Хозяин маленького замка из красного кирпича грустно смотрел на «свое» озеро с балкона. Из-за непрекращающегося дождя он даже отменил утреннюю пробежку. Стараясь думать о хорошем, чтобы меланхолическое настроение не перекинулось на весь день, Штейн даже пытался напевать «У природы нет плохой погоды»… но сегодняшняя непогода никак не походила хоть на маленькую благодать, что, собственно, и доказывало простую истину – благодать никто и никогда не дает. Ее можно только брать. Как Зимний! В свое время маленький Давид воспитывался на фильмах о революции, которые его папа очень ценил.

– Смотри сынок, как нужно брать эту страну, – часто повторял папа, – быстро и жестко, как захват перед броском у борца.

К стыду своему Давид никак не мог научиться хоть какому-то броску в какой-нибудь спортивной секции, куда его настойчиво таскали родители. Одного взгляда тренера любого борцовского стиля было достаточно, чтобы маленький Дэви, как его называла мамочка, вбирал голову в плечи и молил своего бога, чтобы смерть была мгновенной, а окрик того же тренера над ухом – «жестче бери захват, жестче» вызывал ступор во всем теле до конца тренировки.

Еще Дэви никак не мог понять сцену взятия Зимнего из художественного фильма, в котором здоровенный матрос взбирается на закрытые ворота дворца и бросает себе под ноги огромную гранату. Та взрывается, ворота открываются, и ликующий матрос призывает товарищей на штурм, оставаясь абсолютно невредимым. Все попытки выяснить у взрослых, как такое может быть, оканчивались пословицей – смелым помогает Фортуна. Причем с годами, художественные кадры черно-белого фильма стали считаться хроникой тех самых событий, а Дэви уверовал, что не только матросам и вооруженным революционерам, но и оператору, спрятавшемуся где-то за камерой, тоже помогает фортуна, что стало одним из его жизненных принципов. Спрятаться так удачно, чтобы никакая граната не достала, потому что мудрым помогает Фортуна.

Вот и сегодня он спрятался от дождя и ждал добрых вестей.

– Давид, – жена доверительно положила свою мягкую ладошку на его плечо, – охрана звонит, к тебе Нойман.

– Пропустить, – распорядился директор «Векселя». – Накрой-ка нам чайку в маленьком кабинете. Мы посекретничаем.

Хозяйственная Неля Станиславовна едва прикрыла за собой дверь, как гость деликатно постучал.

– Заходи, Валериевич, – по-дружески пригласил начальника охраны директор. – Погода нынче… Я себе капну коньячку, – он налил чайную ложку в свою чашку и вопросительно глянул на Ноймана, тот согласился.

В знак особого расположения они взяли по бутерброду и отхлебнули крепкого чаю прежде, чем начать разговор. В неформальной беседе можно получить неформальную информацию, которая, порой, бывает важнее пухлого официального доклада.

– Что по Жанне? – резко перешел к делу Штейн.

– Она встречается с мужчиной по имени Роман. Лет тридцати, высокий, спортивный, напористый, черноволосый. Как говорят мои хакеры – «мачо». Это не интрижка. Скорее, обмен документами из рук в руки. Она не доверяет отправку электронных копий документов по Email. Инициатор обычно Жанна. Коротко сообщает место и время. Могут пройтись сто метров на пару, могут только журнал передать без слов.

– ФСБ?

– Нет, – уверенно отчеканил начальник службы безопасности. – Роман не похож ни на оперативника, ни на прибалта, под которого «косит». Скорее всего англичанин или бельгиец, хотя акцента нет. Это выясняем. Снимает хорошую квартиру в центре. Живет один. Четыре раза в неделю по два часа фитнес, дважды – большой теннис в клубе для состоятельных бизнесменов.

– От Ричарда?

– Пока никаких данных нет. С Лилей не ветречался.

– Валерич, – Штейн ласково посмотрел на гостя, – а что говорит твоя интуиция?

– Мы понимаем друг друга, – улыбнулся Давид Михайлович. – Тем более, что ты нарыл что-то. Колись, дорогой, не тяни.

– Я дал команду свои хакерам прошерстить все что можно по тем копиям документов, которые вы получили от Ричарда.

Штейн молча кивнул, не тратя время на лирику.

– Выяснилось, что в России есть еще один храм с таким же названием в Архангельске. Был построен в 1803–1806 годах, а земельку прикупила немецкая община аккурат 14 апреля 1802 года. В Архангельской епархии подобный документ утерян…

– Хочешь сказать, что наши аглицкие друзья исправили циферку 8 на 5 и получили документ 1502-го года?

Нойман промолчал, давая шефу обо всем догадаться самостоятельно.

– Погоди, но на грамоте подпись Московского Митрополита, – возразил Давид Михайлович, – а не Архангельского, что было бы логично.

– Дело в том, что Архангельская епархия была создана в конце 1666-го года после раскола Православной церкви. Вы помните эту историю, когда Московский Собор 12 декабря 1666 года в присутствии Александрийского патриарха – Паисия и Антиохийского патриарха – Макария низложил Московского патриарха Никона, лишил его патриархата и сослал в Ферапонтов монастырь. До этого все грамоты для Архангельска подписывал патриарх Москвы.

– Значит грамота подлинная? – испытующе глянул на гостя хозяин замка из красного кирпича.

– По всем статьям, за исключением города. Ведь до 1700 года на Руси действовал старый календарь от Сотворения Мира, и 14 апреля был католическим праздником Святого Мартина, вот немецкая община Архангельска и подсуетилась. Видно с челобитной поднесли немало, грамотку-то и получили. Слобода и в столице, и в Архангельске назывались одинаково, а название города со временем стерлось и стало Москвой.

– Ну, а записи в церковной канцелярии? – усомнился директор «Векселя». – Архивы?

– Я тоже так подумал, Давид Михайлович, и дал команду своим хакерам. Прошерстили источники в Интернете – все четко.

– Сдается мне, Валерии, что у тебя туз в рукаве.

– Ваша правда, – улыбнулся начальник службы безопасности. – Случай помог. Зазноба одного моего хакера была в студенческой экспедиции в Архангельской области. Нашла общий язык с одной старушкой, и та ей книженцию подарила. 1579 года. Мол, все равно пропадет, а девка, глядишь, и сохранит. Оказалось, кто-то у той бабки до революции писарем при градоначальнике служил. Когда «красные» переворот затеяли, он важные книги дома припрятал…

Начальник охраны «Векселя» улыбнулся, ставя на коленки увесистый портфель.

– В книге той один документик обнаружился касаемо интересующей нас грамотки. Подлинность специалисты подтверждают.

С этими словами Нейман положил на стол потрепанную книгу солидного размера.

– Ах, ты, умница! – расплылся в улыбке Штейн. – Ай, умница! Ценю.

Он с любопытством полистал старую книгу и открыл на закладке. Документ действительно свидетельствовал о продаже земли под строительство церкви. Давид Михайлович осторожно закрыл книгу и придавил сверху ладонью, давая понять, кто теперь ее хозяин.

– Дело серьезное, Валерич. Горячиться не будем.

Проверю по своему каналу. Если подтвердиться, хакеру твоему премию оформлю, а тебе из директорского фонда две путевочки на Кипр. Отель сам выберешь.

Улыбнувшись, Штейн резко сменил тему разговора.

– Жанну уберем аккуратно. По статье уволим. Подготовь пару выговоров задним числом. Потом поговори с девочкой ласково, предложи компенсацию за три месяца и «по собственному желанию»… Если не прокатит, обсудим.

Давид Михайлович по привычке, молча, развел руки. Аудиенция закончилась. Нойману ничего не оставалось, как распрощаться. Выйдя из кабинета, он растерянно пытался понять, как шеф так легко «увел» у него книгу. Она дорогого стоила – уж никак не премия и пара путевок! Вот ведь, жучила. А? Весь отдел землю неделю рыл. Сколько разговоров с той девкой переговорили. Даже библиотеку пообещал организовать… Было обидно.

Зато Давид Михайлович просто ликовал. Удача! Какая удача! Сама пришла… Вот, чертовка. Хвостом вильнула и просто с неба свалилась в руки. Теперь с эдаким козырем на руках можно поиграть и с Ричардом. Понятно, что самому финансисту из Лондона храм в Москве безразличен, это кто-то более влиятельный на него давит в Англии… Впрочем, у них свои игрушки, у нас свои. Мы только ценник поменяем на этом храме, и все. С сегодняшнего дня сделка с «Мэйфер» в одну сторону, а храм – в другую. Был припевом, станет отдельной песней, а то – и ораторией. Теперь Давид Михайлович свою партию там исполнит, только подготовится…

– Неля, – ласково позвал он жену, – давай позавтракаем, да на работу пора. Понедельник – день тяжелый.

Всю дорогу до офиса на Солженицына Штейн обдумывал, как использовать неожиданно всплывшую информацию. Вот, англичане! Какой же гнилой народец! Такую мину подложить. И под «Вексель», и под многомиллионную операцию, и под его, Давида, репутацию. Ну, что же, мудрым помогает фортуна. Условия сделки меняются, сэр Ричард, – акции отдельно, храм – отдельно…

До начала заседания инвестиционного комитета директор «Векселя» продумал еще раз стратегию поведения и возможные проблемы. Несмотря на мрачную погоду за окном, настроение у финансиста улучшилось. Мотив некогда популярной песни вновь зазвучал в голове, только теперь непроизвольно проговаривалась вторая строчка, утверждающая, что каждая погода – благодать.

– Коллеги, – директор начал заседание, как всегда коротко и по делу, – хочу уведомить вас, что в связи с найденными мною документами по проекту «Мэйфер», мы можем не выполнять прежние условия по храму Мартина Исповедника. Это существенно упростит и схему проекта, и его стоимость. Если у кого-то есть возражения или предложения, прошу высказываться.

Он мельком глянул на вице-президента, тот утвердительно кивнул, и процесс пошел по кругу. Возражений не было.

– В таком случае прошу плановый отдел и бухгалтерию внести корректировку в смету и план работ. Прошу Жданович, Гербер и Федоровича лично проконтролировать исполнение и отредактированный вариант проекта «Мэйфер» передать в руки Станислава Львовича. Лично!

Давид Михайлович по привычке развел руками, говоря, что совещание закончено.

Сделав еще пару звонков, директор покинул офис, перенаправив все вопросы на вице-президента. Волна уверенности поднималась откуда-то изнутри, заставляя весь организм работать энергичнее, искать нетрадиционные решения. Хотя опыт подсказывал, что в таком состоянии лучше посмотреть на ситуацию с другой стороны, а пока, как гласит назойливая реклама – сделай паузу, скушай… что-нибудь хорошее.

Один из любимых пабов Давида Михайловича располагался в двух шагах от Тверской, в Малом Гнездниковском переулке. Он был открыт 24 часа в сутки и всегда радовал своими горячими закусками к свежему пиву. Обед или хороший ужин можно доверить какому-нибудь ресторану в зависимости от ситуации, но коротко встретиться с приятелем и просто поболтать «за жизнь» без «терок» лучше всего было в «Челси».

Стейки на гриле типа «Шатобриан» или «Нью Йорк» тоже можно было себе позволить, они здесь не жирные и вполне сочные, но это, если разговор затягивался на пять-семь кружек. Короткая встреча на кружечку пива с утра в понедельник просила горячей фирменной закуски «Челси».

– Привет, старый лис, – крупный мужчина с брюшком неожиданно вырос перед столом, за которым сидел Штейн.

– Ах, ты «старый барабан», – раскинув руки для объятья и вставая навстречу приятелю, приветствовал того Директор «Векселя».

– Судя по глазам, – приятель плюхнулся в мягкое кресло напротив, – зреет новая финансовая афера на сотню миллионов «зеленых».

– Да, что мелочиться-то, Жора, – в тон ему радостно откликнулся «старый лис».

– И это правильно! – интонацией и голосом Горбачева пошутил «старый барабан». – Только если бы твоя светлая голова не занималась «зеленью», а взялась за серьезное дело около ВВП, мы быстро достигли бы «консенсуса».

– Хорошую мысль стоит обдумать, – уклончиво откликнулся «старый лис». – Лучше расскажи, как съездил?

– О, интерес в глазах не случайный. Тогда тебе, мальчик, повезло. Дядя расскажет все, как на духу, «за этих англов и саксов», нагло именующих себя сэрами и пэрами.

Он припал к свежему пиву, словно жажда мучила его неделю.

– Вот в России, приятель угостит свежим пивком и хорошей горячей закуской, как эта, и душа возрадуется. Несмотря на их название «Челси». Там же, брат мой по несчастью, – в лучшем случае тебя ждет травяной чай и пудинг. Насколько я помню, твои дети выросли, а то бы я подсказал, с чем это сравнить.

Они чокнулись, и гость через минуту показал официанту пустую кружку.

– Все так плохо в коварном Альбионе? – усомнился «старый лис».

– Я тебе расскажу. Как другу детства… Официант поставил перед рассказчиком новую кружку с пенной шапкой.

– Представь, – они чокнулись, – мой партнер знакомит «наивного чукотского вьюношу» в моем лице с настоящим сэром. Шикарный костюм, трость с серебряным набалдашником, платочек в кармане, часы от Филиппа Картье, гаванская сигара… Причем, мне не предложил. Жмот!

Крылышки, ребрышки, наггетсы и нюрнбергские колбаски помогали рассказчику.

– Мы перетерли тему о гражданстве, инвестициях и адвокате для договора на покупку дома. Этот сэр дает красивую визитку со своим номером счета в банке, обещает через неделю все устроить, и смело называет свои комиссионные. Миллион их фунтов!

Они опять чокнулись, и жажда выразилась новым бокалом с пенной шапкой.

– Мужчина с гаванской сигарой уходит, оставляя невзначай толстый деловой еженедельник с фотографией на третьей странице. Он и принц Чарльз на охоте… Ну, впечатляет!

– Покажешь? – «старый барабан» только отмахивается.

– Через неделю являюсь по сигналу этого сэра на прием в какой-то приличный дом. Для чего приобрел за пять штук костюмчик. Заметь, в их стране доллары не «катят». Среди смокингов и декольте никак не могу найти этого мужчину с гаванской сигарой…

Кружка вновь опустела, и официант уже стал нарезать круги поблизости.

– Ловлю халдея и показываю ему красивую визитку. Он вежливо приглашает пройти за ним в соседнюю комнату. Там мальчишки перекинулись в картишки. Халдей на серебряном блюдечке подает сэру его же визитку и кивает в мою сторону. Сэр прячет в карман визитку, брезгливо окидывает взглядом мой новый костюм и отрицательно мотает головой. Халдей мне это в более вежливой форме повторяет, что сэр не имеет честь быть знакомым с «наивным чукотским юношей». Гоню его пинками к мужчине с сигарой. Эффект тот же. Ну, тут моя еврейская кровь взыграла…

Кружка вновь пустеет, но пожар в груди не утихает.

– У них там с охраной все в порядке. Похоже, не я первый… Вот такой «кидок». Только не трепись. А?

– Ты меня знаешь, «старый барабан», – сочувственно качает головой Штейн. – Закажи себе стейк и пивка. Все за мой счет. Извини, бегу…

Дождь не переставал моросить, и для кого-то это было недобрым знаком. Папа всегда твердил Давиду – «Не дружи с неудачниками и глупцами. Это заразно».

Золотые слова папы не зря вспомнилось Президенту «Векселя» по дороге на вторую встречу.

Как обычно в подобных случаях, он отпустил водителя за квартал. Потом прогулялся с зонтиком к двухэтажному зданию частной гостиницы. Заказав хороший фуршет на двоих в номер, Президент погрузился в раздумья. Нужно было временно тормознуть затею с храмом, но так, чтобы не оставить впечатление легкомысленного человека. В деловых кругах иногда лучше потерять некую сумму, чем репутацию.

Дождь все накрапывал, и даже просвета на горизонте не было видно. Владимир позвонил в дверь точно в назначенное время. Поставив зонтик в прихожей, он прошел в комнату и словно случайно завел беседу о выходе Великобритании из Евросоюза и возникающих в связи с этим проблемах. Штейн быстро понял намек и поведал, что совершенно неожиданно для деловых кругов Банк Англии понизил ключевую ставку ниже четверти процента. В банковской сфере сразу возник переполох. Это, конечно, не фатально, но стоит немного подождать с совместными проектами.

Владимир намекнул, что его руководство считает перспективу взаимоотношений католической и православной церквей крайне важной, но процесс этот нельзя ускорять или втискивать в какие-то жесткие рамки. Он даже вернул флэшку с электронными копиями документов в знак доверительных отношений и заверил о готовности рассматривать подобные вопросы в будущем.

Распрощались они с Владимиром по-дружески. Умение прислушиваться к собеседнику в таких вопросах – великое дело. Оно подсказывает, когда нужно рубить с плеча и рвать по живому, а когда замереть и не дышать. Прежде всего на цыпочках походить вокруг да около, разнюхать и понять, чтобы всегда оставаться победителем. Пусть с маленьким, но плюсиком.

Штейн решил больше не возвращаться в офис, а позвонить Лиле. Что-то ему подсказывало, что сегодня брюнетка будет гораздо понятливее и сговорчивее на нескромные намеки и предложения. Чутье финансиста настойчиво шептало – сегодня именно тот день, когда стройную сотрудницу партнера из Англии можно и нужно пригласить на ужин в эти апартаменты, а не какой-то ресторан. Они еще посоревнуются, кто незаметнее может расставлять ловушки и хитрее плести интриги. Подумав, Давид заказал хорошее шампанское в серебряном ведерке, а на закуску к нему икорки.

Сегодня был его день. Штейн уже не сомневался, что Лилия получит такие же указания от Ричарда, как и Владимир от своего боса. Все ниточки будут на руках у Президента «Векселя», и он сплетет грядущим вечером тэмари без единого узелка.