Первое полухорие

Ода

Хорошо, хорошо! Шлемов больше не видать! Лука нет и сыра нет! Не любитель я войны. То ли дело у огня С тем, кто мил, с тем, кто друг и сосед, Проводить вечерок, наколов Жарких и сухих дровец, За лето прогревшихся. Греть у угольков орешки И поджаривать жгуточек. И служанку целовать, Благо дома нет жены.

Предводитель первого полухория

Эпиррема

Что милей всего на свете? Если славно кончен сев, Небо дождик посылает и сосед нам говорит: «Чем бы нам таким заняться, друг Комархид, отвечай!» [43] Выпить хочется мне, вот что! С неба шлет ненастье бог! Женка, эй, бобов отсыпь нам полные пригоршни три, И муки прибавь пшеничной, и маслин не пожалей! И Манета пусть покличет Сира с улицы домой. [44] Все равно ведь невозможно нынче лозы подрезать И окапывать напрасно: землю дождик промочил. Пусть пошлют за перепелкой, двух тетерок принесут! Дома есть хмельная брага и зайчины три куска, Если только прошлой ночью не стащила кошка их: Что-то очень уж стучало, колобродило в сенях. Два куска неси нам, мальчик, третий дедушке оставь! Ветку мирт у Эсхинада попроси, да чтоб в цвету! Заодно и Харимеда по дороге пригласи! С нами пусть он нынче выпьет! Посылает бог удачу Нашим нивам и садам.

Второе полухорие

Антода

В дни, когда луг звенит Песней милою цикад, Я разглядывать люблю, Не налились ли уже Грозди лоз с Лемноса. Прежде всех зреет плод этих лоз. А потом горстку фиг с ветки рву, Спелость пробую на вкус, Фиги тают, так сочны! «Оры милые» пою я, И настоечку хлебаю, И за лето становлюсь Жирен, гладок и лоснист.

Предводитель второго полухория

Антэпиррема

Это лучше, чем военным любоваться (чтоб он сдох!), С гребнями тремя на шлеме, в алом пламенном плаще: «Крашен плащ, – бахвал клянется, – в сардский пурпур, в чистый цвет». [45] Но когда придется драться в этой пурпурной красе, Тут окрасится накидка в самый подлый рыжий цвет. Первым франт несется с поля, словно рыжий конь-петух, Я, как птицелов, глазею. Все три гребня враз дрожат, А когда домой вернутся, шутки дикие творят. В список призывной внесут нас, после вычеркнут опять, Впишут снова, дважды, трижды. Тут кричат: в поход идем! А еды не закупили. Ведь не знали ни про что. К Пандионовой колонне [46] подлетишь и тут себя В призывном увидев списке, с горькой злобою уйдешь. Так-то нас они терзают, сельский люд и городской. Эти трусы – щитобросы – людям и богам враги. С ними, если Зевс позволит, расквитаемся за все! Нам от них беда и слезы, Львы они в кругу домашнем, Хитролисы на войне!

Хор пляшет.