Спустя сутки Кира очнулась. Приоткрыв глаза, первое, что она увидела, это всё ту же палату, в которой она проснулась после первого сердечного приступа, и сидящую рядом Лилю. Увидев, что Кира пришла в себя, Лиля сразу эмоционально сказала:

– Кира, он жив, слышишь меня, он жив!

– Господи, спасибо тебе, – прошептала Кира в ответ, слабо улыбнувшись.

– Ох, ты нас и напугала! Я чуть с ума не сошла. Иннокентий Соломонович до конца весь поседел. Теперь он твой крестный отец, если бы не он, не знаю, что было бы. Теперь док решил окончательно уйти на пенсию, – щебетала Лиля.

Слушая ее, Кира думала о своем: «Главное – жив. Если бы он не выжил, зачем мне тогда нужна эта жизнь? Без него меня нет. Главное – жив. Костя, мальчик мой любимый, как ты там?»

– Лиля, как он там? Что с ним? Ему очень плохо? – перебивая Лилю, спросила взволнованно Кира.

– Уже все в норме, а ты даже не думай волноваться – тебе нельзя. Он спит пока еще. Операция была сложной, наркоза много. Врач сказал, что организм молодой, здоровый, выкарабкается и будет скакать, как лошадь, – ответила Лиля.

– Я так хочу его увидеть, – сдерживая слезы, сказала Кира.

– Он же спит, я же тебе говорю. Да и не пустят нас к нему. Врач сказал: как отойдет от наркоза, тогда только переведут в палату. И вообще, как ты себе это представляешь!? Я тебя что, вместе со всеми этими трубками покачу на третий этаж? Давай, дорогуша, настройся на позитив. Чем быстрее ты встанешь на ноги, тем быстрее увидишь его, – ответила Лиля.

– Хорошо, – успокоившись, сказала Кира.

В этот момент дверь в палату приоткрылась, и в нее заглянул Иннокентий Соломонович. Почти шепотом он спросил:

– Можно войти?

– Иннокентий Соломонович, конечно, можно, наша симулянтка наконец пришла в себя, – ответила Лилия за них обеих.

Иннокентий Соломонович зашел в палату с букетиком полевых цветов. Подошел к Кире и сказал:

– С днем рождения, моя дорогая девочка, и поверьте: если старый еврей принес вам цветы, купленные за его деньги, то это того стоит.

– Спасибо вам, Иннокентий Соломонович. За все спасибо, – ответила Кира.

– О! Это не меня нужно благодарить, а ЕГО. Я только инструмент в руках Божьих, – тыча пальцем вверх, ответил доктор.

У Киры на глаза навернулись слезы благодарности.

– Девочка моя, что вы, что вы, не нужно слез, я за вас уже все выплакал. Сейчас желаю вам здравствовать и набираться сил, отдыхайте. А я побегу – у меня еще масса дел. Выздоравливайте, – сказал Иннокентий Соломонович и, попрощавшись, удалился.

Немного позже к Кире зашел ее лечащий врач, пожурил за неуравновешенное эмоциональное состояние, пошутив, что она доиграется и покинет этот мир не от той болезни, которая ей предназначена. Кира оценила его своеобразное, чисто медицинское чувство юмора и пообещала больше так не переживать.

С трудом уговорив уставшую Лилю поехать домой отдохнуть, Кира провалилась в неспокойный сон. Даже во сне все ее мысли были только о нем, как в бреду, она шептала: «Живой, живой. Костя, милый, я с тобой».

Глубокой ночью двумя этажами ниже Костя очнулся от наркоза. Плохо соображая, где он и что с ним, он сипло закричал, перепугав медсестру:

– Где она?! Что с ней?!

Пытаясь встать, он начал сдирать с себя медицинские приспособления, продолжая выкрикивать:

– Где она?! Что с ней?!

Испуганная медсестра вызвала дежурного врача, тот быстро вколол Косте снотворное и спросил:

– К нему кто-то приходил?

– Если не считать полиции, то парень с девушкой интересовались его самочувствием, дали номер телефона и просили звонить в любое время, если придет в себя, – ответила медсестра.

– Хорошо, позвоните им и уточните, о ком он так яро беспокоится, а то он к утру проснется, нужно будет ответить на его вопросы. Не могу же я ему вечно снотворное колоть, – сказал врач.

– Хорошо, сейчас все выясню, – ответила медсестра, удаляясь.

Переговорив с Виктором по телефону, она подошла к врачу и рассказала все, о чем узнала. Доктор покачал головой и сказал:

– Бывает же такое стечение обстоятельств. Надо с этого героя глаз не спускать, а то будем потом гоняться за ним по всей больнице.