Закат над Атлантикой позолотил все вокруг, оставив только яркую дорожку на водной глади. Солнце клонилось к горизонту, лишая последней надежды пятерых человек, бродивших кто по колено, кто по пояс в воде. Маленькая бухточка, обрамленная справа и слева скалистым берегом была исследована за час вдоль и поперек. Все продрогли, устали и уже не очень верили в успех поисков. А главное просто не понимали, зачем нужно было срываться на ночь глядя в эту злосчастную Изумрудную бухту. Уже сутки они не спали, да и купить гребешок можно было в любом сувенирном киоске. Однако Варя твердо стояла на своем, если ее не довезут до этой бухты она пойдет пешком.

Из уважения к Кейт, которая попросила всех не расстраивать девушку пережившую стресс, и тоже готовой идти пешком вдвоем, все разместились в джипе Симаса и взятой напрокат машине. Никто не засекал время, но все достаточно продрогли во время поиска и даже подумывали об ирландском чае. У всех, кроме Вари, были сомнения, что заколку нужно искать именно здесь и сейчас. Хотя шторма или грозы за прошедшие сутки на острове не было, и шансы найти пропажу сохранялись.

Едва солнечный диск соскользнул в океан, как сумерки темной пеленой затянули маленькую бухту. Варя включила прихваченный хозяйственным рыбаком фонарь и продолжила поиски. Остальные собрались на камнях у кромки воды, растирая полотенцами озябшие тела. На уговоры хотя бы немного погреться девушка не обращала внимания. У некоторых уже мелькала мысль, что у нее началось обострение, и только Кейт была спокойна, стараясь подавать пример стойкости продрогшим искателям серенького гребешка.

– Симас, – неожиданно обратился к рыбаку Иван, – можно ли фонарем посигналить с помощью цветных стекол?

Капитан уверенно кивнул, объяснив, где переключатель. Впрочем, сразу уговорить Варю на небольшой эксперимент не удалось. Только клятвенное уверение Ивана, что он не будет брать фонарь из рук Вари, а только покажет, как изменять цвет его луча, позволили выполнить странный маневр.

– Что это даст? – удивилась Лиза.

– Разные предметы по-разному отражают цвет, – пояснил он. – Солнечный свет содержит весь спектр видимый нами, а вот в синем или красном отражение будет разное.

Не успел он закончить свою мысль, как из воды раздался торжествующий крик.

– Ура-а! Он у большого камня почти засыпан был другими, а тут вдруг как вспыхнет. Я его, родимого, сразу и нашла. Вот…

Она не выпускала из дрожащих ладоней небольшой женский гребень. Невзрачный и серенький. Однако глаза девушки просто сияли счастьем. Лиза и Кейт принялись растирать полотенцами щуплую фигурку, которой и купальник-то особо не был нужен.

– Я предлагаю побыстрее вернуться к ирландскому чаю, – бывшая медсестра посмотрела на капитана, – а некоторым лучше сразу к стаканчику виски. Не ровен час простынем перед фестивалем.

Все оживились, засобирались, попутно нахваливая догадливого Ивана.

Когда они вернулись к гостиному домику под вывеской «O'Gradys», все с удивлением заметили припаркованный у забора пикап с яркой надписью вдоль кузова – «Старая башня», а у запертой двери томился посыльный с большим бумажным пакетом, украшенным такой же рекламой.

Кейт, сидевшая на переднем сидении рядом с водителем, первой подошла к посыльному с вопросами. Тот обрадовано вручил хозяйке пакет, сказал, что все оплачено и был таков. Остальные не предали этому маленькому эпизоду значения пока хозяйка не стала выкладывать на стол в гостиной содержимое пакета. Среди них каждый обнаружил то, что было ему по вкусу.

Симас с любовью погладил бутылку ирландского виски «Jameson Rarest Vintage Reserve» сорокалетней выдержки. Кейт с любопытством покосилась на коробку с сыром «Moose Cheese», который делают из молока лосих на швейцарской ферме Elk House. Лиза чуть не захлопала в ладоши, увидев элегантную коробку конфет «Richart», выпускаемых известной компанией в Лионе. Иван облизнулся на солидный кусок испанского горного хамона «Serrano» в вакуумной упаковке. Больше всех радовался Мерти, когда увидел солидную круглую коробку из прозрачного пластика, в которой красовался ирландский торт с брусникой. На краешке стояла скромная пластиковая баночка с ирландским кофейным мороженым, на которую никто не обратил внимания. Она досталась Варе.

– «От Святого Патрика», – прочла хозяйка строчку на фирменной открытке ресторана «Старая башня».

Все удивленно переглянулись, и только Варя, как ни в чем ни бывало спросила:

– Старая башня? Что это?

– На вершине Нокхавен во времена Наполеона была построена сторожевая башня. Потом ее забросили, а лет десять назад ее выкупил у мэрии острова Броган. Теперь там хороший ресторан с видом на океан.

– Ему с той башни виднее…, – по-детски хихикнула девушка, – А, что! – с явным удовольствием подхватил эту мысль Симас. – Есть хорошая ирландская поговорка. «Если виски не может излечить болезнь, она – безнадежна.» Мы все продрогли, и подлечиться не помешает, а это лекарство сорок лет настаивали в бочках из-под крепленого вина.

Такой аргумент перевесил все сомнения, и дружный коллектив принялся за работу. Хозяйка едва успевала отвечать на вопросы – как нарезать, куда положить, какую посуду можно взять. Когда же все уселись вокруг накрытого стола, Иван взял слово:

– Надеюсь, в Ирландии гостю можно произнести тост, – ему дружно закивали. – Тогда предлагаю выпить за удивительную хозяйку этого дома, в который мы нежданно принесли столько хлопот и проблем, и которая так душевно помогла нам, что это тепло мы будем всегда хранить в наших сердцах. За вас, Кейт!

Все дружно начали чокаться, а Лиза с Варей расцеловали хозяйку. Они еще долго сидели за столом, вспоминая события двух последних дней, внезапно сблизивших их, таких разных и таких чем-то очень схожих.

– Сознайся, – Лиза присела к Варе на диван, – твоих рук дело?

– Не рук, – улыбнулась девушка, интригующе касаясь своего гребня.

– Хочешь сказать, что мы не зря мерзли в той бухточке.

– Лучше позвать Ивана. У меня от вас нет тайн.

Супруги расположились в креслах напротив Вари, собираясь не пропустить ни слова.

– Начну с того, что все не случайно в нашей жизни. Я убеждаюсь в это каждый раз… Вот прошлым летом я вроде бы случайно познакомилась в метро с девочкой Ниной. Она воспитывалась у бабушки, так как родители погибли. Меня взяли к ней на работу воспитательницей, поскольку девочка непростая, но мы ладили. Через пару недель мы уже были на Мертвом море, где я получила четкий приказ передать на хранение старинную шкатулку. Не буду вдаваться в подробности, но это была шкатулка императора, и привезти ее нужно было из Испании.

У слушателей от удивления приподнялись брови.

– Некая организация охотилась за этой шкатулкой, поскольку в ней были документы хранящие информацию о координатах кургана, в котором спрятаны 9 624 золотых таблички с текстом книги, которой более тридцати восьми тысяч лет. Мне пришлось силой вырвать эту шкатулку у одной испанки по имени Тереса-Катарина Кабрера.

Супруги переглянулись, не представляя, как девушка могла что– то взять силой.

– Представляете мое удивление, когда я спросила у сестры Рамиро, оформлявшей мне приглашение в отель «Черный дуб», кто дал ей мои координаты. Это была та самая Тереса. Сначала я подумала, что испанка не знала о моей осведомленности, иначе зачем бы ей так «светиться», но потом уловила на себе враждебное воздействие. Гребень в моей, с позволения сказать, прическе является сильным артефактом, способным защищать своего хозяина. Мне его помогли найти в Иорданской пещере неподалеку от знаменитой Петры. Собственно говоря, сила гребня фараона помогла нам отыскать тебя, Лиза, на Белухе.

Подруга благодарно кивнула, сдерживая нахлынувшие эмоции.

– Думаю, не случайно мы узнали о Изумрудной пещере и мифологической богине Дану. Меня кто-то хорошо «просчитал». Я сделала вид, что «купилась», полагаясь на защиту гребня Хатшепсут. Оказалось, что это было очень самонадеянно, он не имеет силы в воде. Я этого не знала. Очевидно жрецы, откуда-то взявшие этот артефакт для защиты Хатшепсут, рассчитывали, что царица Египта не будет купаться, как я, в Атлантике.

Для Ивана и Лизы подруга открывалась совсем в ином свете.

– Вчера было полнолуние, пик иньской энергии – поглощения или приятия. Я же работаю с янской энергетикой, как и фараонов гребень. Вода тоже поглотитель. Все сложилось не в мою пользу. Почувствовала опасность, как только ступила в воду. Какое-то время боролась, но силы были неравны. Последнее, что я помню, как сбросила гребень в воду.

– А потом?

– Потом провал в памяти. Пока не могу пробиться через блок. Ведь не секрет все, что с нами случается, что мы видим или слышим, хранится в памяти, мы только не можем вспомнить. Для этого нужно нарабатывать связи, нейрологи говорят выстраивать нейроны в сети.

– Кейт сказала, что это был какой-то «Испанский шепот», – вспомнила Лиза.

– Я разберусь. Главное гребень Хатшепсут со мной.

– А что этой испанке нужно?

– Книга. Думаю, они попробовали ослабить мою волю какой– нибудь инъекцией, чтобы заставить меня сказать, где находится книга. Я об этом подумала: мои блоки можно снять, только проведя определенный ритуал в одном из мест силы. Убивать меня не в их интересах, долго держать взаперти боязно. Хотя полиции на острове нет, но на катере дойти не проблема. Скорее всего подложили какую-нибудь свинью и бросили в людном месте.

– Да, мы нашли тебя на пустынном пляже, в чьем-то халате.

– А вот это интересно, – вскинулась Варя, – надеюсь его не выбросили.

– Еще Ваню заставили отдать крупную сумму…

– Лаза, – одернул ее Иван.

– Узнаю́ банкира, – хихикнула девушка. – После смерти Гридман – бабушки девочки Нины, о которой я говорила – мне пришлось вмешаться, чтобы Хосе-Луис вернул Нине солидную сумму, переданную ранее банкиру этой самой Гридман. Похоже им неймется… Не волнуйтесь, я вытрясу из Хосе все до копеечки.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – удивилась подруга. – Тебя же могли убить. И за меньшее лишают жизни.

– Я им пока нужна. Впрочем, это моя жизнь, и я сама ее выбрала.

– Зачем?

– Я верю, что была рождена для этого. Без громких слов, история русов и моей страны стали для меня главным в жизни… И я не отступлю. Очевидно это почувствовали учителя и дали мне шанс.

Они немного помолчали, но девушка вдруг вспомнила:

– Сегодня я немного пошалила с этим пакетом, хотелось проверить как себя чувствует гребень Хатшепсут. Так что завтра мы непременно должны заглянуть в ресторан «Старая башня» и оставить кое-что на чай, а то еще обидится кто… Лиз, не смотри так на Ванечку, все будет хорошо.

– Ты хакер? – неожиданно спросила подруга.

– Ну, в каком-то смысле да, но это не значит, что я стала воришкой. У меня нет ни счета в банке, ни малюсенькой квартиры, ни машины. Снимаю где-нибудь уголок, одеваюсь в китайские тряпки и не играю в азартные игры. Меня волнует другое.

– Ладно, давайте спать, – подытожил Иван. – Утро вечера мудренее.

После бессонной ночи и всех волнений тишина быстро овладела домом. Усталые бойцы не сопротивлялись, отдавшись во власть повелителей снов. Трудно сказать, был ли это Греческий бог Гипнос, живущий в пещере, где брала свое начало река забвения Лета; или его сын титан Морфий, навевавший сны; а, может, это был Меркурий, сопровождавший сны смертным по велению римского бога сна Сомна, жившего в своей пещере снов. Так или иначе, каждый погружался в свое сновидение, и, как гласят легенды, боги посылали сладкие сны влюбленным, а кошмары жуликам и убийцам.

Варе снился странный сон, в котором она никак не могла найти подходящие сапоги. Такие, чтобы не только в пору ей были, но и всем демонстрировали, что перед ними настоящий пират. Сапоги должны быть с ботфортами, куда можно и стилет, и какой-нибудь пистолет спрятать, а то и мушкет.

– Ну, на счет мушкета, ты погорячилась, подружка, – услышала девушка знакомый женский голос, – как ты с ним ходить будешь, я уже не говорю фехтовать!

– Грейс?

– Святой Патрик, какая сообразительность! Только не шуми, а то кто-нибудь обязательно проявит нескромность.

– Ты мне снишься или это наяву?

– Открой глазки. Мне казалось, что ты научилась видеть в ментальном плане. Это сложнее, чем говорить, но позволяет избегать ошибок. Эмитировать голос могут многие, а держать одновременно с ним картинку нужна энергия. Не всем дано. Так что, сейчас можешь полюбоваться на королеву пиратов, примерно так она когда-то выглядела. Обрати внимание на мои сапоги, ботфорты должны быть мягкими, чтобы собирать их в гармошку на берегу и подтягивать вверх, чтобы спрыгивать с лодки на мелководье. Здесь нужны кармашки для пары кинжалов или короткоствольного пистолета. Мне Домналл подарил перед смертью двуствольный фаустер, я часто его носила в левой ботфорте. Только все это окажется в нужную минуту под рукой, если сапоги ты пошьешь на заказ. Мерить бесполезно… А ты решила стать на путь джентльмена удачи? Одной харизмы тут мало, нужно первой бить в глаз. Причем так, чтобы синяк заметили все. Тогда клиент будет твоей ходячей рекламой… Ну, или наоборот. Подумай об этом на досуге.

Без прелюдий Грейс перескочила на следующую тему.

– Так что там с моими косточками? Тебе удалось их отыскать? У меня просто кулаки чешутся. Хочу найти все, что осталось от Рамиро… и своими руками. Не верь испанцам! Это трусы, которые только играют в настоящих мужиков. Так предать женщину, которой клялся в вечной любви! О, моя месть будет жестока… Его пепел канет в Лету.

– Грейс, – девушка попыталась прервать поток гнева, – разве ты…

– О, Бадб и Немаин, я призываю вас к отмщению.

Внезапно голос оборвался, и полупрозрачное видение встало перед Варей во весь рост. Оно молча вглядывалось, наклоняясь все ближе и ближе к ошарашенной любительнице истории.

– Сдается мне, подружка, что ты с кем-то уже обсуждала эту тему? Не переставай думать об этом. Вспоминай все детали. Тебе же показалось что-то странным. Покрути это в своем сознании. Сосредоточь внимание. Давай, давай, давай…

В наступившей тишине у Вари возникло неприятное ощущение, что кто-то самым бесцеремонным образом копается в ее голове. Чтобы прекратить это, девушка мысленно повторила:

– Меня удивило то, что ты не проявилась картинкой, а только говорила. Да и стиль разговора был не очень похож на твой.

– Вот как! Это интересно, какой же у меня стиль?

Видение подбоченилось и колыхнулось, словно облачко дыма от дуновения ветерка.

– Ну, такой… Агрессивный. А в последний раз разговор шел более плавно.

– Плавает сама знаешь что! Так и что же это был за пловец? Рамиро?

– Мне кажется, я догадываюсь, кто это мог быть.

– Кто такая Тес? Испанка… Ну, кто бы мог сомневаться! Ты давно ее знаешь? Что ты успела ей наболтать? Слушай, ты имя вообще спрашиваешь, прежде чем ментально общаться?

– Д-да, – девушка опешила от такого натиска.

– И она подтвердила? Впрочем, чего можно ждать от испанки! Все они одинаковы. Ну, ей придется ответить за такую наглость. Я то уж позабочусь об этом. Когда сие событие случилось… В вашем времяисчислении.

– Позавчера. Около пятидесяти земных часов назад.

– Я отвыкла от этого мира! Не представляешь, как хочется почувствовать эфес шпаги в ладони. Стоять на капитанском мостике, и назло всем чертям идти своим курсом. Даже если одноглазый Балор заглянет в душу… Мы должны совершить обряд прощания с воином. Слышишь? Найди мои косточки. Остальное очень просто. Ты же не зря дошла до этого острова. Ты же боец! Я чувствую в тебе силу. Ты могла бы быть в моей команде. Ах, какое славное было время!

– Позволь спросить.

– Я только этого и жду, подружка моя.

– Та… что прикинулась тобой.

– Самозванка.

– Да. Она сказала, что саркофаг, в котором тебя похоронили, верные люди могли перенести из разрушенной часовни в Белую пещеру.

– А часовню разрушили? Та-ак. А зачем в Белую пещеру? Нет. Живое к живым, мертвое к мертвым. Тебе хотят подсунуть чужие косточки. Ну, этот номер у испанцев не пройдет!

– Чтобы не ошибиться, мне нужны приметы.

– Святой Патрик! Череп с двумя глазницами, где когда-то были голубые глаза.

– Нет. Я спрашиваю о том, что оставило бы след на костях. Прости, у тебя случайно не выбивали зубы.

– Ты думаешь, что три дюжины головорезов терпели бы на корабле юбку, хозяйке которой можно было выбить зуб и она бы тоненько посвистывала в эту дырочку: «Свистать всех наверх» или шепелявила под грохот шторма: «Шон, подбери шкоты!»

Видение начало хохотать, широко расставив ноги и покачиваясь.

– А кольцо у тебя было?

Смех оборвался, как перетянутая гитарная струна, но в голове, словно эхо, еще долго не затихала последняя нота.

– Кольцо матери… Она была из рода Магвайр. В переводе это звучит, как серовато-коричневый. Серебряное колечко с авантюрином, это такой камешек коричневого цвета с золотыми вкраплениями. Я любила смотреть, как они поблескивали на солнце или от пламени свечи. Считался камнем оптимистов.

– У славян этот камень называли златоискр.

– Заклинаю, найди моё кольцо. Это талисман рода Магвайр. Озолочу.

– Мне не нужно твое золото Грейс. Я здесь не для этого.

– Узнаю слова воина, мне это по сердцу. Жаль, что мы не встретились с тобой раньше. Значит судьба не зря нас свела сейчас!

– Хорошо, только мне нужно знать хотя бы где тебя искать.

Образ королевы пиратов замер, словно связь с другим миром прервалась. Затем голос зазвучал мягче и задумчивее.

– В моей команде был юноша по имени Девин. Поговаривали, что он с северных островов и за что-то лишен наследства. Мальчик выглядел вдвое моложе меня, но всегда прикрывал мне спину. Несмотря на нежное личико, отлично владел шпагой и с двадцати футов метал любой нож так, что срезал уголок игральной карты. Я иногда ловила его робкий взгляд, но никогда не отвечала взаимностью. Мне ближе были зрелые мужчины. Нужно было заботится о семье и положении клана. Всегда находились желающие испытать на прочность корни «Черного дуба».

Варе показалось, что она почувствовала, как Грейс глубоко вздохнула, будто собираясь прыгнуть с обрыва.

– Когда я почувствовала, что пришло время отправляться на Темный остров, и стала сниться богиня Морриган, стирающая мои окровавленные одежды, Девин пришел попрощаться. Он был ангелом во плоти, голубоглазый, светловолосый, настоящий Энгус. До сих пор помню, как он взял мою ослабевшую руку и коснулся губами. Мне показалась, что тогда я умерла от счастья.

Голос замолчал, и в наступившей тишине девушка увидела эту картину. Через века, расстояния, миры и еще бог знает что эти искренние чувства вихрем пронизывали вселенную, проникая в открытую душу.

– О чем это я? – Грейс словно очнулась от глубокого сна. – Твой мир, девочка, создан для сильных переживаний. Кто-то ищет приключений, кто-то жаждет власти, кто-то чувственных наслаждений, кто-то творчества, кто-то удивительной любви. Когда планета проходит области темных энергий космоса, ее зеленые поля заполняет всякая нечисть. Потом планета переходит в светлые миры, и все парковки вокруг нее забиты желающими стать на время романтиками, поэтами, художниками. Особенно настойчивы те, кто хоть однажды испытал здесь пик наслаждения. Он знает, что это был не наркотик, не иллюзия виртуального мира, это была самая настоящая реальность. Они вновь рвутся сюда и готовы рискнуть. Всем. Отдать все, что имеют, но подписать новый договор. Для некоторых минута жизни здесь стоит тысячелетия в сбалансированном мире, живущем по Вселенским правилам.

– Ты тоже такой игрок?

– Да, – не задумываясь, ответила Грейс. – Даже не смотря на то, что серые стали продавать время пребывания на твоей планете. Контрабанда, конечно, но жаждущим это не важно. Наказание настигнет обе стороны, но это будет потом. Они отдадут всю свою энергию и знания ради еще одной попытки испытать наслаждение. Эта игра стоит любых свеч, какой бы ни была цена.

– И какой может быть цена?

– Серые умеют торговаться, поэтому определенного уровня нет. Выжмут все. Твоя планета стала лавкой времени. На каждую эпоху своя цена.

Например, быть приличным человеком в приличном обществе просто, значит цена поменьше. Стать героем в темные времена могут только сильные зрелые души, тут цена подскакивает, даже не смотря на то, что кто-то сознательно обрекает себя на серьезные испытания во тьме. Они идут во мрак ночи с факелом и мечом. В твоем мире их называют воинами без страха и упрека. Это верно. Не всякий подпишется на такую судьбу. Много позже, осмысливая пережитое, осознаешь, как все логично.

– Кто же допустил такое, чтобы из красивой планеты сделали лавку времени?

– Вселенский закон основан на добровольном согласии. Страстно жаждущий сам подписывает договор, обменивая все, что у него есть на золото. Продавец сам меняет это золото на время. Все справедливо.

– Но жителей планеты никто не спрашивал, – вскинулась Варя.

– А кто возражал? – резонно заметила Грейс. – Хитрость серых в том, что они спокойно живут среди вас, даже руководят вами. Спокойно пользуются вашим золотом, чтобы переделывать планету под себя. Вы им это позволяете. Стало быть все происходит по добровольному соглашению.

– Мне нужно время, чтобы обдумать это… Я обещала тебе помочь.

– Да, нам нужно отыскать мои косточки, чтобы провести обряд. Вот мне и подумалось, что Девин мог представить себе развитие событий, а, значит, вполне мог перезахоронить мой саркофаг. На нем должен быть вырезан развесистый дуб. Внутри, кроме меня, должна быть шпага, у которой эфес в виде дубового листа. И, ради всего святого, не бери череп с выбитыми зубами, у меня все были целехоньки. Разве что, над правым виском мушкетная пуля чуть царапнула, но запуталась в этих кудряшках.

Грейс засмеялась, накручивая на палец длинный локон и продолжила:

– Знаешь, этот юноша был очень умным, всегда придумывал какую-нибудь новую ловушку для жирных кораблей. Иногда сам играл роль приманки в шлюпке потерпевшего крушение корабля. Его поднимали на борт, отпаивали ромом, а ночью он снимал вахтенных и подавал нам сигнал. Так что, если бы Девин узнал, что кто-то затеял снести часовню или вытащить мой саркофаг, то придумал бы что-то эдакое. В Белой пещере можешь не искать, там похоронены обитатели острова, жившие задолго до нас. Девин любил противоположности, все ставил с ног на голову.

Призрак умолк, сложив руки на груди. В этой позе чувствовалась сила и уверенность. Варе тоже захотелось стоять вот так на борту раскачивающегося фрегата, всем своим телом сливаясь с его крепким корпусом, звенящим на ветру такелажем и тугими парусами, уносящими в неизвестность.

– Я надеюсь на тебя, девочка…

Когда ощущение чужого присутствия исчезло, Варя вспомнила, что у нее осталось одно незавершенное дело. Лучшего времени для его решения не было.