Ночь делает пустыню таинственной. Неясные тени барханов вдоль шоссе превращаются то в исполинов, охраняющих вековые тайны, то в очертания загадочных кораблей, что перевозят по ночам души умерших в иной мир, то в образ еще никем не открытых пирамид. Дорога была пустой, лишь редкие встречные машины с завыванием проносились мимо, не всегда выключая дальний свет. В отличие от России, где не строят прямых автобанов, а разбитая колея заворачивает к каждой деревеньке в три дома, дороги среди песков были на зависть прямыми. Монотонность убаюкивала внимание и клонила ко сну. Варя ругала себя, что не захватила с собой несколько дисков с какой-нибудь европейской музыкой. В кабине она нашла только арабские записи, а радиоприемник, как назло, упорно воспроизводил заунывные восточные мелодии. Нужно было родиться и вырасти в этой стране, чтобы ночью слушать подобную музыку. Девушка специально выбрала позднее время для переезда в Каир. Не жарко и дорога свободнее. Расставаться с Фахимом ей очень не хотелось, но брать парнишку с собой в дальнюю поездку она не решилась. Определенных целей пока не было. Одна надежда на интуицию.

Варя потянулась к регулятору климат-контроля. В кабине джипа становилось прохладно. Не случайно еще на закате ей попадались прохожие в теплых накидках. Ночи в пустыне холодные, а осенью — особенно. Ей почему-то вспомнились теплые вечера бабьего лета, когда она жила с мамой в Гелинджике. Короткие дни и ночи уходящего тепла запоминались надолго. И хотя на побережье снег был большой редкостью, а зимой в основном шли дожди, тепло всегда оставалось желанным. Как давно это было… Раньше они любили по вечерам пить чай в саду их старенького дома. Отец рано ушел из семьи, и они с мамой были как две подружки. Одна чуть постарше. Когда переехали в новую квартиру на последнем этаже четырнадцатиэтажного дома, стали пить чай на балконе. Вид на море открывался такой замечательный, что у них на балконе всегда лежали старенькие плащи, чтобы можно было укутаться и долго не уходить. Мама и сейчас, быть может, часто сидит там одна…

Неожиданно в свете фар метнулась фигурка. Варя ударила по тормозам и дернула руль в сторону. Машина с визгом заюлила по бетонной полосе. Сердце замерло, ожидая удара, но все обошлось. Открыв дверцу, девушка выглянула из кабины джипа, осматривая дорогу. В красном свете стоп-сигналов виднелась невысокая фигурка. Девушка в джинсах и свитере стояла, прикрыв в испуге ладонями лицо, обрамленное длинными растрепанными волосами.

— Ненормальная, — вырвалось у Вари, но она отметила, что крикнула по-английски. — Ты чего под колеса…

Фигурка в джинсах не двинулась с места.

— Эй, как ты? — мнимая англичанка опасливо оглянулась по сторонам и выпрыгнула из кабины. — Испугалась?

Вместо ответа на нее смотрели расширенные темные глаза. Потом длинные волосы дрогнули, и девушка в джинсах утвердительно кивнула.

— Не зацепила? — Варя примирительно откинула взлохмаченные волосы с лица незнакомки, разглядывая ее. — Ладно, не дрожи. Все прошло.

Но та лишь коротко кивнула, не произнося ни слова.

— Откуда ты здесь… Ночью… Одна?

— Я убежала, — с сильным скандинавским акцентом выдавила из себя незнакомка.

— Что случилось?

— Сайд из туристической фирмы обещал показать старый поселок… Потом мне показалось, что они хотят…

— Понятно. Могу подбросить тебя до Каира. Незнакомка радостно кивнула, одарив спасительницу благодарным взглядом.

— Элизабет, — коротко обернувшись к пассажирке, бросила Варя. — Можешь звать меня просто Эли.

— Маргарет, — представилась та в ответ, — друзья зовут меня Марго, — она вытащила пачку сигарет и вопросительно взглянула на водителя: — Ты не куришь?

— Нет. Но если ты будешь дымить в окно…

Варя на ощупь отыскала на подлокотнике своей дверцы кнопку и опустила стекло со стороны пассажира. В кабину ворвался ночной воздух пустыни. Это только новичку кажется, что в пустыне нет жизни, и она не пахнет. На Востоке много тонкостей.

— Я покурю, а то руки до сих пор дрожат, — не глядя на собеседницу, тихо проговорила Марго. — Вечно я во что-то вляпаюсь, — чуть отклонившись, она достала из кармана джинсов зажигалку. — Хотела посмотреть на старый обычай и записать легенду… Все старо, как мир, — зажигалка в подтверждение этих слов авторитетно щелкнула. — Слушай, я даже рюкзачок свой не сняла… Все думаю, что так сидеть неудобно.

— Погоди, я приторможу.

— Не стоит, — и Марго ловко выскользнула из наплечных лямок и положила к себе на колени небольшой, но увесистый рюкзак. — Тут у меня все, — она нежно погладила жесткую синтетическую ткань.

— Бриллианты— лучшие друзья…

— Нет. Это ноутбук. Без него все пропадет.

— А ты что-то ищешь?

— В Египте все приезжие что-то ищут. Кто сокровища, кто сказки…

— И какие сказки ты ищешь?

— Легенда у меня своя, — Марго многозначительно замолчала, выпустив струйку сигаретного дыма в открытое окно. — Нужно найти ее подтверждение.

— Интересно. Расскажи, если не секрет.

— У нас на кафедре астрономии, — она запнулась, — я учусь в Стокгольмском университете… Есть замечательный профессор. Эрик Янсен. Если бы ты его видела — настоящий викинг! На дипломную работу он мне подкинул одну интересную историю.

— Обожаю интересные истории, — Варя даже сбавила скорость, чтобы лучше слышать рассказчицу.

— Давным-давно в фиордах жил одинокий старик. У него была шхуна и большой дом. Он никогда не был женат и дом без хозяйки был в запустении. Однажды боги сжалились над старым рыбаком и подарили ему дочь. Красавицу Хельгу Она выросла сильной и смелой. Лучше всех в округе стрелял из большого лука. Многие сватались к белокурой красавице, но никто не мог выполнить брачного условия — победить ее в состязаниях по стрельбе из лука. Шли годы. Старик просил у Хельги внуков, но она оставалась девственницей. И время было не властно над ее красотой… Однажды в фиорд зашел странный парусник. Он был явно из далекой страны. Сильно загнутый нос, необычные обводы корпуса, сделанного из кедра, удивительной прочности снасти и паруса. Одежда и обувь на путешественниках была незнакома местным жителям, но сами они были очень похожи на викингов. Как братья. И говорили на одном языке. Они рассказывали, что жили в далекой цветущей стране, по имени Атлантида. Почему-то боги прогневались на них и сдвинули их страну в то место, где всегда холода. Их дома и поля занесло снегом, а потом укрыло огромными ледниками. Спаслись только несколько кораблей, и теперь они ищут новую страну, где смогли бы жить… Среди путешественников был молодой бородач, по имени Осир. Они с Хельгой полюбили друг друга, и старейшины назначили день состязания в стрельбе из лука. Осир согласился с одним условием: если он победит, то заберет Хельгу с собой. Долго пели их стрелы в чистой синеве, но все на равных. И тогда девушка предложила срезать стрелой сосновую шишку на другом берегу фиорда. Когда она выстрелила, зоркий Осир увидел, что к той шишке крадется белка. Вскинул он свой лук, и его стрела догнала стрелу Хельги, отводя в сторону. Старейшины признали чужестранца победителем, и он увез с собой Хельгу. Сильно горевал старый рыбак, но уговор дороже. Прощаясь, он попросил Хельгу дать ему знать, когда родится внук. Прошло положенное время, и в борт его шхуны на рассвете вонзилась стрела. Он узнал ее: только Хельга могла делать такие стрелы. А еще там было письмо в виде вырезанных на дереве рисунков: лев, созвездие Ориона, три пирамиды, корабль и странное слово.

— Что за слово? — Варя исподлобья глянула на рассказчицу.

— Я сразу тоже не поверила и сама долго рассматривала старый текст легенды на оленьей коже. Но все правильно. Это слово — Антарктида.

— Они же были из Атлантиды!

— В том-то все и дело. Это намек на то, что это два названия одного континента.

— Атлантида — Антарктида?

— Хитрый Эрик подкинул мне эту задачку зная, что я докопаюсь до истины.

— Пирамиды и созвездие Ориона… — Варины брови вскинулись разом. — Так ты едешь в Гизу?

— Да. Нужно проверить одну идею по поводу Большого Сфинкса.

— Хочешь сказать, что в легенде про Хельгу говориться о нем?

Марго выкинула окурок в окно и серьезно посмотрела на Варю.

— Я тебе все расскажу, только дай слово, что ты не будешь трепаться.

Варя чиркнула пальцами вдоль своих губ, будто закрыла их на замок-молнию.

— Слушай, это будет сенсация! — шведка даже не заметила, что ухватилась обеими руками за правую руку водителя. — Я думаю, что сфинкс в Гизе — это и есть тот самый лев со стрелы. А львиную морду переделали на голову фараона намного позже. Чтобы убедить лохов в том, что пирамиды и сфинкс сделаны во времена четвертой династии. Приписать авторство фараону Хафре… Понимаешь?

— Какая связь?

— Прямая. Если сфинкс первоначально имел голову льва и вместе с тремя великими пирамиды Гизы был построен не в третьем веке до нашей эры, то викинги — прямые потомки выходцев из Атлантиды. И она не исчезла — она скрыта льдами. Сейчас мы ее называем Антарктида.

— Но при чем тут викинги?

— Ну как же, — горячилась Марго. — Около Великой Пирамиды в огромной яме нашли корабль, что описан в легенде о Хельге. Это тот корабль, на котором Осир увез ее в дальние страны. Из кедра, который никогда не рос в Египте. Корабль очень необычной конструкции, собирался из точно сделанных частей, без единого гвоздя. Как блоки великих пирамид. Я читала, что в корабельных швах египтологи обнаружили ил со дна Нила. Это гости из легенды приплыли в Гизу на своем корабле.

— А как связано рождение сына и лев?

— Он был рожден, как ключ к разгадке великой тайны. Послание потомкам.

Молчание заполнило кабину мчащегося по прямой дороге джипа.

— Знаешь, я немного занимаюсь историей Египта, — начала первой Варя. — Вернее скульптурой Позднего царства, и кое-что читала. Действительно есть гипотеза о том, что великие пирамиды построены не египтянами. Уж слишком они не похожи на остальную сотню полуразвалившихся пирамид. Есть целый ряд необъяснимых фактов… А как ты собираешься доказать, что у сфинкса раньше была другая голова?

— Сфинкс — это символ. Ключ. А символизм во все века напрямую связан с эпохой.

— Например…

— Вот сейчас только началась эра Водолея. До этого, на протяжении двух тысяч лет, была эпоха Рыб. Ты знаешь, какой символ был у Христа?

— Рыбы?

— Именно. Раннее христианство часто использовало этот знак, пока не вмешалась инквизиция.

— Допустим.

— А до этого была эра Овна. Вспомни, кого приносили в жертву богам во времена Ветхого Завета… Всегда баран.

— Согласна.

— Предшествовала им эра Тельца… Культ святого быка в Минойской культуре, Афинах и Египте. Об этом сохранилось очень много легенд.

— Ты права. Во времена Среднего царства умершего священного быка даже мумифицировали и хоронили в усыпальнице, а несколько выбранных из тысяч кандидаток плакальщиц становились на общественное довольствие, чтобы оплакивать смерть быка всю свою жизнь. Это было почетно… Но я не вижу связи.

— Куда смотрит сфинкс? — с хитрой улыбкой спросила Марго.

— На Восток…

— В этом кроется сильный аргумент… Ты знаешь, что такое «прецессия»?

— Ну, что-то из физики, — неуверенно ответила Варя.

— Есть строгий математический аппарат и экспериментальные данные, доказывающие его справедливость, но это для специалистов… Могу объяснить на пальцах.

— Вот это для меня.

— Ты знаешь, что ось земной оси наклонена и потому у нас есть зима и лето?

— Да. Что-то там градусов двадцать…

— Все дело в этом. Закон гироскопа гласит: если ось вращающегося тела наклонена, положение оси не стабильно, она движется по конусу.

— Ну, и что?

— Видимое нами звездное небо движется…

— Да, вокруг Полярной звезды.

— И сейчас это «альфа» в созвездии Малой Медведицы. — Да.

— В связи с явлением прецессии проекция оси вращения земли непостоянна. Она очень медленно движется по небу. Понимаешь? В эпоху четвертой династии Полярной звездой была Альфа созвездия Дракона. А через двенадцать тысяч лет ось будет смотреть на новую Полярную звезду — Бегу… Только это движение очень медленное, за одну жизнь незаметно.

— Я могу в это только поверить.

— Весь мир подвержен циклическим законам движения… Вот на Земле все знают сутки и год. Намного меньше людей знают, что такое звездный год… Это цикл, за который проекция оси вращения Земли на звездное небо совершает круг. Почти двадцать шесть тысяч лет. Проявляется в том, что на восходе солнце проходит все зодиакальные созвездия.

— Так оно летом и зимой восходит в разных точках.

— Это в течение земного года. А если наблюдать за восходом в один и тот же день — день весеннего равноденствия, то сдвиг тоже есть. Измеряя восход в один и тот же момент земного года, мы увидим очень медленный сдвиг относительно звезд. За очень большой промежуток времени, звездный год, светило встает то в созвездии Овна, то — Рыб, то — Водолея… За двадцать шесть тысяч лет оно проходит все зодиакальные созвездия. По две тысячи двести лет в каждом… Я округляю.

— Ты хочешь сказать, что когда-то восход был в созвездии Льва?

— Да. Только для большинства смертных это откровение, а для астрономов и астрологов — факт. Обычный человек этого никогда не заметит. За семьдесят два года точка восхода солнца сдвинется на горизонте в день весеннего равноденствия на один градус. Это меньше твоего мизинца на вытянутой руке.

— Странно, но могу допустить. И что из этого?

— Если доказать, что сфинкс был построен в эру Льва, то есть примерно десять тысяч пятьсот лет до нашей эры, то смотреть он мог только на созвездие Льва. И у него могла быть только морда льва…

— О том, что строители Великих пирамид были виртуозами и фанатами точности, можно писать легенды. Все продумано было до мелочей, а выполнено просто ювелирно.

— У меня есть своя легенда и наглая уверенность в том, что я могу доказать, когда были построены Великая Пирамида и сфинкс, — Марго погладила свой рюкзачок. — Здесь ноутбук с программой трехмерного моделирования звездного неба. Достаточно ввести координаты точки на Земле и дату, программа покажет картинку звездного неба над головой. Если выбрать направление на восход в день весеннего равноденствия, программа покажет зодиакальное созвездие, соответствующее тому времени.

— Но программа написана человеком и может ошибаться.

— Ее уже проверяют несколько лет. Ошибок нет. Да и написана она авторитетными специалистами. Учитывает не только цикл прецессии в двадцать шесть тысяч лет. Она знает, как влияет притяжение Луны не только на водные массы, что порождает приливы, но и на эксцентриситет земной коры из-за движений жидкой магмы внутри. Это влияние иного характера, и цикл около сорока трех тысяч лет. Есть разные циклы Парада планет, но они влияют еще слабее.

— Слушай, откуда ты все это знаешь?

— Однажды девочке на день рожденья папа подарил телескоп…

— И ты с тех пор…

— Вместо дискотек хожу по ночам в обсерваторию и таскаюсь по разным необычным местам. Вместо того чтобы посмотреть в глаза какому-нибудь парню, пялюсь в ночное небо и молюсь, чтобы оно было ясным… Но, Боже, как там красиво…

Другие миры… Цветные… Совсем другая жизнь.

— Фанат?

— Не знаю, — Марго задумалась, и забарабанила пальцами по рюкзачку. — Но Хельгу я им не отдам… Чувствую зацепку. Тут что-то есть!

— А что, есть противники?

— Сколько угодно…

— Но это же в цифрах и формулах доказать можно.

— Все старо, как мир. Многое упирается в авторитетное мнение непререкаемых академиков, которые могут лишиться своих зарплат или гонораров за книги и лекции, если вдруг окажется, что они заблуждаются.

— Галилей пошел на костер, чтобы крикнуть о вращении Земли.

— До такого костра еще нужно дойти… А хочешь, я тебе судьбу предскажу. Отработаю вместо оплаты за проезд.

— Гадаешь по руке?

— Нет, сугубо научно. Все делает компьютер, только говори дату и место рождения.

— В другой раз…

— Нет, Эли, — взмолилась шведка, доставая ноутбук. — Ну, пожалуйста. Дай мне шанс отработать. А то я буду чувствовать себя должником. Это же не карты. Компьютер не врет…

— Ладно. Двадцатого второго июля девяностого… В Глазго. Марго быстро застучала по клавишам. Потом, увидев появившуюся на экране картинку, присвистнула.

— Да ты везунчик, Эли! Ты родилась на грани. И не на одной… А время знаешь?

— Рано утром.

— Эх, если бы ты родилась чуть южнее, на широте Средиземного моря, то было бы идеально… Но, впрочем, тоже хорошо. Грань между эпохами и знаками Зодиака. Статистика говорит, что родившиеся на этой грани сочетают в себе утонченность и власть, стихии вода и огонь, умение фиксировать незаметные мелочи и вести за собой толпу. С одной стороны, это Рубенс, Рембрандт, Дега, Эль Греко, с другой — Юлий Цезарь, Александр Македонский, Наполеон, Распутин… Пользуясь тонкой гранью перехода, ты можешь многое выбирать. Это похоже на ситуацию тонкого баланса, когда внешние силы уравновешивают друг друга настолько, что не оказывают никакого влияния. Если захочешь, можешь быть и тем, и другим. Нырять из эпохи в эпоху…

— А что общего с Александром Великим?

— Так вы родились не только в один день земного года… У вас совпадает день Большой нутации. Это когда два малых цикла по двадцать три и пятьдесят один год совпадают. Бывает очень редко — раз в тысячу сто семьдесят три года… Кстати, в этот день Земля пересекает хвост кометы Цирцеи. Самая загадочная комета. Почти не отражает солнечный свет, состоит из очень тяжелых элементов, а когда чиркает по Земле, у нас происходят чудеса. А ее открыли не так давно. Смогли засечь, когда аномалию обнаружили сразу с трех спутников. Траектория кометы проходит через созвездие Ориона… Да, гостья очень странная.

— А предыдущий день? — дрожащим от волнения голосом спросила Варя. — Ну, когда эта комета прошла рядом с Землей еще раньше…

— Минутку, — Марго ловко забарабанила по клавиатуре. — Тысяча пятьсот двадцать девятый. До Рождества Христова, конечно… Слушай, а периоды Большой нутации и встречей с Цирцеей совпадают. День в день.

— Интересно, — Варины пальцы так сдавили руль, что костяшки побелели. — Это время Восемнадцатой династии.

— Если ты говоришь о Египте, то это возможная дата рождения Хатшепсут Тут у меня обозначен период, точных данных нет.

— О ней вообще мало упоминаний осталось. Тутмос Четвертый постарался. Считал, что она незаконно была фараоном более двадцати лет. Вместо него.

— Женщина-фараон! Насколько я понимаю в истории Египта, это был вызов всем мужикам. Их представлениям о власти, традициям и мироздании. Значит, это была очень необычная женщина… В астрономии тоже много мифов, и там все мужики «сдвинуты» на власть, но и о плотских утехах не забывали. Что греко-римские мифы, что кельтские, а вот скандинавские особняком стоят, хотя у всех Потоп есть.

— Ты веришь в мифы?

— Без них не обойтись, когда говоришь о созвездиях, но если бы я хотела передать что-то потомкам, то выбрала бы именно мифы.

— Почему?

— Любая письменность может быть забыта. Любые рукописи или тексты на камне могут погибнуть. Языки постепенно изменяются, но устный рассказ жив во все времена. Меняется произношение, но суть остается неизменной. Даже сохранившиеся в веках символы могут быть неправильно истолкованы, потому что они мертвые.

— Но живой миф может погибнуть вместе с его носителем.

— Мифы слагаются согласно основным понятиям и традициям, поэтому их жизнь очень длинна. Даже если она на время прервется, миф можно оживить. Стрела из прошлого с рисунками льва и пирамид, что вонзилась в борт шхуны старого рыбака, мне понятна. Это только намек, а правило жизни мифа я знаю. Поэтому остальное легко восстановить. Зная основные законы небесной механики, я понимаю, о чем говорится в мифах о созвездиях и звездах. Только потому, что те, кто придумывал мифы, делали это на основе тех же законов движения звезд. Причем эти законы настолько долговечны, что и через сто тысяч лет будет понятно, о чем говорится в мифах. Эзоповым языком, конечно.

— Не совсем понимаю смысл, — задумчиво произнесла Варя.

— Предупреждение. Наш мир живет по циклическим законам. Зная их, можно предсказать не только утро или весну. Мы к этому привыкли. Но и засуху, условия для возникновения эпидемий, очередной ледниковый период и очередной Потоп при таянии лишних льдов.

— Ты хочешь сказать, что это постоянно происходит на Земле.

— Конечно. Но не так прямолинейно, как в таблице умножения. Это сложный организм. Живой. Существуют факторы, влияющие слабо, но в какой-то особенный момент равновесия сил даже случайное перышко на одной из чаш весов может перевесить. Это случается крайне редко, но бывает.

— Критические дни Вселенной?

— У нее слишком большая энергия и масса, хотя законы те же, — задумчиво проговорила Марго, потом неожиданно спросила: — А ты бывала в Стоун Хедж?

— Когда училась в школе… — улыбнулась мнимая англичанка.

— Это место силы. Под ним проходит мощный излом в коре. Такие, как ты, должны это чувствовать.

— Как я?

— Да. Если захотят… Впрочем, могут и всю жизнь вязать носки.

— Моя тетушка вязала замечательные носки из овечьей шерсти. Теплые, с орнаментом.

— Эли, никогда не поверю, что ты надевала чепец и теплые носки. — Чепец — нет, а вот в носках забиралась в старое кресло и читала… Когда не лазила по деревьям за мальчишками.

— Ну, что же, звезды не врут.

Они рассмеялись, заметив, что так быстро открылись друг другу. Впрочем, случайным попутчикам отчего-то всегда хочется рассказать намного больше, чем старым знакомым. Тем временем впереди показалось зарево над большим городом.

— Указатель на Каир, — Варя проводила глазами сверкнувшую в свете фар табличку на двух языках. — У тебя есть отель на примете?

— Я бедный студент, который не может себе позволить ни такую машину, ни хороший отель.

— Тогда приглашаю на ужин.

— О нет, — грустно вздохнула Марго. — Это страна для мужчин, и две девушки вызовут массу кривотолков… Если можешь потратить немного денег, лучше снимем большой номер на двоих.

— А что, это идея.

— Тогда не в Каире. Едем сразу в Гизу.

— Но пирамиды сейчас вряд ли открыты, — возразила мнимая англичанка.

— Сразу видно, что ты здесь впервые. Гиза — это третий по величине египетский город, вернее, уже пригород Каира. Как раз на западном берегу Нила.

— Рядом с Великими пирамидами?

— Да из окна видно…

— Эли, сейчас мне не хочется идти на экскурсию по пирамидам, — взмолилась Марго. — О них столько сказано-пересказано…

— Ладно, — согласилась Варя. — Схожу сама попозже.

— Пойдем сразу к Большому Сфинксу. Я тебе покажу, как позиционировать объекты с помощью компьютера и пользоваться программой трехмерного моделирования.

— Уговорила.

Девушки, едва позавтракав в отеле, выпорхнули из его прохлады под горячие лучи утреннего африканского солнца. Приближение долгожданной встречи окрыляет. Забыв утомительный ночной переезд, они поспешили к восточной оконечности плато Гизе, где верный страж Великих пирамид застыл, обратив человеческое лицо к Нилу.

— Слушай, — Марго обернулась к спутнице. — Я только сейчас обратила внимание на название нашего отеля. «Виктория» — это знак.

— Да, он весь светился ночью, — пожала плечами Варя.

— Рекламу издалека приметила. Вроде, солидный. Не обворуют… Ты свой ноутбук не оставила?

— Что ты! Мы сейчас с ним поработаем…

Когда приятельницы добрались до Большого Сфинкса, солнце уже припекало. В толпе туристов суетились шустрые арабы, наперебой предлагающие сувениры, услуги опытного гида и «настоящие раритеты». Девушки едва отбились от назойливых провожатых, чтобы самим рассмотреть детали.

— Действительно вырублен из скалы, — восторженно прошептала Марго, идя вдоль огромной скульптуры. — Смотри, а тут новыми плитами низ прикрывают.

— Боже, какой он старый, — в тон ей прошептала Варя. — Борозды от эрозии метра по два глубиной… Наверное, опять реставрацию затеяли.

— Идем, у Сфинкса между лап должна быть стела. Девушки прошли по широкой подковообразной траншее, вырубленной вокруг тела Сфинкса, отделяющей его от скалы. Общий наклон плато Гиза вынудил строителей углубиться под небольшим углом в камень, чтобы Сфинкс «лежал» горизонтально. От этого сбоку была видна только голова монумента. Очевидно, изначально это был огромный выступ поверх самой скалы, что и послужило поводом для выбора места.

— Чего ты там застряла? — удивилась Варя, глядя, что Марго возится с ноутбуком.

— Минутку. Я вставила приемник глобальной навигации. GPS. Сейчас запишу координаты углов Сфинкса. Представляешь, точность меньше метра.

— И что это дает?

— Точку наблюдения для программы… Давай определимся, куда направлен его взгляд.

Немногочисленные туристы были в основном заняты фотосъемкой друг друга на фоне самой большой скульптуры в мире и не обращали на девушек никакого внимания.

— Смотри, вот эта стела, — Марго кивнула в сторону плоской двухметровой каменной плиты, установленной меж мощных длинных лап изваяния.

— Новодел… — с сожалением медленно проговорила мнимая англичанка, рассматривая вырезанные изображения на каменной плите.

— Не настоящая? — насторожилась шведка.

— Думаю, что копия. Возможно, текст перенесен точно, хотя могли и подредактировать.

— Зачем?

— Человеку свойственно желание все улучшать. С его точки зрения, конечно…. И в истории, и в археологии такое случается. Если страны маленькие и расположены близко, документы одного периода оседают у соседей, которые их не правят, и до истины легко докопаться. Если же страна огромная, а власть сконцентрирована в одних руках, многое могут так переиначить, что потребуются огромные усилия…

— Ив скульптуре?

— Конечно. Сейчас я собираю материал о Нефертити… ну, это как-нибудь потом.

Варя замолчала, углубившись в перевод текста на стеле. Заметив это, подружка удивилась:

— Ты что, вот так запросто можешь это прочесть?

— Ну, не запросто… Молодой принц Тутмос пишет, что задремал в тени «страшной головы». Ему приснился сон, в котором боги шепнули, что помогут Тутмосу взойти на трон Египта, если он освободит из-под песка тело льва.

— И что?

— Сфинкса откопали, а Тутмос Четвертый стал фараоном.

— Погоди, это Тутмос, который сверг твою Хатшепсут?

— Почему мою? — Варя очень внимательно посмотрела на спутницу. — Хатшепсут заменил на посту фараона ее пасынок Тутмос Третий.

— Ну, это я так… Значит, тело Сфинкса было все время под песком?

— Если верить официальной доктрине, то Сфинкс построен фараоном Хафрой из Четвертой династии… Он и вторую пирамиду себе построил, а это две с половиной тысячи лет до Рождества Христова. С тех пор Сфинкса не раз откапывали. Заносит песком за полвека.

— Нет. Тут что-то не так. Посмотри, какой он старый…

— Если приглядишься, то заметишь, что на теле Сфинкса четко выделяются вертикальные полосы. Геологи утверждают, что такое разрушение породы вызывают только продолжительные ливни.

— Насчет дождей это ты загнула. Тут же пустыня… Я вот чего не понимаю. Если его заносит песком, зачем его в этой ямке тогда построили.

— Это сейчас тут песок, — усмехнулась Варя. — А когда-то было дно океана, потом — саванна. Думаю, что, когда Сфинкса строили, тут была трава, потому низину песком и не заносило.

Они замолчали. Мнимая англичанка углубилась в перевод иероглифов на стеле, а шведка уткнулась в свой компьютер. После некоторой паузы она радостно заявила:

— Взгляд Сфинкса направлен точно на восток в день весеннего равноденствия, но в две тысячи пятисотом году до Рождества это было созвездие Овна. Мне нужна зацепка по дате. Тут что-то не вяжется…

— Тут больше загадок, чем ответов… В тексте на стеле Тутмос описывает ритуал возрождения Осириса, который проводили жрецы в этом комплексе. Есть какие-то два пути, ведущие к Пятому Дуату.

— Что такое Пятый Дуат?

— Говоря современным языком, это Врата Времени… Когда мы сюда шли, обратила внимание на мощенные камнем дороги?

— Тут их несколько. Одна ведет прямо к тому храму, другая — к Сфинксу, сбоку есть дорога к пирамиде Хафры. Слушай, а почему пирамиды по-разному называют?

— Это греческие и египетские имена одного и того же. Хеопс — Хуфу, Хафра — Хефрен, Мекерин — Менкаур… А у тебя в ноутбуке нет случайно плана этих храмов? — Варя кивнула в сторону полуразрушенных построек неподалеку.

— Сейчас поищу. Перед поездкой я собрала все, что можно было найти по Интернету… Вот! Это храмы «Мертвых», «Сфинкса» и «Долины». Смотри.

Варя стала изучать отыскавшиеся картинки.

— Пойдем к Храму Долины. Это меньше километра отсюда. Когда девушки приблизились к развалинам старого храма, их поразили монолитные блоки, из которых были сложены стены почти квадратного строения.

— Слушай, — Марго остановилась и положила ладони на старинную кладку. — Никогда не могла понять, как древние ворочали такие глыбы… Сколько же они весят?

— Тонн по двести. Думаю, и сейчас переместить такую махину не так просто… Не говоря о том, что их нужно было вырубить из скалы, обработать и уложить.

— Я помню картинки из учебника по истории, где рабы перетаскивали огромные блоки из каменоломен на плоты и сплавляли по Нилу.

— Эти монолиты для храма вырубались в той же скале, что и Сфинкс. Смотри, как схожи структуры камня. Скорее всего, они из той траншее, что обрамляет Сфинкса.

— Эли, ты права, — воскликнула шведка. — Такие же следы эрозии, как и на теле льва.

— Главное, такие же вертикальные желобки от воды. Стены Храма Долины, как и тело Сфинкса, поливали дожди не одно тысячелетие.

— Но он же был засыпан песком…

— Думаю, что песок его засыпал после того, как изменился климат и исчез травяной покров с земли.

— Точно… А что ты ищешь в этом храме?

— Сама не знаю, но эта колоннада в виде буквы «Т»… Варя с любопытством стала осматривать огромные, в метр толщиной, колонны в центре зала. Десять парами в линию и шесть в конце, перекладиной. Кое-где наверху еще сохранились массивные перекрытия. Очевидно, на них когда-то держалась крыша.

— Такое впечатление, что они готовились к ядерной бомбардировке, — пошутила шведка. — Стены метра по четыре толщиной. Причем в один «кирпич».

— Обрати внимание, как блоки фундамента углублены в скалу. Строили не на века, на — тысячелетия… Вот только надписей никаких. Странно. Все пирамиды, построенные в период пятой-шестой династий, просто испещрены иероглифами. Из них составили целую книгу под названием «Тексты пирамид», а тут совсем пусто.

— Ты хочешь сказать, что храм, как и Сфинкс, построен очень давно?

— Явно не Хефреном. Много раньше.

Побродив еще немного внутри храма, девушки не нашли ничего интересного, что привлекло бы их внимание. Обойдя мощную колоннаду Храма Долины еще раз, они вышли с южной стороны, откуда открывался вид на Сфинкса и Великие пирамиды.

— Смотри, а лицо у Сфинкса странное… Не негр и не европеец.

— Это вообще другая раса. Хотя атрибуты фараона присутствуют.

— Мне кажется, что на фоне такого огромного туловища размер головы маловат. Будто ее обточили… когда высекали из того, что было сделано сначала.

— Возможно, — отрешенно бросила Варя. — Смотри, эта дорога хорошо сохранились. Плиты как точно пригнаны, будто недавно положили. Пойдем туда.

— Пошли, — пожала плечами шведка.

Девушки присоединились к небольшой группе немецких туристов, обходивших территорию знаменитого некрополя. Пока гид что-то объяснял отважным пенсионерам из Баварии, мнимая англичанка шепотом обратила внимание своей подружки на то, что пирамида Хафры явно строилась в два этапа, поскольку в ее основании лежали такие же огромные блоки, из которых были сложены стены Храма Долины. А поверх гигантских монолитов высились блоки меньшего размера и другой структуры. Та молча кивнула в знак согласия и чуть сощурилась, показывая, что это не ускользнуло от ее внимания.

Когда вместе с группой более молодых экскурсантов девушки вскарабкались в проход пирамиды Хеопса и проделали нелегкий путь по восходящему коридору к так называемой Камере Царя, они решили отдохнуть и поболтать. Несмотря на то что везде для удобства туристов было устроено электрическое освещение, сооружены деревянные помосты и лестницы, путь оказался не из легких.

— Слушай, Эли, — возбужденно зашептала своей подружке на ухо шведка. — Я читала, что дойти сюда нелегко, но чтобы так…

— Это же не прогулка по парку.

— Надеюсь, мы тащилась сюда не зря. Внизу я сделала отметки углов по основанию пирамиды. Нужно проверить положение и наклон вот этих узких вентиляционных отверстий из камеры.

— Их называют южная и северная шахты, и они выходят на поверхность, — подсказала мнимая англичанка. — Да их уже много раз проверяли до нас.

— Я все хочу сверить сама. Поможешь?

Варя согласилась. После нехитрых манипуляций с длинной рулеткой и угломером девушки склонились над экраном ноутбука, в программу которого Марго ввела измеренные величины. Трехмерная картина звездного неба над условно изображенной пирамидой начала медленно вращаться. Пунктиры двух наклонных линий из пирамиды указывали на звезды.

— Вот смотри. Северная шахта имеет наклон в тридцать два градуса и направлена точно на Полярную звезду. Из-за прецессии проекция этой линии медленно ползет по звездному небу. Сейчас это Альфа Малой Медведицы. Южная шахта имеет наклон сорок пять градусов и в данное время никуда не указывает. Я могу запустить отсчет в обратную сторону, пока в обеих шахтах не появится звезды, но двух точек маловато…

— Ты забыла, что в Камере Царицы тоже есть две шахты, — вспомнила Варя. — Правда, они были замурованы блоками, да и на поверхность пирамиды не выходят, как эти из Камеры Царя. Но их отыскали в точно таком же месте.

— Пойдем! — вскинулась шведка. — Измерим и введем в компьютер.

Увлеченные возможным открытием, девушки в спешке проделали обратный путь до пересечения с нисходящим коридором и спустились по нему до Камеры Царицы, которая располагалась несколькими ярусами ниже. Им никто не помешал проделать несложные измерения во второй камере и припасть к экрану ноутбука.

— Обе камеры имеют почти одинаковый наклон по тридцать девять градусов, — от волнения голос Марго чуть дрожал. — Пусть программа поищет дату, когда во всех четырех шахтах появятся звезды.

Медленно вращалось изображение звездного неба на экране. Словно волшебная машина времени прокручивала столетия в ускоренном кино. Девушки застыли, представляя себя маленькими фигурками в ярком треугольнике на условной земле в низу картинки. Наконец вращение звезд прекратилось, а в правом верхнем углу высветились пять строчек. Дата — две тысячи пятьсот лет до Рождества Христова и названия звезд: Альфа Дракона, Зета Ориона, Бета Малой Медведицы и Сириус.

— Этого не может быть! — в отчаянии вскрикнула шведка. Она перепроверила введенные ей самою данные координат углов пирамиды Хеопса, направление и углы наклона шахт. Потом запустила программу заново. Результат оказался прежним.

— Это как раз дата правления Четвертой династии в Египте, — холодным голосом, словно судья, вынесла приговор мнимая англичанка, — что только подтверждает авторство Хафры.

— Не верю! — кулачки Марго разом стукнули по своим коленкам, отчего ноутбук, лежащий на них, чуть не свалился на идеальную кладку каменных напольных плит.

— Не отчаивайся, — дружеская рука ласково легла ей на плечо. — Возможно, шахты из Камеры Царицы не зря были замурованы строителями, потом они могли зашифровать в этом послании какое-то событие, еще неизвестное нам… Кто говорил мне, что мир существует по циклическим законам? Давай посмотрим шире, возможно, увидим другой цикл и другие даты.

— Но я не знаю, на что еще опереться, — недоверчиво прошептала шведка. — У меня нет больше аргументов.

— Древние часто говорили о дуальности мира, — начала размышлять вслух Варя. — Они всегда упоминали аллегории, связывающие небо и землю. Солнце — это бог Ра, Орион — Осирис, Сириус — Исида, Тот — Луна… Ты знаешь, что расположение трех Великих пирамид повторяет три звезды из пояса созвездия Ориона, а их масса пропорциональна яркости этих звезд?

— Нет…

— А то, что периметр основания пирамиды Хеопса относится к ее высоте, как диаметр к длине окружности. Два пи. А ее высота и периметр в масштабе 1: 43 200 равны ее радиусу и длине экватора Земли?

— Ты сказала 43 200? Так это же в точности период Большой прецессии из-за влияния больших комет на Землю…

— Пирамиды полны таких «совпадений». Это просто справочник мировых констант. И заложены они в миллионы тон известняка и гранита на огромном горном плато, способном выдержать такой «справочник» тысячелетиями.

— Эли, еще, — умоляющим голосом пролепетала Марго, говори!

— Хорошо. Если на то пошло, то имена фараонов Хеопса, Хафры и Микерина ничем не примечательны в истории Египта. Они сами решили прославить себя. Думаю, что логичнее было бы называть Великие пирамиды более достойными именами. Осирис, Исида и Гор. Тогда логично продолжить мифологию и вспомнить, что небесный двойник бога Осириса, созвездие Орион, которое древние называли Сах, «Шагаюший широко» всегда связан с Млечным Путем. Его древние называли «Извилистый водный путь». Следовательно, если три Великие пирамиды отображают созвездие Ориона, то рядом должен быть отображен и Млечный Путь. Лучшего кандидата на эту роль, чем Нил, трудно придумать.

— Ну ты даешь, подруга, — вскрикнула Марго. — Сейчас найду карту Нила и введу в программу.

— Только не забудь сделать поправку к востоку. Метров триста. Есть сведения, что русло смещалось.

Несколько минут напряженного ожидания — и тишина Камеры Царицы огласилась радостным воплем Марго. Картина звездного неба на мониторе ее ноутбука остановилась в совершенно ином положении, а в правом верхнем углу светилась дата 10 500 лет до Рождества Христова.

— Это же эпоха Льва, — визжала шведка, не в состоянии сдержать своей радости. — Взгляд Сфинкса направлен точно на созвездие Льва в день весеннего равноденствия… Я знала, знала! У Сфинкса могла быть только голова льва, а не какого-то там фараона… Стрела Хельги не соврала!

На шум в Камеру Царицы начали заглядывать любопытные туристы. Девушки, как могли, успокоили их.

— Ты считаешь, что найденных совпадений будет достаточно для твоей дипломной работы? — с легкой иронией спросила Варя.

— Да это будет сенсация, и не только у нас в университете! — глаза Марго просто светились восторгом. — Я приглашу тебя на доклад, как соавтора. Приедешь?

— Не думаю, есть другие интересы, — уклончиво охладила пыл подружки мнимая англичанка. — У меня до сих пор не выходит из головы фраза о двух путях в Пятый Дуат.

— Давай поищем другую дорогу на карте.

— Думаю, что речь идет не о реальной дороге… Именно путь. В мифологии Египта религиозные представления о строении мира часто перекликаются с истинными знаниями и научными фактами. Они хитро вплетены в общую ткань, словно серебряные нити. На них все держится, но нити не видны. Греки даже ввели понятие герметичности. Гермес так умел скрывать истину от непосвященных, что это стало поговоркой.

— При чем тут Гермес?

— Это более позднее греческое имя того, кого египтяне звали бог мудрости и знаний Тот. Согласно их мифологии, Тот научил древних египтян математике, письменности, астрономии, медицине… Короче, всему. Он всегда занимался науками и стоял в стороне от политики. Древний город знаний в Египте, где верховодил Тот, назывался городом Инну. Позже греки переименовали его в Гелиополис.

— Едем в Гелиополис! — вскинулась Марго.

— Остынь… Текст на стеле у Сфинкса прямо указывает, что возрождение Осириса происходило именно здесь. Думаю, что весь некрополь Гизы задуман только поэтому. Авторы Великих пирамид и Сфинкса обладали не только знаниями, но и ювелирным мастерством, чтобы сложить из огромных каменных глыб комплекс, с точностью в доли миллиметра и ориентированный в тысячные доли градуса. Тут все имеет свое значение. Две даты, которые нашла твоя программа, не случайны.

— Две тысячи пятьсот и десять тысяч пятьсот?

— Да. Предположим, что тут зашифрована какая-то точка. Нужно измерить по карте расстояние от этой пирамиды до Нила.

— Не вопрос, — Марго застучала по клавишам ноутбука. — Получилось 6799 метров до старого русла.

— У египтян в то время мерой длины был царский локоть в 52,3 сантиметра, — стала припоминать Варя. — А ну-ка, раздели полученное расстояние на длину локтя в метрах.

— Момент… — не прошло и минуты, как шведка подняла на Варю широко раскрытые от удивления глаза. — Ровно тринадцать тысяч. Это же сумма звездных дат…

— А такая дорога на схеме есть?

— Нет, есть только от Нила до Храма Долины…

— Похоже на второй путь в Пятый Дуат.

— Но дороги же нет, — растерянно протянула Марго.

— Было бы странно, если бы его начертили красной краской… А скажи-ка мне, в какой пропорции делится расстояние отсюда до Нила через храм.

— В метрах?

— В локтях, конечно!

Короткой дробью пробежали пальчики по клавиатуре… и шведка застыла, не решалась оторвать глаза от экрана. В напряженной тишине были слышны чьи-то шаги и пыхтение в коридоре, ведущем в Камеру Царицы. Наконец Марго выдавила из себя:

— Пропорция точная. Десять тысяч пятьсот и две тысячи пятьсот… Эли, ты гений!

— Что здесь происходит? — в камеру ввалились двое охранников. — Кто кричал?

— Это мы спорили, как пройти в Нижнюю Камеру, — быстро нашлась Варя. — Мы заблудились. Простите, пожалуйста.

— В коридоре есть указатели, — недружелюбно рявкнул один из охранников.

— Вернитесь к красному плакату, — спокойнее объяснил второй, увидев округленные глаза шведки. — Потом вниз. Только там испачкаетесь. Нужно будет пробираться ползком. Клаустрофобией не страдаете? Если почувствуете страх, возвращайтесь сразу. Ничего интересного внизу нет… а вот вытаскивать оттуда на веревках очень сложно. Одежду порвем, кожу поцарапает. Так что подумайте.

— Нет-нет, — успокоила вояк Варя. — Мы тренированные. По пещерам не раз лазили.

— Тогда разговаривайте потише, а то мы подумали, что здесь террористы…

Еще раз окинув недружелюбным взглядом щупленьких туристок, вояки удалились, обсуждая что-то по-арабски. Девушки вздохнули с облегчением и отправились в Нижнюю Камеру пирамиды. Вернее, впереди уверенно шла мнимая англичанка, а за ней, с опаской озираясь по сторонам, плелась шведка.

Им действительно пришлось нелегко. Протискиваясь в узкие лазы и продираясь через небольшие пробоины в толстых стенах, девушки то оказывались в небольших комнатах, то в наклонных коридорах. Когда же дорогу преградила массивная стена, они поняли, что уперлись в тупик. Под электрической лампочкой сбоку висела табличка, где на нескольких языках сообщалось, что это самая нижняя точка исследованного лабиринта Великой пирамиды, так называемая Нижняя Камера. Она была абсолютно пуста.

— Неужели больше ничего нет? — растерянно озиралась по сторонам Варя. — Что-то должно быть еще.

— А что ты ищешь?

— Пока не знаю сама, но многое сходится на Нижней Камере.

— Что сходится-то?

— Если я правильно помню, Камера Царицы расположена на вертикали пирамиды, примерно на трети высоты. Мы опустились по вертикали метров на восемьдесят от Камеры Царицы…

— Мне кажется, что все двести, — Марго обхватила себя руками, будто ее пробрал озноб.

— Углы наклона коридоров в пирамиде составляют ровно половину наклона сторон — двадцать шесть градусов. Считая шаги по обоим коридорам и в колодце, у меня получилась эта цифра. Значит, мы сейчас ниже нулевого уровня метров на тридцать. Пирамида Хеопса построена вокруг большого холма известняка, стало быть, это тоннель в скале. Не думаю, что строители пробивали такой тоннель в монолите просто так.

— Наверное, у них была какая-то мысль.

— Думаю, что очень конкретная, если им пришлось выбрать отсюда тысячи тонн камня.

— Прятали сокровища?

— Ты бы стала строить над своим кладом огромный маяк, видимый на плоскогорье за десятки километров? — усмехнулась Варя. — Нет, это построено здесь потому, что другого такого места нет.

— Место силы? — встрепенулась шведка.

— Что-то в этом роде… Я никак не могу вспомнить из мифологии, что предшествовало возрождению Осириса.

— А когда это происходило?

— Летом. Перед разливом Нила. Ждали восхода Сириуса…

— Как Вам не стыдно, юная леди, — осуждающе покачала головой Марго. — Это же летнее солнцестояние. Ваш день рождения. Ему предшествует «темный период», когда Сириус скрыт за горизонтом на семьдесят дней. И вот он впервые поднимается из небытия. Рассвет двадцать второго июня просто магический. Уж Вам ли этого не помнить, Ваша светлость, — она сделала торжественный поклон, делая вид, что придерживает руками воображаемые пышные юбки.

— Поднимается из небытия, — как завороженная повторила слова шведки Варя, не обращая на остальное внимание. — Сириус поднимается снизу… Тут должен быть тоннель!

— Как тоннель? — Марго даже оглянулась.

— От самого Нила. К Нижней Камере. Через какую-то остановку под Храмом Долины… Это и есть второй путь к Вратам Времени!

Хорошо, что в этот момент, кроме двух отважных исследователей пирамиды, никто не решился опуститься так глубоко. Они сидели в одиночестве, разглядывая грубо отесанные стены. Постепенно какая-то апатия стала овладевать ими. В напряженной тишине появилось ощущение, что страх постепенно наполняет их души. Сознание того, что они абсолютно беззащитны под нависшими миллионами тонн камня, вынуждало поторопиться.

— Пойдем… — заскулила Марго. — Вдруг там что-нибудь сдвинется в проходе. Он такой узкий.

— Ты же сама высчитала, что пирамида стоит уже тринадцать тысяч лет, — попыталась успокоить спутницу Варя.

— Вот я и говорю, старая очень. Вдруг что прогнило…

— Да она столько землетрясений выдержала, что никакой бомбой не взять.

Упоминание о землетрясении прозвучало явно зря. Это было последней каплей. Шведка подхватилась и на четвереньках стала пробираться по узкому проходу наверх. Мнимая англичанка с сожалением окинула напоследок самую нижнюю точку пирамиды и отправилась за перепуганной подружкой.

Яркое африканское солнце и сухой горячий ветерок показался девушкам милее всего на свете. Короткое добровольное заточение у одной их них оставило тягостные воспоминания, у другой — ликование от разгаданной тайны.

— Хватит нежиться, — подтолкнула Варя подружку. — Пошли скорей!

— Куда? — она приняла явно оборонительную стойку.

— Как куда? Тоннель искать!

— Эли, ты, конечно, гений и фанат, но не до такой же степени. Да меня теперь никаким калачом в эти катакомбы не затащишь. Я лучше тут умру!

— Ладно, живи.

Мнимая англичанка круто повернулась и решительно направилась в сторону Нила. А у оставшейся Марго на лице отобразилась целая буря переживаний. Она то решалась бежать за подругой, то поворачивалась в сторону отеля, то кричала вслед удаляющейся фигурке просьбы вернуться, то в отчаянии топала ножкой. Потом, громко ругаясь по-шведски, уныло побрела в сторону ненавистной реки…

— Я знала, что все англичане ненормальные, но чтобы и девочки были такими психами. Это слишком… Я, конечно, благодарна тебе за Хельгу, но, может, потом как-нибудь…

Однако никакие угрозы и просьбы не могли остановить худенькую Эли.

— Лучше достань свой ноутбук и подскажи направление. Остальное я сделаю сама.

— Да, пожалуйста, — Марго скинула с плеч рюкзачок и включила переносной компьютер. — Вон за тем бугром…

Действительно, в указанном месте оказалось старое русло Нила. Высохшее дно одного из рукавов великой реки было выложено плотной глиной и камнем. Веками вода вымывала менее плотную породу оставляя что-то вроде природного бетона. Какой-то катаклизм изменил течение, оголив под солнцем бывшую артерию. Западный берег старого русла шел вдоль скалы. Очевидно, это было оконечностью плато Гиза.

Варя отыскала удобное место и спустилась вниз. Побродив немного по высохшему дну русла и внимательно разглядывая стенки скалы, она заметила одну интересную особенность. Почти у самого дна была явно искусственная каменная кладка.

— Как ее раньше никто не заметил? — удивилась Марго, когда поняла, о чем толкует ей подруга.

— Потому что мы знали, что ищем!

Прошло не менее часа, пока девушкам удалось вытащить несколько камней из засохшей на солнце кладки. Ее давно никто не тревожил, хотя камни были только плотно пригнаны друг к другу, но не скреплены цементом или гипсом.

— Ты не стой там, — крикнула Варя, протискивая свое щупленькое тело в образовавшееся отверстие. — Лучше иди в отель. Я вернусь вечером.

— Нет, я тебя не брошу!

— Иди, а то зажаришься на солнце… С собой я тебя все равно не возьму… Уходи.

Ее шаги и голос быстро затихли в черном проломе каменной кладки, так долго скрывавшей свои секреты. Шведка никак не могла решиться на повторное путешествие в «катакомбы». За черной дырой ей мерещились все ужасы того и этого света. Выкурив подряд пару сигарет, Марго махнула на все рукой и пошла в отель.

Варя помолилась всем богам Египта и вытащила из кармана маленький фонарик. Надолго не хватит, но искать что-то и потом возвращаться у нее не было терпения. Нужно не сбиться, считая шаги. Через несколько километров она окажется под Храмом Долины. Третья Книга манила к себе. «Тут ей самое место», — размышляла девушка. Вода и колоннада в виде буквы «Т» в храме совпадали с ее видением. Очевидно, под теми колоннами есть какой-то зал или комната, где над претендентом совершается последний обряд. Он проходит… а может, и не проходит последнее испытание перед тем, как предстать перед Вратами Времени.

Скорее всего, в тексте на стеле у Большого Сфинкса упоминается два пути к Пятому Дуату, потому что один путь для простых смертных. Они умирают естественным путем, то есть навсегда. Их тела бальзамируют и хоронят согласно священному обряду, и только немногие знают, что у бедняг нет шансов на воскрешение, подобно Осирису. А второй путь — через тоннель для посвященных. Для тех, кто рожден в день Тхар. Как сказала эта шведка… раз в тысяча сто семьдесят три года. Она не зря с детства разговаривала с Александром, и не зря ей достался гребень Хатшепсут Они родились в день Тхар, и по праву рождения стали избранными. Впрочем, в этот день рождается не так мало народу на планете. Очевидно, есть что-то еще, влияющее на судьбу. Возможно, это собственный выбор, а может быть, и наследственность.

Варя осторожно коснулась своего затылка. Небольшой черепаховый гребень прятался в ее прическе. Она уже привыкла к нему, и казалось, что он там был всегда. В январе будет год, как она ступила на эту землю, как все закружилось вокруг… Неожиданно под ногами захлюпала вода, и это отвлекло девушку от воспоминаний. Тоннель был почти правильной круглой формы, в ее рост. Оглянувшись, Варя увидела далеко позади свет в проеме кладки. Значит, он был прямым. Интересно, если тоннель горизонтальный, то раньше он был полностью заполнен водой. Аквалангов в те времена не было. Это самая простая защита от любопытных и нежданных гостей. Несколько километров под водой никто не пронырнет. Всякий должен был погибнуть прежде, чем доберется до комнаты под храмом… Варе вспомнилась картинка на каменном блоке в храме Хатхор, который им пришлось разбить, чтобы достать гребень. Там тоже двое атлетов топили жертву. Причем жертва за миг до этого участвовала в половом акте. Это символ зачатия, плодородия и возрождения. Вот в чем дело! Стало быть, посвященный должен пройти испытание смертью. Если он избранный, то его интеллект не даст физическому телу погибнуть. Сознание можно развить до такой степени, что оно будет управлять не только внутренними органами, но и каждой клеткой. Третий глаз станет новым сердцем для всего организма.

Он будет не только управлять правильным делением клеток, исключая ошибки, накопление которых приводит к болезням и смерти. Третий глаз еще сможет питать энергией каждую клетку. А черпать эту энергию он сможет из космоса, который отнюдь не пуст. Но тогда не только жизнь, но и смерть будет полностью подвластна сознанию. Идеально. Если не сказать — божественно. Значит, чтобы стать богом, нужно родится в день Тхар, получив от кометы Цирцеи некие уникальные свойства. Скорее всего, это связано со способностью активировать участок мозга, который называется Третьим глазом. Затем прочесть две Книги из Тайной комнаты, испытать себя смертью, и если останешься жив, то появится возможность прочесть Третью Книгу. Тогда Врата Времени подвластны, они откроют другие миры. Этот путь и есть отбор среди рожденных в день Тхар. Его проходят единицы.

— Господи, откуда я все это знаю?

Воды стало по колено, но девушка только ускорила шаг. Она жаждала испытать себя смертью… Стоп. 5491 метр от входа в тоннель, это ровно 10500 царских локтей. Подсознательный счет она не прекращала ни на шаг. Значит, Храм Долины над головой. Но воды едва по пояс. Желтеющее пятно электрического фонарика выхватило из темноты металлические скобы, ведущие куда-то вверх. Лестница в зал! С замирающим от волнения сердцем Варя просто взлетела по ним, не думая о возможных ловушках. Ее ждала большая квадратная комната, украшенная по стенам и потолку рисунком на камне. Это была картина звездного неба. Солнце вставало в созвездии Льва. Находясь под впечатлением открытия, девушка затаила дыхание и зажмурилась…

Однако ничего не произошло. Не было ощущения блаженства и мелькавших картинок в сознании, как это она дважды испытала при встрече с первыми двумя Книгами из Тайной комнаты. Третьей книги не было!

— Уплыла твоя Книга, — неожиданно прозвучал в ее сознании чужой голос.

— Давно уплыла отсюда, — вторил ему эхом другой, насмешливый.

— «Буль-буль» сказал на прощание, — слова слились со львиным рычанием.

— Крестик на карте стерся, — хихикнул знакомый детский голосок.

— Нужно поставить другой крестик, — вторил ему прежний насмешник.

— Сыграем в крестики-нолики, — голосок удалялся. И все затихло.