Спустя два дня Кира с Костей прощались с Георгием Александровичем. Доктор вручил Косте пакет с лекарствами и сказал:

– Счастливой поездки!

Кира с благодарностью крепко обняла Георгия Александровича и, улыбаясь, ответила:

– Спасибо вам за все. Прощайте, доктор.

– Прощай, моя девочка, прощай, – ответил доктор и скрылся за дверью своего кабинета.

Он стоял у окна и смотрел, как Кира садится в машину. Напоследок она подняла голову и помахала рукой. Доктор смотрел на сияющую от счастья Киру и вытирал предательски текущие слезы из глаз. «Старею, наверное, сантиментальный совсем стал», – успокаивая себя, думал он.

Покинув больницу, они заехали к Косте на квартиру. Кира собрала свои любимые вещи по сезону, не забыв шаль и подаренное Костей платье. Взяла из сейфа деньги, вырученные за продажу ее квартиры, шкатулку с драгоценностями, стоившими не меньше, чем квартира. Прихватила пару любимых книг, не спеша обошла все комнаты, вспоминая счастливые моменты, проведенные в них. Подошла к Косте, курившему на кухне, нежно его обняла и спросила, стараясь поднять настроение:

– Фартук тебе будем брать? А то как ты будешь мне завтраки готовить?

Костя улыбнулся, вспоминая, как он кормил ее подгоревшими гренками, притянул Киру поближе к себе и спросил:

– Может, вспомним, чем наш завтрак тогда закончился?

Кира жадно прильнула к его губам, теряя разум от поцелуя, Костя подхватил ее на руки и понес в спальню. Грубо снимая с себя одежду, они только сейчас ощутили, как соскучились друг по другу, по нормальной жизни вне стенах больницы.

Перед выездом из города они заехали в свое любимое кафе, плотно перекусили и отправились в путь. Шустрая «БМВ» неслась через леса, поля, луга. Кира с наслаждением наблюдала за меняющимся пейзажем. Они ехали бесцельно, днем останавливались перекусить в придорожных кафе, на ночь выбирали понравившуюся гостиницу и отдыхали. Заезжали в старенькие городишки, поселки, рассматривая местные достопримечательности, где в виде колодца или доски почета, заросшей бурьяном, где в виде памятника Ленину или женщине-доярке. Получалась такая мини-экскурсия в прошлое. Кира оживала прямо на глазах. Несмотря на все протесты Кости, она перестала пить лошадиными дозами лекарства и свела свое лечение только к обезболивающим. На пятый день поездки они заночевали в небольшом райцентре. Городишко оказался чистеньким, с новыми постройками и отличной гостиницей, оборудованной по высшему разряду. Провалявшись до обеда в кровати, они заказали обед в номер. Насытившись, Кира сказала:

– Милый, давай снимем домик в какой-нибудь глухой деревне и будем там гонять чаи, а то я подустала уже от кочевой жизни.

– Я только за. Буду колоть дрова, топить печку и драить тебя в баньке, – ответил Костя.

В прекрасном расположении духа они выехали из гостиницы. Покидая город, Костя, профессиональным взглядом заметил отгороженную под строительство большую территорию лесопосадки. На рекламном щите красовался будущий проект коттеджного поселка и номер телефона застройщика. «Хорошее место, вдали от мегаполисов, чистый воздух, река. Интересно, кто застройщик? Это мечта любого пенсионера. Разберут махом все», – подумал он, подъезжая к заправке. Нежно посмотрев на задремавшую Киру, он припарковался за «Нивой», ожидая своей очереди к колонке. Его внимание привлек заправляющий джип мужчина – что-то очень знакомое было в его жестах и фигуре. Вставив шланг в бензобак, мужчина отвлекся на подошедшего к нему деда. Дед эмоционально благодарил мужчину, тряся его за руку. Костя внимательно следил за жестами неизвестного, думая: «Фигура один в дин, форма черепа та же, профиль изменен, но сейчас это не проблема. Не может быть! Я же сам лично в него пулю всадил и видел, как он умер. Фима, сука!» Костя начал внимательно следить за правой рукой мужчины: он вспомнил, что у Фимы бала привычка сильно жестикулировать именно правой рукой при разговоре, но сейчас рука держалась спокойно.

Откланявшись, дед сел в свои старенькие «Жигули» и уехал. Его собеседник повернулся, и тут Костя понял, почему он не жестикулировал правой рукой: в его ладони был зажат резиновый массажер в форме кольца, который он усердно сжимал и разжимал. У Кости свело скулы от злости. Мужчина убрал массажер в карман, вытащил шланг из бензобака и открыв дверцу машины повернул голову в сторону Кости, глядя на трассу. Несмотря на измененный нос, разрез глаз и рот, взгляд остался тот же – жесткий, колючий. Теперь Костя не сомневался, что перед ним стоит совершенно живой и здоровый Фима. Собрав всю волю в кулак, Костя старался не сорваться. Его останавливала сейчас мирно спящая Кира, иначе он бы прямо сейчас придушил его собственными руками. «Недооценил я его. Зато он меня просчитал от и до. Знал, что буду брыкаться. Воспользовался мной, как пешкой, а теперь с чистой совестью и новым фейсом живет в российской глуши. Бизнесом еще, гад, занимается, видать, совсем тут скучно. Ну ничего, Фима, я вернусь – и ты у меня за все ответишь: и за девочку мою, и за сломанную нашу жизнь, и за пожар, и за Кирилла…» – думал Костя.

Пока их машина заправлялась, он подошел к заправщице и поинтересовался:

– Девушка, милая, подскажите, кто этот человек на джипе? Он мне так напомнил моего одноклассника, его случайно не Коля Свиридкин зовут?

– Нет, молодой человек, Вы обознались. Это наш благодетель Максим Григорьевич, он у нас недавно главой райцентра стал, всего около года, но уже все капитально изменил, новостройки растут, как на дрожжах. Садик деткам сделал, больничку обновил и гостиницу вон какую отгрохал. Заживем теперь, как люди, – восхищалась заправщица новым главой райцентра.

– Ясно, спасибо, – ответил Костя и подумал: «Как же, заживете, продаст вас всех потом с потрохами. Ай да Фима, ай да молодец! Значит, давно и капитально подготовился к уходу из криминального мира. Я, конечно, слышал про двойников, но чтобы зек такую схему замутил…»

Сев в машину, Костя резко дал по газам и растворился в облаке пыли.