8 часов 15 минут

— Привет, Лиз.

На другом конце телефона воцарилось недолгое молчание.

— Привет, федерал. Что-то рано ты объявился, а?

— Увы, пока это только благие намерения. Слушай, Элизабет, мне нужно вернуться в больницу и присмотреть за твоим мистером Казефикисом до приезда полиции. Вполне возможно, что ему грозит опасность и нам придется поставить у его палаты охрану, а это значит, что я опоздаю на свидание. Может, подождешь?

— Нет, голодать я не буду. По четвергам я всегда завтракаю с отцом, а он любит поесть.

— Вот и хорошо. Главное, чтобы тебя кормили. А то скоро в сумерках тебя не разглядишь. Между прочим, я все еще пытаюсь схватить грипп.

Она ласково засмеялась.

— До встречи.

Марк повесил трубку и, подойдя к лифту, нажал кнопку со стрелкой «Вверх».

Надежда была лишь на то, что полицейский уже приехал и заступил на дежурство. Господи! Когда же наконец придет лифт! Больные вполне могут умереть, так и не дождавшись его. Наконец двери открылись, из лифта быстро вышел священник греческой православной церкви и прошел мимо агента. Марк готов был поклясться, что это православный священник — на человеке был длинный развевающийся куколь и наперсный крест, но что-то в нем показалось агенту странным, хотя что именно, определить он не мог. Озадаченный, он стоял, глядя вслед удаляющейся спине, и едва успел вскочить в лифт, пока не закрылись двери. Потом несколько раз надавил на кнопку четвертого этажа. Ну давай, давай! Живее, скотина! Но лифт не мог услышать Марка, поэтому продолжал подниматься с той же неторопливостью, как и днем. Лифту было наплевать на его свидание с Элизабет Декстер. Двери медленно открылись, Марк боком проскочил через увеличивающуюся щель и бегом бросился по коридору к палате номер 4308. Но никаких следов присутствия полицейского не было. Более того, в коридоре вообще никого не было. Да, видно, придется здесь застрять. Марк посмотрел через маленькое окошечко в двери на двух пациентов, спящих в своих кроватях. По-прежнему молча светился телевизор. Марк отправился на поиски дежурной медсестры и в конце концов обнаружил ее в ординаторской: она смаковала чашку кофе и была приятно поражена, что возвратился тот из фэбээровцев, что посимпатичнее.

— Кто-нибудь из полиции приезжал? Они должны были установить дежурство в палате 4308.

— Нет, здесь вообще никого не было. Тихо, как в могиле. Вы кого-нибудь ждали?

— Да, черт возьми. Видимо, придется задержаться. Я возьму стул, не возражаете? Мне надо дождаться человека из полиции. Постараюсь вам не мешать.

— Ну что вы! Оставайтесь сколько хотите. Сейчас найду вам стул поудобнее. — Она поставила чашку. — Хотите кофе?

— С удовольствием. — Марк взглянул на нее повнимательней. Скорее всего вечер придется коротать не с доктором, а с медсестрой. А пока надо бы заглянуть в палату, успокоить Казефикиса, если он еще не спит, а потом позвонить в полицию и узнать, где шляется их человек. Теперь можно не торопиться: он не спеша пошел к двери и тихо отворил ее. В палате царила кромешная темнота, только светился телевизор. Глаза еще не вполне привыкли. Марк взглянул на пациентов — они не шевелились. Он уже собирался выйти из палаты, но вдруг услышал звук падающих капель.

Кап, кап, кап.

Словно капало из крана, но умывальника в комнате не было.

Кап, кап.

Он неслышно скользнул к кровати Анджело Казефикиса и всмотрелся в больного.

Кап, кап.

Изо рта Казефикиса на простыню стекала струйка теплой, свежей крови, глаза вылезли из орбит, изо рта вывалился распухший язык. Горло грека было перерезано от уха до уха, прямо под подбородком. На полу уже образовалась лужа крови, и Марк стоял прямо в ней. Колени у него подогнулись, и он едва успел ухватиться за край кровати, чтобы не упасть. Пошатываясь, он шагнул к постели глухого. Глаза уже успели привыкнуть к темноте, и Марка неудержимо затошнило. Голова почтальона была отделена от тела, и только по цвету кожи можно было догадаться, что когда-то они представляли собой единое целое. Марк не помнил, как дотащился до двери и очутился у телефона-автомата. В ушах бешено колотился пульс, рубашка прилипла к телу, руки были в крови. С трудом нащупав двадцатипятицентовик, он набрал номер полиции и коротко обрисовал обстановку. Теперь-то уж они наверняка кого-нибудь пришлют. Дежурная сестра возвратилась с чашкой кофе.

— Что с вами? Вы что-то побледнели, — сказала она, а потом увидела его руки и вскрикнула.

— Ни в коем случае не входите в палату 4308 и никого туда не впускайте, пока я не скажу. Немедленно пришлите доктора.

Сунув ему в руки чашку кофе, сестра опрометью бросилась по коридору. Марк заставил себя вернуться в палату, хотя его присутствие там уже не имело смысла. Теперь нужно только ждать. Включив свет, он прошел в ванную и попытался хотя бы частично смыть кровь и рвоту с одежды. Услышав, что дверь открылась, он бросился в комнату. Еще одна молодая докторша в белом халате… Надпись на табличке гласила: «Алисия Дельгадо, ДМ».

— Ни к чему не прикасайтесь, — предупредил Марк.

Доктор Дельгадо уставилась на него, потом увидела трупы и охнула.

— Ни к чему не прикасайтесь, — повторил Марк, — пока сюда не прибудет полиция. Они будут здесь с минуты на минуту.

— А вы кто? — спросила она.

— Специальный агент Марк Эндрюс, ФБР. — Он машинально вытащил бумажник и предъявил удостоверение.

— Мы так и будем стоять и смотреть друг на друга или вы мне все-таки позволите что-то сделать?

— Не раньше, чем полиция закончит осмотр места происшествия и составит акт. Давайте выйдем отсюда. — Пройдя вперед, он толкнул дверь плечом, стараясь ничего не касаться.

Они очутились в коридоре.

Марк велел доктору Дельгадо встать у двери и никого не пускать в палату, а он тем временем снова позвонит в полицию.

Она нерешительно кивнула.

Марк подошел к телефону и, выудив из кармана еще два двадцатипятицентовика, набрал телефон полиции и попросил лейтенанта Блейка.

— Лейтенант Блейк уехал домой около часа назад. Чем могу помочь?

— Когда вы собирались прислать человека на охрану палаты 4308 в Медицинский центр Вудро Вильсона?

— А кто это говорит?

— Эндрюс, ФБР, вашингтонское отделение. — Марк коротко рассказал о двойном убийстве.

— Наш человек должен был быть уже у вас. Он ушел из конторы больше получаса назад. Я немедленно сообщу в уголовную.

— Я уже сообщил, — рявкнул Марк.

Он повесил трубку и в изнеможении опустился на стул. В коридоре уже мелькали белые халаты. В палату 4308 провезли две каталки. Все ждали — никто не знал, что делать.

Достав еще два двадцатипятицентовика, он позвонил Стеймзу домой. Никто не подходил. Почему он не берет трубку? Наконец ответил женский голос.

Главное не напугать ее, подумал он, ухватившись за телефон.

— Добрый вечер, миссис Стеймз. Это Марк Эндрюс. Можно поговорить с вашим мужем? — Голос должен звучать спокойно, без напряжения.

— К сожалению, Ника нет дома, Марк. Он вернулся на службу примерно два часа назад. Странно, он сказал, что едет встречаться с вами и Барри Калвертом.

— Да, мы встречались, но он уехал из конторы домой около сорока минут назад.

— Он еще не приезжал. Успел съесть только первое и сказал, что сразу вернется. Но вот что-то его пока нет. Может быть, он снова поехал на службу. Попробуйте позвонить туда.

— Да, конечно. Извините за беспокойство. — Марк повесил трубку и обернулся, чтобы проверить, что в палату 4308 никто не зашел. Все в порядке. Он сунул в щель еще две монеты и позвонил в контору. Трубку взяла Полли.

— Это Марк Эндрюс. Пожалуйста, соедините меня с мистером Стеймзом.

— Мистер Стеймз и специальный агент Калверт уехали около сорока пяти минут тому назад — по-моему, домой, мистер Эндрюс.

— Не может быть. Это, наверное, ошибка.

— Нет, сэр, они уехали. Я сама видела, как они уходили.

— Вы не могли бы проверить еще раз?

— Хорошо, мистер Эндрюс.

Марк ждал — казалось, прошла вечность. Что же теперь делать? Он остался один. Где остальные? Что предпринять? Господи, преподавателями Академии ФБР такая ситуация предусмотрена не была — сотрудники ФБР должны были прибыть на место в течение двадцати четырех часов после совершения преступления. А это преступление только замышлялось.

— Никто не отвечает, мистер Эндрюс.

— Спасибо, Полли.

Пытаясь собраться с мыслями, Марк в отчаянии уставился в потолок. Его инструктировали хранить в строжайшей тайне то, что произошло несколько часов назад, ни при каких обстоятельствах не раскрывать рта, пока Стеймз не встретится с директором. Нужно найти Стеймза, нужно найти Калверта. Нужно найти кого-нибудь, с кем можно посоветоваться. Еще две монеты. Теперь — Барри Калверту. Телефон звонил и звонил, но в квартире холостяка Барри никто не брал трубку. Те же две монеты. Он снова позвонил Норме Стеймз.

— Миссис Стеймз, это Марк Эндрюс. Извините, что снова вас беспокою. Как только ваш муж и мистер Калверт приедут, пожалуйста, попросите их позвонить мне в центр Вудро Вильсона.

— Хорошо, я передам Нику, как только он появится. Они, наверное, зашли куда-то по дороге.

— Да, конечно. Я как-то об этом не подумал. Лучше всего будет сделать так: я дождусь смены и вернусь на службу. Они смогут позвонить мне туда. Спасибо, миссис Стеймз. — Он повесил трубку.

Не успел он отойти от телефона, как увидел полицейского, беспечно шагающего к нему по середине запруженного людьми коридора с романом Эда Макбейна под мышкой. Марк решил выругать его за опоздание, но потом передумал. Худшее уже произошло и слезами горю не поможешь, мрачно подумал он и снова почувствовал приступ тошноты. Он отвел молодого человека в сторону, коротко проинформировал его об убийствах, не объясняя, почему убитые представляли такой интерес. Он попросил полицейского сообщить обо всем начальству, добавив лишь, что опергруппа уже в пути. Полицейский позвонил дежурному и деревянным голосом повторил то, что рассказал ему Марк. Столичная полиция Вашингтона расследовала более шестисот убийств в год.

Медицинский персонал уже проявлял признаки нетерпения. Но ждать, видимо, придется еще долго. Охватившее было всех чувство паники постепенно сменилось обычной суетой. Марк по-прежнему не знал, что делать, что предпринять. Где Стеймз? Где Калверт? Куда все подевались, черт возьми?

Он снова подошел к полицейскому, который подробно растолковывал присутствующим, почему в палату нельзя заходить… Его объяснения прозвучали неубедительно, но спорить никто не стал. Марк сказал полицейскому, что едет в отделение, вновь ни словом не обмолвившись о том, почему их так интересует Казефикис. Полицейский почувствовал себя хозяином положения. С минуты на минуту должна была прибыть опергруппа. Он сказал Марку, что позже с ним захотят побеседовать. Кивнув, Марк ушел.

Подойдя к своей машине, он вытащил из «бардачка» красную мигалку и, укрепив ее на крыше, вставил переключатель в специальный паз. Теперь — полным ходом в контору, к людям, которых он знает, в реальность, к тем, кто сможет найти выход из этого кошмара.

Марк включил рацию.

— ВО 180 на связи. Пожалуйста, попытайтесь обнаружить мистера Стеймза и мистера Калверта. Срочно. Немедленно возвращаюсь в отделение.

— Да, мистер Эндрюс.

— ВО 180, до связи.

Через двенадцать минут он подъехал к вашингтонскому отделению и поставил машину на стоянку. Потом бросился к лифту. Лифтер довез его до верха. Выскочив из кабины, он стремглав побежал по коридору.

— Аспирин! Аспирин! Кто сегодня дежурный, черт возьми!

— В ночную только я, малыш, больше никого, — отозвался Аспирин, бросив утомленный взгляд на Марка поверх очков. — А что стряслось?

— Где Стеймз? Где Калверт? — допытывался Марк.

— Да они больше часа назад уехали.

О, черт. Что же теперь делать? Аспирину доверяться не стоило, но это был единственный человек, который мог что-то посоветовать. И хотя Стеймз дал четкие инструкции до встречи с директором никому не сообщать никаких подробностей, выхода у Марка не было. Никаких подробностей Аспирину он сообщать не будет — ему просто нужно узнать, как бы поступил на его месте человек Гувера.

— Мне позарез нужно разыскать Стеймза и Калверта. Что посоветуешь?

— Ну, первым делом попробуй найти их по радиотелефону, — посоветовал Аспирин.

— Я уже попросил Полли. Сейчас еще раз позвоню.

Марк схватил трубку ближайшего телефона.

— Полли, удалось обнаружить мистера Стеймза или мистера Калверта по радиотелефону?

— Я пытаюсь, сэр.

Казалось, ожиданию не будет конца. И опять ничего.

— Ну, что там, Полли, что там?

— Я делаю все, что в моих силах, сэр. Но слышно только жужжание.

— Попытайтесь вызвать Первую, Вторую, Третью или Четвертую. Какую — не важно: попробуйте все станции.

— Хорошо, сэр. Но их можно вызывать только поочередно. Все четыре станции — только поочередно.

Марк почувствовал, что впадает в панику. Нужно сесть и спокойно все обдумать. Ведь не конец света настал? Или конец?

— На Первой их нет, сэр. И на Второй тоже. Вряд ли в это время суток они будут на Третьей или Четвертой. Они ведь едут домой.

— Меня не волнует, куда они едут. Главное, найдите их. Попробуйте еще раз.

— Хорошо, хорошо. — Она попробовала связаться с Третьей. Потом — с Четвертой. Чтобы связаться по коду с Пятой и Шестой, нужно было особое разрешение. Марк взглянул на Аспирина. Дежурный мог «распечатать» эти станции.

— Это экстренный случай — клянусь тебе, экстренный случай!

Аспирин разрешил Полли связаться с Пятой и Шестой. Пятая и Шестая были Федеральной службой связи при ФБР. Их знали под инициалами КГБ: сотрудников ФБР всегда забавляло, что у них есть такой код вызова. Но сейчас было не до смеха. КГБ 5 не отвечала. Затем КГБ 6 — тоже никакого ответа. Что же теперь? Господи, ты боже мой, что теперь? Что делать дальше? Аспирин вопросительно смотрел на него: видно было, что он не хочет ввязываться в эту историю.

— Всегда помни, сынок, главное — прикрыть себе задницу. Вот в чем штука. Прикрыть себе задницу.

— Это не поможет мне найти мистера Стеймза, — Марк заставил себя говорить спокойно. — Ладно, Аспирин, неважно, занимайся своим кроссвордом.

Оставив его, Марк пошел в туалет и, сложив ладони горстью под краном, прополоскал рот: от него все еще пахло рвотой и кровью. Тщательно умывшись, он возвратился в «уголовку», сел и медленно сосчитал до десяти. Нужно решить, что делать, и действовать, а там — будь что будет. Наверное, со Стеймзом и Калвертом что-то случилось, как уже случилось с негром-почтальоном и этим греком. Может быть, попробовать связаться с директором, хотя на это можно было пойти только в крайнем случае. Человек уровня Марка, закончивший курс два года назад, не может просто так взять и позвонить директору. Но так или иначе можно воспользоваться договоренностью Стеймза о приеме у директора в 10.30 утра. Завтра в 10.30 утра. Но впереди еще целая ночь. Больше двенадцати часов неизвестности. Теперь он один на один с тайной, которой не может ни с кем поделиться. С информацией, которую ни с кем нельзя обсудить.

Зазвонил телефон — он услышал голос Полли. Он молился, чтобы это был Стеймз, но его молитва не была услышана.

— Алло, мистер Эндрюс, вы еще здесь? Соединяю вас с опергруппой. С вами хочет поговорить капитан Хоган.

— Эндрюс?

— Да, капитан.

— Что вы можете мне сообщить?

Марк честно рассказал, что Казефикис — нелегальный эмигрант, который был ранен в ногу и не сразу обратился за врачебной помощью потому — тут Марк соврал, — что, по словам грека, его ранил шантажист, который угрожал сообщить, что в Штаты он въехал нелегально. Полный отчет в письменной форме будет направлен в полицию завтра утром.

Но детектив, казалось, не поверил ни единому слову.

— Сказки мне рассказываешь, сынок? Что же там ФБР первым делом оказалось? Ну, смотри, если выяснится, что ты скрываешь информацию. Я тебя тогда голой задницей на угли посажу.

Марк снова вспомнил приказ Стеймза сохранять все в тайне.

— Никакой информации я не скрываю, — пронзительно сказал он. Его дрожащий голос едва ли мог убедить кого-нибудь в том, что он говорит правду. Детектив что-то буркнул, задал еще несколько вопросов и повесил трубку. Марк сделал то же самое. Трубка была липкой от пота, одежда прилипла к телу. Он снова позвонил Норме Стеймз: домой шеф еще не приезжал. Он позвонил Полли и попросил повторить всю процедуру с вызовом — снова ничего, кроме жужжащего звука на Первом канале. Наконец Марк повесил трубку и сказал Аспирину, что уходит. Аспирину было все равно.

Спустившись на лифте, Марк быстро пошел к своей машине. Сейчас он поедет домой и оттуда позвонит директору. Он снова помчался по улицам в направлении дома.

Реконструированная юго-западная часть Вашингтона — не самая роскошная в городе, но здесь нашли пристанище многие молодые, одинокие специалисты. Основным удобством этого расположившегося на берегу, рядом с театром «Арина-Стейдж», района было то, что поблизости находилась станция метро. Приятное, оживленное, не очень дорогое, это место полностью устраивало Марка.

Дойдя до дома, он взбежал по ступенькам, ворвался в дверь и кинулся к телефону. После нескольких гудков в Бюро взяли трубку.

— Приемная директора. Дежурный слушает.

Марк набрал побольше воздуху.

— Говорит специальный агент Эндрюс, вашингтонское отделение, — медленно начал он. — Мне немедленно нужно поговорить с директором. Дело не терпит отлагательства.

Выяснилось, что директор ужинает с министром юстиции у нее дома. Марк попросил номер телефона. Обладает ли он полномочиями связываться с директором в столь поздний час? Да, такие полномочия у него есть, директор назначил ему встречу завтра в 10.30 утра; да, у него действительно есть особые полномочия.

Дежурный, видно, почувствовал отчаяние в голосе Эндрюса.

— Если вы оставите номер телефона, я вам сейчас перезвоню.

Эндрюс знал, что дежурный сейчас проверит, действительно ли он агент ФБР и назначена ли у него утром встреча с директором. Через минуту телефон зазвонил снова — это был дежурный.

— Директор все еще у министра юстиции. Ее домашний телефон 761-4386.

Марк набрал номер.

— Резиденция миссис Эдельман, — сказал почтительный голос.

— Это специальный агент Марк Эндрюс, — начал он. — Мне необходимо поговорить с директором Федерального бюро расследований.

— Будьте добры, сэр, подождите минуточку у телефона.

Он ждал, ждал, ждал.

Послышался незнакомый голос.

— Тайсон слушает.

Марк набрал побольше воздуху и выпалил:

— Это специальный агент Марк Эндрюс. У нас с начальником вашингтонского отделения Стеймзом и специальным агентом Калвертом назначена с вами встреча завтра в 10.30 утра. Вы не знаете подробностей, сэр: о них мы сообщили миссис Макгрегор, когда вы уже ушли. Мне необходимо видеть вас немедленно. Может быть, вы захотите мне перезвонить? Я дома.

— Да, Эндрюс, — ответил Тайсон. — Я вам перезвоню. Какой у вас номер?

Марк дал свой телефон.

— Молодой человек, — сказал Тайсон, — оправдывать вас могут только исключительные обстоятельства.

— Так и есть, сэр.

Марк снова стал ждать. Прошла минута, другая. Может, Тайсон принял его за сумасшедшего? Что случилось? Прошло три минуты. Четыре. Очевидно, директор проверял тщательней, чем дежурный.

Телефон зазвонил. Марк вскочил с места.

— Привет, Марк, это Роджер. Не хочешь выйти перехватить пивка?

— Сейчас нет, Роджер, сейчас нет. — Он швырнул трубку.

Телефон тотчас зазвонил снова.

— Так, Эндрюс, что вы хотите мне сообщить? Только быстро и по существу.

— Мне нужно видеть вас, сэр. Сейчас же. Я отниму у вас всего пятнадцать минут. Я хочу знать, что мне делать, черт возьми.

Он сейчас же пожалел об этом «черт возьми».

— Хорошо, если это действительно так важно. Вы знаете, где живет министр юстиции?

— Нет, сэр.

— Записывайте: 2942, улица Эджвуд, Арлингтон.

Марк положил трубку, печатными буквами аккуратно записал адрес на спичечном коробке с рекламой страхования жизни и позвонил Аспирину, который бился над седьмым пунктом по горизонтали.

— Если что случится, вызови меня по рации. Я буду держать Второй канал свободным. С Первым что-то случилось.

Аспирин хмыкнул: в наше время молодые агенты слишком много мнят о себе. При Дж. Эдгаре Гувере такого быть не могло, и сейчас этого нельзя позволять. Но до пенсии ему остался всего год. Он вернулся к кроссворду. Седьмой пункт по горизонтали, десять букв: морской разбойник. Аспирин задумался.

В голове у Марка тоже лихорадочно вертелись мысли. Он добежал до лифта, выскочил на улицу, прыгнул в машину и на полной скорости вылетел к Арлингтону. Он мчался в ночь и, не переставая, проклинал людей: в этот теплый, приятный вечер они спокойно переходили дорогу, праздно гуляли, никуда не спешили и не обращали внимания на красную мигалку на крыше машины. Где Стеймз? Где Барри? Что происходит, черт возьми? Неужели директор решил, что он сумасшедший?

Он пересек Мемориальный мост и выехал на шоссе Джорджа Вашингтона. Пробка. Не продвинуться ни на дюйм. Наверное, несчастный случай. Вот чертово невезенье! Этого только недоставало. Он вырулил на среднюю полосу и включил сирену. Ему уступали дорогу: видимо, решили, что он из аварийно-спасательной группы полиции. Наконец Марку удалось пробиться к группе полицейских машин и каретам «скорой помощи». К машине подошел молодой полицейский.

— Вы по вызову?

— Нет, я из ФБР. Мне нужно в Арлингтон. Дело крайне важное.

Он взмахнул удостоверением. Полицейский помог ему проехать через запруженное людьми и автомобилями шоссе. Нажав на газ, Марк помчался прочь от места происшествия. Чертова авария! Машин на дороге теперь стало значительно меньше. Через пятнадцать минут он уже был в Арлингтоне, на улице Эджвуд, 2942. Последний звонок Полли по радиотелефону. Нет, ни Стеймз, ни Калверт не звонили.

Марк выскочил из машины. Не успел он сделать и шага, как его остановил охранник. Марк предъявил ему удостоверение, объяснив, что директор назначил ему встречу. Охранник вежливо попросил Марка подождать у машины. Потом, коротко посовещавшись с кем-то у дверей, провел Марка в маленькую комнату — кабинет справа от холла. Вошел директор. Марк встал.

— Добрый вечер, директор.

— Добрый вечер, Эндрюс. Вы оторвали меня от очень важного ужина. Надеюсь, причины на то крайне веские.

Директор был холоден и немногословен: очевидно, он был не в восторге, что какой-то неизвестный младший агент потребовал встречи с ним.

Марк подробно обо всем рассказал — от первого разговора со Стеймзом до того момента, когда он решил действовать на свой страх и риск в обход непосредственного начальства. На всем протяжении его рассказа лицо директора оставалось бесстрастным. Не изменилось его выражение и тогда, когда Марк закончил говорить. Я допустил ошибку, стучало у Марка в голове. Нужно было попытаться найти Стеймза и Калверта. Теперь они уже, наверное, дома. Он ждал; на лбу выступили мелкие капли пота. Может быть, это его последний день в ФБР. Но первые слова директора удивили его.

— Вы поступили совершенно правильно, Эндрюс. На вашем месте я сделал бы точно так же. Обратившись ко мне, вы продемонстрировали безусловное мужество. — Он строго посмотрел на Марка. — Вы абсолютно уверены, что только Стеймз, Калверт, вы и я посвящены во все подробности сегодняшнего происшествия? Службе личной охраны или полиции ничего не известно?

— Нет, сэр. Об этом знаем только мы, четверо.

— И вы, трое, уже договорились о встрече со мной на 10.30 завтра утром?

— Да, сэр.

— Хорошо. Пишите.

Из внутреннего кармана пиджака Марк вытащил блокнот.

— У вас есть номер телефона министра юстиции?

— Да, сэр.

— Мой домашний телефон — 721-4069. Запомните оба номера, листок уничтожьте. Теперь вот что. Возвращайтесь в вашингтонское отделение. Еще раз попробуйте связаться со Стеймзом и Калвертом. Обзвоните морги, больницы, дорожную полицию. Если ничего не обнаружите, жду вас у себя в кабинете завтра в 8.30 — а не в 10.30 — утра. Это — во-первых. Во-вторых, подготовьте мне имена сотрудников уголовной полиции, которые ведут расследование вместе со столичной полицией. Если я правильно понял, вы ничего не сказали им о причине визита к Казефикису?

— Ничего, сэр.

— Хорошо.

В комнату заглянула министр юстиции.

— Все в порядке, Голт?

— Да, спасибо, Мэриан. Ты, по-моему, не знакома со специальным агентом Эндрюсом из вашингтонского отделения.

— Нет. Рада с вами познакомиться, мистер Эндрюс.

— Добрый вечер, мэм.

— Тебе еще долго, Голт?

— Нет. Я вернусь, как только закончу инструктировать Эндрюса.

— Что-нибудь непредвиденное?

— Нет, не беспокойся.

Очевидно, директор решил никого не посвящать в случившееся, пока сам не докопается до истины.

— Так. На чем я остановился?

— Вы велели мне возвращаться в вашингтонское отделение и попробовать связаться со Стеймзом и Калвертом.

— Да.

— Потом обзвонить морги, больницы и дорожную полицию.

— Правильно.

— Потом я должен выяснить, кто из сотрудников уголовной расследует это дело, и записать их фамилии.

— Так. Пишите дальше: установить фамилии всех сотрудников больницы, посетителей, прочих лиц, которых видели возле палаты 4308 с того момента, когда их последний раз видели живыми, до того времени, как вы обнаружили их трупы. Проверьте фамилии убитых в НКИЦ и картотеке Бюро — возможно, на них есть какая-то информация. Снимите отпечатки пальцев у дежурного персонала, посетителей больницы и всех тех, кого видели возле палаты 4308, а также у убитых. Это нужно для того, чтобы исключить невиновных и установить личность вероятного преступника. Если отыскать Стеймза и Калверта вам не удастся, то, как я уже сказал, жду вас завтра в 8.30 в моем кабинете. Если за это время обнаружится что-нибудь важное, звоните сюда или мне домой. Не смущайтесь. После 11.30 я уже буду дома. Когда будете звонить мне, назовите пароль… м-м, скажем — Юлий. Будем надеяться, это имя не окажется пророческим. И дайте мне свой номер телефона. Пользуйтесь только автоматом — я вам немедленно перезвоню. Не беспокойте меня до 7.15, если только не будет крайней необходимости. Вы все поняли?

— Да, сэр.

— Хорошо. Теперь я, пожалуй, пойду ужинать.

Марк встал, собираясь уходить. Директор положил ему руку на плечо.

— Не волнуйтесь, молодой человек. Такое иногда случается, и вы поступили правильно. В паршивой ситуации вы проявили большое самообладание. А теперь — за работу.

— Да, сэр.

У Марка отлегло от сердца: хорошо, что еще кто-то знает, что ему довелось пережить, что есть человек, на широкие плечи которого можно переложить часть своего бремени.

По пути в отделение он включил радиосвязь.

— ВО 180, прием. Что-нибудь слышно от Стеймза?

— Пока нет, ВО 180. Пытаюсь связаться.

Приехав, он застал Аспирина, не ведавшего, что только что Марк беседовал с директором ФБР. Аспирин виделся со всеми четырьмя директорами на коктейлях, но вряд ли кто-нибудь из них вспомнил бы его фамилию.

— Ну что, сынок, обошлось?

— Да, — солгал Марк. — От Стеймза или Калверта ничего? — Он старался не выдать тревоги.

— Нет. Небось завалились куда-нибудь по пути домой. Да ты не беспокойся. Этим овечкам колокольчики не нужны, сами найдут дорогу назад.

Но Марк беспокоился. Он пошел к себе в комнату и поднял трубку. Полли по-прежнему не удалось ничего сделать. На Первом канале слышалось лишь жужжание. Он позвонил Норме Стеймз — ничего нового. Миссис Стеймз спросила, есть ли причина для беспокойства.

— Ну что вы. — Снова ложь. Неужели голос звучит неуверенно? — Мы просто не можем вычислить, в какой бар они перебрались теперь.

Она засмеялась, хотя знала: Ник до баров не большой охотник.

Марк позвонил Калверту — холостяцкая квартира снова ответила молчанием. Он сердцем чувствовал: что-то случилось, только не знал, что. Хорошо, что есть директор, которому теперь все известно. Он взглянул на часы: 11.15. Когда же наступит ночь? И что может случиться? Чем еще придется заняться этой ночью? Черт. Уговорил красивую девушку поужинать вместе. Он снова взял трубку. Уж она-то точно должна быть дома — где же еще?

— Алло.

— Алло, Элизабет, это Марк Эндрюс. Ради Бога, извини, что сегодня ничего не вышло. Тут кое-что произошло, и все мои планы рухнули.

В его голосе явственно слышалось напряжение.

— Ты не против, если я перенесу приглашение на другой день? Надеюсь, завтра утром решу свои дела. Может быть, тогда и увидимся?

— Утром? — спросила она. — Если ты имеешь в виду больницу, завтра я выходная.

Марк замялся: главное — не сказать лишнего.

— Ну, это, наверное, к лучшему. Новости, к сожалению, плохие. Казефикис и его сопалатник сегодня вечером были зверски убиты. Полиция уже приступила к расследованию, но пока толком ничего не ясно.

— Убиты? Оба? Почему? Кто? Казефикиса убили не просто так, да? — выпалила она. — Господи, что происходит? Нет, не отвечай ничего. Правду ты мне все равно не скажешь.

— Я бы не стал лгать тебе, Элизабет. Слушай, сегодня я с головой в этих делах, но за то, что испортил вечер, с меня — здоровущий антрекот. Я позвоню в ближайшее время?

— Буду рада. Хотя убийство аппетита не прибавляет. Надеюсь, ты поймаешь виновных. У нас в центре постоянно сталкиваешься с результатами насилия, но свершается оно, как правило, за нашими стенами.

— Знаю. Жаль, что это и тебя коснулось. Спокойной ночи, Элизабет. Приятного сна.

— И тебе, Марк. Если у тебя это получится.

Марк повесил трубку, и на него тотчас же навалились события минувшего дня. Что теперь? До 8.30 предпринять ничего нельзя. Остается только быть на радиосвязи по пути домой. Какой смысл сидеть сложа руки, глядя в окно, чувствуя свою беспомощность, усталость и одиночество? Он зашел к Аспирину и сказал, что едет домой, добавив, что будет звонить каждые пятнадцать минут: нужно срочно поговорить со Стеймзом и Калвертом. Аспирин даже головы не поднял.

— Прекрасно, — рассеянно отозвался он, сосредоточив все внимание на кроссворде. Он разгадал уже одиннадцать пунктов — верный признак того, что вечер проходит спокойно.

Марк ехал по Пенсильвания-авеню. На первой же развязке движение застопорилось из-за какого-то туриста, который не знал, что по правилам должен проезжать первым. «Черт бы его побрал», — подумал Марк. Приезжие в Вашингтоне, которые не научились внезапно выныривать из потока направо, зачастую подолгу кружили на одном месте. Наконец Марку удалось выскочить из развязки. Отягощенный тревожными мыслями, он медленно повел машину к своему дому в квартале Тибер Айленд. Около полуночи, чтобы как-то отвлечься, он включил приемник и стал слушать. Никаких важных событий за вечер не произошло, и голос диктора звучал скучающе: президент провела пресс-конференцию по законопроекту о владении оружием, положение в Южной Африке ухудшилось. Теперь городские новости: на шоссе Джорджа Вашингтона произошла автомобильная катастрофа — столкнулись две машины; сейчас, при свете прожекторов, их достают со дна реки с помощью кранов. По сообщению свидетелей, супружеской пары из Джексонвилля, проводившей отпуск в районе Вашингтона, одна из машин — черный «линкольн», другая — синий «форд»-седан. О других подробностях пока не сообщается.

Синий «форд»-седан. Хотя он слушал невнимательно, эта фраза застряла в его мозгу. Синий «форд»-седан. Господи, нет, не может быть! Он сделал резкий вираж вправо с 9-й улицы на проспект Мэн и, едва не налетев на пожарный кран, понесся назад по направлению к Мемориальному мосту, мимо которого ехал всего два часа назад. На дорогах стало свободнее, и через несколько минут он был уже там. На месте происшествия все еще густо толпились полицейские, на одной из полос шоссе стояли заграждения. Оставив машину на травянистой обочине, Марк бросился к заграждению. Он предъявил удостоверение агента ФБР и был препровожден к старшему офицеру. Марк поделился с ним своими опасениями: в одной из машин мог быть агент из Бюро. Уже известны какие-нибудь подробности?

— Мы пока еще их не вытащили, — ответил полицейский. — Есть только два свидетеля несчастного случая — если только это несчастный случай. Видно, гнали как сумасшедшие. Поднимем их минут через тридцать. Вам остается только ждать.

Марк отошел на обочину и стал наблюдать, как огромные краны и крошечные водолазы возятся в реке под широкими лучами прожекторов. Тридцать минут затянулись. Он ежился от холода, смотрел и ждал. Прошло сорок минут, пятьдесят. Наконец, спустя больше часа из реки показался черный «линкольн». Марк разглядел в нем безжизненное тело. Осторожный водитель: пристегнул ремень безопасности. Полицейские немедленно ринулись туда. Марк снова подошел к старшему офицеру и спросил, когда вытащат вторую машину.

— Уже скоро. Значит, «линкольн» не ваш?

— Нет, — сказал Марк.

Десять минут, двадцать. Наконец показалась крыша второй машины — темно-синего «форда». Марк увидел бок машины — одно из стекол наполовину опущено, потом — всю машину целиком. В ней были двое. Марк разглядел номерной знак и второй раз за ночь почувствовал тошноту. Чуть не плача, он бросился назад к дежурному и дал фамилии двух людей в машине. Потом кинулся к телефону-автомату у дороги. Ноги казались ватными. Взглянув на часы, он набрал номер: почти час ночи. После одного гудка трубку сняли, послышался усталый голос.

— Да?

— Юлий, — сказал Марк.

— Ваш номер? — спросил голос.

Марк назвал. Тридцать секунд спустя телефон зазвонил.

— Да, Эндрюс. Сейчас час ночи.

— Знаю, сэр. Стеймз и Калверт — они мертвы.

Наступила недолгая пауза, в голосе уже не чувствовалось сна.

— Вы уверены?

— Да, сэр.

Марк описал подробности катастрофы, стараясь не выдать усталости и волнения.

— Немедленно звоните в отделение, Эндрюс, — распорядился Тайсон. — О подробностях, которые вы изложили мне вечером, упоминать не нужно. Расскажите только о катастрофе — больше ничего. Затем постарайтесь получить у полиции всю последующую информацию об этом происшествии. Жду вас у меня в кабинете не в 8.30, как договаривались, а в 7.30. У прохода в дальней части здания вас будет ждать человек. Не опаздывайте. А сейчас поезжайте домой, постарайтесь вздремнуть и до завтра никуда не выходите. Не тревожьтесь, Эндрюс. Мы с вами работаем вдвоем, кроме того, я пошлю агентов сделать проверки, о которых просил вас раньше.

Отбой. Марк позвонил Аспирину — ночка для старого волка выдалась не из легких, — сообщил о Стеймзе и Калверте и, не дожидаясь лишних вопросов, быстро повесил трубку. Потом спустился к машине и медленно повел ее домой по ночному городу. Других автомобилей на улицах практически не было, и все вокруг казалось призрачным в неверной дымке предрассветного тумана.

У въезда в подземный гараж он увидел Саймона, молодого служителя-негра, который симпатизировал Марку, но еще больше — его «мерседесу». Марк купил эту машину сразу после окончания колледжа, угрохав на нее все наследство, полученное от тетушки, но никогда не жалел о своем мотовстве. Места в гараже у Марка не было. Саймон об этом знал и всегда предлагал Марку припарковать машину — только б лишний раз оказаться за рулем роскошного серебряного «мерседеса» СЛС 580. Обычно Марк обменивался с Саймоном шутливыми репликами, но сегодня отдал ему ключи, даже не взглянув в его сторону.

— Машина мне понадобится в семь утра, — бросил он на ходу.

— Бу сде, старина, — отозвался Саймон.

Когда двери лифта стали закрываться, до Марка донеслось мягкое урчание: Саймон завел мотор. Вот и квартира: три комнаты, все — пустые. Он запер дверь на ключ, а потом — на засов: раньше он этого никогда не делал. Потом медленно прошелся по комнате и разделся, бросил пропахшую потом рубашку в бельевую корзину. В третий раз за ночь принял душ и лег в кровать, уставившись в белый потолок. Он попытался заснуть, но мысли снова и снова возвращались к событиям минувшего вечера. За шесть часов ему удалось урвать лишь несколько минут сна.

В ту ночь не спали и в Белом доме: Флорентина Кейн тоже беспокойно ворочалась в своей кровати.

Авраам Линкольн, Джон Ф. Кеннеди, Мартин Лютер Кинг, Джон Леннон и Роберт Кеннеди. Скольким еще гражданам — именитым и безвестным придется пожертвовать жизнью, прежде чем будет принят закон, запрещающий это самоуничтожение?

«Кому еще суждено умереть? — вновь и вновь проносилось в ее голове. — Если мне, то именно сейчас самое подходящее время…»

Повернувшись на другой бок, она взглянула на Эдуарда: судя по выражению лица мужа, его никогда не посещала эта ужасная мысль.