Поездка на север Туниса была последней в моем плане и, наверно, одной из самых желанных и важных для меня.

Первой остановкой были развалины города Дугга.

Автобус выехал рано утром, народ был сонный, но настроенный на приключения. Ехали мы через оливковые рощи и поля, маленькие поселения встречались вдоль дороги. Подъехав к развалинам, автобус остановился, и мы все вышли. Древний город находился на холме, его руины располагались на нескольких ярусах.

Экскурсия началась с развалин римского театра, который или очень хорошо сохранился, или тихо подновлялся. Но две тысячи лет просто так не проходят. На сцене была ниша, похожая на суфлерскую будку, но только без верхней части. От нее отражался звук и уходил в ряды, которые были напротив. Экскурсовод подошел к нише, наклонился и похлопал в ладоши. Звук получился действительно громким.

Театр был построен из темно-серого камня и отличался от светлых развалин вокруг. Были установлены прожекторы и лампы: здесь до сих пор проводятся фестивали. Дальше гид нас повел по местной «МКАД». Это была довольно широкая дорога, которая вела вокруг развалин, и по ней мы поднялись на верхний ярус. На нем были развалины храма Сатурна, которые очень хорошо сохранились. Можно сказать, храм был почти целым.

Стояли колонны портика, стены, ниши, в которых должны были стоять статуи Сатурна и его детей. Гид так подробно о них рассказывал, что мне показалось, — они здесь стояли совсем недавно, и он их видел.

Нужно сразу отметить, что мне пришлось просить помощи у согруппников. Здесь, в отличие от Карфагена, вообще не было перил, а лестницы были почти везде, так что приходилось периодически приставать к людям и просить у них помощи.

Самым хорошо сохранившимся сооружением были местные бани. Подойдя к ним, гид стал рассказывать нам, как здесь горожане проводили время. Так как бани были общественными, сюда пускали всех, кроме, конечно, рабов. Рабы находились на техническом этаже и разогревали баню. Топили здесь эвкалиптом, так как, кроме него, были только оливы, но их использовать было запрещено, — растут больно долго.

Топили они не так, как топим мы. Можно сказать, у них была баня с паровым отоплением. Внизу кипела вода, пар поднимался выше и проходил по трубам, которые грели комнаты, в которых млели горожане. Бани были очень актуальны, так как зимой, по словам гида, температура в этих местах может опуститься до минус одного градуса по Цельсию. В этих древних банях было все, как у современных людей, — фитнес, бассейн, чиллаут.

Дальше мы пошли смотреть рыночную площадь и дома горожан, которые, по словам гида, строились даже в два этажа, а в некоторых имелись отдельные ванны для особо стеснительных горожан, которые не ходили в бани со всеми.

Дома, надо сказать, очень хорошо сохранились, видны были остатки стен и мозаики.

Дальше мы пришли на площадь Розы ветров, на которой действительно изображен диск розы ветров. По преданиям, именно здесь сходятся ветра двенадцати направлений. Когда гид об этом рассказывал, мне так и хотелось крикнуть, что я тоже знаю такое место. Оно находится в Москве, я живу в нем, там розу ветров не нарисовали, но дует так, что от подъезда до лестницы любители диет просто летят.

Очень интересным объектом для все членов нашей группы были остатки общественного туалета. Он представлял собой полукруглую скамью из камня, в которой были проделаны отверстия, а на полу был сделан желоб, по которому должна была течь вода и смывать все ненужное. Туристы толпились у входа в туалет, группами и по одному садились и фотографировались.

Далее нас повели на рынок рабов, он находился, как я понял, в здании, в котором и проходили торги и предпродажная подготовка. Рабов сортировали по возрасту, силе, полу и расе.

Завершили мы нашу экскурсию в публичном доме, вернее, в том, что от него осталось. Он был разделен на отдельные помещения — комнаты для утех. В публичном доме был даже кабак, который сохранился лучше всего. Это было целое здание с входом, стенами и потолком.

Город Дугга до сих пор обитаем. По словам гида, в нем и сейчас проводятся раскопки. Дальше нас повезли обедать. В ресторанчике было очень уютно и вкусно. Все, конечно, устали, особенно — дети. Мы быстро пообедали и поехали дальше.

Очень интересным местом были раскопки Булла-Регии. Обычными развалинами эти не назовешь. Нас подвезли к воротам, на которых было написано, как я догадался: «Археологический парк». Зайдя через ворота, мы пошли через арку, очутились в амфитеатре, после которого нас повели к развалинам.

Развалины, на первый взгляд, были обычными, но, когда мы подошли ближе, оказалось, что все они — под землей. Посмотрев вниз, я увидел колонны и остатки стен. Как сказал гид, это был храм. Он находился на глубине метров в пять.

Дальше находилась площадь, которая не отличалась ничем от других площадей, которые я видел в Тунисе. В отдалении находились развалины вилл римских патрициев. Для того чтобы попасть на нижний этаж виллы, нужно было спуститься по лестнице вниз. Она была узкой, но тут было удобно держаться за стены, и мне не пришлось никого беспокоить. Дальше мы попали в коридор, пройдя по которому, мы попали в огромные залы с высоченными потолками и с великолепной мозаикой на полу, по которой можно даже ходить.

На мозаичном полу была изображена, как сказал гид, древнеримская богиня в сопровождении двух накачанных «молодцев». Качество изображения просто поразило меня. Детали мозаики была настолько мелкими, черты лиц и фигур, были настолько тщательно ими выложены, что казалось, они — трехмерные.

Также там находились развалины древних терм («Любили они все-таки баню — прямо, как мы», — подумал я), византийская крепость и ранняя христианская базилика. Но после осмотра подземелий все остальное, конечно, поблекло.

Нужно отметить, что на инвалидной коляске, конечно, туда не спустишься, только если нести коляску отдельно и человека отдельно, но кто это будет делать? Очень жаль: даже если человек приедет сюда, самое главное он может и не увидеть, если ему не помогут.

Дальше нас повезли в Табарку, где мы и заночевали. Утром мы поехали в последний пункт назначения. Нас ждала Бизерта.

Тихий прибрежный городок, который долгие годы был военно-морской базой и в двадцатых годах двадцатого века стал «усыпальницей» императорского флота России.

По дороги в Бизерту мы заехали в Тунисский национальный заповедник на озере Ишкёль. По словам гида, в озере, которое занимает три четверти парка, водится водоросль, которая известна всем аквариумистам.

Эта водоросль называется рдест, а В.И Даль назвал ее водяной капустой. Этой «капустой» питаются водоплавающие птицы на озере.

Вдалеке виднелись горы, на которых росли вечнозеленые леса. Они настолько густы, что, как сказал гид, практически невозможно через них пройти. Этот непроходимый лес состоит из диких олив и фисташковых деревьев, которые еще называют маквис.

Озеро само по себе — пресно-соленое, уровень соли в нем колеблется в зависимости от времени года. Зимой, когда больше дождей, оно почти пресное, а в летний засушливый сезон оно становится соленым, как Средиземное море. По словам гида, местные жители, зная, что это территория охраняется ЮНЕСКО, все равно постепенно захватывают землю, распахивают ее, рубят лес, ловят рыбу и даже селятся на территории парка.

«Все, как у нас, — подумал я. — А может, они — из потомков наших моряков?»

Хотя они и уехали отсюда почти все в первые четыре года пребывания на этой земле, но, может, кто и остался.

Из живности в парке водятся выдры, индийские буйволы, привезенные сюда человеком, черные и белые аисты, которые здесь отдыхают во время длительных перелетов, ну и, конечно, фламинго. Какая ж Африка — без них! Также здесь много диких кабанов (вот родина того, кого я ел в начале недели!), есть дикобразы, мангусты. Но самое забавное животное, по словам гида, это генетта. Животное напоминает кошку, только хвост у нее более длинный, и покрыта она коричневыми и черными пятнами.

Хотя мы находимся в Африке, по словам гида, здесь раз в двадцать — двадцать пять лет зимой выпадает снег.

Подъехав к воротам парка, автобус остановился, и я стал «выковыривать» свою тушку из кресла. Но гид сказал, что рано, что нужно еще подождать. Впрочем, не я один стремился выйти из автобуса, еще несколько торопыг нашлось в салоне. Мы тихо сели обратно, и автобус поехал по территории парка.

Красота вокруг была просто изумительная. Зеленые горы были невысокими, но все равно заставляли всех, кто был рядом, смотреть на себя и восхищаться. Через некоторое время мы подъехали к месту стоянки и вышли из автобуса. У поста охраны нам пришлось немного задержаться. Здешний сторож с важным видом осмотрел нас, и мы пошли дальше.

Основной достопримечательностью, кроме, конечно, самой природы, был экологический музей. Для того чтобы добраться до него, нужно было подняться по каменной лестнице, на которой, конечно, не было перил.

Точнее, они были, но сделаны лишь для того, чтобы сбоку не обваливалась земля. Держаться за них мог разве что ребенок или карлик, но, что делать, пришлось ползти потихоньку. Слава богу, что с нами не было ни одного колясочника, он бы точно так внизу и остался.

Поднимаясь вверх, я думал только об одном: как я буду спускаться вниз. Если что, останусь в музее как экспонат.

Нас завели в экологический музей. Он мне напомнил скорее школьный кабинет биологии. Правда, он был больше, но набор «пособий» был стандартным — плакаты с изображениями здешней флоры и фауны, большие пробирки, в которых можно было рассмотреть подводные растения, ил и другие донные отложения… Я чувствовал себя опять в пятом классе школы.

Но самое забавное то, что гид нам долго рассказывал, как они оберегают местных животных — сотни видов птиц и растений, а потом подвел нас к витрине, где стояли чучела Рикки-Тикки-Тави и лягушки.

Дальше гид повел нас по парковой тропе длиной около трех километров, которая заканчивалась около входа в парк. Хотя, конечно, для обычного человека это была просто прогулка, мне пришлось потрудиться. Меня удивило и порадовало, что практически везде стояли скамейки в тени деревьев, на которых можно было посидеть. Но я старался не отстать, так что сидеть времени не было.

Гид, который шел во главе нашей колонны, периодически на меня поглядывал, оценивая, на сколько времени меня хватит, и, как заправский тренер, знал, когда надо сделать остановку. Дорожки были посыпаны мелким щебнем, идти было удобно, но обувь должна быть закрытой, или вы соберете приличный урожай мелких камней.

Под конец было ощущение, что этот марш-бросок не закончится никогда.

Экскурсия и великолепие природы вокруг — горы, вечнозеленый лес, болота, озеро, конечно, стоили этих мучений и потраченных сил. После пустыни, соленых озер, пальм и моря природа давала увидеть всё свое величие. Зимой озеро было фактически обычным пресным водоемом, а летом становилось, как Средиземное море, потом почти высыхало, и все равно в нем была жизнь, которая приспособилась даже к таким сюрпризам.

Дальше нас повезли в Бизерту. Народ в автобусе делился впечатлениями о красотах природы и мечтал о еде: прогулки на природе возбуждают аппетит. Мы въехали в город, и перед нами открылась характерная приморская панорама. Гид нам сказал, что Бизерта — это тунисская Венеция. Вся жизнь в городе была подчинена порту, в котором швартовались огромные танкеры, велась разгрузка и погрузка.

Наш автобус переехал через мост, который соединял две части города и разводился для прохода кораблей. Мост был очень узкий, и местные водители виртуозно избегали аварий. Автобус остановился и все вышли на воздух.

Перед нами была старинная крепость, которая защищала в древности этот порт. Гид нас повел в милый ресторанчик на набережной, с террасы которого открывался вид на залив. По воде плавали лодки, прямо у самой воды стояли белые домики. Скорей всего, они использовались как склады и даже отдаленно не напоминали венецианские палаццо.

Пока я ждал свой обед, я пытался представить, как по этой набережной прогуливались русские офицеры с женами и детьми, как они пытались сделать все для того, чтобы их жизнь была похожа на жизнь в Севастополе, который им пришлось покинуть.

Наверно, они смотрели вокруг и не могли увидеть ничего даже близко похожего на их родной город. И только набережная отдаленно напоминала ту жизнь, которую уже невозможно было вернуть.

Теперь за белыми домиками у воды стояли многоэтажные дома, по дорогам ездили машины, и ничто не напоминало о том, что здесь нашли пристанище тысячи русских людей.

Мы пообедали, и нас повели в православную церковь, которую построили на средства русских, живших в Бизерте. Она была разрушена во время фашистских бомбардировок и потом восстановлена. Именно в ней хранились частицы, которые напоминали о былом величии русского императорского флота.

Небольшая церковь была выстроена из белого камня, как и все здания в городе. Она была действующей, приход был совсем маленький. Об этом нам рассказал служитель, который в этот момент находился в церкви. Над алтарными вратами был закреплен Андреевский флаг, это сразу говорило о том, что строили ее для моряков. На правой стене была прикреплена табличка, на которой были перечислены все корабли и подводные лодки, входившие в русскую эскадру. Мы поставили свечи и пошли дальше.

Нас привезли обратно в порт с единственной целью — показать цепь, с помощью которой, по словам гида, и были пришвартованы русские корабли. Цепь действительно торчала из бетонного основания набережной и была очень ржавой и старой. Противоположный конец ее уходил в море…

Мы немного постояли, посмотрели на корабли, проплывавшие мимо. Вокруг валялся мусор, стояли дедушки, которые пытались ловить рыбу, и ничего даже отдаленно не напоминало о том, что именно здесь стояли десятки кораблей, которые стали домом для русских моряков и их семей. Местные власти, боявшиеся эпидемии то ли тифа, то ли коммунизма, почти все четыре года не давали им разрешения сойти на берег. Церковь, школа и все, что было необходимо для жизни тысяч людей, располагалось на кораблях.

Дальше нас повезли на единственное в Бизерте христианское кладбище, где хоронили русских, умерших на чужбине. Кладбище, обнесенной стеной, находилось в неприметном районе. Слева от ворот висела синяя табличка с надписью на арабском и французском языках. Могилы были неухоженные, везде чувствовалось запустение.

Пройдя по кладбищу, гид остановился у могильной плиты, которая выглядела достаточно новой по сравнению с другими. Под ней покоилась Анастасия Александровна Манштейн-Ширинская — последняя из русских, прожившая всю свою жизнь в Бизерте. На основании её автобиографии была выпушена книга «Бизерта — последняя стоянка», в которой описано обо всем, что происходило с ней, ее семьей и друзьями, обо всем, что чувствовали русские в изгнании.

Это была и наша последняя стоянка, после которой мы двинулись в обратный путь.

Через несколько дней я уже был в Москве и зажил своей обычной жизнью, но еще долго мне вспоминался удивительный мир Туниса и те открытия, которые я сделал в одной из множества стран, где я не был, но надеюсь побывать. Я, конечно, не увидел всего, что можно увидеть в этой прекрасной стране, но это — повод для того, чтобы еще раз приехать в Тунис.