На вопрос украинского журналиста о том, действительно ли в Украине правит «хунта», профессор Андрей Зубов однажды ответил, что режим, который пришел к власти в Украине в 2014 г., конечно, революционный — в том смысле, что «он не обладал полной легитимностью. Но вы постарались как можно скорее вернуться к полной легитимности, проведя выборы президента с соблюдением всех правил и норм. «Хунтой» назвали украинских политиков, которые сейчас пришли к власти, лишь потому, что не хотели иметь с ними дел. Вот с Януковичем, который представлял такой же воровской режим, как в России, иметь дело — лепо. А иметь дела с политиками, которые выбраны народом и которые видят своей задачей построить в Украине настоящее демократическое государство, кремлевскому режиму опасно. Опасно, чтобы такое государство было под боком. Ведь это иная Россия».

Иметь дела с политиками, которые выбраны народом и которые видят своей задачей построить в Украине настоящее демократическое государство, кремлевскому режиму опасно.

…Экономика Украины находится в самом тяжелом состоянии, которое только возможно себе представить. Причина — в продолжающемся конфликте на юго-востоке, который ежедневно отбирает силы и средства, которые можно было бы употребить с куда большей пользой для граждан страны. При этом спад в экономике провоцирует неустойчивость государственных институтов. Прекратить конфликт не удается из-за поддержки сепаратистов со стороны России: Кремлю выгодна нестабильность в Украине, он фактически торгует этой нестабильностью в переговорах с Западом. Удержит ли надолго свою власть нынешний президент, сколько раз будут создаваться и распадаться коалиции в Верховной Раде до тех пор, пока в Украине не установится мир, а экономике не будет обеспечен прогресс? На эти вопросы тот же профессор Андрей Зубов однажды ответил:

«Я уже человек старый, и могу вам сказать, что всю жизнь работаю на стройке: пишу, учу, говорю. Но таков наш путь. Будьте готовы к тому, что всю трудовую жизнь вы этому посвятите. / Формально реформы вам удастся провести за пять лет. Но для того, чтобы изменить структуры сознания, вам понадобится больше времени. / Но вы сможете, оглянувшись назад, сказать: «Мы построили новую Украину». Понимаете, как мне тяжело в мои годы оглядываться назад и видеть, что пока что мы ничего не построили. / И мы вместо того, чтобы строить будущее, постоянно боремся с прошлым. Перед вами же сейчас открыты замечательные перспективы, продолжайте действовать» [439] .

…В течение 2014–2015 гг., пока Украина фактически в одиночку пыталась справиться с экономическими проблемами, международная коалиция с участием России (значит, все-таки имеет отношение к «внутриукраинскому» конфликту?) разрабатывала планы мирного урегулирования на юго-востоке страны. В результате достигнутых в Минске в сентябре 2014 г. соглашений удалось ненадолго остановить кровопролитие, но затем противостояние продолжилось. Тупиковость ситуации заключалась в том, что сепаратисты требовали, с одной стороны, предоставить им максимальную независимость от Киева, а, с другой стороны, настаивали на том, чтобы тот же Киев обеспечивал их безбедное существование: выплачивал пенсии, поставлял электроэнергию, газ и воду. Жители этих регионов с глубоко советских времен привыкли к дотационному существованию, и в новых условиях привычно рассчитывали на поступления из Киева. Но в XXI в. изменилась не только геополитическая ситуация: добыча угля на шахтах Донбасса потеряла свою актуальность, производства постепенно закрывались одно за другим. А люди оставались и требовали средств к существованию. И Киев, надо заметить, с самого начала противостояния не отказывался от таких своих обязательств в отношении юго-востока. Но взамен справедливо рассчитывал на соответствие местной жизни украинскому законодательству. Киев, в частности, настаивал на проведении местных выборов по украинским законам. И когда Верховная Рада признала неконтролируемые территории Донбасса оккупированными и приняла поправки, согласно которым особый статус региона вступал в силу только после вывода всех «незаконных вооруженных формирований и военной техники», Кремль тут же назвал решения Рады срывом Минских соглашений.

К слову, президентский закон «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» был принят после сентябрьских 2014 г. переговоров в Минске: в него вошли положения о праве на самоопределение с языком общения, амнистии на юго-востоке, введении на три года в «некоторых районах» Донецкой и Луганской областей особого порядка местного самоуправления. Но на практике закон не удалось применить, и произошло это не по вине Киева: это сепаратисты при поддержке Москвы не желали ограничиваться уже захваченными территориями. Постоянно шантажируя Киев угрозой нового наступления, они уже после заключения Минских соглашений в сентябре 2014 г. захватили аэропорт в Донецке, Дебальцево и еще ряд населенных пунктов.

Летом и осенью 2014 г. схватки по всем направлениям были особенно ожесточенными. Причем, как отмечали в своем докладе (а также в личном общении с автором) члены совета правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов и Ян Рачинский, побывавшие на месте боев в ноябре 2014 г., обе конфликтующие стороны поначалу не брезговали установкой орудий и танков в жилых кварталах. Трагедия заключалась в том, что после того, как одна из двух конфликтующих сторон засекала траекторию выстрела в свою сторону, она тут же отвечала в этом направлении огнем своих орудий. И снаряды попадали в жилые кварталы, школы, больницы и детские сады… Однако уже следующая поездка наблюдателей из «Мемориала» в Дебальцево и Попасный, состоявшаяся всего через месяц, в декабре 2014 г., показала, что украинская сторона резко поменяла тактику и начала выносить орудия за пределы жилых зон. Но сами бои продолжились с прежней ожесточенностью, и для их прекращения в Минске в феврале 2015 г. собралась еще более, чем в первом случае, представительная делегация из первых лиц Украины, Германии, Франции и России при поддержке представителей ОБСЕ: Минск-2, в числе прочего, предписывал обеим сторонам немедленный отвод тяжелых вооружений от линии соприкосновения. Но и сразу после Минска-2, и позднее ситуация к лучшему в целом не изменилась: обстрелы с применением стрелкового оружия, минометов и бронетехники происходили практически круглосуточно, гибли люди с обеих сторон. На линии соприкосновения от Троицкого до Ленинского, что охватывала передовые позиции украинской армии около Горловки и Светлодарска, режим тишины нарушался постоянно.

«Перестрелки с применением стрелкового оружия, минометов и даже бронетехники происходят и днем и ночью. Уже после захода солнца враг подтягивает и применяет танки и тяжелые минометы, ведя огонь прямо из жилых кварталов Горловки и ее пригородов. На западных окраинах Донецка боевые действия продолжаются в круглосуточном режиме. Под вражеским артиллерийским огнем вновь оказываются украинские позиции и населенные пункты Ясиноватского и Марьинского районов в ближнем тылу, которые расположены на расстоянии 10–15 км от фронта (речь идет о Первомайском, Невельском, Галициновке)» [440] .

В таких условиях к осени 2015 г. было сложно сказать хоть что-то положительное и о реализации политических пунктов Второго минского протокола — о проведении местных выборов, конституционной реформе и закреплении статуса так называемых «отдельных районов Донецкой и Луганской областей». Так, несмотря на то, что Верховная Рада еще 31 августа приняла в первом чтении законопроект о внесении изменений в конституцию по децентрализации власти, эти изменения не устроили сепаратистов (читай — их покровителей в Москве). Еще ранее летом украинский Парламент принял решение о проведении местных выборов по всей Украине в один день, 25 октября, в котором, однако, было специально оговорено, что на «оккупированной территории части Донецкой и Луганской областей» эти выборы проводиться не будут. Киев справедливо придерживался занятой изначально позиции: сначала вывод с территории Донбасса незаконных вооруженных формирований и возвращение под контроль Украины границы с Россией, и только потом — «особый статус» двух районов. Ни Москва, ни ее подопечные на Донбассе, разумеется, с этим не соглашались. И тем не менее собравшиеся в Париже в начале октября 2015 г. главы Нормандской четверки констатировали прогресс на украинском направлении: практически состоялось предусмотренное пунктами Второго минского протокола прекращение огня. Чуть позднее еще одним положительным сдвигом в мирном направлении стало решение сепаратистов о переносе срока выборов на «своих» территориях (до того они настаивали на их проведении независимо от Киева). Тем не менее к концу 2015 г. ни у кого, кажется, не было сомнений, что и после всех встреч в Минске и Париже в 2014–2015 гг. пройдет немалое время до тех пор, пока не будет достигнут настоящий консенсус. Причина подобной мучительности прогресса в переговорах о, казалось бы, простых вещах кроется в различном понимании морали и нравственности, а значит, и в различии стратегических позиций основных противоборствующих сторон — России и Украины. В чем же эти различия? Посмотрим.

29 июля 2015 г. — через год после катастрофы малайзийского рейса Boeing № МН17, в которой погибли 298 человек, в Совете Безопасности ООН состоялось голосование по учреждению международного трибунала для привлечения к ответственности виновных. За год до этого голосования Совбез ООН принял резолюцию 2166, признав, что случившееся представляет угрозу международному миру и безопасности. Именно для того, чтобы поставить точку над «i» в происшедшем, пять стран-инициаторов, включая Украину, и выступили с совместной инициативой о создании трибунала. Но именно Россия стала единственной, кто голосовал против: постпред России при ООН Виталий Чуркин заранее объявил об этом, а российские официальные органы продолжали настаивать на фантастической версии об участии в трагедии истребителя украинских ВВС. Международные же эксперты еще до окончания расследования склонялись к мнению, что причиной катастрофы стала ракета, выпущенная из установки «Бук», которую боевикам предоставила Россия. Кремлю такой ход событий был крайне не выгоден, и потому, даже невзирая на гибель в крушении 80-ти детей, он цинично настаивал на обратном…

Так же цинично действовали и те, кто всеми силами препятствовали установлению государственной независимости Украины еще в 1917–1920 гг. И это повод поговорить о том, что общего есть у нынешнего путинского режима в России с большевистским строем. Если приглядеться повнимательнее — практически всё, и главное — полный отказ от выполнения юридических и моральных обязательств перед другими странами и народами. Большевики денонсацией финансовых (не правда ли, как удобно?) и политических долгов царского правительства фактически объявили о начале новой истории. Путин вторжением в 2008 г. на территорию Грузии, а затем в 2014 г. на территорию Украины поступил точно так же. Большевикам, как известно, не только удалось заключить Украину в свои объятия, но и на долгие десятилетия обеспечить сохранение советской власти на территории бывшей царской империи. И хотя территория эта поначалу было зримо менее той, которой располагал ранее царский режим, но для Сталина это не стало препятствием: по итогам Второй мировой войны он за счет оккупации половины Европы возвратил былое «величие». Как же им это удалось?

«Почему большевики так долго держатся у власти? — задавался вопросом Исаак Мазепа, один из активных участников того, что происходило в Украине в 1917—1920-х гг. — Потому что Россия аграрная страна со слабо развитым способом капиталистического производства… Чем слабее развита страна в экономическом отношении, тем меньше ее зависимость от внешнего рынка. В любой более развитой капиталистической державе большевистская диктатура не удержалась бы нескольких месяцев… Большая территория… географическое положение, помимо того, обеспечивают для них успешную защиту от внешних противников».

Не правда ли — как мало изменилась Россия к исходу второго десятилетия XXI в.? Та же слабо развитая экономика, то же выдающееся географическое положение позволяют стране вновь и вновь привычно переносить тяготы внешней изоляции. Россия за сто лет так и не стала частью международного сообщества, но продолжает пребывать в той самой мгле, которая ее окутала, по словам английского писателя Герберта Уэллса, вскоре после совершения Октябрьского переворота. Это и есть то общее, что крепко роднит нынешний путинский режим с бывшей советской империей, по могуществу которой сам Путин так яростно скорбит.

Россия за сто лет так и не стала частью международного сообщества, но продолжает пребывать в той мгле, которая ее окутала, по словам Герберта Уэллса, вскоре после совершения Октябрьского переворота.

И путинский режим в этом смысле — с учетом агрессивного поведения в отношении не только ближайших соседей, но и всех составляющих международного сообщества, с ним не согласных, — представляет из себя не что иное, как возврат к худшим образцам агрессивной сталинской внешней политики. Отношение к Украине как к своей колонии наглядно демонстрирует это: путинская Россия силится не дать Украине стать по-настоящему независимой и свободной, экономически развитой и ориентированной на Европу; путинская Россия надеется вернуть себе природные и человеческие ресурсы Украины, и в этом смысле — в смысле постоянных претензий на ее территорию со стороны России для Украины трагически ничего не изменилось. Как отмечали очевидцы событий в Украине еще в 20-х гг. прошлого века, «после “коммунизма” московских большевиков, после реакционно-грабительских захватов Деникина и Врангеля украинские рабочие и крестьяне видят перед собой единственный путь для удовлетворения своих потребностей — это путь демократии, народовластия» (правда, некоторые из очевидцев и участников под «народовластием» понимали наступление большевизма). Ко времени нынешнему можно отнести и следующие, относящие к прошлому слова Исаака Мазепы: «Они и теперь борются под лозунгом Украинской Народной Республики, поскольку к этому с силой неизбежности их подталкивает оккупационная политика российских большевиков»; добавим — новых российских большевиков в лице путинского режима.

Немецко-американский философ Ханна Арендт (1906–1975) в своем знаменитом труде «Истоки тоталитаризма» говорит, что «экспансия как постоянная и высшая цель политики — это центральная политическая идея империализма». И это с очевидностью верно как в отношении действующего путинского режима, так и предшествовавшего ему советского: у тех и других эти устремления действительно были и остаются империалистическими. Однако «на самом деле, — продолжает Арендт, — эта концепция вовсе не политическая, она берет свое начало в области деловых спекуляций, где экспансия означает постоянное расширение промышленного производства и экономических взаимосвязей, характерное для XIX в.». И в этом обнаруживается разительное отличие большевистского, а затем советского режима от нынешнего путинского. Большевики действительно, как это было с очевидностью показано, исходили в своей экспансионистской политике из меркантильного интереса: Красная армия захватывала Украину с целью обеспечения промышленного востока России украинским хлебом и углем. Путин же захватом территории украинского Крыма и поддержкой сепаратистов на юго-востоке, наоборот, вверг свою страну в такую пучину экономических санкций и международной изоляции, из которой она выберется не скоро. Какой уж тут меркантильный интерес, — сплошная политика.

Различную мораль исповедуют обе конфликтующие стороны и в понимании того, как и зачем совершилась в Украине революция 2013–2014 гг.: в России утверждают, что законную власть Януковича свергли на Майдане независимости специально обученные за рубежом националистические экстремисты; сами украинцы и все здравомыслящие люди во всем мире справедливо полагают, что это сделали сами возмущенные бездарностью управления и разросшейся коррупцией украинские граждане, причем многие — ценой собственной жизни. Следует уважать их хотя бы за это.

Власть Януковича свергли не националистические экстремисты, а возмущенные украинские граждане, причем многие — ценой собственной жизни. Следует уважать их хотя бы за это.

Настоящие же экстремисты, как это было показано ранее, расположились при попустительстве и прямой поддержке Кремля в захваченных ими районах на юго-востоке Украины. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что их права на украинскую землю находятся под большим сомнением, эти гиркины-бородаи вскоре же после того, как оккупировали административные здания в Донецкой и Луганской областях, приступили к легитимации своей власти: назначенный на 11 мая 2014 г. «общенародный референдум», по их замыслу, должен был одновременно обеспечить законность режимов ДНР и ЛНР в глазах международного сообщества и предоставить возможность Кремлю принять решение о «присоединении» вслед за Крымом еще и этих земель. Однако на деле именно этот дутый плебисцит привел к эскалации конфликта и многочисленным жертвам с обеих сторон. О фальсификации результатов «референдума» мемориальцы Орлов и Рачинский заявили во всеуслышание вскоре после его проведения на брифинге в Независимом пресс-центре в Москве 21 мая 2014 г. «Хотя положение о референдуме говорит о свободе агитации, реально ни о какой свободе речь не шла. Кое-где на стенах домов можно было увидеть надписи: «Донбас це Україна», какие-то еще лозунги подобного рода, которые тут же замазывались, — сообщил на брифинге Ян Рачинский. — На целый ряд нелояльных ДНР СМИ были совершены нападения. Большая часть офисов партий, не поддерживающих Донецкую народную республику, были закрыты после нападений. И в день голосования нарушения были разнообразные и бесконечные. Начиная от присутствия вооруженных людей непосредственно на участках или перед ними и кончая отсутствием списков избирателей». «Наиболее серьезная ситуация, которая нас тревожит, — это вопрос личной безопасности политических и гражданских активистов, отражающих мнение, альтернативное сторонникам Донецкой республики… — поддержал своего коллегу Олег Орлов. — Наши материалы начинаются просто с описания похищений гражданских лиц и жестокого обращения с ними. И у нас, подчеркиваю, не исчерпывающий список… Например, в нашем перечне не отражен самый известный случай — похищение и убийство Владимира Рыбака и Юрия Поправко, чьи тела были найдены в Славянске».

Очевидно, что происшедшее в Украине стало прямым продолжением масштабного процесса подавления инакомыслия в России, затеянного Путиным с самого начала своего правления: активисты путинского призыва повсюду насаждают так называемую «русскую весну» и не жалеют для этого человеческих жизней, особенно чужих. Причем в России трагический отсчет своей «небесной сотни» начался в 90-е гг., его начали реакционеры еще допутинских времен: 1998-й — убийство журналистки Ларисы Юдиной; в 2004 г. (уже с приходом Путина) был убит редактор Forbes Пол (Павел) Хлебников; обозревателя «Новой газеты» Анну Политковскую застрелили в 2006 г.; адвоката Станислава Маркелова и журналистку Анастасию Бабурову убили после пресс-конференции в Независимом пресс-центре в 2009 г. В том же году произошло потрясшее всех убийство сотрудницы правозащитного центра «Мемориал» в Грозном Натальи Эстемировой. 3 марта 2015 г. в здании Сахаровского центра на набережной реки Яузы в Москве прощались с убитым российским оппозиционером Борисом Немцовым. В этот же день в Киеве звание Героя Украины было присвоено летчице Надежде Савченко, которую российский спецназ насильно вывез в РФ. Жизнь и смерть этих людей — на совести Путина. Его руки — по локоть в крови сотен и тысяч погибших на всем постсоветском пространстве (а после начала бомбежек в Сирии — еще и за пределами этой территории).

Подавление инакомыслия внутри самой РФ продолжается и в отношении Украины: российское телевидение убеждает своих граждан в том, что в Киеве правит фашистская хунта, преследующая соотечественников по национальному признаку. С некоторых пор для пущей убедительности используются «свежие» аргументы. С экранов транслируются рассуждения о том, что раз трезубец князя Владимира был в историческом прошлом символом Украинской повстанческой армии (УПА), сотрудничавшей во время войны с фашистами (насколько это именно так, речь шла в третьей главе), а на государственном флаге Украины изображен именно этот трезубец, то значит и власть в этой стране — фашистская. В свою очередь, желто-синий фон украинского флага отсылает к расцветкам, которые использовала в своей форме ОУН. Значит, режим в Киеве тем более фашистский.

При этом отечественный триколор, цвета которого использовала Российская освободительная армия (РОА) генерала Власова, куда более активно сотрудничавшего с гитлеровцами, российские агитаторы к фашистской символике решили не относить.

Триколор, цвета которого использовала армия генерала Власова, российские агитаторы к фашистской символике решили не относить.

Более того: в апреле 2014 г. из недр российского сената появился законопроект о противодействии реабилитации нацизма (как будто в России других проблем нет). Но с самого начала было понятно, что не реабилитация нацизма беспокоит авторов документа, а необходимость найти хоть какие-то оправдания российской агрессии в Украине: эта страна будто бы сделала выбор в пользу Европы (а не в пользу России) не почему-либо, а потому, что ее заставили это сделать неонацисты. Документ стал одновременно ответом и на санкции Запада, и на действия «Правого сектора» в Украине. Стал этот документ и очередным инструментом, предназначенным для использования в диалоге с внутренней аудиторией: все «майданы», подобно украинскому, ведут непременно к разгулу нацизма, не нужно ходить на митинги — они до добра не доведут, каждый недовольный — пособник врага и т. д., и т. п., etc.

При этом нацизм в законопроекте был определен «как тоталитарная идеология, применявшаяся на практике гитлеровской Германией, ее союзниками и сателлитами с 1933 по 1945 г.»; под реабилитацией нацизма было предложено понимать «восстановление в правах нацистских преступников и их пособников, публичное оправдание нацистской практики и идеологии и распространение этой идеологии» и т. д., и т. п.

Валерий Хомяков,

председатель Совета по национальной стратегии:

«У нас уже хватают садовников, которые обустраивают клумбы: у них, бывает, получаются сочетания украинского государственного флага. Людей хватают, приезжает полиция, а они понятия ни о каком флаге не имеют. Это самая главная проблема в нашей стране — воевать с символикой, с цветами, сочетаниями цветов» [448] .

Вся эта непрекращающаяся вакханалия человеконенавистничества оправдывается будто бы насущной необходимостью застраховать общество «от пересмотра итогов войны». Но подвох заключается не только в том, чтобы найти оправдания для внешней агрессии и убедить внутреннюю аудиторию. На самом деле речь идет не о пересмотре подведенных в Нюрнберге итогов войны, а о той части итогов, которая официально еще не подведена — о преступлениях советского коммунизма. И от подведения именно этой части итогов подспудно пытались застраховаться авторы упомянутого законопроекта: Путин ведь демонстративно ностальгирует по «славному» советском прошлому, и, значит, надо попытаться вернуть это прошлое хоть в какой-то степени.

Но все тайное когда-нибудь, да становится явным. И преступления сталинского фашизма становятся известными все более широким кругам общественности так же, как и преступления германского нацизма. Чего стоит один только факт расстрела тысяч казаков вместе с семьями в германском Лиенце в мае 1945 г.: их передали в добрые руки Советов со своей территории оккупации английские войска по заключенному ранее пакту Черчилля — Сталина, и поэтому не только в России, но и на Западе, особенно в Великобритании, об этом не слишком любят вспоминать. А придется. Ведь речь идет в том числе и о том, что Советы «освободили» народы мира от германского фашизма только затем, чтобы вскоре же их и поработить, оккупировав половину Европы.

Невозможно забыть, что территорию Польши пактом Молотова — Рибентропа режимы Сталина и Гитлера, идентичные по своей людоедской сущности, цинично разорвали пополам. Как невозможно забыть и то, что территории Латвии, Литвы и Эстонии еще до начала войны с Германией перешли под кровавую советскую оккупацию; народы этих стран терпели лишения в течение долгих десятилетий и после войны. Что касается Крыма, то вскоре после начала войны с Германией Сталин выселил с территории полуострова более 60 тысяч немцев, а в 1944 г. — всех, то есть более 190 тысяч человек, крымских татар, а также греков, болгар, армян, турок и персов… Люди погибали от бесчеловечных условий еще по дороге, затем от холода и голода на новых местах проживания.

Тогда же, после войны, Сталин поработил народы Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии и других стран Центральной и Восточной Европы. Для всех этих народов одна зверская оккупация лишь сменилась другой такой же. Так стоит ли удивляться, что эти страны после распада СССР явочным порядком «пересмотрели» итоги войны, объединившись с государствами Евросоюза и НАТО? Стоит ли удивляться тому, что и Украина стремится в Европу, а не в новый СССР под водительством Путина?

К тому же путинская Россия собственной бездарной внешней политикой, экономическим мародерством и грубым вмешательством во внутренние дела других стран изо всех сил толкает своих бывших союзников — таких, как Грузия, Молдавия и Украина, в объятия Евросоюза и НАТО: там куда безопаснее и комфортнее, чем в объятиях ностальгирующей по сталинскому прошлому России. Путинский режим для этих стран стал продолжением советского режима, принесшего боль и страдания одной половине Европы и боязнь возможной агрессии — другой ее половине. И после оккупации путинским режимом территории Крыма весной 2014 г. лидеры и народы многих стран особенно остро ощутили правоту курса на сближение с НАТО.

«Финский министр обороны Карл Хаглунд заявил, что Россия толкает страну в НАТО. По данным финских СМИ, вступление в альянс поддерживает меньшинство жителей Финляндии (34 против 45 %), однако их число растет (в прошлом году соотношение было 22 против 54 %), и, по мнению Хаглунда, открытая дискуссия может ускорить этот процесс. Швеция, многие годы сохраняющая нейтралитет по отношению к НАТО, в последние годы активно участвует в операциях альянса, в прошлом году впервые стала участником совместных с Финляндией учений. / Российский МИД уже заявил об “опасности изменений в Северо-Балтийском регионе” на фоне “активизации дискуссий о вхождении в блок Швеции и Финляндии”, однако конфронтационная позиция России только усиливает напряженность. “Мы должны принять тот факт, что Россия видит в нас противника”, — сказал… генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен» [449] .

Так что не реабилитации нацизма следует опасаться народам Европы, а замаячившего вновь во весь рост сталинизма, возрождением которого озаботился нынешний обитатель Кремля. В упомянутом законопроекте, будто бы направленном на запрет пересмотра итогов войны, следует заменить слова «нацизм» на «коммунизм», а вместо «Германии» писать «Советская Россия», и тогда текст документа обретет настоящую актуальность: коммунизм будет определен как тоталитарная идеология, применявшаяся на практике Советской Россией, ее союзниками и сателлитами с 1920-х по 1950-е гг., а под реабилитацией коммунизма будет предложено понимать восстановление в правах коммунистических преступников и их пособников, публичное оправдание коммунистической практики и идеологии и распространение этой идеологии. Именно за такие деяния давно пора привлекать к ответственности.

Неплохо бы еще и провести «Нюрнбергский трибунал» по преступлениям коммунизма. С самым широким международным участием. Можно для убедительности там же — в Нюрнберге, хотя лучше, конечно, в Москве. Тогда все встанет на свои места. И нынешним и будущим путиным будет неповадно апеллировать к кровавому советскому прошлому.

Даля Грибаускайте, президент Литвы:

«Кое-кто говорил, что сейчас нельзя сильно давить на Россию — чтобы дать ей возможность сохранить лицо и оставить “стратегию отступления”. Европе нужно сохранить свое лицо, а не России, которая этого делать не собирается. Лица у России давно уже нет — есть лишь лицо Путина… Мы видим страну, которая начала вести себя, как нацистская Германия или Сталин в 1938–1940 гг. Болезненные постимперские амбиции сейчас демонстрируются всем странам Европы и мира. И конечно, мир должен реагировать. И очень хорошо, что пришло довольно единое осуждение из всех точек мира: осудили не только Европа, США, но и Китай, который всегда был дружественным по отношению к режиму Путина. / Итак, мы видим, что все страны оценивают однозначно: это жестокий факт агрессии, нарушающий все международные обязательства и нормы. Но что дальше? Надо ли останавливать эту жестокость? Конечно, надо. Мы должны не только говорить, что это некрасиво, но и пытаться показать, что страны и мир не могут в XXI веке быть терпимыми к такой жестокости. То, что происходит в Украине, особенно в Крыму, показало, что реакция и международные инструменты слишком цивилизованы. Тут я не могу сказать, что они должны быть другими, но мы имеем дело с другой цивилизацией или представлением о цивилизации. Если Запад в XXI веке, то теперешнее поведение [России] я бы отнесла к середине прошлого столетия» [450] .

Вслед за отдельными лидерами придет понимание необходимости противостоять агрессии России у всего международного сообщества. Как заметила Грибаускайте, даже и такая неповоротливая, обремененная множеством обязательств структура, как Совет Безопасности ООН смогла выработать единое мнение по вопросу об оккупации Крыма: тогда, в марте 2014 г. 13 из 15-ти членов Совбеза высказались «против» («за» — только Россия, при воздержавшемся Китае). Правда, дальше выработки этого общего мнения дело не пошло, и поэтому США и страны Евросоюза уже за рамками Совбеза ООН договаривались о применении санкций против России. Как известно, и этого оказалось недостаточно: применение санкций лишь вызвало кривую ухмылку у Путина и его подельников. Но и более жесткое экономическое давление в таких случаях, как с Путиным и ему подобными, как правило, не приводит к требуемому результату: в таких случаях страдает больше не сам режим, а народы, находящиеся под его властью.

На примерах с Саддамом Хусейном, напавшим на Кувейт, или с Путиным, напавшим на Украину, становится очевидным, что подобные «лидеры нации» начинают еще более активно демонстрировать силу исключительно для того, чтобы доказать свою дееспособность врагу, дать понять, что санкции не влияют на их военную мощь и решимость. Так, с находившейся долгое время под санкциями территории Ирана продолжали раздаваться призывы к уничтожению государства Израиль, Пхеньян систематически угрожает Южной Корее, США и всему мировому сообществу, Путин из своего Кремля заявляет о готовности защищать русскоязычных где бы то ни было…

Терпеть все это и тем более устраивать на территориях таких государств саммиты, чемпионаты, художественные экспозиции и фестивали — значит поощрять дальнейшую агрессию. Ошибкой было бы думать, что участие авторитарных режимов в международном культурном обмене смягчает их жестокость в отношении собственных граждан и страхует от агрессии в отношении соседних государств.

Участие авторитарных режимов в международном культурном обмене не смягчает их жестокость в отношении собственных граждан и не страхует от агрессии в отношении соседних государств.

Такой же ошибкой было бы считать, что и развитие коммерческих связей с любым агрессором, уже вкусившим крови, приведет к смягчению его позиций в отношении международного сообщества. Автократы и диктаторы используют олимпиады, саммиты и коммерческие контакты лишь для укрепления собственного имиджа.

В целях профилактики агрессии, сохранения жизни, здоровья и элементарных прав людей по всему миру следует действовать решительнее, нежели это делалось до сих пор. Проявление слабости в отношении провокатора обходится слишком дорого. Блок НАТО, объединяющий страны Европы, США и Канаду, был создан еще в 1949 г. в целях противодействия угрозам, исходившим из Москвы. С тех пор ничего, кажется, не изменилось: источник угроз по-прежнему находится там же — в Кремле.

Однако наряду с этим могут показаться справедливыми и вопросы, которые Путин постоянно задает своим врагам: отчего это именно США и НАТО берут на себя роль мирового жандарма? И отчего бы им не согласиться с тем, что Россия будет исполнять роль жандарма на постсоветском пространстве? Ответ представляется очевидным: именно США и их союзники подают примеры удачного сочетания высокого уровня развития демократических институтов с таким же уровнем развития экономик этих стран и, в конечном итоге, — с уровнем благосостояния граждан, в этих странах проживающих. Со странами БРИК, не говоря уже о Северной Корее, Кубе, Венесуэле, Россию сближает одна характерная особенность — низкий уровень благосостояния граждан. Но именно благосостояние граждан — национальная идея и главная цель развитых демократий во всем мире. Потому-то, отвечая практическим образом на гипотетические вопросы Путина, США вкупе с НАТО и берут на себя роль мирового жандарма.

Евсей Гурвич, президент Ассоциации независимых центров экономического анализа:

США «нередко действуют на мировой арене, исходя из собственных представлений, не обязательно имея правовое обоснование, например в виде резолюций ООН. Иногда такое поведение создает для них локальные экономические проблемы (например, война в Ираке стала источником серьезных бюджетных проблем), но все же не мешает США оставаться мировым экономическим лидером… Вывод состоит в том, что только высокоразвитая страна может (с оговорками) без ущерба для себя действовать как сверхдержава. Иными словами, геополитические амбиции не должны опережать экономический потенциал страны… При более глубоком вовлечении России в конфликт в Украине неизбежен спад российского ВВП… Россия будет все больше отставать, а ее доля в мировом ВВП снизится с прошлогодних 2,9 % до 2 % к 2020 г. и менее 1 % к 2030 г. Соответственно втрое упадет и… реальное значение в мировой экономике и политике… Не было и не может быть сверхдержавы со слабой, недееспособной экономикой» [452] .

Путин сознательно ухудшает благосостояние российского народа, нападает на соседние страны и фактически угрожает мировому сообществу. Свой путь к преступлениям, в том числе за границами государственной территории России, он, как это было показано ранее, сопровождает масштабным подавлением инакомыслия в стране, и потому настало время для того, чтобы приступить к разработке и включению в международную правовую базу понятия об ответственности высших должностных лиц государств за такие преступления, как создание атмосферы неприятия инакомыслия с использованием огосударствленных СМИ. Обоснованием для выработки международных санкций против такого поведения (многие сразу же подвергнут такое намерение критике из-за очевидного «вмешательства во внутренние дела») должно стать осознание того простого факта, что сохраняющие власть с помощью оккупированных СМИ авторитарные режимы рано или поздно начинают обращать свои хищные взоры на соседние государства, и если появляется хоть малейшая возможность для агрессии, они ее непременно используют. И сугубо внутренние проблемы, таким образом, сразу становятся внешними. Примеров — не счесть. Так, именно при поддержке огосударствленных СМИ Саддам Хусейн осуществил в свое врем вторжение в Кувейт, в точно таких же условиях тоталитарные режимы в Африке жестоко подавляют инакомыслие на своих внутренних территориях и затем вторгаются на территории других государств; похожая ситуация в Сирии, не говоря уже о Северной Корее, Кубе, Венесуэле. И очень показательно, что именно такие авторитарные и диктаторские режимы поддерживает нынешняя путинская Москва.

В сентябре 2015 г. Путин при содействии оккупированных российских СМИ, которые обеспечивали ему «всенародную поддержку», совершил еще одно масштабное преступление за рубежами России — приступил к бомбежкам военных баз противников режима Башара Асада. Как это делали задолго до него советские вожди, Путин лицемерно оправдывал вооруженное вмешательство стремлением к миру в регионе. На самом деле мира в регионе пыталась добиться широкая коалиция из 60-ти государств во главе с США, а Путин попросту спасал последнюю российскую базу на Средиземном море в сирийском Тартусе — для чего оказался готов принять в Кремле даже самого Асада, которого международное сообщество обвиняет в гибели сотен тысяч сирийцев.

Агрессия путинского режима на Кавказе в 2008 г., захват Крыма и помощь сепаратистам в Украине стали возможными исключительно в условиях подавления инакомыслия внутри страны. В свою очередь, массовую поддержку своим деяниям российский Хусейн-Каддафи-Асад старательно, в течение длительного времени культивирует с помощью заранее огосударствленных СМИ.

Но Путин в течение своего затянувшегося правления нарушает также и отечественное уголовное законодательство. Так, в ст. 282 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) говорится о действиях, «направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам… принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенных публично». Эта статья УК РФ среди прочего регулирует наказания за такие действия, совершенные «а) с применением насилия или с угрозой его применения; б) лицом с использованием своего служебного положения; в) организованной группой». Эта же статья УК РФ регулирует наказания за «действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам… национальности, языка, происхождения». А именно при Путине с помощью подотчетных СМИ не раз целенаправленно возбуждалась ненависть к представителям других национальностей — и когда в 2006–2008 гг. из России насильно вышвыривали граждан с фамилией на «-дзе» и «-швили», и когда с 2014 г. в словесном обиходе россиян прочно укрепился термин «укрофашизм». Более того: термины «пятая колонна» и «национал-предатели» российские СМИ радостно употребляют в отношении гражданского общества именно с легкой руки самого Путина. Эту вакханалию ненависти ко всему, что не согласуется с позицией Кремля, он раздувает одновременно и с помощью своего служебного положения, и в составе организованной группы…

В том, что касается непосредственно Украины, к Путину следует применить статью 205.1 УК РФ, регулирующую взаимоотношения государства и человека в аспекте «содействия террористической деятельности». Ведь в примечании 1.1 к этой статье прямо говорится: «Под пособничеством… понимаются умышленное содействие совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий к его совершению, а также обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно обещание приобрести или сбыть такие предметы».

И хотя доподлинно не известно, что Путин пытался когда-либо самостоятельно «скрыть предметы, добытые преступным путем» или «обещал приобрести или сбыть такие предметы», но совершенно очевидно, что он «умышленно содействовал совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации» и «устранением препятствий к его совершению» — и когда отдавал приказ к оккупации Крыма, и когда не препятствовал высадке вооруженных российских «отпускников» на юго-востоке Украины и передислокации туда вооружений…

Путин — преступник. И начать исправление Путина и его режима надо с того, с чего начинают исправление преступников во всем мире: их изолируют от общества. «Как договариваться с таким партнером, как нынешняя Россия? Он называет черное белым, у него семь пятниц на неделе. Дееспособен ли он? Физически — да, а юридически? — возмущаются немногие из оставшихся верными своему профессиональному долгу журналисты в России. — Общение и сотрудничество с такими субъектами обычно стараются минимизировать. Так что усталость Запада от конфликта совсем не обязательно на пользу России. Возможно, он будет искать варианты, как понадежнее изолировать Россию».

Вместе в Путиным и его режимом, к сожалению, должно быть изолировано и само государство Россия — поскольку, как здесь было показано, Россия при Путине и его последователях остается государством террористическим. Изоляция эта должна продолжаться до тех пор, пока режим Путина, созданное им террористическое государство не падут так же, как пал в свое время СССР. Очередная «холодная война» началась и идет полным ходом, кто бы что ни говорил по этому поводу. И не Запад тому виной. Это Путин и его приспешники сначала вытащили из подвалов КГБ средневековые, сталинские методы руководства страной, а затем вновь, как при Сталине, начали реализовывать военные и политические угрозы в отношении своих соседей и всего мира.

Надежда Толоконникова, участница российской панк-рок группы Pussy Riot:

«Когда 30–31 августа мы с Машей Алехиной выступали с речью в Сиднейском оперном театре и нас спросили, следует ли Австралии отказаться принимать у себя в ноябре 2014 г. на саммите G20 Владимира Путина, мы ответили: “Да, следует”… Если G20 заявляет в качестве своих целей “содействие международному развитию и противодействие коррупции”, то участникам группы стоит постараться быть последовательными и признать, что действия России сегодня ни в коей мере не содействуют международному развитию, а, напротив, ведут к нарастанию напряженности в мире» [457] .

Реализует эти угрозы Путин и в отношении Украины. Но само время в течение начавшегося XXI в. — иное, нежели во все предшествовавшие эпохи. Глобальная информатизация не позволит убедить мир в том, что Украина не в состоянии претендовать на государственную независимость в силу неких «исторических предпосылок». Исторические предпосылки заключаются как раз в том, что расцвет устойчивой государственности самой России следует начинать именно с Киевской Руси: это государство с центром в Киеве основал в 882 г., через 20 лет после призыва в Новгород варягов племени Русь, князь Олег. Свидетель этому — Аскольдова могила в Киеве на правом берегу Днепра.

У Украины великая история и великая культура, давшие начало истории и культуре России. Сегодня у нас на глазах украинский народ делает все, чтобы возродить страну, обеспечить ей процветание в составе свободной Европы. И не столь важно в этих условиях, как именно будет называться следующий президент Украины, и какие партии будут располагать парламентским большинством. Как отмечает коллега-историк Яневский, «национальная идентичность может сформироваться исключительно на почве универсальных, Богом установленных правил и законов и развиться в формах, имманентных для данной популяции, которая проживает в определенном времени на определенной территории. В этом смысле — перед нами большая перспектива. В этом смысле за нами — неудачный в плане производительности эксперимент по созданию правового государства на неправовом фундаменте. Современное Украинское государство непременно распадется — вопрос лишь в темпе этого процесса и в цене, которую придется заплатить за него. Но это уже другая история».

Нам же важно, что Украина вновь и вновь терпеливо берется за установление своей государственной независимости и с надеждой смотрит в будущее. Бог ей в помощь в этом деле.