На столе лежал блокнот, открытый ровно посередине. Одна из страниц, видимо перевернутая мгновение назад, зависла в вертикальном положении, но затем, словно нехотя, перевалилась на другую половину. Обе стороны страницы, как и многие другие, были исписаны мелким почерком. Фамилии, адреса, время и даты, все это, говорило о том, что хозяин данной вещи, постоянно контактирует с различными людьми.

Следователь по особо важным делам Араев, сидел за своим столом, закинув руки за голову и глядя в потолок. Он пытался собрать свои мысли воедино, придумать план дальнейших действий по делу. Ему хотелось найти, ту самую пресловутую ниточку, потянув за которую, можно было распутать весь запутанный клубок дела. Но с чего начинать поиск этой ниточки, Араев не знал, и никаких мыслей по этому поводу не было.

Он еще раз взглянул на страницу блокнота, на которой были выписаны все, кто, так или иначе, имел отношение к делу. Все из них, были допрошены, некоторые даже по несколько раз. Свидетели, проходящие по делу, не могли ничего толком сказать, подозреваемые, молчали и стояли на своем, мол, ничего не видели и не слышали. Еще в самом начале, когда Араев только взялся за это дело, ему казалось, что не пройдет и месяца, а обвинение будет выдвинуто, затем так же быстро, все материалы передадут в суд, после чего последует справедливый приговор и дело сдадут в архив, а он может рассчитывать на повышение. Но все оказалось не так просто. Когда начались первые допросы, Араев понял, что ему не то, что повышения, ему обвиняемых не видать, как своих ушей. Дело одним большим, мертвым грузом, повисло на его шее, не давая покоя. И как бы этого не хотелось, Араев понимал, что работу придется начинать с начала, но теперь уже более скрупулезно и тщательно. Проверять все показания, обратить внимание даже на малейшие нестыковки, чтобы в дальнейшем было на что опираться.

Араев взял ручку и на чистом листе в блокноте, выписал всех, кого нужно было повторно допросить в первую очередь. Список был небольшим и при хорошем стечении обстоятельств, можно было управиться за один день. Но обязательно, нашлись обстоятельства, которые надолго бы затянули работу. Свидетели начнут опаздывать, или не являться вовсе, как это часто бывает. Начальство потребует немедленного отчета, и не докажешь, что ты занят, и занят именно рабочими вопросами. На этот аргумент, всегда одно и то же утверждение, что все сотрудники ленивые и не хотят работать.

Араев задумавшись, постукивал ручкой по столу, когда в дверь постучали.

— Да-да, войдите, — он отодвинул листок от себя, затем спохватившись, убрал его в ящик стола.

Дверь распахнулась, и на пороге застыл высокий молодой человек, одетый в черный костюм. Его можно было принять и за предпринимателя среднего звена, и менеджера какой-нибудь фирмы и только угрюмый, колючий взгляд, да огромные, разбитые кулаки, говорили о том, что к бизнес прослойке, этот человек не принадлежал.

— Проходи Ежов, — Араев указал рукой на стул, — присаживайся.

Шторм внимательно оглядел кабинет, словно ища подвоха, затем только прошел к стулу и сел.

— Я вызвал тебя для того, чтобы побеседовать. Ты наверно догадываешься, о чем пойдет речь?

Шторм недоуменно пожал плечами.

— Откуда я могу знать, о чем вы хотите поговорить? Вопрос скорее в другом, хочу ли я с вами разговаривать?

— Если бы не хотел, то и не пришел бы, правильно?

— Попробуй не приди, — усмехнулся Шторм, — вы же насильно привезете сюда в эти стены и разговор, все равно состоится. Так что я лучше сам приду, да и интересно узнать, чего же вы хотите от меня.

— Значит, ты не догадываешься о теме нашего разговора? Ну что же, предположим, я тебе поверю. А разговор у нас пойдет о погроме в торговом центре «XXI век». Только не делай вид, что первый раз об этом слышишь, — сказал Араев, заметив ухмылку, промелькнувшую на лице Шторма, — я прекрасно знаю, что погром организовал ты со своими ребятами. Что ты на это скажешь?

— Товарищ следователь, я действительно не могу понять причину, по которой вы, приписываете погром мне. Да, не отрицаю, про погром я знаю, прочитал в газете. Очень сочувствую пострадавшим и хотелось бы, чтобы вы, поскорее поймали этих негодяев. Чтобы, в конце концов, город зажил спокойной, тихой, умиротворенной жизнью.

Араев внезапно ударил кулаком по столу.

— Хватит издеваться! — Выкрикнул он, и уже понизив голос, сказал, — Если ты думаешь, что я тебя не посажу, то ты глубоко заблуждаешься. Я тебя закрою и надолго. Пойми, — Араев нагнулся через стол к Шторму и доверительно зашептал, — я все равно вас всех прижму, рано или поздно и тогда, если ты мне не поможешь, то тебе, уже никто не поможет. У тебя есть шанс спасти себя. Подумай над этим.

— С удовольствием помог бы, но, к сожалению, я ничего не знаю.

Араев вскочил со стула, быстро прошел к двери кабинета, открыл ее и выглянул в коридор. Убедившись, что за дверью никого нет, он вернулся к столу, взял стул и сел рядом со Штормом.

— Ежов, ты же не дурак, должен понимать, что рано или поздно, всему приходит конец. И ты, со своей шайкой, не исключение. Единственное, что тебе остается, это решить, как жить дальше. Получить за всю вашу деятельность пожизненный срок и отправиться за решетку до конца своих дней или остаться на свободе, создать семью и жить в свое удовольствие? Тебе лично, что по душе?

— Знаешь начальник, чтобы воспитывать своих детей, я должен создать им все условия, в которых они будут расти. И первое, это их безопасное будущее. А насчет помощи, ты же понимаешь, что ты ее не получишь.

Араев встал, отодвинул стул в сторону и, смотря в стену, произнес.

— Почему ты такой бестолковый? Не пойму, зачем ты их выгораживаешь? Они тебя сдадут с потрохами, и тогда будет слишком поздно, я не смогу тебе помочь. Воспользуйся своим шансом, смягчи свою участь, напиши явку с повинной. Суд же, он такой, он все учтет.

— Знаешь что, начальник, а не пошел бы ты, вместе со своим судом? Или дурака нашел? Так ты прибереги свои сказки для кого-нибудь другого.

— Ну что же, это твой выбор. — Араев прошел за стол и сел. — Я все сказал, так что думай. Главное, чтобы это было вовремя.

— Да тут и думать не нужно, все и так ясно. — Шторм встал. — Я могу идти?

— Иди. До поры, до времени. — Араев подписал пропуск и через стол протянул его Шторму. Тот взял бумагу и не слова не говоря, вышел из кабинета.

Араев задумался. Разговор, ровным счетом, ничего не принес, да и глупо было бы надеяться, что тот, кто стоит во главе националистической бригады, придет и все расскажет. Имея такой стаж в движении, они, несомненно, знали, как нужно вести себя, при контакте с силовыми структурами. Что же, оставалось надеяться, что остальные, менее опытные, дадут промашку и их удастся зацепить за что-нибудь.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел временный помощник Араева, Павел Кодлин, но все в следственном комитете, звали его Паша. После случившегося погрома, из центра по противодействию экстремизму, был направлен человек, для оказания помощи в расследовании. Этим человеком и был Павел Кодлин. Высокий, молодой человек, с ярко рыжими волосами, лицом, густо усыпанным веснушками, он был похож на клоуна — весельчака. Свой вид, он старательно оправдывал тем, что постоянно шутил и рассказывал анекдоты. Все в комитете, восприняли его за шута, некоторые даже откровенно говорили ему это в глаза, но он нисколько на это не обижался и так, же старательно, продолжал всех веселить. Главным его качеством, было то, что свое веселье, он не переносил на работу, относясь к ней, с особой тщательностью и ответственностью.

— Денис привет! Кто это от тебя вышел? Не Ежов ли, который Шторм?

— Он самый, — Араев задумчиво вертел в руках карандаш.

— Его прямо не узнать. Ну что, чем беседа закончилась?

— Да никакого толка с этой беседы, одна нервотрепка. Ежов парень твердый и вряд ли, что-то скажет, хоть пытай.

— А ты думал все так просто? Мы с ними воюем уже давно, но толку никакого, а ты захотел сразу, же раскрутить его? С ним, как только не пробовали, все бесполезно.

— С такими людьми сложно, даже если мы найдем какую-то зацепку, он все равно никого не сдаст. В крайнем случае, пойдет «паровозом» и все возьмет на себя.

Кодлин сел на стул возле стены, закинул ногу на ногу и начал с таким интересом рассматривать пальцы на руке, будто впервые в жизни видел их.

— Денис, с ними не все так просто. Это тебе, не обычные бандиты, которые ведут себя так, как ты привык. Дают показания, топят друг друга, выгораживают себя. Помнишь, как в одном из фильмов про них сказали? Националисты, они идейные. Если обыкновенные уголовники убивают и грабят, ради денег, собственной выгоды, то эти, не такие. Им не важны твои деньги, все их действия, основываются на идее. Все преступления, которые они совершают, только из-за расовой ненависти, а не из корысти. Идея, вот что ими движет, а это, гораздо серьезней, чем все деньги мира.

Араев посмотрел на окно, затем встал, подошел к нему и открыл.

— Хоть воздух свежий. А то душно что-то в кабинете.

— Денис, ты слышал, что я тебе сказал?

— Слышал, — произнес Араев мрачным голосом, — ничего хорошего. Я понял, что нам придется хлебнуть с ними горя.

— И не мало. — Кодлин барабанил пальцами по коленке, уставившись в одну точку на стене. — Надо искать зацепку и закрывать их, а то они в последнее время, совсем оборзели. Почувствовали свободу, думают им все дозволено. Ничего, мы их быстро в этом разубедим. Что у тебя сегодня?

Араев подошел к столу и взглядом, начал искать что-то, затем вспомнив, он открыл ящик стола и достал блокнот. Пролистав его, он сделал небольшие пометки, затем кинул его обратно и задвинул ящик.

— Сегодня работы, выше крыши. Повторные допросы, будь они не ладны, нужно все с начала начинать. Посмотрим, может, что и выгорит.

— Знаешь Денис, что-то я в этом сомневаюсь. Наверняка, они проработали все варианты и те нестыковки, которые ты ищешь, их уже нет, так что толку от этих допросов, не будет никакого. Хотя подожди. — Кодлин вскочил на ноги и достал из кармана джинсов, записную книжку. Открыв ее, он прочитал. — Болонов. Вот! Попробуй поработать с ним более основательно.

— Болонов? Это новенький, который? — Уточнил Араев и задумался. — В принципе ты прав, он не такой уж и опытный в этих делах. Получается он единственное звено, которое может нам, что-то дать и если у нас с тобой ничего с ним не получиться, то все… приплыли.

— Получится, не волнуйся. Да, опоздали мы, конечно, времени много прошло. — Кодлин почесал голову и широко зевнул. — Теперь работать будет трудней. Кстати, я на допросах поприсутствую?

— Нет, Паша. У меня есть к тебе просьба. У вашего отдела, на Болонова нет никакой информации. Съезди по его адресу, поговори там, с участковым, с соседями. Выясни, что он собой представляет, а мы уже отталкиваясь от этого, будем думать, как лучше построить беседу с ним.

Кодлин вздохнул и покачал головой.

— Ну, раз надо, так надо. Помощь нужна?

— Нет, спасибо. Езжай.

— Хорошо. Если что, звони. — Кодлин вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.

Араев сидел, глядя лакированную поверхность двери, когда она без стука распахнулась и на пороге возникла фигура с гладко выбритой головой. Зайдя в кабинет, молодой человек, не слова не говоря, прошел к столу, развернул стул и сел на него.

— Чего вызывал?

Такая наглость, у любого нормального человека, вызвала бы негодование, но Араев уже внутренне подготовил себя к такому.

— Вообще-то, все нормальные люди для начала представляются. Но тебя, я освобожу от этого. Ты, как я понимаю, Холодов? Иван Андреевич? — Уточнил Араев и не дожидаясь ответа, продолжил. — 1987 года рождения, холост. Проживаешь с родителями, учишься в физкультурном техникуме. И что, пожалуй, самое главное, являешься ярым расистом и состоишь в националистической группировке, которая занимается избиением иностранцев. Все верно, я ничего не пропустил?

— Нет, начальник. — Хищно улыбнулся Бизон. — Ты что-то путаешь, никто никого не избивал и не избивает. Мы вообще против насилия. Мы — пацифисты.

Сказав это, Бизон громко рассмеялся, запрокинув голову назад. Араев чувствовал, как у него, все внутри закипает. Хотелось встать и ударить сидящего перед ним, смеющегося человека, но он сдержал себя, понимая, что такие действия, ничего хорошего, не принесут.

— Смех у тебя наверно нервный. Волнуешься же, думаешь, гадаешь, зачем меня вызвали? Почему именно меня? А я не буду тебя мучить, я скажу тебе. Ты и твои друзья, подозреваетесь в разгроме торгового центра «XXI век», убийстве трех человек, охранников центра, нанесении тяжких телесных повреждений, четвертому, выжившему охраннику, а также, вы подозреваетесь в многочисленных избиениях иностранных граждан на территории города. А это значит, что в скором времени, ты встретишь один из своих дней, в камере следственного изолятора. Доволен?

— Кишка тонка. — Лицо Бизона сделалось напряженным, желваки на скулах вздулись. — Ты можешь мне угрожать, сколько тебе вздумается, но мне все равно.

— А я тебе не угрожаю. — Араев достал из ящика папку с бумагами и положил ее на стол, прикрыв ладонью. — Мне вообще по сути дела, твои показания не нужны. Все что надо, я уже знаю. С тобой, чистая формальность, захотелось посмотреть, как ты себя поведешь. Что же, все как я и предполагал. Глупо конечно, но лично я, ничего не могу сделать.

Бизон закрыл лицо руками, наклонившись чуть вперед. «Ну, вот и все, приплыли, — подумал Араев. — Сейчас еще немного дожать и можно будет его оформлять». Он уже мечтательно перенесся в то время, когда за раскрытие столь сложного дела, его будут награждать, какой-нибудь почетной медалью или орденом, как вдруг заметил, странно дергающиеся плечи Холодова. Все это сопровождалось, еще более странными всхлипами. «Неужели плачет?» — Араев был восхищен собой. Все оказывается намного проще, чем он думал.

Неожиданно, Бизон убрал руки от лица и Араев действительно заметил на глазах слезы, но это были слезы, вызванные смехом. Бизон смеялся, причем так сильно, что лицо его покраснело, а из глаз непрерывным потоком, лились слезы.

Араев испуганно отпрянул в сторону, задев стул и чуть было не упав. Он не мог предугадать такой реакции, он мог представить все, что угодно, но только не это.

Наконец Бизон успокоился, вытер глаза, вздохнул глубоко и улыбнулся.

— Ну, следак, ты и дебил. Уверен, что я не первый, кто тебе это говорит. Знаешь, возникает такое чувство, что ты первый день, в своем кресле. Вот ответь на вопрос, кто-нибудь, ведется на твои штучки? Можешь не отвечать, я сам прекрасно догадываюсь. Ты попробуй, со своими приколами, к бомжам и алкашам подъезжать. Вот там тебе улов будет, однозначно. А мне это не надо рассказывать, ведь если бы у тебя в папке, была хоть одна бумажка против меня, то ты, не разводил бы эти сопли, а давно бы уже упрятал меня за решетку и готовил обвинение. Даю сто процентов, у тебя кроме догадок, ну ни хрена нет.

Араев понял, что весь его замысел, с треском провалился. Пытаться сейчас убедить Холодова в обратном, было дело безрезультатным. Оставалось лишь признать, что и здесь, в этой психологической схватке, он потерпел поражение.

— Ублюдок, я все равно посажу тебя. Клянусь, ты сгниешь заживо за решеткой. — Голос Араева, звучал приглушенно. — Поверь, ты за все ответишь.

— Ну-ну. Удачи тебе, в твоих начинаниях, желать не буду, не в моих это интересах. Действуй, это твоя работа. На этом, надеюсь, допрос окончен?

Бизон встал со стула, собираясь выйти из кабинета.

— Подожди, — Араев открыл папку и достал фотографии, — посмотри. Внимательно посмотри. Это убитые вами люди. Люди, у которых есть семьи, дети, родители.

— Разжалобить пытаешься? Не выйдет у тебя ничего. Это не люди, это отбросы, заполонившие нашу землю. Черножопый сброд, который нужно уничтожать. Что, привлечешь по 282-ой статье? Нет? Правильно, потому что это мое мнение, которое поддержат тысячи людей. Простых русских людей, которым уже надоело все это. Надоел беспредел черных и содействие государства в этом.

— Какая же ты мразь, — Араев собрал фотографии в стопку и убрал их. — Нет в тебе ничего человеческого.

— Что?! И это ты мне говоришь? Во мне человеческого, больше чем в тебе и таких как ты. Я человек, русский человек, а не проститутка, подставляющая жопу черным.

Араев спокойно слушал его, но, тем не менее, чувствовал, как где-то из глубины, начинает подниматься волна ярости. Бизон тем временем, продолжал издеваться над ним.

— Слушай, а давай с нами? — С улыбкой предложил он. — Вставай под наши знамена и айда, черных рихтовать?

— Ты охренел, малолетка? Забыл, где находишься? Так я тебе быстро напомню.

— Ну да, извините, совсем забыл. Это же рассадник коррупции и толерантности. Да и ты, — Бизон критически оглядел Араева, — на русского не тянешь.

Араев в ярости вскочил и замахнулся на Бизона. Тот отпрянул в притворном испуге.

— Все, понял, понял. За живое задел, да? Ладно, надоело это уже. Как я погляжу, ничем ты меня порадовать не можешь и если у тебя все, я пойду.

Араев с ненавистью посмотрел на стоящего перед ним Бизона. Некоторое время, они молча, смотрели друг на друга, после чего, Араев, не говоря ни слова, подписал пропуск и протянул Бизону. Тот взял его и тут же вышел из кабинета.

Араев медленно сел на стул. От всего этого, у него сильно разболелась голова и сейчас в висках, бешено пульсировала кровь.

— Сука-а-а, — прошептал Араев, держась за голову, — ненавижу.

Дальнейшие допросы, также не принесли никакого результата. Вопросы, а на них одинаковые, как под копирку ответы. Все попытки Араева, раскусить допрашиваемых, ни к чему не приводили. Он первый раз, сталкивался с таким. Раньше, уголовники с которыми он работал, рассказывали все, что знали, стоило их припугнуть. С этими молодыми людьми, ни один из известных Араеву, способов допроса, не работал. Когда он наконец остался один на один, с самим собой, в его голове всплыли слова Кодлина: «… это не обычные уголовники, их не интересуют материальные ценности, они сражаются с государством, ими движет идея».. Теперь эти слова, преобразовывались, в нечто материальное, в чем Араев убедился лично. «Время, нужно время, — думал он, — и тогда справедливость восторжествует».

… никто и никогда не может предвидеть того, что произойдет. Если ты загадываешь что-то, то будь готов к тому, что все в один миг повернется в не самую лучшую сторону. Дальнейшие события, начнут сменять друг друга, с такой быстротой, что становится понятно — времени нет, и не будет. Но это понимание, приходит слишком поздно…

Стук в дверь, вывел его из забытья.

— Да-да, войдите. — Араев поднял голову. На пороге стоял Малыш…

* * *

— Товарищ полковник, разрешите? — В дверной проем, просунулась рыжая голова и вопросительно взглянула на начальника.

— Проходи Паша, проходи. Ты, я так понял, по делу? Что у тебя? — Сказал Иван Сергеевич, не поворачивая головы. Из небольшой пластмассовой лейки, он поливал цветы на подоконнике.

— Вы правы, Иван Сергеевич, я по делу. — Кодлин вошел в кабинет. — Помните избиение таджика, возле палатки? Ну, возле той, что на центральном парке стояла?

Полковник замер на мгновение, затем вспомнив, закивал головой.

— Как же, помню. Когда туда прибыла опергруппа, таджик был еще в сознании. Но показания у него не взяли, растяпы. Думали, доставят в больницу, там его и допросят, а он взял и умер. Врачи сказали, организм слабый оказался, сердце остановилось. — Полковник сморщил лоб и посмотрел на Кодлина. — Так что там с этим избиением?

— А у нас свидетели объявились. Правда, описание нападавших, расплывчато, но все равно, понятно, что это дело рук, бригады Ежова.

— То, что это дело рук бригады Ежова, было понятно с самого начала. — Полковник поставил лейку на подоконник, достал из кармана носовой платок и тщательно вытер руки. — Расплывчатые описания, ты тоже никуда не пришьешь. Ну, куда мы с ними? Все это пустышка. Да, кстати, а почему об этом, докладываешь ты, а не Араев? Ты откомандирован к нам в комитет для оказания помощи в расследовании преступлений, совершаемых националистами. Структура нашего комитета, насколько я знаю, не нарушилась, Араев как был, так и остается моим подчиненным. Следователем по этим делам, назначен он, значит, ему и докладывать. Или он боится ко мне в кабинет идти?

— Не знаю, Иван Сергеевич, — Кодлин пожал плечами, — у него просто много работы.

— Не больше, чем у всех остальных. Но почему-то все, кроме него, находят время, докладывать начальству о ходе расследования. Ладно, — полковник махнул рукой, — пускай делает, что ему в голову взбредет. Только если что-то пойдет не так, эту голову, кое-кто ему свернет. И этим кое-кто, буду я.

Полковник весело улыбнулся и подмигнул Кодлину. Тот ответил улыбкой, но подмигивать не решился. Он был наслышан о крутом нраве начальника следственного комитета и что бывает за панибратское отношение в его кабинете.

— Так что у тебя со свидетелями?

— Если честно, они у нас на составлении фоторобота, чуть не передрались. То глаза не те, то нос картошкой. И каждый утверждает, что он прав. Но в общих чертах, удалось узнать, как минимум двух нападавших. Это Щепкин — младший, по кличке Кил и Холодов — он же Бизон. С остальными сложнее, там настолько все спутано, что под эти описания, подойдет кто угодно, даже мы с вами.

Полковник, слушая Кодлина, одобрительно кивал головой.

— Ну, это не выигрышный билет, но плюс в нашу пользу. Когда придет время закрывать, это будет еще одним камнем, им на шею.

— Одно но. У Араева, есть мысль использовать это сейчас, в данный момент. Я пытался убедить его в том, что этого делать нельзя, но он меня не слушает.

— Ну да, считает, что умнее всех. Как он меня достал, честное слово. Тупой, возомнивший о себе не весть что, ублюдок. По другому, не скажешь.

Полковник сжал кулак, костяшки пальцев побелели. Глядя на него, Кодлин понимал, почему подчиненные побаивались заходить в кабинет полковника. Спор с таким начальником, может иметь крайне печальные последствия для тебя. Но как это, ни странно, такие люди ему нравились. Волевые, беспринципные, где нужно жесткие, а порой если требуется, то и жестокие.

— Представляешь, — продолжил полковник, — он у меня в кабинете сидит, вот на этом самом месте, головой кивает, мол, да будет сделано и тут же идет и все по-своему делает.

— Иван Сергеевич, — Кодлин беспокойно заерзал на стуле, — понимаете, он привык работать с уголовниками, обыкновенными, тупыми уголовниками. Я ему уже говорил, чтобы пыл умерил, в данном случае, раскрыть дела с наскока не получиться. В отделах по борьбе с экстремизмом, по несколько лет бьются над тем, чтобы успешно сажать таких молодых людей, чтобы дело в суде не развалилось. Мне кажется, вы правы, Араев может наделать много лишнего со своей поспешностью. Вы заменили бы его на кого-нибудь, пока не поздно.

— На кого, вот в чем вопрос. У меня ни одного лишнего человека, все при деле. Да если сейчас и найдется кто-нибудь, то он будет ничем не лучше Араева. Знаешь сколько у нас сейчас желторотых юнцов? Мы с тобой сделаем проще, ты будь постоянно, рядом с Араевым, приглядывай за ним, контролируй вообщем и если что, сообщай мне, а мы уже предпримем все меры, чтобы не дать ему дело развалить, договорились?

Кодлин чуть помедлил, но затем кивнул соглашаясь.

— Только давай договоримся, — полковник сдвинул брови, отчего стал выглядеть еще решительней, — чтобы никто не узнал о нашем разговоре. Не хватало, чтобы потом ходили слухи о том, что начальник следственного комитета, не доверяет своим подчиненным.

— Само собой, Иван Сергеевич, что я, не понимаю что ли?

— Вот и хорошо. Можешь быть свободен. Кстати, увидишь Араева, скажи ему, чтобы зашел ко мне, срочно, разговор есть.

Кодлин вышел от полковника, в приподнятом настроении. Выйдя на улицу, он нос к носу, столкнулся с Араевым на крыльце.

— Денис, я тебя ищу как раз. Сергеич просил зайти тебя, говорит, разговор есть.

— Какой разговор? — Недовольно пробурчал Араев. — Да у меня и времени нет, ходить разговоры разговаривать.

— Вообще-то, начальство, оно и в Африке начальство, — заметил Кодлин, — ну, а так, дело твое.

Кодлин спустился с крыльца, насвистывая себе под нос мотив детской песенки. «Как мало нужно людям, чтобы почувствовать себя теми, кем они не являются. — Подумал Кодлин. — Но, как всегда, рано или поздно, каждого ждет разочарование».

* * *

Малыш и Шторм, неторопливо брели по улице. Удаляясь от центра, они оставляли у себя за спиной, гудящий город и приближались к его окраине, которая отличалась от центра, поразительной тишиной. Это был не жилой район, здесь стояли заброшенные склады, среди которых, огромным исполином высился вставший еще в девяностые годы, маслозавод. Здесь редко можно было увидеть прохожих. По причине упадка, данный район не представлял никакой ценности для кого-либо. Поэтому разговору Малыша и Шторма, никто не мешал. К этому разговору, вынуждала складывающаяся обстановка, которая заставляла искать и принимать, единственно верное решение.

— Понимаешь, этот следователь, сука ушлая, вцепился в нас, хрен оторвешь. Слишком уж он, интенсивно копает. Нам бы сейчас утихнуть на время, не высовываться, чтобы все встало на свои места, да не получается. Некоторые не хотят этого, им крови подавай, а тут, еще жмуры эти, — Шторм поддел носком ботинка камешек и пнул его в сторону, — короче, мы сами себя, загоняем в клетку. В самом прямом смысле этого слова. Разговоры уже надоели, толку от них никакого. Бить? А есть смысл? Это этап пройденный. Был момент, я пытался Кила таким образом вразумить. А в результате? Он стал психованный, все наперекор делает, лишь бы мне досадить. Короче вышло еще хуже, чем было.

— Но выход-то, какой-нибудь должен быть. Неужели никто не понимает, что таким образом, мы действительно загремим за решетку?

— Да все они прекрасно это понимают. Только знаешь, у меня порой возникает такое чувство, что никто о будущем, не задумывается, все живут только настоящим. Да ты задай им вопрос, — Шторм махнул рукой куда-то в сторону, — что будет завтра? Сто процентов даю, они скажут что завтра, это завтра. А борьба наша как же? Для чего мы все это делаем? Для твоего, моего будущего, для будущего всех тех, кто вправе называть себя русским. В конце концов, для будущего белых детей, как бы громко это не звучало. Но никто не понимает этого, для них, это все, стало игрой, своеобразным развлечением. Идея? О чем, ты говоришь? Какая идея? Они начинают ею просто напросто прикрываться. Из-за этого, все что мы делаем, может в один прекрасный момент, рухнуть. А тут еще этот следак…

— У тебя есть какие-нибудь соображения? — Малыш остановился.

— Соображения? — Шторм сделал два шага вперед и повернулся лицом к Малышу. — Есть. Только не подумай, что я сумасшедший. Нам нужно срочно зачистить ряды. И чем быстрее, тем лучше, только тогда, у нас есть шанс сохранить все.

Малыш испуганно взглянул на Шторма. Все, что он сейчас сказал, звучало настолько ужасно, что не могло быть правдой.

— Зачищать ряды? Что ты имеешь в виду?

— Да не пугайся ты так, все нормально, просто нужно отстранить от дел все тех, кто в данный момент, только мешает.

— Может собрать их всех, да поговорить? Объяснить им, чтобы поняли.

— Не поймут, поверь. Я даже могу тебе сказать, какая будет реакция.

— Ладно, — кивнул Малыш, — тебе виднее. Сам то, что собираешься делать?

— Попытаюсь выиграть время, которое нам сейчас позарез нужно.

Малыш не стал расспрашивать, каким образом Шторм хотел выиграть время, справедливо полагая, что если бы он захотел, он бы сказал. Это вовсе не означало, что Шторм не доверяет Малышу. Скорее он хочет уберечь его от ненужных проблем.

— Никогда не думал, что все вот так обернется. — Задумчиво процедил Шторм, смотря на горизонт.

Что творилось сейчас у него в голове, оставалось только догадываться. Повисла тишина, Малыш ждал, что скажет Шторм, тот же в свою очередь, ничего не замечая, погрузился в свои мысли.

Внезапный звонок телефона, разряжая обстановку, заставил вздрогнуть. Шторм похлопал себя по карманам, достал телефон и ответил. Судя по всему, звонивший, договаривался о встрече. Хотя слово договаривался, вряд ли здесь подходит. Скорее, он назначал встречу, потому что за короткое время разговора, Шторм произнес только две фразы — «я понял» и «хорошо, через полчаса».

Положив телефон в карман, он посмотрел на Малыша.

— Слушай, — обратился он к Малышу, — подходи сегодня ко мне. Поговорим, может, что-нибудь дельное придумаем.

— Во сколько?

— Давай часам к восьми. Думаю, что освобожусь к этому времени.

— Хорошо, я подтянусь.

— Ну, тогда не прощаемся, — улыбнулся Шторм, — до вечера.

Они разошлись в разные стороны. Шторм поспешил на ближайшую остановку, которая находилась в трех кварталах от него, Малыш же, неспеша побрел в сторону центра. Домой идти не хотелось, хотелось побыть одному. Постаравшись выкинуть из головы все отвлекавшие его мысли, он бодро зашагал по улице.

Еще издалека, он увидел небольшую толпу людей, которые периодически что-то выкрикивали. Над головами у них, были видны транспаранты и развивающиеся флаги. Заинтересовавшись и подойдя ближе, он увидел, что помимо транспарантов, некоторые в руках держали плакаты с лозунгами. Чем ближе Малыш подходил к собравшимся, тем четче был слышен яростный настрой толпы. Заводил всех, маленький, толстый человек, лет сорока пяти. На носу у него, висели очки с толстыми линзами, которые увеличивали его глаза и делали похожим на жабу.

Малыш встал неподалеку, решив послушать, по какому поводу, собрались здесь эти люди. Уже через пару минут, по вновь и вновь повторяющимся крикам, он понял, что у фирмы, перед зданием которой все собрались, требуют вернуть деньги. Подняв голову, он увидел на фасаде большую, яркую вывеску фирмы «Орион». Название, хоть и распространенное, но чем именно занимается фирма, понять было нельзя. Очевидно, это была одна из многочисленных финансовых пирамид, которые вот уже на протяжении нескольких лет, выкачивали деньги, из карманов доверчивого населения.

Покачав головой, он перевел взгляд с фасада здания, на небо. Там высоко, между редких облаков, летела стая птиц. «Вот у кого нет никаких забот, — подумал он. — Нет денег, нет войн. Живи в свое удовольствие, что еще нужно?». Малыш улыбнулся и вдруг, почувствовал на себе чей-то взгляд. Он медленно повернул голову в ту сторону, где по его предположению, должен был стоять человек, наблюдавший за ним. В нескольких метрах от него, стояли четыре девушки, которые, что-то весело обсуждали, поглядывая на собравшихся людей. Одна из девушек, украдкой наблюдала за Малышом, но заметив, что он посмотрел на нее, покраснела и быстро отвернулась. Решив не смущать ее, он сделал вид, что смотрит в другую сторону, но через какое-то время, он вновь ощутил на себе ее взгляд. Он спокойно повернулся к ней, девушка улыбнулась ему и что-то быстро сказала своим подругам. Они, как по команде, посмотрели на него и засмеялись, от чего, заставили Малыша покраснеть. Хоть он и не слышал их разговора, но не трудно было догадаться, что обсуждают сейчас, именно его. Малыш отвернулся в противоположенную сторону, сделав вид, что его не интересует ничего, кроме здания, стоявшего перед ним. Через несколько минут, когда посчитав все окна, он, наконец, повернулся, то на мгновение оторопел. Девушек на том месте, где они стояли, не было. Малыш покрутил головой, ища их взглядом, но очень быстро убедился, что их нигде нет. Пока он рассматривал здание, девушки куда-то ушли. Орущая толпа, которая стояла совсем неподалеку, своим криком, заглушала все в округе, неудивительно, что он не услышал, как девушки ушли.

Малыш, обеспокоенно глядя по сторонам, быстрым шагом пошел в ту сторону, куда, по его мнению, могла пойти незнакомка. Он шел, постепенно ускоряя шаг и уже через минуту, практически бежал. За его плечами, осталась митингующая толпа, но Малышу не было до нее никакого дела, его беспокоило только одно — не потерять девушку, которая ему так понравилась. Не успел он оглянуться, как оказался возле входа в центральный парк. Это было то самое место, где он в свое время, проходил боевое крещение. Сейчас здесь, уже ничего не напоминало о тех событиях. Не было ни торговой палатки, ни того торговца. Прохожие, спокойно прогуливались, разговаривали, наступали на то самое место, где лежал в крови, избитый таджик.

В голове Малыша, пронеслись воспоминания. Вот перед его глазами предстало неподвижное тело, лужа крови и тяжелые ботинки, которые наступая в кровь, оставляли за собой страшные следы. Вот таджик подал признаки жизни, приподнялся на локте, делая попытку встать, но в эту же секунду, сильный удар ногой по лицу, опрокидывает его навзничь. Веер кровавых брызг, разлетается во все стороны, кажется, что не осталось ничего, куда не попала бы эта кровь.

Сейчас ничего этого не было, прохожие не знали о случившемся, а те, кто знал, уже давно позабыли. Никому не было никакого дела, до того, что здесь произошло. Люди привыкли относиться с безразличием к тому, что происходит с другими. На улицах, ежедневно убивают и калечат по несколько человек и если на каждый такой случай, обращать внимание и придавать ему значение, то можно сойти с ума. Самое главное, думали они, что это происходит не с тобой и не с твоими близкими.

Малыш прошел мимо, краем глаза заметив, что на том самом месте, на асфальте были темные пятна. Может это была кровь, пропитавшая собою серый тротуар, а может это было, что-то еще, пролитое на землю, гораздо позже. Эта мысль, лишь на доли секунды, задержалась и исчезла так же стремительно, как и появилась. Малыш прошел через высокие чугунные ворота и попал на территорию парка. Осмотревшись, он убедился, что девушки, которую он ищет, здесь не было. «Вообще, с чего я взял, что она пошла в эту сторону? — Подумал он. — Может они вовсе не в парк пошли, а куда-нибудь еще? Хотя, если подумать, куда еще могли отправиться, отдыхающие? И если они гуляют, то вероятность того, что они зашли в парк, очень высока».

Он неспеша побежал по главной аллее, разглядывая людей, которые отдыхали в парке. Навстречу ему, попадались в основном, влюбленные парочки и шумные компании молодежи. Но ни девушки, ни ее подружек, нигде не было видно. Настроение у Малыша, стремительно падало. «Неужели не найду? Нужно было сразу с ней заговорить, познакомиться, а не смущаться и отворачиваться в сторону, делая вид, что чем-то заинтересован». Малыш добежал до противоположенной стороны парка и остановился. Стало ясно, что он никого не найдет. Развернувшись, он побрел назад, в этот момент, в кармане заиграл мобильный телефон. Он достал его и посмотрел на дисплей, который высветил имя звонящего — Бизон. «Как всегда, не вовремя». -Разговаривать не хотелось, но он все-таки переборол себя и ответил.

— Ага, говори. — Малыш постарался придать своему голосу бодрость.

— Здоров, — Бизон был явно в настроении, — чем занимаешься?

— Пока ничем, по парку гуляю.

— Один? — Последовал ехидный вопрос. — Или может с девушкой?

В следующую секунду, Бизон пожалел, что спросил это, Малыш взорвался.

— Не твоего ума дела, недоумок, с кем я и где гуляю! Или тебе заняться нечем?

— Все, все — испуганно произнес Бизон, — пошутить уже нельзя? Что я вообще такого сказал?

— Да ничего, думать нужно, прежде чем что-то говорить, — Малыш успокоился также быстро, как и разошелся. Он подумал немного и рассказал Бизону о поисках незнакомой девушки.

— Все с тобой понятно, — рассмеялся Бизон, — а я уж думал, что наш Малыш, сошел с ума. Ладно, не загружай себе голову, поверь, вряд ли оно, того стоит. Да и какова вероятность, что ты ее сейчас найдешь? Практически нулевая. Если тебе так нужно, могу с девушкой познакомить? Да не с одной, а сразу с несколькими, чтобы так сказать, выбор был.

— Без тебя разберусь как-нибудь. — Малыш чувствовал, что снова начинает злиться. Бизону всегда удавалось непринужденно довести человека до критической точки.

— Ладно, не кипятись, — чувствовалось, что Бизон пошел на попятную. — Слушай, на футбол идешь?

— Не могу, мне еще со Штормом встретиться нужно и если пойду, то не успею.

— Со Штормом? Сегодня? — Удивленно произнес Бизон. — Так он уехал куда-то, я ему только что звонил, думал, может он еще пойдет.

Бизон говорил убедительно. У Малыша лишь на мгновение появилась мысль о том, что это очередная шутка.

— Подожди, я ему сейчас перезвоню, узнаю. А вы сейчас где?

— На кассах стоим, билеты собрались брать.

— Понял. Сейчас позвоню. — Малыш нажал кнопку отбоя и сразу же набрал номер Шторма. Послышались длинные гудки, но трубку никто не брал. Когда Малыш хотел было уже положить трубку, на том конце ответили.

— Шторм, ты где?

— Только что, хотел тебе позвонить, — его голос смешивался с каким-то шумом. По всей видимости, Шторм куда-то ехал. — Я по делам, так что приеду, поговорим.

— Ну хорошо, как приедешь, позвони мне.

— Позвоню. — В трубке раздались короткие гудки.

Малыш подбросил телефон в руке. До стадиона было рукой подать, чуть меньше двух кварталов.

Уже через несколько секунд, он разговаривал с Бизоном.

— Сейчас буду. На меня билет купите.

* * *

Все дни, когда проводились футбольные матчи, с участием местной команды, были головной болью для милиции. К каждому матчу, помимо болельщиков, также тщательно готовились правоохранительные органы. И еще задолго до начала матча, стадион со всех сторон, окружали милицейские патрули. В последнее время, непременным атрибутом каждого матча, становился автобус ПАЗ с тонированными стеклами. Если бы кто-нибудь набрался немного смелости и подошел поближе, то смог бы разглядеть в темном салоне автобуса, мрачные фигуры ОМОНовцев, готовых в любую минуту, ответить силой, на любое волнение болельщиков. Раньше, милиция не знала таких проблем, как футбольные матчи, но появились футбольные хулиганы, которые практиковали срывы матчей, столкновения с фанатами противоборствующего клуба и органы поняли, что требуется вмешательство тех, кто использует в своих методах, грубую силу.

Но вопреки всем ожиданиям, ОМОН не оказался тем пугалом, которое должно было остановить беспорядки. Наоборот, столкновения стали намного жестче, стало проливаться гораздо больше крови, ведь если раньше, фанаты сходясь стенка на стенку, дрались только на кулаках, то теперь, объединившись воедино, против людей со щитами и в шлемах, стали использоваться предметы, которые способны были пробить броню, закрывавшую противника. Камни, арматуры, зажигательные смеси, все это шло в ход и с каждым разом, пострадавших становилось все больше и больше. Поняв, что таким образом утихомирить фанатов не получиться, ОМОН начинал действовать только в особо экстренном случае, коими и являлись матчи финального кубка по футболу.

В такие дни, в городе, разве что военное положение не объявляли. Фанаты приходили за пару часов до начала матча, старательно накачивали себя пивом и выдвигались на стадион, где разворачивались баннеры, развешивались флаги. За полчаса до начала матча, начинали подходить остальные болельщики, которые не имели никакого отношения, к беснующейся молодежи. Матч начинался, и большинство вздыхало с облегчением, если за все девяносто минут, никаких происшествий не случалось.

В этот день, местный клуб должен был сойтись в борьбе за финальный кубок, со своими давними соперниками. Малыш знал это и поэтому бегом добирался до стадиона. Длинную очередь возле касс, было видно издалека. Ее хвост, которому не было конца и края, подобно хвосту змеи, извивался во все стороны. Финальный кубок, поднимал всех болельщиков, которые в свою очередь приводили друзей и в конечном итоге, стадион оказывался заполненным, но желающих попасть на матч, было намного больше и те, кто оставался за трибунами, вне игры, пытались решить эту проблему самыми различными способами. Выкупали билеты втридорога, перелезали через стены и все это ради одного — оказаться на матче.

В толпе мелькнула поднятая рука и Малыш пошел в ту сторону. Бизон, Славян и Михей, стояли вместе с фанатами, которые, уже будучи в изрядном подпитии, громко кричали и шумели.

— Здорово еще раз, — Бизон протянул руку и Малыш поздоровался.

— Билеты взяли? — Из-за шума, который исходил от фанатов, Малышу приходилось кричать.

— Взяли, все нормально, — прочитал Малыш по губам Михея.

— А где остальные? — Малыш огляделся по сторонам.

— Там уже все, — Михей кивнул головой в сторону стадиона, — надо потихоньку и нам подтягиваться туда.

Все двинулись к главным воротам, сразу за которыми, находилась высокая арка, ведущая на стадион. Возле ворот, помимо контролеров, стояло два наряда милиции. Со всех сторон, стекались люди и одним большим потоком, продвигались к входу. Впереди шел Михей, за ним Славян, а следом Малыш и Бизон. Войдя в арку, Малыш отчетливо услышал отдаленный гул, который нарастал по мере их продвижения. Михей подойдя к контролеру, показал билеты. Тот взял их, просмотрел и оторвав контрольную полосу, кивнул головой.

— Проходите, — он потянулся за следующим билетом.

Когда они прошли турникет, их остановил наряд милиции.

— Молодые люди, запрещенные предметы есть? — Спросил лейтенант и, получив отрицательный ответ, сказал, — достаем все из карманов.

Малыш вместе со всеми, начал доставать из карманов все, что лежало в них, выкладывая на стоящий рядом столик. Наряд досмотрел всех и убедившись, что запрещенных предметов нет, отошли в сторону.

— Забирайте и проходите, — лейтенант, со скучным выражением лица, отвернулся от них и тут же остановил двоих молодых людей, жестом приказав им пройти на досмотр.

Малыш разложил все по карманам и двинулся вслед за парнями. Когда они вышли из арки, на них обрушился шум стадиона. Поток людей, прошедших контроль, медленно двигался вдоль поля. Люди занимали места, но Малыш и остальные, продолжали движение. Их путь лежал к девятому сектору, где расположились фанаты. Нет, не те болельщики, которые обычно приходят семьями и культурно смотрят футбол. Здесь находились те, кто в действительности ценит и любит футбол и все, что с ним связано.

У многих людей, кто равнодушен к футболу, складывается такое мнение, что все фанаты, одинаковы. Но они не правы, даже в фанатизме, в данном случае футбольном, есть свои разграничения, фанаты делятся на определенные группы. Самые основные из них, это — «ультрасы» и «хулсы». «Ультрасы» и есть, те истинные любители футбола, рьяно поддерживающие свою команду. Все свое свободное время, они тратят на подготовку к очередной игре своей команды. Рисуют баннеры, растяжки, разучивают кричалки, которыми поддерживают боевой дух команды. Они тратят последние деньги на билеты, чтобы следовать за своей командой, если та играет на выезде, то есть в другом городе. Даже сами футболисты, придерживаются того мнения, что поддержка «ультрасов», команде необходима, всегда и везде.

Совсем другие — «хулсы» или хулиганы, как их многие называют. У этой группы, задачи совсем иные, нежели у «ультрасов». Хулиганы, всегда и везде, настроены на драку, к которой и стремятся. Это молодые люди, которые ведут здоровый образ жизни, занимаются спортом, проводят тренировки, с выездами на природу, где вдали от городской суеты, сходятся в кулачных боях. Основной задачей для них, является охрана «ультрасов» от нападок хулиганов, со стороны команды противника. Ну и не обходиться без массовых драк, когда противоборствующие стороны, договариваются о драке — «стенка на стенку», когда обговаривается количество человек, участвующих с каждой стороны. Стоит заметить, что на сегодняшний день, данные столкновения, максимально цивилизованны. Если ранее, несколько лет назад, в такой драке использовались разнообразные предметы служащие оружием (палки, цепи, обрезки арматуры, кастеты и т. д.), то сегодня, данные столкновения, проходят по принципам «Fair Play» («честная игра»), когда запрещается применение любого вида оружия. «Используй только руки» — этого придерживаются все хулиганы и неважно, за какую команду они болеют, будь это «Спартак», «ЦСКА», «Зенит» или какая-нибудь другая команда. Единственным исключением, были драки с милицией или акабами, как их называли (A.C.A.B. - «All Cops Are Bastards» — «Все менты ублюдки»).

Почему все так, а не иначе? Ответ на этот вопрос, можно найти, лишь взглянув на статистику столкновений между фанатами, произошедших ранее. После таких драк, когда используются такие предметы, как арматура, например, некоторые оставались калеками на всю жизнь, а кого-то постигала более печальная участь — смерть. Теперь же, жертвы стали появляться гораздо реже, но это вовсе не означает, что подобные драки, стали похожи на светские вечеринки. Нет, жесткость, а вовсе не жестокость, как многие могли бы подумать, осталась. Никакой жалости к противнику, иначе ты проиграешь…

Малыш услышал крик и повернул голову в сторону трибуны, мимо которой они сейчас проходили. Здесь уже находились фанаты команды противника, которые приехали поддержать команду. Окинув их взглядом, Малыш прикинул в уме, что численность противника составляет человек 70. Из них, 1/3, «ультра-сы», остальные в большей степени, были хулиганами. И не мудрено, что соотношение было так велико, в такие дни без драк не обходиться.

Никто из парней, не обратил на них внимания, продолжая идти вперед. Через минуту, они уже подошли к девятому сектору, на котором бушевала толпа фанатов. Вдоль сектора уже были растянуты баннеры, развивались флаги. Сверху, с трибун, спустился молодой парень, высокого роста, со светлыми волосами и раскрашенным краской лицом. Среди фанатов он был известен, как Ван Гог, в обычной же жизни, его звали Виктором. Он возглавлял движение фанатов давно, можно сказать с того самого момента, как оно начало зарождаться в городе. Он пользовался авторитетом у всех, кто его знал. Это был человек, который мог за короткий промежуток времени, собрать такое количество человек, которого хватило бы для решения любой проблемы, где требовалась физическая сила, будь то, стычка с фанатами противника или столкновение с милицией. Нельзя сказать, что он был известной личностью в городе. Фанатизм, очень специфичен и поэтому, тех, кто с ним связан, знают соответственно те, кто так же имеют к этому самое непосредственное отношение.

Ван Гог перемахнул через парапет, который отделял его от парней и поздоровался.

— Парни, спасибо за поддержку, — он улыбнулся и кивнул на сектор, на котором находились фанаты противника, — сегодня их достаточно приехало, так что, когда махаться с ними будем, нам будут нужны крепкие ребята.

— Да ладно, — Бизон хлопнул его по плечу, — ты же знаешь, мы всегда поможем, тем более ради такого дела. Кстати, наши здесь?

— Да, вон они, — Ван Гог повернулся и показал на середину трибуны, Малыш следуя взглядом за его рукой, увидел Фила, Кила и Гранда, которые вместе с фанатами, взявшись за плечи, раскачивались из стороны в сторону и что-то пели. — Они вместе с нами пришли, помогали баннеры растягивать.

В этот момент, на поле выбежали обе футбольные команды, стадион встретил их появление, громкими криками. Прозвучал общий свисток, который возвестил о том, что матч скоро начнется.

— Пойдемте, сейчас самое интересное начнется. — Вслед за Ван Гогом, все поднялись на трибуну. С самой верхней ступени, открывался хороший обзор. На четыре ступени ниже той, что заняли парни, был растянут баннер, на котором было написано — «Мы здесь для того, чтобы побеждать!».

К ним поднялся Кил.

— Здорово всем, кого не видел. Когда начнем? — Обратился он к Ван Гогу.

— Второй тайм, на шестидесятой минуте. Да вы поймете, не беспокойтесь.

Кил засмеялся и потер руки.

— Поскорее бы уже. Уверен, это будет нечто…

Он вернулся к фанатам. Малыш недоуменно посмотрел на Ван Гога.

— Подожди, ты хочешь сказать, что драка начнется во время второго тайма? А как же футбол? Матч сорвется и неизвестно, что потом будет. Не проще, после матча договориться с ними?

— Не проще Малыш. Шансов у нашей команды в этом матче, крайне мало. Что теперь, сидеть и смотреть, как они продувают? Безусловно, их фанатье думает, что махач будет после матча. Их в этом никто не разубеждал и разубеждать не будет. У нас преимущество — это раз. А во-вторых, еще неизвестно, сколько ментов будет после матча. Их фанатов, упакуют в автобус и увезут подальше, как это уже не раз бывало.

Внезапно прозвучал длинный свисток. Матч начался.

— Ладно, пойду я. Еще на перерыве состыкуемся.

Команды бросились в атаку. Фанаты обеих сторон, активно поддерживали их. Не прошло и пяти минут, как в ворота хозяев, влетел первый мяч. Трибуна напротив, радостно взревела. Сразу после этого, послышался громкий голос Ван Гога.

— Ну-ка, заряжаем!

Один из фанатов, громко крикнул:

— Надо?

Все кто находился на трибуне и сам Малыш, громко крикнули в ответ:

— Гол!

— Надо?

— Гол!

— Надо, надо, надо?

— Гол! Гол! Гол! — Кричали фанаты, шум стоял такой, что закладывало уши.

Через некоторое время, второй мяч, замер в воротах. Крики фанатов, явно не помогали команде. Игроки падали духом, чем соответственно воспользовался противник и к концу первого тайма, счет был уже 3:0. Все надежды на победу, рассыпались, так и не превратившись в реальность. Похоже, Ван Гог был прав, команда проиграет. Шансов не было никаких и, похоже, действительно, единственным выходом из положения, был срыв матча.

Прозвучавший свисток, разделивший таймы и некоторые болельщики, направились к выходу, чтобы купить пива, а те, кто был с детьми — воды и мороженого. Над стадионом звучала бравая музыка, которая, видимо по замыслу организаторов, должна была поднять настроение. Те, кто находился на девятом секторе, ощущали напряжение, повисшее в воздухе. И хотя никто из фанатов, не предпринимал никаких действий, даже не кричал, обе стороны понимали, что в любой момент, у кого-то могут сдать нервы и тогда начнется самый настоящий ад. Обе трибуны, ощетинившись, внимательно наблюдали друг за другом, ожидая каких-либо действий.

— Так, — Ван Гог поднял руки и посмотрел на парней, — с места никто не двигается, на провокации не отвечаем. Мы их не замечаем, поняли?

— Понятно. — Нестройный хор голосов, только вызвал улыбку у Ван Гога. Парни рвались в драку и были явно не в духе от того, что приходилось сидеть на месте, да еще и терпеть насмешки.

Как и предполагали, весь перерыв между таймами, фанаты противника, провоцировали их на какие-нибудь действия. Но никто не обращал на них внимания, хотя было видно, что эти насмешки, крепко действовали парням на нервы. «Еще чуть-чуть, — думал Ван Гог, поглядывая на часы, — и кто-нибудь из них, наверняка взорвется. Сейчас ситуацию спасет только начало второго тайма». И через секунду, словно прочитав его мысли, прозвучал свисток на второй тайм.

Второй тайм для команды был еще более жестким испытанием. Психологическое давление, в сочетании с непрерывными атаками, дало свои результаты. Мячи, летели в сторону ворот, каждую минуту. Вратарь, еще каким-то чудом, отражал летящие снаряды, но силы его подходили к концу. Команда в душе молила только об одном: не надо победы, ее все равно не видать, как своих ушей, главное сейчас, не проиграть с позором, а он был близок, как никогда.

Большая часть стадиона замерла, не веря своим глазам и только сектор с фанатами противника ликовал. Сбылись их надежды, их команда наконец-то одержит победу и станет обладателем кубка. До этого момента, оставалось совсем немного, каких-то тридцать пять минут.

Но не только они, смотрели на табло, где отсчитывались минуты. Девятый сектор, также глядел на них, но совсем по другой причине. Пятьдесят восьмая минута, время неуклонно приближалось.

«Скоро все начнется, совсем скоро, — подумал Малыш». Он увидел, как Ван Гог повернулся к одному из фанатов и что-то сказал ему. Тот кивнул головой и присел на корточки. Что он там делал, Малыш не видел.

И вот, таймер вновь щелкнул. Шестидесятая минута…

— Вам здесь, ничего не светит! — От неожиданного крика, Малыш вздрогнул. Ван Гог между тем, хлопнул в ладоши и вскинул руки вверх, повторив крик. Сектор быстро подхватывал кричалку, распространяя ее по всему стадиону и вот уже половина стадиона, даже те, кто никогда в своей жизни не кричал на футболе, подхватили и начали скандировать.

— Зажигай фаеры! — И словно все этого и ждали. Загорелись фаеры и разноцветными огнями взметнулись над головами.

Наряды милиции, тревожно засуетились. Стадион начинал волноваться и эти волнения, лишь подогревали фанатов. Складывающаяся обстановка, грозила массовыми беспорядками и последующими погромами. Но в данный момент, никто из сотрудников милиции, не мог ничего сделать, ведь ничего запрещенного, фанаты не делали. И каждый милиционер, лелеял надежду, что все обойдется, покричат и успокоятся, ничего не случиться. Об этом они мечтали, но мечты и реальность, порой не совместимы.

Стадион продолжал скандировать и лишь немногие, среди общего шума голосов, услышали одного человека.

— Давай! — Крикнул он и снял с пояса штанов, стальную цепь, которая была продета вместо ремня.

Вслед за криком, на секторе, в разных местах, что-то вспыхнуло и тут же, несколько человек, выбросили на футбольное поле, дымовые шашки, которые уже в полете, начинали гореть и оставляли за собой, шлейфы дыма. Шашки упали в разных местах, футбольное поле начал затягивать густой дым. Болельщики впали в оцепенение, не зная как на все это реагировать, а над стадионом, уже звучала сирена останавливающая матч.

Прежде чем болельщики поняли, что происходит, дым затянул половину стадиона. Все в панике, бросились в сторону выхода. Сейчас, каждая секунда, играла важную роль.

— Вперед! — Фанаты, подобно лавине, схлынули с трибуны и бегом направились к сектору противника. Те в свою очередь растерялись, не ожидая такого развития событий. Это был шанс, который мог решить весь исход драки. Но в этот момент, очнулась милиция и суетливо попыталась перекрыть дорогу фанатам к трибуне. Проще сказать, несколько молодых лейтенантов, которые никогда в жизни не сталкивались ни с чем подобным, решили проявить героизм. Следуя командам маленького, толстого капитана, они сбились в кучу, |достали резиновые дубинки и начали робко требовать остановиться. Но их никто не слушал.

— Вперед! Вперед! — Крикнул Ван Гог и взмахнул цепью. Толпа фанатов, отозвалась грозным рокотом и двинулась на милицию.

— У нас сопротивление! Нужна помощь! — Орал в рацию капитан испуганно глядя на приближающихся фанатов. Из рации в ответ послышался треск. — Да что вы там, оглохли? Срочно нужна поддержка!

В этот момент, произошло то, чего не ожидали силовые структуры. Фанаты противника, глядя на всю эту ситуацию, сбежали с трибуны и бросились на людей в форме, со спины. Несколько милиционеров, были зажаты в тиски, безжалостные и беспощадные. Взмахи резиновых дубинок, чередовались с взмывающими вверх, цепями.

Когда ряды только сошлись, Малыш находился в середине всей этой людской каши. Сунув руку в карман, он достал кастет, одел его на кисть и сжал кулак. Внезапно перед ним вырос молодой парнишка, одетый в милицейскую форму. Еще детское лицо, усыпанное веснушками, было бледным, в глазах маячил испуг. Он озирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит. И все это пронеслось перед глазами Малыша, за доли секунд. Их глаза встретились и прежде чем милиционер, смог что-либо осмыслить, Малыш, вложив всю силу, выбросил сжатый кулак вперед, целясь в зубы. Все происходило, как в замедленной съемке. Удар, столкновение и хруст, который не слышишь, а чувствуешь, когда он передается через кулак по руке и отдается в твой мозг. И сразу же за этим, кровь, заливающая рот, обломки зубов, вместе с кровью, вытекающие наружу и застревающие в разорванных губах. Глаза парня, начали закатываться, тело потеряло равновесие и упало на землю, завалившись набок.

— Молодец! — Бизон стоящий рядом, хлопнул его плечу. — Давай, в том же духе.

В этот момент, сбоку к Бизону подскочил, тот самый капитан, пытавшийся вызвать помощь, и дубинкой ударил по спине. Бизон скривился от боли, лицо налилось кровью. Яростно закричав, он откинул руку с цепью в сторону и, развернувшись, наотмашь ударил капитана цепью по лицу. Цепь щелкнув, обхватила голову. Полоса — след от удара, тут же приобрела багровый цвет, в некоторых местах, кожа лопнула и струйки крови, заливая глаза, потекли по лицу. Капитан закачался, выронил дубинку из рук, но на ногах устоял. Бизон взревел и ногой ударил его в коленную чашечку и только после этого, капитан рухнул на землю и захрипел, скорчившись на земле.

Драка, приобрела масштабы массового побоища. Фанаты, объединившись, сминали ряды милиционеров с двух сторон, заставляя их испуганно защищаться. Что может спасти тебя, от разъяренной толпы фанатов, вооруженных цепями и кастетами? В тот самый момент, когда промелькнула мысль что все безнадежно, железные ворота запасного выхода, распахнулись и на стадион влетел автобус ПАЗ. Не снижая скорости, он понесся прямо на дерущуюся толпу. Все отпрянули в сторону, а автобус, резко затормозив, остановился прямо на том месте, где только что, была драка. Двери распахнулись и из темного салона, один за другим, выскочили рослые ОМОНовцы, одетые в бронежилеты, на головах у них, каски с опущенным забралом. В одной руке, они держали металлический щит, в другой была зажата дубинка.

ОМОН работал быстро и слаженно. Они встали в две шеренги, спиной друг к другу, автобус резко сдал назад и ребята со щитами, оказались между дерущимися. Выставив щиты вперед, они начали стучать дубинками по ним и двигаться вперед. Те, что находились с краю, заходили чуть вперед и фанаты оказывались, зажаты, в своеобразные тиски. Внезапно, с крыши автобуса, из установленного громкоговорителя, донесся грозный голос:

— Внимание, требую сложить оружие и сдаться. В случае оказания сопротивления, к вам будут применены спецсредства!

Малыш завертел головой, осматриваясь по сторонам. Все стояли, не предпринимая никаких действий, но и не подчиняясь требованиям. А ОМОН с каждым шагом приближался, еще совсем немного и они пойдут на захват. Единственный вариант — это отступление.

— Уходим! — Крикнул Ван Гог и все сорвались с места. Единственным путем отходы, была трибуна сектора, которая заканчивалась небольшим бетонным парапетом. С наружной же стороны, забор окружавший стадион, был около четырех метров высотой по всему периметру и если его сейчас преодолеть, то сразу за ним, будет очень легко скрыться от преследования. Единственным минусом, были ОМОНовцы, которые находились в нескольких метрах от них. Если побежать, то они последуют следом и в таком случае, забор придется перемахнуть сразу, так, как будто это небольшое препятствие. И если приземлишься неправильно, то это будет, как минимум сломанная нога и задержание сотрудниками милиции, как максимум, многочисленные переломы и опять же, попадешь в лапы правоохранительных органов. Был еще один выход, сложить оружие и сдаться, в таком случае, хоть останешься жив, но это решение, было равносильно предательству.

Малыш повернулся и помчался на трибуну, рядом с ним, бежали остальные фанаты. Взбежав по лестнице, он оглянулся назад и увидел, что другая часть фанатов, поступила точно таким же образом, забравшись на трибуну.

— Стоять! — Крикнул один из ОМОНовцев. Он был уже близко, следуя за убегающими фанатами по пятам.

— Да пошел ты…! — Один из фанатов, выкинул руку вперед с выставленным средним пальцем и развернувшись, перепрыгнул через забор. Малыш подбежал к бетонному парапету, уперся в него рукой, подпрыгнул и перемахнул через забор. Высота, и то короткое время, что он летел к земле, заставили сердце сжаться. Внезапный удар и в глазах у Малыша потемнело, ноги загудели и подогнулись, он упал на колени.

— Вставай! — Судя по голосу, это был Бизон. — Давай, давай, уходить надо!

Малыш мотнул головой. В глазах начало проясняться, он попытался встать на ноги. С трудом, но это ему удалось сделать.

— Пойдем. — Бизон поднырнул под его руку. — Обопрись на меня, так легче будет.

Малыш пошел вперед, постепенно ускоряя шаг, по мере того, как боль в ногах утихала. Бизон шел рядом, поддерживая его. Они подошли к дороге, машин не было и поэтому, они спокойно перешли на противоположенную сторону. Сразу за дорогой, находился жилой сектор, с многочисленными домами. Они забежали в один из дворов, за спиной послышались крики и шум машин.

— Сюда! — Бизон указал на один из подъездов. Они нырнули за старую деревянную дверь и тихонько притворили ее за собой. Этаж за этажом, они преодолевали ступеньки, пока не оказались на последнем этаже. На лестничную площадку, выходило три двери и по счастливому стечению обстоятельств, ни на одной из них, не было дверного глазка. Значит, их никто не увидит и не услышит, если сами себя не выдадут.

Бизон присел на корточки возле стены и откинул голову назад. Малыш сел рядом с ним и закрыл глаза. Дыхание постепенно восстанавливалось, ноги уже практически не болели, так что можно сказать, легко отделался. Внезапно, Малыш отчетливо услышал, как во двор медленно въезжает машина. Пригнувшись, Малыш спустился по ступенькам, выглянул в окно между этажей и честно говоря, испугался. По двору не-спеша ехал, милицейский УАЗик. Внезапно он остановился, Малыш резко отпрянул от окна и вжался в стену. «Неужели заметили? — подумал он. Но УАЗ снова тронулся и направился к выезду со двора. Малыш поднялся к Бизону.

— Что делать будем? — Спросил он.

— Отсидимся немного, а потом уйдем, — сказал Бизон, — через час, все утихнет, тогда можно и сваливать.

Малыш сел на пол и вытянул ноги перед собой.

— Интересно, как там остальные?

— Нормально, по любому нормально. Когда со стадиона прыгали, все в рассыпную бросились, никто не остался.

— Там же еще фанаты приезжие были. Заметил, как они нам на помощь бросились? Хотя первоначально, мы на них шли. — Малыш нервно рассмеялся. — А может и не заметили.

— Да все они поняли. И зачем мы матч сорвали, и что на них пошли. А вот то, что они нам с мусорами помогли, ничего удивительного. Махач, это конечно святое, но разбить лицо менту, это превыше всего. Они же не столько нам помогали, сколько также как и мы, с ментами дрались. А вот если бы ОМОН не вмешался, то после драки, пришлось бы еще и с ними схватиться. Вот такие братец дела.

Время тянулось невероятно медленно. Бизон за это время, задремал, тихо посапывая у стены. Малыш напряженно прислушивался к звукам во дворе и его сердце, холодело каждый раз, когда во двор въезжала машина. Но подкравшись к окну, он каждый раз убеждался, что все нормально, просто один из жильцов, приехал домой. Малышу казалось, что прошло уже несколько часов, но часы упорно показывали, что прошло всего на всего сорок минут. Он сел возле стены и тоже попытался заснуть, но нервы, напряженные до предела, не давали это сделать. Малыш уже хотел разбудить Бизона, как тот, вдруг открыл глаза.

— Пора. — Сказал он и встал. — Идти можешь?

Малыш кивнул.

— Тогда пойдем.

Они выбрались из подъезда и огляделись. Вокруг было тихо и спокойно.

— Уходим так же дворами, — сказал Бизон, свернул за угол дома и уже через плечо бросил, — дальше разделимся.

Пройдя через несколько дворов, они вышли к автобусной остановке.

— Здесь разбежимся. Езжай домой, завтра созвонимся.

— А ты? — Малыш посмотрел на него.

— А мне рядом, два квартала, пешком дойду. — Бизон махнул рукой и, повернувшись, пошел прочь. Все вроде бы прошло нормально, но почему на душе непонятное, тревожное чувство? Малыш не мог объяснить. Задумавшись, он даже не заметил, как подъехал его автобус. Зайдя внутрь, он сел на сиденье и посмотрел в окно. «И чего я постоянно заморачиваюсь? — Подумал он. — Каждый раз, мне мерещится какая-нибудь чушь и каждый раз, оказывается, что все нормально. Нужно поменьше забивать себе голову всякой ерундой».

В этот момент, он даже подумать не мог, что молодой парнишка — милиционер, которого он ударил, умрет через несколько часов на операционном столе по самой тривиальной причине — оторвавшийся тромб. Этого было достаточно, чтобы через некоторое время, начальник УВД в ультимативной форме, потребовал найти убийцу… Любым способом и в самые короткие сроки…