

Здоровяк взял обрез, прикинув в уме вес, он вытянул руку в сторону. Прицел у обреза был спилен, но это Кригера это ни чуть не смущало. Он пустил руку с оружием и тут же её вскинул. Рука не тряслась, и оружие не виляло из стороны в сторону. Кригер довольно кивнул.

Коля улыбнулся:

— Хорошо, что не прогадали — вернуть его бы не получилось.

При этой фразе Честер тихо усмехнулся. Я перевел взгляд с него на обрез. Они его что, украли?

— Костя, для тебя как и для Алисы мы оружие достать не смогли. — продолжил Коля. — Вам придётся импровизировать.

— Не страшно. — отозвалась Алиса. — Я так и не научилась с ним обращаться.

— А мне не в первой импровизировать. — ответил я. — Тем более, что с огнестрелом я не очень дружу.

Коля кивнул, удостоверившись, что никаких возражений не последует.

— На этом список нашего вооружения заканчивается. — он покосился на Кригера. — И помните, нам оно только для защиты. Провоцировать никого не нужно.

— Ясно, как божий день. — звонко согласился Честер. — Именно поэтому, мы до сих пор живы.

— И ещё, насчет нашего выживания. Мы обошли городок и встретили не мало знакомых. Алис, тебе привет от Максимова привет. — Коля подмигнул девушке. — Мы им рассказали о нашей затее, и среди них нашлись те, кто согласился с нами выдвинуться. Это Игнат, Макс, Терех, что с дамбы, и Катя.

— Катя? — переспросила Алиса. — Это которая?

— Которую мы повстречали на Западе.

Теперь Коля и Честер поменялись местами: Коля сделал шаг назад, освобождая место для товарища. А Честер в это время уже вытаскивал из кармана куртки кусок бумаги формата А4, сложенный пополам. Развернув лист, он придавил верхний край коробочкой с патронами.

— Я никогда не хвастался, что обладаю незаурядными способностями художника. — на листе бумаги была очень небрежно нарисована карта местности. — И видимо мне это не удастся. Я очень спешил, но для краткого экскурса нам хватит.

Но он был прав, для общих положений такого плана хватит.

— Мы сейчас находимся здесь. — Честер ткнул пальцем на небольшой квадрат, с подписью «Лиманск», в нижнем углу карты. — На ночь глядя мы никуда не пойдем. Дурная примета в ночь уходить. С рассветом мы уйдем, нашим пунктом назначения пока будет вот этот городок. «Северск».

Его палец заскользил вверх по карте и остановился на следующем квадрате, который был соединен с первым пунктиром.

— Скорее всего, мы в него даже заходить и не будем. Об этом месте много чего нехорошего говорят. Самое популярно — это пропажи людей. Раз, и пропал человек. Как будто его и не было. Но это всё слухи. Так или иначе, когда будем на месте, тогда и решим — стоит ли нам заходить.

Он постучал пальцем по квадрату.

— Этот городок будет для нас ориентиром. От него мы пойдем всё дальше на Север. — его палец двинулся дальше по карте. — И нашей следующей остановкой будет гостиничный комплекс. Вот про него у меня совершенно нет информации. Кого не спросишь, никто о нем ничего не знает, но при этом, все о нем слышали. Самая убедительная теория, почему туда никто не пытается дойти — это его отдаленность и близкое расположение от логова Химер.

Его палец ушел в сторону и замер на овале, вокруг которого было несколько восклицательных знаком.

— Но это тоже под вопросом. Туда уже давно никто не совался, так что неизвестно есть ли они там или ушли. Как известно, Химеры никогда не задерживаются на одном месте дольше нужного. А последний раз их там видели очень давно.

Он снова вернулся на маршрут, выделенный пунктиром.

— А дальше мы будем идти «в слепую». После гостиничного комплекса у нас нет точного маршрута. Мы будем знать только предположительное направление. Если, конечно, не встретим местного жителя и не спросим у него дороги. — он скривил лицо. — Только, черт пойми, какие там местные жители. И дальше, в течение суток мы должны выйти на медицинский комплекс.

Он обвел всех взглядом.

— Хочу сразу отметить, что план я строю, основываясь исключительно на самом благоприятном раскладе. Все трудности я исключил, так что, все сроки нашего пути — это как условия задачи. Никаких погрешностей. С этим всё… вопросы есть?

Ребята молчали. То ли дело было в сложившемся стереотипе ещё при жизни, когда никто не хотел выглядеть глупо спросив первым о самом очевидном. Или же дело было в том, что вопросы здесь были неуместными. Но я делал скидку на то, что они находились «здесь» намного дольше чем я, поэтому я не мог молчать.

— Честер. — решительно начал я. — Расскажи подробнее, что ты подразумеваешь под неблагоприятным раскладом?

Честер устало зевнул:

— Долго рассказывать. — он посмотрел в сторону окна. — Ребята, раз ни у кого больше вопросов нет, то всем лучше выспаться. Вставать придётся рано.

Ребята согласно кивнули и направились трансформировать диван в разложенное положение.

— А что касается тебя. — Честер повернулся ко мне. — Пошли, пройдемся. Ответ будет длинным, а на свежем воздухе ход мысли идёт лучше.

На выходе из дома нас встретила ночная прохлада. Она была единственным признаком наступившей ночи. Пространство было заполнено светом от костров, нескольких прожекторов и бесконечными разговорами. С окончанием дня, на улицах появилось огромное количество людей. Они как вампиры, весь день провели в помещениях и только с последними лучами солнца решили высунуть нос на улицу. Честер упоминал, что особенность такого поведения вызвана тем, что именно ночью происходят все возможные нападения на городок.

«Как думаешь? — говорил он. — Почему наши предки опасались ночи? Потому что вся нечисть в это время и активизировалась».

И тут он был прав. Он успел мне поведать одну историю, когда на них напали другие люди. Их группа тогда составляла семь человек. Двое тогда погибли. Честер не особо вдавался в подробности, но смысл я уловил — люди здесь куда опаснее, чем вся местная фауна вместе взятая. И эта новость меня ничуть не удивила. Также было и при жизни, стоит ситуации хоть на миллиметр выйти за грань, как человек с радостью покажет своё истинное лицо. Ничего нового, только здесь это было реализовано с необычайной жестокостью. Совершенно бессмысленная, люди часто творили то, что хотели. Если бы Рустам не был бы таким замкнутым, он бы явно чувствовал себя как дома. Нужно было только нескольких единомышленников.

— Ты готов? — поинтересовался мой спутник.

Я кивнул. Сейчас всё моё внимание будет посвящено исключительно одному человеку. Нужно слушать и формулировать вопросы, чтобы закрыть большинство моих пробелов об «Ирие».

— С чего бы начать? — обратился он сам к себе. — Хотя, сначала я тебя спрошу: что ты вообще знаешь об этом месте?

Я остановился и удивленно посмотрел на него:

— Я думал это мне придется тебя расспрашивать, а не наоборот.

Честер замер на месте:

— Мне так проще будет. Отвечай.

Я с секунду стоял в нерешительности, но быстро взял себя в руки и зашагал вперед. Честер последовал за мной и через несколько шагов, он поравнялся со мной.

— Я знаю, что это жестокий мир. Чистилище, если так можно выразится. Я знаю, что люди которые попали сюда совсем не святые, за плечами которых масса ужасных поступков. Здесь одновременно сложно умереть и в то же время, довольно просто. Получишь повреждение — сгниешь. И только от размера ущерба зависит, как быстро ты будешь разлагаться. Есть люди живущие здесь и есть монстры. И на кого лучше нарваться — тот ещё вопрос, но это конечно за пределами города.

— Мда…. - пробормотал Честер. — Не густо. Наш разговор будет куда длиннее, чем я предполагал. Я понимаю, почему ты так думаешь и рассуждаешь. Ты слишком мало пробыл здесь и практически ничего не видел. Поэтому у тебя вполне романтическое представление обо всём.

Мы дошли до дома, обогнув который, мы вышли на местное подобие главное городской улицы. Она была длинной, и даже смотря вдаль, нельзя было точно сказать, как далеко она тянется.

— Это не Чистилище. Это скорее всего Ад в чистом виде, но так как у меня совсем иные представления были о нем, я предпочитаю пользоваться твоим названием. — Честер не предупреждая, начал переходить на другую сторону улицы. — Чистилища у нас нет. Оно только у католиков.

В настоящем мире, здесь должна была располагаться дорога, но машины были здесь редкостью, и смысла в ней не было. Так что везде был тротуар, по краям выложенный плиткой, как будто тут раньше и была проезжая часть. Меня беспокоил вопрос, как им удалось все это построить?

— За все время наших странствий, мы много где были. Много чего видели. И вот что я тебе скажу, если мы после нашего похода останемся в живых то никогда, слышишь? Никогда не уходи на Юг. Хоть исторический опыт и показал, что цивилизация начала зарождаться на Юге, то здесь он стал смертью всей человечности. Мы сейчас, технически находимся на Севере всех изведанных земель. А комплекс — это крайняя точка, прямо как Северный полюс. Никто не знает что за ним, да и это никому особо не надо. Все разместились по своим лачугам и пытаются имитировать жизнь. Я даже им немного завидую, в плане того, что они никогда не видели тех ужасов, что видел я. — Честер обреченно вздохнул. — Мы пришли на Юг в поисках «местечка под солнцем». Нас тогда ещё было девять человек. Мы тогда ещё не знали что это за место, а никто и не пытался нас предупредить. Мы видели огромное количество животных, которых больше не было нигде. И это понятно, там всегда тепло, никогда не бывает снега. А он здесь, поверь, бывает. Там полно еды, но только эта еда не для нас. Эти монстры жрали абсолютно всё, что им на глаза попадалась. Но на нас они не реагировали. Да, они видели и чувствовали нас, но всегда старались обойти стороной. Хоть они были и сильнее и быстрее нас, но они ничего не предпринимали. Ты не представляешь, как мы тогда обрадовались, что не нужно каждую минут бояться за свою сохранность, особенно когда такие монстры бродят вокруг. Мы там нашли разрушенный дом и обосновались там. Мы жили там, около месяца, постепенно восстанавливая дом. Мы даже не могли представить, как в один миг всё разрушиться.

Чем дальше мы продвигались по главной улице, тем больше становилось людей. А вместе с ними, и источников света. Помимо костров, на домах и проводах, тянущихся между ними, висели небольшие лампы и крупных размеров прожектора. Лампы освещали дорогу между домами, а прожектора били своими мощными лучами куда-то за пределы лагеря. Отсюда было не видно, куда именно они светят.

— Я это помню, как вчера. — продолжал Честер. — Был очень жаркий день, даже по меркам Юга. Вонища, полчища кружащих паразитов и палящее солнце добивало нас. В доме было невозможно находится. При всех наших стараниях, мы не предусмотрели элементарную вентиляцию, поэтому в доме была настоящая камера смертников. И поэтому, мы находились на улице. Смастерив дохлый навес, мы прятались в его тени. Мы бы и провели так весь день, если бы Нестер не увидел группу людей. Хороший парень был….

Честер громко вздохнул.

— За всё время, что мы провели в доме, мы не видели ни одного человека. Поэтому, мы все сразу насторожились, ведь они могли представлять для нас опасность. Их было двенадцать — они уже превосходили нас количеством. Но настороженность крыло другое чувство — страх перед неизвестным, ведь все они были ранеными. Мы не знали, как себя вести: либо дать уйти неизвестной группе или попытаться выяснить у них, что с ними произошло. Страх перед неизвестным взял вверх. Мы смогли привлечь их внимание и вся неизвестная группа поспешила к нам. Чем ближе они приближались, тем сильнее становился их ужас. Слишком ужасные у них были раны. Оторванные конечности — кто-то прижимал к груди оторванную руку, боясь с ней расстаться, вспоротые животы — один парень держал его руками, чтобы кишки не вывалились. Лица исполосованные тупым лезвием. На некоторых было видно, что вырваны куски с мясом. Синяки, кровоподтеки. В ком-то даже торчал кусок арматуры. — последние слова Честер прошептал. — И всё в таком духе.

Мы были беспомощными. Не все их раны успевали затягиваться, некоторые продолжали кровоточить, принося их владельцам неописуемые муки. Несколько людей потеряли сознание, как только они оказались в тени навеса. Мы успели понять, что ситуация обостряется. Если их раны ещё не успели затянуться, то значит, они получили их совсем недавно и настоящий источник опасности ходит у нас под боком. И пока мы пытались выяснить у них, что с ними произошло и что нам делать дальше, мы совершенно перестали следить за округой. Именно тогда из леса и появились эти твари. Сейчас, под «тварями» я не подразумеваю тех монстров, что мы видели раньше или которых ты сам мог видеть лично. Я говорю о людях. Именно о тех, которые были изначально. То есть живущие на инстинктах, признающих авторитетом только тех кто сильнее их. Они были кровожадными и похотливыми животными. С этими бешеными нельзя было вести переговоры, от них можно лишь скрыться… или убить.

Они были одеты в одни обноски, рваные тряпки свисали с их конечностей, а большинство вообще были голыми. В руках у каждого было какое-нибудь оружие. Будь то палка, топор или даже пистолет. Они стремительно приближались и тихо так хихикали. Отвратительный звук вырывался из них. Мы даже больше растерялись не от их жуткого вида, а от их количества. Я их не считал, но точно их было больше тридцати. Представь себе, на тебя движется обезумевшая толпа, а ты понятия не имеешь, как себя вести! Конечно же, мы сразу начали хвататься за оружие и кричать им. Но они не останавливались, это их наоборот подстегнуло. Те что шли спереди, перешли на бег. Никто из нас не решался начать стрелять, страх сковал нас всех. Переломным моментом стал для нас первый удар. «Косматый», тоже парень из нашей группы, стоял ближе всех к ним. Когда дикарь воткнул нож ему в пах, раздалось два вопля. Первым закричал «Косматый», и за ним сразу заорала девушка из той группы, что мы приютили несколько минут назад. Тут мы все очнулись и начали беспорядочную стрельбу. Пули рвали их плоть, дробили кости, но они все равно продолжали наступать. Пока я перезаряжал обойму, я увидел, как несколько из «них» уже вовсю ковыряются ледорубом в голове «Косматого». Мы очевидно проигрывали. Если бы мы ничего не предприняли, они задавили бы нас числом. Мы решили убегать, бросив тех ребят, что уже раньше пострадали от дикарей. Они были без сил и поэтому не могли последовать за нами. Если честно, то нас это и не беспокоило. Но наш план побега был не идеальным. Стоило нам только развернуться, как несколько этих монстров набросилось на Нестера. Я услышал его крик и обернулся, но слишком поздно. Ему воткнули в спину несколько ножей, а одни из дикарей зубами вцепился ему в горло. Я не хотел его бросать, но мне пришлось. Он не заслуживал такой смерти. Но знаешь, что самое ужасное? Часть дикарей даже и не планировала нас преследовать. Мы не успели ещё и на двадцать метров удалиться, как они начали разделывать и насиловать трупы! Ты себе можешь это представить? За всё то время, что мы их видели, я понял одно — для них убийство не главное. Они получают удовольствие от изощренных пыток и извращений. Пока мы убегали, мы потеряли ещё одного человека. Его мне не было жалко — он был редкостным уёбком.

Честер плюнул и несколько ускорил шаг.

— Но к черту его! — после этих слов, он снова вернулся к обычному шагу. — После этих событий, все единогласно решили, что на Юге оставаться нельзя. И тем более, мы не были уверены, что эти дикари не пойдут за нами следом. Поэтому, выход был у нас один — продолжать идти вперёд. Идти и не останавливаться. Тогда мы решили пойти на Запад. Нам было без разницы, но лишь бы подальше от этого ужасного места. Наш путь на Запад занял около двух недель. И только когда жара перестала нас докучать, и мы смогли почувствовать всю прелесть утреней прохлады, стало ясно — Юг остался далеко позади. Запад кардинально отличался от Юга, там практически не было животных или птиц. Людей мы тоже не видели. Повсюду были следы их присутствия, но их самих нигде не было видно.

Мы продолжали идти, надеясь хоть кого-то найти, но всё было безуспешно. У нас стали появляться теории, что здесь обитают такие же дикари, что и на Юге. Многие не хотели идти дальше, их страх перед этими монстрами был выше. И нами было принято решение, продолжать поиски ещё один день, а после, повернуть на Север. Но и этот день не дал нам ничего. Никого не было, никого. Мы понимали, что отсутствие хоть какой-либо жизни в округе грозит страшной бедой и мы направились на Север, как и планировали. Через два дня пути, мы наконец-то наткнулись на людей. Только это был не очень радужный прием. Они открыли по нам стрельбу. Погибла одна девушка. Мы с ними быстро расправились. Мы знали, что здесь любой человек — это гипотетический враг, но почему-то мы расслабились. Даже сейчас не могу сказать почему. Так или иначе, такие люди есть везде, которым только и надо что убивать. Они наконец-то попали в свою родную среду и ничто их не сдерживает. Мы пришли к выводу, что здесь никого нет именно из-за таких людей. Оставались только Север и Восток. Мы решили высказаться и проголосовать. И выяснилось, что о Востоке у всех имеется не самая приятная информация. До того, как мы объединились в группу, каждый успел получить хоть какой-то кусочек информации об этом месте. И то, что мы услышали было не самым приятным. Каждый слышал информацию от разных людей и ни один не сказал ничего хорошего. Там нет людей, там одни монстры. И теперь я говорю уже не о людях. Настоящие чудовища, которых представляли люди в своих мечтах или кошмарах. И их количество достигло возможного максимума. Для людей там не осталось места. Ты можешь себе представить нашу планету в тот промежуток, когда ещё жили динозавры? Постоянная опасность, везде. Будь то суша, море или воздух. Везде жили существа которые несли смерть. Да и после динозавров время было не лучше. На смену пришли млекопитающие. Одни чудовища сменились другими, подготавливая почву для человека. И здесь человек попытался подмять под себя Восток. Уходили туда многие, но возвращались единицы и лишь для того чтобы поведать свою историю и спокойно сгнить. Идти туда было самоубийством. Нас и так было мало, мы были уставшими, ранеными и неподготовленными. Туда нужно двигаться тысячами, обвешанными оружием и уничтожать всё, что только увидишь. Искушать судьбу на тот момент никто не хотел, и мы двинулись вперед, стараясь не задерживаться на Западе дольше чем стоило. И знаешь, не прошло и нескольких часов, как мы снова встретили ещё одну группу людей. Только в этот раз мы были готовы к этой встрече, а они нет. Нам удалось подобраться к их лагерю незамеченными. Мы не могли себе позволить, чтобы у нас за спиной находилась группа вооруженных людей. Мы не планировали их убивать — только обезоружить. На тот момент мы не успели настолько очерстветь, чтобы сознательно идти убивать кого-то, даже не выяснив — есть ли в этом смысл? Мы остановились на таком варианте: если обезоружить не удастся, то убьем их. Но на наше счастье, до этого не дошло. Мы разделились на две группы и подошли к лагерю с разных сторон. Моя группа окликнула их, но они не предприняли никаких действий, суливших нам бедой. Нет, за оружие они конечно взялись, но стрелять не стали. После небольшого разговора, они опустили оружие. Я сначала не мог понять, почему они так быстро расслабились? И когда мы все собрались в их лагере, я спросил об этом. Их ответ оказался несколько предсказуемым. Запад недалеко ушел от Юга, в плане местных жителей. Здесь на Западе, прочно обосновалась группа фанатиков, неистово поклонявшихся одному божку. И эти сумасшедшие вбили себе в голову, что если убивать всех, кто придет на их землю, то это порадует их божество. И мы в отличии от фанатиков сначала заговорили прежде чем начали стрелять — это и определило их отношение к нам. Нам просто повезло, что мы не встретили этих фанатиков в лесу. Мы предложили им уходить вместе, но они отказались — они ждали своих друзей, которые должны были идти по тому же маршруту, что и мы. Мы не сговариваясь, все как один, не сказали им ни слова о той группе, что напала на нас и о тех ребятах что мы бросили. Распрощавшись, мы поспешили уйти. До сегодняшнего дня, кроме Кати, я больше никого не видел из них. Как-нибудь я спрошу её, что случилось с остальными.

Честер задумчиво почесал затылок и продолжил свой рассказ:

— Нам ничего больше и не оставалось — мы двинулись на Север. Север, пожалуй, самое притягательное место. Здесь хоть как-то пытаются бороться за человечность. Стараются создать новое общество, свою систему законов и самое главное, уничтожать всю гниль что появляется в этом обществе. Тех людей, что думают об убийстве, как о развлечении, здесь ждёт только смерть. Как по мне, убивать десятки, чтобы сотни могли жить — ничтожная цена. Таким способом у человека хоть как-то включится инстинкт самосохранения. Не убивай, и будешь жить. Все просто, прямо как библейская заповедь. Работает это пока, по правде, не идеально, но это хоть какие-то шаги вперед. Есть люди, которые погибают из-за неудачного стечения обстоятельств, есть те, которым все сходит с рук. Но такие не так часто происходят. И как в случае с твоим братом. Если его здесь и убили, а мы не увидели до сих пор показательной казни, то значит одно из двух. Во-первых, его никто не убивал и эти людишки сами не понимают что говорят. И во-вторых, его убил значимый человек для этого городка и его никто не тронет. Второе больше вероятно. — он посмотрел на меня, ожидая мою реакцию. — Поэтому тебе никто не сказал, кто это был.

Я никак не среагировал на предположение Честера. Я для себя уже решил — для меня он жив. И я буду так думать до тех пор, пока не увижу его мертвое тело.

— Если остановиться на условностях, то Север изучен процентов на тридцать. И в эти проценты не включены территории, которые находятся за гостиничным комплексом. Север большой и людям понадобится слишком много времени, чтобы его весь освоить. Если здесь снова не появятся очередные фанатики. — Честер ненадолго замолчал, переводя дух. — Единственное, что представляет на Севере опасность — это Химеры. Страшные твари. Лично я Химеру видел только издалека, и все равно внутри меня все сжалось. На таких надо ходить огромными группами, человек по тридцать и то, нет гарантии, что её получится убить. Очень она проворная для своих размеров и до непредсказуемости живучая. Как говорил мне один человек в Лиманске, они ходили на Химер охотится — точнее пытались выгнать их с этого места. У них здесь было раньше гнездо. Было две взрослые особи и один малыш. Тогда погибло, около сотни человек, но они так и не смогли ни одной твари убить. Только ранить. Одной Химере, они смогли снести половину головы, а она все равно оставалась живой. Им повезло в том, что Химера наиболее опасна на открытых пространствах, а убить они её пытались, предварительно загнав в угол. И конечно, не последнюю роль сыграло их количество. Химера не могла сконцентрироваться на ком-то одном, и слепо пыталось атаковать всех. Химеры, они упертые твари и всегда стараются своего противника убить. Но в этот раз они были с малышом, и только поэтому они ушли не уничтожив всех людей. Вполне возможно что они вернутся. Но на наше счастье, Химеры редко по долгу сидят на одном месте. Вполне возможно, что они уже ушли далеко на Север, туда, где ещё никогда не был человек. А после, уцелевшие люди стали строить это место. И теперь оно стало оплотом для многих заблудших душ. — Честер поднял голову, разглядывая ночное небо. — Только есть мысли, которые мне не дают покоя. Вот он мне это всё рассказывал, очевидец этих событий, а я до сих пор не могу представить, как они смогли объединиться в такую большую группу. Ведь тогда и городка не было. Как можно собрать такую толпу, просто блуждая по пустой земле. Он один из немногих кто строил этот город, и кто дожил до наших дней. А было это всего несколько лет назад, если я ничего не путаю. И тут нам несравненно повезло — хорошо, что сюда попали люди у которых руки наточены на стройку. Я понимаю, что нужда заставит, и что угодно сможешь сделать, но это не тот случай. Если бы не эти люди, до сих пор прятались бы по всяким норам.

Честер остановился и я вместе с ним:

— На этом я и закончу. Я рассказать могу и ещё, но зачем? Всё основное я тебе поведал. У тебя есть вопросы?

— Честер. — поинтересовался я. — С этим городком все ясно. Мы с братом видели и другие постройки, кто их строил?

— Не знаю. — меланхолично ответил Честер. — Они были построены достаточно давно. А в живых никого не осталось, кто мог поведать о том периоде жизни.

— Ясно. — кивнул я.

Честер сложил руки на груди:

— И что? Это всё что ты хотел узнать? — усмехнулся он.

— Да. — подтвердил я. — Все основное ты мне рассказал, а если понадобится — остальное спрошу уже в пути.

Улыбка сползла с лица Честера.

— Прекрасно. — он одобрительно кивнул. — Мне нравится твой настрой.

— Что-нибудь ещё? — уточнил я. — Или я пошел спать?

Честер толкнул меня в плечо:

— Даже не надейся так быстро от меня отделаться — я тебя ещё не познакомил с новыми членами нашей маленькой группы.

— Честер. — зевнул я. — А нельзя это отложить на утро?

— Нет. — ответил он. — Утром не будет времени на знакомство, сейчас со всем разберемся, а утром сразу пойдем.

Я кивнул. Все вполне логично.

Честер свернул с главной улицы в небольшой переулок и направился к небольшому домику. Подойдя ко входной двери и два раза постучал. Но никто не смешил нам открывать дверь.

— Может они не услышали? — предположил я. — Или ушли….

— Никуда они не ушли. — буркнул Честер.

Он начал пинать дверь и закричал:

— Открывай!

После очередного удара дверь тихо отворилась. На пороге стоял парень. Он был выше Честера на голову, с уложенной налево челкой. На его лице застыла нескрываемая озабоченность:

— Ты чего?

— Ничего. — Честер шагнул внутрь, заставив парня отойти в сторону. — Все на месте?

— Да. — тихо ответил парень. — Они все в комнате.

— Хорошо. — улыбнулся Честер. — А ты чего стоишь?

Он махнул мне рукой, зазывая внутрь. Я шагнул за порог и сразу протянул парню руку:

— Костя.

Макс пожал мне руку и пробормотал:

— Максим….

Закончив со знакомством. Я последовал за Честером вглубь дома. Следующая комната была значительно больше, чем в доме, в котором мы разместились. Отличалась и обстановка в ней. В углу комнаты располагалась кровать на пружинах. На ней лежала девушка. Видимо это Катя.

В центре комнаты стоял круглый стол, за которым сидели два парня. Увидев их, я сразу вспомнил рассказ Антона Павловича «Толстый и тонкий». Один из них был очень худым. И слова «очень» недостаточно, чтобы описать его состояние. Его руки были как маленькие палки на которые повесили кожу. Можно было отчетливо увидеть каждую кость, которая была в его теле. К счастью, большего я увидеть не мог, так остальную часть его тела скрывала куртка, которая была ему велика. Точно также выглядят маленькие дети, когда пытаются надеть одежду своих родителей. Что же могло скрываться под его одеждой, было страшно представить. Он сильно сутулился, и увидеть его лица я не мог. Но та часть лица, которую он не мог скрыть, вызывало у меня панические приступы. Бледная кожа, обхватившая выпирающие скулы. На его голове практически отсутствовали волосы. И это была не стрижка. Они выпали. В некоторых местах виднелись небольшие кусочки волос, некогда украшавшие его голову. Но теперь его голова была похожа на ядерную пустошь, на которой уже никогда не сможет вырасти ни одного цветка. Он болел анорексией. Другого объяснения его состоянию я найти не мог. Второго парня назвать «толстым» было бы не правильно. Он был подкачанным, без лишнего фанатизма, когда главное размер мышц. У него все было в норму с учетом его личных параметров. Хоть он и следил за своим телом, но он совершенно не следил за своим внешним видом. И всё же, до Кригера ему было далеко. Если сравнивать их двоих, то Кригер — машина для убийств, а этот — модель с журнала для качков. На нем красовалась белая футболка на которой была размазана грязь, а в районе плеча был отпечаток руки. Я брезгливо поморщился и переключил свое внимание на стол.

Между ними стояла бутылка и две стопки. Макс обошел Честера и сел за стол рядом с ними. Я и Честер остались у входа в комнату. Похоже, что кроме Макса никто не обратил на нас никакого внимания. Я вопросительно посмотрел на Честера. Честер отрицательно качнул головой:

— Ребята, вы не про кого не забыли?

Катя, по всей видимости, спала, на слова Честера она никак не среагировала. Парни же повернули головы в наши стороны.

— Честер? — прохрипел тот парень, что сидел в белой футболке. — Ты чего так рано?

Через его лицо тянулась небольшая тряпка, закрывавшая левый глаз.

Честер подошел к нему и взял со стола стопку:

— Познакомить. — он залпом выпил содержимое. — Ну и гадость вы пьете. Так вот, Костя, знакомься. Вот этот одноглазый — это Игнат. А это Терех.

Он указал на парня, сидевшего с другой стороны.

— А на кровати спит, единственный лучик света в этой компании — Екатерина. — Честер с грохотом поставил стопку на стол.

Девушка дернулась и села на кровать.

— Ты что здесь делаешь? — сонно спросила она. — Уже утро?

— Нет. — улыбнулся Честер. — Пришел познакомить с вами виновника этого путешествия.

— Блеск. — буркнула девушка. — До утра это подождать не могло?

— Не могло. — резко ответил Честер. — Раз я завладел всем вашим вниманием, то прошу любить и жаловать — Костя.

Все присутствующие одарили меня взглядом, а я, в свою очередь, ответил им тем же.

— Ну и? — первым заговорил я. — Это всё?

Честер облокотился на стул, на котором сидел Игнат:

— Да. Если ни у кого нет никаких вопросов.

Катя откинулась на подушку и простонала:

— Господи! И ради этого ты меня разбудил? — она перевернулась и уткнулась лицом в подушку.

Игнат взял бутылку и налил жидкость в опустевшую стопку:

— Костя, ты присаживайся, поговорим. Ночь длинная — времени у нас предостаточно.

Он ткнул пальцем в сторону спящей Кати:

— Под кроватью есть ещё стулья.

Я не спеша двинулся в указанном направлении, нагнувшись, я извлек из под кровати, вместе с клубами пыли, два раскладных стула. Вернувшись к столу, я протянул один стул Честеру. Смахнув остатки пыли, я поставил стул между Игнатом и Терехом, Честер сел напротив. На столе таинственным образом появились ещё две стопки. Я, скривив лицо, отодвинул свою.

— За здоровье печешься? — рассмеялся Игнат.

— К черту. — я перевернул стопку. — Никогда это не уважал это дело.

Игнат чмокнул губами и схватив мою стопку, швырнул её об стену. Стопка разлетелась в дребезги, снова разбудив Катю. Он что-то промычала в подушку, но подниматься не стала.

— Молодец! Уважаю! — рявкнул Игнат. — Братан, тебе наливать?

Я вопросительно уставился на Честер, но он только равнодушно пожал плечами.

— Наливай, хули там. — кивнул Честер.

Игнат наполнил оставшиеся стопки трясущимися руками.

— Так на чем мы остановились? — задумался Игнат. — А! На этом… Макс, ну ты там говорил?

Макс отпил содержимого из своей стопки и продолжил уже начатый разговор:

— Так вот… беру я эту девчонку под руку и веду к себе. Мы уже подошли к двери и она такая….

Я сделал глубокий вдох и перестал слушать. Никогда не получал удовольствия слушать про чей опыт по обмену венерическими заболеваниями. Для чего Честер привел меня сюда? Я уставился на виновника моего присутствия здесь. Честер не пил вместе с остальными — он играл стопкой в руке. Его взгляд блуждал по лицам пьющих. Он что-то пытался в них разглядеть. Он время от времени смеялся вместе со всеми, вставлял какие-то комментарии, но не больше.

У меня складывалось ощущение, что здесь он хочет находится ровно также как и я. Но почему он до сих пор здесь? Я не верю, что он только хотел всех познакомить. Выбрал он для этого не самое подходящее время. Может здесь есть что-то ещё? Вряд ли…. Не нужно везде искать смысл, некоторые вещи просто случаются, а некоторые действия происходят исключительно благодаря зову сердца.

Может просто встать и уйти? Нет… слишком просто. Я тогда не узнаю, зачем меня сюда привели? Или причины все-таки нет? Не знаю, но от этого становится интереснее вдвойне. Я переключил внимание на Макса. Он из-за всех сил пытался изобразить половой акт, даже высунул язык.

И с этим парнем мне предстоит идти дальше…. Докатился….

Мой глаз дернулся, и картинка изменилась. Я стал улавливать еле уловимый шум — шипение, как у испорченного телевизора. Лицо Макса стало дергаться и он, вместе с окружающей его областью стал покрываться маленькими черными точками. Шум усиливался, а лицо парня стало дергаться резкими скачками. Но его тело продолжало находится на прежнем месте. На тех местах, где его лицо задерживалось дольше чем на секунду, проходили серые полосы, перекрывая весь обзор. На долю секунды я увидел, как лица парней преобразились — появились шрамы, вместо глаз сияли черные впадины. Никто из сидящих за столом не реагировал на происходящее. Всё это видел только я, и я не был удивлен — я уже видел такое ранее. В день моего знакомства с Честером и ребятами, я видел точно такие же… помехи? Даже не знаю, как это описать. Я смотрел в их лица и видел только «это». Лицо каждого искажалось и дергалось в хаотичном порядке. Так было у всех кроме Честера. Я не знаю, чем он отличался от других, но чтобы это ни было — я уверен, ни к чему хорошему это не приведет.

Я перевел взгляд на Тереха и помехи на его лице повторились. А шум и вовсе не собирался прекращаться. Краем глаза я заметил, что когда я не смотрю на Макса в упор, с его лицом ничего не происходит.

Оставалось ещё два человека. Стоило мне только посмотреть на Игната, как его лицо стало искажаться намного сильнее, чем у всех раньше. Частота помех была слишком высокой, я не мог ничего разобрать. Картинка дергалась и менялась слишком быстро. Я закрыл глаза и досчитал до четырёх. Открыв глаза, я обнаружил что с лицом Игната всё в порядке. Больше никаких помех.

Теперь не один Макс говорил, ребята начали что-то яро обсуждать. Игнат мотнул головой и его кулак с грохотом обрушился на стол. Этот звук и вывел меня из транса.

— Да херня это всё! — оборвал он. — Нельзя так поступать и всё! Или ты думаешь законы просто так придумали?

Он обращался к Максу и тот сразу начал оправдываться:

— Подожди! — он вскинул руки. — Тут я с тобой согласен, но если исходить с его точки зрения, то….

Игнат снова треснул кулаком по столу, перевернув при этом стопку Тереха. Парень равнодушно поставил стопку на место.

— Я тебе говорю! — орал Игнат. — Такое не должно прощаться! Он поступил неправильно!

Игнат собирался сказать что-то ещё, но Честер положил ему руку на плечо и тот замолчал.

— Ты тоже херню порешь. — улыбнулся он. — В определенных моментах.

— Что? — удивился баламут.

Честер убрал руку с его плеча:

— А знаешь, со стороны легко судить о поступках человека. Но ты никогда не пытаешься понять что им двигало? Я же прав — ты никогда не пытаешься выйти за рамки своего никчемного и маленького мира. Я хочу тебе рассказать об одном случае, который случился со мной при жизни. В моем подъезде, буквально этажом ниже, жил один парень. Мы с ним с самого детства дружили и в принципе, я его хорошо знал. И в определенный момент его жизни с ним произошло несчастие. Его мама умерла. Каждый ребенок любит свою мать, но у него это была особенная любовь. Эта потеря его практически уничтожила. Он стал замкнутым и отстраненным. Он никак не мог вернуться к прежней жизни. Эта боль утраты сжигала его изнутри. Но он нашел выход из ситуации. У него появилась цель и он понял, как ему жить дальше. Ему тогда было двадцать лет. Не смотри на меня так. Если скажешь хоть что-нибудь про маменького сынка, я от твоего лица живого места не оставлю! Мама — это святое! И плевать, сколько тебе лет! — Честер успокоился так же быстро, как и вспылил. — Так вот, он нашел цель и стал к ней стремится. Я не знаю, где он это узнал, но по его словам, его маму можно было вернуть — для этого нужно было принести жертву. Убить другого человека. К тому моменту, как его поймали, он успел убить двадцать человек. Я даже уверен, что он не хотел убивать этих людей. Он просто хотел вернуть свою маму. И сейчас я тебя спрошу всего один раз: плохой он человек? Ужасны ли его поступки? Ведь ему ничего и не нужно было, только чтобы мама снова была с рядом ним.

Я придвинулся поближе к столу. Было интересно наблюдать, как меняется лицо Игната. Он пытался придумать хоть какой-нибудь ответ, но он только еле заметно приоткрывал рот и тут же его закрывал.

— Так я и думал. — Честер уставился на стою стопку и начал водить пальцем вокруг неё.

Игнат ещё с минуту не мог ничего сказать. Он таращился выпученными глазами, как у рыбы, на Честера, пока не сказал:

— Братан, не перегибай, а?

Честер еле заметно поморщился от такого обращения к себе. И эта реакция заняла по времени не больше секунды, так что кроме меня этого никто больше не увидел.

— Не принимай на свой счёт. — сменил тон Честер. — Я лишь хотел тебе показать, что ты не совсем прав.

За столом повисла тишина. Честер обвел всех взглядом:

— Чего притихли?

— Слушай, Честер. — обратился Макс. — Давай, завязывай с этой чернухой. Смени тему.

Честер согласно кивнул:

— Давай. Только ты начинай, а то у меня, более позитивных разговоров не намечается.

Все были рады сменить тему.

— Отлично! — Макс потер руки об рубашку. — Была у меня одна история. Поехали мы раз с компанией на «Нашествие»….

С каждым новым словом Макса, я все больше проваливался в сон. Я слышал только приглушенный гул, который когда-то был голосом моего нового спутника. Я даже не пытался открыть глаза, чтобы хоть как-то попытаться побороть сон. Я этого не хотел. Я вообще не хотел приходить сюда и участвовать в этом разговоре, в котором и без меня есть что обсудить. Я просто усну. И усну с таким видом, как будто так и было задумано с самого начала.

Рустам, держись — я скоро буду.

* * *

— Эй, очнись!

Я открыл глаза и обнаружил себя в той же позе, в которой и заснул. Рядом со мной стояла девушка… Катя, да? Она держала меня за плечо и легонько трясла:

— Просыпайся!

У девушки были огромные глаза. Смотреть в них было одно удовольствие, и если бы я знал цвет её глаз, удовольствие было бы ещё больше.

Через её лицо огромными зигзагами прошли серые полосы помех. Маленькие и быстро меняющие положения точки обезобразили её лицо. Я закрыл глаза и снова открыл. Никаких помех больше не было.

— Вставай, говорю! — крикнула она и толкнула меня в плечо.

— Угомонись. — рыкнул я. — Встаю уже.

Катя убрала руки сразу, отступив не несколько шагов. Я встал и медленно начал разминать затекшие суставы. Руки приятно хрустели.

В комнате кроме нас двоих никого не было. Хрустя казанками, я вышел на улицу. Дул приятный прохладный воздух, я начал осматриваться, надеясь увидеть хоть кого-нибудь из своих новых знакомых. Но кроме Кати, которая вышла за мной следом, никого вокруг не было.

— Где все? — спросил я.

— В вашем домике. — безразлично ответила она.

Мне удалось запомнить дорогу от нашего домика. На руку мне сыграл тот факт, что здесь я находился уже несколько дней — общие ориентиры уже отложились в моей памяти, так что сложностей возникнуть не должно.

Я уверенным шагом двинулся по обратному маршруту. Катя следовала за мной, я слышал шуршание её кед об землю. Обратная дорога всегда занимает меньше времени. Вызвано это тем, что тебе уже лучше известен маршрут или то, что самое сложное уже сделано и тебе остается только насладится уменьшающимся расстоянием до дома. В моем случае, самое сложное было только впереди и оно с огромной скоростью обрушивалось на меня. Я не знал чего ожидать, а даже если бы и знал — противостоять, в любом случае, этому будет сложно. Если при жизни, в нашем настоящем мире, человек оступался и падал на мелочах, то что говорить об «Ирие»? Всё слишком туманно, именно поэтому нужно подстраховаться и держать рядом человека, который подаст тебе руку помощи. Я знаю, что за меня никто из моих новых знакомых жизнь не отдаст. Но если в передрягу попадем все вместе, то будем действовать коллективно, и шансов выкарабкаться будет больше.

Несколько минут спустя, мы добрались до «нашего» домика. Честер и Коля стояли на крыльце и что-то обсуждали. Заметив нас, Честер помахал нам рукой. Куда-то пропал его толстовка, теперь на нем красовалась белая ветровка и белая майка.

— Через сколько выдвигаемся?

— Уже. — Коля зашагал в сторону дома. — Вещи свои не забудь.

При слове «вещи» я усмехнулся. Из них у меня был небольшой рюкзачок и барахло, которое в нем покоилось. Я вошел следом за Колей. Мой рюкзачок стоял за диваном. Вешая его на плечо, я отметил, что его положение и все замки остались в исходном состоянии. Если хочешь проверить заинтересованность людей в тебе — оставь свои вещи без присмотра.

Но мои вещи никто не трогал. Либо они смогли все вернуть в изначальное состояние, либо я могу им полностью доверять. Или же они умнее, чем я думаю.

В доме были только Алиса и Кригер.

— Где все? — вновь спросил я.

Честер поднял с пола небольшую сумку.

— Ждут у выхода из города. — ответил он, вешая сумку за спину.

Алиса взяла небольшой рюкзачок и зашагала к выходу. Кригер единственный кто был «налегке», даже у Коли был небольшой пакет.

Группа безмолвно вышла на улицу и направилась к одному из выходов. Терех, Игнат и Макс ждали нас у небольшого поста. На мешках сидело трое человек, двое из них в руках держали АКМ. Проходя мимо них, Коля махнул им рукой. Парни махнули ему в ответ и мы продолжили наш путь.

— Ну, так что? — поинтересовался Честер. — У кого есть интересная тема для разговора?

 

Глава 6 Крылья

— И после этого. — подводя итог, Терех грустно вздохнул. — Я понял, что не нужно искать лучшей жизни, а держаться за то, что у тебя уже есть.

Честер поправил лямки за спиной:

— Согласен с тобой, но только в определенных моментах. — он громко вздохнул. — Иногда как вспомню некоторые моменты своей жизни, так пробирает до костей — как я мог так сильно зависеть от чужого мнения?

Алиса, шедшая позади всех, добавила:

— Все проходили через это — ты же не единственный такой. Только некоторые могут это признать, а другие будут и на смертном одре кряхтеть, что они всегда были независимы. Всегда.

Честер ухмыльнулся.

— Ага. Есть такие… — он повернулся боком, чтобы видеть Алису. — Давно избитая тема, но всё же. Человек держится за свое положение в обществе, за расположение других людей к нему. Но вот в чем загвоздка — настоящего человека они и не знают. Они знают тот образ, которому он вынужден соответствовать, чтобы люди от него не отвернулись. У меня был такой период в школьные годы. И похоже, у меня были на то причины — один огромный класс против одного человечка, который думает не так как все. Может таких как я и было больше, но они умело это прятали. Но сейчас это не важно — здраво мыслить я стал, когда поступил в университет. Тогда я твердо решил, что мне плевать, что обо мне подумают люди. Я буду таким, каким мне хочется.

Этим людям, ради которых ты стараешься быть другим, все равно в какой жизненной ситуации ты оказался, это может беспокоить только твоих родных или же друзей. И они смогут тебя принять таким какой ты есть. Так почему я должен кривляться перед теми людьми, с которыми я через несколько лет больше не увижусь, а ещё через год и вовсе их забуду? Я расставил свои жизненные приоритеты, таким образом, чтобы они устраивали меня и чтобы, просыпаясь, каждое утро я чувствовал, что все сделано правильно. Мои убеждения не должны никого волновать кроме меня самого. Я о них не рассказываю каждому встречному — ведь он потребует объяснений. А этим я заниматься не намерен. Либо ты принимаешь мою позицию, либо мы с тобой не поладим. Всё просто. Я никому не должен ничего объяснять, только потому, что этого от меня требуют. Человек часто приходит в бешенство, когда узнает, что у кого-то может быть свое мнение о религии или о политике. Эти две составляющие являются личным выбором человека — и не надо с ними к каждому лезть. Человек сам вправе решать, верить ему в Бога или нет. Или даже в какого. Не надо лезть со своим Богом к другим. Бог живет в каждом из нас и у каждого он свой. Также и с политикой, человек как личность сам решает, какие у него могут быть предпочтения в политической сфере.

— Ты издеваешься? — сказала Катя, как только нагнала нас. — Тебе сказали всего одну мысль, а тебя опять понесло….

Честер нахмурился:

— Знаешь, мне есть что сказать. — он поскрипел зубами. — Но при этом, я ничего нового или лишнего не сказал. Все это и так знают, только не хотят в признаться. Даже самим себе.

Катя убрала волосы за ухо и прошипела:

— Думаешь всем интересно слушать твое нытье?

Честер усмехнулся:

— Но недовольна только ты. Право на нытье и вечное недовольство я никогда не смогу у тебя отобрать!

— Иди ты к черту!

Катя ускорила шаг и поравнялась с Игнатом.

— Что у вас произошло? — обратился я к Честеру. — Ты её при жизни знал?

— Слава Богу, нет! — улыбнулся Честер. — Такого знакомства и врагу не пожелаешь, хотя… смотря какому?

Честер прикрыл глаза и несколько сбавил шаг. Чтобы он не представлял, это вызывало у него улыбку.

— Так что? — напомнил о себе я.

Честер открыл глаза и пристально на меня посмотрел:

— Тебе не все равно ли?

— Было бы все равно, я бы даже не спросил. — теперь нахмурился я. — Поэтому я и спрашиваю.

Честер остановился.

— Костя. — хрипло начал он. — Я ценю, что тебе не все равно. Но знаешь, какое негласное правило я понял? Не беспокойся о тех, кому это не нужно.

Я кивнул и продолжил идти.

Мы вдвоем ускорили шаг. Наша небольшая остановка позволила Алисе догнать нас. Мы заняли прежнее место в «цепи». Мы шли уже несколько часов — ноги с непривычки начинали болеть. Это небольшая жертва, решил я, результат окупит все жертвы. Хотя, стертые в кровь ноги жертвой не назовёшь.

Ходьба займет у нас большую часть времени, если мы по пути не встретим попутку, что маловероятно. До следующей точки нашего маршрута идти ещё сутки. Никогда не думал, что мне придется столько идти. И столько же молчать. Хоть в нашей группе и было много знакомых, но это никак не способствовало началу беседы.

Я решил для себя, что не буду заводить бессмысленные разговоры, только если по делу. Но как занять себя на это время? Заниматься анализом полученной мной информации не имеет смысла. Что-то новое я не узнаю, а мусолить один и тот же кусок глупо.

«Лиманск» благополучно скрылся из нашего вида ещё час назад, но я время от времени бросал взгляд через плечо, надеясь его увидеть. Без понятия, зачем я это делал. Я прекрасно понимал, что назад я не вернусь. И решил я так не от того, что был абсолютно уверен в нахождении Рустама. У меня было что-то вроде предчувствия. И это чувство подавало четкие сигналы — ты не вернешься. А может быть, когда я найду Рустами, и причин не будет чтобы возвращаться. Стало быть, у меня прощальная тоска по последними отголоскамчеловечности, которые могут встретиться в «Ирие».

* * *

— Честер? — мне окончательно надоело молчать. — Как ты погиб?

— Что? — не понял он.

Я ускорил шаг и поравнялся с ним.

— Ты говорил что воевал под Славянском.

— Ага. — улыбнулся Игнат. — За ДНР мы были.

Я даже и не сомневался, что они были за ополченцев. Я старался следить за событиями, происходящими на Украине. Но после своей скоропостижной кончины я мог следить за новостями только через Рустама. Но он совершенно не интересовался происходящим в мире. Его не особо интересовало и происходящее вокруг него. Так что новости с Украины я получал лишь обрывками и от окружающих людей Рустама. То есть, самый мизер.

И когда Рустам застрелился, я долгое время находился в замкнутом пространстве. Я слышал голоса тысяч человек. Каждый старался перекричать другого и рассказать о своей боли, которая накопилась в нём за жизнь. Я не мог спрятаться от них, я слышал каждый голос. Я пытался сбежать, проломить себе голову об стену, но ничего не помогало. Я был заперт и единственное, что мне оставалось — это выслушать каждого.

Смысла во всём этом не было. Во всяком случае, я его не нашел.

И как только последний голос стих, я смог пробиться к Рустаму.

За то время, что я их слушал, я слышал множество историй о событиях на Украине. Голоса рассказывали, с каким ужасом им пришлось столкнуться, прежде чем они погибли. Я думал, что сойду с ума. Никогда не сталкивался с такой порцией ненависти, боли, сожаления и отчаяния. Нельзя вываливать на человека такой поток эмоций. Особенно, если человеку не все равно. И особенно, если он живой. И лишь только потому, что я уже давно был мертв, я смог это пережить.

— Ага. — подтвердил Честер.

В отличии от Игната, он не улыбался.

— Паршивое время было. — добавил он.

— Может и паршивое. — согласился Игнат. — Но мы всё сделали правильно.

Честер немного повеселел:

— Мы сделали всё, что могли. Чертов июль.

— Честер, а ты помнишь? — воскликнул Игнат. — Помнишь, в районе аэропорта, когда хохлы побросали технику и убегали? Никогда я так не смеялся. Бежали так, что Усейн Болт бы позавидовал!

Честер с Игнатом громко рассмеялись. Могу только предположить, какие эмоции вызывает вид убегающего врага, бросающего по пути свое оружие и технику.

Наш разговор прервал протяжный стон. Вся группа замерла. Стон повторился. Кригер достал обрез, и похлопав Честера по плечу, указал направление. Вся группа проследила за направлением его руки. Честер вытянув руку с пистолетом направился на звук. Кригер шел за ним след в след. Сойдя с дороги, напарники скрылись в траве, высота которой доходила им до пояса. Они медленно продвигались вглубь. Вся группа стояла на месте, обладатели оружия нервно дергали оружием, стараясь держать в прицеле уходящих напарников. Сделав ещё несколько шагов Честер замер. Кригер заглянул к нему за плечо и опустил обрез. Честер последовал его примеру.

— Что там? — крикнул Игнат.

Честер разочаровано покачал головой:

— Иди и сам посмотри.

Коля убрал пистолет и зашагал к Честеру. Я решил пойти за ним. Интерес взял свое. Мне было интересно, что или кто мог издавать такие звуки? Подойдя к ним, я посмотрел на источник звука.

На подмятой траве лежал человек. Он еле шевелился и жадно хватал воздух, издавая при этом ужасные стоны. Его лицо было залито запекшейся кровью, покрыто мелкими порезами и в районе лба торчали небольшие кусочки метала. Обе руки были оторваны, из одной торчала кость. Одна нога оторвана в районе колена, а вторая выгнута в обратную сторону. Снова торчащие кости. Его куртка порвана в клочья, и из-под неё был виден вспоротый живот с точащими наружу внутренностями.

— Господи. — прошептал я. — Что с ним произошло?

— Даже не могу представить. — глухо произнес Честер. — Кригер, что думаешь, дружище?

Здоровяк сделал какой-то жест, понятный только ему и Честеру, и глухо промычал.

— Согласен. — кивнул Честер. — Нельзя его так оставлять.

— Что там у вас? — рядом со мной появился Игнат. — Ох, ты ж блять!

Он уставился стеклянными глазами на бедолагу.

— Это он издавал эти звуки?

— Ага. — кивнул Честер. — И лежит он здесь не так давно, но дольше чем бы ему хотелось самому.

— Есть варианты, что с ним могло произойти? — Коля присел на корточки. — Что-то его хорошо потрепало….

Честер присел рядом и начал осматривать вспоротый живот.

— Может, это Химера? — предположил Игнат.

Честер прекратил осматривать рану и повернулся к Игнату:

— Что угодно, но только не она. — пробурчал он.

Калека дернулся и снова застонал. Коля дернулсь, и упал на землю. Честер только усмехнулся и продолжил изучать рану.

— Ребята! — крикнула Катя. — Что у вас там?

Они продолжали стоять на том же месте. Честер поднял голову и посмотрел на Колю.

— Ничего хорошего! — крикнул тот.

Честер ещё немного повозился во внутренностях и поднялся:

— Неожиданно. — он почесал затылок.

— Что неожиданно? — не понял Игнат.

Честер повернулся к нему:

— А ты ещё не понял? Мина. И очень мощная.

Кригер недовольно промычал и закрутил головой.

— Вполне возможно, дружище. — ответил Честер. — Могут быть и ещё. Вряд ли кто-то бросил всего лишь одну мину посреди поля. Но вот он.

Честер указал на бедолагу.

— Он далеко уполз от места взрыва. Я не вижу поблизости никакой воронки или других фактов, указывающих на взрыв.

— Мина? — решил уточнить я. — Ты абсолютно уверен?

Честер снова присел рядом с калекой и указал на него:

— Сам посмотри. Звери таких следов не оставляют. И кстати, что ты там говорил о капканах?

Меня несколько ошарашил заданный вопрос. Несколько неожидан он был:

— Я говорил, что ими вся деревушка была заставлена.

— Ясно. — задумался Честер. — Химере такие не очень навредят… особенно, капканы….

Я пытался понять ход мысли Честера. И если я его правильно понял, то всё сводится к тому, что эти ловушки ставят не на монстров….

— И кому это надо?

— Не знаю. — пожал плечами Честер. — Кригер, есть мысли?

Здоровяк только пожал плечами.

— Ладно, забудь. — Честер встал позади бедолаги, чтобы видеть каждого из нас. — Вы понимаете, что мы не можем его оставить?

— И что ты предлагаешь? — Игнат сделал шаг вперед.

— Избавить от страданий. — сказал Честер, доставая пистолет.

— Эй! — Игнат насупился. — Зачем на него патрон тратить? Сделай это ножом.

Честер на секунду задумался.

Но не смотря на тяжелое состояние, человек попыталось повернуться на бок. Из всех его действий у него получилось максимально повернуть голову в сторону Честера. Пустые и измученные глаза уставились на него.

Честер обреченно вздохнул.

— Один патрон ничего не измент.

Он приставил пистолет к голове бедолаги и выстрелил.

* * *

Стоит ли удивляться, что дальше мы шли молча? Не думаю. В голове была пустота. Я ни о чем не хотел думать. Нашей следующей остановкой значился «Северск», а затем гостиница. Остается только дождаться, когда на горизонте появиться призрачный город.

Время шло, но город и не планировал появляться. Вместо него мы увидели здание, которое стремилось уйти ввысь. Гостиница? Похоже мы проскочили один пункт в нашем маршруте. Заметив гостиницу, ребята удивленно переглянулись, но не сказали ни слова. Мы молча продолжали приближаться к ней.

Спустя несколько часов мы приблизились настолько близко, что можно было различить каждую трещину на здании. Честер достал свою карту:

— Ничего не понимаю. Это определенно та самая гостиница. — он оторвался от карты и посмотрел на здание. — Как мы могли пропустить «Северск»?

Коля и Терех, шедшие в начале группы, остановились. Их примеру последовали все остальные.

— Честер. — заговорил Макс. — А ты не думал, что этого городка могло и не существовать? Ты насколько уверен в достоверности полученной информации? Ты же сам говорил, что «Северск» — это один сплошной слух.

— Говорил. — согласился Честер. — Но это… даже не знаю, упрощает всё.

— Что упрощает? — не поняла Алиса.

Честер сложил и убрал карту:

— Если упрощает, то нам осталось пройти совсем чуть-чуть. А если идем по сложному пути, то идти нам придется ещё очень долго.

Гостиница взмывала в небо и нависла над нами подобно Колосу. И этот гигант не мог вызвать чувство паники или саспенса, он закрывал нас от палящего солнца. Это были те недолгие минуты, когда мы могли расслабиться. И это не смотря на то, что уже был вечер и пик, когда солнце было особенно активно, уже прошел.

— Что дальше? — поинтересовался Терех. — Раз мы пропустили город, то может быть, посетим гостиницу?

Катя одобрительно улыбнулась:

— Конечно, посетим! — она вышла вперед и повернулась к нам. — Не знаю, как вы, а я хочу спать не на твердой земле, а на мягкой кровати!

Данное предложение вызвало у ребят одобрение. Я посмотрел на Честера, ожидая его реакции. Но Честер повернулся к Кригеру и вопросительно кивнул. Кригер согласно мотнул головой и сделал какой-то жест руками. Честер нахмурился и повернулся к остальным:

— Ребят, не хочу портить такой хороший момент, но хочу напомнить: в гостиницах за проживание обычно платят.

Он сделал паузу, ожидая возражений. И когда их не последовало, он спросил:

— Вы чем платить собрались?

Ребята вопросительно переглянулись. Игнат вышел вперед и, встав рядом с Катей, сказал:

— Честер. Это пожалуй твой самый явный минус: не начинай строить проблему пока её нет.

Честер примирительно поднял руки:

— Хорошо. — и уже опустив, добавил. — Поступаем по-вашему.

— Другой разговор! — рассмеялся Игнат. — Тогда решено! Ночуем в гостинице!

Группа сдвинулась с места и во главе с Игнатом и Катей направилась к гостинице. Честер и Кригер немного сбавили шаг и теперь плелись в конце. Я решил замедлить шаг и поговорить с ними.

— Честер. — позвал я, когда они догнали меня. — Ты что-то знаешь об этом месте?

— Нет. — мотнул головой Честер. — Но я нутром чую, не надо нам сюда заходить.

Я перевел взгляд на Кригера. Он тоже был мрачнее чем обычно.

— Кригер тоже так считает?

Честер удивленно посмотрел на меня.

— А почему ты меня об этом спрашиваешь? — он посмотрел на Кригера, а потом снова на меня. — Ты Кригера и спрашивай. Он немой, а не глухой.

Я не подал виду, но мне стало неудобно.

— Кригер. — осторожно начал я. — Ты тоже так считаешь?

Здоровяк утвердительно кивнул, одарив меня строгим взглядом.

— Ты хочешь спросить что-то ещё? — уточнил Честер, проследив мой задумчивый взгляд.

— Нет. — мотнул головой я. — Ответ я и так знаю. Кто будет серьёзно относится к чьему-то предчувствию? Это также, как верить в грядущий конец света, только из-за того, что одному человеку приснился дурной сон.

Честер улыбнулся:

— Почти читаешь мои мысли.

Я насчитал двадцать два этажа. В некоторых окнах я видел людей. Они смотрели на нас, некоторые из них сразу прятались в своих номерах, а другие не могли оторваться. Как часто здесь появляются люди? Или нет, не так. Как часто они покидают свои номера?

Я поежился от порыва ветра и обратился к Честеру:

— Знаешь, твоё предчувствие — заразная вещь. Теперь и мне не по себе.

Честер ничего не ответил, он также внимательно изучал выглядывающих жильцов. Я опустил взгляд и продолжил следовать за остальными. Ещё минуту таких гляделок и я мог бы поклясться, что каждый житель смотрит именно на меня.

Я старался больше смотреть под ноги. Шаг, ещё шаг — скоро мы пройдем этот участок.

Я не поднимал головы ровно до того момента, пока не увидел ступеньки, устремившиеся наверх. Поднявшись по ним, мы оказались у стеклянной двери, за которой просматривался холл гостиницы. Но были лишь общие очертания, увидеть что-то детальное за спинами своих спутников я не мог.

Немного потоптавшись у дверей, Игнат наконец решился войти внутрь. Мелодично звякнул колокольчик и мы парами стали заходить внутрь.

Моему взору предстал огромный зал с белоснежными стенами, на которых были вырезаны различные фигуры. Там были и люди, и животные, и какие-то предметы. У их автора было не совсем обычное видение вещей, и поэтому некоторые рисунки я угадывал. Может быть, автор имел ввиду совершенно другое, но я видел только то, что вызывало у меня хоть какие-то ассоциации.

Вдоль стены были расставлены огромные горшки с пальмами — ветки которых свисали в разные стороны.

На первом этаже отсутствовали окна. Отсутствие естественного света компенсировали огромные лампы, которые расползались по всему потолку. Их свет немного слепил, заставляя рефлекторно опустить глаза.

В дальних углах и по центру, располагались лестницы. Центральная была самой большой.

Прямо напротив входа располагался ресепшен. Из-за стойки вышла девушка, одетая в черную юбку и белую рубашку. Она широко улыбнулась и подошла к нам:

— Добро пожаловать в «Восток». - мелодичным голосом обратилась она к нам. — К нам нечасто заходят новые постояльцы. Желаете остановиться у нас?

Игнат так откровенно разглядывал девушку, что даже не понял, что был задан вопрос. Честер протиснулся между ребятами и вышел вперед:

— Да, мы бы хотели у вас остановиться.

— Прекрасно. — улыбнулась девушка. — Меня зовут Виктория, и я провожу вас в номер.

Девушка развернулась и зашагала в сторону огромной центральной лестницы.

— Виктория, подождите. — позвал её Честер. — У нас нечем заплатить за номер.

Наша провожатая мигом развернулась и подошла к нам.

— А мы и не берем деньги с наших постояльцев. — улыбнулась она. — Мы не берем вообще никакой платы. Таков наш девиз. Мы помогаем всем нуждающимся, и делаем это бескорыстно.

Честер удивленно моргнул.

— Я ценю вашу честность. — добавила Виктория. — А теперь, если у вас нет вопросов, я провожу вас в номер. Он достаточно большой, чтобы поместить вас всех. И не рекомендую задерживаться, через час у нас будет ужин.

— Ужин? — переспросил Честер.

— Да. — подтвердила девушка. — Хоть в этом нет никакой необходимости, но некоторые постояльцы желают принимать пищу.

— Хорошо. — кивнул Честер. — Я думаю, мы спустимся к ужину.

— Замечательно. — улыбнулась девушка, обнажив свои зубки. — Столовая у нас находится…. ах, да!

Девушка подняла вверх руку и из комнаты, что располагалась сразу за стойкой, вышли два парня, одетые в смокинги. Они встали по бокам от девушки, спрятав руки за спиной. Высокие, широколобые громилы — наверняка они здесь охранники.

— У нашей гостиницы есть ряд правил, которых должны придерживаться наши постояльцы. Во-первых, никакого оружия на территории гостиницы. Вы должны будете его сдать. Во-вторых, никакого насилия по отношению к другим постояльцам или же между собой. В-третьих, в случае непредвиденной ситуации — всегда подчиняйтесь инструкциям работников гостиницы.

— Это всё? — Честер сделал еле заметный шаг вперед.

— Да. — наша провожатая наклонила голову и её улыбка сделалась её шире. — Это основные. Если ситуация будет требовать того, мы озвучим и остальные.

— Ясно….

— А теперь. — Виктория махнула рукой парням. — Сдайте, пожалуйста, ваше оружие. Надеюсь, вы и сейчас окажетесь честными.

Громилы сделали шаг вперед и достали руки из-за спин. У каждого была небольшая коробка.

Возникла неловкая пауза. Неловкой она была для всех. Те, кто имели оружие — не хотели его отдавать. Даже в «Лиманске» никто не требовал сдавать оружие. А в нем было запросто словить пулю. А те, кто не имел оружия, не хотели оставаться совсем беззащитными.

Я следил за Кригером. В данной ситуации, немой мог повести себя совершенно непредсказуемо. Он не спускал глаз с Честера — ждал его реакции. А Честер, в свою очередь, не заставил долго ждать. Он достал свой пистолет и протянул одному из парней. Следом за ним, от своего оружия избавился Кригер, а затем разоружились и остальные. Коробки наполнялись ножами и пистолетами. Игнат положив в коробку пистолет, немного поколебался и извлек из внутреннего кармана гранату. Когда с оружием было покончено, девушка добавила:

— Столовая находится на первом этаже. Для этого вам надо будет спуститься через второй этаж по северной лестнице. Это в конце коридора.

Виктория указала направление рукой и вновь зашагала к центральной лестнице.

Мы последовали за ней. Поднявшись по лестнице, мы свернули в коридор. Коридор был маленьким, и казалось, что весящие на стенах лампы могут в любой момент свалиться на нас. Тусклое освещение ламп не могло скрыть плачевное состояние стен. Местами потертые, в уголках отклеенные и редко когда совпадающие в стыках обои. Похоже, что все усилия на поддержание идеального состояния окружения уходили на первый этаж. Интересно, а какими окажутся номера?

Мы несколько раз свернули и снова оказались в коридоре. Я стал запоминать дорогу по которой мы шли. Сначала мы шли прямо, потом раз повернули налево и два раза направо и снова идем прямо.

Если оставить человека в таком коридоре и несколько раз крутануть его, он не сразу поймет с какой стороны он пришел. На всем этаже, коридор был устроен таким способом, что он был везде одинаковый. Он заключалось не только одинаковых лампах и старых обоях, вся его особенность была в полном отсутствии в каких-либо посторонних объектов на этаже.

Остановившись где-то посередине коридора, Виктория подошла к двери с номером «204». Она достала из кармана ключ и повернулась к нам:

— Администрация «Востока» приносит вам свои извинения, но мы располагаем только двумя ключами от номера. Один получает вы, а второй остаётся у нас. К нам редко заходят такие большие группы и это не смотря, что у нас номера как раз на такие и рассчитаны. Но постараемся в ближайшее время решить данную проблему. Вы можете оставаться в нашей гостинице ровно столько, сколько посчитаете нужным. И убедительная просьба, перед тем, как вы решите покинуть нас, предупредите меня.

Она передала ключ Честеру и зашагала в обратном направлении. Стук от её каблуков ещё долго эхом отдавался от стен.

Честер воспользовался ключом и открыл дверь в номер. Мы вошли в большую комнату, в которой запросто могло поместиться два джипа. И в отличии от коридора, комната была чистой и хорошо обставленной. В центре комнаты располагался стеклянный стол, вокруг которого были расставлены кресла-мешки. Ровно девять штук. В углу комнаты, у единственного окна, стоял диван. Его боковины были обшиты бархатом. По крайне мере, со стороны это было похоже на бархат. На одной из боковин лежало покрывало, с нарисованными дельфинами. С потолка свисала небольшая люстра. Хоть она и не была включена, но я был уверен, что светит она в разы мощнее, чем в коридоре. Также, в комнате было ещё несколько дверей, ведущие в спальни и ещё одна, ведущая на кухню.

— Ребят, займите мешки. — заговорил Коля. — Есть, что обсудить.

Наша группа не спеша заняла все свободные места. Коля откашлялся и заговорил:

— Вот мы и добрались до гостиничного комплекса. Хоть мы у пропустили «Северск». - он одарил взглядом Честера. — Но пока мы движемся в правильном направлении. Мне, как и вам, не нравится, что нам пришлось расстаться с оружием. Но таковы правила, если мы хотим здесь остаться. Мы пробудем здесь не долго. Дня два или три. Как раз, побеседуем с местными и сориентируемся на местности. Не хотелось бы уйти в ненужную сторону.

Коля постарался выделить последнее предложение, и Честер обратил на это внимание:

— Я понимаю, что допустил промах. Но перестань смотреть на меня таким взглядом — ты дыру во мне скоро прожжёшь. Я сделал всё возможное.

Коля кивнул:

— Ясно.

Честер поперхнулся:

— Ясно? И это всё, что ты можешь сказать?

Коля не стал отвечать на его вопрос и продолжил свой монолог:

— После, мы отправимся дальше. Но сперва, нужно также узнать о наличии Химер поблизости. Повстречаем хоть одну — живым не уйдет никто. На этом у меня всё — отдыхаем. И постарайтесь не накосячить — не хотелось бы оказаться на улице ночью.

Группа поспешила разбежаться по углам. Терех, Макс и Коля остались сидеть на мешках. Алиса ушла в одну из спален. Игнат и Катя развалились на диване. Честер и Кригер ушли на кухню. А я остался на месте. С одной стороны, я мог пойти спать, но с другой стороны, я мог пообщаться со своими спутниками. Я решил остановиться на втором варианте и направился на кухню, следом за Честером.

Кухня была в разы меньше, чем предыдущая комната. По размерам она была, как обычная кухня в обычной однокомнатной квартире. Не всему же быть огромным.

Кригер смотрел в окно, положа руки на подоконник. Честер что-то искал в своей сумке.

— Что-то потерял? — позвал его я.

— Вроде того. — не прекращая искать, ответил Честер. — Хочу занять руки, не могу сидеть без дела. Кригер тоже себя занял.

Здоровяк на секунду оторвался от окна, чтобы только усмехнуться.

— Мы же идем верно, чего Коля на тебя взъелся?

— Тебе опять не все равно? — спросил Честер, извлекая из сумки небольшой пакет.

Я скрестил руки на груди:

— Как видишь.

Честер положил пакет на стол рядом с сумкой и повернулся ко мне:

— Костя, тут одно из двух. Либо я шлю тебя на хер, либо спускаюсь на землю к простым смертным и таки делюсь тем, что меня беспокоит. Ты как думаешь, что же я выберу?

Я встал в ожидающую позу:

— Я не буду угадывать, говори.

Честер усмехнулся:

— Я выбираю: «иди на хер»! Ну как, ты угадал?

Я отрицательно мотнул головой:

— Я ожидал более поэтичного ответа.

— Ожидания всегда обманчивы. Но вот что я скажу тебе, Коля — он хоть и ведет себя как мудак, но я знаю, что от него можно ожидать. Тебя я не знаю. Я знаю только не очень убедительную историю.

Я сжал кулаки до хруста:

— Честер, мне это уже начинает надоедать.

Честер вернулся к столу и бросил через плечо:

— А меня вообще не должно это беспокоить. Заметь, это не я лезу к тебе с душевными разговорами.

Он повернулся ко мне и добавил:

— Костя, пока мы с тобой лишь два незнакомца, которые идут к одной цели. Давай постараемся сделать так, что бы мы не стали врагами?

— Давай. — согласился я и вышел из кухни.

Пройдя мимо парней, оккупировавших мешки, я сел на диван. Игнат убрал руку с плеча Кати и обратился ко мне:

— Как Честер посылает людей слышно издалека. — он и Катя довольно прыснули. — Что ты ему сказал?

— Ничего. Что самое смешное. — ответил я, поудобнее развалившись на диване. — Он всегда такой?

Игнат пожал плечами:

— Какой такой? Посылающий людей? — парень провел пальцем по лицу Кати. — Он человек настроения, может быть, все сильно принимает близко к сердцу. Не обращай внимания, он человек отходчивый — пять минут покипит и остынет. Если что, там есть Кригер — он сможет его утихомирить.

— Понятно. — протянул я. — А здесь не плохо, да?

— Не плохо? — переспросила Катя. — Да здесь шикарно!

— Тихо. — прервал её Игнат. — Не сглазь.

— Как такое сглазить можно? — не согласилась девушка. — Я хочу здесь остаться. Я и не думала, что здесь можно будет жить по-человечески. Особенно, когда взамен требуют выполнить такой пустяк.

Я понимающе кивнул:

— А ты Игнат? Ты тоже остаёшься?

Игнат ничего не ответил, он отстраненно отвернул голову. Ответила за него Катя:

— Остаётся. — улыбка сменилась предельной серьёзностью. — Только он это ещё не понял.

Я решил на этом и закончить разговор. Поудобнее устроившись в углу, я закрыл глаза. К черту всё. Раз решил не заводить бессмысленных разговоров, то не буду. Я лучше посплю.

Не буду думать ни о чем. Не том, что дальше пойдут не все. Все не так сложно — дальше я смогу и сам.

* * *

Открыв глаза, я обнаружил пустую комнату. Было уже утро, но люстру никто так и не выключил. Её искусственный свет немного резал глаза. Встав с дивана, я подошел в стене и выключил свет. Лампа моргнула, и комната погрузилась в темноту.

С кухни раздался какой-то хлопок.

Дав глазам адаптироваться в пространстве, я зашагал на кухню. Войдя в кухню, я ощутил еле уловимый запах гари. За столом сидели Кригер и Честер, они что-то собирали.

— Вы что не ложились? — спросил я. — Который час?

Честер оторвался от работы и повернулся ко мне, его примеру последовал и Кригер.

— Почему же, ложились. Пару часиков я точно поспал. — он посмотрел на часы. — Сейчас восемь тридцать две. Через полчаса завтрак.

Я уже собирался уходить, как вспомнил, что у меня ещё есть вопросы:

— Честер, вы вчера ходили на ужин?

Честер вновь оторвался от работы:

— Я не ходил. — он кивнул на Кригера. — Он ходил, если интересно расспроси его.

Я натянуто улыбнулся. Смысла спрашивать Кригера не было — его может понимать только один человек и это не я. А спрашивать, почему меня никто не стал будить, я не стал. Думаю, ответ ни капли не поменяется.

Я решил прождать время до завтрака на диване. Если даже есть и не буду, то посмотрю на других постояльцев. Уже выходя из кухни, меня окликнул Честер:

— Костя, где-то минут за десять до завтрака, разбуди Алису. Она хотела сходить.

— Хорошо. — ответил я, садясь на диван. — В какой она комнате?

— Которая ближе всего к кухне. — раздалось в ответ. — И да, сходи с ней — я не хочу чтобы она одна тут ходила.

— Ладно.

Закинув ноги на диван, я уставился в потолок.

Скучно. Жить здесь было очень не просто. Здесь нечем себя занять или развлечь. Даже нет ни одной книги. Хотя, они могут быть в одной из спален. Но заходить туда у меня не было никакого желания, особенно пока в них спят другие люди. Тогда нужно придумать, чем себя можно занять в это время.

Но ничего не приходило в голову. Ни одной идеи, ни одной мысли, которую можно было раскрыть и плавно перевести в тему для размышлений. Видимо, я ещё не до конца проснулся, хотя сна не было ни в одном глазу.

Вскоре мне надоело просто лежать и искать надуманный предлог для полета мысли. Я встал и направился на кухню. Взяв свободный стул, я присел за стол.

— Уже заскучал? — не поднимая головы, спросил Честер.

— Ага. — пробурчал я. — А я так понимаю, ты успел заскучать ещё вчера?

— Нет. — Честер взял в руки кусок проволоки. — Я решил быть готовым заранее, а не тогда, когда всё станет совсем плохо.

Я посмотрел на Кригера, тот был полностью сосредоточен на работе Честера.

— Ты думаешь, что нам аукнется сдача оружия?

Честер повернулся к Кригеру:

— Дружище, передай ту склянку с порошком. — потом он обратился ко мне. — Не то слово, как нам это аукнется.

— И что ты делаешь? — я придвинулся поближе.

Честер взял из рук Кригера склянку и положил на стол.

— Это домашняя бомба. Самая перспективная и в тоже время самая отвратительная домашняя стряпня. Не убьет, но калекой до конца жизни оставит. Я полночи потратил на синтез и сколько мной было подготовлено до всего этого. Сейчас мы закончили с детонатором. И как я обещал, теперь твоя очередь, Кригер.

Здоровяк недовольно замычал.

— Не ворчи. — отмахнулся Честер. — Ты сам меня просил научить тебя, так что теперь не отнекивайся.

Кригер тихо замычал и показал ему ладони своих рук.

— Я прекрасно понимаю, работа очень тонкая, а с твоими руками это сделать будет в разы сложнее. Но ты хотя бы попробуй. Ей богу, как маленький!

Кригер показал Честеру средний палец. Честер довольно усмехнулся:

— Можешь показывать мне его хоть весь день. — и добавил, уже серьёзно. — Ты попробуй.

Кригер обреченно вздохнул и взял в руки одну из деталей бомбы и продемонстрировал её Честеру:

— Ты моё одобрение не спрашивай. — буркнул Честер. — Ты достаточно долго наблюдал, чтобы понять принцип. Теперь делай, как запомнил. Если будешь делать совсем не правильно — я тебе скажу об этом. Так запчастей у нас крайне мало, нам нужно быть очень осторожными.

— Где ты научился делать бомбы? — спросил Я.

— Друг научил…. - не спуская глаз с рук Кригера, ответил бывший вояка. — Своего рода, он был гением. Все время ждал революцию и понемногу готовился….

Кригер продолжал собирать детонатор. Честер, сначала не отрываясь, следил за ним, а потом сказал:

— Хорошо. Продолжай в том же духе. — он запустил руку в сумку и извлек оттуда наушники.

Это были старые и потрепанные наушники с нечитаемым логотипом. Он от них отходил небольшой оборванный провод и когда Честер надел наушники, провод которых безнадежно заболтался в районе шеи. Честер развернул стул и уставился в сторону окна.

В комнате было относительно тихо. Было слышно только еле уловимое мычание здоровяка и пощелкивание деталей. Я даже не пытался наблюдать за работой Кригера. Запомнить бы все равно не получилось — так зачем тратить время? Я придвинулся ближе.

Честер продолжал беспристрастно смотреть в окно. Я проследил взглядом путь от наушников до конца провода.

Они же не работают. Но Честера это ничуть не смущало — он что-то слышал в этих наушниках или пытался услышать. Но как я не напрягал слух, я не мог услышать ничего, что могло издаваться, даже приглушенно, из сломанных наушников. Что же он делает?

Солнце за окном поднималось всё выше, оставляя в комнате все меньше места для тени. Кригер разочаровано рыкнул и посмотрел на Честера. Но его друг никак не среагировал — он продолжал слушать сломанные наушники. Кригер протянул руку и потряс Честера за плечо. Он нехотя снял наушники и повернулся к Кригеру.

— Что такое? — поинтересовался он.

Здоровяк помычал и указал на незаконченный детонатор. Честеру хватило беглого взгляда, чтобы понять, что Кригер сделал не так:

— Вот здесь проволокой забыл обмотать.

Кригер улыбнулся и поспешил исправить поступившее замечание.

Честер ещё немного понаблюдал за другом и снова одел наушники.

Эти наушники заинтересовали меня. Что, если это не совсем обычные наушники? Что же так внимательно слушает Честер?

А может быть, это совершенно обычные наушники и в нашей компании обитает очередной псих? Вполне возможно. Некоторые люди и не подозревают, что они сошли с ума. И не замечают они это де тех пор, пока не выйдут из равновесия — из привычной для себя среды. Тогда они покажут своё истинное лицо.

Дверь позади нас скрипнула. Кригер и я повернули головы на звук, но Честер ничего не слышал — он оставался в той же позе. В кухню вошла Алиса.

— Вы давно проснулись? — поинтересовалась она.

Кригер задумчиво пожал плечами.

— Недавно. — ответил я. — Ты вроде собиралась пойти на завтрак?

— Да.

— Я пойду с тобой. — предложил я.

По факту, я больше утверждал, чем предлагал. Но девушку этот вариант устроил.

— Хорошо. — улыбнулась она. — Я только приму ванную и пойдем.

Девушке хватило пяти минут, чтобы закончить приводить себя в порядок. Она появилась в дверном проеме, посвежевшая и похорошевшая:

— Пошли?

Я кивнул и встал из-за стола.

Выйдя в коридор, Алиса крутанулась на месте, как будто потерялась. Но я помнил дорогу, которая вела к выходу, и также я помнил слова Виктории, о том, как пройти в столовую. Я свернул в противоположную сторону, позвав девушку за собой. Пройдя несколько поворотов, мы подошли в лестнице, которая, по всей видимости, и вела в столовую.

Каждая ступенька скрипела и грозила треснуть от любого неосторожного шага. Я с досадой подумал, что эти ступеньки, как и люди. Стараются хорошо выглядеть внешне, но совершенно прогнили изнутри.

Спустившись по скрипящей лестнице, мы вышли в небольшую комнату. У противоположной стены была дверь, возле которой стоял молодой парень. Заметив нас, парень выпрямил спину и поспешил открыть перед нами дверь.

Дверь плавно отворилась, выливая на нас огромную порцию утреннего света. От неожиданности я зажмурился, и прикрыв ладонью глаза, шагнул внутрь.

Резкий контраст от потрепанных коридоров к роскоши в гостинице уже перестал меня удивлять, это уже стало обыденным явлением. Перед моими глазами предстал огромный и продолговатый зал. Столики располагались в спиралеобразном узоре. Между ними было достаточно места, чтобы проехать на маленькой машине. С другой стороны располагались огромные окна, затянувшие всю стену. Свет падал ровно на столики, и не задевал стоящий столик администрации. Вокруг окон были повешены огромные белоснежные шторы. За столиками администрации, стояли маленькие сквозные двери, которые вели на кухню. Из-за дверей раздавался шум, и иногда мелькали головы обслуживающего персонала.

Все происходящее настораживало меня. И это была не напущенная роскошь, а размеры обеденного зала. Его размеры никак не могли уместиться в той форме здания, что мы видели, а никаких пристроек я не видел. Но чего я вообще начал панику? Я видел здание только с одной стороны, и я не могу знать, какие пристройки могут находиться с другой стороны. Но я был уверен, что ничего такого так быть не могло. И если я ничего не путал, то обеденный зал находился как раз с той стороны, что мы успели увидеть, и он там при всем желании не мог поместиться.

Я тряхнул головой, отбрасывая беспокойные мысли. Алиса поравнялась со мной и спросила:

— Где же официант?

— Чего? — не понял я. — Он нам столик должен определить?

— Да. — кивнула Алиса. — Где же… а! Вот он.

К нам спешил другой сотрудник гостиничного комплекса. Я с еле заметной улыбкой, отметил для себя — они для меня все на одно лицо. Конечно, они отличались друг от друга, но с этой формой, они были как близнецы. Все.

— Доброе утро! — парень сохранял нейтральное выражение лица. — Позвольте проводить вас к вашему столику.

Официант провел нас через несколько рядов и остановился у столика, который располагался прямо под окном. Столовые приборы блестели на солнце и немного слепили. Дождавшись, когда мы займем свои места, официант протянул нам меню и убежал.

Мы с Алисой заняли свои места. Я сел спиной к окну и начал осматривать зал. Помимо нас, на завтрак пришли и другие постояльцы. Около сорока человек было разбросанно по всему залу. Возрастная рамка плавала от двадцати до сорока лет. Я мог оценивать чисто внешне. Но одного я понять не мог, как это все может существовать на безвозмездной основе? Ничего не бывает бесплатного, не при жизни, не после смерти. Такова природа человека, если делаешь что-то масштабное и делаешь это хорошо, никогда не делай это бесплатно. А может, это чувство подозрения перешло ко мне от Честера? Не знаю….

— Ты что будешь заказывать? — спросила меня Алиса, глядя поверх меню. — У них такой большой выбор, что я даже не знаю, что и заказать….

— Я ничего не буду заказывать. — отказался я.

Девушка положила меню на стол и широко раскрыла глаза:

— Почему?

Я пожал плечами.

— Просто не хочу.

Алиса одарила меня удивленным взглядом и снова принялась изучать меню.

А я, в свою очередь, рассматривал постояльцев гостиничного комплекса. Самые разные люди. Мужчины и женщины. Кто-то выглядел, как представительский класс, а кто-то как им мы. Грязные, потрепанные в чьих-то обносках. Один мужчина затягивался толстой сигарой, примеряя в руках бокал с алкоголем. Другой постоялец, сидевший через стол, все время поправлял старую кожаную куртку, которая была ему не по размеру. Меня радовало, что здесь нет отдельных комнат: для богатых и людей с улицы. Все сидят вместе и не обращают на друг друга никакого внимания.

Пройдя взглядом очередной столик, я почувствовал дежавю. Вернувшись взглядом к столику, за которым сидел парень, я пытался понять, что вызвало у меня такие чувства?

Парень за столом, как будто почувствовал, что я за ним наблюдаю и повернулся в мою сторону. И тут все прояснилось. Я знал этого человека. Улыбка засияла на моем лице, и я помахал ему рукой. Увидев меня, он несколько удивился и начал всматриваться в моё лицо. Похоже, он не мог меня узнать.

Я решил подойти к нему.

— Я скоро вернусь. — произнес я.

— Ты куда? — не отрываясь от меню, спросила девушка.

Я задвинул стул.

— Увидел старого друга.

Последнее я сказал уже больше для себя. Огибая расставленные столики, я приближался к своему другу. А он не спускал с меня глаз — казалось, он не мог меня до сих пор узнать.

— Здорово, Дрён! — улыбнулся я.

Дрён немного растерянно смотрел на меня:

— Рустам?

Перепутал. С кем не бывает? Чисто внешне, мы с братом очень похожи.

— Сейчас кто-то в глаз получит. — пообещал я.

Дрён сразу изменился в лице, растерянность сменилась радостью:

— Костя! — воскликнул он, вставая из-за стола. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Обнявшись со старым другом, я позволил себе смелый вопрос:

— А тебя как угораздило сюда попасть?

Дрён рассмеялся от моего вопроса:

— Смеяться будешь!

— Правда? — удивился я. — Давай, удиви меня.

— Я с Биглихером на машине катался, и он был за рулём.

И он был прав, это рассмешило меня. Биглихер был хорошим водителем, но был у него всего один минус — он отвлекался, и мог не заметить самого очевидного препятствия на дороге.

— Дела. — подтвердил я. — А он сам тут? А Мелкий?

— Им повезло. Они отделались лёгкими ссадинами. — подмигнул Дрён. — Отсюда вывод, никогда не буду ездить в машине сзади.

— А я тебе сразу говорил, не судьба. — я откинулся на спинку кресла. — Давно ты здесь?

— Очень давно. — грустно поведал друг. — Я не могу уйти.

— Что? — опешил я, и добавил шепотом. — Они удерживают здесь людей?

Дрён посмотрел на меня скептическим взглядом.

— Если бы. — он снова притронулся к своему завтраку. — Они никого не держат, но все равно все возвращаются. Вся жизнь, которая есть вокруг этого проклятого места, сходит с ума, когда кто-то пытается отсюда уйти. Она пытается приложить все усилия, чтобы никто не ушел — либо смерть, либо возвращайся сюда. Но когда приходят новые люди, их никто не трогает. А ты только попробуй уйти отсюда.

— Дрён…. - осторожно начал я. — Ты сейчас серьёзно?

— Куда уж серьёзнее. — друг хмуро посмотрел на меня. — Я, конечно, люблю пошутить, но я не могу так подставить тебя. Ты же не собирался здесь оставаться?

— Нет. — подтвердил я. — Я уже сегодня хотел уходить.

— И вот. — продолжил Дрён. — Я очень болезненно пережил тот период, когда ты умер. И второй раз, который мог произойти по моей вине, я бы не пережил.

Он расправился с яичницей.

— А куда ты собирался дальше идти?

— Слышал, где-то здесь, должен быть медицинский комплекс?

— Да. — кивнул Дрён. — Большинство здесь присутствующих туда и хотели добраться.

— У меня есть информация, что мой брат может быть там.

Дрён положил несколько кусочков сахара в свой кофе.

— А твоя информация располагает теми данными, что туда привозят мертвецов?

Я кивнул.

— А, понял. — Дрён отпил из кружки. — Ты хочешь убедиться в этом?

— Я больше надеюсь, что его там не окажется. И что он где-то ходит, и он живой.

Дрён поставил кружку на место и потянулся за куском хлеба.

— Ты всегда вытягивал брата из всех передряг. — говорил он, мажа масло на хлеб. — И почему здесь должно быть всё наоборот?

— Дрён, скажи мне вот что.

Мой друг оставила все свои дела.

— Если мы сможем отсюда вырваться? — спросил я. — Ты пойдешь со мной?

— Конечно. — сразу согласился Дрён. — Не важно куда, но я с тобой пойду. И ответь мне вот что, ты так сразу мне и поверил, что отсюда нельзя уйти?

Я оперся подбородком на лицо:

— Поверил. Кому если не тебе я могу верить?

Дрён облегченно вздохнул:

— Нет, я определенно рад тебя встретить! Ты не представляешь, что за параноики меня окружают. Они никому не верят, на любое предложение требуют доказательств! С ума сойти можно с ними!

Я одобрительно похлопал друга по плечу:

— А может я тебя обманул, что верю тебе?

Дрён отпил из кружки и спросил у меня:

— Вот тебя сразу послать или сам догадаешься?

Я звонко рассмеялся:

— Как приятно, что некоторые вещи не меняются!

Дрён кивнул и что-то попытался мне сказать, но с полным ртом это у него не получилось.

— Конечно, конечно. — неизвестно чему согласился я.

— Да ну тебя. — отмахнулся Дрён, как только прожевал. — Ты мне вот что скажи, с кем ты пришел. Что это за ребята и сколько вас?

— Непонятно, какие они. — задумался я. — Восемь человек нас.

Дрён присвистнул:

— Неплохо. — он допил кофе.

Я пожал плечами:

— Только не все хотят продолжать идти. Некоторые останутся здесь. Но это не важно. Мы с тобой теперь и горы свернём!

Дрён издал победный клич, раздался он так громко, что некоторые посетители невольно посмотрели в нашу сторону.

— Ну, смех смехом. — тихо добавил Дрён. — Я тебе хочу ещё кое-что рассказать. Здесь, внутри, тоже что-то странное приходит…

— Что ты имеешь в виду? — не понял я.

— Здесь происходит определенного рода чертовщина. Все сотрудники, что здесь находятся, не совсем люди.

— Не может быть. — улыбнулся я.

— Вполне. — хмуро подтвердил мой друг.

— Дрён, я понимаю, что ты говоришь не о том, что все мы здесь уже мертвые. — убрав улыбку, сказал я. — Можешь конкретнее сказать?

— Все сотрудники и некоторые жильцы в каком-то смысле — вампиры. — он немного подумал и добавил. — Нет, вампиры — это слишком громко сказано. Они не пьют кровь, они выкачивают из человека энергию — жизненные соки так сказать. И они не единственные, кто заселил нашу гостиницу. В некоторых номерах живут своеобразные жильцы: сейчас они выглядят как люди, а стоит тебе отвернуться, как они уже превращаются в монстров и желают тобой полакомиться. Сотрудники комплекса стараются сделать так, чтобы они не пересекались с обычными людьми. Но это не всегда получается, именно поэтому не стоит гулять за пределами номера — никогда не знаешь кого встретишь. И выгнать их не получается — они запираются в своих номерах и в них никак не проникнуть. Как будто какой-то барьер защищает их жилище. Поэтому было решено, чтобы свести контакт к минимуму и нейтрально друг от друга существовать. А убивать их бесполезно, через какое-то время они снова появляются в стенах комплекса. Так что они живут здесь, и время от времени съедают кого-нибудь из постояльцев. А эти вампиры — они выкачивают энергию, но стараются не убивать людей.

Я ничего не ответил. Я смотрел на своего друга и пытался понять, он как обычно шутит или говорил серьёзно. В принципе, в «Ирие» и не такое может произойти, но это уже перебор, даже для такого места.

— Ты серьёзно? — наконец спросил я.

— Более чем.

— Как ты это узнал?

Дрён посмотрел по сторонам и добавил:

— Они не очень это скрывают, особенно когда ты здесь проживёшь больше недели. — Дрён покрутил вилку в руках. — И всё что ты здесь видишь — это иллюзия.

— То есть?

— Никакой роскоши, никакой еды — всё иллюзия. А как ты думал, откуда это всё берётся?

Я наклонился поближе и спросил:

— Они это тоже не скрывают?

Дрён улыбнулся:

— Они стараются. Но их мало для того, чтобы держать иллюзию постоянно. Время от времени, окружение принимает свой истинный вид.

Я молчал — слишком много негативной информации за несколько минут свалилось на меня.

— И ничего хорошего не произойдет, если мы тут останемся. — добавил мой друг.

— Да что же мне так везёт? — спросил я сам себя.

— Это карма. — грустно улыбнулся Дрён. — Видать подпортил ты её при жизни.

Я перевел взгляд на столик Алисы:

— И видимо, не я один.

Мой друг понимающе кивнул.

— Слушай, Дрён. — немного помолчав, продолжил я. — Давай, сейчас сходим к нам в номер и ты расскажешь всё, что рассказал мне.

Дрён отложил столовые приборы.

— Можно, но давай сходишь ты один. А я сбегаю к себе в номер и соберу всё необходимое, идёт?

— Идёт. — кивнул я. — В каком ты номере остановился?

Дрён взял салфетку и, достав из кармана ручку, написал цифры: «302».

— Я буду в номере, как ситуация прояснится — ты знаешь, где меня найти.

Дрён встал из-за стола, похлопал меня по плечу и направился к выходу. Проследив, как мой друг скроется за дверью, я встал и, сжимая полученную салфетку, направился к столику Алисы.

— Алис. — обратился я к девушке, присаживаясь за стол. — Мне надо вернуться в номер, ты со мной?

— Что? — девушка от неожиданности разлила по столу свой молочный коктейль. — Нет! Мне ещё десерт не принесли!

— Понимаешь…. - начал я.

— Да, понимаю. — оборвала она меня. — Тебя Честер попросил?

Я кивнул.

— Не переживай, что со мной может здесь случится?

— Многое. — злобно сказал я. — Я сейчас говорил со своим другом….

— Да? И как он? — Алиса всячески не давала мне закончить.

Я держался из последних сил, чтобы не сорваться на девушку:

— Господи, Алиса! — я старался не привлекать к нам внимания, и пока это получалось. — Ты можешь меня послушать?

— Костя. — девушка была настроена решительно. — Я никуда не пойду. И со мной ничего. Повторяю: ничего не случится! Здесь много людей, что может произойти в таком людном месте? И не переживай, Честер только ворчать и может.

— Я не за это переживаю. — сухо бросил я.

Девушка улыбнулась:

— Вот и хорошо. Иди, делай свои дела и если успеешь — возвращайся. О! Вот и мой десерт несут.

К нашему столику приближался очередной безликий официант, неся в руках огромный поднос. Я разочаровано вздохнул и направился к выходу. Безликий парень открыл мне дверь, и я бегом устремился вверх по лестнице. Хоть глаза ещё и не привыкли к темноте, я продолжал бежать. Я примерно запомнил весь путь, так что я не мог оступиться на лестнице. Добежав до нашей двери, я замедлил шаг, немного отдышался и вошел. За наше отсутствие немногое поменялось. Комната также была пустынной. Кригер и Честер по-прежнему сидели на кухне.

— Честер! — начал я сразу с порога. — Надо поговорить.

Бывший вояка, уже спрятавший свои странные наушники, повернулся ко мне:

— О чем? — он заглянул за меня. — А где Алиса?

— Она осталась внизу.

Честер на мгновение выпучил глаза:

— Она что? — он подошел ко мне вплотную. — Скажи мне, гений, что из фразы: «я не хочу, чтобы она одна тут ходила» ты не понял?

— Я понял, но там…

Моего спутника стало понемногу трясти.

— Блять! — выругался Честер. — Ладно, похер! Пошли, по дороге расскажешь.

Честер чуть ли не бегом направился в коридор. Я направился за ним. В кой-то мере, я полностью разделял его чувства, особенно после того, что рассказал мне Дрён. Но не силой же мне его тащить обратно?

Честер сразу выбрал правильное направление и побежал к лестнице. Я старался не отставать. Преодолев лестницу, мы вошли в комнату, которая соединяла лестницу и обеденный зал. Я с удивлением заметил, что безликого парня, который открывал двери, не было. Мой спутник подскочил к двери и с силой отворил её. Яркий свет снова ударил нам в глаза. Мне потребовалось несколько больше времени, чем Честеру, чтобы глаза привыкли к свету. Я услышал, как мой спутник ахнул и что-то забормотал.

Через мгновение и мои глаза смогли адаптироваться к свету, и как только я стал различать окружение, сам ахнул. Мои глаза широко раскрылись от ужаса, я приложил руку ко рту чтобы не закричать от ужаса. Обеденный зал изменился до неузнаваемости всего за несколько минут, что меня не было.

Белоснежные шторы были порваны и заляпаны чем-то черным. Та же участь постигла и окна. Если раньше в них можно было увидеть своё отражение, то сейчас их покрывал огромный слой грязи и огромные черные разводы. Пол был усеян опилками и дырами. Большинство стульев были перевернуты или разломаны. Всё пришло в упадок.

Вместо постояльцев, которые сидели за столами, теперь находились сгнившие или обезображенные трупы. Они находились в разных позах. Некоторые были настигнуты врасплох, а некоторые пытались сбежать или защититься.

В тарелках, в тех немногих, что остались на столах и не валялись на полу, лежал мусор вперемешку с гнилью.

Честер сделал несколько шагов вперед и обратился ко мне:

— Что здесь произошло?

Я не мог выдавить из себя ни слова. Я был в ужасе. Как такое могло произойти всего за несколько минут моего отсутствия? А если бы я задержался хоть на минутку, я бы тоже лежал среди этих отбросов?

Мой спутник повернулся ко мне:

— Костя? Что здесь произошло?

Я растерянно замотал головой, я не мог говорить — это было выше моих сил.

Честер повернулся и закричал:

— Алиса! — его голос хрипел и был готов сорваться в любой момент. — АЛИСА!!!

Он прекратил кричать и снова подскочил ко мне:

— Где она сидела? Говори, блять, где ты её оставил?! — он тряс меня за плечи. — Твою мать! Просто скажи мне, где ты её видел последний раз?

Мои ноги окаменели. Руки тряслись. Я хотел закрыть глаза и упасть на пол. Больше мне ничего не хотелось. Но Честера это ничуть не волновало, он продолжал меня трясти и кричать. От такого пронзительного крика, у меня зазвенело в ушах. И я мог прекратить этот звон. Моя трясущееся рука взметнулась вверх и я указал на столик, где мы с Алисой сидели. Честер незамедлительно бросился к нему. Я с облегчением выдохнул. Было тяжело дышать. Я поднял глаза и посмотрел на тот самый столик. Он был пуст. Ни за ним, ни рядом не было ничего, что могло бы намекнуть на присутствии девушки.

Честер обошел стол, даже заглянул под него.

— Её нет! — он повернулся ко мне. — Это точно тот столик?

Я смог только кивнуть. Честер схватился за голову:

— Я же тебе говорил, нельзя её одну оставлять! Твою мать!

Честер оббежал ближайшие столики, стараясь все рассмотреть. И когда его поиски не окончились успехом, он подошел ко мне и прохрипел:

— Молись, что бы с ней всё было в порядке иначе тебе пиздец. — прорычал он последнее слово и толкнул меня в грудь.

Я пошатнулся, но не упал. Этот толчок взбодрил меня. И не смотря на сковавший меня ужас, я стал «оживать». Сделав несколько глубоких вдохов, я снова стал контролировать себя. Ужас никуда не делся, но теперь, я хотя бы мог отдавать отчет своим действиям.

Честер продолжал метаться между столов, осматривая мертвые тела бывших постояльцев. Я не собирался к нему присоединяться, хоть меня и беспокоила судьба Алисы. И как я уже сказал — это выше моих сил. Но мой спутник был другого мнения, он не брезговал прикасаться к мертвецам, поднимать их и осматривать их. Схватив очередной труп, Честер утянул за ним скатерть и посуду. Тарелки и фужеры полетели на пол и с громким треском разбились. Звон снова охватил мои уши. Я болезненно поморщился.

— Совершенно не обязательно так себя вести! — раздался громкий женский голос.

Дверь, которая вела на кухню, скрипнула и к нам вышла Виктория. Её каблуки громко отстукивали, как и раньше.

— Виктория, да? — Честер подскочил к ней. — Я ничего не понимаю! Мой друг пропал и… и что здесь стряслось? Откуда здесь все эти мертвецы?

Девушка сдунула челку с глаз и невозмутимым тоном ответила:

— Произошла непредвиденная ситуация. И как гласят правила нашей гостиницы, вы должны руководствоваться инструкциями сотрудников комплекса.

Честер побледнел ещё больше, чем был раньше.

— Среди наших постояльцев есть представители, которые не относятся к людям. Они предпочитают вносить в свой рацион несколько изысканные блюда и мы с этим ничего не можем сделать. Поэтому, мы спускаем им это с рук.

— Вы…. — Честер выпучил глаза. — Где девушка, которая пришла с нами? Она была здесь, что с ней?!

— Она? Она прошла с одним из наших постояльцев в его номер. «313», если я не ошибаюсь. Довольно милый человек, но правда последняя девушка, которая с ним пошла вскоре оказалась мертва.

— Мертва? — заорал Честер. — Как ты могла её отпустить? Да что с тобой такое?

— Не смейте на меня кричать, молодой человек. — резко сказала Виктория. — Такого тона я не потерплю!

— Ах ты сука! — рыкнул парень.

Честер резко отвел руку назад, и в ней что-то блеснуло. Виктория удивленно уставилась на моего спутника, не понимая, что происходит. Его рука также резко пошла в обратном направлении. Глаза девушки широко раскрылись, в руке Честера была заточка. Бывший вояка ударил Викторию в живот, и я услышал отвратительный звук. Тело девушки изогнулось — удар её слегка подкинул. Честер вытащил заточку из её живота, оставив за собой небольшую полоску крови. Девушка застонала и упала на колени.

Честер отступил на шаг и ударил её коленом в лицо. Раздался глухой звук ломающегося носа. Виктория вскрикнула и откинулась на спину. Честер обошел её сбоку и приставил заточку к её горлу. Виктория пыталась что-то сказать и всячески пыталась оттолкнуть Честера от себя. Но его это вряд ли могло остановить. Он сделал резкое движение по шеи девушки, оставляя на её шее глубокий разрез. Теперь, единственный звук, который могла она издать, было глухое бульканье. Честер вытер заточку об блузку девушки и, крутанув свое оружие между пальцами, убрал в карман ветровки.

— Пошли. — буркнул он. — Теперь мы знаем куда идти.

Я не собирался идти за ним. Этот человек только что показал своё истинное лицо. Хоть он поступил с Викторией по справедливости — именно это она и заслуживала, но как он холоднокровно всё провернул — меня пугало. Я не хотел находиться с ним в одной комнате — мне было страшно. Особенно, после того, как я узнал, что Алиса уже может быть мертва. А тогда мой спутник со мной церемониться не будет.

Я не могу позволить ему себя убить. Я должен найти своего брата.

— Ты идёшь. — окликнул меня Честер.

Его голос был твердым и суровым. Я не мог ему отказать — в случае отказа, я разделю участь Виктории. А ведь он её даже не убил. Просто избил, изрезал и бросил. Точно также был брошен тот парень, которого мы нашли по пути сюда. Ужасная участь — оставить человека заживо гнить. Но в отличие от того бедолаги, Виктории ещё слабо досталось.

Я должен найти себе оружие и в случае необходимости, я буду защищаться. И всё же, я искреннее надеюсь, что Алиса ещё жива. На этот счёт у меня двоякие чувства, с одной стороны, я не уверен, что в случае конфликта смогу справиться с Честером, а с другой стороны, я не хочу чтобы кто-то умирал. Может, я слишком примитивно сужу…. Я бы назвал это по-другому, но не суть. Я не хочу, чтобы люди умирали, только если они этого не заслуживают.

Я направился к Честеру, и он, дождавшись меня, открыл дверь на лестницу.

— Так и знал, что это место гнилое! — бормотал Честер. — Знал, что не надо отдавать оружие! Всегда надо придерживаться плана, ведь когда придерживаешься плана — всё идёт хорошо, а начинаешь отступать от него — так всё идет наперекосяк! И всегда держись первого решения, ведь оно самое верное…. Я только одного понять не могу — почему она так сказала? Почему сказала с кем Алиса и чем ей это грозит? Не клеится здесь что-то слишком просто и слишком ожидаемый ответ…. Что-то здесь не то.

Я шагал за Честером, и пытался найти хоть что-нибудь, что могло мне помочь защищаться. Коридор был пустынен, и казалось, что весь ужас произошел только в обеденном зале. Мы добрались до нашего номера, и Честер рывком открыл дверь.

Встретил нас только Кригер, он подскочил к Честеру и что-то промычал.

— Мы в жопе, дружище! — ответил ему Честер.

Кригер не унимался и указал на его ветровку, которая была в крови.

— Издержки пребывания. — отмахнулся Честер. — Разбуди всех остальных, и я все расскажу.

Кригер поспешил выполнить просьбу друга и с грохотом вломился в первую комнату. Честер закрыл за мной дверь и тихо сказал:

— Почему ты её оставил?

Я сглотнул комок, который застрял у меня в горле ещё с того самого момента, как мы вошли в обеденный зал и ответил:

— Я должен был рассказать кое-что важное, а она не хотела уходить. Что мне оставалось делать?

Честер приблизился ко мне вплотную:

— Тогда ты сейчас всем расскажешь это «кое-что важное». Ты понимаешь, что она может быть уже мертва?

Честер плюнул на пол и быстро зашагал на кухню.

— Что ты собираешься делать? — спросил я.

Честер вышел из кухни, убирая готовые бомбы в карманы ветровки.

— Я не могу сидеть на месте, зная, что я могу помочь Алисе.

Честер открыл дверь и вышел в коридор. Я понимал, что не могу отпустить его одного. И дело даже было не в том, что я сомневался в том, что он справится один. Я чувствовал себя виноватым перед этими людьми. И даже не смотря на то, что я хотел сделать как лучше. Я должен был пойти с ним, в независимости от того, хочет он этого или нет. Пожалуй, сейчас стоит забыть о том факте, что в случае нашего провала он попытается меня убить. Мне нужно максимально исправить ситуацию.

Я выскочил за ним в коридор следом.

— Честер, подожди! — крикнул я.

Мой спутник, повернул голову на звук:

— Чего тебе надо?

— Ты не можешь пойти один, позови с собой Кригера. — решил я начать разговор издалека.

Честер ускорил шаг.

— Нет времени! Его вообще нет!

Я ускорился и догнал Честера:

— Поэтому, я пойду с тобой.

Честер ничего не ответил, он подождал пока мы не окажемся на лестнице:

— Тогда постарайся не усугубить ситуацию.

Мы поднялись на третий этаж и стали искать нужный нам номер.

Внешне третий этаж ничем не отличался от второго. За исключением расположения дверей и расстояния между ними. Свернув в первый поворот, мы уткнулись в дверь с номером «302». Я сразу вспомнил про своего друга. Достав из кармана салфетку, я проверил правильность номера. Это был тот самый номер. Честер прошел мимо — его интересовал другой номер. А я решил, что успею предупредить друга. Дернув ручку, я обнаружил, что дверь закрыта. Я стал стучаться в дверь, пытаясь привлечь внимание друга, но привлечь мне удалось только внимание Честера.

— Что ты делаешь? — удивленно спросил он. — Эта не та дверь!

Я решил пока ничего не говорить Честеру, мне пришлось отойти от двери. В номере никого не было. Куда Дрён мог подеваться?

Наверное… черт, я даже не знаю, что он может сейчас делать!

Мне осталось дальше следовать за Честером. Преодолев несколько поворотов, мы остановились у двери с номером «313» Честер извлек заточку.

— Я зайду один. — мой спутник приблизился к двери и стал прислушиваться. — Ты останешься здесь и будешь следить за коридором, если кого увидишь — сразу дашь мне знать. Если мне понадобится помощь — я тебе крикну, надеюсь, что здесь ты не облажаешься.

— За это не переживай. — я дал ему понять, что в этот раз всё будет нормально.

Честер кивнул и дернул дверную ручку. Дверь плавно открылась, без единого скрипа. Я увидел небольшой коридор, который вел всего лишь в одну комнату с белыми стенами. Эти стены были обшиты каким-то материалом, и внешне напоминавшим утеплитель.

Честер медленно продвигался по коридору. Каждый его шаг был бесшумным. Я не мог услышать ни единого звука от него. А если я не мог услышать его, то обитатель номера и подавно. Мой спутник преодолел коридор и оказался в комнате с обшитыми стенами.

— Господи. — произнес он.

Я насторожился и приготовился бежать к нему или от него — в случае необходимости.

— Здесь всё в крови. — он повернул в мою сторону голову. — Я проверю….

Договорить он не успел, дверь в номер с грохотом захлопнулась. Моей первой реакцией был испуг — от неожиданности я дернулся и уперся спиной в стену. Потом ко мне вернулся разум, я побежал к двери и стал дергать ручку, но всё было тщетно. Дверь закрылась намертво.

— Честер? — закричал я. — Что там происходит?

С обратной стороны раздался удар, заставивший меня отпрянуть от двери.

— Я не могу открыть дверь! — раздалось из-за неё.

После, удары по двери стали наноситься чаще и сильнее. Я отошел, чтобы не мешать. Прошла целая минута, а дверь даже не сдвинулась с места. Даже не треснула.

— Я не могу открыть её! — голос Честера звучал неестественно глухо. — Попробуй найти топор и высади эту дверь!

— А где я его найду?

Я услышал, как Честер зарычал за дверью:

— Включи мозг, на этаже должен быть пожарный лист, на нем и должен быть топор!

Я попытался вспомнить, проходя мимо номера Дрёна, я не видел ничего похожего на пожарный лист — стало быть, он должен находиться в другом конце этажа.

Неожиданно из-за двери вновь раздался рык и принадлежал он не Честеру.

— А, черт! — заорал Честер. — Костя, поспеши — тут какая-то тварь!

Рык усиливался. У меня всё внутри похолодело — нужно поспешить. Чтобы за существо не находилось в номере, оно явно настроено было не дружелюбно. Я побежал в противоположном направлении. Коридор казался бесконечным, а каждый поворот старался зацепить меня за ногу и удержать в своих объятиях подольше. Чуть не врезавшись в очередную стену, я повернул последний раз. Сразу за поворотом на стене висел пожарный щит. На нем даже не было замка — я открыл стеклянную крышку и схватил топор обеими руками. Теперь нужно было вернуться обратно.

Только я вытащил топор из щита, как на весь коридор раздался пронзительный вой. Выло то самое существо, что было заперто с Честером в номере. Я не знаю, что там делал Честер, но обладателю рыка это принесло много боли. Тем более, это подтверждает тот факт, что Честер ещё жив.

Я поспешил обратно. Обратная дорога не старалась меня задержать, каждый поворот мне давался с легкостью. Сделав нужное количество поворотов, я выбежал в нужный мне коридор. В коридоре кто-то стоял. Я резко остановился. Плохое освещение не давало мне ни единого шанса сразу определить, кто это был.

— Честер? — позвал я.

Человек повернулся. И тут я его узнал, это был Честер. Мой спутник стоял голый по пояс, весь залитый кровью.

Что бы ни ждало его в номере, он с этим справился. Я поспешил к своему спутнику.

— Честер, что там произошло? — спросил я подбегая к нему.

Честер вытер кровь с лица:

— Эта сука пыталась меня съесть!

Я поставил топор к стене.

— Ты ранен?

Честер посмотрел на себя:

— Это не моя кровь, но она была близка к тому, чтобы меня пополам раскусить.

Я обошел его вокруг и заглянул в номер, дверь которого была вновь открыта.

— Как ты открыл дверь?

— Она сама открылась. — пожал плечами Честер. — Как только я её убил.

Весь коридор и вся комната с обшитыми стенами были залиты кровью. Особенно это было хорошо видно на некогда белоснежных стенах. В комнате, из прохода торчали чьи-то ноги. Тела было не видно, но я мог с уверенностью сказать, что это никакой не монстр — это были ноги уже взрослой женщины.

Что-то здесь не так. Я чувствовал это, что бы не произошло в этой комнате, это не поддается никакому объяснению. Меня не было около минуты. За это время Честер успел убить обитателя номера — человека или монстра, открыть дверь и выбраться. Слишком все быстро, слишком неестественно.

— И я нашел Алису. — добавил Честер.

По моей спине пробежали мурашки. Я поспешил распрощаться с топором, мне он сейчас бы пригодился. И пригодился бы до тех пор, пока бы я не узнал всех намерений Честера по отношению к себе. И раз Алисы, рядом с ним нет — скорее всего, она мертва. Или… к чему гадать? Нужно спросить напрямую.

— И где она? — спросил я, поворачиваясь к Честеру.

Мой спутник сжимал в руках мой топор:

— Она на кухне, разложенная по маленьким мискам. — он провел пальцем по ручке топора. — Ты помнишь, что я тебе сказал про Алису?

Я сделал неуверенный шаг назад.

— Ты помнишь? — повторил вопрос Честер.

Я сделал ещё один шаг назад, но уже осознано:

— Что-то не припомню.

С каждым словом я старался отходить, но не слишком далеко, чтобы раньше нужного не спровоцировать Честера.

— Я сказал, что тебе будет пиздец. — напомнил Честер. — И скажи мне вот что: куда это ты собрался?

Я ничего не ответил, делая ещё один шаг назад. Честер вместе со мной стал делать небольшие шаги навстречу мне.

— Убегать не советую. — Честер положил топор себе на плечо. — Ты только больше меня разозлишь.

Сейчас самое время! Я резко развернулся и принялся бежать к лестнице. Нужно добраться до главного выхода и бежать. Бежать так далеко, как только… ААА!!

Острая боль вспыхнула у меня в левой ноге в районе коленки. Сквозь острую боль, я почувствовал, как из меня вырвали что-то. Ноги подкосились, и я упал на пол. Я закричал, пытаясь дотянуться до раненой ноги, но мне не хватало сил. Рядом со мной возник Честер, он поставил ногу мне на плечо и толкнув меня, перевернул на спину. Боль в ноге вспыхнула ещё с больше силой. Я закричал, за что получил удар ногой по ребрам.

— Знаешь, есть в народе такое мнение, что маньяков надо любить только за одно — они так долго мучают жертву, что её ещё можно спасти. Я, конечно, не маньяк, но тебя я помучаю с удовольствием. У нас есть… — он посмотрел на свои часы. — Целых пять минут, потом ты будешь вынужден нас покинуть, и за эти пять минут ты будет испытывать адскую боль.

Он занёс надо мной топор. Мне хватило только сил, чтобы поднять руку, пытаясь хоть как-то себя защитить. Честер ударил топором меня в протянутую руку. От боли, я на секунду отключился. Пришел я в себя от того, что мне на грудь упал какой-то предмет. Для меня он показался чрезмерно тяжелым. Я мог поклясться, что от этого удара у меня сломалось несколько ребер. На лицо мне брызнула какая-то жидкость. Я попытался отвести голову, стараясь скрыться от брызг.

Я не видел, что происходит вокруг. Мне удалось открыть глаза, чтобы увидеть, что Честер снова занес надо мной топор.

Нет! НЕ НАДО! Мысли бешеным тайфуном метались в моей голове.

Честер отвратительно улыбнулся и нанес мне удар. Топор со свистом воткнулся мне в грудную клетку. Честер тут же поспешил вытащить из меня орудие. Топор победоносно чавкнул, разбрасывая кусочки брызг в разные стороны. Сначала, мое тело пошло следом за топором вверх, но Честеру это не понравилось. Он снова ударил меня ногой, заставляя упасть на пол. Я уже не слышал, продолжаю я кричать или этот крик только внутри меня. Не теряя времени, он нанес ещё один удар. Можно было услышать как трещат кости внутри меня, как ломаются кости. Мои глаза закрылись. Сил не было ни на что — даже на самые простые ощущения. Я понимал, что боль должна быть невыносимой, но я ничего не чувствовал. Даже своего тела. Никаких ощущений. Я теперь сомневаюсь, а живой ли я? Может всё уже кончилось, и я пока блуждаю рядом со своим телом, не в силах сбежать отсюда?

Мое размышление прервал звук удара о метал. Я все ещё различал что-то. Я ещё не умер… хорошо ли это? Сомневаюсь, что после того, что сделал со мной этот маньяк, я смогу жить. Существовать как овощ, который считает дни до того момента, когда его тело окончательно умрет.

Следом последовал громкий хлопок. Затем ещё один. И ещё один. Рядом со мной что-то упало, больно придавив мою ногу. Хоть не больную.

Чтобы этот псих не задумал, ничем хорошим это не кончится. Единственное, о чём я сейчас мечтал — это отключится, умереть да что угодно — лишь бы этот кошмар закончился. Я проиграл, я оказался слабее. Что может сделать человек порубленный топором? Мало чего, а в моём случае — ничего, по крайне мере, в данной ситуации.

Даже ничего не видя, я чувствовал, что со мной рядом что-то происходит. Почему он тянет? Или он решил оставить меня умирать?

Я почувствовал легкий удар по своему лицу, и моя голова дернулась в сторону. Легкий импульс прошел по моему телу и мои глаза открылись. Если бы я мог отползти назад, то я так бы и сделал. Рядом со мной лежал Честер. В его лице было четыре пулевых отверстия. Две пули попало ему в лоб, одна в глаз и последняя в нос. На его лице застыла гримаса удивления, покрытая сверху кровью.

Что? Он мертв? Я был в ужасе — что его убило? И это «что-то» было ещё рядом.

— Костя, ты жив? — раздался голос Дрёна.

Меня перевернули на спину, и я смог увидеть своего друга. На его лице застыл ужас:

— Костя, не молчи! — взмолился он.

Никогда в жизни я не был так рад своему другу. Я попытался улыбнуться, но это вызвало у меня боль во всём теле. Я снова начал чувствовать. Я застонал.

— Ладно. — Дрён выпрямился и убрал пистолет. — Ты будешь жить, хоть сколько-то…. Я вытащу тебя отсюда. И ты не пугайся, ладно? Твоя рука… в общем.

Дрён поднял мою левую руку так, чтобы я мог её видеть. Я застонал. Моя рука была обрублена по кисть. Теперь я понял, что упало мне на грудь и принесло такую чудовищную боль. Кровь уже перестала идти, она засохла и обволокла кривой обрубок. Я начал часто дышать — голова кружилась, я готов был потерять сознание в любой момент.

Только что я видел перед собой своего друга, а теперь я видел огромную люстру, что висела в холе. Она лежала на полу, большинство маленьких деталей люстры были разбиты и валялись вокруг. Затем, последовал небольшой толчок и я продвинулся вперед. Мои ноги волочились по полу, собирая весь мусор. Некоторые кусочки попадали в разрубленную коленку. Я снова корчился от боли.

— Костя, извини. — раздался голос Дрёна над моей головой. — Я тебя поднять никак не смогу — это единственный способ вытащить тебя отсюда.

Разбитая люстра осталась позади и теперь в мое поле зрения попало несколько мертвых тел. Я грустно отметил, что узнаю мертвецов. Завалившись на бок, ближе всех ко мне, лежал Игнат. Из его головы торчал осколок стекла. Видимо он вошел достаточно глубоко, чтобы уничтожить мозг. Его глаза были широко раскрыты, видимо, он даже не понял, что произошло — он просто удивился и умер. Рядом с ним лежал один из безликих работников «Востока». Определить причину его смерти я не мог, и если честно, в этом не было никакого смысла. Я и сам был без пяти минут труп. Рядом с безликим, сидел обезглавленный труп. Только по одежде мне удалось определить, что без головы осталась Катя.

— Дрён. — прохрипел я. — Что здесь произошло?

Дрён остановился:

— То чего мы больше всего опасались. Нас слишком мало, чтобы держать под контролем весь комплекс.

— Что? — не понял я.

— Не сейчас. Я должен тебя вытащить отсюда. — голос Дрён был напряжён.

Только что я видел перед собой обезглавленный труп, а теперь я видел огромное лобовое стекло. Я сидел в какой-то машине. За стеклом находились огромные ворота, похоже, я находился в гараже.

Не без труда, я повернул голову. Я сидел на пассажирском сидении, а водительское пустовало.

— Дрён? — тихо позвал я.

Дверь рядом со мной открылась, и в салон заглянул мой друг:

— Ты очнулся? Хорошо. — он снова скрылся из поле моего зрения.

— Дрён. — снова позвал.

Мой друг отозвался откуда-то из гаража:

— Что?

— Я ничего не понимаю. — я попытался вылезти из машины, но обнаружил что пристегнут ремнем. — Что произошло в гостинице? Почему всех начали убивать? Куда мы едем?

Мне не удалось отцепить ремень безопасности — я был слишком слаб.

— Костя, я тебе не сказал всей правды. — голос моего друга то удалялся, то приближался. Он что-то искал в гараже. — Твои спутники устроили пальбу, несколько наших погибли. Я не знаю как, но «София» завела в ловушку эту… как её? Алису. Твои ребята об этом узнали, и видимо, поэтому начали убивать наших. Другого объяснения я не вижу. Нас слишком мало, чтобы контролировать ситуацию.

— Почему ты постоянно говоришь «наших»?

Я мог и не спрашивать, я уже знал, почему Дрён говорил именно так.

— Костя. — мой друг снова возник в дверном проеме. — Так получилось, что я один из них. Мне предоставили выбор: стать одним из них или… ну ты знаешь, второй вариант никогда не бывает хорошим….. Ты уже должен был понять, весь этот комплекс — это здоровая кормушка для нас. И когда я тебе говорил, что никто не может уйти — это тоже потому, что мы не совсем люди. Все животные начинают беситься, когда мы рядом и начинают нас атаковать. Тоже самое происходит и с теми, кто пробыл у нас некоторое время и кем мы успели полакомиться. Животные чувствуют наш след на людях и сходят с ума. Мы заперты здесь. Именно поэтому, я хотел, чтобы ты скорее ушел — до того как тебя «пометят» или поставят перед сложным выбором. И не факт, что выбор падет на тебя. Себе подобных они делают редко, как правило, это один человек из ста. Но если тебе выпадет такой выбор, и ты откажешься, как думаешь, на долго тебя хватит?

Я молчал — не хотелось перебивать его в такой момент.

— Иллюзии. — добавил Дрён. — Всё вокруг одна иллюзия. В действительности комплекс почти разрушен, мы тратим очень много сил, чтобы поддерживать его в привлекательном состоянии. Даже я могу поддерживать иллюзию. Она получается мощнее и достовернее, когда нас много в одном месте. А сейчас я хочу сбежать отсюда. Сам ты уже не дойдешь, и я должен помочь тебе в поисках брата. И напоследок, скажи мне — хоть что-то изменилось между нами, после того, как ты узнал кто я такой?

Я равнодушно пожал плечами, точнее попытался. Мой друг хоть теперь и не человек, но он от этого наша дружба точно не пострадает. Для этого и нужны друзья. Если не можешь помочь человеку, то не дай ему утонуть. И этого будет достаточно. Он будет оставаться моим другом всегда, даже если он попытается меня съесть — мне осталось недолго жить. Либо меня добьют, либо я сгнию заживо. Слишком мало времени, чтобы обижаться или сориться. Думаю, ничего бы не изменилось между нами, если бы я и не умирал. Друзья — это такая группа людей, которых очень мало, но они будут с тобой до конца. Нельзя их терять, чтобы ни случилось.

— Дрён, ты дурак. — признался я. — Что может поменяться? Как по мне, ты как был придурком, так им и остался.

Дрён улыбнулся:

— Как приятно, что некоторые вещи не меняются.

Я устало опустил голову:

— Эта машина… откуда она?

Дрён закрыл мою дверь, обошел машину и залез на водительское сидение.

— Через нас иногда проезжают труповозки. — сказал Дрён, бросая свой рюкзак на заднее сидение. — У нас определенные договоренности: иногда они забирают наших мертвецов.

Дрён увидел, как у меня округлились глаза.

— И взамен, мы попросили у них несколько машин. И знаешь, они нас немного обманули. Они нам дали изрядно потрепанные машины, как внешне, так и внутри. А сами в это время ездили на отремонтированных. Мы планировали на них покинуть территорию комплекса. Животные хоть и сходили с ума от нашего присутствия, но во внутрь гостиницы не лезли. Мы думали, также будет и с машинами. Но мы ошиблись…. Машины так и остались стоять в гараже, а мы стали искать другой путь.

Дрён достал из кармана ключи от машины и вставил их в зажигание, он хотел что-то ещё добавить, но резко замолчал. Он посмотрел в боковое зеркало и рукой потянулся к бардачку.

— Кость, у нас всё получится. — он говорил и одновременно доставал пистолет из бардачка. — Наши здесь справятся, их все равно больше. А касательно твоей группы — я уверен, они все уже мертвы.

Он положил руку с пистолетом на колени.

— Сейчас попытаемся прорваться. Я постараюсь выжить из этой малышки по максимуму, может никто из животных на нас и не успеет напасть. А в противном случае, ты на меня не в обиде?

Я попытался махнуть рукой, но у меня не вышло — рука дернулась и безвольно повисла.

— Нормально, Дрён. Мы рискнем.

Дрён подмигнул мне. Я видел, как сжались его пальцы на пистолете. Если он достал пистолет, значит что-то идёт наперекосяк. Я повернул голову и посмотрел в боковое зеркало, расположенное с моей стороны. На мгновение мне показалось, что кто-то спрятался за машиной.

— Дрён. — прошептал я.

— Я в курсе. — подмигнул Дрён. — Скоро поедем.

Дрён откинулся на спинку сидения и приготовился. В этот момент, дверь с его стороны открылась и кто-то попытался вытащить Дрёна из машины. Дрён дернулся телом в мою сторону и выстрелил. Я видел, как пуля вошла в голову нападающему и он беспомощно хватаясь руками выпал обратно.

Дрён осторожно выглянул, осматривая гараж на наличие других людей. Затем, он посмотрел вниз:

— Нихрена себе!

Он спустился вниз и стал разглядывать мертвеца. Я увидеть его не мог, и удивление моего друга мне было не понятно.

— Скажи мне, Костя, вот что. — мой друг нагнулся и пропал из поля моего зрения. — Это же он?

— Кто? — не понял я.

Дрён приподнял мертвеца так, что бы я мог его видеть. От удивления у меня дернулась челюсть. Дрён держал мёртвого Честера.

— Это же тот мудак, что тебя топором порубил? — он провел ладонью по лицу мертвеца, вытирая кровь с лица. — Это ведь он?

Я не был уверен, чисто внешне, он выглядел, как Честер. Но было один момент, который нельзя было исключать — я видел труп Честера.

— Да…. - неуверенно подтвердил я. — Похож…..

— Тогда, как это возможно? — Костя отпустил труп и он с глухим звуком упал на пол. — Я ему в голову всадил четыре пули! А он сейчас, как ни в чем не бывало, пытался вытащить меня из машины!

Я вцепился целой рукой в ремень безопасности:

— Дрён, все равно — давай уже уедем отсюда.

Дрён кивнул:

— Согласен. Не важно, как это возможно — пора….

Голос Дрёна оборвался на полуслове, утонувший в громком хлопке выстрела. Голова моего друга разлетелась на куски, забрызгивая стенку и стекло.

Я замер в ужасе. Я не ожидал этого. Я не мог ничего сделать.

Нет… нет, нет, нет…. Не может этого быть! Нет, нет, нет, нет….

Я хотел закричать от боли, страха и отчаяния. Но из меня вырвался только глухой стон.

— Нет…. - я хотел рыдать. — Дрён, Боже… этого не может быть….

Убийца подошел к машине и заглянул в салон. Я уже ничего не боялся. Ни близкой мучительной смерти, ни отвратительного вида убийцы моего друга — ничего. Внутри меня что-то оборвалось. Я хотел видеть своего друга, даже мёртвого. Ему только нужно было быть в поле моего зрения. Но это было невозможно. Поэтому, мне ничего больше не оставалось, как поднять глаза на убийцу.

Половина его лица было обезображена, — оно сильно обгорело, где-то даже до кости. Вторая половина лица была вся в порезах и кровоподтёках. А челюсть и гортань были вырваны.

К моему удивлению, убийца равнодушно посмотрел на меня единственным глазом и скрылся из поля зрения.

Я не хотел умирать, даже зная, что мне осталось недолго. Даже зная, что судьба моего брата навсегда останется для меня неизвестной. Но мне больше ничего не оставалось, как умереть. Я не хотел гнить заживо.

Мой потенциальный палач игнорировал меня. Я уткнулся лицом в сидение и замолчал. Почему всё так плохо? Что я такого ужасного сделал при жизни? Я никого не убивал, ничего не воровал, никогда не подставлял людей. Всё старался делать по совести. И вот такая расплата?

Я хотел плакать. Я знал, что слёзы — это слабость. Но с этой слабостью выходила и большая часть боли, что сидела в человеке.

Но сейчас этого было недостаточно, но это хоть малая крупица моих сил. Я не мог помочь своему другу — он мёртв. Я не смог защитить своего брата — теперь мне неизвестно жив он или нет? Я даже не смог защитить себя — и был порублен топором. Я никогда не сдавался, потому что знал — чтобы не случилось, выход есть всегда.

Но какой может быть выход в ситуации, где ты не можешь самостоятельно передвигаться и не осталось никого, кто мог тебе помочь. Я остался один. Дрён был тем человеком на кого я мог положиться в любой ситуации, какой бы она плохой не была. И теперь его нет. Я ничего не могу сделать.

Язык затвердел и во рту пересохло, я не чувствовал своих губ и в глазах всё помутнело. Я обреченно вздохнул, хватит несбыточных планов, хватит стараться ради других. Мне остаётся только позаботиться о себе и постараться, как можно скорее умереть.

Сколько я ещё так пролежу? Если меня найдут, то убьют ли из милосердия? Я не знал.

— Дрён. — прошептал я. — Прости меня, дружище.

Я закрыл глаза. Мне хотелось одного — закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Чтобы моё сознание оборвалось также внезапно, как и при сне. И весь отрезок, что человек спит, проносится как одно мгновение. И это мгновение будет вечным, так что, я ничего и не пойму.

Я лежал достаточно долго. Мысли были беспорядочны и хаотичны. Я вспоминал самые приятные моменты в моей жизни. Я искренне смеялся над утверждением, что нельзя жить воспоминаниями — нужно жить только сегодняшним днём. Воспоминания спасают, ведь когда всё плохо — именно они и дают сил продолжать борьбу и не сдаваться. Человек будет верить, что скоро всё будет хорошо, как раньше. И что же у меня занимало самые приятные воспоминая? Как я первый раз подрался. Я тогда победил нечестным путем. Но когда дрались по правилам? Я воспользовался какой-то палкой, что дал мне преимущество. Я был счастлив. Первая серьёзная победа в моей жизни.

Следующее мое воспоминание скакнуло всего на год. Отец взял нас с братом на рыбалку.

Потом я познакомился с Дрёном. Мне тогда было двенадцать лет. Мы лазили по крышам капитальных гаражей. Я столкнулся с ним, и чуть не упал с гаража. Дрён тогда схватил меня за руку и не дал мне упасть. После этого случая, мы стали не разлей вода.

Потом был небольшой промежуток, мне было уже восемнадцать лет. Тогда я впервые встретил девушку, с которой я хотел быть всегда. Наши взаимоотношения не были идеальными. Мы часто расходились, но потом всегда возвращались к друг другу. Мы не могли быть долго вместе, но нас постоянно тянуло обратно. Это было прекрасно осознавать, что ты хочешь провести с этим человеком всю свою жизнь и что ты хочешь от неё детей. И первая часть была выполнена — мы были вместе всю мою недолгую жизнь.

Самым моим последним воспоминанием оказалась полёт на самолёте. За полгода до своей смерти я впервые полетел на самолёте в Москву к своим родственникам. Я весь полёт не мог отойти от восторга полёта. Я всегда мечтал, чтобы у меня были крылья, и я умел летать. И хоть крыльев у меня не было — моя мечта частично сбылась. Я летел! И когда самолёт приземлился, я не хотел покидать его. Я хотел взмыть в небо снова! Всё время пребывания в Москве, я не мог дождаться, когда снова сяду в самолёт и смогу полететь! После этой поездки я решил для себя, что обязательно должен прыгнуть с парашютом. Чувство свободного падения — было бы самым настоящим полётом. Я бы стремительно приближался к земле, веря, что за моей спиной появятся крылья, и я свободно устремлюсь в небо!

Но этой мечте было не суждено сбыться….

Я услышал какой-то шум из гаража. Приподняв голову, я заметил, как кто-то промелькнул в дверном проеме. Мне стало тяжело дышать, и я понял, что не могу пошевелить целой рукой. Я пролежал достаточно долго и видимо, её отлежал.

Я слышал шаркающие шаги, вокруг машины. Убийца вернулся, только я не знаю зачем. Если бы он хотел меня убить, то сделал бы это сразу. Шаги начали приближаться со стороны пассажирской дверца.

Мне стоило видеть всё происходящее. Приложив огромные усилия, чтобы без помощи рук перевернуться, я уперся ногой в спинку сидения и лег на спину. Шаги замедлились и в дверном проеме, не спеша, показался расплывчатый силуэт. Я напряг зрение.

— Привет, Костя. — улыбнулся Честер. — Скучал по мне?

Я уже не мог никак выразить своё удивление.

— Ты жив. — подтвердил я.

— Ага. — подтвердил Честер. — Меня очень сложно убить.

Я запрокинул голову и беспристрастно уставился в потолок.

— Костя, я скажу тебе вот что. — голос Честера стал тише. — Я был прав. Ты угробил всю группу. Остались только я и Кригер.

Я приподнял голову и увидел то чудовище, что по словам Честера, являлось Кригером. Это был тот самый убийца моего друга. Обезображенный и молчаливый. Кригер не изменил в своей природе. Он только стал хуже.

— А твой спутник погиб только потому. — продолжил Честер. — Что он всадил четыре пули мне в голову, а мне это очень не понравилось. Я знал, что нам не стоит здесь останавливаться. Знал, и ничего не предпринял.

Честер грустно вздохнул.

— Но сделанного не вернешь. Этот медицинский комплекс — гнилая затея, там нечего делать. Я был прав, в самом начале, ты нас всех угробишь.

Кригер схватил меня за ногу и потянул на себя. Я попытался схватиться за рычаг коробки передач, но хватка у чудовища была сильной — он буквально выдернул меня из машины. Даже не знаю, зачем я вообще пытался за что-то зацепиться?

Я больно ударился спиной о пол гаража. Хоть я и был готов к удару, но в глазах все равно помутнело, и я закашлял.

Кригер перешагнул через меня и залез в машину. Честер присел рядом со мной:

— Ну, вот и всё. Когда окажешься там. — Честер указал пальцем наверх. — Извинись перед ребятами.

Честер обошел машину и занял водительское место. Машина завелась и медленно выехала из гаража.

Я лежал на полу до тех пор, пока звук мотора не стих. Пол был холодным. Мне хотелось, чтобы мои последние мгновения жизни, были проведены хоть в каком-то комфорте. Моей руке вернулась чувствительность, и с ей помощью я стал ползти к стене. Спустя несколько минут, я добрался до стены. С помощью единственной руки, я приподнялся и прислонился спиной к стене.

Что мне теперь делать? Позвать на помощь? Попробовать удавиться собственным языком?

Мне было неизвестно, остался хоть кто-то живой в гостинице. Дрён упоминал, что их очень мало. А раз Кригер и Честер смогли самостоятельно добраться до гаража, можно считать, что живых здесь больше нет….

Чем же себя занять? Жалость к себе у меня кончилась. Все приятные жизненные моменты я вспомнил. Тоска по Дрёну никуда не делась, но больше развить я её не могу. Думать ни о чём не хочется.

Рустам…. Извини, брат, я не смог до тебя добраться…. Мне оставалось пройти совсем чуть-чуть. Мы бы снова встретились, наверное…. Даже не знаю, хотелось ли мне верить, что мой брат жив? Мне просто хотелось знать, что я здесь остался не просто так, что у меня есть цель, и кто-то во мне нуждается. Может, я сам себя в этом убедил? Я не знаю. Голова совершенно отказывается думать.

Я окинул взглядом гараж. Гараж, как гараж — ничего обычного. На полках лежали различные ключи, приборы, инструменты. В угле стояло несколько банок с краской.

Я пренебрежительно опустил голову. Сколько же можно ждать? Я закрыл глаза. Если мне и предстоит ожидать смерть, то пусть я буду спать, когда она придёт. Я не заметил, как заснул… или потерял сознание. Какое это сейчас имеет значение? Когда я открыл глаза, было уже темно. Было очень холодно. Видимо, это и послужило причиной моего пробуждения. Я прижал покалеченную руку к груди. Глаза уже адаптировались к темноте. Я видел слабые очертания своего мёртвого друга. Я с грустью вспомнил, что моя отрезанная рука лежит где-то в гостинице. Да и какой от неё смысл? Я же не смогу пришить её обратно….

Я поглаживал покалеченную конечность. Меня расстраивал факт не того, как люди могут быть жестоки, а то, что это произошло со мной. Никто не застрахован от случая. Но каждый человек будет безрассудным, непредусмотрительным и бесконечно верить, что случай может произойти с кем угодно, но только не с ним.

С этой мыслью я снова потерял сознание.

Снова пустой кусок жизни, которой никак не отложится в моей памяти. Сквозь эту пустоту я услышал чей-то голос.

— Он жив ещё. — голос принадлежал девушке.

Я сделал внутреннее усилие и открыл глаза. Казалось, что я был в стазисе и ждал, когда меня кто-нибудь найдет.

Передо мной стояла девушка и парень. Такие же молодые, как и я. А что я ожидал увидеть? Никого старше тридцати я тут не видел, и вряд ли увижу.

— Точно. — согласился парень. — Хоть что-то.

Я постарался держаться и не потерять сознание снова:

— Вы кто? — прохрипел я.

На сотрудников гостиничного комплекса они не были похожи. Предположу, что они очередные скитальцы, кто решил переночевать под крышей.

Во рту всё пересохло, язык совершенно меня не слушался — каждое слово давалось с трудом. Девушка сел на пол, скрестив ноги по-турецки:

— Я Смерть. — девушка подмигнула мне.

Я окинул её взглядом. Длинные, черные волосы до плеч, черная косметика на лице, черная футболка под таким же черным плащом. Смерть? Вполне возможно….

— Правду говорят, ты красивая. — теперь подмигнул я.

Девушка еле заметно улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ. Я уже не чувствовал ни своих ног, ни рук. Своё тело я чувствовал не как продолжение меня, а как инородный объект, застрявший во мне.

— Знаешь, а мы искали именно тебя.

Зачем? Вопрос я не озвучил, смысла в этом никакого не было.

— Мы заканчиваем очередной этап терапии и ты часть, которая не позволяет добиться результата.

— Что? — удивился я. — Терапия?

Парень положил руку на плечо девушки.

— Давай его грузить. Больше нам здесь делать нечего.

Я уже давно перестал понимать что происходит. Вокруг происходят какие-то события, люди что-то делают, и кажется, что только я не знаю, что делать мне. У всех есть плен, какая-то логика, что недоступна мне. Тот кто придумал этот мир явно очень глуп.

— Да. — кивнула девушка, а затем повернулась ко мне. — Не переживай, скоро всё кончится.

Меня вынесли из гаража, по большей части, я старался смотреть в небо. Я не собирался спрашивать, куда меня несут и какому делу я должен был послужить. Это было не так важно, особенно в сложившейся ситуации. Со временем человек перестает задавать вопросы, это связанно со старением разума или безразличием. Не важно, что происходит вокруг — нужно понять, что некоторые вещи просто случаются. И со мной эта вещь, случилась уже очень давно. Но я продолжал до последнего задавать вопросы — человеческий разум иначе не может. И не может он иначе, ровно до того момента, пока безразличие не возьмёт вверх.

Процессия остановилась рядом с небольшим грузовичком, Морфей, все время стоявший здесь, открыл двери, ведшие в грузовой отсек. Я не ожидал, что меня аккуратно положат и поэтому, не удивился, когда меня забросили в отсек, как мешок с мусором.

Я приземлился на бок. Мои зрачки сузились, но лишь на мгновение, и затем расширились до максимума. Не знаю как, но я это почувствовал. Весь грузовой отсек был заполнен трупами. В висках появилась ушедшая боль, дыхание участилось. Я попытался отползти назад и постараться вылезти из отсека, но двери за мной закрылись, погружая всё во тьму. Хоть свет и пропал, в моей памяти всё равно остались все трупы, что я успел увидеть. Их количество было трудно сосчитать — их было очень много. Каждый лежал в своей позе, и похоже, некоторых смерть застала именно здесь. Некоторые трупы выглядели вполне как живые люди, если не считать мертвецки белой кожи. Некоторым повезло меньше — они были перепачканы кровью, у них отсутствовали конечности. На их телах я успел заметить рваные раны. Был ещё один труп, который находился ко мне ближе всех. Он старался выбраться из под горы трупов, что скопилось у противоположной стены. Он вытянул руки, которые устремились к дверцам. Трупу удалось выбраться из под завала только по пояс, вытащить застрявшие ноги он уже не успел….

Внутри у меня всё похолодело, я мог чувствовать, как зачесались разом всё шрамы на моём теле. Нужно только не думать про них, представить себе что-то хорошее, и надеяться, что эта поездка будет недолгой.

Машина завелась и тронулась с места.

 

Глава 7 Без нас

Машина дернулась и остановилась. Заглох двигатель.

Мы уже приехали?

Дверцы за моей спиной скрипнули и раскрылись. Я последовал следом за дверью. Пролетев небольшой участок, я снова упал на спину. Несколько позвонков и ребра окатили меня новой вспышкой боли. Кажется, я себя что-то сломал. Яркий свет слепил глаза. Голова кружилась после падения и удара. Меня кто-то взял за плечи и оттащил вперед. Я почувствовал, как болела целая рука. Я старался не двигаться. Мое зрение стало возвращаться ко мне, я стал различать окружающие меня объекты. Грузовик приехал в какой-то двор. Нас окружал высокий забор, вокруг бегали люди. Я поднял голову и увидел, как из грузовика вытаскивают мертвые тела. Их с нескрываемым пренебрежением бросали на землю. После каждого приземления, трупы поднимали клубы пыли.

Рядом со мной стояла Смерть:

— Вот мы и приехали. — улыбнулась она. — Ой! Твоя рука….

Я прекрасно понимал, что она имела не мою отрубленную руку. Она говорила про мою, относительно целую руку. Я повернул голову и посмотрел на новый источник боли. Единственное, что мне оставалось, так это застонать. И этот стон был не от боли, а от отчаяния. В районе локтя из моей руки торчал кривой обрубок кости.

— Не везёт тебе. — грустно поведала Смерть.

Я повернул голову к ней:

— Почему ты со мной так любезна?

Смерть положила руки на бока.

— А я от рождения очень добрая.

Я равнодушно кивнул. А с другой стороны, было бы лучше, если бы они меня били и унижали? Не думаю. Так хоть самую малость будет тепло на душе перед смертью.

К нам подошел мужчина в белом халате — перед собой он толкал инвалидное кресло.

— Думаю, самое время показать его Доку.

Смерть согласно кивнула, и они вместе усадили меня в инвалидку. Они старались посадить меня как можно аккуратнее, но все равно задели торчащую из моей руки кость. Я еле сдерживал крик — было очень больно.

— Отвези ты. — предложил мужчина. — У меня здесь ещё дела.

Смерть подмигнула ему и развернув кресло, повезла меня к небольшим воротам, вероятно, через которые и заехал грузовик. Не смотря на то, что дорога не была заасфальтирована, она была достаточной ровной. И поэтому моя поездка на инвалидке не вызывала никакого дискомфорта.

— Смерть. — позвал я. — Кто этот Док?

— Это человек, который нас всех собрал и организовал работу. Довольно милый человек, тебе он понравится!

— Сомневаюсь. — пробурчал я.

Девушку немного ускорилась, а вместе с ней и мое кресло.

— Не ворчи. — пропела она. — Ты даже его не видел.

— Возможно. — согласился я. — Я смогу с ним поговорить или он сразу начнёт меня резать?

— Ты как скажешь. — хмуро ответила девушка. — Конечно, он с тобой сначала поговорит!

Мы выехали в небольшой дворик, сразу за которым стояло высокое задние с огромным окнами. Стены были выложены плиткой. Смотря на них, я был уверен, что выложили ещё буквально на днях — слишком всё выглядело хорошо. Ни одной трещины, ни скопившейся грязи в швах. Все очень новое. Мы подъехали к воротам, ведущим внутрь здания.

Смерть любезно открыла дверь и затолкала мою инвалидку внутрь. Внутри было не менее роскошно. Белые стены буквально смердили стерильностью и лекарствами. Вмонтированные лампы в потолок равномерно освещали нашу дорогу. На полу тянулись различные полосы, указывающие направления в какое-либо из отделений. Проехав мимо лифта, я увидел табличку с надписью «Приемный покой».

Смерть свернула в коридор, что находился за лифтом. Только завернув в коридор, мы остановились перед первой же дверью. На двери красовалась табличка: «Ридус Н.Д.»

— Он что, нерусский? — только и спросил я.

— Он немец, но прекрасно владеет русским.

— Ясно. — кивнул я.

Девушка постучала в дверь и ответила:

— Я не пойду с тобой. У меня есть обязанности, которые я должна выполнять.

Из-за двери раздалось:

— Войдите!

Смерть улыбнулась мне и открыла дверь. Закатив меня в небольшой кабинет, Смерть вышла, закрыв за собой дверь. Кабинет по размерам был, как в обычной больнице. Так же стоял стол, кушетка и несколько стульев. Никаких окон.

Облокотившись на стол, стоял Док. На вид ему было около шестидесяти лет. Доброе, улыбающиеся лицо, морщины на лбу и огромная густая борода. На нем был одет белый халат, как и у всех докторов.

— Здравствуйте, молодой человек. — обратился он ко мне, с едва слышным акцентом. — Не протягиваю вам руки, так как вижу, она у вас не в самом идеальном состоянии.

— Здравствуйте. — я попытался улыбнуться.

— Зовите меня Норман. — представился Док. — А вы, я так полагаю, Костя?

Я постарался не подать виду, что меня удивило, что он знает моё имя. Видимо ему сообщила.

— Не удивляйтесь. — продолжал Норман. — Мы уже давно за вами наблюдаема, да и ваш брат успел у нас побывать.

— Что? — я не мог поверить в услышанное. — Он здесь? Он живой?

Док обошел вокруг стола и сел за стол.

— Извините, молодой человек, но ваш брат был уже мёртв, когда его доставили сюда.

Все сжалось внутри меня, звуки стали приглушенными. Я опустил голову. На подсознательном уровне, я понимал, что услышу только такой ответ о судьбе своего брата. Я не могу сказать, что проделал огромный путь ради брата, что я принес огромные жертвы. Я только был покалечен и то, из-за воли случая. Но то, что я зашел так далеко за обжитые места, давало мне надежду, что всё это не зря. И даже сейчас, я знал, что всё было не зря. Я делал это ради своей семьи — ради своего брата.

И теперь, я знаю что с ним. Я знаю, что больше мне ничего не сделать.

Внутри меня что-то умерло. Вместе с Рустамом умерла и часть меня. И умерла эта часть ещё несколько дней назад, но сейчас, когда я всё узнал, она отвалилась от меня. Рустам, мой брат… извини меня, я не смог тебя защитить. Мы оба виноваты, что всё так вышло.

Теперь меня ничего здесь не держит — пора с этим заканчивать. Я просто хочу закрыть глаза и чтобы всё прекратилось. Чтобы всё оборвалось, и я ничего не помнил, ничего не ощущал — я хочу прекратить существовать.

— Скажите мне вот что. — медленно подняв голову спросил я. — Зачем вы меня привезли?

— Молодой человек, вы знаете, что когда человек умирает, его мозг, после смерти хранит некоторое время воспоминания. Мы не гнушаемся смотреть эти воспоминания людей. Мы проводим эксперименты, чтобы попытаться вернуть людей к жизни. Если не на физическом уровне, то хотя бы на уровне подсознания.

Я ничего не спрашивал — он пока ходил вокруг да около, а у меня совершенно не осталось сил, что бы подгонять его.

— Вы опухоль, молодой человек. Давно мертвая опухоль. Именно из-за вас с вашим братом, мы не можем закончить этап терапии. Вы постоянно ставите палки нам в колеса, вы провоцируете отказ пациента от приема препаратов. Вы делаете всё, что усугубить ситуацию. И я уже давно пытаюсь удалить вас. Но вы все время возвращаетесь. Я и так иду на радикальные меры, вы должны быть уничтожены!

— О чем вы говорите? — голова начала кружиться. — Что за бред вы несете?

Норман разочарованно посмотрел на меня.

— Конечно, вы не можете этого знать. — он провел рукой по бороде. — Слишком долго это продолжается….

— Я хочу увидеть брата. — прошептал я.

Норман перестал трогать свою бороду.

— Молодой человек, вы видимо не совсем поняли, куда вы попали. — он извлек из футляра очки и одел их. — У нас здесь не бюро последнего желания. Наш разговор — это лишь попытка удалить вас. Ничего больше.

Мой мозг уже должен был начать закипать. Я умираю и меня начался бред. Иначе и быть не может. А как ещё объяснить весь это бред, что творится вокруг?

Его рука потянулась к пульту, что лежал на столе. Он нажал на кнопу:

— Расмус. — проговорил он. — Зайдите ко мне в кабинет и заберите Константина.

— Буду через минуту, Док. — раздался трещащий голос из динамика.

Обещанная минута тянулась в молчании. Норман смотрел куда-то в сторону и больше ничего не сказал. Когда в кабинет вошел высокий молодой парень, Норман несколько оживился. Одет парень был в бейсбольную куртку. Что-то щелкнуло в моей голове. Почему он казался мне таким знакомым?

— Познакомьтесь! — объявил Док. — Расмус, мой лучший сотрудник. Он закончит все необходимые мероприятия, а с вами я прощаюсь. В этот раз навсегда.

Я обреченно уставился на Расмуса:

— В этот раз?

Расмус смерил меня презрительным взглядом:

— В этот очередной раз.

В это время Норман сел за стол и начал перебирать пачку бумаги:

— Сообщи мне как закончишь.

Расмус кивнул.

Лучший сотрудник развернул мою инвалидку и выкатил меня в коридор.

— Расмус? — взмолился я. — Прошу, скажи мне. Мой брат ещё здесь?

Он перестал толкать инвалидку и остановился.

— Если он здесь, пусть даже мертвый — позволь мне с ним попрощаться!

Расмус обошел инвалидку и встал напротив меня:

— Попрощаться?

Я кивнул:

— Я понятия не имею, что здесь происходит и о чем все говорят. Но я знаю только одно, я хочу увидеть своего брата! Не лишай меня этого.

Лучший сотрудник продолжит толкать инвалидку по направлению к лифту.

— Почему ты себя так ведешь? — спросил он. — Так как будто ты живой?

Я промолчал. Я не знал, что он подразумевал под этим вопросом, и сказать мне было нечего. Он ничего не сказал. Я не знал, вез ли он меня к брату или «удалять».

Лифт тихо пискнул, и двери медленно открылись. Закатив меня внутрь, Расмус, поводив рукой, нажал на кнопку «-3». Ехали молча, мне казалось, что Расмус старается лишний раз не смотреть на меня. Когда лифт достиг нужного этажа, индикатор пискнул и двери разъехались в разные стороны. Я сразу почувствовал, как повеяло холодом. За дверьми было неосвещенное помещение. Расмус толкнул мою инвалидку. Стоило нам только выйти на этаже, как во всем помещение, несколько раз мигнув, включился свет.

Расмус меня привёз в морг. Поэтому здесь и было так холодно. Зал был огромным, все стены были заставлены холодильниками. Только в центре стояла три каталки. Он покатил моё кресло к трем одиноко стоящим каталкам. Я смог различить, что на каждом столе лежит по мертвецу, накрытых простыней. Расмус сдернул простыню с мертвеца, а я закрыл глаза. Я не мог смотреть. Не смотря на моё желание увидеть брата, сейчас я не мог себя заставить это сделать.

— Приехали. — буркнул он. — Я приду через десять минут. Прощайся.

Он развернулся и скрылся в лифту. Раздался щелчок и лифт ушел обратно наверх.

Я медленно открыл глаза. Лучше бы я этого не делал. Прямо перед моим лицом, на каталке лежал Рустам. Его голова завалилась на бок, и теперь он смотрел прямо на меня. Его единственный правый глаз был по-прежнему открыт. Его лицо было обезображено, вся левая половина была в страшных шрамах, вместо левого глаза сияла небольшая дыра с запекшейся кровью по краям. Левая щека отсутствовала, вместо неё сияла черная дыра. А во лбу было пулевое отверстие.

Ни смотря на грязь, засохшую кровь и шрамы, это был мой брат. Как будто я смотрел в зеркало, но только сейчас это зеркало показывало очень неточное и обезображенное отражение.

Я ахнул и приложил обрубленную руку к своему рту. Рустам… братик…. Я не верю в это….

Почему это случилось? Я подался вперед и упал на колени перед каталкой с трупом своего брата.

— Не бойся, я скоро буду с тобой. — прошептал я, проводя рукой по лицу брата.

Я закрыл целый глаз брату. Единственное, что меня успокаивало, это то, что мне не придется объяснять родителям, как это произошло. Я бы не смог.

Получается, что это конец. Моя цель выполнена — я дошел до самого конца. Я нашел тебя Рустам. Теперь, мне больше некуда идти — я уже пришел.

Схватившись за поручни, я взобрался на каталку, слегка подвинув своего брата. Каталка была просторной, так что я смог лечь рядом с братом.

— Рустам, я скоро буду — подожди меня. — прошептал я, прижимаясь лицом к брату.

Я закрыл глаза. Время перестало для меня течь, все остановилось. Звуки стали приглушенными.

Где-то вдали, я услышал тонкий писк, сигнализирующий о прибытии лифта. Затем глухие шаги, которые не спеша приближались ко мне. Это пришел Расмус, догадался я. Шаги оборвались. Последнее, что я слышал, это рассекающее воздух лезвие и глухой удар.

* * *

— Следующий! — крик медсестры был громким и протяжным.

Костя открыл глаза и обнаружил себя сидящим в коридоре. Рядом с ним кто-то сидел. Медленно повернув голову, он обнаружил, что этот кто-то был его брат.

— Рустам! — закричал он.

Брат резко повернул голову на звук и замер в изумлении.

— Я не верю! — закричал он.

Костя подскочил с места и обнял сидящего брата.

— Господи, я наконец-то тебя нашел! — рассмеялся Костя.

Рустам продолжал смотреть на него удивленными глазами:

— Я не понимаю, почему ты только сейчас оказался здесь? Где ты был раньше?

Костя присел рядом с ним:

— Знаешь, я снова обрел форму. Я снова был человеком.

Рустам кивнул, давая понять, чтобы брат не останавливался и продолжал рассказывать.

— Я искал тебя, после того взрыва, я потерял с тобой связь. Я не знал что с тобой! Были предположения, что случилось самое страшное, но я до последнего не хотел верить! Эта вера повела меня, пожалуй в самое отчаянное путешествие в моей жизни. Я нашел группу, которая так же двигалась на Север, и я не теряя времени отправился с ними. И знаешь, мне многое тебе хочется рассказать, что я видел и что я узнал, но мне кажется, что времени у нас немного. — Костя задумчиво провел рукой по голове, одернулся и с нескрываемым удивлением уставился на свою руку. — Что?

Его рука снова пребывала на своем законном месте — как будто её никто не отрубал.

— Ты чего? — спросил Рустам.

Костя не отрывал глаз от своей руки:

— Мне её отрубили….

Его брат одобрительно похлопал по плечу.

— Знаешь, я тоже очень удивился, когда обнаружил, что полностью целый. Все руки и ноги на месте, даже мой глаз!

Костя провел рукой по лицу брата:

— А я даже и не обратил внимания…. Ладно, мне отрубили руку и всю грудную клетку искромсали топором. А сейчас, как будто ничего и не было. А может… всего того и не было никогда?

Брат безразлично пожал плечами:

— Если честно, я не хочу уже ни в чем разбираться. Было это или нет — какая разница? Нас с тобой опять закинуло куда-то и похоже, ещё глубже. Я здесь уже несколько дней, но ничего не происходит. — он ткнул рукой в стену напротив. — Видишь, часы висят? Это единственное развлечение здесь.

Костя проследил взглядом за рукой брата:

— Несколько дней? Хм, знаешь, раз мы тут застряли, то я все же потрачу наше бесценное время и расскажу, что мне пришлось пережить.

Между близнецами завязался разговор, они не виделись всего несколько дней, но количество информации, которую стоило поведать, накопилось предостаточно. Костя рассказывал долго, изредка останавливаясь на некоторых моментах истории и иногда исключал определенные куски. Рустам слушал молча, не задавал ни одного вопроса.

— И самой убийственной новостью для меня оказалась теория, что тебя никогда и не существовало. — подвел итог Костя. — Твое тело есть, но тебя не существовало. Они говорили о многих вещах, которые мне непонятны — какая-то терапия, лечение… они ничего не пояснили. Пообещали только, что мы будем удалены.

Рустам опустил голову:

— Ну да. Меня не существовало. Для полной картины не хватало только вопроса, кто из нас на самом деле настоящий?

Костя кивнул. Наступала неловкая пауза, когда и хотелось поговорить, но уже не о чем. Братья были измотаны, единственное что они хотели — это окончания этого кошмара. Кошмара, который неизвестно в каком месте берет начало и также неизвестно насколько он растянулся.

— Мне сколько кричать можно? — из-за двери снова раздался голос медсестры, готовый сорваться на визг. — Следующий!

Братья переглянулись.

— Я думаю, это к нам обращаются. — оживился Костя. — Ты просидел здесь столько времени, потому что они ждали когда появлюсь я. Пошли!

Рустам не сдвинулся с места.

— А стоит ли?

Костя удивленно посмотрел на брата:

— Мы оба хотим, чтобы это все кончилось. А если будем сидеть здесь — ничего не изменим.

Он протянул брату руку:

— Я без тебя никуда не пойду.

Рустам поднял глаза, и увидев руку, схватился сразу же.

Костя открыл дверь и братья шагнули внутрь. Они вошли в небольшую комнату, дверь за ними со скрипом закрылась.

Перед ними стоял Норман, опершись на трость.

— Здравствуйте. — первым заговорил Костя. — Мы снова встретились.

— Здравствуйте. — улыбнулся врач. — Я уже давно вас жду.

Костя сделал шаг вперед оставляя брата на шаг позади:

— Ждёте?

— Да. — кивнул врач. — Вам уже давно надо было появиться.

— Для чего? — Костя сделал ещё один шаг.

Норман глубоко вздохнул:

— Молодой человек, как я уже сказал, вы и ваш брат являетесь препятствием для проведения терапии. Все наши попытки удалить или уничтожить вас не увенчались успехом, поэтому я хочу попробовать последний способ исправить ситуацию. Я хочу вас познакомить с вашей сестрой.

Братья переглянулись.

— Вы снова говорите, что опухоль и что мешаем терапии. Кроме вас никто не понимает что это значит, вы можете пояснить? — спросил Костя. — И вы ничего не путаете? У нас никогда не было сестры.

Врач грустно улыбнулся.

— Мне грустно это признавать, но это не так.

Рустам поравнялся со своим братом и спросил пожилого врача:

— А что это за место? Мы поняли, что умерли и уже не в первый раз, поэтому мы хотим знать, сколько это будет продолжаться?

Норман провел тростью по полу, оставляя еле заметный след:

— Слишком много вопросов. — пробормотал он. — Я не знаю, если я вам расскажу все, поможет ли это вам принять правильное решение? Прошу вас, молодые люди, выслушайте меня и не перебивайте. То что я вам расскажу очень важно. Это даст ответы на все ваши вопросы и не только на них.

Пожилой врач набрал воздуха в грудь и начал говорить:

— Вы умерли всего один раз, и это было четырнадцать лет назад. Вы умерли даже не успев родиться, насколько я помню — это была автомобильная авария. Погибла мать и близнецы, которым до рождения оставалось меньше месяца. Для оставшихся членов семьи это оказалось огромным потрясением, как для отца, так и для шестилетней дочери. Боль утраты — страшная вещь. Не каждый может с этим справится. Отец смог перебороть это состояние и продолжил жить. А вот дочь… она впала в глубокое отчаяние и депрессию, и с каждым годом её состояние усугублялось. Шансы на возвращение к привычной жизни стремительно уменьшались. Данное состояние сопровождалось отрицанием, а затем и осознанием факта, что больше она никогда не увидит и не услышит свою маму. Она никогда не сможет узнать, как бы сложилась жизнь у её братьев, которым даже было не суждено родиться. В её сердце родился страх. Страх перед тем, как дальше с этим жить. Ей была необходима помощь и поддержка, но ни того, ни другого она не получила. Как я уже сказал, отец смог справиться и продолжил жить, правда, отдельно от дочери. Что тоже нанесло отпечаток на состояние ребенка. Затем страх перешел в вину. Она винила себя в случившемся, но никто не старался её переубедить в этом. Люди по разному переживают вину: кто-то обвиняет других, а кто-то держит это в себе.

Годы шли, а её состояние продолжало ухудшаться. Мне даже отвратительно это представлять, какими халатными и лицемерными могут быть люди. Все прекрасно видели, что с девушкой что-то не в порядке, но никто не хотел ничего предпринять. Когда она поступила к нам в клинику, её состояние классифицировалось как нестабильное.

Мы приступили к лечению. Стали проводить обследования, собеседования — мы пытались понять корень проблемы. Мы потратили слишком много времени, но и прогресс в наших действиях все же наблюдался. Мы определили, что девушка воссоздала жизнь её погибших братьев. Она полностью посвятила себя развитию ваших жизней. — он ткнул пальцем в сторону братьев. — При этом полностью наплевав на свою. Мы столкнулись с барьером в вашем лице. Вы опухоль, которая не дает результатов лечения. Она постоянно цепляется за вас, старается продолжить ваши жизни, что сводит на нет всё лечение. Вы уничтожаете весь прогресс, которого нам удалось достигнуть. Понимаете, все события оседают в памяти человека в виде графических образов. В данном случае, её память хранила события, содержащие боль. Она перестала анализировать ситуацию, она постоянно воспроизводила то состояние, которое сохранилось у неё на момент вашей гибели. То есть, каждый раз когда она возвращалась к вашим жизням, она возвращалась к своим давним болезненным эмоциям. Именно такое состояние и объясняет причину страхов, фобий, комплексов и прочих отклонений.

Мы направили все свои силы, чтобы уничтожить вас из её памяти. Без вас у неё не будет причин возвращаться к своему обыденному состоянию. Мы делали это с переменным успехом, уничтожали вас раз за разом, но вы все равно возвращались. Что сводило нашу работу к пустой трате времени. Если бы не вы — курс терапии уже был бы завершен и тогда можно было говорить о результатах.

Но факт вашего существования — это крайне спорный вопрос. С одной стороны вы даёте девушке цель, а с другой, вы её и уничтожаете. Она проделала колоссальную работу, создавая ваши жизни и окружающий вас мир. В каждой беседе, я узнавал у неё, как у вас дела. Я отслеживал, присутствуете ли вы или нам удалось вас уничтожить. С каждой беседой, я узнавал вас всё лучше и лучше, практически, я знаю вас ровно также, как и ваша сестра. Я знаю ваши характеры, ваши предпочтения и все события, что вам были уготовлены. Честно скажу, как личности вы меня впечатлили. Как бы девушка ни старалась, она сделала вас очень похожими, достаточно шаблонными персонажами. Ваши рассуждения, мысли о бесполезности человека, его болезненности, бессмысленности мыслей — всё на слабую троечку. Ваши филосовские банальности, рассуждения о судьбе и предназначении человека — ни что иное как пустое сотрясание воздуха. Никакой оригинальности — сплошное перефразирование. Но всё же, вашей вины здесь нет. Претензии стоит предъявлять к человеку, который вас и создал, но этого мне не позволяет врачебная этика. Что взять с больного человека? — он переложил трость в другую руку. — Чтобы не было неясностей, поясняю: большинство ситуаций с которыми вам пришлось столкнуться, угрожавших вашим жизням, были спровоцированы нашей группой. Цель была проста — уничтожить вас и убедить девушку, что за вас больше не нужно цепляться. Мы не особо задумывались о логичности создаваемых ситуаций и причинно-следственной связи. Мы исходили из существующих по рукой материалов. Вас никогда не смущал сбивчивый темп вашей жизни, неровное, нелогичное и абсурдное повествование? Из-за принятия определенных препаратов у вашей сестры произошло нарушение концентрации внимания и целостность определенных воспоминаний. Поэтому, когда нам было необходимо мы создавали оговоренные условия, а вас убеждали что так и было. Мы навязывали вам воспоминания, мы создавали условия, которые подталкивали вам к самоуничтожению. Вам приписывались грехи которые вы не совершали. Если нет способа уничтожить субъект извне, сделай так чтобы он уничтожил себя изнутри. Но каким-то образом вы постоянно возвращались.

Норман глубоко вздохнул:

— Надеюсь, я ответил на все возникшие у вас вопросы, поэтому я перехожу к конкретной цели моего визита. — он медленно приблизился к нам. — Вы должны умереть и больше никогда не возвращаться. Вы разрушаете жизнь и здоровье своей сестры — для неё ещё не все потеряно, у нас есть все шансы вернуть её к относительно нормальному состоянию. Единственное, что требуется — это ваша смерть. Окончательная. Надеюсь, вы согласны со мной, что это единственное решение в сложившейся ситуации.

Врач поманил их рукой, и прихрамывая, направился к двери, что была за его спиной. Он вышел в очередной неосвещенный коридор, в конце которого на полу сидела девушка. Только над ней и горела небольшая лампа. Дождавшись, когда братья зайдут за ним следом, он начал говорить:

— Эта девушка и есть ваша сестра. Её зовут Наташа. Это место — её разум. Всё что видите, кроме нас троих, это все воспроизведение реальности разумом одного человека — вашей сестры.

Братья вместе с доктором дошли до конца коридора и замерли в нескольких метрах от девушки.

— Вы единственные, кто может ей помочь. — продолжил врач. — Я надеюсь вы примите правильное решение. Помните, ваша сестра угробила свою жизнь, чтобы вы могли жить. В данный момент, она нас не видит и не слышит. Чтобы с ней поговорить, вам нужно оказаться под светом. Убедите её, что ей пора начать жить ради себя и что она должна вас отпустить.

Рустам, сохранявший до этого молчание, заговорил:

— У меня в голове не укладывается. — он приблизился к Норману. — Как такое возможно? Вся моя жизнь была придумана какой-то девчонкой?!

Норман презрительно поморщился.

— Проявите уважение, молодой человек, всё-таки она ваша сестра.

Рустам обхватил голову руками:

— Я не верю вам. — он повернулся к Косте. — Такого не может быть, что мы даже и не рождались! Я, блять, помню всю свою жизнь, какой бы она херовой не была!

Норман равнодушно смотрел на Рустама, он понимал, что его на долго не хватит. Рустаму хватило несколько минут чтобы выдохнуться. Он беспомощно взглянул на брата:

— Ты понимаешь, что всё что с нами было — это чьи-то мечты, чья-то другая жизнь, которую придумали за нас?

Костя прошептал:

— А как тогда определить — где мои воспоминания, а где ваше вмешательство?

Док пожал плечами:

— Молодой человек, на этот вопрос я не могу ответить. Слишком много мы изменили и добавили. Я могу только поведать, что последнее было изменено, но не более.

Костя перевел взгляд на Рустама:

— Получается, что мой брат не был наркоманом, не был убийцей и никогда не совершал суицид? И моя смерть — это тоже ваших рук дело? И смерть Рустама….

— Я сейчас не скажу ничего нового, но в этом и заключается прелесть быть семьёй: отдать свою жизнь за жизнь другого. Этим мы и занимались.

Костя замолчал. Он медленно переводил взгляд с брата на сестру и наконец произнес:

— Знаешь, а всё начинает приобретать смысл. — он обратился к Норману. — Стоило догадаться, что происходящее вокруг нас очень смахивает на бред. Такого не могло быть. Теперь, я уже и не знаю во что мне верить и чего ждать…. Оставьте нас — мне с братом есть что обсудить.

Норман смерил Костю строгим взглядом:

— Молодой человек….

Костя только отмахнулся:

— Оставьте нас. Вы все равно ничего не сможете сделать.

Пожилой доктор кивнул и исчез.

— Он ушел. — грустно прокомментировал Рустам.

Костя встал на границе, где кончался свет и начиналась тьма:

— Ушел. Рустам, получается что в этой жизни мы не делали ничего по собственной воле. Мы жили только из-за её желания. — он повернулся. — Как мы ей отплатим за это?

Рустам ничего не ответил.

— Она подарила нам этот шанс, жить вопреки всему. Брат, давай и мы подарим ей этот шанс?

— Какой шанс? — Рустам оскалился. — Ты поверил этому старику? Я — нет. Появился из ниоткуда, наплел нам грустную сказку и что с того? Не может такого быть, что меня придумали и что я…..

— Заткнись, а? — оборвал его брат. — Тебе напомнить? Мы уже умерли, а то что ты именуешь «вторым шансом» — сплошное разочарование. Оглянись — что ты видишь вокруг? Всё что угодно, но не жизнь. Только не для нас. Нету для нас вариантов, как жить дальше. Это конец. Я считаю, что мы должны отплатить ей добром. Как бы там ни было — мы семья, хоть сейчас и видимся впервые. Но мы ей обязаны, Рустам. Обязаны всем, что у нас было в этой и той жизни. Без неё не было и нас.

Костя приблизился к Рустаму:

— А без нас. — он указал рукой на сестру. — Наконец-то появится она. Спустя столько лет она наконец-то оживет. Я понимаю, что ты не хочешь этого признавать, но я верю Норману. Верю каждому его слову. И дело даже не в моей наивности, просто правду всегда сложно принять. Я принимаю, какой бы она ни была, что советую и тебе. Мы с тобой уже достаточно пожили, пора и честь знать.

Он замер перед границей:

— Я пошел, и я очень надеюсь, что мне не придется оборачиваться — ты будешь стоять рядом.

Рустам, шмыгнув носом, спросил:

— Мы просто исчезнем?

— Не знаю.

— Я не хочу….

Костя усмехнулся:

— Ты всегда мне верил — почему ты сомневаешься сейчас?

Рустам молчал. Костя повернул голову и одобрительно подмигнул:

— Хватит, Рустам. Давай покончим с этим.

Костя первым перешагнул границу, Рустам немного помявшись, шагнул за ним следом.

Девушка услышав какой-то шум, подняла глаза и увидев братьев, от удивления открыла рот, не силах хоть что-то сказать.

— Привет, сестрёнка. — улыбнулся Костя.

— Ага, привет. — поздоровался Рустам.

Наташа, совладав с собой, поднялась и не спеша подошла к нам:

— Это правда вы? — она взяла братьев за руки.

— Это мы. — подтвердил Костя. — Извини, мы слишком задержались.

У девушки потекли слёзы, радостно всхлипнув, она обняла братьев.

— Господи, это и правда вы! — девушка рыдала. — Родные мои, я знала что вы не умерли!

Девушка не собиралась отпускать братьев, как будто она боялась, что стоит ей их отпустить, так они сразу исчезнут.

— Наташа. — ласково произнес Костя. — Давай присядем? Мы хотим с тобой поговорить.

Девушка закивала головой. Садясь на пол, она стала вытирать слёзы, но тщетно — они продолжали литься.

— Родные мои, вы ко мне надолго?

Рустам посмотрел на Костю, и получив одобрительный кивок ответил:

— Навсегда.