Старинные часы над резными дубовыми воротами трехэтажного особняка Валороссо, чей фасад возвышался над центральной городской площадью как раз напротив церкви «Дель Колледжо», пробили четверть одиннадцатого ночи, когда под ними остановилась поблескивающая в свете ночных фонарей машина. Рослый, плотного телосложения водитель быстро подскочил к пассажирской двери, помогая пожилой паре выйти из авто.

— Спасибо, Бенито, — Биатрис оперлась о поданную ей сильную руку. — Вы прекрасно водите машину. Эти горные дороги полны опасности, я часто даже закрывала глаза от страха… Правда, дорогой?

— Я и прежде слышал, что сицилийцы отчаянные ребята, — Демис говорил по-английски короткими фразами, специально выбирая простые, общеизвестные слова, поскольку заметил, что водитель не все понимает из сказанного греком. — Но Бени меня просто поразил. Вы не участвуете в гонках?

— Что Вы, Демис, — смутился атлет. — Я всего лишь присматриваю за домом.

Все трое замолчали, оценивающе глядя на солидное старинное здание.

— Потрясающие часы, — с восторгом прошептала итальянка. — И как удачно размещены. Очень элегантно смотрятся. Я даже не припомню, когда появилась мода так украшать фасад…. Но такое впечатление, что они здесь давно.

— Вы правы, Биатрис, — водитель достал из багажника пару дорожных сумок. — Они идут более сотни лет. Их привез отец Джузи. Из Швейцарии.

— Семейная реликвия, — всплеснула та руками. — Это так трогательно! Обожаю семейные традиции. У нас есть старенький домик во Флоренции, где жили дедушка и бабушка, но не сравнить. Этот выглядит просто как старый замок…

Массивная дверь отворилась, и в освещенном изнутри ярким светом проеме появилась дородная фигура служанки.

— Здравствуйте, меня зовут Онарда. Прошу, проходите в дом… Как долетели?

Постепенно гостиная начала заполняться радостными голосами. Обитатели большого дома на площади спешили посмотреть на незнакомцев. Весть о письме из далекого прошлого взволновала не только старика. Все оживленно обсуждали неожиданную новость, украдкой поглядывая на лестницу, ведущую в кабинет главы клана Валороссо. Известие о том, что старик вскочил из инвалидного кресла, услышав о письме, до того заинтриговала всех членов семьи и служащих, что об этом только и шептались.

— Он ждет, пойдемте скорее, — едва сдерживая собственное любопытство, пригласила гостей Онарда. — Это так неожиданно для всех нас…

— Если бы не Деми, — Би взяла грека под руку. — Письмо пролежало бы в моем альбоме еще столько же! Там ведь написано по-китайски… Кто же разберет?

— Удивительно! — слышалось со всех сторон. — Просто невероятно…

Пожилая пара в сопровождении молчаливого Бенито вошла в кабинет старика. Тот сидел в своем инвалидном кресле, облаченный в клетчатую рубашку с открытым воротом. Тонкая морщинистая шея на фоне крупной разноцветной клетки ткани казалась просто хрупкой. Старик явно волновался, отчего его кадык ерзал под сухой бледно-желтой кожей. Стоящий рядом на краю стола стакан с водой был почти пуст.

— Позвольте представиться, — грек элегантно наклонил седую голову. — Демис Полеопуло, агент страхового общества, и моя давняя подруга Биатрис. Она…

— Очень приятно, господа. Мое имя вам известно. Присаживайтесь… Бени, помоги гостям. Спасибо, что уважили старика и приехали так скоро. В моем возрасте нужно спешить. Иначе можно не успеть что-нибудь сделать. Могу я взглянуть на письмо?

Атлет аккуратно взял из рук гостьи старое фото и нарочито медленно двинулся к хозяину, на ходу разглядывая со всех сторон пожелтевший кусок плотного картона. Убедившись, что явных признаков угрозы нет, водитель протянул фото старику.

— Милая, — глава клана обратился по-английски к невысокой невзрачной девушке, стоящей подле инвалидного кресла. — Подай-ка мне китайский словарь. Там, на полке… Толстый, в темно-красном переплете.

Бенито пододвинул инвалидное кресло к столу и остался стоять чуть спереди, между стариком и гостями. Он был настроен доброжелательно, но профессиональный охранник в нем не засыпал ни на секунду. Впрочем, приезжие не вызывали никаких опасений, они лишь с явным любопытством наблюдали, как девушка принесла увесистую книгу и положила на край стола. Старик надел очки и углубился в чтение, время от времени заглядывая в словарь. Его тонкие пальцы с высохшей, испещренной морщинами и синими жилами кожей, стали заметно дрожать. Он прикрыл лицо рукой, опершись на подлокотник своего кресла. Сухие сутулые плечи вздрагивали. Старик беззвучно плакал. Следом не выдержала Биатрис. Она заревела в голос, как-то по-детски всхлипывая и не стыдясь катившихся по щекам слез. Появившийся откуда-то белый вышитый платочек тут же намок, не в силах помочь ей, но хозяйка не обращала на это никакого внимания. Сквозь пелену, застлавшую и без того подслеповатые глаза, она не отрываясь смотрела на старика. Казалось, меж ними не было сейчас никаких преград. Его боль, радость и вообще все переживания, нахлынувшие разом, передались и ей. Прерывисто вдыхая, она подвывала на выдохе, прижимая обе руки к заплаканному лицу. Но, как ни странно, сердце ее в этот момент сладко стонало от счастья. От неимоверной радости за другого человека, что так долго ждал и наконец встретился с любимой. Пусть только с ее письмом, но там были именно те слова, которые он хотел услышать всю свою нелегкую долгую жизнь. И Биатрис не сомневалась, что это так.

Девушка, стоящая подле кресла, подалась вперед, нежно обнимая старика за плечи. Она было протянула ему стакан с водой, но, увидев, что это ни к чему, не настаивала. Удивительное единение едва знакомых людей в комнате продолжалось несколько минут. Они были представителями разных стран и поколений, но в какой-то миг стали собратьями. Так бывает в жизни. Те, кто вместе пережил какое-то потрясение, навсегда остаются родными. Даже атлет Бенито не знал, куда ему девать свои намокшие отчего-то глаза. И лишь гловер, сделав вид, что растроган не менее остальных, скользил пристальным взглядом по тщедушной фигуре старика, стараясь проникнуть в его тайны, скрытые в данный момент не самой сильной защитой.

— Прошу простить мне мою слабость, — первым нарушил молчание Джузи. — Давайте встретимся за ужином… Через полчаса.

Все понимающе закивали, торопясь покинуть кабинет. Ощущая неловкость, девушка тоже хотела уйти следом за гостями, но старик удержал ее.

— Варя, погоди, — его голос был высоким от волнения. — Пододвинь-ка ко мне то кресло и сядь рядом… Я хочу рассказать тебе о Джулии… Мы вместе учились в университете. Это было очень давно. Еще до войны… Она увлекалась китайской живописью… Я любил Джули… Очень… Однажды я попытался написать ей на китайском признание, но из-за ошибок получилось очень смешно. Непростой язык… Это письмо на обратной стороне своей фотографии она написала мне в ответ. Тоже своего рода признание.

Девушка сидела неподвижно, чуть подавшись вперед, и смотрела молча на старика. Снизу вверх. Было заметно, что она сопереживает, но не знает, как помочь.

— Очевидно, это письмо написано за день до аварии, — старик продолжал рассказ, глядя куда-то далеко-далеко. Наверное, в прошлое. — Тогда Джулии призналась, что беременна, и мы решили пожениться… Как она попала в аварию, я не знал. Только успел приехать в больницу. Чтобы попрощаться… Потом война. Я даже искал смерти, но не нашел.

Джузи помолчал, часто мигая покрасневшими веками почти без ресниц.

— Позже я не хотел и думать о женитьбе, но семья настояла. В пятьдесят третьем родился Валентино, отец Антонио. А в семьдесят девятом мой сын с невесткой тоже погибли в автомобильной катастрофе. Тони тогда было четыре года… Это не случайность. Это война. Мне угрожали, стараясь заполучить Книгу Силы… Как их только ни охраняли… Но убить человека гораздо проще, чем защитить… Я не смог. Пожертвовал самым дорогим в жизни.

Он посмотрел русской в глаза.

— Понимаешь, к чему я это говорю тебе сейчас? — девушка неопределенно кивнула в ответ. — Ты уже не сможешь выбрать иной путь. За тобой и твоими близкими тоже началась охота. Возможно, пока только следят и ставят ловушки, но они не отступят… Не зря у ессеев обет безбрачия. Наряду с другими факторами, это освобождает человека от привязанностей… Расчет простой. Семейный человек может не выдержать и предать.

— У меня только мама, — прошептала с некоторой надеждой Варя.

— Это не так мало, — грустно усмехнулся старик. — Ведь мама всегда только одна… Ты знаешь, почему зло всегда сильнее добра?

— Сильнее? — удивилась девушка.

— Конечно. Это в конечном итоге добро может одолеть зло, когда станет действовать его методами, но в принципе зло всегда сильнее… Потому что разрушать проще, чем созидать. Ненавидеть проще, чем любить… Жизнь, добро, любовь — это мгновение. Яркая вспышка во тьме… А смерть вечна. Она повсюду… Даже во вселенной звезды редко рождаются из галактической пыли и обломков, и не у всякой звезды есть планеты, пригодные для жизни. А те, что могут одарить жизнью, очень недолговечны. Наконец, среди родившихся на такой уникальной планете разумных существ далеко не все могут любить и творить добро… Любовь — это дар Божий.

— Грустно, — тихо отозвалась она.

— Просто нужно это понять. Как можно раньше… Сегодня я получил письмо из прошлого. Оно живет в каждом из нас. Словно параллельный мир. Окружающие и не подозревают об этом, а у нас в душе есть вход в этот параллельный мир. Звездные врата, если хочешь, и только от нас самих зависит, чтобы они не закрылись… Это письмо — мой ключ к вратам. Джули нашла способ передать его мне… Из параллельного мира. Понимаешь? Только не думай, что я спятил. Просто я очень взволнован.

— Да, это потрясающе…

— Нет. Это значит, что мне пора. Мне пора уходить к ней, Варя. И ты появилась в этом доме не случайно. Я должен передать тебе нечто очень важное… Ты избранная.

— Что Вы, Джузи, — почти вскочила девушка. — Не смейте так говорить. Мы с Вами еще…

— Не бойся, мне действительно пора. Все эти годы я смутно надеялся и чего-то ждал. Теперь я уверен, что час настал.

— Но я вовсе…

— Уверенность придет к тебе позже. Главное, не бойся.

— Но Вы… Надеюсь, Вы не станете что-то делать с собой.

— Ну что ты, — он ласково посмотрел на девушку. — Это произойдет очень естественно. Так бывает со всеми, кто соглашается, что выполнил долг или завершил все земные дела… Теперь самое время.

— Но ведь у Вас есть внук. Почему Вы не хотите передать все Антонио?

— Тони славный мальчик. Он Валороссо, но ему не дано… В нашем роду уже не раз было так, что старший избирал преемником кого-то не из семьи. Здесь дело не в родстве. Каждый Валороссо мог выбрать себе женщину по душе и родить наследника, но это не значит, что только эти дети станут хранителями Книги. Например, мой отец не был по крови Валороссо, но он стал им. Вернее, он родился таковым вне нашей семьи, а потом был просто инициирован.

— Инициирован?

— Да. Это всего лишь ритуал. Главное — братство по интеллекту и духу. Ты же слышала о родственных душах.

— Но… Такое родство скорее касается любви.

— Не только. Это проявляется и в вере, и в дружбе, и в служении великим идеалам. Человек многосторонен. Многогранна и его душа. Не стоит сводить ее родство только к любовным привязанностям. Придет время, и ты поймешь, что такое духовное братство.

Они помолчали, не двигаясь. Очевидно, оба чувствовали, что разговор был еще не закончен, но уж очень он получался необычным.

— Я давно хотела Вас спросить, Джузи, — вдруг решилась Варя.

— Спрашивай.

— Вы верите в Бога? Он ответил не сразу.

— Только фанаты или лжецы могут ответить однозначно…

Если говорить о христианском мировоззрении или его святых писаниях, то я не разделяю их. Если ты спросишь меня, соблюдаю ли я посты и молюсь ли на ночь, то — нет. Когда-то давно в каждой спальне лежала Библия и не было телевизоров. Теперь мир изменился… Но это не значит, что я отвергаю Создателя, если редко бываю в храме. Иногда я прошу у Него совета и помощи, потому что верю в справедливость и добро. Знания и вера противоречат друг другу, но они связаны. Чем больше знает и умеет человек, тем утонченнее его вера, ибо развитому интеллекту мало идола. Ему нужен собрат, разделяющий его внутренний мир. Такая вера сродни любви. Они обе нелогичны и необъяснимы, но являются естественной потребностью человека. Это заложено в нас кем-то! И этим всегда манипулировали… Если человек рождается в любви, то его душа всегда открыта. С первых лет жизни появляются привязанности — к цветам, птицам, животным, друзьям. Здесь нет пределов, ограничения характерны только для уродцев. Дети верят в сказки, а самая лучшая из них о Создателе. Когда же интеллект окрепнет, человек начинает задавать себе вопросы, но найти ответы в святых писаниях очень трудно.

— Вы говорите о Евангелиях?

— Не только. Ты знаешь, что Никейский собор канонизировал двадцать один текст из всего многообразия существовавших на то время рукописей ранних христиан. Кстати, в переводе с греческого «евангелие» звучит как «благая весть».

— Вот как?

— Там нет ничего сложного, нужно только желание и время, чтобы разобраться.

— На греческом?

— И коптском. Это разговорный диалект греческого в Египте времен птолемеев. На коптский переводили многие христианские тексты проповедники всей юго-восточной окраины тогдашней Римской империи.

— А как же кумранские свитки?

— Ессеи отделились от иудейской веры на несколько веков раньше. Кстати, они первыми ввели термин «Новый завет». Сыны Света были не согласны с фарисеями и боролись за чистоту веры. Они решили самостоятельно заключить с Богом «новый договор».

— И Христос был носителем этих знаний?

— По сути, он был их проповедником. Необычным, но проповедником, говорящим на арамейском. В то время существовала только устная традиция проповеди, и, чтобы его слова были доступны самой широкой аудитории, он обязан был использовать цитаты из существующих на то время святых писаний. Думаю, что он владел психотехникой общения, ведь его аудитория состояла из самых низших слоев общества, лишь позже появились и другие.

— Почему же ессеи упустили победу из своих рук, если Иисус проповедовал их веру?

— А кто тебе сказал, что современное христианство основано на его слове?

— Не понимаю…

— Сегодня не известен ни один документ, написанный рукой Христа. Есть тексты, выбранные некоей заинтересованной группой из огромного множества существовавших тогда рукописей. Только они признанны Святыми на Никейском соборе, но дата их создания такова, что реально их писали даже не ученики учеников Спасителя. Впрочем, сей факт не помешал объявить остальные рукописи ересью и уничтожить.

— Но что-то ведь нашли?

— Конечно, найдено немало надежно спрятанных текстов. Например, библиотеки в Наг-Хаммади или Оксиринх. Много раньше создания Библии были попытки обобщить знания и систематизировать их, поскольку среди многих проповедников первого-третьего веков существовали значительные расхождения во взглядах. Множество апокрифических Евангелий новозаветной традиции активно использовалось различными христианскими общинами на большой территории. От Дамаска до Рима… Известен богатый судовладелец, по имени Маркион. В середине второго века он вложил немало средств для сплочения христиан вокруг отобранных им самим рукописей. Отредактировав на свой взгляд Евангелие от Луки и написав сочинение «Антитезы», он претендовал на создание своего учения, но был изгнан. Чуть позже появился Татиан, ученик Юстина, пересказавший на свой лад несколько Евангелий в одном труде под названием «Диатессарон». Было сильное философско-религиозное течение гностиков, основанное на Евангелиях от Иуды и Марии, но и оно было объявлено ересью, поскольку изобиловало символикой образов и магией числовых сочетаний.

— Кто же прав?

— Раскопки и сегодня приносят все новые и новые находки. Исследователи имеют современное оборудование для определения даты создания документов и опыт проведения сравнительного анализа текстов. Лингвисты утверждают, что большинство апокрифов было написано исключительно для чтения вслух. Эмоционально, с подъемом. Ведь в античном мире ораторское мастерство было в почете и предъявляло высокие требования к оратору. Он был сродни шаману, входившему в транс. Это позже появилось евангелисты, то есть профессионалы по адаптации текстов для чтения. Они жестко стояли на определенной позиции, продиктованной группой лиц. Так появилась Библия. Но и потом не было единства. Церковь, созданная руками человека, всегда стоит на службе чьих-то интересов. Христианский мир разделился на католиков и православных…

— Ты помнишь эту историю, когда Генрих Восьмой так осерчал на Папу Римского за отказ о разводе, что создал свою церковь и стал ею руководить. Так в Средние века Европу раздирали войны между католиками и протестантами.

— Что же на самом деле говорил Христос?

— Если ты будешь искать ответ в книгах, написанных людьми, то рискуешь никогда не узнать истины. Ведь любой теолог всегда имеет свою точку зрения. Веками разные конфессии доказывали свое превосходство словом и делом, но единства так и нет.

— Значит, все эти учения ложны. В кого же верить?

— Не смешивай два различных понятия. Наука всегда опирается на логику, а вера алогична. Причем независимо от исследований и открытий специалистов вера всегда будет такой, как была прежде. Человеку свойственно надеяться на защиту и помощь. Сотню веков назад он просил урожая и победы над врагами, теперь — выигрыша в лотерею и успешной карьеры.

— Но должно же быть что-то святое?

— Конечно! Это понятие присуще каждому, наравне с любовью и добротой. Только одни доходят до этого самостоятельно, а большинству нужен посредник. Мне до сих пор непонятна фраза из Библии, в которой Иисус утверждает, что прийти к Отцу я могу только через него. Церковь использовала это утверждение и стала еще большим посредником. Это мне не по душе. Вера — личное дело каждого… А почему ты спрашиваешь? Сомневаешься в себе?

— Да.

— Ты просто честный и чистый человечек. Не торопись. Сердце подскажет.

— Джузи, а почему Вы, — девушка запнулась, но, посмотрев прямо в старческие глаза, выдохнула. — Так доверяете мне?

— Чтобы различать буквы, мне давно нужны очки, остальное я вижу сердцем.

— Но я самый обычный человек!

— Нет. И ты это уже поняла сама.

Девушка медленно встала и, обхватив худенькие плечи руками, прошлась по комнате. Старик молчал, даже не глядя в ее сторону. Оба не раз замечали, что такое поведение не раздражает их. Будто они давно друг друга знают и могут общаться без слов.

— Пойдем к гостям, дружок, — неожиданно ласково произнес старик. — У меня сегодня удивительный день, и по этому поводу стоит выпить вина. И не напоминай мне о возрасте… Вот только кавалер из меня неважный. Придется тебе предлагать мне руку для поддержки.

Варя улыбнулась своему рыцарю и, взявшись за ручки инвалидного кресла, покатила его к двери за портьерой, скрывающей винтовой пандус, сооруженный лет десять назад специально для главы клана. Они уже приближались к двери в гостиную, откуда доносились громкие голоса, когда Джузи сделал ей знак остановиться. Затем он попросил русскую наклониться и прошептал:

— Ты ничего не заметила странного у этой пары? — он кивнул в сторону гостиной, откуда был слышен приятный смех грека, тут же подхваченный другими голосами.

— По-моему, он морочит бедной женщине голову, — заговорщицким шепотом отозвалась Варя.

— И не только ей… Присмотрись к этому страховому агенту.

Поздний ужин удался на славу. Грек незаметно для всех стал душой общества, рассказывая забавные подробности с обнаруженной фотографией. Биатрис взяла на себя роль переводчика, поскольку не все за столом хорошо знали английский. Ей было приятно, что во время пересказа все глаза были устремлены не на Демиса, а на нее. Да ей и самой казалось, что это именно она так быстро обо всем догадалась и организовала приезд. Даже успевала подмечать смешные моменты во всей этой невероятной истории. Потомок эллинов любезно передавал своей спутнице пальму первенства, замолкая, чтобы поухаживать за ней, потом опять что-то рассказывал и успевал наполнять ее бокал. Пока Биатрис переводила очередную шутку, грек украдкой наблюдал за молчаливой женщиной напротив. Она была явно не из этой семьи и не говорила по-итальянски. Когда же разговор переходил на английский, темные глаза брюнетки оживлялись. Однако какая-то напряженность во всех ее движениях говорила то ли о недавно перенесенной болезни, то ли серьезной утрате. Да и отношение всех присутствующих за столом к этой неразговорчивой гостье было подчеркнуто вежливым. Однажды грек поймал на себе ее взгляд. Он был полон грусти и какой-то безысходности. И хотя женщина молчала весь вечер, ее соседка, щупленькая девушка, что помогала старику в кабинете, говорила по-английски с явным славянским акцентом. Этот факт очень заинтересовал страхового агента. Русский след в доме клана Валороссо…

Поначалу Демис связывал задание, полученное от лайтера Ордена, с тем, чтобы быть принятым в дом на центральной площади в Трапани и приблизиться на расстояние атаки к старшему Валороссо. Теперь, похоже, ориентиры смещались. Жаль, что у него нет примет той русской, что была инициирована флэшером Северной крепости в ушебти.

Как следовало из информационных сводок аналитического отдела Ордена, та русская исчезла, а посвященный на пятый уровень мастерства был кем-то превращен в животное. Лихо… Демис еще долго шутил и гладил немолодую кожу на руке своей спутницы, нашептывая ей на ушко комплименты, но ни на миг не упускал из виду грустной молчаливой женщины за столом напротив. Постепенно она ему стала нравиться. Неброская, но правильная внешность скрывала удивительный потенциал. Столь редкий в наше прагматичное время потенциал чувственности. А вот соседка оказалась крепким орешком. Невзрачная и угловатая девушка греку не понравилась.

Было далеко за полночь, когда Джузи, сославшись на усталость, простился с гостями и отправился спать. Переживания последнего дня лишили его последних сил. А вот остальные, наоборот, не могли побороть свое любопытство. Они снова и снова хотели слышать интересные подробности, которыми постепенно обрастало необычное событие, связанное с письмом Джулии.

И Демис казался неутомимым. Когда же его красноречие было исчерпано, столовая быстро опустела и все отправились на покой.

Биатрис наспех попрощалась со своим спутником, признавшись, что просто валится с ног от усталости. Грек поцеловал ей руку и пожелал спокойной ночи, однако сам не спешил в холодную постель. Стоя у открытого окна в отведенной ему комнате, он разглядывал огни ночного Трапани и черную полосу моря за портом. Ему очень хотелось позвонить по сотовому телефону и выяснить ряд вопросов, но рисковать потомок эллинов не решился. Операция по проникновению в дом главы противостоящего клана была проведена блестяще и сулила значительные перспективы. А вероятность того, что за гостями наблюдают, была велика. Решив, что лучшим в сложившейся ситуации будет выжидательная позиция, Демис вдруг почувствовал, что засыпает стоя, и отправился в постель.

Этажом выше, в своем кабинете, не спал Джузи. Он попросил Онарду принести им с Варей кофе. Несмотря на поздний час, старик казался бодрым. Они говорили на отвлеченные темы, будто ничего необычного и не произошло. Когда же часы на письменном столе едва слышно отметили половину четвертого, старик встрепенулся.

— Теперь, надеюсь, он спит.

— Кто? — удивилась русская.

— Гловер, — чуть улыбнулся старший Валороссо.

— Простите…

— Так Сыны Света называют своих шпионов.

— Джузи, Вы об этом… Демисе?

— Конечно.

— Хотите сказать, что и фото, и письмо, и все это — подделка?

— Нет, — старик покачал головой. — Почерк и фото Джулии. Как они это отыскали, мне пока неясно, но в данной ситуации неважно. Разберемся потом… А что ты можешь сказать о греке?

— Актер. Психолог. Владеет гипнозом. Держит бедняжку Биатрис на коротком поводке. Физиономист. Похоже, что при визуальном контакте ему многое доступно… Подозреваю, что он догадался, кто такая Александра. Да и меня сканировал несколько раз. Пришлось прикрываться.

— И кого ты ему подсунула? — глаза сицилийца озорно блеснули.

— Цыганку.

— Почему цыганку?

— Мне показалось, что он боится цыган, вот и подыграла.

— А как ты… — старик не договорил.

— Я не знаю, Джузи… Это получается само собой. Вижу, и все тут.

— О себе не спрашиваю…

— А Вы тигром прикрываетесь, — улыбнулась Варя. — Только он почему-то в тапочках…

Оба смущенно рассмеялись, как два ребенка, которым стало трудно скрывать шутку.

— Пойдем познакомимся поближе с гловером, — серьезно прошептал старик.

— К нему в комнату? — девушка вопросительно взглянула на Валороссо.

— Конечно… Надеюсь, ты меня прокатишь.

— А он крепко спит? — все еще сомневаясь, переспросила девушка.

— У вас в России, кажется, говорят «без задних ног».

— Ну, Джузи, Вы меня не перестаете поражать!

— Это всего лишь старинный рецепт снотворного. Онарда большая мастерица…

Дверной замок открылся легко и бесшумно. Сквозь прикрытое, но не зашторенное окно в комнату для гостей проникал тусклый свет со двора, позволявший легко ориентироваться. Грек безмятежно спал на правом боку, положив обе ладони под подушку. Его одежда была небрежно брошена на спинку стоящего рядом кресла. Старик попросил девушку жестом подкатить его как можно ближе к кровати. Протянув правую руку над головой спящего, Джузи прикрыл глаза и застыл так, сосредоточившись. В тишине прошло несколько минут. Открыв глаза, Валороссо вопросительно взглянул на русскую, но та все еще сомневалась.

— Нужно, чтобы он забыл тебя и Алекс, — прошептал старик.

Варя коротко кивнула и сосредоточилась на спящем греке. Вскоре серьезное лицо девушки озарила лукавая улыбка. Она отошла от кровати, давая понять, что просьба выполнена. Глава клана развел руками и указал на дверь. Незваный визит закончился быстро. Закрыв дверь снаружи, Джузи жестом попросил девушку не торопиться и кивнул на соседнюю спальню. Варя поняла все без лишних слов. Проникнув таким же способом в комнату, где спала Биатрис, они ненадолго остановились у спящей итальянки, но скоро покинули и ее.

Только вернувшись в кабинет, старик вновь заговорил.

— Надеюсь, после этого ты не будешь относиться ко мне хуже, чем я того заслуживаю? — он грустно улыбнулся. — У французов есть поговорка: «На войне, как на войне». Я ведь только спросил гостя, зачем он пришел в мой дом.

— Так спрашивают у всех гостей этого дома?

— Нет, — глаза старика стали печальными. — Ты зря обиделась. Это относится только к незваным гостям, а тебя пригласил Тони.

— Он тоже владеет сканированием?

— Немного. Мне этот дар передался от отца, а Тони в основном работает с гипнозом, хотя до сих пор любит размахивать ногами в белом кимоно.

Они помолчали.

— А ты… — тихо спросил Джузи, — можешь «просматривать» память, если человек активен? У меня получается, только если клиент спит и моя рука над его головой.

— Мне не нужно усыплять или касаться кого-то. Главное — сосредоточиться. Правда, я не всегда понимаю, как экстраполировать цветовые пятна в памяти… Начала «видеть» зимой, но боялась спросить кого-нибудь. Учителя у меня не было.

— Не беда. Я дам тебе почитать пару переводов. На мой взгляд, там все изложено верно. Сыны Света уделяют большое внимание методике.

— Обучают сканированию памяти?

— Да. Они далеко продвинулись в переводах, но пока их сдерживают поиски кандидатов.

— Джузи, но как переводы попадают к Вам, если Книга Света у ессеев?

— Мы давно живем в эпоху информации, где все данные можно оценить в евро. Работает разведка. Бывают пленные… Открытого противостояния нет, но война не затихает… А на кого ты подменила образы Алекс и свой у грека?

— На Онарду, — широко улыбнулась Варя, не в силах скрывать свою шутку.

— Быстро нашла?

— Демис нас обоих пометил бирюзовым цветом. Как сестричек. Правда, мои пятна чуть темнее. Похоже, я ему не понравилась… А Вы у него как красна девица.

— Почему девица? — удивился Валороссо.

— Простите, это русское выражение. Я хотела сказать, что Ваши пятна в его памяти красные.

— Браво-браво. Мне тоже так показалось. Думаю, это сопряжено с опасностью в его представлении. Наверное, я выгляжу каким-нибудь монстром… Как ты думаешь, гловер владеет сканированием?

— Нет. У «сканеров» появляются пятна с цветной окантовкой после «просмотра» чьей-то памяти. Чужие цвета метятся своим кантиком.

— Сама догадалась? — Варя лишь кивнула в ответ. — А что у Биатрис?

— Нет, она простой и наивный человек. Последние несколько дней живет в эйфории: очень много ультрафиолетовых следов, как от наркотика.

— Я начинаю сомневаться в том, что ты плохо разбираешься в цветовых оттенках.

— Что Вы! Это такая малость по сравнению с тем ярким калейдоскопом, что я вижу… Весной я занималась тантрой, и, как менеджер группы, поехала на один интересный семинар. На Тибет. Там был странный монах. Сидел всегда в сторонке, не участвовал в программе, ни с кем не разговаривал. Однажды мне стало любопытно, и я попробовала его «посмотреть». Он прикрылся огромным орлом, а я ему показала слепого котенка. Сама не знаю почему, но он не вызывал никаких сомнений, и я открылась. Монах долго меня сканировал, а потом преподнес маленький урок в виде мультфильма. Голубое пятно, за ним — голубое небо. Синее пятно, за ним — синее море. Красное пятно — огонь, смерть. Все логично. Эмоции отображаются у большинства по аналогии с тем, что они видят в природе. Так проще… Но потом он мне показал закрытую дверь в сплошной кирпичной стене. На двери засветился незнакомый знак, и все исчезло. Больше я этого монаха не видела. Спрашивала других участников семинара, они его вообще не заметили.

— А что это был за знак?

Варя взяла бумагу и быстро нарисовала замысловатый символ.

— Интересно. Никогда не встречал… Скорее всего, им открывается та дверь. Только вот куда.

— Я долго над этим думала. Есть два варианта. Либо он проверял меня: знаю ли я этот пароль. Либо подсказал, что только так мне откроются новые знания.

— Полагаю — второе. Своего бы он узнал и без этого пароля. У всех тайных школ существует система признаков. Внешних и скрытых.

— Возможно, он хотел так поговорить со мной?

— Нет. Ты правильно догадалась, что монах просто тебе подсказал. Умный поймет, а остальным и не надо. Думаю, он разглядел твой потенциал и отсутствие корысти. Вот и помог. А то, что общение шло на уровне образов, да еще на Тибете, говорит о какой-то ветви ессеев.

— Тогда бы они меня выследили, — встревожилась Варя.

— Поскольку с тобой ничего не случилось, то этот монах не связан с Орденом Сынов Света.

— Кто же он?

— Отшельник или беглец, — Валороссо устало взглянул на девушку. — Когда интеллектуал достигает определенного уровня развития, он задает себе вопрос. Что дальше?

Они помолчали, не глядя друг на друга.

— И Вы прожили вот так всю свою жизнь? — не выдержала девушка.

— Как так?

— Оглядываясь. Прячась. Теряя близких…

— Я никогда не прятался, — гордо вскинул голову старик. — А вот потеря близких остается незаживающей раной… Не знаю, как в вашей стране, а на Сицилии вендетта всегда была и остается до сих пор.

— Но это же дико!

— К сожалению, наш мир несовершенен, но это не повод, чтобы отвергать житейские радости.

— Я этого не понимаю.

— Ты просто еще мало знаешь, — Валороссо ласково улыбнулся. — Китайская культура готовит человека к смерти всю жизнь. Вопрос не в том, умрет ли смертный. Главное — как он уйдет из жизни. В Поднебесной есть понятие «черной» и «белой» смерти — долгой, в мучениях или стремительной, на виду у всех, во имя великой идеи. И тогда имя героя будет жить долго. Идея самопожертвования есть во всех конфессиях, вопрос только — во имя чего.

— Как-то очень расчетливо.

— Человеку свойственно все сравнивать и взвешивать. Ты просто не слышала, о чем просят Святую Деву прихожане и что предлагают взамен.

— Джузи, а что Вы хотите от меня? — неожиданно спросила Варя.

— Мне нравится твоя откровенность, девочка. У тебя чистая душа.

— И все же?

— Мне не хотелось бы предлагать тебе сделку… Хотя по сути ты права. У каждого есть свои интересы… Погоди, не спеши с выводами. Дай мне пару минут.

Старик глубоко вздохнул, словно собирался нырнуть в пучину.

— Гловер, что спит в комнате для гостей, не первый посланник Сынов Света. Они давно охотятся за мной. Последняя серьезная акция была одиннадцать лет назад, в результате которой я действительно на некоторое время потерял подвижность.

Год спустя я смог кое-как самостоятельно передвигаться, но это до сих пор хранится в секрете. И такая ситуация устраивала обе стороны. Тони не готов возглавить наш клан, и он никогда не станет хранителем Книги Силы. У него иная судьба. Десять лет я жду преемника, и вот ты пришла. Признаюсь, когда я впервые услышал о тебе, то навел справки. Все совпадает. По мере возможности мы помогали тебе, да и твою мать охраняют.

— Маму?

— А ты думала, люди господина Фатхи не смогли найти в маленьком приморском городке учительницу Людмилу Алексеевну Орлову, что живет в двухкомнатной квартире на последнем этаже четырнадцатиэтажного дома? Прости, я мог и не говорить тебе этого.

В наступившей тишине было слышно, как тикают настольные часы. За окном начинался новый день.

— И что я должна взамен? — глухим голосом спросила Варя.

— Немало, девочка…

— Говорите уж до конца.

— Я всегда был уверен, что ты настоящий боец, хотя и дева.

— Намекаете на мою девственность? При чем здесь это!

— Если бы ты читала пророчество, то не задала бы этот вопрос.

— Девственница будет преподнесена в жертву дракону?

— Зря иронизируешь! Великие дела часто требуют чистоты.

— Простите…

— Нет, это я буду просить тебя о снисхождении, поскольку сегодня на твои хрупкие плечи ляжет большой груз.

— Чему быть, того не миновать!

Однако старик пропустил эту браваду мимо ушей.

— По моим данным, ессеи близки к разгадке одной из самых серьезных тайн Книги Света. Это даст им такое могущество, что мир изменится кардинально. Помешать их планам сможет только тот, кто прочтет Третью Книгу. А согласно пророчеству на это способен чистый ангел, прочитавший обе первые Книги… Я проведу инициацию и дам тебе прочесть Книгу Силы. Есть идея, как вывести тебя на Книгу Света… Надеюсь, ты сможешь ее прочесть.

— Но никто не знает, где спрятана Третья Книга!

— Ты узнаешь это…

Солнце еще не тронуло горизонт своими раскаленными лучами, но легкие облака на востоке начали сереть. Зная, что в этот ранний час за ними никто не наблюдает, облака, словно серые призраки, начали сливаться и перетекать в фантастические картины. Их контуры то напоминали лица людей, то облики городов, то контуры египетских пирамид.

— Но откуда такая уверенность в моих силах? — искренне удивилась Варя.

— Ты не догадываешься или лукавишь? — вопросом на вопрос ответил старик, но, увидев, что девушка не торопится, продолжил сам: — Гребень Хатшепсут!

— Вы думаете, что…

— Это ключ к Третьей Книге! И я знаю, что он у тебя. После некоторой паузы Варя согласилась.

— Да, он у меня. Вернее, спрятан в России… Но текст на нем я и так помню наизусть и могу нарисовать.

— Этот ключ не случайно выполнен в виде гребня. Простое повторение текста той мантры не приведет к результату без ключа. Гребень должен находиться у произносящего заклинание на затылке. Только в этом случае чистому ангелу, прочитавшему обе Книги, откроется некое сокровенное знание.

— Но это обычный черепаховый гребень… — неуверенно сопротивлялась девушка. — Некоторое время я им просто закрепляла волосы. Когда возвращалась прошлой зимой из Египта.

Старик снисходительно улыбнулся и даже не стал возражать.

— Вы хотите сказать, что он сделан из какого-то особенного материала… и это повлияло на открытие у меня каких-то способностей?

— Ну ты же умная девочка. Сопоставь факты.

— Признаюсь, что такие подозрения были, — тихо согласилась Варя. — За этот год я столько узнала и научилась делать, что самой иногда не по себе… Мне часто кажется, что это просто мои фантазии.

— Я могу сказать только одно, — Джузи устало взглянул на русскую из-под тяжелых век. — Я не слышал, чтобы кто-то когда-то смог вернуть ушебти к нормальной жизни. А одолеть флэшера такого уровня, что инициировал Алекс, под силу очень сильному бойцу. Таких в мире меньше, чем пальцев на руке.

— Но я не могу себя представить в латах и с обнаженным мечом…

— Твой меч здесь, — и старик поднес палец с морщинистой иссохшей кожей к лысой голове. — Очень скоро ты осознаешь его мощь… А пока давай-ка спать. Днем у нас важное дело.

Несколько человек шумно рассаживались в машины, поджидавшие их у дома на центральной площади в Трапани. Прогулка по виноградникам и винным погребам, принадлежащим семье Валороссо, обещала быть интересной и веселой. Грек был в ударе, предвосхищая поездку. Он был прирожденным лидером любых развеселых компаний. Когда машины исчезли за поворотом извилистой улочки, Джузи позвал русскую.

— Варя, давай спустимся вниз. Помоги мне, пожалуйста. Девушка охотно отозвалась, и через несколько минут они встретились в небольшой комнате с двумя молчаливыми стариками, которых ранее она никогда не видела.

— Знакомься, это мои друзья, Николо и Марчелло.

— Варвара, — смущенно кивнула девушка.

— Пойдемте, — ни к кому не обращаясь, обронил Джузи. Один из новых знакомых молча двинулся впереди, за ним катила инвалидную коляску Варя. Замыкал процессию второй, не менее молчаливый гость. Они прошли несколько коридоров, открыли три или четыре двери, пока не оказались в каком-то подвале, заваленном старыми вещами. Николо и Марчелло молча по-хозяйски расчистили проход к сломанному шкафу в углу. Он на удивление легко подался в сторону, освобождая солидную металлическую дверь. Трое мужчин по очереди открыли своими ключами три замка, и дверь медленно освободила проход. Николо включил фонарик, освещая дорогу. В отличие от банковских сейфов, перед ними была маленькая комнатка с плетеной корзиной, подвешенной на веревочных канатах у края, скрытого темнотой. Старинный лифт не требовал электричества, только силу двух рук, вращающих большое колесо, закрепленное в скале, как штурвал в рубке корабля. Заперев за ними дверь, Николо молча встал у колеса. Первым в корзине опустился Марчелло. Он направил свой фонарь на стены, и шахта, вырубленная в скалистой породе, осветилась таинственным светом. Варя вопросительно взглянула на Джузи, намереваясь помочь старику, но он лишь протянул ей еще один электрический фонарик и жестом указал опускаться одной.

Стоя внизу, девушка с волнением наблюдала, как медленно опускался Джузи. Затем, взяв его под руки, они втроем осторожно двинулись по коридору с низким потолком. Николо остался ждать их наверху. Было прохладно и сухо. Звук их шагов подхватывало робкое эхо. Два ярких световых пятна от фонарей освещали дорогу, выхватывая из темноты то грубо обтесанные стенки, то неровный пол. Прошло немало времени, пока Джузи не сделал знак, и они остановились. Варя посветила своим фонарем вокруг. Коридор шел куда-то дальше, теряясь в темноте. Валороссо надавил рукой на край камня в стене, и тот легко повернулся на невидимой оси. Старик смело просунул немощную руку в открывшуюся нишу. Тут же что-то зашуршало, и часть стены отошла в сторону.

Свет их электрических фонарей устремился в небольшую, вырубленную в скале комнатку, напоминавшую келью. Посредине стоял круглый стол и скамья без спинки в виде подковы вокруг его. Больше ничего не было. Они усадили Джузи и, закрыв дверь, сели рядом. Марчелло молча погасил свой фонарь и жестом попросил Варю последовать его примеру. В темноте девушка почувствовала, как соседи молча нащупали ее руки, сжимая ладони. Прошло пару минут, и она услышала шепот. Возможно, это была молитва или какой-то ритуальный обряд. Потом мужчины разом замолчали, но Варя чувствовала, что они напряжены. В тишине казалось, что время остановилось. Ее ладони похолодели от волнения.

Постепенно девушке стало казаться, что она слышит их голоса внутри себя. Она прислушалась. Голоса стали отчетливы, и она узнала мантру очищения. Мысленно повторяя ее, Варя присоединилась к ритуалу. Потом наступила пауза, за которой она отчетливо услышала незнакомые слова. Они звучали медленно, с таким расчетом, чтобы русская их правильно воспринимала. Словно эхо, Варя так же про себя повторяла услышанное. Потом все затихло. Девушка поняла, что теперь ее черед. Она без ошибок произнесла незнакомую мантру самостоятельно. Почти невесомая ладонь Джузи отпустила ее руку. По шороху одежды девушка поняла, что старик обернулся к стене позади себя. Послышался звук отодвигаемого камня. После некоторой паузы русская ощутила легкое дуновение воздуха. Что-то происходило перед ней на столе. Поколебавшись, Варя осторожно протянула правую руку вперед и почувствовала тепло. Оно исходило от какого-то предмета, появившегося на столе. Тепло было приятным и передалось всему телу. Девушка медленно дотронулась до предмета. Он представлял собой на ощупь твердый прямоугольник, испещренный шероховатыми рядами значков. Вертикальный срез был ребристым, словно это была плотная стопка листов картона. Так вот почему ее назвали Книгой! Однако листки нельзя было перевернуть или отделить рукой. Информация считывалась как-то иначе, но эти размышления потонули в волне приятного тепла, растекавшегося по телу убаюкивающим покоем.

Варя даже затаила дыхание от наслаждения и тут же увидела образы. Они чередовались, создавая видения. Постепенно картинки стали мелькать быстрее, создавая настоящий информационный поток. Сознание ее жадно поглощало этот мощный водопад символов и картинок. Не вникая в суть увиденного, девушка просто складывала все в потаенных уголках памяти. К тому же в ушах зазвучала незнакомая мелодия, ее настроение менялось в соответствии видениям. Время для Вари остановилось, сливаясь в одно бесконечное мгновение.

Иногда поток зрительных образов прерывался незнакомыми символами, и девушка напрягалась, оттого что была не в состоянии их понять. Тогда знаки застывали перед ее внутренним взглядом, словно страничка с текстом из иероглифов. Варя вглядывалась в каждый символ, и он постепенно превращался в понятный образ, возобновляя поток видений. Осознанная таким образом информация вновь заполняла память.

Внезапно все прекратилось, и наступила тишина. Варя даже открыла глаза, удивленно озираясь по сторонам, но в кромешной темноте ничего нельзя было разглядеть. Она лишь понимала, что сидит за столом. Постепенно тепло под правой ладонью исчезло, а прямоугольный предмет пропал так же неожиданно, как и появился. Кто-то ласково положил девушке руку на плечо. Она вздрогнула, но тут же успокоилась, узнав легкую ладонь Джузи. Он слегка похлопал ее, успокаивая.

Варя скорее почувствовала, чем осознала, что все закончено и пора возвращаться. Марчелло включил свой фонарик на самую маленькую мощность, но и этот свет показался ослепительным. Они подождали, пока глаза привыкнут, и стали собираться в обратный путь. Помогая Джузи передвигаться, Варя заметила, как Валороссо нарочито медленно выбрал серебристый камень в стене и повернул его. Потом осторожно взял руку девушки, показывая, что нужно нажать в отрывшейся нише. Дверь в коридор открылась, и они вышли. Закрыть келью в скале Варе удалось самостоятельно.

Молча троица двинулась в обратный путь. Их неуверенные шаги еще долго откликались эхом в лабиринтах коридора, вырубленного в скале. Девушка отметила, что они напоминают засидевшихся в ресторанчике друзей, которые неуверенной походкой возвращаются темными переулками домой. Ей показалось, что оба спутника усмехнулись в темноте ее шутке. Очевидно, они тонко чувствовали сейчас друг друга. И Варе от этого стало так тепло на душе, будто она разом обрела и отца, и брата.

— Как ты себя чувствуешь? — Джузи настороженно вглядывался в ее глаза.

Они сидели в креслах напротив друг друга в кабинете Валороссо. Откинувшись на спинки, словно после долгой и трудной дороги, оба наслаждались покоем.

— Хорошо, — тихо отозвалась Варя. — Это была Книга Силы?

— Да… Я рад, что не ошибся. Книга открылась тебе с первого раза. Что ты ощутила?

— Видения… Очень много. Словно ускоренное кино. Конкретно ничего не скажу, но уверена, что, вспомнив, четко осознаю их. Переварю, как говорят у нас в России. А еще… удивительное наслаждение. Просто кайф какой-то. Даже не представляю, с чем сравнить. Необычайный восторг, подъем… Время остановилось…

— Тебе удалось глубокое погружение. Прошло почти три часа, но ты вышла самостоятельно.

— А что, можно не выйти? — неуверенно спросила девушка.

— Такие случаи бывали. Книга действует избирательно… Кто-то еле выкарабкивается, но ничего не помнит, а некоторые остаются в коме навсегда.

— Значит, Вы провели эксперимент? Не объяснив мне ничего…

— Я уже говорил и повторю еще раз. Тебе не свернуть с этого пути. Ты сделала выбор еще в Египте. Игры давно кончились, девочка моя, все очень серьезно… Могу сказать, что сегодня ты шагнула далеко вперед, но путь этот сложен и бесконечен. Теперь ты хранительница Книги Силы. Где она находится, и как к ней обратиться, ты знаешь… Это теперь твое.

Джузи протянул девушке большой медальон на витой цепочке.

— Здесь ключ в комнату с корзиной. Твой замок верхний. Поначалу тебе лучше бывать там с Марчелло и Николя. Надеюсь, ты управишься с нашим лифтом. Он исправно действует уже пару веков. Кто-то всегда должен оставаться наверху у колеса. В случае опасности нужно сильно вдавить колесо от себя в стену. Будь осторожна, когда вращаешь колесо, там большой заряд взрывчатки. Книгу можно брать и одному, только инициации проводятся втроем.

— А если кто-то погибнет?

— Есть еще двое хранителей Книги… Позже ты познакомишься с ними, а на сегодня хватит. Давай-ка спать… Я порядком устал… Да, наши гости утром уезжают. Проверь, чтобы они не унесли лишнего… С цыганкой гловеру придется расстаться, хотя шутка мне понравилась. Пусть вместо вас он запомнит Онарду А у Биатрис должно быть что-то другое… И пожелай мне добрых снов. У тебя это теперь будет очень хорошо получаться.