Предисловие

Нигде и не где-то, ни там и ни здесь расположен Волшебный Сказочный Мир. Он находится вне какого-либо определённого времени и пространства и развивается по своей собственной линии жизни, которая иногда в чём-то пересекается с нашей…

В самом сердце Сказочного Мира на округлом высоком холме растёт Великое дерево – раскидистый огромный Дуб, Янир. Своими массивными корнями он уходит глубоко в землю, а густыми ветвями – высоко в облака… Справа от Янира, укрывшись за массивными скалами, обитают драконы. А слева, окаймляя границу леса, уютно расположились тринадцать Царств, аккуратненько друг за дружкой.

Вот об одном из них, а конкретно – о Тринадцатом, и пойдёт дальнейшее повествование.

Основные персонажи.

Царь Минелай. Мудрый правитель Тринадцатого Царства. Любимое занятие – размышлять усердно. С виду немного грозный, но это напускное. Для тех, кто ему дорог, он добрый, заботливый и участливый.

Царевна Оливия. Любимая дочь, она же Оливка ненаглядная. Довольнотаки горделивая девица. Капризна, строптива, болтлива, не обделена огромным самомнением.

Увлечения: игра в шахматы, картишки и доминошки. Также увлекается чтением – нужно же повышать свой словарный запас, чтобы качественно отшивать не милых сердцу царевичей.

Утверждает, что не хочет выходить замуж, что и является главной проблемой царя-батюшки.

Вирго. Потрясающей красоты небесно-голубой дракон. Умеет принимать человеческое обличье. Очень милый, общительный, остроумный. Владеет эмпатией и телепатией.

Так как он является лучшим другом царя, то любезно согласился ему помочь.

Царевич Вениамин. Потенциальный жених. Фаворит царя Минелая. Смышлёный. За словом в карман не полезет, умные мысли на лету схватывает. Проворен в бою. О доблести, чести и достоинстве знает не понаслышке.

Истинный рыцарь как на словах, так и на деле. Отличается смелостью, надёжностью и верностью своему слову. Имеет такое немаловажное качество, как совесть.

Белла. Царская ведьма. Не очень дальняя родственница самой Бабы-Яги. Весьма изобретательна и способна в своём ремесле. Имеет особую любовь к магическим артефактам.

Единственный профессиональный промах – изобретение скатерти-самобранки, изготавливающей полуфабрикаты, что не всегда является очень удобным по сравнению с уже готовыми блюдами.

И хотелось бы упомянуть ещё об одном необычном персонаже.

Идея. Дух мысли. Приходит, когда её совсем не ждёшь. Но чуть позже понимаешь, что её как раз и не хватало. Очень любопытна, общительна, любит делиться своими неординарными замыслами…

Вот с одной такой гениальной мысли и закрутилась вся дальнейшая история…

Но не буду забегать наперёд, а начну сначала…

Давным-давно в тридевятом царстве в тридесятом государстве жил-был царь Минелай… Стоп!.. Что-то я путаю… Царство вовсе никакое не тридевятое, а всего лишь Тринадцатое (они всё равно все в ряд стоят – выбирай любое). А вот царь настоящий… высокий такой, статный и очень-очень мудрый. Как столкнётся с какой-нибудь проблемой, так сразу усердно начинает думу думать и мозгами всё шевелит да шевелит. И после такого ритуала его обязательно посещает идея, вся из себя гениальная-гениальная. У него даже лоб был высокий, чтобы все извилины удобно укладывались, – он очень гордился этой своей особенностью. Царь был с виду грозный, но справедливый. Правду всегда говорил в лицо без обиняков. А ещё он непоколебимо был уверен в своей правоте, конечно, кроме тех случаев, когда собственноручно находил изъяны в своих утверждениях – но это так, детали…

У царя была любимая дочь, Алёнушка… Ох… совсем забыла… Теперь её звали Оливией… Она как паспорт получала, так и имя решила сменить на нынче модное… заморское. Ну, чем ей своё родное-то не нравилось? Родители старались, придумывали его – царь-батюшка в особенности, – а она так просто взяла и поменяла… Никакого уважения к семейным ценностям! Но царь почистил свою голову от мыслей печальных и больше не заморачивался на этом. Ну и что, что дочку теперь по-другому зовут, от этого она ведь менее любимой не стала. Всё было бы хорошо и великолепненько, да вот царевна оказалась со строптивым характером. Видите ли, говорит любимому пращуру, что замуж выходить не хочет. По её мнению, перевелись нынче царевичи: хиленькие какие-то и недалёкие. Мышцы усердно качают, а силушки-то богатырской совсем никакой, даже обычный пакет с продуктами из царского супермаркета уж больно тяжёл для них. Хорошо, если у царевича конь вороной имеется, так хоть животинушка-то пособит, чем сможет. А ещё жалуется дочка, что добры молодцы из соседних королевств совсем не понимают её утончённой натуры.

– Оливка ты моя ненаглядная, – причитал Минелай, – но у тебя-то выбор велик. Вон сколько славных государств в округе. Какой-нибудь царевич да отыщется.

– Что ты, батюшка, у меня большие планы на будущее. Какой-нибудь мне не подойдёт.

Обеспокоился царь, пригорюнился.

– А чем тебе Захар Горемычный из рода Горынычей не угодил? Парень видный, высокий… убедительный.

– Ну да, как разозлится, так и полыхает огнём… повсюду. Все мои оригами в опочивальне спалил и даже корзину для бумаги от мусора избавил… Спасибо, конечно, но я бы и сама как-нибудь управилась.

– А с Костей Мёртвым из рода Бессмертных что не так?

– Его худоба излишне в глаза бросается. Он вроде и ест много, а по нему и не видно совсем.

– Ну, не красавец, зато состояние у него очень даже приличное. Будет у тебя всё, что захочешь.

– Нет, батюшка, – закатила глазки царевна, – в моём суженом всё должно быть гармонично.

– Вот заладила, доча. И где мне такого удивительного царевича искать-то?

– А ты не ищи. Он сам придёт, коль не боится… твоего ума и грозности.

Взгляд Оливии потеплел, глазки заблестели в лукавой улыбке.

– А, подлизываешься? – расплылся в улыбке отец.

– Что ты, батюшка, всего лишь правду говорю, как она есть.

Царь с царицею (хоть я о ней и не упоминала ранее, но она тоже в замке проживала – жена любимая и матушка как-никак) каждую неделю балы в тронном зале устраивали, созывая юношей видных со всех земель ближнего и дальнего селения. А красны молодцы всё приходили да приходили на царевну, по всему свету прославившуюся строптивостью своей хоть одним глазком посмотреть. А Оливии всё не так: тот не сильно красивый, этот глуповатый, а встречаются и совсем уж гордецы, которые и взгляда от собственного отражения отвести не могут, а как начнут собираться да прихорашиваться, то хоть и вовсе не жди – всё равно не дождёшься.

Царь всё голову ломал, как бы дочке угодить, да чуть совсем не сломал от усердия излишнего. Но дня через три его всё же одна Идея посетила. Прилетела такая вся из себя идеальная и говорит правителю великому, что проблему-то решит в скором времени. Но царь ей верить на слово вовсе не собирался, подписали они соглашение обоюдное – всё, как полагается по уставу царскому. В случае удачного решения проблемы, царь возьмёт её к себе на службу, плести мысли гениальные. А если что не так пойдёт, лопнет её, как мыльный пузырь. И дело с концом.

Выбрал царь из толпы женихов потенциальных фаворита, чтобы помочь ему царевну завоевать. Кто как не отец родной знает все тонкости характера Оливии. А царевич оказался ничего так, смышлёный. С виду красавец неписаный: златокудрый, голубоглазый. За словом в карман не полезет, умные мысли на лету схватывает. Каждый царственный родитель видеть такого молодца в зятьях желает. Вот и царь расплылся в улыбке. Размечтался…

Но Минелай лишь в общих чертах показал своё расположение доброму молодцу, чтобы тот ненароком не загордился, не расслабился. После очередного бала представил царевича Вениамина Оливии лично.

– Погляди-ка, Оливия, какого я для тебя красавца отыскал, – вкрадчиво улыбнулся царь дочери своей.

– И как величать-то добра молодца?

– Царевич Вениамин, – опять подал голос Минелай.

– А гость наш от счастья совсем онемел, что ты за него отвечаешь?

– Что Вы, Ваше Величество, я всего лишь Вашей красотой любуюсь… – подал голос царевич, – …молча.

– Может мне Вам и не мешать вовсе? Помолчите тут. Стены во дворце у нас неразговорчивые, тишину не потревожат.

– Лишь раз услышав Ваши речи медовые, соскальзывающие с Вашего язычка острого, не смогу уж я больше жить без них. Свет мне не мил будет.

– Больно приторно Вы разговариваете. Видно усердно готовились к встрече со мной. – Царевна недобро на отца взглянула. – Никак мой батюшка пособил Вам чем, подсказал, что и как?

– Не при делах я, Оливка моя, – стал оправдываться царь. – Я лишь пришёл представить тебе юношу. А дальше вы уж как-нибудь сами разбирайтесь… Да и номерами волшебных зеркалец обменяйтесь… так, на всякий случай.

Минелай хитро подмигнул Оливии и величественно удалился, поспешив молодёжь наедине поскорее оставить. Он-то был уверен, что дочка любое приятное общение испортит. Но сейчас нужно было план будущей секретной операции продумать, так сказать, в деталях.

Разговор был недолгим, но содержательным. О его содержании я лучше умолчу, нелицеприятное общение вышло. Царевичу уж точно не понравилось. Но номерами волшебных зеркалец они всё же обменялись – здесь царевна для разнообразия решила отца послушать.

Вениамин пришёл к Минелаю жаловаться на дочь царскую. Говорил, что старался как мог, а она окаянная не оценила. Царю дочка-то всё равно роднее любого прекрасного молодца с далёких земель, поэтому молодого человека он терпеливо выслушал, но юношеский пыл утихомирил. Сказал, что нечего ему тут расслабляться. Может он здесь и любимчик среди остальных женихов потенциальных, но царевну ему завоёвывать придётся самым честным образом, без поблажек… почти. Вениамин обиделся на слова царские, но виду не подал.

“Вот и отлично, – подумал царь, – в следующий раз будет себя умнее вести, коли не сломается раньше времени”.

Вечером Минелай зашёл к Оливии, чтобы свой план по завоеванию её расположения доблестными царевичами поведать. Он предложил дочке устроить соревнования, в качестве приза – её рука и сердце. Оливия сразу же собралась “вежливо” отказаться, но план батюшки уж больно понравился царевне. Она девушка азартная: в кости играет, картишками балуется, да доминошками не брезгует – так что согласилась.

У Минелая был хороший друг – дракон Вирго, младшенький из трёх братьев. Очень премилый, общительный, остроумный. “Злобный” дракон похитит красавицу прямо из её замка уютного, а царевичи должны будут спасти прекрасную деву. Трусы в первой же партии и отсекутся, испугаются и убегут, куда глаза глядят, останутся только те, кто о смелости знает не из древних преданий. Ну, ещё те, кто за наживой пришёл, славой… или ещё по какой-нибудь мерзкой причине.

– Ну что, согласна, Оливка моя? – царь исподлобья посмотрел на дочку.

– Забавная история получится. А с твоим драконом я не заскучаю? Да и манеры у него, наверное, не царские.

– Уж поверь, прелесть моя, ты будешь приятно удивлена.

– Ну, тогда договорились.

Царь обрадовался, что хоть к какому-то соглашению с дочерью пришёл. Начало как-никак положено. Но веселиться по этому поводу пока ещё рано.

А тем временем царевичи уже два дня гостили в славном замке, наслаждаясь его красотами удивительными. Некоторые, наверное, уже и совсем забыли, зачем приехали.

На следующее утро Оливия поднялась с постели весёлая-превесёлая, в предвкушении будущих приключений. Парчовые шторки балдахина развернула, улыбается, потянулась сладко и ловко с кровати спрыгнула.

– Ой, прости, Тапочек…

Царевна на радостях случайно (опять! впрочем, как и каждый день) наступила на хвост царскому щенку дворовому. У него была привычка забегать на ночь к девушке в опочивальню… и под кровать. А утром так на него обязательно и наступишь, когда тот вылезти из своего укрытия собирается. За это его Тапочком и прозвали – тёплый весь такой, пушистый и у кровати по утрам всегда оказывается.

Тапочек даже не обиделся – привык уже давно, лишь приветственно тявкнул и удалился по каким-то своим особо важным делам.

Оливия как проснулась окончательно, так служанки в её комнату и набежали, и давай её наряжать покрасивше, ведь при похищении нужно эффектно выглядеть.

В этот день царевна была с царевичами мила как никогда ранее. Пусть порадуются, недолго осталось. Вот и Вениамин осмелел, оттаял. Рассказал Оливии как живёт в краях своих лесистых, что любимое занятие у него – охота. Также юноша в шахматы хорошо играет – никто его так и не победил доселе. “Уж точно все ему поддаются”, – не сомневалась царевна. А ещё он великолепно танцует. Насчёт последнего утверждения Оливия не стала спорить даже мысленно, что правда, то правда.

День выдался солнечный и тёплый. Гости дорогие разбрелись кто куда, природою любоваться. А Оливия с Вениамином и ещё несколько царевичей миловидных расположились на широком балкончике царском. Оттуда и до веточек яблоневых рукой подать и для птичек акустика великолепная. А облака-то какие – одно загляденье, такие белые, пушистые… глаз не отвести. Но ни одного из царевичей ничто не могло отвлечь от удивительной красоты царевны Оливии – такую как увидишь, так вовек не забудешь, всю оставшуюся жизнь будет сниться в прекрасных снах. Главное, чтобы рта не открывала, картину не портить. Но сегодня все были приятно удивлены обществом сей девы прекрасной – ну, прямо, само обаяние. Ох, не к добру всё это.

А пока царевичи важные держали свои рты открытыми, не сводя глаз с царевны, что-то в округе-то изменилось… Как-то птички притихли неожиданно, солнышко небосвод покинуло, и даже ветер поднялся негаданно. Да и звуки какие-то странные появились… шуршащие. Но хоть бы кто заметил… Поедают себе виноград преспокойненько, музыкой классической наслаждаются… глаз с царевны не сводят. Так бы и продолжали радоваться счастью своему несказанному, пока огнём не полыхнуло… чуть не поджарило… Но царевичи вовремя спохватились, отбежали от пламени. Лишь теперь на небо взглянуть додумались…

Над балконом царским с колоннами мраморными навис дракон гигантский с чешуёй нежно-голубого цвета, почти зеркального. И как только раньше его никто не заметил?! Глаза у этого монстра были изумрудно-зелёного цвета и сверкали злобою пронзительной так, что пробирало до дрожи каждого. Молодцы даже пошевелиться боялись. Один только Вениамин лихорадочно думал, что же ему предпринять такое ловкое, чтоб царевну увести подальше от опасной близости с монстром злобным. Но никто так и опомниться не успел, как дракон заключил Оливию в железные объятья когтей своих и, взмахнув крыльями гигантскими, высоко взлетел, полыхнув на прощание огнём для верности. Добры молодцы так и проводили чудовище взглядом беспомощным…

Лишь когда последнее очертание силуэта драконового совсем исчезло с горизонта, народ опомнился, стал в себя приходить. Все сбежались на место похищения.

Как Минелай и предсказывал, после этого печального события гостей в замке внезапно поубавилось. И куда только делись-то так скоропостижно? Неужто испугались? Ну и поделом им… трусливым таким… пущай пеняют на себя потом…

Царь объявил, что тот рыцарь, который освободит несчастную Оливию от “злобных” лап монстра дикого, получит благословение на будущую свадьбу. Царевичи призадумались, насколько сделка выгодна. Один лишь Вениамин подумал о том, как бедной девушке, наверное, сейчас плохо со зверем-то кровожадным. Гляди, ещё съест ненароком свою добычу до того, как её спасти успеют. И так жалко стало добру молодцу царевну-то ни в чём не повинную.

В общем, в спасители вызвались человек тридцать статных молодцев (царь с количеством всё-таки прогадал, думал, смельчаков меньше окажется – положительный результат) среди них и Вениамин конечно.

В тот же вечер собрались добры молодцы, броню надели защитную, оружие прихватили с собой разрушительное и ушли в путь-дорогу неблизкую.

Ну, им ещё долго скакать на конях своих вороных, потом через лес густой пробираться да в горы скалистые подниматься. А там птицы дикие летают, хищные звери водятся… Мало ли что с ними случиться ещё может? Пока добры молодцы усердно стараются царскую милость обрести, мы царевну в замке драконовом навестим…

Вирго как от замка царя Минелая подальше отлетел, так по-другому царевну схватил, чтобы девушке поудобней было. На драконах она раньше не каталась, поэтому к себе на спину решил не усаживать, вдруг слетит ненароком, а он и не заметит. И как потом перед верным другом своим оправдываться?

Замок дракона находился на самой высокой из скалистых гор. Снизу его совсем не видать, а сверху приличное углубление хорошо в глаза бросается. Уже очень давно Вирго решил, что здесь ему будет самое место. Замок был огромным и величественным с красивыми арками и колоннами, и потолками высоченными. Массивное здание украшали каменные статуи драконов и ещё каких-то существ чудесных, от одного взгляда на которых дух захватывает.

Дракон подлетел к крыльцу, спешился. И царевну к её новой комнате “на руках” так и донёс.

– Меня зовут Вирго, – поклонился девушке дракон. – Рад долгожданному знакомству с царской дочкою.

– Да ты разговариваешь! – обрадовалась царевна.

– А ты что считала, что я совсем животное какое-то… некультурное?

Оливия неловко опустила глаза. В гостях всё-таки нужно вести себя более вежливо.

– Ну, я ещё ни с одним драконом не была знакома лично. – Захар Горемычный не считается – так, искорками раскидывался, но выглядел совсем по-человечески. – Да и батюшка о тебе совсем ничего не рассказывал. А так… только слухи ходили недобрые о драконьей злобности и жадности.

Вирго прищурил глаза, сверкая изумрудным отблеском.

– Есть у меня два брата… Они вполне могли распустить славу худую о нашем старинном роде. Да и люди всё… приукрашивают со своей стороны и устрашают с нашей. Так уж потом и не разберёшься где правда, а где преувеличение карикатурное.

Дракон попрощался с гостьей и, величественно взмахнув крыльями улетел, чтобы она имела возможность отдохнуть после путешествия.

Оливия была приятно удивлена тем, что большая часть её гардероба уже в этой комнате любезно оказалась. Неизвестно ещё, как скоро “спасут” её смелые царевичи. Не ходить же каждый день в одном и том же наряде – не гигиенично как-то.

А вот “джакузи” рядом с опочивальней царевны была то, что надо. Гидромассажик сейчас был в самый раз – и тело прогрела, и косточки размяла. Вдоволь нанежилась. А сколько пенок всяких и кремушков в ванной комнате находилось! Прелесть какая! И запахи удивительно нежные, утончённые. У дракона явно хороший вкус. И почему это у неё в замке таких чудесных бальзамов никогда не было? Она б тогда, наверное, из ванны совсем не выходила…

Оливия переоделась в чистый наряд, золотом расшитый, рубинами украшенный и спустилась вниз, искать зал обеденный. Что-то девушка проголодаться успела. Перекусить бы чего. Девушка нашла просторную комнату с широким столом длинным-предлинным. Вот только он был совершенно пустым, никакая еда на нём не стояла любезно. Печально.

– Проголодалась? – послышался из-за спины знакомый голос, но… какой-то более мягкий и мелодичный что ли.

– От еды вкусной уж точно бы не отказалась.

Царевна обернулась и чуть не обомлела от неожиданности… Перед ней стоял юноша, красавец, каких свет не видывал. Волосы льняные, глаза по-прежнему изумрудно-зелёные, губы идеально вычерчены, как на картинке. Высокий такой, телосложения изящного, но жилистого, с царственной осанкой величественной. И взгляд у этого незнакомца очень нежный и искренний.

– Не пугайся, – молодой человек подошёл поближе. – Это я, Вирго.

– Но ты же, вроде как… дракон…

– Всё верно. Но я могу принимать человеческое обличье по собственному желанию.

– А ты всегда так выглядишь? Или можешь превращаться в кого захочешь?

Вирго усмехнулся такому нахлынувшему любопытству.

– У меня лишь два обличья. И оба тебе уже удалось увидеть… Но ты вроде как была голодна… Не так ли?

Царевна уже успела благополучно забыть о своём голоде. Но теперь, когда о нём внезапно упомянули, он любезно пожелал вернуться.

– Присаживайся на любой понравившийся тебе стул.

Странно, раньше они все показались девушке одинаковыми. А сейчас, получше приглядевшись, она заметила, что все стулья были разнообразных оттенков и с необычными неповторяющимися орнаментами. Царевна выбрала сидение винного цвета с какими-то древними иероглифами.

Вирго одобрил её выбор, вежливо кивнув и мило улыбнувшись. А потом молодой человек изящно взмахнул ладонью, и мгновенно в его правой руке оказалась скатерть-самобранка, украшенная блестящими нитями.

– Будут какие-нибудь особые гастрономические предпочтения? – поинтересовался Вирго.

– Понадеюсь на твой вкус, – улыбнулась Оливия.

Юноша вскинул полотно волшебное. Оно в полёте в размерах увеличилось и окаймило собой весь огромный стол. И сразу на скатерти оказались яства диковинные. Здесь присутствовали и любимые блюда царевны, которые она с огромным аппетитом в родном замке поедала. Но в этот раз Оливии захотелось чего-нибудь новенького отведать.

– Ой да скатерть у тебя удивительная, вкуснотищу такую изготавливает. А наша лишь на полуфабрикаты и способна. Как захочешь еды домашней, так приходится слуг в царский супермаркет за продуктами посылать, а потом готовить заставлять.

– Да, несладко вам живётся. А ты угощайся, пользуйся моментом. Приятного аппетита.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила царевна гостеприимного дракона.

И давай всё пробовать по чуть-чуть, чтобы ничего не упустить. А стол длинный-предлинный и еды на нём невиданно. Пришлось встать со стула и походить немного, передвигаясь от одного блюда к другому. Но далеко царевна не ушла – наелась как-то удивительно быстро.

– Успеешь ещё всё распробовать, – рассмеялся Вирго.

Как молодые люди трапезу закончили, так скатерть-самобранка в драконову руку и возвратилась. А потом и совсем благополучно куда-то испарилась.

Вечером Вирго предложил Оливии на качелях с ветерком покататься.

Девушка согласилась на его предложение. А пока она радовалась приятному ветерку, нежно щекочущему её личико, Вирго о себе рассказал, интересно так, словно сказку сказывал.

* * *

В давно всеми забытые времена жили представители старинного рода драконов величественных, Драгарами звавшиеся. Они являлись самыми древнейшими существами на Земле. Эти драконы были чистейших голубых кровей, отличались удивительной мудростью и прозорливостью. Они славились искренностью и чистотой помыслов своих. В этом семействе ценили вежливые манеры, доблесть, честь и достоинство, а также смелость. Драконы были очень общительны и любили мудрые загадки.

Но этот древний род был не так-то прост. У Драгаров были свои особенности. Любой дракон мог жить до тысячи лет. А достигнув своего совершеннолетия, ему предстоял выбор: оставаться ли драконом до конца своей жизни или выглядеть “по-человечески”. Первые сто лет жизни он имел возможность принимать как драконий, так и людской облик по собственному желанию. До двадцати лет Драгар рос как обычный теперешний человек, а после – переставал стареть внешне, просто становился сильнее. Правда, в человеческом облике он не боялся обычного огня и легко переносил высокую температуру. А по наступлению совершеннолетия (в 100 лет) каждый представитель древнейшего рода совершал свой необратимый судьбоносный выбор.

Если Драгар решал всю свою дальнейшую жизнь оставаться драконом, то её продолжительность достигала тысячелетия (если, конечно, не умереть в славном бою). И стареть он начинал лишь в последнюю сотню лет. Правда, внешне это было незаметно: лишь глаза блестели глубиной мудрости, да в движениях ощущалось меньше гибкости. А ещё дракона нельзя убить обычным способом, у каждого из них было своё собственное уязвимое место: левая пятка, правая “ладошка”, подмышка, правый глаз и тому подобное.

Те же из Драгаров, кто выбирал жизнь в человеческом обличье, имели в своём распоряжении ещё сотню лет, медленно старея после 150-ти. Они, конечно же, обладали огромной силой, но всё же уступали способностям своих соплеменников, избравших иной путь. Но убить такого Драгара можно было практически любым способом.

Со временем Драгары-люди и Драгары-драконы разбрелись по разным территориям, отделившись друг от друга. Через некоторое время у “очеловеченных” драконов начали рождаться исключительно человеческие дети, которые были более слабыми и беззащитными, и не имели никаких сверхспособностей. Так и забыл род людской о своих кровных братьях. Но один раз в тысячу лет среди людей рождался истинный представитель голубых кровей, прямой потомок великого рода Драгаров. Именно он обладал самой могущественной силой среди всех остальных драконов.

* * *

– Но это всего лишь легенда, которую знает каждый дракон, – задумчиво произнёс Вирго. – Мне не так много лет, чтобы знать правду наверняка.

– Выходит, ты ещё даже не успел достичь своего совершеннолетия?

– Да, мне всего лишь 25 лет.

– А мне 17.

На следующее утро царь-батюшка не удержался и давай поскорей набирать номер волшебного зеркальца своей доченьки ненаглядной. Ведь как-никак девчонка целый день провела без присмотра отца – гляди и совсем отвыкнет от родительской опеки.

– Свет мой, зеркальце – произнёс Минелай, – покажи-ка мне Оливию.

– Ожидайте у стёклышка, мой господин. Сейчас оповещу дочку царскую.

Через минуту в отражении зеркала, обрамлённого золотом, показалось прекрасное личико Оливии.

– Как ты там, Оливка моя? Апартаменты удобные? Не скучно ли тебе вдали от дома родного?

– Что ты, батюшка, здесь очень интересно. А Вирго так вообще просто прелесть. Мы с ним сейчас в шахматы играем… Я хоть и выигрываю, но уверена, что он мне поддаётся.

– Да, он смышлёный малый. Хорош, как ни крути… Там за тобой добры молодцы через день-два должны прибыть. Вы ж их встретьте, как полагается… со всеми почестями… чтоб впечатлились…

– Не беспокойся, батюшка, спектакль будет эпический… царевичи оценят.

А к вечеру зеркальный вызов и от царевича Вениамина пожаловал. Пришлось царевне быстренько в высокую мрачную башню переместиться (ага, и такая здесь была… как свет выключишь, так в ней сразу мрачно и становится – удобно для разыгрывания молодцев наивных да пугливых девиц). Оттуда Оливия и ответила юноше беспокоящемуся.

– Мы уже через лес дремучий почти перебрались. Завтра в горы поднимемся. Коней пришлось отпустить обратно в город, да и рыцари некоторые не выдержали дороги… “неудобной” и с ними вернулись, сославшись на беспокойство… о лошадях породистых… Так все впятером и ускакали с тридцатью животными… А ты как там, свет моей души? Дракон там с тобой не сильно плохо обращается?

– Как принёс меня в свои владения, так в башне и запер… – У царевны вид был такой жалобный-жалобный. – Кормит меня кашкой гречневой да поит соком… берёзовым… Изголодалась вся… А ещё лампочка здесь выкручена, а на свечку дракон редко полыхнуть соизволит. Вот и сижу здесь… собственной тени пугаюсь. Да и посмотри, башня-то какая высокая… Сама уж никак не выберусь… Милый, спасай меня поскорее.

И так жалко царевичу Вениамину стало Оливию. Вот как спасёт царевну, заключит её в объятья крепкие и успокоит. Дело за малым – убить дракона…

Прошло ещё пару дней… кажется. Царевна всё равно дням счёт потеряла. Время-то весело проводила, – счастливые часов не наблюдают.

Вирго оповестил Оливию, что царевичи уже к полудню подтянутся к замку. Девушка вновь в башню переместилась. Так полдня и потратила на то, чтобы определиться, в какой позе она снизу красивее смотрится. Дракон лишь весело улыбался незатейливым действиям наследницы царской.

А красны молодцы и вправду к 12.00 показались на вершине горы. Неужто за последним утёсом ждали, секунды отсчитывали? Царевна насчитала человек 18 статных юношей. Ага, значит не все дошли…

Царевич Вениамин шёл впереди всех остальных. Молодой человек как “логово” дракона увидел, так сразу стал обстановку оценивать. И высокую башню мрачную быстро приметил. Там высоко из окошка царевна Оливия печально выглядывала. Беспокоится, наверное.

– Эй ты, дракон, где спрятался? – выкрикнул Вениамин, оглядываясь. – Неужто испугался?.. Коли боишься, то отдай нам деву прекрасную так… без боя. Обещаем, мы никому не расскажем.

Царевич обернулся к остальным молодцам, ища в глазах их подтверждение своим словам. Юноши участливо закивали в ответ.

Что-то звучно громыхнуло где-то совсем близко. Из-за пригорка внушительного вылетел дракон… огромный. Он что, вырос за несколько дней? Или это у страха глаза велики?

“Держи себя в руках, – подумал Вениамин. – Стой смирно… уверенно”.

– Ну, зачем же мне вас лишать всех прелестей боя эпического? – прогремел голос дракона, словно раскаты грома. – Вам же, наверное, уже не терпится достать свои мечи разрушительные и показать силушку свою богатырскую? Проучить меня… зверя коварного…

– Да ты разговариваешь! – непроизвольно вырвалось у царевича.

– А что, это как-то ситуацию осложняет? – рассмеялся Вирго.

– Нет, – задумался Вениамин. – Может, мы так договоримся… полюбовно? Чего ты хочешь?

– Царевна Оливия мне и самому нравится. Не отдам, и не проси.

– И зачем же она тебе нужна? – удивился царевич.

– Может, я жениться на ней хочу… Али ты мне запретить изволишь?

– Ты в зеркало на себя-то давно смотрел, – выкрикнул кто-то из толпы, – змей страшный?

– А ты не обзывайся, – вежливо ответил Вирго. – Ведь не знаешь же меня совсем.

– Да ну его! Он нам зубы заговаривает. Давайте убьём поскорее этого зверя страшного, чтоб не умничал.

Непонятно кто выкрикнул слова последние, но царевичи охотно засуетились в ответной реакции.

Поединки устраивали поочерёдные – по всем правилам боя честного. Вот только царевичей каким-то магическим образом опять поубавилось – тринадцать осталось. Пять добрых молодцев незаметно исчезли… тихонечко.

А Оливия в своей башне всё никак на месте не усидит. Беспокоится. Ведь, одно дело шутки шутить, а другое – людей калечить. Она ж не живодёрка какая… кровожадная. И совесть у неё иногда даже просыпается.

А Вениамин так умело мечом орудует, знает дело своё богатырское. Видно царевич и раньше в боях участвовал; мастерство так просто не спрячешь. Хорош, ничего не скажешь. Хоть бы дракона случайно не покалечил. Печально было бы. Очень.

А царевич тем временем не на шутку битвой увлёкся. И проворный какой. Так, пару царапин на руке и ноге отхватил, да плащ слегка опалил. Лишь устал немного… запыхался.

Да Вирго успел о меч царевича оцарапаться. Не ожидал, что противник с боевым опытом попадётся. Неприятно, но терпимо. Противник достойный.

К вечеру поединки решили окончить и перенести их на следующий день. Уж больно царевичи уморились. Нужно дух перевести да сил набраться.

– Что делать-то будем? – К царевичу Вениамину подошёл один из доблестных рыцарей, из тех, что не сбежали пока. – Противник силён, так просто нам его не одолеть. Да и раны у некоторых из нас довольно глубокие. Гляди, так и перебьёт всех нас зверь окаянный.

– Не печалься, Кристас, есть у меня план один. Да и голубя почтового я уже послал за царской ведьмой. Минелай хорошо отзывался о чудесных способностях Беллы Ягиевой. Прилетит, снадобьями сильными угостит, глядишь, и здоровёхоньки к утру будем.

– А что за план-то прокрался в голову твою? – заинтересовался Кристас.

– Как совсем стемнеет, мы всей толпой, кто ходить, конечно, может, нагрянем в замок драконов неожиданно. Надо же зверю спать когда-нибудь. Он не будет ждать от нас такого подвоха. А мы нападём на него… спящего.

Загорелись глаза у Кристаса огоньком таким… заговорщицким. План, конечно, нуждался в корректировке и детализации, но в целом очень понравился смелому юноше. Хитрость в любом бою тоже хороша, тем более, когда силы неравные.

А Оливия с Вирго тем временем вкусно отужинать успели. У обоих аппетит проснулся недюжинный: у царевны от нервов, а у дракона – от физических нагрузок. Но еда не сильно отвлекла девушку от какого-то внутреннего беспокойства. И не сидится ей на месте никак, и в руках всякие мелкие предметы всё теребит да теребит.

– Поставила бы ты чашку на стол лучше, – не выдержал Вирго, хоть и долго терпел до этого. – Что-то беспокоюсь я за неё, ведь совсем новая, от сервиза любимого.

– Прости. Она и правда очень красивая. Обидно было бы лишиться такой прелести.

Оливия поставила несчастный столовый прибор, так неловко подвернувшийся ей под руку, на стол.

– Что так опечалило тебя? – поинтересовался Вирго.

– Боюсь я что-то за жизнь твою. Ты – сама честность и справедливость. А за царевичей я ручаться не могу, мало ли что им в голову взбредёт… Да и с другой стороны… Вениамина почему-то… жалко стало.

Вирго внимательно всмотрелся в глаза девичьи. Царевна с достоинством выдержала взгляд драконий.

– Никак влюбилась в царевича?

Оливия от неожиданности даже покраснела как-то.

– Что ты, друг мой милый… Я всего лишь думаю о том, что негоже хорошему человеку пропадать так… нелепо… Для нас это игра незатейливая, а для него всё очень серьёзно… Он ведь из искренних побуждений… Обо мне заботится…

– Да… – вздохнул Вирго. – Я заметил, что царевич как-то неровно дышит по отношению к тебе… Но его чувства похоже… взаимны… Дракон лукаво взглянул на царевну. Улыбнулся.

– Нет. Я совсем никого не люблю.

Оливия выпрямилась как по струнке, состроила из себя персону… важную.

– Нашла кого обманывать. Я правду за версту вижу.

Царевна даже плечи опустила… на секунду совсем. Неужто и правда прокралась в её сердце холодное любовь горячая? Вот же чувство коварное, приходит, когда его совсем не ждёшь.

– Я вот что думаю: а вдруг “спасители” мои решат напасть на… тебя посреди ночи?

– Ловко тему сменила, – улыбнулся Вирго. – Но даже если и так, то их ждёт сюрпризик… небольшой.

* * *

Выстроились звёздочки на небе в ряд. Красиво так. Сверкают, светом озаряют услужливо. Лишь тени странные в одиноких закоулках проглядывают иногда – это семь царевичей, которые ещё в состоянии на ногах держаться, к замку драконовому крадутся… тихонечко… незаметно. Привал рыцари устроили чуть пониже сооружения каменного – рукотворного ли? – оттуда не видно его совсем. Вот и теперь им пришлось в потёмках вверх взбираться. Вроде и совсем немного, но силу прикладывать всё равно надо. Поднялись царевичи, присели дыхание восстановить, к коварному набегу на врага приготовились… А замок-то пропал. Совсем!..

– Что за мистика?! – выкрикнул кто-то из царевичей. – Мы на той же самой горе, что и с утра были. Вот же колдун проклятый! Издевается.

– А может это обман зрения какой? – стал рассуждать Кристас. – Подойдём мы к замку, в стену врежемся – он и материализуется мгновенно…

– Давайте так и сделаем, – охотно согласился Вениамин.

И сделали. Подходят тихонечко, боязливо руки протягивая, чтоб лбами о камень не удариться ненароком. Так и дошли до самого обрыва горы, ни во что не врезавшись. Нет замка. Совсем нет…

* * *

Утром Оливия как проснулась, так сразу давай к Вирго бежать, проверять, всё ли с ним в порядке, а то утро может вечера и мудренее, но неприятных сюрпризов никто не любит. А он уже в гостиной стоит у окна, солнышком любуется. Да, день похоже и правда будет славный: погода очень даже лётная, тепло, хорошо… Ладно. Не курорт же всё-таки. Тут дела серьёзные творятся, а царевна о “птичках” думает.

– Ночью всё спокойно было? – стала расспрашивать дракона Оливия.

– А ты что ждала от царевичей пакости какой?

– А вдруг решили бы схитрить… Вениамин, вроде как, умный… рассудительный.

– И красивый какой… – улыбнулся Вирго, наблюдая за выражением лица царевны, которое приобрело уж очень мечтательный вид.

– Я тут о серьёзных вещах говорю, а ты всё шутки шутишь, – надула губки Оливия.

– Смотри, я даже не улыбаюсь… – Вирго сдерживался, как мог, царевна ведь так забавно выглядела. – А царевичи твои сегодня спасать тебя приходили… Вот только потерялись… слегка.

– Это как же на вершине горы можно потеряться?

– Они замка не нашли, – лукаво улыбнулся дракон. – Сработала моя магическая защита… Я как спать лягу, так она и активируется. А утром, что не так, сразу долаживает. Очень удобное изобретение магическое.

– Удобненько так, – задумчиво произнесла царевна. – Наверное, передаётся у драконов из поколения в поколение?

– Да, Оливия, – загадочно улыбнулся Вирго. – Это тайна, скрытая за семью замками.

– Вот никогда не понимала, почему замков всегда семь? Вам что, других цифр мало?

Вирго отступил от окна, подошёл к царевне поближе и увёл её, чтоб присела девица поудобнее. А то ещё устанет ненароком слушать. В ногах-то правды нет, как известно. Усадил Оливию и сам рядышком примостился. Хорошо сидят, удобненько так.

– Вообще, это выражение довольно древнее, – начал дракон своё повествование. – Только дословно звучит: “скрыто за семью печатями”. А то, что запечатано, сохраняется в неприкосновенности, в тайне. Если на тайник наложена всего лишь одна печать, значит за сохранность секрета отвечает один человек, а это довольно ненадёжно, так как он сам может и нарушить тайну. Поэтому издавна повелось запечатывать важные документы, двери в тайники или сокровищницы несколькими печатями. И чем последних больше, тем более вероятна сохранность секрета. Ну, а число “7” всегда считалось особенным, волшебным. И если использовать именно сию цифру, то в дело вмешиваются высшие силы, что послужит более верной защитой.

Царевна улыбнулась словам Вирго, но продолжать стоять на своём из вредности видно в крови у неё. Непонятно только от кого унаследовала характер такой?..

– С таким же успехом печатей может быть и восемь. У японцев это число счастливое; а если ещё циферку бочком положить, так вообще знак бесконечности будет.

Вирго на слова девицы тоже ответил свойственно своему характеру:

– Так и быть, для тебя лично будет своя собственная персональная печать.

Оливия спинку ещё больше выровняла, загордилась, улыбается. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы… молчало…

* * *

А царевичи после неудачного ночного набега растерялись немного… призадумались… Дракон явно магией сильной владеет, а у них в арсенале лишь железки бесполезные, они же мечи богатырские. И совсем толку никакого, что каждому рыцарю смелому оружие ковал наилучший кузнец. Что делать-то, если собственной физической силы не хватает, да и хитрость совсем ни впрок? Посидели добры молодцы, потужили… до того момента, пока Белла Ягиева в гости не пожаловала. Наконец-то! Уж заждались ведьму царскую…

А Белла хороша, глаз не отвести. И не поймёшь, то ли колдовство какое, то ли и правда вся из себя такая распрекрасная… Волосы агатово-чёрные, переливаются в лунном свете. Глазищи огромные, тёмно-карие, почти до черноты. В такие заглянешь и утонешь, как в бездонном океане, оттого, что забудешь, как плавать-то… случайно. Кожа светлая, атласная, как будто светится вся изнутри. Вот перед такой красотой тупеть и начинаешь. Одним словом – ведьма.

Белла, правда, к царевичам не сразу прилетела, сначала к дракону наведалась, пополнить запас его разношёрстных снадобий. А как с Вирго распрощалась, так сразу и к добрым молодцам.

Ведьма ступила на землю, метлой трижды взмахнула, последняя мигом уменьшилась, на кисточку стала похожа. Белла, недолго думая, в карман её быстро спрятала. А царевичи всё стоят, боясь пошелохнуться, рты разинули, глаза выпучили.

Но не стоило волноваться, Белла оказалась девушкой простой в общении, интересной и по-своему даже милой. Если б слава о силе её необыкновенной не прогремела по соседним государствам, никто б и вовсе её не боялся. А так, вроде и преспокойненько общаешься с девушкой прелестной, но где-то в самых дальних глубинах мозга пугливые мысли проскакивают, не обидеть ли чем… ненароком. Вдруг она мстительной окажется.

А дело-то своё ведьма и впрямь знает: к утру почти со всеми боевыми ранениями мастерски разобралась. Добры молодцы обрадовались очень, что теперь и боли-то совсем не чувствуют, и увечья заживают прям на глазах. Да и дело не сложное было, ведь травм серьёзных и не наблюдалось вовсе. Царевичи лишь верхние слои эпидермиса повредили самую малость; жить непременно будут. Дракон почти никого и пальцем не тронул; молодцы просто боли уж очень сильно боятся, вот и кто ногу с перепугу подвернул, кто руку из-за собственного меча вывихнул. Да, знатные “спасители” собрались…

Для дорогих царевичей Белла Ягиева приготовила славные зелья. Усиление внутренних способностей +50 %, воля +20 %, хитрость +35 %, смелость +70 % (полезное качество такое, в боях очень пригождается), ловкость +30 %, жизненная стойкость +80 %, обаяние +10 %. Интересный такой отвар… разносторонний. Всё это процентное соотношение было подробно расписано на зелёных флакончиках. Вот только продолжить настойчивое вызволение царевны из лап драконовых загребущих согласились только шестеро добрых молодцев: кто-то сослался на раны свои “многочисленные”, кто-то вроде как за оружием ушёл и… “потерялся” по дороге.

Выстроились царевичи в ряд, каждый очереди своей ждёт “с нетерпением” – как всегда всё по этикету боевому. Вениамин вызвался первым начать бой со “злым” драконом; высунул из ножен меч величественный, замахнулся опасно на врага своего, но отвлекло его что-то… Внезапно странно потемнело, ветер поднялся, и шум над головой появился какой-то… Али гроза начинается? Поднял царевич голову свою златовласую и едва увернуться успел, как его огнём чуть было не поджарило. К горе стремительно приближались ещё два дракона; похоже, честные правила боя для них не писаны… Огнём полыхают, пытаясь всё испепелить на своём пути.

Как-то холодом обжигающим обдало доблестных царевичей. Неужто сама смерть пришла по их души? Да ещё и подмогу с собой прихватила.

Весть о том, что царевну Оливию похитили, разлетелась по всему белу свету. Так и узнали об этой новости остальные два брата Вирго. Они всегда завидовали своему младшенькому; он ведь и красивее, и умнее, и слава тоже ему всегда доставалась. Драконы никак не могли смириться с участью своей, пытаясь хоть что-то и себе урвать.

Старшего брата звали Лаврус. Его смолянисто-чёрные волосы окаймляли голову, спускаясь до плеч; они были настолько матового оттенка, что даже солнечные лучи не могли придать им ни малейшего отблеска. Черты лица Лавруса выглядели настолько резкими, что впервые увидев его, невольно хотелось отвернуться. Из-за того, что его кожа была мёртвенно бледной, взгляд невольно оказавшегося у него на пути путника всегда останавливался на чёрных гипнотизирующих глазах, которые неосознанно вызывали панический страх, как будто бы раздирающий изнутри.

Лаврус был очень властным, злобным и хитрым. Притом, что он обладал достаточно высоким ростом и имел худое телосложение, в нём ощущалась какая-то незримая сила – завидев такого, невольно хотелось сойти с его пути и… бежать!.. бежать!..

Среднего брата звали Нервус. Грязно-рыжые волосы, вечно торчащие врастопырку, постоянно доводили его почти до истерики; они как будто специально прицеливались то в глаза, то в рот, не давая их и без того неуравновешенному хозяину ни минуты покоя. Даже вроде как голубые глаза этого дракона не вызывали совсем никакой радости, потому что были какого-то почти бесцветного невыразительного оттенка; складывалось впечатление, что он совсем слепой. Но зрение у Нервуса было преотличное – и на том спасибо. В отличие от старшенького, средний брат выглядел прилично полноватым – поесть уж сильно любил. Качество характера, наиболее присущее ему – жадность. Сколько бы еды, вещиц диковинных не было у этого дракона, ему всё мало, не уймётся никак. Как чем-то всерьёз заинтересуется, так за уши не оттянешь, не успокоится, пока желаемого не получит.

Оба брата как прослышали о похищении прекрасной царевны, так совсем сон потеряли, строя планы коварные тихими ночами звёздными. Каждый по отдельности конечно – какие уж там кровные узы, когда в голове у них лишь вражда да соперничество. Но что толку думать, когда нужно действовать, а то ещё не успеют – распределят “трофей” и без их участия. Вот и ринулись драконы одновременно – и не важно, что замки у братьев разные и стоят совсем не поблизости – в путь-дорогу неблизкую (двое суток лететь пришлось). А у скалы долгожданной чуть лбами не столкнулись. Лишь глаза у обоих жгучей злобою взаимною сверкнули, но завидев участников сражения, решили пока не препираться друг с другом. Братья-драконы напали на царевичей неожиданно, чтоб противника поразить уж наверняка.

А царевичи тем временем совсем растерялись; у многих даже душа где-то в районе пяток спряталась. Началась тотальная неразбериха – все бегают, кто куда. Благо, что хоть камню-то огонь нипочём – есть где спрятаться. Вениамин с Кристасом быстро сориентировались, отыскав небольшое каменное укрытие. Отсюда всё видно, как на ладони и убежище отличное. А над скалой неустанно парили два дракона – золотой и серебряный. Если бы не отягощающие обстоятельства (нападение коварное), царевичу Вениамину они могли даже красивыми показаться. Их чешуя так и сверкает блеском пленительным в редких просветах солнца, и смотрятся вновь прибывшие опасно… величественно… как-то завораживающе… Но откуда в них столько злобы? И что делать теперь? Как одолеть противников грозных? Но того, что произошло дальше, царевич и не ожидал вовсе…

В небо поднялся небесно-голубой дракон, который Вирго, и встал на защиту… Кого? Уж совсем непонятно стало теперь, кто против кого воюет? Но знак хороший – может царевичам удастся и не помереть вовсе…

Вирго мгновенно вступил в бой со своими братьями, пытаясь при этом поговорить с ними на своём родном древнем наречии.

– Может, перестанем препираться и поговорим спокойно? – предложил младший дракон. – А там гляди и драться незачем будет.

Пока Нервус всё ещё злобно продолжал по инерции огнём полыхать, Лаврус неожиданно перестал нападать.

– Хорошо, – ответил последний. – Присядем на соседней скале, потолкуем.

Лаврус тихонечко толкнул среднего брата.

– Эй, – возмутился Нервус, – я же только начал!

– Успеешь ещё огнём пополыхать, – произнёс старший брат. – А пока горло прочистим, пообщаемся.

Средний брат как-то обиженно взглянул на своих родственничков “любимых”, потом устремил свой досадный взор на неразбериху у замка и неохотно согласился поговорить, только недолго. Три дракона отлетели к соседней скале, на которой, умостившись поудобнее, начали о чём-то перешёптываться.

Вениамин совсем ничего не понял из слов драконьих; да и мысль к нему в голову закралась другая совсем, относящаяся к ним лишь косвенно.

– Это наш шанс попытаться спасти царевну, – обратился он к Кристасу. – Пока драконы беседой увлечены, мы в замок попробуем пробраться, так как вход в башню, где заперта Оливия, похоже, через него идёт. К тому же мы не знаем, что на уме у наших врагов, и какая нас постигнет дальнейшая участь.

Последние слова прозвучали совсем уж печально.

– Что угодно, лишь бы не ждать безропотно своей смерти, – согласился его друг. – Лучше уж погибнуть, совершая какой-нибудь подвиг, чем трусливо сбежать с поля боя.

Быстро выстроив план действий, царевичи вышли из укрытия, направляясь к массивному каменному замку. На них внимания никто и не обратил совсем. Остальные добры молодцы уже активно скалолазанием занимались по направлению к подножию горы. Лишь у самого входа в замок царевичей окликнул кто-то…

– Стойте! – послышался уж совсем близко за спиной голос чей-то.

От страха и неожиданности друзья не сразу признали одного из царевичей, Радмиром звавшегося. Парень довольно смелый… участливый… И справедливость для него – не пустое слово.

– Каков план? – поинтересовался Радмир. – Что делать собрались?

Царевичи охотно поделились своими идеями с другом, про себя приятно обрадовавшись лишней паре рук. К массивной двустворчатой входной двери в замок уже втроём подошли. Дёрнули её хорошенько… Закрыто… А на что надеялись? Что хозяин от собственного превосходства в силе совсем расслабился, из ума выжил… немножечко так?..

– Давайте помогу, – неожиданно пред взором царевичей ведьма объявилась.

– Без тебя уж точно не справимся, – искренне улыбнулся Вениамин.

Белла достала какой-то мешочек с пыльцой из своей походной сумки и щедро серебристым порошком дверь осыпала. Последняя от проделанного действия услужливо приоткрылась.

– Да ты просто бесценный кадр, – восхитился Кристас. – Царь Минелай, наверное, не нарадуется способностям твоим…

Белла вся просияла в ответ на речи приятные. Мало просто знать, какая ты замечательная, хочется об этом и от окружающих почаще слышать; и чтоб слова были искренними, сказанными от всего сердца.

В замок драконов зашли уже вчетвером. Застыли, восхитились… забылись немного, красиво ведь. Ведьма в гостях у Вирго хоть и бывала не раз, но её внутреннее чувство прекрасного так и трепещет от эстетического удовольствия. Никаких острых углов… узоры, поражающие воображение… И помещение такое огромное… вместительное… Здесь было много места и для оборудования, и для технических приборов волшебных, и есть куда запасы снадобий спрятать… Эх, что-то Белла вспомнила о своём маленьком домике (правда, таким он был лишь в сравнении с этим замком), грустно так. Но мысли свои запрятала подальше, нехорошее это дело – на чужое добро посягать.

* * *

А пока Вениамин со своими друзьями искал вход в башню, отвлекаясь на вещицы диковинные, то и дело попадающиеся на предполагаемо верном пути к цели, Вирго с братьями пытался беседу вести.

– Да кто ты такой вообще, что тебе всегда всё самое лучшее достаётся? – возмущался Нервус.

– И что ты хочешь получить? – поинтересовался младший брат.

– Отдай мне царевну Оливию.

– А почему это тебе? – вклинился в разговор Лаврус. – Она моя – по праву старшинства.

– Сам что ли такой закон придумал? – рассмеялся Вирго. – Она вообще ничья и скоро домой к отцу вернётся. А вы, братишки, найдите себе какую-нибудь другую забаву.

– Я всё равно не отступлюсь, – злобно произнёс старший брат. – Оливия – самая прекрасная царевна, молва о которой разлетелась на все ныне известные государства. И от такого “трофея” я не откажусь. Может, я прославиться хочу.

– Да сдалась она тебе, – ответил младшенький. – У неё характер прескверный.

Лаврус самоуверенно рассмеялся.

– С моим уж точно не сравнится. Запугаю девчонку до смерти, и будет ходить у меня по струнке как шёлковая.

Нервус ещё больше разозлился от слов брата старшего. Добыча непременно только ему и должна достаться, иначе просто никак. Средний брат зло столкнул Лавруса со скалистого уступа, при этом громко прогремев:

– Царевна моя – и точка!

– А силёнок у тебя не мало, тягаться со мной? – издевательски произнёс старший брат, расправляя свои крылья в полёте и возвращаясь к обидчику.

– Сразимся? – бросился в атаку Нервус. – Тебе давно пора своё самомнение поубавить.

– А тебе не мешало бы поумнеть, – расхохотался Лаврус.

И оба брата ринулись в бой друг с другом, на полном серьёзе полыхая пламенем и пытаясь оттяпать побольше чужой плоти. За долгие годы видно накипело…

* * *

Замок Вирго и вправду огромным оказался. Вениамин и его новоиспечённые друзья даже потеряться уже успели – с бесконечными коридорами, проёмами и арками это совсем не сложно. Но вскоре нашлась дверь, предположительно ведущая куда-то вниз (Белле снова удалось с замком справиться – чудеса, да и только). А дальше всё намного хуже стало – коридоры заметно сузились, темновато как-то, от свечей в настенных подсвечниках толку совсем мало, да и кругом развилки одни. Куда идти, совсем непонятно, прям лабиринт какой-то.

* * *

А над соседней скалой разгорелась битва нешуточная: у золотого и серебряного драконов уже ранения серьёзные появились. Но видно было, что Лаврус сильнее и хитрее. Нервус уже начал выдыхаться, пропускать более простые удары, полностью перейдя в защиту. А старший брат безжалостно продолжал наступать. Вирго уже даже начал бояться за своего среднего брата. В дикую пляску золота и серебра попытался вклиниться небесно-голубой цвет, но его бесцеремонно оттолкнули.

– Это наше личное дело, – прогремел Лаврус. – Не лезь.

– Но ты же его убиваешь! – испуганно прокричал младший брат.

Ранее уже упоминалось, что у каждого дракона есть своё слабое место, пронзив которое его обладатель неизбежно расстанется со своей жизнью. Но куда именно нанести опасный удар никто не знает, кроме самого дракона, конечно, которого убить настойчиво собрались.

Драгары совершенно неуязвимы до восемнадцати лет. И только в ночь на указанный день рождения каждому дракону снится сон, в котором он и узнаёт о своём слабом месте. После того, как это произойдёт, у любого его врага появляется возможность убить Драгара, нужно лишь найти правильную точку на теле.

Лаврус уже почти что ни единого живого места не оставил на теле своего брата в поисках слабинки. Нервус тяжело дышал, истекая кровью и судорожно взмахивая крыльями. Он выглядел изнеможённым, в бледно-голубых глазах застыли непередаваемая боль, неистовый страх и тоскливая безысходность. Старший брат был силён и безжалостен.

Никакая преграда не могла помешать ему достичь своей цели, даже если на пути стоял родной брат. Вирго в панике бросился в атаку на Лавруса, чтобы хоть как-то помочь спастись своему среднему брату. Но было уже очень поздно – старший успел нанести смертельный удар, вырвав зубами часть левой подмышки Нервуса. Последнее, что услышал младшенький: хриплый отчаянный стон поверженного, смертельно бледного, но такого родного.

Лаврус с презрением выплюнул остатки побеждённого дракона, бесстрастно наблюдая, как его бездыханное тело камнем падает вниз, беспорядочно ударяясь об острые скалистые углы.

– Я до последнего момента надеялся на то, что в тебе осталось хоть что-то хорошее, – с горечью произнёс Вирго. – Но ты зверь и в твоей жалкой душонке совсем ничего не сохранилось от наших величественных предков. Ты мне больше не брат!

Младший не стал дожидаться ответа и устремился вниз, на поиски бездыханного тела Нервуса.

Но слова, только что произнесённые вслух, никак не подействовали на Лавруса, взгляд которого был совершенно беспристрастным.

– Я предупреждал, что добьюсь своей цели любой ценой и никому не позволю стоять на своём пути.

Золотой дракон, гордо взмахнув крыльями, направился к замку младшего брата. Ещё совсем чуть-чуть и он завладеет долгожданным “трофеем”.

* * *

А царевич с помощниками своими всё ещё продолжали плутать по бескрайним лабиринтам подземелья, никак не находя нужной дороги.

– Белла, – обратился Вениамин к ведьме, – может у тебя какое зелье поисковое найдётся, чтоб хоть как-то вывести нас на правильный путь?

– Эх, добрый молодец, – печально вздохнула жгучая брюнетка, – чтобы хоть что-либо найти, нужно знать, что искать. Я в башне драконовой никогда не была. Разве что у тебя с собой есть какой-нибудь предмет, принадлежащий Оливии?..

– К сожалению нет.

– А может нам у следующей развилки попробовать разделиться? – предложил Радмир. – Гляди, кому из нас и повезёт царевну спасти. А если кто на тупик наткнётся, так пусть на это самое место и возвращается.

Не так уж и давно это было – примерно двадцать пять лет назад… В маленькой бедной семье родился славный младенец с белоснежными волосами и изумрудно-зелёными глазами. Родители из последних сил старались для своего малыша, чтобы тот по возможности ни в чём не нуждался. Для них он был единственным сокровищем, которое нужно оберегать и баловать. Но мальчик как-то выделялся на фоне остальных детей: он рано научился говорить и ходить, его глаза выражали совсем не детскую мудрость, да и по физической силе он превосходил любого ребёнка в деревне. Мальчик даже на собственных родителей был совсем не похож, хотя те были безоговорочно уверены, что это именно их сын.

О необычном мальчике распространились слухи и на соседние деревни, расползлись по городам, переплыли за океан… Так и дошла весть об этом до небольшого клана драконов, обитающих высоко в горах. Их старейшину звали Кориас, у него была жена Аскария и двое маленьких сыновей, Лаврус и Нервус. Кориас обрадовался известию о чудесном мальчике. Он неустанно чтил традиции своего древнего рода, к которому принадлежал и очень надеялся на то, что наконец родился прямой потомок Драгаров с чистой, ничем не запятнанной кровью. Старейшина собирался со временем передать бразды правления кланом молодому дракону, предварительно вырастив его и обучив всем премудростям. Осталось только убедиться в том, что слухи о заокеанском малыше верны. Проверить правдивость слов человеческих Кориас послал двух представителей клана – Зораса и Мракоса. Драконы должны были понаблюдать за мальчиком, чтобы узнать наверняка, есть ли в нём чудесные способности Драгаров.

Но у посланников были свои планы на таинственного ребёнка… Мракосу совсем не импонировала перспектива в будущем подчиняться кому-нибудь по-настоящему сильному, кого сложно будет свергнуть. Он уже давно был недоволен устаревшими правилами Кориаса и хотел самолично стать старейшиной. Но для этого нужно было, чтобы его поддержали остальные члены клана – только так он имел возможность открыто вызвать на бой текущего предводителя (правда, ещё можно было коварно убить Кориаса в неравном сражении где-нибудь вне пределов хорошо знакомых гор, но последняя идея была убита на корню, так как никто не собирался помогать ему в этом деле). Поэтому он активно занялся набором команды единомышленников, периодически указывая на промахи текущего старейшины. План переворота пока что удавалось тщательно скрывать, поэтому Кориас ничего не подозревал и всё ещё доверял Мракосу, поручая ему особо важные дела.

Мракос легко убедил Зораса в том, что от мальчишки лучше будет избавиться, пока тот ещё совсем слаб, иначе, если они упустят момент, позже будут бессильны что-либо предпринять. Ведь уже почти половина клана ловко завербована и ждёт переворота в правлении. А некстати родившийся молодой дракон только помешает их идеальному плану.

Поэтому, прилетев на место и поменяв свой облик на человеческий, драконы лишь убедились в том, что попали в нужную деревню, а также поинтересовались её границами. А на следующий день вернулись в своём истинном обличье и сожгли деревню дотла. Старейшине они рассказали, что какие-то другие драконы из ещё более дальних земель опередили их и учинили жестокую расправу над мальчиком, для верности не оставив и следа от всей деревни. Мракос во всеуслышание обратил внимание Кориаса, что видно не все драконы, существующие на земле, были рады рождению сверхсильного представителя рода. И если бы старейшина не так долго тянул со своим решением по поводу чистокровного, может быть, посланники и успели застать его в живых и предотвратить печальную трагедию.

На такие слова Аскария, жена Кориаса, не смогла смолчать и выпалила в ответ:

– А какая гарантия, что не ты сам, Мракос, собственноручно сжёг малыша, а сейчас просто пытаешься оправдаться в глазах представителей нашего клана, раскидываясь обвинениями в адрес моего возлюбленного мужа?

Мракос лишь зло рассмеялся в ответ на такое “нелепое” замечание, в глубине души затаив обиду на жену старейшины.

Вечером того же дня Аскария попросилась у мужа самолично слетать в сгоревшую деревню и попытаться узнать настоящую правду о том, что же всё-таки там произошло. Кориас не хотел отпускать свою любимую одну. Но, во-первых, если она что-нибудь задумала, то не отступится ни при каких обстоятельствах, а во-вторых – жена убедила его в том, что лучше будет, если о её замысле совсем никто не узнает.

Сразу же после разговора Аскария собралась в путь. Она так спешила, что весь полёт показался ей лишь одним мгновением. Очень горестно было видеть остатки испепелённой деревни, превратившейся в одно сплошное чёрное пятно. Аскарию терзали необъяснимые сомнения в том, что судьба такого особенного мальчика могла быть настолько печальной. Ей казалось, что в этой истории что-то не так, но понять бы, что именно.

Недолго раздумывая, жена старейшины приняла облик человеческой девушки и направилась в ближайшую деревню. Может, жители соседнего поселения знают что-нибудь о случившейся трагедии. У людей слухи всегда очень быстро расходятся по округе.

Солнце уже ярко освещало небосвод, его тёплые лучи приятно касались кожи. Аскария в последнее время очень редко находилась в облике молодой девушки, поэтому уже успела немного забыть особенности человеческих ощущений. Её нежная тонкая кожа была намного чувствительней грубой драконьей чешуи, которая больше напоминала броню, нежели атласный шёлк. Девушка шла по тропинке, радуясь каждому дуновению ветерка, бережно развевающего её золотисто-каштановые волосы, которые были приятно шелковистыми и густыми и доходили почти до середины её бедра. Её босые ноги легко ступали по тёплой рассыпчатой и чуть влажноватой земле. Похоже, пока она была в пути, здесь успел пройти дождь, как будто бы оплакивая трагическую утрату близких людей. Аскария глубоко вдохнула аромат влажных листьев, щедро усеивающих деревья, которые попадались на пути. Особенно ей понравился запах чуть подогретой на солнце росы – маловероятно, что люди его вообще ощущают. Хотя может быть, если бы они попытались…

Девушка так углубилась в собственные ощущения и даже не сразу заметила, что, наконец, добралась до соседней деревни. Первая, кого она здесь встретила, была крепкая чуть полноватая женщина со здоровым румянцем на лице. Селянка внимательно осмотрела незнакомку. Создавалось такое впечатление, что раньше она с открытой душой общалась с любым путником, а сейчас что-то заставило её невольно насторожиться.

Аскария представилась селянке дальней родственницей одной из погибших в пожаре семей. Ей даже не нужно было пытаться узнать хоть какое-нибудь имя бывшего жителя деревни. Болтливая Ульяна – так звали полноватую женщину – неосознанно подсказала подходящую семью. Очень удобно уметь правильно задавать наводящие вопросы – собеседник даже не всегда замечает, что сам любезно рассказывает всю интересующую информацию. А потом ещё и удивляется вашей прозорливости, когда вы складываете события в логическую цепочку.

Из слов Ульяны Аскария узнала, что несколько дней назад ближе к вечеру на соседнюю деревню напали два дракона. Никто так и не понял, откуда они взялись и по какой причине устроили пожар. Интересным было то, что в тот же день, только чуть ранее в их края забрели два чужеземца, которых интересовал чудесный мальчик. Правда, жене старейшины пока что не удалось узнать, как выглядели пришедшие незнакомцы. Но она услышала важную информацию, любезно предоставленную очень общительной селянкой: примерно дюжине человек всё-таки удалось спастись. Некоторых из них просто не было дома; другие же, учуяв неладное, успели покинуть пределы деревни. Аскария больше всего хотела, чтобы чистокровный молодой дракон оказался среди выживших счастливчиков. И её молитвы были услышаны. В тот злосчастный день, когда никто даже и не догадывался о предстоящей угрозе, мать увезла мальчика в гости к своим родителям в соседнее село… Выходит, что в пожаре ребёнок лишился отца…

Добрая женщина даже подсказала девушке, где разыскать мать с ребёнком. Также у Аскарии появилась возможность поговорить с мужчиной, который общался с двумя чужеземцами, появившимися незадолго до пожара. В его описании путников она узнала Мракоса и Зораса (а они утверждали, что прилетели после печального события).

Аскария как чувствовала, что этим двум драконам нельзя доверять.

Узнать бы ещё, что они затевают, ведь не просто так учинили такое зло.

Да и открыто лгать старейшине – это преступление, предательство.

Ближе к вечеру девушке удалось найти мать молодого дракона. На вид она была едва старше самой Аскарии, последней было 23 года. Выглядела эта женщина довольно привлекательно. Высокая и стройная. Гладкие волосы цвета карамели, спускающиеся до плеч, карие глаза насыщенного оттенка крепкого чая. Приподнятые уголки губ говорили о том, что она довольно часто улыбалась. Правда, только что пережитое горе окутало её нежные черты лица дымкой жгучей тоски и печали. Аскарии было невыносимо больно смотреть на Миру – так звали несчастную женщину, – ведь в её выразительных карих глазах было столько страдания.

Её сын проявил искреннее беспечное любопытство и выбежал из дома вслед за матерью, чтобы посмотреть на загадочную гостью. Аскария с нескрываемым интересом взглянула на мальчика. На вид ему было года три. Ребёнок обладал очень яркой красивой внешностью, но какой-то гармоничной, без излишков. Его шелковистые льняные волосы сейчас отсвечивали нежной розовинкой в свете заходящего солнца. Но что особо поражало в его образе, так это глаза сочного изумрудного цвета. Притом, что мальчик был ещё маленьким, в его взгляде читалась какая-то непостижимая мудрость в сочетании с обычной детской непосредственностью, открытостью и неуёмным любопытством. Казалось, что он заглядывает прямо в душу. Это как-то даже пугало и одновременно успокаивало, потому что создавалось необъяснимое впечатление, будто он по-настоящему тебя понимает. Он явно обладал способностями эмпата, впрочем, как и все драконы…

Аскария решила, что лучше будет, если она расскажет всю правду о причине её вынужденного визита. Правда, некоторые подробности пришлось описать с точки зрения обычного человека. Девушка объяснила обеспокоенной матери, что у неё чудесный ребёнок, которого уже сейчас многие боятся из-за его необычности. Что мальчик, которого звали Вирго, даже не совсем человек. Пришлось вкратце рассказать о древнем роде Драгаров, прямым потомком которых являлся этот ребёнок.

Мире было сложно поверить в необыкновенный рассказ юной девушки, которую она видит впервые. А кто сказал, что ей вообще можно доверять, если этим непонятным “всем” так нужен её сын? Какая гарантия того, что Аскария сама её не обманет? Но, несмотря на свои противоречивые и неустойчивые мысли, почему-то так хотелось довериться этой прекрасной незнакомке. Ведь нельзя же всю жизнь убегать и бояться. Должна быть хоть какая-то точка опоры. Раньше всем миром для неё был муж, Кириан. А теперь его больше нет. И совершенно некому заступиться за неё…

Аскария заметила, что Мира обрела какое-то внутреннее спокойствие – явно здесь не обошлось без Вирго. Мальчик обладал невероятной чувствительностью и пониманием. Он догадался, что прекрасная девушка с золотисто-каштановыми волосами не представляет для него никакой угрозы. Поэтому молодой дракон легко успокоил свою мать, поделившись с ней собственными эмоциями. Эмпатия – это ведь не только способность ощущать чувства и эмоции окружающих. У неё есть и обратная сторона – делиться с людьми своими переживаниями. Если это делать осознанно, то можно легко успокоить человека, поселить в его душе радость и даже устойчивое состояние счастья.

Разговор был довольно продолжительный; на улице уже даже стемнеть успело. В беспокойстве о милой путнице, Аскарии предложили переночевать в доме. Мальчик позаботился о том, чтобы его бабушка с дедушкой не были против.

* * *

Аскарии удалось уговорить Миру отправиться со своим сыном в горы. Таким образом, Вирго можно было надёжно спрятать от предполагаемых врагов, а также появилась возможность обучать молодого дракона, не отрывая от матери. Мира, конечно же, не сразу согласилась на этот ответственный шаг, но веские доводы жены старейшины убедили её. Своим родителям она сказала, что хочет уехать подальше от места, которое теперь причиняет ей слишком много боли, заставляя снова и снова возвращаться в прошлое. А у неё на руках маленький сын; нужно двигаться дальше ради него и ради себя. Если что, то девушка всегда имеет возможность вернуться.

Через неделю мать с ребёнком уже полностью переселились на новое место. Миру с Вирго перенесли в чудесный замок на красивой живописной горе, которая находилась на приличном расстоянии как от деревни, так и от клана драконов. Здание было довольно массивным, его украшали резные статуи драконов и ещё каких-то чудесных существ, отгоняющих злых духов. Мира, которая с маленьких лет привыкла к бедности, никак не могла поверить своему счастью. Она даже боялась в одиночестве бродить по замку, чтобы ненароком не заблудиться. А вот Вирго как-то сразу привык к своему новому дому, как будто тот был создан специально для него.

Лет десять назад Кориас приметил эту удивительно красивую гору с естественным углублением на самой вершине. Ему тогда было 35, и он ещё не был знаком со своей будущей женой. Но в мыслях его зародилась прекрасная мечта: Кориас построит здесь красивый величественный замок и когда-нибудь поселится в нём со своей возлюбленной женой и детишками. Несколько лет он потратил на строительство чудесного здания. А чуть позже встретил необыкновенную, добрую, весёлую, умную, заботливую девушку… Когда они познакомились, Аскарии было 17. Через 4 месяца они поженились. А после свадьбы Кориас показал своей молодой жене их маленький рай.

Но они пока что не могли там поселиться, так как Кориаса внезапно выбрали старейшиной клана, после неожиданной смерти предыдущего. Для драконов совсем не обязательно, чтобы предводителем был самый великовозрастный. Качества, которые ценились среди представителей этой расы: мудрость, рассудительность, доброта, справедливость, смелость. Кориас подходил по всем параметрам, к тому же его любили окружающие. Ему доверяли, к его мнению прислушивались. Чувство долга и заботы о своих собратьях заставило ответственного дракона повременить с уединённой жизнью вместе со своей возлюбленной. Теперь они с Аскарией стали называть любимый замок на горе их “тайным местом”. О нём совсем никто не знал, кроме них двоих…

И теперь замок был идеальным домом для маленького Вирго и его матери. Обучал молодого дракона близкий друг Кориаса, Бреннан. Старейшина доверял ему, как никому другому, кроме своей жены, конечно. Да и Аскария чувствовала, что Бреннан – преданный друг, на которого всегда можно положиться.

В клане все считали, что чистокровный дракон трагически погиб, поэтому уже потихоньку начали забывать о нём, предаваясь повседневным заботам. Мракос с Зорасом тоже ничего не заподозрили со стороны Кориаса и его жены. Они всё также скурпулёзно продолжали осуществление своего плана свержения текущего старейшины с его престола, постепенно набирая всё больше единомышленников…

За 6 лет до рассказываемых выше событий Мракосу шёл 21 год. Он был очень амбициозным драконом. Его никогда не покидала твёрдая уверенность в том, что всё, чего он хочет, обязательно должно исполниться. Правда, методы достижения собственных устремлений не всегда отличались благородством. Этот дракон был излишне горделив и самоуверен.

На тот момент старейшиной являлся Сиам, старый, умудрённый опытом дракон. Мракосу очень хотелось занять его место. Но он прекрасно понимал, что честно вызвав его на поединок, не сможет его победить. Молодой дракон с 18-ти лет ждал удобного случая, но он почему-то никак не хотел наступать (ну что, трудно ему, случаю, что ли?). Все его мысли были заняты мечтой стать старейшиной. Но одно неожиданное событие немного отвлекло молодого дракона от своих “эпических” фантазий…

К клану присоединилась новая семья. У них была удивительно красивая дочь, Аскария. Мракос на время даже позабыл о своих предшествующих целях. Теперь все его мысли принадлежали лишь этой необыкновенной девушке с золотисто-каштановыми волосами. Казалось, что в её присутствии даже на душе становилось как-то теплее. В ней было столько доброты, заботы и нежности. Рядом с Аскарией Мракос почти начинал чувствовать себя каким-то жалким, грубым и малодушным, отчего ему хотелось поскорее стать лучше. Ради неё. Они много общались, разговаривая на разные темы. Эта восхитительная девушка уже почти начала менять его убеждения…

Мракос не хотел спешить. Юноша очень боялся спугнуть Аскарию своей излишней настойчивостью. Поэтому их встречи носили довольно дружеский характер с лёгким намёком на обещание чего-то большего. Молодой дракон хотел, чтобы девушка привыкла к нему. Он всегда в нужный момент оказывался у неё под рукой, готовый помочь во всём, что ей только потребуется… Но через некоторое время что-то внезапно изменилось в их общении. Да и встречи уже не были такими частыми, как раньше. Теперь Аскария, общаясь с Мракосом, была какой-то рассеянной, её лицо периодически расплывалось в глупой улыбке, когда она отвлекалась на какие-то свои мысли…

Два счастливых месяца Мракоса закончились. В клан вернулся Кориас. Никто не знал, где именно он пропадал, но отсутствовал он несколько лет. Кориас лишь однажды взглянув на Аскарию, сразу же влюбился в неё. Девушка ответила ему взаимностью. Мракос понял, что произошло только через несколько дней. И почему он раньше не признался в своих трепетных чувствах к ней? Хотя разве это что-нибудь изменило бы?

Мракос понял, что с этого момента может рассчитывать лишь на дружбу с Аскарией, – но этого ему было мало. В своих чувствах к девушке он так и не признался – ему не хотелось выглядеть жалким в её глазах. Но зла ей молодой дракон по-прежнему не желал; весь свой гнев он направил на Кориаса. Этому выскочке за очень короткий срок удалось лишить Мракоса двух самых дорогих в его жизни вещей – власти и любви. Молодой дракон поклялся, что отомстит Кориасу самым жестоким образом. И совсем не важно, что то, что с такой лёгкостью было “отобрано”, ему не принадлежало…

С тех пор прошло 6 лет. Кориас с Аскарией были очень счастливы в браке; у них родились дети: Лаврусу уже исполнилось 5 лет, а Нервусу – 4 годика. А Мракос всё никак не мог унять свою злобу, теша своё самолюбие тем, что месть – блюдо холодное; его личный враг горько пожалеет о своей неосмотрительности…

* * *

Незаметно пролетели ещё несколько лет. Вирго много времени проводил с Бреннаном, впитывая, как губка, огромное количество информации. Ещё совсем недавно драконы для маленького мальчика являлись обычной детской сказкой, которой родители пугали несмышлёных младенцев, пытаясь образумить и чему-либо научить. Но теперь перед Вирго раскрылось столько тайн, что просто дух захватывало от их непостижимости.

Мальчику скоро должно было исполниться 7 лет, и он с нетерпением ждал заветной даты. Вирго уже умел превращаться в крошечного нежно-голубого дракончика с тоненькими кожаными крылышками. Он даже почти научился выпускать огонь. Правда, выглядело это очень презабавно: из его горла плавно выходила горячая золотисто-рыжеватая струйка пламени, но секунд через пять это почти волшебное действие обидно прерывалось жалким чиханием, от того, что уж очень было щекотно во рту. А потом он и вовсе начинал икать, забавно подпрыгивая на месте.

Вирго с тихой безнадёжностью пытался поскорее научиться правильно выпускать огонь, потому что Лаврус, которого он считал своим старшим братом, уже начал злобно подшучивать над неумелым дракончиком. Ведь самому старшенькому удавалось удерживать вполне ровное пламя, чем он не упускал случая похвастаться.

Родители решили и своих сыновей переселить в “тайное место”, – так они могли быть уверены в их безопасности. Да и Бреннан имел возможность обучать троих маленьких дракончиков одновременно.

Хоть Лаврус и отличался своей горделивостью и заносчивостью, Вирго был рад обществу – три брата были приблизительно одного возраста и имели возможность предаваться детским забавам. Правда, Нервус как-то больше нравился мальчику. Средний брат был пухленьким и немного жадноватым, но у него было доброе сердце, которое ещё больше оттаивало, если его угостить любимыми сладостями. Так как Лаврус прикалывался над своими родственничками, называл одного “неумехой”, а другого – “пухликом”, поэтому Вирго с Нервусом как-то сдружились. Средний брат даже иногда предлагал Вирго конфету, когда старший снова брался за своё, потешаясь над младшими. Такой жест со стороны Нервуса был сродни принятия в семью…

Воспитание маленьких драконов по большей части легло на плечи Миры, чему она была несказанно рада. Замок был наполнен звонким детским смехом, что поднимало настроение даже самому угрюмому и опечаленному взрослому, отвлекая от плохих воспоминаний и даря надежду на лучшее. Жаль только никак не удавалось исправить скверный характер старшего мальчика, который был сам себе на уме и не поддавался ни на какие уговоры. Он почему-то считал, что если он – сын старейшины, то ему всё позволено. Мире даже как-то не верилось, что у такой замечательной женщины, как Аскария, мог быть такой сын, как Лаврус.

Жена старейшины раз в неделю прилетала навестить мальчиков, принося с собой гостинцы – все трое детей очень ждали этого момента. Маленькие дракончики наперегонки взлетали в воздух навстречу своей любимой маме, по которой так скучали. Даже Вирго считал Аскарию своей второй мамой, так как она эти несколько лет его жизни заботилась о нём и о его родной матери, став для него по-настоящему близким человеком. Аскария же в свою очередь относилась к новому члену семьи, как к родному ребёнку, даря столько же любви и заботы, как и родным детям.

Мира всегда восхищалась красотой драконьего полёта. Детишки много времени проводили в воздухе, весело кружась в облаках вместе с Аскарией, либо с Бреннаном. Женщине иногда даже снилось, что она парит в небесах вместе с ними, ловко рассекая воздух и приводя его в движение своими крыльями. Ей, конечно, нравилось быть человеком, но ведь перед ней никакого выбора никогда и не стояло.

В её присутствии все старались поскорее принять человеческий облик, чтобы она не чувствовала неловкости и какой-то отстранённости. Если, конечно, старший дракон не обучал малышей каким-то новым, несомненно, важным навыкам.

Мире нравилось наблюдать за тем, как Бреннан возится с детьми; он вообще ответственно подходил к любому делу – малыши не были исключением. Женщина восхищалась заботливым и очень внимательным драконом. Мира с благоговением наблюдала за плавным уверенным полётом Бреннана. Его кожа в солнечных лучах красиво отливала волшебным лиловым цветом.

Бреннан регулярно улетал на охоту, принося добычу Мире, которая потом готовила из неё вкусную еду. Вечерами они все вместе собирались на семейный ужин; детям очень нравилась стряпня Миры, особенно Нервусу, который половину всего времени, прожитого в замке, провёл на кухне, втихаря стаскивая очередное лакомство. Вдоволь насытившись, дети выбегали на воздух и обращаясь взлетали ввысь, проводить заходящее солнце.

В такие моменты Мира с Бреннаном оставались наедине. Женщине только исполнилось 30 лет, а мужчине – 35. Они долго общались обо всём на свете, всё больше сближаясь. Мира восхищалась рассудительностью и остротой ума этого дракона; с ней он был бесконечно нежен, очень заботлив и потрясающе внимателен. Бреннан даже не сразу понял, как полюбил эту красивую, добрую и интересную женщину с тёплыми карими глазами и волосами цвета карамели. Мира с нежностью вглядывалась в искренние серебристо-серые глаза этого надёжного мужчины и ощущала себя бесконечно счастливой.

Аскария, узнав об искренних чувствах таких дорогих для неё людей, устроила им красивую свадьбу, от всей души порадовавшись за близких друзей. Они оба заслужили своё счастье. Да и маленькие дракончики были несказанно рады, что их большая семья лишь крепчала; правда Лаврусу, по большому счёту, было всё равно, но он особо не сопротивлялся событиям, которые конкретно его никак не касались. Бреннан по-прежнему исполнял свою роль учителя и наставника – так что старший из детей был доволен.

А Вирго очень радовался за мать и своего любимого наставника. Он был бесконечно счастлив, когда они всей семьёй поднимались в воздух и кружились вокруг скал. Бреннан бережно усаживал свою жену себе на спину, позаботившись о креплениях. Мира приходила в дикий восторг от такого времяпрепровождения, – теперь её сны сбывались наяву.

Но после того, как первые наиболее яркие эмоции развеялись, женщину начали иголочками покалывать едкие мысли. Сейчас Мире было 30 лет – да, выглядела она при этом лет на пять моложе. Но это сейчас. А что будет потом? Старость непременно возьмёт своё. Женщина очень боялась, что её счастье окажется настолько быстротечным, что она даже не успеет им насладиться. Бреннану сейчас хоть и 35, но выглядит он по-прежнему на 20, да и после её смерти таким и останется. Бросит он её, бросит непременно… Хотя, тогда зачем женился?..

Вот такую всю из себя опечаленную и нашёл Бреннан свою жену в их общей спальне.

– Что тебя так тревожит, любимая? – забеспокоился молодой человек.

– Всё в порядке, милый, – стала отнекиваться женщина.

– Ты же знаешь, что не сможешь скрыть от меня свои эмоции.

– Хорошо, хоть мыслей не читаешь, – натянуто улыбнулась Мира.

– А ты пытаешься что-то скрыть от меня?

Бреннан медленно подошёл к своей жене и, крепко обняв, настойчиво заглянул в её глаза.

– Ты же знаешь, что бы ни произошло – ты всегда можешь мне довериться. Ну же, прошу, не томи больше… Откройся мне…

И Мира, крепко зажмурив глаза, почти на одном дыхании выпалила всё то, что тревожило её. Бреннан лишь виновато улыбнулся в ответ.

– Я думал, что Аскария сказала тебе… но ты просто ещё пока не готова…

– Сказала что? – Женщина в испуге начала перебирать наихудшие варианты ответа на свой вопрос. Почему-то в голову лезла неуёмная мысль о вынужденном расставании в самом ближайшем будущем.

– Ну вот, ты опять забеспокоилась, любимая. – Бреннан ещё сильнее прижал к себе жену, нежно прильнув своими губами к её губам. Женщина с какой-то излишней осторожностью ответила на поцелуй. Она всё ещё ждала ответа, и мужчина не смел её больше томить.

– Я уже говорил тебе, что драконы владеют довольно сильной магией… К тому же, мы с тобой не первая пара, сталкивающаяся с подобной проблемой… Есть специальное зелье…

– Зелье? – обрадовавшись, выкрикнула Мира. Она так надолго задержала дыхание, ловя каждое слово любимого мужа, что вдруг поняла, что её лёгкие испытывают острую потребность в воздухе.

– Да, – успокаивающе улыбнулся Бреннан. – После того, как ты выпьешь его – твой организм “застынет” в текущем состоянии и до самой своей смерти ты будешь выглядеть точно такой же, как сейчас…

– Вы знаете рецепт вечной молодости? – женщина была ошеломлена услышанным.

Бреннан ответил не сразу. Прежде он подумал о том, как более доступно объяснить своей возлюбленной то, что хочет сейчас сказать.

– Драгары уже очень давно изобрели это зелье… Вот только оно действует не на всех…

– Мне может не помочь? – в испуге выпучила глаза Мира, так и затрепетав в объятьях мужа.

– Как раз тебе должно помочь, – с надеждой во взгляде ответил мужчина. – Или мои способности в эмпатии – ничто, и я просто занимаюсь самообманом…

– И в чём подвох? – последовал осторожный вопрос.

– Для желаемого результата, нужно, чтобы наши чувства друг к другу были искренними и взаимными… А ещё… очень сильными… Наша любовь должна полыхать ярким пламенем – когда другой человек является всем для тебя и ты пойдёшь ради него на всё…

Бреннан ещё с минуту выжидающе молчал, а потом продолжил:

– Если хоть один из двоих не будет испытывать подобного… то… – о, как трудно было произносить эти слова! – “спасительное” зелье превратиться в яд для того, кто его принял… Этот человек просто… сгорит изнутри…

– Жестоко… – после продолжительной паузы отозвалась Мира.

– Мои предки хотели быть уверены в надёжности избранника… Драконы ведь всегда были однолюбами; а люди иногда отличаются особым непостоянством… Я правда думал, что ты знаешь о зелье… Иначе завёл бы об этом разговор ещё до свадьбы…

У Бреннана был настолько опечаленный вид, что Мире невольно захотелось обнять любимого в порыве нежности. Женщина обвила своими руками шею мужчины и уткнулась лбом в его крепкую грудь. В ответ он погладил её по спине и с особой любовью поцеловал в макушку.

– Ты можешь не принимать это зелье… если не хочешь… – осторожно шепнул ей на ухо Бреннан.

Мира замерла на мгновение, всё ещё нежась в объятиях любимого. А потом слегка отстранилась, чтобы заглянуть в его серебристо-серые глаза.

– Я хочу… это сделать, – почти без дрожи в голосе произнесла женщина.

– Но… – попытался было предостеречь её любимый.

– Никаких “но”… Я уверена в своих чувствах к тебе.

– Если я тебя потеряю… Этого я себе никогда не прощу!

– Ты меня не потеряешь. Обещаю!

Своё обещание Мира скрепила долгим страстным поцелуем.

Влюблённые договорились, что осуществят свой план через три дня – за это время Бреннан успеет изготовить зелье, а у Миры будет отсрочка, чтобы окончательно убедиться в правильности своего выбора. На последнем настоял молодой человек, ведь решения подобного рода не должны быть поспешными.

Следующим утром Вирго проснулся от кошмара. Уселся в кровати, тяжело дыша и ощущая, как холодные капельки пота уверенно стекают по позвоночнику. Он ещё долго не мог прийти в себя после кошмара, который ему приснился этой ночью. Обгоревшее тело матери никак не хотело исчезать – картинка из сна так и застыла пред его внутренним взором…

Мальчику приснилось, как он обнимает почти бездыханное тело Миры, изувеченное огнём. Остатки жизни ещё не покинули её, но от этого только ещё больнее. Ведь во сне, как и всегда в реальной жизни, он чувствовал, насколько ей страшно… и что она… уже смирилась со своей участью…

Вирго никогда раньше не снились вещие сны. И он очень хотел надеяться, что это был не один из них. Мальчик настойчиво отгонял от себя эту мысль, но она всегда возвращалась, удерживаясь своими липкими щупальцами в его голове. Но начало дня не предвещало ничего необычного, поэтому ему всё же удалось отвлечься от своего плохого предчувствия.

– Ну как такой никчемный дракон, как ты, может быть прямым потомком Драгаров? – смеялся Лаврус, измываясь над Вирго, воспользовавшись отсутствием учителя.

Бреннан отправился на охоту, а заодно – достать нужные ингредиенты для зелья. Мальчики все втроём сидели на вершине скалы.

Младший дракон вглядывался в облака, которые начали наливаться тьмой изнутри. Теперь они больше не были похожи на мягкие пуховые подушечки, а скорее напоминали противный едкий дым, который всё больше сгущался, заволакивая в свои объятья ещё пытавшееся дарить свет солнце. Мальчик любил дождь, но сейчас стремительно темнеющее небо над головой как будто навлекало беду. Да и противные придирки Лавруса изрядно надоели.

– Вот ты сейчас научишься всему, чему сможешь – и этим твой талант ограничится, – раздражённо ответил Вирго старшему брату. – А моя сила должна созреть изнутри, чтобы потом в полной мере вырваться наружу. Для того, чтобы алмаз стал более ценным – ему нужна огранка. Вот и для моих способностей требуется время.

– Да в тебе и огня-то нет – нечему там созревать, – хихикал Лаврус. – Жалкий полукровка.

– Тебе ещё не надоело дразниться? – устало проворчал Нервус. Его слова звучали невнятно, так как он тщательно пережёвывал вкусную печеньку.

Старший брат брезгливо взглянул на среднего.

– А ты хочешь, чтобы я переключился на тебя? – Отчего Нервус скривился. – Лучше ел бы молча, а то ещё подавишься, и я виноватым останусь.

– Да ладно тебе, Лаврус, – махнул рукой Вирго. – Давай лучше полетаем, пока дождь не начался. А то скоро Бреннан вернётся и загонит нас домой.

Лаврус резво поднялся на ноги и, лукаво улыбнувшись, выкрикнул:

– Летим вон к тому скалистому выступу и обратно. Кто последний приземлится, тот сегодня будет помогать Мире мыть посуду.

– Но ведь сегодня твоя очередь, – возразил Нервус.

– А ты лучше поторапливайся, а то именно тебе достанется это очень “ответственное” дело. Даже тарелки мыть не обязательно, можешь прям так их вылизывать. Любитель поесть.

Лаврус уже обратился и взмыл в воздух. Вирго последовал за ним, в последний момент обернувшись и сочувственно взглянув на почти давящегося печеньем Нервуса.

Маленькие дракончики устремились к намеченной цели, проворно маша крыльями. Никто из них не хотел оказаться последним. Не успели они подлететь к обозначенному выступу, как где-то совсем рядом громыхнуло, как будто небо разверзлось. Все втроём дракончики застыли в воздухе, оглядываясь по сторонам и суетливо махая крылышками.

Из проёма между двух скал вылетел Бреннан. Он сразу заметил детей и обеспокоенно выкрикнул:

– Прячьтесь! Нас нашли!

Ещё несколько лет назад мальчикам объяснили, что в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств, они незамедлительно должны укрыться в пещере. Она находилась в соседней от замка скале. Её сложно было заметить, если заранее не знать её расположения. Да и из укрытия был хороший обзор.

– А ты? – испуганно спросил Вирго.

Бреннан перевёл свой взгляд с мальчика на замок:

– Там Мира! Я должен её спасти!

Маленькие дракончики, судорожно взмахивая крылышками, направились к укрытию. Лишь Вирго в последний момент оглянулся.

Лиловый дракон резко спикировал к замку на скале. Вскоре откуда-то из-за угла следом за ним вылетел чёрный дракон. А с другой стороны к их дому направлялся и оранжевый дракон.

Мальчики уже расположились в своём укрытии, испуганно наблюдая за происходящими событиями…

* * *

Чуть ранее Бреннан навестил Кориаса с Аскарией. Ему нужно было взять пару камешков для зелья из хранилища. Самоцветы необходимо было стереть в порошок, а потом смешать его с маслами, приготовленными из определённых трав.

Старейшина с женой выглядели обеспокоенными.

– Мне кажется, наше тайное место рассекретили, – встревожено высказал свои опасения Кориас. – С самого утра Мракос ведёт себя как-то странно… А с Зорасом вы буквально разминулись… Я только не знаю, здесь ли нас ожидает опасность… или надо спасать детей…

Бреннан растерялся от таких неожиданных предположений. Если дела и правда так плохи, тогда он крупно сглупил сегодня, оставив любимую жену с маленькими дракончиками без присмотра. Теперь уже общее волнение передалось и ему.

– Попытайся вспомнить, ты никогда не видел никого постороннего недалеко от замка? – спросила Аскария у Бреннана.

– Если бы я заметил что-либо подобное, то сразу же принял меры, – произнёс тот.

– Значит это, наверное, я сглупила и привела за собой хвост… – корила себя Аскария. – Как жаль, что мы не можем прочитать мысли наших противников!

Упоминание о “чтении мыслей” напомнило Бреннану о Мире. На него нахлынули воспоминания о недавно произошедшем разговоре… встревоженном взгляде… Она тогда выглядела такой хрупкой и беззащитной…

– Мы лишь улавливаем их эмоции и общий фон мыслей, – продолжала Аскария. – Сейчас нам бы очень пригодились способности Вирго… У него особая чувствительность.

– Так что мы будем делать? – встрепенулся, как будто ото сна Бреннан. – Мне нужно срочно вернуться в замок или так будет ещё хуже?

Лиловый дракон был в полной растерянности. Казалось, что любой шаг может быть неверным. Сейчас как никогда ранее необходимо трезво мыслить, а он позорно паникует. И как только он вообще мог быть чьим-то наставником, когда при первой же неожиданной ситуации теряет самообладание?

Аскария очень ярко ощущала беспокойство мужчин, поэтому в уме быстро начала строить план дальнейших действий. Находиться здесь и размышлять вслух неизвестно о чём – непозволительная роскошь. Кто-то должен уже сейчас направиться в тайное место. И это не может быть Бреннан, так как этим поступком он уж точно привлечёт внимание их врагов. Кориас и она сама тоже совершенно не подходили на эту роль.

План нуждался в срочном введении в “игру” четвёртой фигуры…

Помимо Бреннана Аскария всегда доверяла ещё одному дракону. Риамон – так его звали – уже много лет являлся её лучшим другом, правда, в последнее время они договорились общаться по минимуму. Женщина уже давно предчувствовала какое-то внутреннее беспокойство и смятение внутри клана, поэтому попросила своего друга о помощи. Они разыграли убедительную ссору, после которой якобы перестали общаться. Конечно, враги Кориаса продолжали с особой настороженностью относиться к Риамону, но теперь до него стали быстрее доходить неприятные слухи о замыслах Мракоса. Его враждебность по отношению к старейшине несколько лет как была раскрыта.

И сейчас, стоя рядом с Кориасом и Бреннаном, Аскария подумала о том, что стоит снова попросить Риамона о помощи. Он без лишних слов мгновенно направился к одинокому замку на скалах. Бреннан вылетел чуть позже. Кориас со своей женой пока что остались в клане, если что, то их друзья сообщат о происходящих событиях. Но если через оговоренное время никаких новостей не будет, то собрав помощников, они тоже отправятся в тайное место. Но на это нужно время.

Лиловый дракон изо всех сил спешил, чтобы поскорее попасть в уже полюбившееся и такое родное для него место. Его охватило беспокойство и страх за своих близких: Миру и маленьких детишек. Кто, как не он, должен их защитить. Но через некоторое время его что-то отвлекло от своих мыслей – он почувствовал, что за ним следят. Это был Мракос. Чёрный дракон неустанно преследовал лилового.

Бреннан не знал, продолжать ли лететь к замку или увести преследователя как можно подальше от заветного места. Любой его выбор в конце мог оказаться неверным… Из-за полной неосведомлённости в происходящих событиях его охватил ещё больший страх, и он всё-таки устремился к своей жене с маленькими дракончиками. Лиловый дракон решил, что будет действовать по ситуации. Конечно, при этом, он изо всех сил пытался оторваться от хвоста.

* * *

Удостоверившись в том, что мальчики спрятались, Бреннан направился к замку. Он в ужасе увидел, что Зорас был уже совсем рядом со зданием. Но когда наружу выбежала Мира, дракон совсем перестал что-либо соображать.

Женщина услышала какие-то непонятные громкие звуки и в беспокойстве о мальчиках выбежала посмотреть, что происходит. Земля почти что потеряла свою устойчивость под её ногами, когда прямо перед собой она увидела незнакомого ей оранжевого дракона. Его глаза пронизывали её насквозь своим презрением (именно это чувство Мира смогла в них распознать). Она знала, что в обращённом состоянии у Аскарии был рубиновый окрас, а у Кориаса – ослепительно белый (как у снега в солнечный день). Но с драконом, грозно представшим перед ней, она точно была не знакома. И ей почему-то совсем не хотелось его узнавать.

– Она тут не причём! Разбирайтесь со мной! – Выкрикнул Бреннан, подлетая к краю скалы.

Мира услышала родной знакомый голос и оглянулась.

– Да кому она вообще нужна? – презрительно фыркнул Зорас, обратившись к лиловому дракону.

Женщине не понравилось такое отношение к себе, но она прекрасно понимала, что лучше не злить этих грозных… незнакомцев. Только сейчас она заметила, что к замку подлетал ещё и чёрный дракон.

– Возвращайся в дом, – Бреннан пытался говорить максимально спокойно, обращаясь к Мире. Он не хотел, чтобы его жена заметила, насколько он напуган.

Но Мира уже довольно хорошо успела изучить особенности поведения любимого – от неё сложно было что-то скрыть. Сейчас она настолько ярко ощущала страх своего мужа, что для его распознавания ей даже никакая эмпатия не была нужна.

– Я не брошу тебя здесь одного! – уверенно выкрикнула женщина, прекрасно понимая, как глупо звучат её слова. Ну чем она может помочь своему мужу? Но и прятаться было совсем не в её характере. – Ты мне ничем не сможешь помочь. Это наше с ними личное дело.

Произнося свои слова, Бреннан уже даже не надеялся на хоть какое-либо послушание со стороны своей жены. У него совершенно не получалось беспристрастно влиять на её мысли и эмоции… Это лучше выходило у Вирго. Жаль, что он пока что не уверен в своих силах…

– А она у тебя забавная, – расхохотался Мракос. – Может от неё первой и избавимся, чтобы под ногами не путалась? Как ты думаешь, Зорас?

Оранжевый дракон всегда с презрением относился к людям. Он считал их предателями, потому что когда-то давно их предки покинули своих кровных братьев, избрав для себя иной путь. Он настолько был зол на них, что считал их низшими существами, недостойными. Но ему и в голову никогда не приходило, что людей можно убивать просто так, без действительно веской причины. Да, он присутствовал при поджоге деревни несколько лет назад. Но, во-первых, он сам в этом не участвовал, а во-вторых – тогда для такого поступка причины показались ему достаточно убедительными.

– Зачем она нам нужна? – отмахнулся Зорас. – Мы ведь не из-за неё сюда прилетели.

– Но это же причинит боль нашему общему… “другу”, – на последнем слове Мракос препротивно скривился, при этом продолжая мерзко улыбаться.

На вершине скалы было довольно много места для нескольких огромных драконов, чем они благополучно воспользовались, расположившись на некотором расстоянии друг от друга. Бреннан находился как можно ближе к Мире. Он всё ещё пытался хоть как-то повлиять на неё с помощью эмпатии, но его усердие так и не увенчалось успехом. Тогда он направил свою мысленную просьбу к Вирго – это было скорее от отчаяния, он уже ни на что не надеялся.

Драгары всегда успешно могли телепатически общаться друг с другом на расстоянии не более километра, при этом скрывая свои мысли от недоброжелателей. Просто маленькие дракончики были ещё совсем детьми, и их способности были очень слабо развиты.

“Я тоже не могу повлиять на маму, – Бреннан услышал у себя в голове ответ Вирго. – Нельзя запретить любить. Сейчас её чувства к тебе не поддаются какому-либо управлению”.

Бреннан был приятно удивлён возросшим способностям мальчика. Раньше у него не получалось телепатически общаться на расстоянии больше десяти метров. Стрессовая ситуация заставляет кого угодно повзрослеть.

– Зачем вы сюда прилетели? – Бреннан обратился к Мракосу.

– Скажи, где находится потомок Драгаров и, возможно, никто не пострадает, – хищно прищурившись, ответил тот.

– Да откуда мне знать. Это место является домом только для меня и Миры, – при этом лиловый дракон указал на женщину, находившуюся рядом и внимательно прислушивающуюся к раскатисто-шипящим голосам грозных рептилий.

Драконы сейчас разговаривали на обычном человеческом диалекте, не то из уважения к Мире (в чём она очень сомневалась), не то, чтобы она смогла ощутить свою ничтожность и полную беспомощность.

– А если я скажу, что поджарю твою жену до запеченной корочки, ты будешь посговорчивее, чтобы хоть как-то предотвратить это нелицеприятное событие?

Мракос ощущал своё превосходство в данной ситуации. А Бреннан насторожился, услышав из уст врага слово “жена”. Неужели он настолько не контролирует свои мысли, что свободно открывает их на всеобщее обозрение?

– Я тебе говорю правду! Я не знаю ни о каком мальчике! Ты разве не убил его несколько лет назад?

Вирго мысленно подсказал Бреннану, что их враги и правда за все три раза, когда прилетали сюда, не видели здесь никаких детей. Лиловый дракон снова подивился с огромной скоростью усиливавшимся способностям маленького дракончика – мальчик каким-то образом смог сломать ментальную защиту противника. До него Бреннан никогда не видел, чтобы кто-нибудь был способен на это.

– Тогда почему ты окутал такой глубокой тайной своё любовное гнёздышко? – Мракос как бы невзначай взглянул на Миру.

– Я всего лишь хотел уединения.

Не удовлетворившись ответом, Мракос обратился к стоявшей рядом женщине:

– Послушай… Мира, – он с такой уничижительностью произнёс её имя, как будто она являлась какой-то маленькой надоедливой букашкой, – может, ты нам скажешь, где находится маленький дракон? А то мне так хочется прочистить своё горло горяченьким огоньком, а твой муж – подходящая кандидатура для поджаривания.

Мире не понравилось, что этот грозный чёрный дракон с такой лёгкостью относится к таким серьёзным вещам, как чья-то жизнь.

– Мы, правда, здесь совсем одни! – произнося эти слова, женщина старалась совсем ни о чём не думать. Она была ознакомлена с действием эмпатии и ни в коем случае не должна себя выдать. Драконы не могли напрямую читать людские мысли, но в чувствах и ощущениях они были очень прозорливы. Не должно быть совсем никакого страха и полная непоколебимая уверенность в своих словах.

* * *

Маленькие дракончики сидели в надёжном укрытии, наблюдая за происходящими событиями. Вирго так переживал за своих близких, что не сразу понял, что отчётливо слышит мысли всех драконов, находящихся на приличном расстоянии от него. И было совершенно не важно, друзья это или враги – любое сознание было открыто для него. Теперь он мог в общих чертах передавать информацию своим братьям о том, как обстоят дела на самом деле, ведь он с лёгкостью определял намерения каждого участника конфликта.

Мракос был одержим идеей отомстить и причинить боль – кто-то должен заплатить за его страдания и ранние неудачи. Сейчас он ощущал себя хозяином положения.

Зорас хотел крупного переворота в драконьих устоях. Если цели можно достигнуть без кровопролития – его это вполне бы устроило. Но если по-другому нельзя, то он может пойти и на убийство.

Бреннан был готов пожертвовать собой, лишь бы с его родными и близкими было всё хорошо.

Но рядом был кто-то ещё… Его звали… Риамон… Он пока что не хотел показываться остальным драконам, тщательно скрывая свои мысли. Риамон занял выжидательную позицию, спрятавшись за дальней скалой.

– Мне страшно, – начал хныкать Нервус. – Эти драконы всех убьют, а потом доберутся и до нас.

– Не беспокойся. С нами всё будет в порядке. Я слышу их мысли. – Вирго, конечно же, не мог быть полностью уверенным в положительном исходе ситуации, но ему очень хотелось успокоить своего брата.

– Ты правда их слышишь? – недоверчиво скривился Лаврус. – И о чём они думают?

Вирго рассказал мальчикам всё, что сам смог только что узнать.

– А может сбежим, пока не поздно? – произнёс старший брат, внимательно выслушав младшего. – Они нас пока не видят – так у нас будет больше шансов выжить.

– И куда мы полетим? – продолжал хныкать средний брат. – Мы даже не знаем, где живут наши родители. Мы потеряемся и умрём… с голоду.

– Нервус прав, – согласился Вирго. – Нам лучше оставаться в укрытии и быть в курсе всего, что происходит. К тому же… может понадобиться наша помощь.

– Стоило проявиться одной из твоих способностей, так ты уже себя всесильным возомнил? – расхохотался Лаврус. – Да если те два злых дракона узнают, где мы находимся – от нас мокрого места не останется.

Но Лаврус всё-таки распрощался со своей мыслью о побеге. Он не хотел оставаться в одиночестве. К тому же, старший брат чувствовал возросшие способности Вирго. А в опасной ситуации нужно находиться рядом с сильнейшим.

А Нервус тем временем жутко паниковал. Он очень боялся за жизни своих близких и, прежде всего, за свою. Ведь кто о нём позаботится, если всех, кого он знает, убьют?

Вирго же, воспользовавшись затянувшимся молчанием, попытался связаться с Риамоном.

Мракосу уже начало надоедать обоюдное молчание Бреннана и его человеческой женщины. Ему нужны были ответы на свои вопросы и немедленно; его терпение неумолимо иссякало. Но он отвлёкся, почувствовав приближение “гостей”…

К замку подлетали два дракона – белоснежный и рубиновый. Это были Кориас с Аскарией. Они больше не могли оставаться в неведении и отправились в путь чуть раньше подкрепления.

– Уверен, что вы здесь прячете кого-то важного. Иначе, с чего бы о вас беспокоились “сильные мира сего”? – Мракос выразительно посмотрел в сторону стремительно приближающихся драконов, которые пока что были очень далеко, чтобы помешать его внезапному плану. – Прости, Бреннан, но боюсь, что тобой придётся пожертвовать.

Когда Мракос неожиданно выпустил из своей пасти испепеляющее пламя, произошло сразу несколько событий.

Бреннан попытался резко дёрнуться подальше от своей жены, в надежде обезопасить её от открытого огня. Мира, испугавшись за жизнь своего любимого, бросилась в сторону мужа, чтобы попытаться прикрыть его собой, так как противник направил огонь в направлении драконьих лап. Женщина знала, что слабым местом Бреннана была правая лапа…

Но было ещё кое-что, чего Мракос уж точно не ожидал… Он почувствовал боль в спине от обжигающего пламени, которое было направлено на него откуда-то сзади. Злобно обернувшись, чёрный дракон увидел изумрудного – это был Риамон.

Чёрный и изумрудный драконы сцепились в грозной схватке, ни капли не щадя друг друга.

Зорас пока что повременил вступать в бой, да и вообще принимать чью-либо сторону. Немного поколебавшись, он принял, как ему самому тогда показалось, единственно верное решение – бежать, пока его не хватились. Оранжевый дракон мгновенно сорвался с места, в надежде спасти свою шкуру. Зорас слышал мысленный зов Мракоса, который призывал своих помощников прибыть на место разгорающейся битвы. Но пока они появятся здесь, Зораса уже может не быть в живых. Оранжевый дракон не хотел рисковать, поэтому быстро покинул поле боя.

Бреннан больше не видел всего того, что происходило вокруг него… Перед его взором предстала Мира, охваченная жутким пламенем. Он её, конечно, уже успел потушить, но драконий огонь оставил серьёзные увечья на её теле… Ей оставалось жить совсем немного…

Вирго чуть было не вылетел из своего укрытия, когда увидел свою мать глазами Бреннана. Но Нервус с Лаврусом вовремя остановили его. К тому же, Вирго почувствовал, что к замку приближаются друзья Мракоса. Показываться было опасно. Подкрепление старейшины должно было прибыть чуть позже.

Правда, сейчас все эти подробности мало интересовали маленького дракона. Его мать умирала, а он даже не мог попрощаться с ней. Но братья крепко держали его, не выпуская из своих железных объятий…

Бреннан бережно обхватил свою едва дышащую жену, подлетев вместе с ней ко входу в замок. Он с огромной осторожностью облокотил женщину на каменную кладку здания. Приняв человеческий облик, мужчина вновь поднял Миру на руки и внёс её вовнутрь. Бреннан считал, что здесь его любимая будет в большей безопасности. И к тому же, на кровати лежать значительно удобнее. Дракон чувствовал, что больше ничем не сможет помочь своей любимой… Но надежда на лучшее никак не хотела покидать его. Бреннан отошёл на пару минут и вернулся с двумя колбочками из цветного стекла. Сначала дракон помазал воспалённое пузырящееся тело жены обезболивающей мазью, а потом начал втирать регенерирующий бальзам.

– Прошу, не покидай меня, любимая, – когда он произносил эти слова, из его глаз текли слёзы.

Мира едва дышала, каждое слово давалось ей с огромным трудом:

– Бреннан… пожалуйста… позаботься о детях… Я… тебя… люблю…

– Я тоже тебя люблю… С тобой обязательно будет всё в порядке… И ты ещё сама сможешь позаботиться о малышах… Вот увидишь…

Теперь, когда Мира окончательно потеряла какую-либо чувствительность в своём теле, Бреннан позволил себе её обнять. Нет… Он не может её потерять… Он ведь только нашёл её…

– Не беспокойся… обо мне… Лучше помоги остальным… Сейчас им твоя помощь нужна больше… Ты и так уже сделал всё… что мог для меня… Спасибо… что был всё это время… со мной… рядом…

– Не говори так любимая. Я был, есть и всегда буду рядом с тобой! – Произнося эти слова, Бреннан сам не мог до конца поверить в их правдивость. Но он хотел, чтобы в них верила Она.

Перед тем, как уйти, дракон показал своей жене Вирго и остальных мальчиков. Он послал ей своё видение – конечно, не без помощи дракончика – о том, что сейчас происходило совсем недалеко в маленькой пещере. Покидая свою любимую, Бреннан оглянулся у выхода. На лице его жены появилось умиротворение. Она хотела, чтобы её сын, вспоминая о ней, запомнил её улыбку… Когда Бреннан вышел из замка, Мира ещё дышала…

Кориас с Аскарией приземлились недалеко от разразившейся битвы между Мракосом и Риамоном.

– Перестаньте сейчас же! – выкрикнул Кориас. Чёрный и изумрудный драконы на миг прервались. Риамон опустился на скалу, расположившись рядом со старейшиной, а Мракос остался парить в воздухе. – Чего ты добиваешься?

Белоснежный дракон обратился к чёрному, пытаясь разговаривать ровно и уверенно. Он видел, что произошло совсем недавно, и всё ещё был потрясён.

– А то ты не знаешь?! – едко ответил Мракос. – Я больше не хочу подчиняться тебе и таких как я, много. Чёрный дракон оглянулся в поисках Зораса, но внезапно понял, что его так называемый “друг” давно покинул его. Но он знал, что нужно всего лишь потянуть время и помощь скоро прибудет.

– Это каким озлобленным нужно быть, чтобы так безжалостно убивать ни в чём не повинных живых существ? Откуда в тебе столько злости?

– В происходящем можешь винить только себя! – злорадно скалился Мракос. – Ты отобрал у меня всё, что мне было дорого. Истинная причина происходящих событий – только ты!

– Мракос, да что на тебя нашло? – не удержалась Аскария. – Я ведь знала тебя совсем не таким.

Чёрный дракон с болью в душе посмотрел на жену старейшины. Ему было неприятно сейчас выглядеть настолько плохим в её глазах. Но он знал, что не сможет её вернуть, поэтому ему больше нечего терять. Сегодня Мракос получит всё, либо ничего!

– Я любил тебя, Аскария, – чуть тише произнёс чёрный дракон. – А он отобрал тебя у меня.

Мракос зло посмотрел на Кориаса.

– Но ему было мало тебя. Он захотел власти. Благодаря ему, у меня не осталось ничего.

На мгновение вокруг стало настолько тихо, что участники конфликта могли отчётливо слышать гулкое биение своих сердец.

– Я не знала о твоих чувствах ко мне… – с горечью в голосе ответила Аскария. – Прости…

– А что бы ты сделала, если бы я тогда признался в своей любви? Только не говори, что выбрала бы меня… Ты поступила бы точно также…

Аскария совсем не знала, что ответить… Тогда она была совсем другой: робкой, немного наивной… доверчивой. Она сама не могла быть полностью уверенной в том, как повела бы себя. Но теперь ей было очень горько от того, что она была настолько слепой…

– Прости… – грустно ответила жена старейшины. – Я не хотела тебе причинить столько боли…

– Я не виню тебя, – ответил Мракос. – Во всём виноват твой муж!

Кориас в задумчивости отвёл свой взгляд куда-то вдаль.

– Хорошо, пусть я буду виноват в том, что украл у тебя твою любовь. Но я не отбирал у тебя твою призрачную власть. Да я даже не хотел, чтобы меня избирали старейшиной. Я не просил этого!

– Но ты и не отказался! – зло прокричал Мракос.

Кориас тяжело вздохнул и произнёс:

– Представители нашего клана доверились мне, я не мог не оправдать их ожиданий… Если ты был настолько не согласен с их выбором, почему не выдвинул свою кандидатуру? Я бы был первым, кто за тебя проголосовал… Я всего лишь хотел тихой счастливой жизни со своей любимой…

– Тогда никто бы не проголосовал за меня! Ты был близким другом Сиама! Тебя все уважали и любили, а я был никем!

Мракос выкрикивал свои слова с такой злостью, что из его пасти вылетали клубы чёрного дыма. Да он просто был готов воспламениться.

– Ты тоже мог добиться всеобщей любви окружающих. Но ты для этого совсем ничего не сделал. Я не виноват в том, что ты не получил всё и сразу, как сам того хотел, не прилагая совсем никаких усилий для этого.

Последние слова Кориаса сильно задели Мракоса. Выходило, что чёрный дракон сам виноват во всём, что с ним случилось. Мракос был вне себя от гнева. Кориас просто обязан заплатить за то, что унизил его!

Мракос собственными ушами слышал, как приближались его последователи. Он резко рванул к Кориасу, набросившись на него и пытаясь испепелить прямо на месте.

– Свергнем устаревшую закостенелую власть! – выкрикнул Мракос настолько громко, чтобы каждое его слово услышали его новые “друзья”. – Драгарам нужны новые законы и свежие веяния!

Аскария бросилась на помощь своему любимому, но Кориас её остановил, сказав что это личное дело только их двоих – чёрного и белоснежного драконов.

Небо потемнело ещё сильнее от того, что в воздухе появились ещё десять драконов – последователей Мракоса. Они опасно кружили вокруг замка, следя за разразившейся битвой.

Даже природа как будто бы заняла выжидательную позицию: до сих пор не пролилось ни одной капли дождя, хотя тучи сейчас были чернее ночи, и где-то совсем близко раздавались грозные раскаты грома.

Риамон осматривался по сторонам, оценивая ситуацию, чтобы если что, то быть готовым броситься на помощь своим друзьям – если он сейчас не мог помочь Кориасу, то хотя бы убережёт Аскарию.

По технике боя было видно, что чёрный дракон бьётся насмерть, пытаясь поскорее лишить жизни своего противника. Белоснежный дракон по большей части защищался, хотя очень скоро он понял, что в этой битве останется только один – ни на что другое Мракос не согласится.

Два дракона метались в вышине, рассекая воздух. Каждому из них нужно было отыскать друг у друга уязвимые места. Мракос палил огнём, пытаясь изувечить как можно больше плоти своего противника. Злоба этого дракона даже как будто делала его сильнее. Он совершал резкие и неожиданные выпады в тех случаях, где это было возможно, пытался схитрить. Чёрный дракон ни на миг не позволял своему сопернику отдышаться, сам при этом почти не ощущая усталости. Сейчас его целиком и полностью охватила эйфория от предвкушаемой мести. Ещё чуть-чуть и его старания увенчаются успехом – надо только нанести смертельный удар раньше своего лютого врага.

Кориас привык вести честный бой. Если нападать, то в открытую – так, чтобы противник был в курсе происходящего. Мракос же всё время пытался как-нибудь потрясающе спикировать в воздухе, чтобы совершить свой опасный удар со спины. Но белоснежного дракона совсем не пугала такая тактика соперника, потому что по-настоящему смертельный удар ему можно было нанести как раз спереди.

Через некоторое время Мракос начал подозревать, что его заклятый враг не сильно боится нападения со спины. Он стал догадываться, что уязвимое место Кориаса находится с другой стороны… Чёрный дракон в очередной раз совершил обманный манёвр, ловко оказавшись позади белоснежного.

“Пока ты доберёшься до моей “ладошки”, я попытаюсь тебя перехитрить, – коварно подумал Мракос. – Ты совершенно не боишься ударов со спины, значит нужно целиться в переднюю часть туловища, при этом, для отвода твоих глаз, не меняя тактики боя”.

Всё ещё пребывая в пещере, Вирго в своём сознании пытался находиться одновременно в двух местах. Его мать сейчас была совсем одна в пустом замке. Ей уже никто не мог помочь, и она смирилась со своей участью. Она знала, что умирает, но всё равно психологически пыталась держаться… Ради своего сына… и Бреннана. Мира прекрасно понимала, что её малыш, в отличии от других драконов, может не только воспринимать её чувства, но и свободно читать её мысли (любимый муж перед уходом поведал ей об этом). У остальных драконов способности к телепатии не распространялись на людей, а только на себе подобных.

Мира хотела быть сильной в глазах Вирго. Она не могла прочитать мысли своего сына, но отчётливо осознавала, что сейчас он пытается быть как можно ближе к ней… Как и Бреннан… Мира не умрёт в одиночестве…

Но, одновременно с переживаниями о своей матери, Вирго внимательно следил за поединком между чёрным и белоснежным драконами. Мальчик мгновенно уловил коварные замыслы Мракоса. Вирго тут же передал подслушанные мысли чёрного дракона Кориасу. Маленький дракончик всеми силами пытался помочь старейшине. Зло не должно победить добро!

Кориас быстро среагировал на неожиданное послание Вирго. Теперь он более пристально следил за своим противником, не позволяя тому нанести коварный удар. Сам же при этом пытался прицелиться в подсказанное место. Выбор был невелик – “ладошек” всего две.

Но и Мракос был не так-то прост. Его насторожила неожиданная нацеленность Кориаса на его передние лапы. Неужели противнику удалось прочитать его последнюю мысль? Очень досадно. Но так даже лучше – от этого поединок лишь станет ещё более интересным и захватывающим.

Аскария очень внимательно следила за схваткой. Она сильно переживала за своего мужа и пыталась углядеть хоть какой-нибудь малейший подвох со стороны противника, чтобы мгновенно телепатически передать это своему любимому. Но она чуть было не кинулась на помощь Кориасу, когда заметила, что схватка стала ещё более ожесточённой. Аскария больше не могла вынести этого томительного ожидания и полной беспомощности. Риамон настойчиво удерживал её от необдуманных поступков.

А Мракос всё продолжал атаковать. Вот он выполнил обманное движение, якобы пытаясь обдать жаром левое плечо противника, а сам тем временем вцепился в ободок левого глаза, слегка задев роговицу. Кориас, воспользовавшись близостью врага, уцепился зубами в его правую переднюю лапу. Но Мракос лишь вскрикнул в ответ и больше ничего. Тогда старейшина вдохнул побольше воздуха, чтобы направить своё пламя на левую “ладошку” чёрного дракона. Но пламя так и не вышло на свободу – Кориас закашлялся от невыпущенного огня. Мракос успел раньше исцарапать правый глаз старейшины – этот удар был смертельным. Кориас, стремительно теряя последние остатки своей жизненной силы, всё ещё пытался дотянуться до левой передней лапы противника, но его попытки были тщетны. В последний раз, судорожно вдохнув уже почти не ощущаемые им остатки воздуха, белоснежный дракон рухнул замертво, распластавшись на каменном плато скалы.

Аскария не выдержав накала собственных эмоций, затуманивших её сознание, вырвалась из ранее сдерживающих её объятий Риамона, устремившись к Мракосу.

– Теперь у вас будет новый старейшина! – воскликнул чёрный дракон, победно кружась в воздухе. – Я!

Бреннан, вышедший из замка прямо посреди уже оконченного боя, направился к Кориасу. Но последние остатки жизни уже покинули его друга. Лиловый дракон уже ничем не мог помочь белоснежному. Переглянувшись между собой, Бреннан с Риамоном бросились вслед за Аскарией.

– Ты ответишь за своё коварство! – выкрикнула Аскария, обращаясь к Мракосу.

Чёрного дракона уже успели окружить его приспешники, празднуя долгожданную победу. Вдова бывшего старейшины не сразу заметила, как её обступили недоброжелатели. Но лиловый с изумрудным драконы быстро оказались по обе стороны от неё, готовые защитить если что.

Трое против одиннадцати…

– Я совсем не хочу лишать тебя жизни, – Мракос обратился к Аскарии. – Моим личным врагом был твой, уже бывший, муж… а не ты… Да, тебе сейчас больно, но со временем ты смиришься с утратой… Прости, но так сложились обстоятельства…

Аскария импульсивно рванула в сторону Мракоса, приблизившись к нему вплотную. Чёрный дракон, одним лишь знаком утихомирив своих последователей, обратился к Аскарии:

Я не хочу причинить тебе больше вреда, чем уже причинил. Остынь.

Чёрный дракон отмахнулся своим крылом от рубинового.

– Ты же знаешь, что я сильнее тебя, – Мракос пытался держать Аскарию на расстоянии. – И потом, живой ты мне нравишься больше.

– С чего ты взял, что сильнее меня? – возмутилась Аскария. – Вот давай прямо сейчас и проверим?!

– Нет! – Риамон хотел остановить её. Но ему даже не дали приблизиться к ней. Последователи Мракоса уверенно преградили путь изумрудному и лиловому драконам.

Чёрный дракон совсем не хотел отвечать на выпады упорствовавшего в своей настойчивости рубинового. Он по-прежнему любил Аскарию, и для него была важна её жизнь.

Вдова старейшины знала, что ей всего-то и нужно поразить левую “ладошку” своего теперь уже злейшего врага. Это ей казалось не таким уж и сложным. Сейчас она по-настоящему ненавидела Мракоса – он отнял у неё любовь всей её жизни. Она просто не могла так легко смириться со своей утратой: её сердце жаждало мести.

Аскария выпустила обжигающее пламя, целясь в переднюю левую лапу чёрного дракона. Но противнику удалось ловко увернуться от её выпада. Было такое ощущение, что он с ней играет – от этого злость, поразившая её душу, лишь разгоралась ещё сильнее.

– Да чем вам мои лапы не угодили? – попытался пошутить Мракос. – Мне они ещё пригодятся.

– Если ты будешь мёртв, они тебе больше не понадобятся, – возразила Аскария, пытаясь хотя бы когтями уцепиться в заветную цель.

Эта глупая борьба уже начала злить чёрного дракона. Надо хоть чуть-чуть приструнить рубинового.

Мракос вложил немного силы в свой замах, рассчитывая подальше откинуть разъярённую Аскарию. При этом его когти ощутимо оцарапали её живот…

Аскария от неожиданности даже застыла на мгновение… “Как глупо!” – подумала она.

Ведь именно живот являлся её слабым местом…

Рана была не смертельной… Но именно в слабом месте кожа была настолько чувствительной и нежной, что лишь однажды повредив этот опасный участок – и рана не заживёт никогда. Даже если она очень маленькая – это не убережёт от неизбежной смерти через пять лет.

Аскария, осознав свою печальную участь в скором времени, совсем дезориентировалась в пространстве и беспомощно рухнула прямо на бездыханное тело собственного мужа.

Аскария! – Мракос кинулся за ней, испугавшись. – Только не говори, что это… Нет!

Чёрный дракон даже растерялся от глупой безысходности случившегося. Нет! Та, которую он вот уже несколько лет как любил, так нелепо умрёт в очень скором времени. Да и к тому же от его собственной “руки”. Как всё же жестока с ним судьба.

Он мягко приземлился около своей возлюбленной. Но она даже не взглянула на него, прикрыв веки и укутав крыльями словно одеялом тело своего погибшего мужа. Все попытки чёрного дракона докричаться до рубинового были безрезультатны. Она его не слышала, погрузившись в свои собственные мысли.

– Мама! – пронзительно выкрикнул серебряный дракончик, подлетая поближе к замку, рядом с которым находились его родители, Кориас и Аскария. Следом за ним летел небесно-голубой.

Нервус очень трагично перенёс смерть любимого отца, но тогда он ещё пытался хоть как-то сдерживать себя, чтобы не вылететь из пещеры. Да и младший брат в тот момент успокаивающе потёрся своей мордочкой о его шею. Но сейчас он был переполнен нахлынувшими на него эмоциями. Он очень боялся потерять ещё и свою мать.

Вирго отвлёкся лишь на мгновение и не сразу заметил, когда Нервус покинул убежище. Он не мог позволить, чтобы с его братом случилось что-нибудь плохое, поэтому без лишних размышлений отправился следом за ним.

– Мама! Мама! Не умирай! – Испуганно выкрикивал серебряный дракончик, прикасаясь к своей матери.

Аскария отвлеклась от своих мыслей. Она даже не сразу осознала, что рядом с ней находится её сын.

– Всё в порядке, Нервус, – поспешила она его успокоить. – Со мной всё будет хорошо. Я с тобой. Я рядом.

Из глаз серебристого дракончика потекли горячие слёзы облегчения. Она жива! Его мама будет жить!

Рядом со своим братом опустился небесно-голубой дракончик.

Аскария испуганно посмотрела на него, а потом бросила быстрый взгляд на Мракоса… и от неожиданности опустила глаза…

Чёрный дракон всё это время не спускал с неё своих внимательных глаз. От него не укрылся её… страх. Она испытала сильный испуг от того, что увидела неожиданно появившегося… небесно-голубого малыша… Мракос сразу понял, в чём дело. Так вот он какой – потомок Драгаров! Чёрный дракон ещё некоторое время пристально вглядывался в маленького дракончика. Он такой милый, ещё совсем невинный… и такой беспомощный… Это мерзкое маленькое отродье виновато во всём, что только что произошло!

Ах ты маленькая тварь! – не удержался Мракос, дёрнувшись в сторону маленького потомка Драгаров. – Ты заплатишь за всё!

– Нет! – выкрикнула Аскария, укрыв своими крыльями обоих малышей. – Ты не причинишь ему вреда!.. Или… ты хочешь убить и меня?

Мракос злобно посмотрел на неё… Но он даже не успел подумать о своих дальнейших действиях, потому что отчётливо услышал уверенные взмахи огромного количества крыльев…

Даже природа не выдержала такого накала страстей, щедро пролив свои “слёзы” на драконов, охлаждая их пыл. Она пыталась смыть дождём жгучую обиду, страх, жажду мести, злобу всех присутствующих здесь. А вескости своим действиям придавали уверенные гром и молния. Казалось, что последняя даже пытается присмотреть для себя подходящую жертву…

Не менее тридцати драконов вылетели из-за чёрной тучи. Друзья Кориаса. Да, они сильно опоздали, но сейчас их помощь была не менее важна.

Бреннан с Риамоном наконец освободились из-под стражи последователей чёрного дракона. Они почти мгновенно оказались по обе стороны от Аскарии, готовые в любую минуту кинуться в атаку.

Но драться уже совсем никто не собирался.

Мракос находился так близко от чистокровного… Но упустил свою возможность…

* * *

В замке остались жить Аскария, Бреннан и три маленьких дракончика. Лиловый дракон всё также продолжал обучать мальчиков боевому искусству и мудрости Драгаров. Лаврус, Нервус и Вирго были прилежными учениками; они любыми способами старались порадовать Аскарию. Ведь каждый из них знал, что ей ещё недолго осталось находиться рядом с ними…

Мракос не успел вдоволь насладиться своей победой, достигнутой с таким трудом. Очень скоро Риамон открыто вызвал его на поединок. Отказаться – означало безропотно отступить. Ему ничего не оставалось, как принять вызов.

Изумрудный дракон хотел, чтобы бой был максимально честным, поэтому он оповестил чёрного о своём слабом месте (правая подмышка). Но это знание никак не спасло Мракоса; Риамон был значительно сильнее его. Изумрудный дракон совсем не хотел убивать чёрного, но Мракос сам предложил биться до последнего вздоха… Так и расстался чёрный дракон со своей жизнью в славном бою…

Риамон стал старейшиной клана. Его кандидатуре были рады все его представители, так как он внёс некоторые свежие перемены в устаревшие драконьи порядки, при этом, не тронув самые ценные верования истинных Драгаров.

Аскарии с каждым годом становилось всё хуже: её рана начала увеличиваться в размерах и гнить изнутри. Это причиняло ей сильную боль. Но она пыталась не показывать своих страданий окружающим, хотя с драконьей эмпатией и чудесными способностями Вирго это оказалось очень сложным. Аскария была рада и тому, что у неё осталось хоть какое-то время на земле, что она имеет возможность проследить за взрослением сыновей.

Узнав о смерти Мракоса, она даже немного огорчилась… В тот момент, когда чёрный дракон убил её мужа, она была очень зла на него. Но сейчас боль утихла; Аскария даже начала испытывать жалость по отношению к своему врагу. Ведь всего, чего тот добивался – любви и признания. Он просто не знал, как этого достичь…

Когда Аскария умерла, Лаврусу было 14, Нервусу – 13, а Вирго – 12 лет.

Лаврус по-своему воспринял смерть своих родителей… Когда он с какой-то отрешённостью наблюдал, как его отец умирает – в нём что-то оборвалось. Узнав, что мать тоже совсем скоро оставит его, он изо всех сил стал тренировать свои способности, чтобы стать сильнее и увереннее в собственных силах. Но если после смерти Кориаса, в мальчике всё ещё оставалась призрачная надежда на что-то хорошее, то смерть Аскарии необратимо ожесточила его. Лаврус уяснил для себя, что кого-либо любить и быть хорошим – это непозволительная слабость. Нужно ни на кого не рассчитывать и ни о ком не заботиться – тогда и слабостей не будет…

Нервус сильно переживал из-за трагической участи своих родителей. Ему было очень больно, и он ужасно боялся остаться один. Он не знал, как ему жить дальше, метаясь от старшего к младшему брату в поисках хоть какого-то душевного тепла. Все свои страхи дракончик усердно заедал сладостями, отчего ещё больше поправлялся – это очень злило его. Но прошло некоторое время, и его ощущения начали притупляться, сходя на нет и превращаясь в бесчувственность…

Вирго вопреки всему продолжал верить в хорошие качества живых существ. Ведь он как никто другой смог почувствовать искренность чувств Мракоса по отношению к Аскарии. А тот, кто в состоянии любить, не может быть совсем плохим. Небесно-голубой дракончик был уверен в том, что чёрный просто растерялся и сделал неправильный выбор…

Вирго с тоской иногда вспоминал смерть своей матери, Миры. Она покинула этот мир в тот момент, когда прилетели тридцать друзей Кориаса и стали кружить над замком. Её сын каждую минуту перед смертью держал её в курсе происходящих событий. Мира покинула этот свет в полной уверенности, что теперь её мальчик будет в безопасности…

Небесно-голубому дракончику было очень больно потерять и своих вторых родителей, Аскарию и Кориаса. Но он был благодарен за то, что у него есть братья, хоть и не родные, но от этого не менее близкие. А ещё Вирго был несказанно рад тому, что рядом с ним остался Бреннан – ведь он, по сути, являлся его приёмным отцом. Родители всегда учили мальчика, что нужно ценить то, что имеешь. Довольствуйся малым – получишь большее. Эти тёплые мысли радовали и вселяли надежду на лучшее…

Вирго приземлился рядом с бездыханным телом брата. Тот находился в таком жалком состоянии, что на него было больно смотреть.

Небесно-голубому дракону было очень жаль, что его средний брат так и не смог справиться со своей обидой на собственную судьбу, отчего тот погряз в своей жадности и жажде наживы. Но в кого бы он со временем не превратился – серебряный дракон всё также оставался по-детски наивным. Очень жаль, что, в конце концов, средний брат стал подражать старшему.

Вирго всегда симпатизировал Нервусу и в тайне надеялся на то, что тот изменится в лучшую сторону. Небесно-голубой дракон уткнулся своей мордочкой в шею серебряного, как он всегда это делал, когда пытался успокоить среднего брата. Только сейчас это было необходимо ему самому.

– Ты не заслужил такой участи, – горестно произнёс Вирго. – Теперь я больше не буду жалеть Лавруса. Он неисправим и опасен для тех, кто мне дорог. А я больше не хочу терять близких!

* * *

Когда Оливия заметила, что события уже давно не соответствуют ранее задуманному плану, то даже забеспокоилась как-то. Местонахождение у неё довольно-таки опасное. Башня очень даже на виду у неожиданно прибывших драконов безжалостных. Гляди, ещё и она им чем не угодит – им-то без разницы, кого поджаривать. А ей самой её белоснежная кожа и такой нравится вполне. Да и не идёт ей совсем чёрный цвет и корочка… хрустящая. Царевна даже как-то растерялась в мыслях своих запутанных. И что делать теперь? Самостоятельно девушка из башни и не выбиралась никогда, потеряется ещё на выходе ненароком. Будет очень досадно.

Царевна в дальнюю стеночку каменную вжалась испуганно, дышит прерывисто, думает усердно. Так её за этим занятием и застал… неужели и впрямь Вирго…

Ловко оттолкнувшись от подоконника, в башню запрыгнул юноша с льняными волосами.

– Оливия, – взглянул он на неё. – Ты здесь?

– Ну а где же мне ещё быть? – скривилась царевна. – Из башни высокой далеко не убежишь.

Молодой человек не обратил никакого внимания на попытку девушки пошутить, а лишь произнёс с особой настойчивостью:

– Нам пора уходить отсюда!

– А как же Вениамин? – забеспокоилась Оливия. – Он же сам не справится.

Её собеседник посмотрел на неё каким-то непонимающим взглядом, как будто она говорит чепуху несусветную.

– Сейчас надо о тебе… позаботиться, – как-то задумчиво произнёс он. – Остальное потом. Ну давай же, живее!

“Какой-то он излишне настойчивый, – подумала царевна. – И странный. Что-то в нём не так”.

Но развивать свою мысль дальше не стала. Дракон вновь обратился и ухватил её передними лапами.

Пока они удалялись от замка, Оливия пыталась высмотреть знакомое лицо молодого человека, о котором так беспокоилась. Но кроме одиноких каменных глыб так ничего и не углядела. И куда только все подевались? Ни людей, ни драконов нигде не видать…

Через несколько минут полёта царевна, наконец, осознала, что Вирго её совсем неудобно держит. Гляди ещё синяки на нежной коже появятся… Да и больно как-то, а спускаться они пока что и не собирались совсем.

– Мне неудо-о-обно, – жалобно проблеяла она.

Дракон даже не взглянул на неё, лишь строго ответил:

– Терпи. Не умрёшь.

Что за наглость такая?! Так с царскими дочками не разговаривают! А она думала, что Вирго – настоящий джентльмен.

– Я отцу на тебя пожалуюсь, – надулась она.

– Будешь много болтать – совсем отпущу. Не думаю, что летать умеешь. – Дракон как-то едко усмехнулся. – Можем проверить, если что?

Оливия уж совсем расстроилась от таких слов. Злой он! Злой! Его как будто бы подменили…

– Нет. Спасибо. Я потерплю.

– Вот и отлично. Хорошая царевна – молчаливая царевна.

* * *

Вениамин наконец-то выбрался из лабиринта, по которому уже минут десять как бродил. Он оказался в просторной комнате с одним высоким арочным окошком, через которое мягко проглядывал свет. Царевич выглянул в отверстие и огляделся. Так, он находится в той самой темнице, где совсем недавно была Оливия. И куда она подевалась? Не улетела же своим ходом? Молодой человек для пущей уверенности даже с особым усердием присмотрелся к подножию башни – на тот случай, если там тело какое-нибудь вдруг завалялось… Но ничего похожего не узрел. Даже вздохнул от облегчения.

Значит её забрал дракон… Интересно, который?

Была ещё призрачная надежда на то, что царевна решила поискать выход через другой коридорчик. Здесь, помимо того, из которого он сам только что вышел, ещё четыре было. Но надежда как-то быстро улетучилась, когда оттуда почти по очереди стали появляться его друзья. А царевны как не было, так и нет…

Белла предложила вернуться обратно. Дорогу назад они быстро смогут найти, так как ведьма на пути в темницу маячки специальные выставляла – теперь точно не заблудятся. Остальные дружно согласились с этой идеей. Мрачно здесь как-то и зябко. Но друзья даже развернуться не успели, как в окно влетел небесно-голубой дракон… Его изумрудные глаза быстро отыскали Вениамина.

– Нам нужно поговорить, – мягко прозвучал драконий голос, когда тот к царевичу обратился. – Садись. Пожалуйста.

Вирго преклонил голову перед Вениамином, чтобы тот мог взобраться к нему на спину.

Царевич хотел было возмутиться такой бесцеремонной простоте змея, как будто они дружат с пелёнок, но почему-то быстро передумал… Внутри у него растеклось какое-то приятное тепло… Ему неожиданно захотелось довериться красивому дракону, которого он совсем недавно собирался убить. С чего бы это?

Перед тем, как вылететь из башни с царевичем на спине, дракон ненадолго задержал свой взгляд на ведьме. Та чуть заметно кивнула ему в ответ, как будто с чем-то соглашаясь.

* * *

Всю дорогу неизвестно в каком направлении Оливия провела, неудобно свесившись на передних лапах небесно-голубого дракона. Она безучастно наблюдала за беспорядочно сменяющимся пейзажем где-то внизу. Девушку сейчас мало интересовала красота окружающей природы. Её мышцы настолько затекли, а кости, казалось, вот-вот совсем переломятся, что единственным желанием на данный момент было – спуститься с небес на землю.

Пейзаж неприятно сменился. Перед уже далеко не ясным взором девушки предстала угольно чёрная гора с угрожающего вида замком-крепостью на самой её вершине. Ассоциировалось это место почему-то с самой настоящей темницей. Что-то даже захотелось проверить степень своей “летучести”, лишь бы не посещать это стремительно приближающееся громоздкое изваяние, вызывающее всепоглощающее чувство безысходности.

Дракон влетел в огромное окно на верхнем этаже каменной крепости. От незваных посетителей этот обширный проход защищала магия. Царевна невежливо была усажена на холодный каменный пол. А перед ней уже стоял мгновенно обратившийся юноша с изумрудно-зелёными глазами.

Оливия решила, что говорить уже можно, так как её “лётные” навыки теперь проверять никто не будет. Поэтому поспешила возмутиться. И конечно же вслух:

– Что-то ты злой. Обращаешься со мной так, как будто я какая-то вещь бездушная.

– Ты вроде не хрустальная, – ехидно взглянул на неё дракон. – Не разобьёшься.

Ой, сдаётся царевне, что рядом с ней и не Вирго совсем. И так страшно стало от мысли такой. Надо бы проверить свои догадки.

– Скажи, а ты помнишь, что мы делали, когда ты мне Легенду о Драгарах рассказал?

Юноша застыл на мгновение. В его взгляде появилось удивление и какое-то даже презрение что ли.

– Он тебе рассказал о наших предках?

– Я знала, что ты не Вирго! – выкрикнула царевна, обрадовавшись верности своей догадки; но потом подумала о том, что теперь самое время и испугаться: – Но кто ты?

Красивый светловолосый юноша быстро начал преображаться в человека со смолянисто-чёрными волосами, опускающимися на плечи. Он выглядел очень бледным, с резкими чертами лица и глазами обжигающе чёрного цвета.

Всё существо царевны от одного взгляда на представшего перед ней молодого человека наполнилось неконтролируемым страхом. Хотелось немедленно убежать от него куда подальше. Не оглядываясь. Но ведь не скатиться же с горочки кубарем вниз – это с жизнью как-то не совместимо совсем. А если что, то умереть и здесь всегда можно, прям с этого самого места, на котором всё ещё сидит, не сходя ни капельки. Встать что ли для важности?

Царевна поднялась. Но незнакомец был настолько высок, что этот её уверенный жест даже ей самой жалким показался.

* * *

Вирго спустился к подножию башни и царевича на землю поставил. Ничего не оставалось, как всю правду о лже-похищении рассказать добру молодцу. Теперь-то царевну взаправду спасать надо, и помощь любая в таком деле пригодится.

Вениамин возмутился от слов услышанных. Значит, он старался, беспокоился о “несчастной” царевне, а она лишь играла с ним. Вот же девица коварная! Да и царь-батюшка тоже хорош – фаворитом своим называл… А всё подстроено было. Вениамину даже горделиво обидеться захотелось. Но сердцу-то не прикажешь. Любит он красну девицу, очень любит…

Ладно, спасёт её в этот раз, а там подумает, что с ней дальше-то делать. Да и Вирго сказал по секрету, что Оливия тоже успела царевича полюбить, хоть и пытается всячески отнекиваться. Эх, проучить бы хорошенько царевну строптивую, чтобы знала, как на чувствах добрых молодцев играть. Но это всё потом. План А – спасти, план Б – проучить.

Как только Вирго с Вениамином разговор закончили, так перед драконом волшебное зеркальце материализовалось, из которого послышался знакомый голос.

– Тут с Вами царь Минелай говорить изволит. Примите видео-звоночек?

Вирго мельком взглянул на царевича, а потом ответил правителю великому.

– Здравствуй Вирго, – поприветствовал его Минелай. – Как там Оливка моя ненаглядная? Я что-то никак связаться с ней не могу. Али случилось что? Неужто план наш раскрылся?

– Да, царь-батюшка, – не удержался Вениамин, – план ваш и вправду раскрылся.

Волшебное зеркальце быстро переметнулось к царевичу, чтобы его образ Минелаю показать. Царь аж от испуга икать стал. Какой поворот неожиданный.

– А с царевной-то что?

– А вот дочку Вашу теперь взаправду похитили. Ваш план со “злобным” драконом сработал буквально.

В словах царевича прозвучала ирония, а ещё обида за розыгрыш неприятный. Царю даже как-то неловко стало; но сейчас надо было нервничать по другому поводу. Любимая доча теперь в самой настоящей опасности.

Вирго не стал дожидаться, чем разговор между особами знатными закончится, а перевёл всё внимание на себя, чтобы рассказать о плане дальнейших действий. Как только видеозвонок был окончен, к ним и остальные друзья успели подойти.

Белла по дороге остальных тоже в курс дела ввела, чтобы времени зря не терять. Именно об этом её мысленно попросил дракон, когда они все вместе в башне находились.

– Так ты, значит, хороший дракон? – уточнил Кристас. – А если бы мы тебя убили ненароком?

– Как бы не вышло наоборот, – прищурился Вирго в ответ. – Но не будем зря тратить время на разговоры.

Дракон взял к себе на спину Вениамина и Кристаса. А Радмира Белла к себе в ступу взяла – там как раз свободное место было. И все вместе отправились друзья в дорогу неблизкую, к чёрной гранитной скале.

* * *

Таинственного похитителя звали Лаврусом.

“Так вот он какой, старший брат Вирго”, – печально подумала Оливия.

Царевне совсем не понравилось, что теперь её заперли взаправду. Дракон какой-то необщительный попался. Может он уже и вовсе забыл про неё. Умрёт ещё с голоду, случайненько… А кушать-то и правда захотелось. Сильно!..

– Эй! – Царевна на секундочку задумалась, как бы обратиться повежливее. – Мистер похититель, а обед у меня на сегодня намечается? А то я с утра почти ничего не ела, а уже и ужин скоро.

Оливия к двери массивной прижалась, в тишину вслушивается. Но, похоже, никто отвечать ей не спешил.

– Вот до ужина и подождёшь, – через некоторое время послышался откуда-то издалека не очень вежливый голос.

А разве есть не нужно всегда, когда тебе хочется? Ему что, жалко что ли?..

– А я сейчас хочу! Мне о-о-очень надо! Вот прибудут мои спасители, я им всё про тебя расскажу.

– Да кому ты нужна такая, вредная?

– И совсем не вредная… Я, когда голодная, нервничать начинаю. Сильно… Ты мне хоть скатерть-самобранку передай что ли. С ней я как-нибудь сама разберусь.

Обычный волшебный артефакт. Совершенно простой в обращении. Наверное. Там ему какие-то слова вроде как нужно сказать. И любая еда любезно разложится перед ней. Вспомнить бы только, что говорить…

– Ишь чего захотела. Может ещё и торжественный пир в твою честь устроить по случаю твоего прибытия?

– А можно? – наивно спросила Оливия.

Лавруса поразила доверчивость царская. Неужели эта девушка и правда считает, что ей всегда везде рады и ради неё вообще пойдут на любые глупости? Да и болтает она слишком много – уже ему все уши прожужжала. Устал он что-то от царевны. Да и к своему одиночеству привык уже давно.

Золотой дракон всегда был в восторге от того, что все его боятся и ведут себя тише воды, ниже травы. А эта сначала “душой пятки поискала”, когда впервые увидела его настоящий облик. Коленки затряслись, ручки задрожали. А потом её паника в болтливость излишнюю переросла. Или это девушка от голода так осмелела?

“Может её и правда накормить – глядишь и утихомирится? Хотя вряд ли, для такой нужны методы более серьёзные.”

Дверь в комнату, где Оливия находилась, отворилась с противным скрипом. Царевна быстренько отпрянула подальше, проход освободить. Лаврус нёс что-то похожее на еду в золотой тарелке в одной руке и кубок с какой-то жидкостью – в другой. Царевна заинтересованно взглянула на своего пленителя.

“Значит, скатерти-самобранки совсем не будет? Да, выбор невелик.” Лаврус поставил еду прямо на пол рядом с царевной.

– Ешь, – безапелляционно приказал дракон.

– Прямо здесь, на полу? – удивилась Оливия.

Похититель кивнул в ответ.

Девушка опасливо опустила свой взгляд на тарелку. Там лежал небольшой кусок белого мяса, на вид отварного и… та самая кашка гречневая, на которую она ранее Вениамину жаловалась. Царевна задумалась. Неужели и в кубке сок… берёзовый? Получше присмотревшись к жидкости, на которую дракон совсем не поскупился (лучше бы мяса больше добавил и желательно тушённого), девушка её совсем опознать не смогла. Ясно одно – это что-то зелёного цвета.

– И всё? – Оливия печально взглянула на Лавруса. – Больше никакой еды не будет?

– Довольствуйся тем, что принёс. А будешь привередничать – и этого лишишься.

Царевна передумала задавать следующий вопрос, который так и норовил соскользнуть с её язычка. Ей и есть на полу придётся? Но сей факт и без слов был вполне очевиден.

Оливия грустно опустилась, чтобы подобрать свой обедо-ужин и отошла поближе к стеночке. Там хоть спиной облокотиться можно. И не важно, что камни холодные и неудобные совсем. Лаврус про себя улыбнулся такой безмолвной покорности девицы.

– А ты разве не удалишься куда-нибудь по своим делам? – подала голос Оливия, поглядывая на дракона снизу вверх. – Или мне при тебе есть придётся?

– Я пока здесь постою. А как трапезу свою закончишь, я столовые приборы обратно заберу. – Лаврус уже начал раздражаться. – И давай поторапливайся, время не резиновое.

* * *

Радмир опасливо вжался в стенки ведьминой ступы. А транспорт очень даже скоростным оказался. К замку Вирго Белла вроде как на метле прилетела. А тут гляди и ступа в кармане завалялась. Царевич до сих пор таким чудесам удивлялся. А у девушки карманов-то ой как много. Интересно, что у неё там ещё припрятано?

Радмир пристально, с особым вниманием ведьму разглядывал, пока та самоходным транспортом управляла.

Волосы девушки красиво развевались по ветру, больно в глаза отсвечивая своим отблеском зеркальным. Она свободно держалась в ступе, величественно выпрямив спину. Сам царевич то и дело бился о бортики, когда они подскакивали от встречного ветра. А на ведьму похоже никакие физические законы не действуют. Прям не стоит, а парит над облаками.

Добрый молодец так заворожено глядел на ведьму прелестную, что от такого пристального взгляда она даже обернулась.

– Чем так впечатлился? – улыбнулась ему Белла.

– Тобой восхищаюсь. Красивая, ловкая, уверенная в себе. Очаровала ты меня.

Ведьма весело расхохоталась от таких слов.

– Не увлекайся. Тебе ещё помогать царевну спасать. А то ты сейчас разомлеешь от восторга, и что мне потом с тобой делать?

– Делай со мной что хочешь. Я по собственному желанию тебе в плен сдамся.

Белла вздохнула с иронией.

– Ох и спасители выискались. Сначала за одной девушкой бегают, потом за другой ухлёстывать начинают. Гляди и третью по дороге обнаружим.

У царевича даже блаженный туман в голове прояснился от слов ведьминых. Неужели эта черноволосая красавица его легкомысленным считает?

Да, вначале он и правда подумывал об Оливии как о предполагаемой невесте. И отец его не раз намекал, что жениться пора. А знаменитая царевна была очень выгодной партией. Но царевич-то всегда мечтал о настоящей любви, чтобы ради любимой хотелось подвиги благородные совершать. А так как с Оливией Радмир не был знаком лично и не видел никогда в глаза, то решил воспользоваться подходящим случаем. А может и впрямь эта девушка – судьба его. А потом всё как-то закрутилось, завертелось. То спасать её нужно, то вроде как уже и без надобности… Теперь вот девушка вновь в помощи нуждается. Во всех этих событиях царевич уж давно запутался… Но каждый, кто с Радмиром знаком, знает, что на него всегда положиться можно. Даже если царевич уже жениться на девушке совсем не собирается (как-то слишком много он узнал нелестных подробностей за время затянувшегося спасения, да и у Вениамина похоже к ней серьёзные чувства – дорогу никому переходить он уж точно не будет), но в беде всё равно не оставит.

А вот Белла его как-то сразу привлекла своей простотой и искренностью. Так что ни в какой легкомысленности его и не упрекнуть вовсе.

Все свои размышления по этому поводу он попытался ведьме изложить.

Но Белла лишь грустно произнесла в ответ:

– Эх, добрый молодец, не той девушкой ты увлёкся… Я влюблена в другого…

После чего ведьма ловко тему сменила, и о таинственном незнакомце больше не упоминала.

* * *

Оливия стояла перед огромным зеркалом в ванной комнате. Хоть здесь относительные удобства обнаружились.

Девушка всматривалась в своё опечаленное лицо. Оказывается, если тебе запрещают есть столько, сколько хочется, тогда только о еде и думаешь. Ей было совершенно непонятно: как можно наесться отварным мясом? Да ещё одним-единственным кусочком, размером с её кулачок маленький!

Царевна придирчиво осмотрела свою фигуру. Неужели худеть начала? Стрессы… недоедание… Так гляди истощает бедняжка и будет под стать разве что Косте Мёртвому. И царевичи все разбегутся от неё совсем.

Оливия огляделась по сторонам. Жаль, что волшебное зеркальце где-то по пути потеряла, пока в свою новую темницу спешила усердно. И поговорить даже не с кем – кругом одни стены безмолвные.

Беспорядочно скользя своим взглядом по полочкам разным, царевна присмотрела для себя вполне сносный гребенец. Изделие, конечно, не самого лучшего качества, но в данной ситуации как-то особо не попривередничаешь. Ну, хоть волосы причешет, успокоится (трёхсот движений гребнем вполне хватит). Нервы надо беречь и волосы тоже.

Так, где-то в пятидесятый раз проводя по своей роскошной шевелюре найденной расчёской, Оливию вдруг в сон начало клонить. Ещё из упёртости излишней царевна продолжила воспроизводить ранее задуманное действие; а потом и вовсе упала без чувств посреди просторной ванной комнаты…

Как только друзья стали приближаться к замку золотого дракона, Вирго предложил разделиться. Беллу с царевичами он оставил у подножия гор, а к старшему брату отправился один. Небесно-голубой дракон не хотел ввязывать друзей в свои семейные разборки. Заодно, пока он отвлечёт Лавруса, остальные смогут беспрепятственно спасти царевну.

Лаврус находился в своей комнате, когда вдруг заметил приближение младшего брата. Золотой дракон всегда был очень одинок из-за своего скверного характера, да ещё и по той причине, что окружающие его боялись. Хотя сам факт преклонения перед ним его вполне устраивал, но иногда хотелось видеть перед собой достойного противника.

Наблюдая за плавными взмахами красивых крыльев Вирго (дракон летел медленно, чтобы дать возможность ведьме с царевичами обогнать его с другой стороны и устроиться рядом с единственной неуютной комнатой в чёрном замке; он был уверен, что брат поселит девушку именно в ней), Лаврус почему-то вспомнил своё детство. Чудесные полёты вместе с Бреннаном и братьями. Да, старшему нравилось дразниться и унижать окружающих, но Вирго с Нервусом всегда продолжали его любить несмотря ни на что. С ними золотой дракон мог быть самим собой; в окружении своей семьи он чувствовал себя в безопасности.

И чего Лаврус добился сейчас? Его все боятся, общаться с ним никто не хочет, да и вообще, его обитель каждый пытается обойти стороной. Да, он сильный и могущественный, но стоит ему показать свою уязвимость в чём-то, как этим обязательно воспользуется какой-нибудь враг, чтобы поскорее расквитаться с ним.

Другое дело Вирго… Ему даже совсем ничего не нужно делать для того, чтобы окружающие любили его. Любой злейший враг рано или поздно обязательно станет его другом. Небесно-голубой дракон всегда поможет всем, кто его об этом попросит.

Он такой красивый, галантный и остроумный; у него и невеста, наверное, уже есть. Как же такому добру пропадать бесславно?! Даже при том, что сам Лаврус обычно прикалывался над своим младшим братом, последний всегда относился к нему терпеливо и добродушно. И так тоскливо стало золотому дракону, что хоть на стенку дерись от чувств, доселе ему не известных…

Замок Лавруса был построен так, чтобы удобно было наслаждаться закатом. Поэтому стены, выходящие на запад, были защищены лишь тонким прозрачным слоем магии, открывая превосходный вид на потрясающую природу, которая самому дракону всегда казалась удивительно красивой именно в последних ускользающих лучах заходящего солнца. В направлении остальных частей света, конечно, тоже располагались окна, но это было лишь для общего кругозора – мало ли, кто-нибудь захочет на него напасть неожиданно, а золотой дракон даже и не заметит этой маленькой детали.

Лаврус проследил за приближением своего младшего брата. От небесно-голубого дракона настолько отдавало простотой и душевным теплом, что это уже начинало злить хозяина чёрного замка. Всё, о чём он мог думать в данную секунду – поскорее избавиться от своего правильного родственника. Не дождавшись, когда Вирго поравняется с его комнатой, Лаврус снял магическую защиту, чтобы вылететь ему навстречу.

– А я уже заждался, – невесело вздохнул золотой дракон, вновь восстанавливая прозрачную стену. – Ну что, прилетел, чтобы поквитаться со злым старшим братом?

Вирго конечно был зол на него, что тот так жестоко расправился со своим же кровным родственником. Перед его внутренним взором всё ещё стоял немного глуповатый образ Нервуса. Он ничем не заслужил собственную смерть. Но небесно-голубой дракон был не в состоянии довольно продолжительное время испытывать гнев. В его голове совсем не существовало понятия “кровь за кровь”.

– Только не говори, что ты уже успел простить все мои выходки, – поморщился Лаврус.

Он подлетел к своему младшему брату и ощутимо ткнул его своим плечом, заставляя обернуться.

– Нужно раз и навсегда покончить со всеми нашими противоречиями! – выкрикнул золотой дракон, вызывая своего противника на бой.

– Я не хочу с тобой драться, – возразил Вирго. – Мы прекрасно помним, чем это закончилось в прошлый раз.

– Ты либо будешь защищаться, либо умрёшь самым глупым образом.

Даже если Вирго откажется отвечать на его выпады – это не остановит золотого дракона.

Небесно-голубой дракон согласился на поединок, предложив лишь одно маленькое условие. Они будут драться над просторным плато, чтобы в случае чего, не пришлось слишком далеко падать.

– Хочешь встретить свою смерть в более презентабельном виде? – съязвил Лаврус.

– А может я таким образом о тебе забочусь.

Золотой дракон согласился на это глупое условие. На своего брата он первым кинулся в атаку, чтобы тот не расслаблялся.

Лаврус в бою предпочитал резкие и неожиданные выпады. А ещё для увеличения силы удара он любил использовать свой вес, чтобы противнику было сложнее с ним справиться.

Вирго помнил технику боя своего старшего брата ещё с прошлого раза. Поэтому прекрасно знал, чего от него ожидать. Враг, который в битве использует свой вес, хочет с удвоенной силой поразить цель. Но если в самый неожиданный момент увернуться, то более тяжёлый противник потеряет равновесие и по инерции далеко отлетит, при этом, совершенно не контролируя сам процесс. Таким образом, небесно-голубому дракону удалось нанести пару неожиданных ударов, поразив крыло и спинной гребень старшего брата.

Лаврус понял, что с Вирго стандартные методы не пройдут и начал контролировать силу своих выпадов, чтобы если что, вовремя сгруппироваться.

Прошло уже пятнадцать минут активного боя. Старший брат приобрёл следующие ранения: немного подбитое левое крыло, поцарапанный гребень, выбитый зуб, подбитый правый глаз. Младшему тоже немного досталось: глубокая царапина на левой задней лапе и порез чуть ниже правого плечевого сустава.

– Может, хватит уже меряться силами? – прокричал Вирго.

– А ты что, испугался?

С этими словами Лаврус выдохнул побольше огня в сторону своего противника. Но младший брат вовремя увернулся, избежав последствий подобной атаки. Схватка продолжилась.

* * *

Когда Вирго ещё только подлетал к чёрному замку, ведьма успела царевичей к комнате, в которой Оливия должна была находиться, переправить. Они как раз на каменных выступах расположились, ожидая, когда тонкая прозрачная оболочка огромного окна на миг исчезнет. Защитная магия Лавруса распространялась сразу на весь замок: все внешние проходы открывались и закрывались одновременно. Поэтому, дождавшись, когда золотой дракон вылетит навстречу своему младшему брату, друзья мгновенно воспользовались моментом и вошли внутрь замка.

Комната оказалась вполне просторной и пустой, без какой-либо мебели.

Естественное освещение прокрадывалось лишь с западной её части. Вениамин засуетился в поисках Оливии; его взгляд услужливо остановился в неприметном уголке, куда тусклые отблески солнечного света почти не проглядывали. Там на овечьей шкуре, заботливо укрытая пуховой простынёй, лежала царевна.

Вениамин обрадовался своей находке. Сейчас подбежит, обнимет крепко, зацелует… Ах нет, он же обиделся на неё… поцелуи и объятья будут значительно позже. Царевич тихонечко подошёл к девушке, позвал её по имени… А она просыпаться совсем не собирается. Вот же наглость-то какая: он её, значит, спасать пришёл, а девице и вовсе всё равно. Видите ли, сны у неё покрасивше будут, чем сам добрый молодец.

– Оливия, просыпайся, – тормошил девушку царевич.

Но ответа никакого не последовало.

А жива ли она вообще?

Обеспокоенный Вениамин попытался пульс у царевны отыскать. Но что-то никаких признаков жизни не обнаружил.

Белла вежливо доброго молодца отодвинула, чтобы не мешал, и сама рядом с Оливией присела.

– Да не беспокойся ты так, жива твоя возлюбленная. – Ведьма высунула из одного из своих многочисленных карманов небольшое зеркальце, приложив его к носу “спящей красавицы”. Стёклышко едва заметно начало запотевать. – Видишь, дышит. Её сон настолько глубокий, что пульс едва ощутим.

– Это она от скуки что ли так устала? – попытался пошутить Кристас, неуютно оглядываясь по сторонам.

Но Вениамин зло шикнул на своего друга. Что-нибудь плохое о своей любимой он никому не позволит говорить, тем более, когда девушка находится в таком беспомощном состоянии и на слова нелестные в свой адрес ответить не может.

– Судя по признакам, царевну опоили усыпляющим зельем, – произнесла Белла. – Проспит ещё не менее двух суток.

Все присутствующие как-то притихли.

– Нам нужно перетащить Оливию поближе к окну. Когда золотой дракон снова использует свою магию, мы успеем её быстро в мою ступу транспортировать.

Царевичи послушно схватились за концы шерстяного ложа царского и поволокли девушку по полу к магическому окну. Царевна даже почти не шелохнулась во время такой бережной транспортировки.

А потом все дружно потеснили спящую Оливию на удобной тёплой овечьей шкуре. Не стоять же всё время, пока ждать будут.

Но перед ними такая выразительная картина нарисовалась. Чуть поодаль от чёрного замка схватились в смертельном бою золотой и небесно-голубой драконы.

– Вирго! – испуганно выкрикнула Белла, вскочив на ноги, и даже попыталась прорваться сквозь магическую защиту, барабаня по ней своими маленькими кулачками.

– А я-то думал, как нам отсюда выйти, – попытался пошутить Кристас. – А надо всего лишь вежливо постучать.

– Ты у меня сейчас договоришься, – ведьма переметнула свою злость на слишком болтливого царевича. – Так, что мало не покажется.

Но Радмир удержал Беллу от необдуманных поступков.

– Наш дракон сильнее, – робко проговорил он. – Ведь правда?

Но на вопрос никто не ответил. Все дружно припали к окну, переживая за исход боя.

* * *

Битва продолжалась ещё минут пятнадцать. Схватка была очень ожесточённой. С той лишь разницей, что Лаврус упорно искал слабое место своего противника, а Вирго, наоборот, всеми силами пытался в него не попасть.

Золотой дракон от отчаяния совсем забыл, что чуть ранее перестал использовать в собственных атаках тяжесть своего веса. Он посильнее разогнался, пытаясь укусить противника за правую переднюю лапу и оттолкнуть на острые каменные уступы. Но это ему не удалось: золотой дракон лишь едва соприкоснулся со своим врагом и по инерции отлетел к бугристой поверхности скалы. Сгруппироваться у него не получилось. При неудачном падении он сильно повредил правое крыло, изодрав его об острый камень. Но это была не единственная неожиданно возникшая проблема…

Золотой дракон проскользил по плоской поверхности плато, которое неудачно решило закончиться в самый неподходящий для этого момент. Лаврус неожиданно для себя обнаружил, что находится в свободном падении. А так как одно его крыло было серьёзно повреждено, да и второе не особо обладало лётными способностями, то он почти не имел никакой возможности контролировать своё нежелательное падение, не говоря уже об удачном приземлении.

Всё это Лаврус ощутил в какую-то долю секунды. Но его быстро привёл в чувство неожиданный толчок откуда-то из-за спины. Вирго быстро сориентировался в ситуации и, не раздумывая, бросился на помощь брату. Ему удалось вытолкнуть золотого дракона на вполне объёмный каменный выступ, находящийся приблизительно в двадцати метрах от вершины горы. Активно используя собственные крылья, и крепко обхватив верхнюю часть тела Лавруса, он, насколько это было возможно, смягчил удар от падения.

Несколько минут золотой дракон никак не мог прийти в себя от пережитого шока. А потом и вовсе впал в истерику.

– Я тебя собирался убить, – нервно выкрикивал он, – а ты меня ещё и спасаешь. Да на тебя даже злиться невозможно. Может мне самому добить себя, чтобы никогда больше не видеть такого хорошего тебя?

И он от жалости к себе начал биться головой о каменную поверхность, на которой лежал. Но Вирго его остановил.

– Ну перестань. Ты прекрасно понимаешь, что вся эта битва была довольно глупой затеей. Я никогда не был тебе врагом. И не мне тебя судить за поступки совершённые ранее. Ты поступил очень плохо, но тебе с этим жить…

Белла очень переживала, внимательно следя за разгоревшейся битвой. Она вздрагивала от каждого нового удара, нанесённого Вирго. А когда оба дракона скрылись за скалой, она и вовсе зажмурилась, уткнувшись в грудь услужливо обнявшего её Радмира. Каждая последующая минута неизвестности была для неё пыткой. Ведьма смогла расслабиться лишь тогда, когда услышала телепатический зов небесно-голубого дракона. Ему была нужна её помощь.

Лаврус был не в состоянии лететь самостоятельно. Транспортировать его в чёрный замок мог только специальный ведьмин порошок, который делал тело как и любой другой неодушевлённый предмет невесомым. Золотой дракон послушно снял магическую оболочку, чтобы Белла смогла оказать помощь. Царевичей с Оливией решили пока оставить на прежнем месте, не проветриваться же им неопределённое время на вершине какой-нибудь скалы.

Позже ведьма вернулась обратно к своим друзьям, которых к тому времени расположили в более гостеприимной комнате. А Вирго остался поговорить со своим братом.

Золотой дракон уже успел немного успокоиться, прийти в себя и обрести контроль над своими эмоциями. Он восседал в удобном большом кресле, в обивку которого были вшиты натуральные золотые нити. Небесно-голубой дракон совсем не ощущал никакой агрессии со стороны Лавруса, лишь едва заметную тоскливую усталость.

– И стоило затевать драку? – произнёс Вирго. – Или ты уже совсем от скуки умираешь, что не знаешь, чем себя занять?

– Вот, косточки размял, полетал немного, – Лаврус попытался изобразить улыбку, но последняя вышла довольно кривоватой и какой-то неестественной. – А где же остальные смелые спасители? Там, где есть одна несмышлёная, но очень красивая царевна, просто обязана присутствовать куча доблестных рыцарей, чтобы спасать её от себя самой же.

– Я смотрю, у тебя настроение улучшилось… Может, для разнообразия дадим спасти добрым молодцам несчастную Оливию. Да и сама девушка уже, наверное, устала сидеть по темницам всяким… мрачным. Царские дочки всё-таки привыкли к определённому комфорту… и ещё, чтобы ими все непременно восхищались…

– О да, царевна оказалась довольно строптивой и неприятно шумной. Её болтовня по всему замку распространялась: всё бубнит и бубнит, никак не уймётся. Пришлось её утихомирить чуть-чуть, а то достала совсем…

Вирго узнал от своего брата, что зелье, которое с превеликим удовольствием выпила царевна, совершенно безвредное. Девушка поспит несколько суток – и беспокоиться незачем.

Лаврус печально всматривался в отблески заходящего солнца и продолжал вспоминать своё детство. Нет, он конечно же не жалел о том, что никогда не был мягким, как Вирго. Но сейчас золотой дракон почему-то стал задумываться над тем, что его жизнь сложилась вовсе не так хорошо, как хотелось бы. Ему не хватало какой-то глубины что ли. Лаврус вначале загорался новой идеей, а после получения желаемого, быстро терял к нему интерес. Любые предметы, которыми он облагораживал свой дом, совершенно не были нужны ему самому. Мимолётное удовольствие дракон получал лишь в процессе отбирания их у того человека, кому они были дороги. Лаврус даже не позаботился о том, чтобы подумать, что бы хотелось ему самому.

Золотой дракон испытывал жгучее чувство вины за то, что убил собственного брата. В тот момент злость и раздражение овладели им настолько, что он совсем перестал себя контролировать, поддавшись разрушительным эмоциям. Всё-таки Лаврус любил Нервуса – он был единственным из оставшихся в живых на тот момент его кровным родственником. Но золотой дракон сам же всё и испортил. А потом ещё по собственной глупости мог лишиться и Вирго…

Лаврусу совсем не хотелось испытывать к себе жалость, находясь рядом со своим младшим братом, ведь от него невозможно ничего скрыть. А золотой дракон как-то больше привык излучать явное превосходство перед окружающими. Сейчас же он чувствовал себя, как будто нашкодивший ребёнок, который совсем не хочет признавать свои ошибки. И ему это очень не нравилось.

– Я бы хотел некоторое время побыть один, не знаю, как надолго это затянется… Забирай уже поскорее царевну, да и приспешников своих. Устал я что-то. Мне бы восстановиться.

Вирго серьёзно посмотрел на брата.

– На благодарность от тебя я как-то не надеялся… Но ты бы мог мне кое в чём помочь.

– Может я смогу обойтись банальным “спасибо”? – скривился Лаврус. – Спасибо, что уберёг мою левую ступню от повреждения. Я, наверное, так громко беспокоился о ней, что ты сделал всё, чтобы я её не поранил. Теперь остальные части тела довольно быстро заживут. Да ещё чудесные снадобья твоей ведьмы…

Лицо небесно-голубого дракона приобрело удивлённый вид. Ему даже как-то неуютно стало сидеть в кресле напротив Лавруса, который просто прожигал его своим любопытным взглядом.

– Она не моя… Белла – придворная ведьма царя Минелая.

– Я может телепатией и не владею, но с эмпатией у меня всё в порядке.

Она так волновалась за тебя… Без сомнений ты ей очень сильно дорог. Даже такой бесчувственный чурбан, как я, могу это распознать.

Вирго никогда раньше об этом не задумывался. У Беллы всегда отлично получалось закрывать свои мысли от окружающих… А лёгкое кокетство у неё вообще в крови… Но ему сейчас совсем не хотелось обсуждать эту тему…

– Я бы хотел тебя кое о чём попросить…

Лаврус в предвкушении наклонился чуть ближе к своему брату.

– Вениамин хотел немного проучить царевну, и мне нужен ты на роль злого дракона…

Золотой дракон явно не такой просьбы ожидал, поэтому в ответ горестно с лёгкой иронией вздохнул.

– Неужто ты меня уже к добрым причисляешь?

– Я верю, что ты извлечёшь правильный урок из случившегося. Так ты мне поможешь?

– Интересно было бы узнать, что ты задумал?

И Вирго обрисовал приблизительный план дальнейших действий…

Задолго до того, как стало использоваться выражение “давным-давно”… Но самые первые представители Драгаров уже обитали на Земле. Ещё с тех времён существовали Мир живых и Мир мёртвых.

Мир мёртвых был одним из двух подземных. А к Миру живых относились жители глубинных недр Земли, кнархи, из загадочной страны Хайрас, Срединия, в которой обитали Драгары и жители Семи Небес.

Миром мёртвых правил Темнобог. Имя у него было такое не потому, что он был злым и страшным, а из-за того, что под землёй обычно не сильно светло. Миром живых особо никто конкретный не правил: каждое божество занималось своим любимым делом. Но более могущественной парой являлись Дивиана и Дий, которые в дальнейшем переместились на 7-е Небо и следили за природным порядком оттуда. Охраняла границу между живыми и мёртвыми жена Темнобога, богиня Летта. Именно в её руках были судьбы всех живых.

Летта чаще всего представала перед каждым новым “гостем”, готовым перейти в мир иной в виде красивой черноволосой девушки с длинными развевающимися в разные стороны волосами и огромным змеиным хвостом. Эта её особенность подчёркивала факт того, что она владела и судьбами драконов.

У Темнобога и Летты родилась дочь, Ядвига. У девочки ещё с маленьких лет были очень яркие способности в плетении судеб. Но достигнув своего совершеннолетия, она решила, что хочет жить в мире живых, охраняя невидимую границу по другую сторону от своих родителей.

Ядвига прожила около 3 тыс. лет, а потом отказалась от бессмертия. Всю свою жизнь она провела в одинокой избушке в Темнолесье. Из основания её домика торчали живые лапы, похожие на куриные, только значительно большего размера, которые при желании хозяйки прочно закапывались в землю. Избушка свободно передвигалась в любом направлении на своих двоих, если Ядвига просила её об этом. Всё остальное время она находилась в западной части леса, куда особо никто не захаживал. Избушка всегда располагалась так, что входная дверь была направлена вглубь леса, а противоположное окошко со ставнями – к выходу в Светлолесье.

Сама избушка являлась подарком Темнобога и Летты; она вся насквозь была пропитана волшебством. У неё даже собственное имя было – Ялле. Ялле имела своенравный характер, но свою хозяйку боялась, поэтому слушалась, хоть и не всегда с первого раза. Внутри её бревёнчатых стенок располагались встроенные шкафчики, ящички и тайники. Ялле любила всё упорядочивать: у неё каждая вещь лежала на своём особом месте. Чего нельзя было сказать о самой Ядвиге – иногда она забывала, что куда положила, что ещё больше усугублялось с годами. Но Ялле полностью взяла на себя все обязанности по обустройству порядка в доме, следила за чистотой (указывала волшебной метле, когда мести пол и собирать по углам пыль).

С годами в народе имя “Ядвига” сократилось и стало звучать – “Яга”, а с приходом старости и седых растрёпанных волос её стали называть – “Баба-Яга”.

У Бабы-Яги было три дочери (никто так и не знает доселе, кто являлся отцом девочек). Старшую звали Навия, среднюю – Славия, а младшенькую – Явия.

У каждой из троих дочерей были свои особенные способности, отличные от остальных. Навия продолжила ремесло своей матери, оставшись стражницей между мирами.

Славия с раннего возраста тянулась к боевым искусствам. В поисках себя она направилась на северо-восток, постигать мудрость драконов. Там она подружилась с драконом Когаром, который согласился передать ей свои знания и заодно помог вместе с кузнецом Исваргом выковать волшебный меч Рагнар. Изучив драконью мудрость, Славия обосновалась на севере. Летта и ей подарила магическую избушку.

Явия имела способности к провидению и тайным знаниям. Ей нравилось накапливать древнюю мудрость и собирать магические артефакты, приносящие пользу как ей самой, так и окружающим, которые просили девушку о помощи. Некоторое время Явия провела у Великого Дерева Янира, вкушая его плоды и пытаясь постичь мудрость. Как пройти к Древу Жизни подсказал волхв Веласий, живущий в Темнолесье рядом с рябиновым мостом, пересекающим Молочную реку. Две реки, Огненная и Молочная, брали своё начало от избушки, перешедшей по наследству к Навии, пересекали Темнолесье и Чуднолесье и впадали в Реку Испытаний. Веласий подсказал Явии как создать нужное зелье, чтобы без последствий встретиться со своим самым большим страхом, не лишиться рассудка и не впасть в забвение. Беспрепятственно перейдя Реку Испытаний, она своими глазами увидела Источник вечной жизни.

Пробыв некоторое время у Янира, и вкушая его плоды, в один прекрасный день Явия увидела, как по хрустальным ступенькам спустилась к ней хрупкая невысокая девушка, которая выглядела не старше восемнадцати лет. У незнакомки были фиалковые глаза и длинные светлые волосы. Контуры её изящной фигуры подчёркивало длинное платье нежно-зелёного цвета из тончайшего воздушного материала. Так Явия познакомилась с самой Дивианой, одной из первых представительниц расы альвиоров, когда-то жившей на 1-м Небе, которую теперь все знали как одну из самых могущественных богинь.

Дивиана научила Явию очень многим бесценным премудростям. На прощание она подарила девушке маленькую прозрачную колбочку, плотно закрывающуюся пробкой. Сам флакончик был размером не больше девичьего указательного пальца, но вмещал в себе жидкости до десяти литров, при этом продолжал оставаться лёгким. Дивиана даже поделилась секретом создания удивительно лёгких и довольно вместительных предметов.

Перед тем, как покинуть волшебный холм, на котором царственно восседал Великий Дуб, Явия набрала из Источника вечной жизни воды в подаренную богиней колбочку.

Обосноваться девушка решила в южной части леса, куда Летта прислала избушку и для неё.

Навия, Славия и Явия прожили около тысячи лет. За это время они, конечно же, обзавелись мужьями. Вот только на потомках Бабы-Яги существовало некое проклятие: каждая из её дочерей (а рождались всегда только девочки), обретя свою любовь, очень быстро становилась вдовой… Но сёстры успели родить по одной дочери: Хель, Кайли и Ягивию. И лишь удостоверившись в полной передаче знаний Навия, Славия и Явия перешли в Мир мёртвых.

Хель продолжила жить в избушке матери, Ялле. У неё родились три дочери: Анхелика, Хорна и Халиль.

Кайли обитала на севере с двумя дочерьми: Кьярой и Элианой.

А Ягивия обосновалась на юге со своей дочерью, Беллой.

Каждая из девочек имела фамилию, созвучную имени своей матери: Холé, Кай и Ягиева соответственно.

Избушка Ягивии тоже отличалась своими особенностями и, конечно же, считала себя очень-очень важной. Звали её Айя; у неё, как и у Ялле, было огромное количество встроенных тайников. Но предметом гордости самой избушки была её гениальность в самостоятельном смешивании зелий. Айя даже себе ручки смастерила (прочные, из какого-то облегчённого сплава металлов), чтобы удобнее было заниматься любимым делом.

Когда Белле исполнилось семнадцать, она решила, что хочет приносить пользу людям, поэтому направилась в ближайшее царство – рядышком оказалось Тринадцатое. Девушка быстро завоевала доверие царя Минелая, поэтому в очень короткий срок стала придворной могущественной ведьмой. Специально для неё построили просторный двухэтажный домик с обширным красивым садом, для выращивания необходимых трав, который плавно переходил в естественную рощу. Вот только молодой ведьме очень скоро стало скучно выполнять обыденную повседневную магическую работу, в которой и способностей-то особых не требовалось. Поэтому Белла, параллельно с основным занятием, приглядела для себя более интересное увлечение: исследование старых артефактов и создание новых. Минелай только обрадовался такому её увлечению – пользы-то от неё стало ещё больше.

Так Белла на некоторое время с головой погрузилась в свои исследования до тех пор, пока царь не попросил её помочь со своими снадобьями его лучшему другу, дракону…

Девушка очень обрадовалась неожиданной возможности познакомиться с настоящим драконом. Она, конечно, знала, что они существуют и живут где-то на востоке – там, где возлегают одни сплошные горные хребты. Но лично познакомиться с потомком одной из древнейших рас, когда-либо проживающих в Срединии – это любопытной девушке показалось очень захватывающим.

Встреча с драконом была назначена у Колодца Желаний (Дый), который располагался недалеко от её родной избушки, где она провела своё детство. Девушка пришла чуть раньше, чтобы собраться с духом. Она ведь никогда раньше не видела драконов и совсем не знала, как с ними общаться. Хотя Минелай уверил её в том, что проводить время с Вирго – а именно он являлся лучшим другом царя – куда интереснее, чем со многими людьми. А бояться так вообще незачем – рядом с ним всегда чувствуешь себя в полной безопасности, где бы ты не находился при этом.

Колодец Дый помимо исполнения желаний мог ещё и предсказания давать. Белла всегда любила это место, прикрытое, словно стеной зелёными зарослями с редкими вкраплениями синих цветов. Она перегнулась через бортик, чтобы взглянуть на воду на самом дне колодца, в котором отсвечивался солнечный диск. На миг девушка отвлеклась от реального мира; в её голове возник беззвучный вопрос: что ей уготовила Судьба? Несколько минут Белла молчаливо и как-то отстранённо вглядывалась в тёмную воду глубоко внизу. А потом, вдруг, что-то незримое притянуло её ближе, невольно заставив покрепче вжаться в перила колодца. Вода, находящаяся глубоко внизу, начала быстро приближаться к девушке, стремительно поднимаясь вверх. Когда она достигла ободка колодца, то неожиданно резко застыла на месте так, что мелкие капли расплескались Белле прямо в лицо, отчего она зажмурила глаза. Пока девушка пыталась промокнуть воду рукавом, она отчётливо услышала скрипящий старушечий голос: “Твоя очередь встретиться с проклятьем!” От этих пугающих слов у Беллы по спине пробежал холодок. Она мгновенно открыла глаза, но ничего необычного вокруг себя не заметила. И вода в колодце вновь оказалась, как и прежде, на самом дне.

Ведьма всё ещё тяжело дышала, когда услышала за спиной нежный обеспокоенный голос:

– С тобой всё в порядке? – При этом чья-то тёплая рука легла ей на правое плечо.

Девушка быстро развернулась, испуганно одёрнув с себя руку…

Перед ней стоял очаровательный высокий светловолосый юноша с изумрудно-зелёными глазами. Белла даже растерялась от неожиданности.

– Да… – опомнилась она. – Всё хорошо.

– Ты Белла? – Глаза молодого человека удивительным образом завораживали. Девушка не сразу заметила, что её дыхание плавно стало восстанавливаться… И на душе вдруг сделалось так спокойно и хорошо.

– А ты, значит, Вирго? – Вопрос был скорее риторическим; ведьма уже поняла, что это он.

О его удивительных способностях она была наслышана. Белле совсем не хотелось, чтобы дракон узнал, что её так напугало, поэтому она мгновенно поставила ментальный щит – так у него не было никакой возможности считывать информацию. Жаль только, что ведьма никак не могла защититься от эмпатии Вирго – но это его качество пока не представляло особой угрозы для неё.

Белла была в неописуемом восторге, когда собственными глазами увидела обращение дракона. Ещё секунду назад перед ней стоял красивый светловолосый юноша, а потом вокруг него стремительно начала сгущаться небесно-голубая дымка. Самого юноши почти не было видно, можно было различить лишь очертания силуэта. Вначале фигура походила на человеческую, но потом конечности стали удлиняться и деформироваться, а само тело – увеличиваться в размерах… Когда волшебный туман рассеялся, перед девушкой предстал небесно-голубой дракон с яркими изумрудными глазами… И он по-прежнему разговаривал.

К замку на скале ведьма полетела на спине дракона. Ей всегда нравилось ощущение полёта, но этот раз нельзя было ни с чем сравнить. Вирго решил направиться к собственному дому более живописной “дорогой”. Они промчались через Темнолесье, Чуднолесье, окаймили границы реки Реки Забвения, за которой виднелся громадный Дуб, крона которого скрылась высоко за облаками. А потом пошли одни скалистые пейзажи, водопады, горные реки. До этого полёта Белле даже в голову не приходило, что ей нравится путешествовать.

У Беллы как-то раньше не было возможности заразиться путешествиями. А теперь девушке очень захотелось расширить границы своего узкого насиженного мирка.

Замок дракона был необыкновенным. Внутри здание было удобно обустроено и под завязку напичкано какой-то неизвестной девушке магией.

В следующие разы ведьма уже сама прилетала в гости к дракону. Девушке нравилось каждый раз экспериментировать с маршрутом – он всегда был разным.

Вирго вправду оказался очень интересным собеседником. С ним совсем не хотелось расставаться. Девушка заранее пыталась придумать более убедительный повод для очередной встречи. Вирго объяснил, какие снадобья ему нужны. Молодые люди делились друг с другом своими знаниями и приобретённым опытом.

Через некоторое время Белла осознала, что успела очень привязаться к красивому, галантному, мудрому, интересному дракону. Ментальный щит она так и не убрала, поэтому была полностью уверена в том, что молодой человек не знает о её настоящих чувствах к нему. Она помнила о пророчестве, которое услышала у Колодца Дый, да и о самом проклятье.

Убедившись в своей привязанности к Вирго, Белла изо всех сил пыталась избавиться от излишне тёплых чувств. Она очень боялась, что молодой дракон может пострадать из-за её неосторожности. Но с другой стороны, девушке было приятно осознавать, что её чувства взаимны; сложно было не заметить, как он искренне рад её очередному визиту. Но ведьма старалась избегать любых разговоров о личном, боясь потерять своего возлюбленного. Пусть лучше Вирго никогда не узнает о её любви к нему, но при этом будет жить.

Небесно-голубой дракон заметил, что девушка упорно избегает определённых тем в разговоре; он ярко ощущал её страх. Меньше всего Вирго хотел причинить боль Белле, поэтому тоже молчал о своих чувствах к ней. Он не хотел ни на чём настаивать и вторгаться в её личное пространство. Но больше всего на свете молодой человек желал, чтобы ситуация томящей неопределённости поскорее разрешилась. Ведь он отчётливо ощущал, что их совместное молчание причиняет боль им обоим.

Оливия очнулась… в каком-то непонятном помещении, в котором совсем не было мебели. Солнечный свет противно резал глаза, не давая ни малейшего шанса на преспокойное продолжение сладкого сна. Девушка упрямо накрылась пуховым одеялом. И куда только служанки запропастились? Неужели сложно завесить окно плотными шторами?

Внезапно у Оливии в голове что-то щёлкнуло… Откуда у неё в опочивальне взялось такое восхитительное и необыкновенно тонкое пуховое одеяло? Да и лежит она вроде как на шкурке какой-то…

Царевна лениво пошевелилась, боязливо высунув свой любопытный носик из спасительного укрытия. Что-то она раньше не замечала, чтобы её кровать была настолько твёрдой!

Девушка подорвалась с места… Испуганно оглядевшись по сторонам, до неё стало доходить, что она вовсе не у себя дома. Она по-прежнему находится в плену у злобного дракона. Ну почему её никто не спас прямо во время сна?! Ей было бы очень приятно.

Интересно, а сколько времени прошло с того момента, как она здесь находится? По собственным ощущениям казалось, будто девушка проспала вечность.

Внезапно дверь в воображаемую спальню громко отворилась так, что царевна с испугу даже подпрыгнула.

– Хватит дрыхнуть, – не очень любезно произнёс вошедший высокий темноволосый мужчина с крайне неприятными чертами лица. – Ты что здесь отсыпаться собралась? Тоже мне царевна отыскалась!

– Ну… формально я таковой и являюсь, – сонно ответила Оливия, протирая заспанные глаза.

Лаврус швырнул какую-то еду в миске из благородного металла в сторону девушки. Царевна едва успела увернуться. Снова какая-то кашка и мясо… не очень питательное. Напиток дракон рядышком поставил, правда, не удержался от возможности хорошенько стукнуть кубком об каменный пол. Для поддержания собственной грозности.

– А злиться-то чего? – испуганно произнесла Оливия. – Лежу тут тихонечко, никого не трогаю… Мягкость и вежливость явно не входят в список твоих талантов.

Ох, зря она спросонья слова такие ляпнула не подумав. Видно же, что дракон ей нервный попался.

– Ты бы лучше прикусила свой острый язычок, а то я могу тебе помочь в этом деле нелёгком. Не думаю, что тебе мой способ больше понравится… Ела бы ты молча, пока я… добрый… У меня дела ещё есть.

Царевна отвлеклась от разглядывания собственного завтрака.

– А как же нетерпеливое ожидание “счастливого” момента, чтоб посуду забрать?

– А ты её никак украсть собралась? – иронично ответил вопросом на вопрос дракон.

– Больно надо, – обиделась царевна, – у меня в замке такой немеренно, хоть беднякам раздавай.

– Хотелось бы на последнее посмотреть.

Царевна даже покраснела от возмущения. Да чего он вообще пристал к ней?

– Правильно, – по-своему воспринял её неожиданное молчание дракон. – Есть нужно молча. Для тебя тоже полезнее будет.

Намеренно не дожидаясь ответа, Лаврус гордо вышел из комнаты, внушительно хлопнув дверью.

Царевна послушно трапезу начала, про себя тихонечко возмущаясь едкости слов своего похитителя. Она-то привыкла, что в обычной жизни ей и слова поперёк никто не скажет, а тут выходит, что она вообще никто, да не очень-то и нужна кому бы то ни было. Спасать её особо не спешит никто. Доигралась девушка с характером строптивым своим. Ей, как и Лаврусу, мягкость и самой вовсе не помешала бы…

Но грустные мысли царевны неожиданно прервались. За спиной звуки какие-то послышались. Девушка насторожилась. Уже и повернуться боится. Затюкал её дракон в последнее время.

– Оливия! – прозвучал из-за спины чей-то радостный мужской голос… знакомый какой-то…

Чьи-то руки нежно обняли девушку за плечи.

Любопытство всё же пересилило, и царевна обернулась.

Она увидела перед собой счастливое лицо царевича Вениамина, который радовался как ребёнок. – Я пришёл тебя спасти.

– Почему так долго? – начала возмущаться Оливия. – Я уж заждалась тут. Да и дракон препротивный попался.

– Я спешил изо всех сил.

Оливии очень не хотелось признаваться в том, насколько она успела соскучиться по царевичу. Девушка беспокоилась за его жизнь. Но собственная гордость не позволяла высокопоставленной особе выказать свою слабость…

– Спасибо, милый – Царевна вежливо поцеловала Вениамина в щёку, чтоб не обольщался. Хорошего понемножку. – Вот только давай повременим с разговорами… Неплохо было бы выбраться отсюда, пока золотой дракон не вернулся.

Вениамин объяснил девушке, что покинуть замок они смогут лишь тогда, когда её похититель вновь к себе домой пожалует. Так как только он может снять магическую защиту с собственного жилища. Также царевич поведал о том, что спасать её прилетел не один, а вместе с Вирго. Последний решил проследить за Лаврусом.

Оливия немного успокоилась, услышав, что небесно-голубой дракон где-то поблизости. От этой новости как-то надёжнее стало.

Ну а пока молодые люди томились взаперти в вынужденном ожидании, царевна усердно начала жаловаться доблестному рыцарю о своей судьбинушке нелёгкой. Что с ней, такой чудесной и распрекрасной, плохо обращаются. Прям, исстрадалась вся. И говорит всё о себе, да о себе. Хоть на миг бы о царевиче вспомнила. Да и о своём первоначальном обмане не упомянула совсем… никакого раскаяния в глазах…

Царские особы были настолько общением увлечены, что и вовсе не заметили, как золотой дракон вернуться успел. И сейчас находился в одной комнате с ними.

Воркуете тут без меня… – неожиданно прозвучал грозный голос со стороны окна магического. – Пленницу ни на секунду оставить нельзя… Она тут же себе собеседника поприятнее отыскала.

Оливия чертыхнулась про себя своей неосмотрительности.

– Я пришёл за царевной и без неё отсюда не уйду, – как можно увереннее произнёс Вениамин.

– И правильно, – насмешливо ответил золотой дракон, – не уйдёшь. Мёртвые обычно уже не ходят.

– Пожалуйста, не убивай его, – жалобно обратилась к Лаврусу Оливия. – Я сделаю всё, что ты хочешь, только пощади царевича… Он ведь ничего плохого не сделал.

Подобным словам девушки одновременно удивились и дракон, и юноша. О как заговорила! Беспокоится всё-таки.

Но золотой дракон никоим образом не выказал своего смятения. Играть нужно до конца.

– Да кто ты такая, чтобы я тебя слушался? Я в любом случае своего добьюсь. А твой царевич знал, на что шёл, раз сюда пожаловал. За свои поступки нужно отвечать.

Царевна сразу бросилась в слёзы. А Вениамин произнёс:

– Не хочешь отдать мне Оливию по собственной воле, я отберу её силой.

– Я прям почти испугался слов твоих… грозных, – насмешливо произнёс Лаврус.

И оба противника незамедлительно вступили в бой.

Царевна пугливо прикрыла глаза руками, не в силах смотреть на происходящие события, лишь изредка поглядывая сквозь пальцы. Хоть Вениамин и ловко мечом орудовал, но девушка всё равно боялась за его жизнь. Слёзы текли градом из её глаз, не позволяя трезво мыслить.

Девушка упустила тот момент, когда Лаврус смертельно ранил Вениамина в грудь. У неё всё поплыло в глазах, как только она увидела сочащуюся кровь из груди… любимого… Царевна лишь сейчас осознала, что любит его. Раньше она изо всех сил отмахивалась от этого чувства, уверяя себя в том, что ей просто показалось. Но теперь уже совсем не оставалось времени на самообман.

Вениамин тяжело рухнул на пол, захлёбываясь собственной кровью.

– Нашёл с кем тягаться, – самодовольно произнёс Лаврус. Следующие его слова были обращены к царевне: – Вот ты и лишилась последнего… а собственно говоря… и единственного своего поклонника… Что-то я не заметил очереди за спасением тебя.

– Ты… подлый! И злобный! – Оливия ещё сильнее залилась горячими слезами. – Я… я… я тебя ненавижу!

Да я просто умру от горя! – расхохотался золотой дракон. – Можно подумать, что я тебе раньше нравился.

Оливия больше не собиралась слушать злобного противного дракона. Она бросилась к Вениамину.

– Милый, ты меня слышишь? – всхлипывая, произнесла она.

Царевич тяжело приоткрыл глаза.

– Твой голос – бальзам для моей души.

– Это всё из-за меня… Не умирай, пожалуйста… Я не смогу спокойно жить дальше, если тебя не будет рядом.

– Я рад, что встретил тебя… А ещё я счастлив, что твоё прекрасное личико – последнее, что я увижу в этой жизни… Не беспокойся, скоро сюда прибудет Вирго. Он тебя обязательно спасёт… Ты даже не представляешь себе, насколько он хороший.

– Очень даже представляю… – тяжело вздохнула Оливия. – А вот я плохая… очень плохая.

Вениамин попытался приподнять правую руку, чтобы приблизиться к прекрасному лицу девушки, но обессилено опустил её. Царевна чутко уловила его попытку и сама прислонила его ладонь к своей щеке.

– Не говори так, – тяжело, но с нотками огромной нежности произнёс молодой человек. Ты – ангел, спустившийся с одного из Семи Небес. – Ты меня совсем не знаешь… Я… я… я тебя обманывала… В выражении лица юноши появилось удивление.

– Вирго и правда очень хороший, – продолжила Оливия. – Он меня не похищал. Это была дурацкая… игра… Я была глупа… и горделива… Решила, что мои рука и сердце не достанутся никому просто так… Моё расположение нужно заслужить…

Вениамин грустно взглянул на царевну. Казалось, что он больше не в силах смотреть на девушку. Ему было трудно дышать, так как он захлёбывался собственной кровью, которой уже успел пропитаться весь его плащ.

Девушка бережно приподняла голову молодого человека, пытаясь освободить его лёгкие от поступления в них излишней жидкости. Она это сделала скорее интуитивно, так как совсем не имела понятия, как помочь смертельно раненому.

– Но за последнее время… я поняла, что так называемый “приз” совсем не стоит стараний… Ведь чтобы перечесть мои достоинства, хватит всего лишь двух пальцев одной руки… Все считают меня красивой, и я принадлежу к знатному роду… И больше совсем-совсем ничего…

Вениамин перестал как-либо реагировать на девушку. Ей даже показалось, что он и вовсе дышать перестал…

Вениамин! – громко всхлипывала Оливия, тормоша тело истекающего кровью юноши.

Но её попытки не увенчались успехом. Царевич ничего не ответил и не подал ни единого знака, подтверждающего того, что он ещё в сознании.

И лицо его приобрело какой-то бледный… мёртвенный вид…

– Не оставляй меня! – прокричала царевна, прижимаясь к бездыханному телу юноши. – Я… люблю тебя! Прости… Я очень виновата перед тобой… Ты мне нужен!..

Остальные слова Оливии сложно было разобрать.

– Может, наконец, перестанете издеваться над несчастной девушкой? – Чьи-то нежные руки бережно обхватили её за плечи.

Оливия от усталости уже была не в силах обернуться к своему утешителю. Это был Вирго. Он обязательно всё исправит. Небесно-голубой дракон очень мудрый, у него много старинных предметов магических и зелий… всяких разных… В спасении Вениамина только на него последняя надежда…

– Вирго, – попыталась улыбнуться Оливия, – ты сможешь ему помочь?

Девушка с особой нежностью убрала промокшие растрепавшиеся волосы с лица царевича.

– С твоим рыцарем всё в порядке, – успокаивающим голосом произнёс небесно-голубой дракон.

– Ну как же… – Оливия вновь обернулась к Вениамину… но увиденное заставило её впасть в недоумевающий ступор.

Царевич преспокойно сидел за её спиной. При этом он выглядел вполне здоровым и никаких признаков смертельного ранения у него не наблюдалось.

Девушка пару минут глупо смотрела на него, совсем не пошелохнувшись. А потом бросилась радостно его обнимать.

– Ты жив! А я так беспокоилась!

Наконец, отстранившись от молодого человека, царевна подозрительно вгляделась в его глаза… Он как-то виновато опустил взгляд… Здесь явно что-то не так.

– Что тут происходит?! – Требовательный вопрос был адресован ко всем присутствующим.

Вирго рассказал царевне всё как есть. О том, что Вениамин узнал об обмане и решил проучить девушку. Вот только описать осуществлённую операцию он попытался как можно мягче, чтобы поменьше подливать масла в разгорающееся в глазах Оливии пламя.

Царевна была возмущена. Сейчас она ощущала себя привселюдно униженной. Девушка страдала, изливала свою душу, а они… молча смеялись над ней… Такого можно было ожидать от Лавруса, но Вениамин… Он просто упал в её глазах. И самым обидным было то, что и небесно-голубой дракон был тоже к этому причастен. А она ему доверяла. Вот и верь после такого окружающим.

– Ненавижу!.. Вас всех!

Оливия нервно к двери подбежала в непреодолимом желании покинуть комнату, но металлическая громадина ей, конечно же, не поддалась.

– Выпустите меня отсюда! – Царевна своим кулачком по двери ударила. Но от усердия излишнего лишь неприятную резкую боль ощутила. – Я не желаю находиться в одном помещении с вами!

Лаврус, не дожидаясь последующих криков, послушно взмахнул рукой, после чего дверь со скрипом отворилась.

– Сделай одолжение, – не удержался от комментария он, – беги в самую дальнюю часть замка. Я на истерику не подписывался.

Оливия грозно на золотого дракона взглянула, но промолчала. Она уже была не в силах ему перечить. Сейчас ей хотелось убежать как можно дальше ото всех.

Выбежав из места своего заточения, Оливия ещё долгое время не останавливалась.

Ей приглянулась одна комната, а точнее спальня, в которой она и собралась обосноваться. Здесь показалось как-то более уютно и спокойно. Цвета оформления были преимущественно синего и зелёного оттенков, что создавало ощущение безопасности и умиротворения. Кровать походила на плотный шатёр, как будто её хозяин хотел таким образом полностью отгородиться от внешнего мира. Каменный пол был щедро укрыт толстыми пушистыми коврами, в которых так приятно утонуть босыми ногами (свои туфельки она любезно сняла – не хотелось совсем ничего портить в этом приятном месте).

Девушка подошла к огромному массивному зеркалу в серебряной оправе. Сейчас она могла, наконец, увидеть себя в полный рост. Ей не понравилось собственное отражение. Перед ней стояла жалкая незнакомка с распухшими и покрасневшими от слёз глазами. Её ранее прекрасные тяжёлые густые волосы сейчас выглядели ужасно растрёпанными. Когда-то шикарное дорогое платье теперь даже обычная простолюдинка отказалась бы надеть – оно было в чём-то измазано, в некоторых местах сильно затёрто и даже немного надорвано.

Ну вот, теперь у неё только одно достоинство осталось – она всё ещё из знатного рода… Хотя по ней так сразу уже и не скажешь совсем.

Не вынеся своего жалкого вида, Оливия снова громко разрыдалась. Здесь она была совершенно одна и могла себе позволить проявить слабость.

Царевна взобралась с ногами на кровать, поплотнее прикрыв шторки балдахина. Сейчас она бы с радостью провалилась под землю, лишь бы подальше ото всех, причинивших ей боль. Но в её распоряжении была всего лишь тяжёлая плотная материя – именно она на данный момент являлась её психологическим барьером, защитой от окружающих.

Оливия уткнулась в подушку, накрылась одеялом для верности и ещё сильнее расплакалась. И так же было жалко себя любимую. Она открыла свои чувства… а её любимый наплевал ей прямо в душу. Разве может себя так вести рыцарь с девушкой благородных кровей? А ей казалось, что она ему дорога… И Вирго настаивал на том, что чувства царевича к ней настоящие… искренние.

Хотя, что теперь для неё слова небесно-голубого дракона? Он ведь тоже предал её!.. Неужели и батюшка родной замешан в этом?

А слёзы всё текли и текли градом. Царевна уже почти захлёбываться ими начала… Но неожиданно её дыхание постепенно стало выравниваться и на душе немного потеплело…

– Может, уже перестанешь и себя мучить, и людей, которым ты дорога? – В её “укромное” местечко заглянул Вирго.

Царевна обиженно голову под одеялом спрятала.

– Ты предал меня! Уходи-и-и.

Юноша с льняными волосами ловко, в одно мгновение оказался совсем рядом с царевной.

– Ну, перестань, – дракон нежно погладил её по спине сквозь плотную ткань. – Вы оба были неправы. Каждый из вас по-своему виноват. Но вы любите друг друга – это самое главное.

– Никто меня не люби-и-ит… Никому я не нужна-а-а.

– Не говори так, – юноша приобнял царевну. – Поступок Вениамина говорит о его сильных чувствах к тебе. Да, с всепрощением у него слабовато пока. Но вы оба “молодцы”, вспыльчивы, в вас бушует кровь горячая… Ты всего лишь смогла ощутить на себе всё то, что испытывал он сам… Вспомни, ведь ты не была изначально честна с ним… А он искренне беспокоился о тебе.

Оливии так не хотелось признаваться в том, что в словах Вирго был определённый смысл. Свои ошибки так неприятно признавать…

Вирго ещё некоторое время пообщался с царевной, приводя её мысли в порядок.

Увидеться с Вениамином она согласилась лишь на следующее утро. На ночь девушка решила остаться в уже успевшей понравиться ей комнате, в которой сейчас находилась.

Лаврус был возмущён выбором царевны, ведь она умудрилась занять его любимую спальню. Но Вирго уговорил брата в качестве извинения позволить Оливии переночевать в его покоях. Сам виноват, что в этом замке они самыми уютными оказались. А у царевны отменный вкус. Золотой дракон чертыхнулся про себя и тихо покинул своих “гостей”, чтоб глаза ему не мозолили. Устал он что-то от такого скопления народа…

На следующий день Оливия порадовала всех своим присутствием. Царевна была как никогда ранее немногословна. С Вениамином общалась натянуто вежливо и даже как-то снисходительно. Оттаивала она медленно… постепенно.

После обеда все дружно собрались возвращаться в Тринадцатое Царство. Лаврус не стал их провожать, лишь с братом парой слов перекинулся.

Вирго взял к себе на спину Оливию и Вениамина. А Белла приютила в своей ступе Кристаса с Радмиром. Так все вместе и покинули чёрный замок.

Во время полёта небесно-голубой дракон периодически на ведьму украдкой поглядывал, пытаясь не выказать своего пристального внимания к ней. В его голове до сих пор вертелись слова Лавруса о том, что он ей небезразличен. Она очень волновалась за него…

Ну да, их отношения с Беллой всегда были очень тёплыми, нежными и искренними. Но дальше определённых границ, неизвестно кем установленных, они никогда не заходили. А его старший брат явно намекал на что-то большее…

Вирго вспомнил момент, когда девушка, наконец, смогла выбраться из чёрного замка сразу после семейной разборки с братом. Она тогда его так крепко обняла… Ведьма выпустила наружу все свои эмоции. В её прикосновениях было столько нежности… страсти… неконтролируемой радости…

Небесно-голубой дракон резко спикировал вниз к верхушкам гор, а потом в самый неожиданный момент снова поднялся вверх. Этим своим действием он растормошил немного зажатых Оливию с Вениамином, отчего молодым людям пришлось крепко обняться, оберегая друг друга от грозящей опасности.

Белла на секунду испугалась за своего спутника, а потом улыбнулась, осознав, что тот просто дурачится.

А Вирго принял решение. Он больше не будет молчать о своих чувствах к черноволосой красавице. Дракон отчётливо осознаёт, что она чего-то боится. Но он обязательно узнает её тайну и поможет ей преодолеть свои страхи…

А началось всё с того, что царя Минелая уже некоторое время беспокоила излишняя капризность и завышенное самомнение собственной дочери. Он очень боялся, что девушка своим тяжёлым характером отвернёт от себя всех добрых молодцев в округе. И решил государь, что проблему необходимо решить, да поскорее. Минелай и так и этак пытался вразумить Оливию, но ей всё нипочём. Царь от горя своего превеликого даже на целый день закрылся в своих покоях. Размышлял усердно… но непродолжительно… Прервали его в самый неподходящий момент…

* * *

Ягивия чувствовала, что с её дочерью, Беллой, что-то происходит, хотя девушка и пыталась скрыть свои чувства от матери. Но не тут-то было. Между потомками Бабы-Яги никогда не было тайн, даже если они сами этого очень хотели. Способность, узнавать самые потайные мысли, была от рождения в крови каждой из них. Поэтому Ягивия недолго оставалась в неведении.

Мать очень быстро догадалась, что её любимая дочь влюблена в дракона. Но Белла настолько сильно боялась за жизнь своего возлюбленного, что даже его самого не посвятила в собственные чувства. Девушка совсем не хотела, чтобы таинственное проклятье рода коснулось небесно-голубого дракона, поэтому упорно хранила молчание, жертвуя личным счастьем.

Ягивия ни в коем случае не хотела идти против воли Беллы, но она просто была обязана как-нибудь помочь. К тому же у старшей ведьмы была возможность понаблюдать за драконом и убедиться в том, что он тоже испытывает тёплые чувства к её дочери. Со стороны всегда виднее, особенно, когда знаешь, что искать.

Женщина была в курсе, что царь Минелай являлся другом Вирго. Вот она и решила действовать окольными путями.

Ягивия подумала, что пришло время поговорить с правителем Тринадцатого Царства.

Заботливая избушка, Айя, как прознала о мыслях своей хозяйки, так тут же помогать засобиралась. Она как раз совсем недавно практиковалась порталы создавать. Ягивия хоть путешествовать и не любила, так может от сверхскоростных перемещений не откажется.

Айя всегда изо всех сил пыталась услужить любимой хозяйке, стараясь исполнять её желания ещё до того, как они к той в голову соблаговолят прийти. Вот и сейчас избушка подсуетилась немножко и Минелая тут же к собственным лапам куриным телепортировала. А чего тянуть-то?..

* * *

Царь уже битый час заседал в покоях своих уютных. Сегодня почему-то в его голове ни одна мысль не хотела задерживаться надолго.

Рассеянный он какой-то… Может стареть начинает?.. Ой, горе-то какое! Ещё столько дел важных впереди, а он совсем расклеился.

Внезапно Минелай ощутил лёгкое головокружение… Может так бывает, когда умные мысли в голову ломиться начинают? Было бы здорово!

Но со зрением как-то совсем плоховато стало: всё поплыло вокруг, а потом и вовсе стало прозрачным, пока не растворилось. Хотя через несколько секунд к очертаниям предметов вновь чёткость линий вернулась…

Вот с лапами куриными всё в порядке… и пальцы причудливо шевелятся, перебирая острыми когтями сыроватую землю… И брёвна в ровной кладке выстроены… Хороша избушка!..

Подождите… Что за бредовые мысли посетили его голову?

Оказалось, что он и впрямь сидит своим благородным мягким местом на сырой земле, да ещё и перед избушкой на курьих ножках. – Приветствую Вас, Ваше Высочество… Как величать не знаю…

– Минелай, – робко произнёс правитель Тринадцатого Царства. Не ожидал он как-то встретить избушку говорящую…

Внезапно послышался цокот чьих-то каблучков. Дверь отворилась, из-за неё выглянула женщина. На вид ей было не больше 27 лет. Её истинные годы лишь глаза выдавали. Царь мысленно оценил по достоинству её красоту: волосы чёрные – темнее земли-матушки, очи тоже чёрные, похожи на гранит в солнечных отблесках и фигура – одно загляденье… А смотрит-то как, будто в самую душу заглядывает… Прямо неловко как-то восседать пред ней на сырой земле.

– Айя, что здесь происходит? – черноволосая красавица обратилась… к избушке.

Ну и правильно, на царя внимания никакого совсем обращать не нужно, собственный домик бревёнчатый намного важнее.

Тут женщина и на гостя своего, наконец, свой взгляд устремила. Опять.

Минелай решил, что стоя он всё-таки солиднее будет выглядеть, поэтому поспешно поднялся, коленки отряхивая, да и мягкое место припылилось что-то.

– Ой, простите, Ваше Величество, – опустила глаза незнакомка. – Вы же царь Минелай, как я понимаю?

– Да, – растерянно произнёс он, – это я.

– Мне очень жаль, что так получилось: я только подумала о том, что было бы неплохо с Вами поговорить, а моя избушка тут же поспешила Вас ко мне доставить…

– Айя, я так понимаю? – Царь окинул взглядом уютный домик, который скромненько переминался с лапки на лапку. – А Вы?..

– Ягивия, – представилась женщина. – Мать Беллы.

Минелай в который раз подивился молодости и красоте своей новой знакомой – так вот в кого царская ведьма придворная пошла.

– Приятно с Вами наконец познакомиться. Ну, раз я уже здесь, то может, поведаете мне, зачем я Вам понадобился?

– У меня к Вам дело… очень важное…

Ягивия рассказала правителю Тринадцатого Царства, в чём заключается её проблема.

Минелай недоумевал, а он-то зачем понадобился могущественной ведьме? А потом осознал, что знакомство с драконом у него очень удобное в сложившейся ситуации оказалось.

Вот же как неожиданно получилось: он полдня ломал себе голову, что с собственной дочерью делать, а тут и его самого о помощи просят. А может поставленные задачи совместить как-то?.. Минелай пообещал Ягивии что-нибудь придумать.

Как разговор с ведьмой был окончен, так Айя его обратно и телепортировала. Царь только в который раз подивился способностям чудесной избушки. Мгновенное перемещение – штука очень полезная, занимает мало времени, и в пути даже устать не успеваешь. Ну а незначительные побочные эффекты, в виде лёгкого головокружения и краткосрочного расстройства зрения, совсем мелки по сравнению с её наглядной пользой. Не то, что где-то завалявшиеся его старенькие семимильные сапоги-скороходы – то недобор, то перебор, никогда точно не рассчитаешь, где окажешься…

В этот день царь решил устроить себе передышку. Мозг сильно перенапрягать нельзя, он за это спасибо не скажет. Поэтому правитель Тринадцатого Царства до самого вечера пробыл на свежем воздухе, катаясь на лошадях со своей семьёй. И для тела полезно и мозги хорошенько проветривает.

А на следующее утро проснулся в своих покоях в блаженной усталости. И всё-таки хороша жизнь, как её не крути!.. Минелай оделся не спеша и направился почему-то… в библиотеку. И что он там мог забыть, коли ничего читать и вовсе не собирался? Вот тут-то его Идея и подкараулила…

Царь от неожиданности такой даже в креслице присел – ноги почему-то ватными какими-то стали. Ещё чуть-чуть и он совсем с опаской будет ходить по собственному замку: то незваные гости неожиданно появляются перед носом прямо из воздуха, то его самого без спроса куда-нибудь перемещают. Совсем беспредел какой-то. В конце концов, он же – царь! Что за манеры у окружающих?

Но Идея пообещала моральный ущерб от своего неожиданного появления возместить в скором времени. Так царь и подписал с ней контракт – а может и правда окажется такой гениальной, как говорит.

Звали её Нуми. Царь хотел ей поведать о проблемах своих, а она уже всё знает. Профессионал своего дела. Не то, что гадалки там всякие, которые в первую очередь спрашивают: как зовут? и с чем пришли? Может тогда уж лучше и свои проблемы самостоятельно решить, а то перенапрягутся ещё в шар свой – не факт, что хрустальный – вглядываться?

Именно Нуми подала идею о “похищении” царевны, и чтобы в этом деле обязательно участвовали Вирго с Беллой – так сказать, для сплочения коллектива. Ведь именно во время преодоления трудностей понимаешь, кто твой настоящий друг. В беде нет времени для игр и притворства (прям, как будто предвидела будущие события).

Царь так увлёкся гениальным планом, наглядно представшим перед его внутренним взором, что даже самостоятельно его детализировал. Нуми лишь вежливо молчала, позволяя правителю Тринадцатого Царства выговориться…

Минелай был в восторге от прекрасного начала дня. Теперь он точно знал, что Идея посещает именно тогда, когда её совсем не ждёшь. Если долго не можешь решить какую-нибудь проблему, просто переключись на что-нибудь другое, и результат не заставит себя долго ждать. Ведь все Идеи любят устраивать неожиданные, но очень приятные сюрпризы!

* * *

С того времени, как Вирго с Оливией, Беллой и царевичами вернулись в Тринадцатое Царство, и по всей округе разлетелась громкая новость о счастливом спасении дочки царской, прошло уже около недели. Царевна всё ещё дулась на своего “спасителя”, хотя уже даже ей самой собственное поведение начало надоедать. Да и Вениамин изо всех сил старался вернуть расположение своей возлюбленной. Ну как тут будешь обижаться, когда он так трогательно себя ведёт? Вот и Оливия не выдержала и простила. Правда, всё-таки решила упомянуть, что если он её ещё хоть раз обманет, то никакой пощады пусть не ждёт. И сама в свою очередь пообещала всегда говорить своему будущему супругу только правду.

Да-да, после счастливого перемирия, океана слёз и многочасовых разговоров они свадьбу назначили через месяц после помолвки, которая тремя днями позже состоялась.

В знак объявления официальной даты радостного события, Вениамин подарил Оливии золотое колечко, которое по форме напоминало обыкновенную верёвку, завязанную в причудливый узелок.

* * *

Вирго искренне радовался обретённому счастью своих новых друзей, к которым уже привязаться успел.

Но его что-то всё-таки беспокоило… После счастливого возвращения в Тринадцатое Царство, Белла как будто бы испарилась. Небесно-голубой дракон с того самого момента её ни разу не видел. Теперь она прятаться от него решила? Ну уж нет, в этот раз он просто так этого не оставит. Он просто обязан, наконец, узнать всю правду – раз и навсегда!

И Вирго незамедлительно направился к двухэтажному особняку молодой ведьмы.

Юношу заворожил чудесный сад, окружающий дом Беллы. Здесь было так уютно и хорошо. В таком месте хотелось остаться навсегда, забыв обо всём на свете… Но что-то он размяк от потрясающей красоты окружающих его цветов и дурманящих запахов. Ему сейчас нужна настойчивость и твёрдость характера! И с этими мыслями он решительно постучал в дубовую дверь.

Через несколько минут в проёме показалась черноволосая красавица. Сейчас Вирго впервые позволил себе посмотреть на неё в упор – глаза в глаза. И почему он раньше не делал этого? От её прекрасного лица совсем не хотелось отрываться. Эта девушка завораживала, сбивала с толку… Все мысли в один миг в его голове перепутались. Он просто стоял на одном месте как вкопанный и почти забыл, что нужно дышать.

Белла от такого откровенного пристального взгляда даже смутилась – на щеках проступил предательский румянец.

– Привет… – попыталась улыбнуться она. – Ты что-то хотел?

Вирго очнулся от охватившего его наваждения.

– Можно я войду? Не чужой же всё-таки.

– Да… – растерялась девушка, – конечно проходи.

Небесно-голубой дракон за всё время их знакомства ни разу не был у Беллы дома. К её матери заходил однажды, а у самой девушки – никогда, хотя она в его собственном замке была довольно частой гостьей.

У молодой ведьмы оказалось очень уютное жилище. Каждая вещь в этом доме находилась в самом удобном месте. Хоть двухэтажный особняк и был построен из вполне обычных брёвен – в нём не было ни капельки волшебства, как в избушке её детства, Айе, – но своей функциональностью ничем не уступал родительскому дому. Айя всегда отличалась излишней инициативностью и болтливостью, а Белла предпочитала творить свою магию в тишине, сосредоточившись.

– Чудесный домик, – улыбнулся Вирго.

– Ну да, конечно не твои хоромы, но здесь вполне уютно.

Что-то их разговор опять начинает удаляться от намеченной темы, впрочем, как и всегда. Но нет, в этот раз он не отступит от своего.

– Белла, – Вирго попытался как можно увереннее произнести её имя, – я сейчас у тебя кое-что спрошу, и хочу, чтобы ты мне ответила честно и искренне.

Девушка лишь опасливо кивнула в ответ.

– Мы с тобой не так давно знакомы, но за последнее время очень сблизились… Я сильно привязался к тебе… А недавно я осознал, что… люблю тебя, – дракон совсем не собирался ходить вокруг да около, – хотя ты мне и раньше была очень симпатична. Но я ощущал, что ты чего-то боишься, поэтому как будто пытался уберечь тебя, скрывая свои чувства… Но я больше не могу так… Белла, а ты как ко мне относишься?

– Ты мой лучший друг, – уклончиво ответила девушка.

– Я же вижу, что ты мне сейчас чего-то не договариваешь.

– Ты решил воспользоваться своей эмпатией?

– Я ещё даже не начинал. Но если ты будешь и дальше сопротивляться, то я тебе обещаю, что уничтожу все преграды, мешающие мне узнать причину твоего беспокойства.

В его глазах было столько решительности. Белла беспомощно опустилась на софу.

– Зачем ты так со мной?

Её вопрос прозвучал настолько жалобно, что у молодого человека даже защемило сердце. Иногда он не сразу ощущал, как эмпатия неожиданно охватывала его чувства, завладевала сознанием. Вот и сейчас её боль начала просачиваться в его душу. Что-то тревожило её. Она страдала.

– Я всего лишь хочу тебе помочь. Ты не можешь скрывать от меня свою тайну вечно.

Небесно-голубого дракона внезапно осенило новое знание…

– Ты оберегаешь меня…

– Перестань! Сейчас же перестань делать это со мной!

Вирго присел рядом с девушкой и развернул её к себе.

– Ты сильная, могущественная ведьма. Я тоже не так-то прост… Вместе мы справимся с любой проблемой… Скажи, от чего ты так упорно пытаешься убежать? Не заставляй меня самому проникать в твоё сознание, поверь, твой ментальный щит тебя не спасёт.

– Я тебя тоже люблю, – из глаз Беллы потекли горячие слёзы. – Ты это хотел услышать? Ты доволен?

Вирго крепко обнял девушку за плечи, пытаясь успокоить, но она лишь истерично забилась в его объятьях.

– Но мы никогда не будем вместе, – она перешла на крик, который сопровождался громкими всхлипываниями, – потому что иначе ты… ты умрёшь… А я не могу этого допустить!

Вирго гладил девушку по спине, прижимаясь своей щекой к её влажной от слёз щеке.

– С чего ты это взяла?

Белла чуть высвободилась из крепких рук молодого человека, чтобы заглянуть в его глаза.

– Это всё проклятье Бабы-Яги… Любая девушка, принадлежащая к этому роду, неизбежно теряет своего возлюбленного… В своё время это происходило со всеми моими предками… Я не могу так с тобой поступить! Я не позволю тебе уйти в Мир мёртвых по моей вине.

– Но чем твоя прародительница заслужила такую кару?

Молодая ведьма тяжело и как-то беспомощно вздохнула.

– Я не знаю… И никто не знает…

– Любую ошибку можно исправить… Любую вину можно искупить!

Вирго крепко схватил свою любимую за плечи. Заглядывая в тёмно-карие глаза девушки, он проник в самые глубины её сознания. Ему обязательно нужно было её успокоить… Да, это оказалось довольно сложным – ведьма и правда очень сильна. Но когда небесно-голубой дракон ставил перед собой цель – любые преграды становились чудесным образом преодолимыми. А сейчас он ощущал свою мощь как никогда ранее!..

У Оливии с Вениамином была самая богатая свадьба за последнее тысячелетие. Гостей пришло настолько много, что они даже на территории всего Тринадцатого Царства не помещались – пришлось посягнуть на часть леса и преступить границы Двенадцатого Царства.

Свадебное убранство было преимущественно в фиолетово-лиловых тонах.

Переходы между длинными гостевыми столами разделялись красивыми арками, украшенными живыми цветами, которые распространяли потрясающий аромат на километры по всей округе.

Все тропинки были украшены нежнейшими фиалками. В самом центре каждого цветка находились маленькие светлячки, отчего создавалось впечатление, что цветы светятся в темноте – это придавало особое волшебство праздничному событию (правда, стало заметно лишь когда на Срединию опустились сумерки).

Проведение свадебного обряда доверили самой мудрой женщине, которую только знали жители Тринадцатого Царства, – Ягивии. Для такого торжественного случая у границы леса находилась беседка для свадебных церемоний, в которой заключали браки все представители царского рода. Она была как будто бы спрятана в кронах склонённых к ней деревьев – казалось, они скрывают её от любой непогоды или оберегают какую-то её тайну, ревниво укутывая своими массивными ветвями.

Именно к ней и направилась Оливия под мелодичное звучание волшебной арфы (последняя была настолько горда собой, что совсем не позволяла никому к себе прикасаться, поэтому исполняла всё сама) в сопровождении своего отца.

Беседка с мраморными рифлёными колоннами и золотым куполом, на котором были выгравированы рунические орнаменты, располагалась на небольшой возвышенности, к ней вели 33 ступеньки. Две верхние были довольно широкими для удобства проведения свадебного обряда.

Тройка символизирует соединение противоположностей, гармонию и равновесие между ними. Повторённая дважды, она превращается в шестёрку, становясь совершенной.

По традиции жених должен был на руках донести свою невесту к самому входу священной беседки, где их уже ждала внучка самой Бабы-Яги. Этим действием доблестный рыцарь доказывал, что сможет уберечь свою возлюбленную от любых трудностей. При этом совсем нельзя было использовать никакой магии.

Царевна Оливия медленным шагом артистично приближалась к подножию ступенек, где её уже ждал царевич Вениамин. А гости тем временем восторженно любовались её платьем.

Свадебное платье царевны поражало воображение самой отъявленной модницы. Оно было нежнейшего лилового оттенка; выглядело настолько лёгким и воздушным, что от малейшего дуновения игриво веселящегося ветерка его подол красиво приподнимался, плавно оседая и рассекая воздух.

Царевич Вениамин был облачён в парадный фрак с вышивкой герба своего родного царства. Сорочка с высоким воротом, массивными серебряными пуговицами с уникальным орнаментом (который, кстати, всегда присутствовал в любой его одежде) тоже была нежно-лилового оттенка, в тон платью невесты.

Минелай передал дочь Вениамину. Царевич бережно поднял свою невесту на руки и осторожно стал подниматься вверх по ступенькам. За ними красиво тянулся шлейф царского платья.

Вениамин очень крепко и в то же время максимально нежно держал свою возлюбленную в объятьях. На него возложена важная миссия: доставить Оливию ко входу в беседку для церемоний – он должен доказать, что на него можно положиться, что он всегда и в любой ситуации сможет позаботиться о ней. Хотя в его смелости, надёжности и верности своему слову никто из присутствующих на празднике совсем не сомневался. Драконы всегда хорошо умели проверять искренность чувств влюблённых (страх перед гигантским огнедышащим змеем обычно затмевал любые другие эмоции доблестного рыцаря). А Вениамин как-никак боролся за Оливию до конца…

Сама церемония бракосочетания прошла очень трогательно – родители обоих царских отпрысков даже прослезились немного, когда молодые надели друг другу обручальные золотые кольца, инкрустированные сапфирами в форме листиков.

Когда новоиспечённых молодожёнов объявили мужем и женой, природные хранители устроили небольшой ветерок, чтобы при поцелуе свадебное платье красиво развевалось.

Войдя в беседку, Оливия с Вениамином выпили по бокалу шампанского. После чего последовал первый танец, который закончился торжественным выпуском бабочек (последние были необыкновенно красивыми и такими же редкими).

Чуть позже молодожёны спустились к гостям (на этот раз уже нести никого не пришлось).

Приглашённые стали по очереди подходить к жениху и невесте со своими поздравлениями. Подарки складывали в специально отведенном для этого месте.

Правда, лично поздравить молодых удостоились чести лишь самые близкие друзья семьи (со всеми пообщаться было бы просто нереально).

А потом подошло время разрезания торта.

Единственное, в чём не прибегали в Тринадцатом Царстве к помощи скатерти-самобранки, так это в выпечке. Здесь кондитеры были в большом почёте, так как с особой серьёзностью подходили к своей работе, которая также являлась и любимым хобби.

К царской свадьбе уже давно готовились, поэтому к самому торжественному моменту было изобретено невообразимое множество разнообразных экземпляров удивительных сладостей.

Как и предполагалось ранее, на празднике присутствовало огромное количество гостей и никого из них ни в коем случае нельзя было оставить без лакомки. Кондитеры Тринадцатого Царства заранее договорились, что свадебных тортов будет много и каждый из них станет неповторимым произведением искусства. А так как любой житель Срединии уже давно привык к сладким шедеврам личных кондитеров царя Минелая, то в этот раз пришлось очень хорошо потрудиться, чтобы превзойти самих себя.

Итак, свадебный торт, который должны были непосредственно вкушать жених с невестой, а также самые ближайшие родственники, выглядел следующим образом. Многоярусный (количество ступенек никто не считал, а кондитеры впоследствии так и не признались) торт нежно-белого цвета, который украшали букеты белых роз, перевязанных ленточками в форме бантов. Остальные узоры были выполнены в золотой гамме. На самой вершине этого огромного сладкого экспоната восседал красивый замок со сводами и башенками, который новоиспечённые молодожёны архитектурно отрезали себе в качестве символического первого “кусочка”.

Вышеописанный торт являлся основным – его вынесли самым первым… А после начался настоящий ажиотаж сладких шедевров искусства, которые один за другим выставлялись на гостевых столиках.

От всей этой феерии красок и форм даже дух захватывало. Торты были очень разнообразны: высотой от 30 см до 3 м, и по внешнему виду от стандартных многоярусных, расписанных причудливыми узорами до каких-то замысловатых цветочных композиций. Детали украшений поражали своей изобретательностью: на одних тортах фигурки жениха с невестой смирно стояли рядышком, на других же выделывали невообразимые кульбиты или являлись частью какой-то сложной сюжетной композиции; на некоторых экспонатах их заменяли лебедями, голубями или вообще божьими коровками. Также на данном торжестве были замечены и весьма экстравагантные торты в форме ярко розовых подушек, небрежно наваленных друг на дружку и украшенных цветами; торт, по всему периметру которого располагались разнообразные фотографии жениха и невесты (притом, что они на вид ничем не отличались от обычных, но оказались вполне съедобными); также торт в виде шкатулки с часами, поверх которых возлегала цилиндрическая шляпа и торт в виде подарочных коробок, небрежно уложенных друг на дружку. Ну и, конечно же, встречались сложные сладкие конструкции с лесенками, арками и фонтанами.

Гости ещё долгое время не решались налегать на десерт, перебегая от столика к столику восхищаясь красотой представленных экспонатов, прям как в галерее.

* * *

Вирго на секунду отвлёкся от сладкого наваждения; где-то вдалеке в самой гуще деревьев кто-то нетерпеливо закопошился. Небесно-голубой дракон направился на звук, по дороге приняв драконий облик.

– Подглядывать нехорошо, – слова Вирго оказались настолько неожиданными для золотого дракона, что он даже на лапах не удержался и завалился, прихватив с собой парочку ещё совсем молоденьких яблонь.

– Ну, вот мы и лишились вкуснейших плодов, – усмехнулся небесно-голубой дракон, наблюдая за тем, как его старший брат виновато откидывает от себя сломанные ветки.

– Ничего я не подглядываю, – попытался оправдаться Лаврус. – Я тут… яблоки собираю… говорят, они здесь самые вкусные.

– Ага, и мысль такая гениальная пришла тебе в голову прямо в день свадьбы царевны?

Вирго весело расхохотался от растерянного и какого-то даже беспомощного вида золотого дракона.

– Ну ладно, хорошо, ты меня поймал с поличным… Я тут подумал, что никогда не присутствовал на подобном торжестве… вот и решил взглянуть хоть одним глазком. Событие века как-никак. – А потом Лаврус как-то неловко начал расковыривать лапами землю. – Может, ты меня тортом угостишь? Что-то на сладкое потянуло… – Добреешь с каждым днём.

– Да ну тебя, хватит прикалываться. Так как насчёт торта?

Вирго на некоторое время задержал свой пристальный взгляд на своём старшем брате. Разговор о сладком напомнил ему о Нервусе. Как жаль, что среднего брата больше нет с ними: кто-кто, а он точно бы от души повеселился на празднике. От этих воспоминаний у небесно-голубого дракона защемило сердце. Так неприятно осознавать, что в некоторых случаях нельзя ничего исправить и нет никакой возможности вернуть близкого.

Лаврус почувствовал боль своего младшего брата. Может далеко не так, как Вирго, но эмпатией тоже всё-таки владеет. Он и сам в последнее время чувствовал себя виноватым из-за своего… безжалостного поступка – с родными так не поступают. Он всегда был одинок, а Нервус являлся его единственным кровным родственником… Он был слабым… наивным и… беззащитным… И чем теперь Лаврус отличается от Мракоса – злого чёрного дракона, когда-то лишившего его семьи? Он такой же – жестокий и безжалостный, для которого совсем нет ничего святого!..

– Нет, – Вирго вслух не согласился с мыслями золотого дракона, – ты не такой. Ты сумел осознать ужасность своего поступка, а это означает, что у тебя есть совесть… Да и Мракоса мы никогда толком не знали. Он любил Аскарию – значит, он был не совсем безнадёжен. Но когда всё пошло не так, как он планировал, то чёрный дракон не нашёл в себе сил жить дальше и… погиб в честном бою. Он посчитал, что лучшим выходом будет гордая смерть, чем жалкое бессмысленное существование. Но ты сильнее его, ты найдёшь свои правильные ориентиры в жизни. Достигать вершин можно и честным способом: ни у кого ничего не отбирая и ни к чему не принуждая. Ты станешь таким, каким тебя хотели видеть наши родители, и поверь, тебе даже понравится.

За то время, пока Лаврус испытывал тоску и смятение, он успел принять человеческий облик – сейчас ему хотелось полностью отгородиться от драконьей сущности, как будто он пытался убедить себя в том, что совсем не виноват в случившемся ранее.

Вирго тоже последовал примеру брата. Сейчас они были просто обычными людьми, делящимися своими невзгодами…

– Пойдём, поздравишь Оливию, – Вирго потянул за собой старшего брата.

– А может не надо? – засомневался тот. – Вдруг она на меня ещё обижается.

– Да ладно, когда ещё мириться, как не в такой чудесный день?!

Лаврус решил довериться своему младшему брату и послушно последовал за ним.

Жених с невестой как раз по очереди маленькие кусочки своей внушительной доли друг другу в рот отправляли, когда перед ними неожиданно Лаврус нарисовался. Молодожёны ещё некоторое время совсем не собирались отвлекаться друг от друга, пока до них, наконец, не дошло, что за ними наблюдают нетерпеливо.

– Мои искренние поздравления царевна Оливия, царевич Вениамин.

– А ты что тут забыл? – девушка недобро на Лавруса взглянула. Он что в парадную одежду облачился? Неужели для неё так старался?

– Ввиду ранее случившихся событий, я в какой-то степени начал считать себя причастным к твоей дальнейшей судьбе.

– Ты ещё скажи, что я тебе должна быть благодарна.

– Ну… может не совсем так.

– А давайте-ка мы все отойдём в сторонку, пообщаемся? – предусмотрительно предложил Вирго, подхватывая молодожёнов под ручки.

– А мы разве уже не закончили? – начала препираться царевна, но очень быстро сдалась. Небесно-голубой дракон умел быть убедительным. Так они все вместе отошли чуть подальше, вглубь леса.

Гости даже не заметили пропажи виновников торжества. Еда и напитки разнообразные были в неиссякаемом количестве, да и развлечения на любой вкус. Чего ещё желать?

Вирго не пришлось прилагать особых усилий, чтобы помирить Оливию со своим старшим братом – девушке надоело перечить окружающим, она просто хотела побыть счастливой.

Да, царевна сейчас была безмерно счастлива. С ней рядом находился её любимый человек, она успела обрести настоящих друзей, которые нуждались в ней. Всё в её жизни в один миг как будто бы стало на свои правильные места – это было здорово.

Поэтому девушка перестала дуться на Лавруса и первая предложила ему отведать кусочек – приличный такой! – свадебного торта. Золотой дракон лишь восхитился такой неожиданной щедрости царской дочки и с умилением углубился в поедание заветной лакомки.

Вениамин на миг задержался рядом с драконом, нужно было кое-что обговорить.

– Я смотрю, ты тоже зря времени не терял, – Оливия обратилась к Вирго, чуть понизив голос. – Вы с Беллой теперь пара? И когда ты только всё успеваешь?!

Небесно-голубой дракон чуть грустновато вздохнул.

– Хотелось бы на это надеяться…

* * *

Гости уже успели расслабиться, прилично объевшись и… упившись, отчего огоньки от светлячков в их глазах превратились в один сплошной яркий свет. Каждый веселился в своё удовольствие, отовсюду слышались звонкий смех и звон хрустальных бокалов.

Но внезапно, где-то совсем рядом с церемониальной беседкой оборвались вообще какие-либо звуки; а потом тишина как будто бы волной обрушилась на каждый потаённый уголок, где совсем недавно вовсю отмечали торжественное событие.

А потом отчётливо послышался шум огромных, отблескивающих дорогим золотом, крыльев дракона, который держал в своих лапах невесту и уже удалялся в сторону леса.

Неужели царевну опять украли? Жениха в такой ответственный момент не было с ней рядом. Ну, прямо ни на секунду нельзя оставить её одну, так обязательно на неё кто-нибудь позарится!..

Гости в недоумении стали перешёптываться между собой. Неужели опять несчастье приключилось? Или это представление какое?

Вениамин выдержал многозначительную паузу, томя окружающих мучительной неизвестностью.

Его лицо выражало печаль… а потом на нём стали проявляться отблески заговорщической улыбки.

– Ну что, пойдём спасать царевну? – громко произнёс он, обращаясь к толпе.

Гости на несколько секунд замешкались, но потом любопытство всё же преобладало над остальными путанными чувствами, и они направились вслед за Вениамином.

Царевич только успел поравняться с опушкой леса, а похититель, он же дракон громадный, уже там его ждёт. Да ещё всем своим видом говоря: “Ну, сколько можно было плестись?!”

Дракон картинно выдержал паузу, а потом сообщил, что вернёт Оливию, если её теперь уже муж выиграет у него в покер.

Вениамин даже ответить ничего не успел, как поднялся ветер, бесцеремонно сбивший его с ног и усадивший прямо на землю. Хотя нет, под мягким местом подушка невесть откуда любезно оказалась.

Поляна осветилась ярким светом, и между драконом и рыцарем материализовалась колода карт, украшенная рубинами (никакие другие самоцветы не подходили, а только эти, символизирующие власть, богатство и силу). Причём сами карты были в полроста Вениамина и по весу – прилично тяжеловатыми. Такие просто удерживать, чтобы не рассыпались, было трудно, не то, чтобы ими ещё и пытаться играть. Но царевич и виду не показал, что столкнулся с реальной проблемой.

Гости старались держаться на приличном расстоянии от незадачливого “поединка”, развернувшегося на лесной опушке. Они всё ещё не моги понять, настоящий ли дракон находится совсем рядом с ними, или это впечатляющая иллюзия.

Игроки доверились воле случая. Колода самостоятельно, без чьего-либо участия ловко перемешалась.

Вениамина заворожила красота карт. Их рубашка была украшена сказочными иллюстрациями “Алисы в стране чудес”. Сам рисунок был следующим: изображение светловолосой девушки, которая в раздумьях закрыла глаза. В её волосах беспорядочно запутались карты вперемешку с недокрашенными белыми розами; в её руках была зажата маленькая бутылочка с надписью: “выпей меня”.

Царевич опомнился лишь тогда, когда обнаружил три раскрытых общих карты (они играли в своеобразный техасский холдем-покер) и две неизвестных. Перед ним и его противником уже лежали по две карты. Вениамин опасливо заглянул под рубашку своих…

Правила решили немного упростить. Карты нельзя было сбрасывать. Играть можно лишь с единожды выпавшей раздачей – если масть изначально не шла, оставалось надеяться лишь на две скрытые общие карты. Ну, и так как основная ставка уже была сделана, то никаких дополнительных не предполагалось.

Для зрителей была видна выразительная голограмма общих карт. Что именно выпало игрокам, они не знали. И поэтому они очень нервничали из-за беспокойства о своём будущем (ещё пока не коронованном) царе. А так как противники старались не выказывать никаких эмоций, то по толпе зрителей пробегал нетерпеливый шепоток.

Вениамин с какой-то задумчивостью всматривался в уже открытые общие три карты. Пиковая шестёрка олицетворяла Алису, пребывающую в раздумьях, как ей войти в крошечную дверь, когда она сама такая большая. Бубновая дама – главная героиня собирается откусить кусочек сладкого пирожного. И, наконец, десятка пик – девочка обрела нужные размеры; она в предвкушении протянула руку к заветной двери, очень скоро Алиса узнает, что такого таинственного за ней скрывается…

Как символично выложились картинки…

А потом царевич перевёл взгляд на выпавшие ему самому карты: червовый валет и бубновая пятёрка. Почему-то его вниманием завладела первая карта. На ней изображался белый кролик, без участия которого ни одно невероятное событие так и не произошло бы в жизни Алисы. Данный персонаж в левой руке держал трубу, для торжественного привлечения внимания окружающих, а в правой находилась бумага с каким-то текстом, который он очень выразительно собирался озвучить прямо сейчас…

Итак, какой же будет четвёртая общая карта?

Вот она уже начала медленно переворачиваться в воздухе, как будто услышав подгоняющие её мысли царевича… Это оказался… крестовый валет.

Вениамин позволил себе чуть выдохнуть излишний зажатый в лёгких воздух. Одна “пара” у него уже точно есть. Но… он понятия не имеет, какие карты у соперника.

У дракона был совершенно беспристрастный и какой-то даже скучающий вид, по которому совершенно нельзя было определить его реакцию.

Далее стала переворачиваться и последняя, пятая, общая карта.

Окружающим показалось, что она это делает вальяжно, нехотя, как будто специально испытывает терпение.

Это оказалась семёрка бубен. Для царевича она представляла собой совершенно бесполезную карту.

Итак, у Вениамина была одна “пара”, состоящая из валетов. Это, конечно же, лучше, чем совсем какая-нибудь мелочь более низкого достоинства. Но опасность была в том, что дракону могли выпасть восьмёрка и девятка или король и туз любой масти – в этом случае у него был бы “стрит”. Да и любая комбинация из двух “пар” являлась бы очень неблагоприятной. Даже случайно обнаружившаяся дама сулила бы неминуемое поражение…

Но Вениамин надеялся на лучшее, когда обнародовал свой расклад.

Лаврус не спешил раскрывать свои карты. Он выдержал очередную томительную паузу, после чего хитро улыбнулся и перевернул свои карты, медленно одну за другой.

У дракона оказались – пиковый туз и семёрка червей. Последняя олицетворяла собой сумасшедшее чаепитие у Шляпника.

Итого, противнику тоже выпала “пара”, вот только её достоинство было значительно ниже: драконьи семёрки против царских валетов.

Гости, наконец, осознав, что произошло, выдохнули с облегчением и радостно заликовали, нетерпеливо выражая свои эмоции.

Царевич выиграл! Царевна спасена!

– Ну что ж, тебе повезло, – с лёгкой насмешкой произнёс Лаврус. – Я сдержу своё обещание и верну твою возлюбленную.

Внезапно поляну озарила яркая вспышка, от которой всем присутствующим пришлось на миг зажмуриться. Когда они вновь с опаской распахнули глаза, то на опушке леса остался лишь Вениамин. Ни дракона, ни его необыкновенных карт как будто никогда и не существовало.

Но и Оливии нигде не было видно. Неужели подлый зверь обманул честного царевича? Гости даже притихли как-то в полной растерянности и недоумении.

Но уже через мгновение из-за границы леса показалась златовласая девушка в пышном платье нежно-лилового цвета. Она радостно бежала к своему любимому, придерживая свой наряд руками.

Вениамин нетерпеливо бросился к ней навстречу. Поравнявшись с девушкой, он, не дав ей произнести ни единого слова, поднял её на руки, крепко прижав к себе, и радостно закружил в воздухе. Шлейф от её платья красиво очерчивал круг вокруг влюблённой пары…

– Испугался? – прищурился Лаврус.

Дракон успел принять человеческий облик и теперь поедал вкуснейший торт, который целиком был предоставлен в его полное распоряжение, так сказать – за особые услуги.

– Ну, мы же договорились, – ответил Вениамин. – Я в тебя верил.

– Эх, и правда добрею. Совсем бояться перестали…

Царевич взглянул на погрустневшее лицо золотого дракона и решил его подбодрить:

– Да ладно, ты же видел испуганные лица гостей? Ты своим эффектным появлением чуть весь народ не распугал. Я уже подумал, как бы ни сбежали…

Лаврус от этих слов весь такой загордился. Приятно.

А потом вдруг отвлёкся, задумчиво разглядывая свою лакомку.

– А торт вы мне подсунули… колоритный. Розовый дракон, лежащий на зелёной травке – это ещё куда не шло. Но зачем ему ещё и бантики?

Царевич не смог сдержать улыбки.

– Зато очень вкусный! И вообще – это намёк на то, чтобы и ты нашёл себе пару. А то всё один да один.

– Хорошо отмазался, – рассмеялся в ответ Лаврус. – А торт и правда потрясающе вкусный… Я ж потом отсюда улететь не смогу – так объемся, что от земли не оторвусь. А пешком как-то далековато идти…

К тому моменту, как прибыла карета для молодожёнов, Лаврус уже успел управиться со своим сладким презентом.

К царскому транспорту вела длинная белая ковровая дорожка, которую гости активно осыпали лепестками ярко-красных роз и фиалок.

Карета была золотая со вставками росписей великих художников Срединии; в неё были впряжены восемь белых пегасов. Эти изящные крылатые животные нетерпеливо ждали, когда уже можно будет подняться в воздух.

Во время торжественного шествия молодых с четырёх сторон света начали подниматься в небо салюты, разлетаясь в воздухе на тысячу мелких огоньков и изображая причудливые фигурки. Царские пегасы практически никак не прореагировали на грохочущие по всей округе звуки – привыкли давно ко всякого рода празднествам.

У дверей свадебного кортежа собрались самые близкие сердцу родственники и друзья. Оливия с Вениамином со всеми обнялись и попрощались. Среди особо приближённых даже Лаврус умудрился затесаться – вот уж кто везде поспеет.

Золотой дракон, который, конечно же, пребывал в человеческом облике, вначале крепко обнял Вениамина, а потом и на Оливию перешёл.

– Вкусно пахнешь, – шепнул он ей на ушко.

– Хочешь съесть?

– Пока что торта мне было вполне достаточно, – заговорщически подмигнул Лаврус царевне.

– Эй, да у тебя руки липкие, – заметила она. – Платье испортишь.

– Не думаю, что оно тебе рядом с Вениамином сильно понадобится. – Да, – золотой дракон обратился к царевичу, – ты уж постарайся ублажать свою молодую жену всеми возможными и невозможными способами. – А потом чуть тише добавил: С её строптивым характером надо что-то делать… Нервная она у тебя.

– Ты у меня сейчас дошутишься, – нахмурилась Оливия.

– Прости, не могу удержаться. Ты такая смешная, когда злишься, да и лицо приобретает красивые насыщенные оттенки.

– Ну, всё, – теперь уже подошла очередь Вирго обнимать царевну. – Получил свой заряд бодрости – наслаждайся.

Лаврус не стал мешать брату и отошёл в сторонку.

– А вы и вправду хорошенько там отдохните, – произнёс небесно-голубой дракон. – Вы заслужили своё счастье. Цените друг друга и поддерживайте. И помни – рядом с любимым любые преграды преодолимы.

Оливия от слов своего близкого друга даже прослезилась немного.

– Спасибо тебе за всё. Ведь это именно тебя я должна благодарить за своё счастье. Кто знает, как сложились бы обстоятельства, не будь тебя рядом. – Царевна взяла руки Вирго в свои и чуть ближе подалась к нему. – Обещай мне, что у вас с Беллой всё будет в порядке. Ты как никто другой заслужил своё счастье.

Оливия знала, с какими трудностями столкнулся её самый близкий друг, и очень беспокоилась за него. Жаль, что она сама пока что ничем не могла помочь. Но искренняя поддержка и непоколебимая вера в лучшее тоже что-то да значат.

– Я обещаю, что сделаю всё возможное и невозможное для того, чтобы мы с ней были вместе.

– Удачи, – с горящими глазами произнесла Оливия. – Я верю в тебя.

После долгих прощаний счастливые молодожёны поцеловались на радость публике; а потом подошла очередь подбрасывания свадебного букета. Царевна Оливия посильнее замахнулась, хотя в этом её действии совсем не было никакой нужды. Ведь букет был наделён специальной магией, и ему на самом деле требовалась одна минута, чтобы с точностью в 99 % определить очередную будущую невесту. Он стремительно вылетел из рук царевны и на миг задержался в семи метрах над землёй. Цветы, составляющие его композицию, в основном были фиолетового, розового и белого оттенков, они красиво переливались в отблесках кружащих вокруг него светлячков.

Все девушки, присутствующие на празднике, замерли в благоговейном ожидании. Каждая из них мечтала быть его счастливой обладательницей.

Минута наконец-то истекла, и букет пошевелился, как будто натолкнулся на какую-то невидимую воздушную преграду, перекувыркнулся и полетел вниз по диагонали. И вот уже чьи-то руки бережно коснулись его лепестков. Но публика всё ещё пребывала в полном неведении.

Через пару секунд народ расступился, и счастливую обладательницу свадебного букета озарило ярким светом. А на небе нарисовались каллиграфическим почерком ярко-белые буквы с именем счастливицы: “Белла Ягиева”.

Оливия с Вениамином искренне обрадовались такому событию. Приветственно помахав своей подруге, они ещё раз поцеловались и уселись в карету, которую нетерпеливые, утомлённые ожиданием пегасы мгновенно подняли в воздух. Лишь на миг задержавшись где-то чуть выше уровня верхушек исполинских деревьев, они в мгновение ока исчезли с поля зрения.

Провожающие ещё долго вглядывались в потемневшее небо, на котором уже по-хозяйски обосновались луна со своими вечными спутницами – звёздами, время от времени как будто подмигивающими друг дружке.

Чуть позже Вирго отыскал среди бесчисленного количества гостей свою любимую ведьму. Приобняв её за плечи, и нежно поцеловав, он произнёс:

– Я тебе обещаю, что мы узнаем твою семейную тайну. За тебя я буду бороться до конца!.. А то, что букет выбрал тебя – хороший знак. Судьба на нашей стороне.

Белла ничего не ответила на его слова, лишь спрятала своё лицо, уткнувшись ему в грудь и посильнее прижимая к сердцу заветные цветы. Сейчас она всего лишь хотела как можно дольше насладиться этим счастливым моментом. Она находится в объятьях любимого, им хорошо вместе здесь и сейчас – всё остальное подождёт!

* * *

Минелай гордился проделанной работой. Нуми и вправду оказалась гениальной Идеей. Всё, что было задумано ранее – осуществилось, да ещё с наилучшим результатом.

Царевна Оливия очень сильно изменилась с момента своего “похищения”. Отец был уверен в том, что пройдёт ещё немного времени и из дочки вырастет неплохая правительница Тринадцатого Царства. И своим зятем он безмерно гордился: никакие обстоятельства не смогли заставить его свернуть с намеченного пути. А ещё Минелай был доволен тем, что Вениамин оказался надёжным, великодушным, верным своему слову юношей!

Да и благодаря сложившимся обстоятельствам Вирго с Беллой очень сблизились и теперь были почти неразлучны. Конечно, им ещё предстоит пройти вместе через множество испытаний, но начало положено.

Нуми была торжественно назначена на должность главной царской советницы, как и было обещано ранее. Зачем же такой гениальной Идее пропадать бесславно?!

Царь Минелай всегда славился своим умением находить со всеми общий язык.

Очень важно относиться к людям так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе. Ведь на добро всегда хочется ответить добром.

Своих друзей нужно ценить, помнить о них и в горе, и в радости – от этого отношения только крепнут. Друзья всегда поддержат и помогут отыскать верное решение. Главное, доверять тем, кого любишь, и верить в собственные силы.

Мудрость царя Минелая заключалась в неиссякаемой вере в живых существ (и совсем не важно, насколько устрашающе они могли выглядеть при этом). Он как будто бы заранее видел в них те качества, которые они сами в себе не замечали. Минелай удивительным образом в нужное время сталкивался с теми, кто мог помочь в достижении намеченных целей. Причём такое сотрудничество всегда оказывалось взаимовыгодным, так как обеим сторонам приносило огромную пользу.

Истинная мудрость заключается не в феноменальном уме, а в простых человеческих качествах: доброте, участливости, вере, надежде и, конечно же, любви.

Если тебе нужна помощь в чём-то, не нужно бояться попросить об этом. Всегда найдётся тот, кто откликнется на твой призыв. Нужно лишь верить в людей, даже если они сами в себя не верят. Таким образом, невольно можно зажечь в человеке смелость и уверенность в собственных силах.

Добро бывает даже там, где его совсем не ждёшь…

А тому, кто читает эти строки, лишь скажу, что история о строптивой, гордой царевне подошла к своему логическому завершению.

Могущественную ведьму Беллу и смелого, целеустремлённого и умного дракона Вирго ещё ожидает множество приключений и раскрытие неожиданных тайн.

Но мой сказочный мир велик и населён не только людьми, Драгарами и уже упомянутыми могущественными существами. В цикле “Сказания о Волшебных Царствах” вас ожидает знакомство с необыкновенными расами, обладающими удивительными способностями. Также вы узнаете о некоторых персонажах, которые нашли своё пристанище в этом волшебном месте, совсем не существующем ни на одной из карт, при этом, кажущимся таким живым… ярким… материализовавшимся ниоткуда…

…Всё тайное когда-нибудь станет явным…