Не дожидаясь завтрака, Варя, Ленка и Галка постучались в кабинет Джузи. Он был не один. Еще двое молчаливых итальянцев стояли у окна.

– Ага, вот и русские принцессы, ― приветствовал девочек старик. ― Познакомьтесь с моими «женихами». Вар с ними уже знакома…

– Здравствуйте, Марчелло. Как поживаете, Николо?

– Привет, малышка! ― Загорелый крепкий мужчина, которого девушка назвала Марчелло, шагнул к ней навстречу с открытыми объятиями. ― А ты прав, старина. Даже подходить боязно. Вот кого нужно делать наследником. А?!

Они коротко обнялись, дважды коснувшись щеками. Николо был более сдержан и только кивнул приезжим. Сестрички чувствовали себя неловко и жались к Варе.

– Все в сборе. ― подытожил Джузи. ― Кто прогуляется с молодым человеком под ручку?

– Мы, ― взвизгнули разом сестрички.

– Ну, с двоими я давно не гулял. Ладно. Только не переверните.

Они прошли несколько комнат, пока не оказались в какой-то кладовке без окон. Русские остановились у коляски Джузи, а двое мужчин быстро освободили от старого барахла обшарпанный шкаф. За его скрипучей дверью оказалась еще одна. Марчелло и Николо достали солидные ключи и открыли по замку бронированной двери без ручки.

– Коморка папы Карло, ― хихикнула в ментале Ленка.

– Коморка Джузи, ― тут же поправил ее в ментале старик и протянул свой ключ Варе. ― Открой средний замок.

Мужчины, не вынимая ключей, открыли массивную, кое-где тронутую ржавчиной дверь. Пахнуло прохладой и сыростью. По очереди все зашли внутрь совсем маленькой комнаты, похожей на большой сейф, сестрички замыкали процессию, толкая впереди коляску с Джузи.

Николо подошел к большому колесу, закрепленному на стене у системы блоков, напоминавшем штурвал корабля, и жестом показал Варе зайти в большую плетеную корзину. Марчелло снял фиксаторы, и мужчины начали медленно крутить колесо, опуская худышку вниз, словно на лифте.

– А билет дадут? ― хихикнула в ментале Галка.

– Если помолчишь, ― цыкнула на девчонку Варя.

Вторым опустили вниз Джузи, затем двух девчонок и Марчелло. Николо остался наверху, выполняя роль лифтера. Подсвечивая себе под ноги, первым в темноту двинулся Марчелло, остальные за ним. Коридор, когда-то вырубленный в песчанике, был узким, с небольшим уклоном, иногда раздваивался. Никаких лампочек или указателей не было. Даже девчонки притихли, толкая перед собой коляску главы клана Валороссо. Варя с другим фонариком шла последней.

В какой-то момент старик подал знак остановиться и, протянув руку к стене, надавил на край скалы, едва выдававшейся внутрь коридора, камень повернулся вокруг вертикальной оси, освобождая нишу.

– Ну-ка, подсвети мне, ― попросил он худышку. ― Видишь рычаг?

– Потянешь вверх, дверь откроется, ― тихо проговорил старик. ― В любую другую сторону – всех засыплет. Шаги посчитала?

– Да, ― тихо подтвердила русская.

– Тогда заходим.

Варя осторожно повернула рычаг, и дверь медленно открылась. Марчелло посветил своим фонариком внутрь. В центре вырубленной ниши стоял круглый стол и полукругом около него скамейка без спинки, вплотную к скале. Помня свое первое посещение, Серая мышка жестами скомандовала сестричкам, что и как делать.

Джузи усадили в центре, рядом сестричек, а Варя и Марчелло сели по бокам. Выключили фонарики. Взявшись за руки, все затихли. Постепенно у каждого в голове зазвучали слова. Варя вспомнила молитву очищения, впервые услышанную здесь семь лет назад. Сестренки просто повторяли услышанные фразы в ментале, запоминая их. Так молитву повторили трижды, чтобы очистить свои души от суеты. По шороху одежды Варя поняла, что сидевший посредине Джузи достал что-то и положил посреди стола.

Все настороженно затихли. Варя отметила, что сестрички вели себя достойно, понимая необычность ситуации. Она протянула руку к середине стола и почувствовала тепло, идущее снизу. Уже не касаясь предмета на столе, как в первый раз своего посещения этой ниши в скале, девушка мысленно увидела прямоугольник из стопки металлических пластин. Она касалась их своим вниманием, мысленно оглядывая со всех сторон.

Поверхности листов необычной книги, испещренные ровными рядами выпуклых символов, хотелось ощущать подушечками пальцев, гладить, прижимать всю ладонь, на что Книга отзывалась теплом. Варе казалось, что они встретились, как старые друзья. Никто никому никогда ничего не объяснял, что нужно делать. Все было рассчитано на то, чтобы книга сама открылась гостю или наоборот. Если энергетический контакт с книгой не устанавливался, она не откликалась, представляя из себя набор пластин. Кто и как придумал этот простой механизм защиты от непосвященных, оставалось загадкой, но приводило в восхищение. Уровень развития представителя неизвестной цивилизации вызывал уважение. Как все просто и логично. Естественно. Ни ключей, ни кодов, ни отмычек. Книга сама решает, с кем ей общаться и кому открыть кладезь знаний, хранимых в стопке пластин, которые для всех остальных ничего не скажут. Ей не нужны «батарейки», она просыпается, когда рядом появляется носитель соответствующей энергии. Книга устанавливает контакт с таким человеком и питается его энергией. Носители других энергий ее просто не разбудят.

Девушка была уверена, что у сестричек все получится. Должно было получиться. Уверенность в том, что все неслучайно в ее жизни, наполняло ее щупленькое тело какой-то внутренней силой, с которой ей давно приходилось считаться. Варя откинулась назад, прижимаясь спиной к скале. В голове зазвучала незнакомая мелодия, она проникала в сознание, неся с собой информацию, которая каким-то образом самостоятельно заполняла память без осмысления. Такая же догадка и в первый контакт с Книгой удивила любительницу истории. Как просто можно запоминать огромные объемы информации! Не тратить полжизни на поиск и прочтение книг, всякий раз вникая и осмысливая то, что там написано. Оказалось, есть возможность убрать из обучения мучительный процесс осмысления и запоминания. Впрочем, он доступен не каждому. Книга сначала каким-то образом тестирует потенциального читателя.

Девушка поймала себя на мысли, что ей не хотелось вникать в процесс общения с Книгой. Ей захотелось просто общаться. Без условий и причин, просто получать удовольствие от этой странной мелодии, которая привносит в ее сознание и память новые образы, законы, данные, принципы. Хотя в основном они были связаны с биомеханикой человека, методиками тренировок, комплексами упражнений, арсеналами приемов нападения и защиты самых разных стилей и особенностей человека, простое восприятие их доставляло удовольствие.

Впрочем, получать удовольствие от новых знаний Варя могла с детства. Никто ее к тому не понуждал и не открывал секретов. Она росла сорванцом, предпочитавшим компанию мальчишек, которые всякий раз доказывали друг другу, кто сильнее, быстрее или умнее. А после набегов на сады или прыжки со скалы, ловли крабов или креветок, она могла часами сидеть с книгой, разбираясь в хитросплетении заговоров римских сенаторов и монархов, причинах побед и поражений нормандских викингов, смысловых формах славянских рун и особенностях дохристианских верований. Возможно, и то, что она родилась в семье двух профессиональных историков с огромной библиотекой, тоже было предрешено. Судьба…

Девушка даже не заметила, как закончилось глубокое погружение с Книгой силы. Кто-то настойчиво дергал ее за рукав:

– Варь, ― она узнала голосок Галки, ― Варь! Все, что ли?

– Сейчас. ― Серая мышка с большим сожалением расставалась с Книгой. ― Надо же, семь лет прошло с нашей первой встречи. Я и не заметила. Как будто вчера мы были здесь втроем… Как вы, девчонки?

– Нормально. Ленка вон тоже спрашивает, когда пойдем.

Худышка не увидела, а почувствовала, как Джузи куда-то убрал книгу. Все стали собираться в обратную дорогу. Варя поняла настроение итальянцев. Они каждый раз присутствуют при глубоком погружении новичков с Книгой, не доверяя никому остаться с ней наедине. У них-то сейчас еще тоскливее на душе.

Скорее всего, они уже намертво «привязаны» и к этой Книге, и к этому месту. Они стали хранителями и не мыслят иной жизни. Похоже, Николо так холодно встретил русских, что просто ревнует всех гостей к «своей» Книге. Неужели и сестренок ждет такая же участь? Хотя, скорее всего, они действительно хранят в своей памяти пятую главу Черной книги. В это можно только поверить, проверить может лишь сама Книга, признав их своими хранителями. Да, необычная судьба у девчонок. Интересно, понимают ли они это…

Возвращались молча, отчего путь казался длиннее и тяжелее.

Варя с сестричками сидела во внутреннем дворике под козырьком из виноградной лозы, листьев и свисавших гроздей почти спелых ягод. Уже давно перевалило за полдень, и солнце припекало во всю свою «сицилийскую силу», и местные жители острова предались сиесте. Джузи, сославшись на усталость, остался в кабинете с окном, выходившим на море, а девчонкам хотелось поделиться с кем-то своими впечатлениями, но Серая мышка строго-настрого запретила даже упоминать об этом.

Алена и Онарда наперебой предлагали им то прохладные соки, то горячий обед, то фрукты, но загадочная троица отказывалась. Взволнованная мать даже теребила дочек за руки, прикладывала ладонь ко лбу, не понимая, что с ними происходит, а те только посмеивались, постепенно приходя в себя. Возможно, они ожидали чего-то большего, или защитная реакция организма как-то приглушила восприятие, но, казалось, что они ничего особенного не почувствовали.

Наконец, чтобы успокоить мать, сестрички согласились выпить прохладного сока. Когда же Онарда стала перечислять, какой принести, те растерялись. Большую часть названий они вообще не знали. Тут на помощь пришли Маша и Николай, остававшиеся до этого в стороне от суеты. Маша пыталась переводить, а Николай стал пробовать, нахваливая подряд все, что приносила Онарда. Пожалев отважного дядю Колю, который мог получить неприятность, смешивая разные соки, девчонки остановили свой выбор на странном названии. Гранита. Скорее всего, сработало любопытство от непривычного для русского слуха названия.

Когда улыбающаяся Онарда принесла им в высоких стаканах колотый в крошку застывший сок, вернее, почти сироп с добавлением клубники и приправленный сверху густыми сливками, капризули вошли во вкус. Один за другим опустошались высокие стаканы разных вариантов граниты, так что Маша не успевала объяснить отличие холодного десерта, который готовят в Палермо, Катании или Марсале, как сестрички лишь облизывали свои ложки. Наконец, встревоженная Алена объявила перерыв, дабы не лечить завтра девчонок от ангины.

Окружающие с нескрываемым любопытством заглядывали в глаза «трем девицам», ожидая, когда же у них возьмет верх желание поболтать, но те делали вид, что все обыденно и не достойно внимания. Выход нашла «москвичка», она спросила Джино, есть ли у них лодка или катер. Тут все вспомнили, что приехали на море, за тридевять земель из России, но за сутки даже не взглянули на него. Где-то совсем рядом плескались волны Средиземного моря… Под жарким солнцем Сицилии… Подгоняемые ветром, который известен только на Сицилии. «Бимбэир».

Маша не успевала переводить за скороговоркой Джино, который эмоционально рассказывал, размахивая пухлыми руками, то и дело вскакивая со стульчика, дабы понятнее объяснить русским это удивительное явление, присущее только Сицилии и никому больше. Выручили сестрички.

Хихикая и переглядываясь, они доходчиво растолковали взрослым русским, что ветер, «Приносящий детей», так называется потому, что начинается неожиданно именно вечером, когда рыбаки возвращаются домой. Коварный ветер дует ровно вдоль берега, по кругу, не давая лодкам пришвартоваться или даже приблизиться к отмели. Рыбакам в таком случае остается только лечь в дрейф. Рыбачки оставались дома одни, а рыбаки ночевали в море. Потому после каждого Бимбэир в срок, отмеренный природой, рыбацкие поселки странным образом получали пополнение. Алена вопросительно глянула на Джино, но тот только руками развел. Мол, что просили, то получили. Лишь Маша с дядей Колей как-то странно и долго смеялись.

– Ребята, ― оживилась худышка, ― а не устроить ли нам пикник в море?

– В Средиземном? ― подхватил идею дядя Коля голоском Карлсона. ― Если с плюшками, то я согласен.

Когда девчонки перевели Онарде предложение дяди Коли, она тут же предложила взять к плюшкам лучший в мире абрикосовый джем, который она делает по рецепту своей бабушки.

– Может, рыбы наловим? ― предложила Алена, но не успела объяснить, какую замечательную уху из пескариков она готовит в Благодатке, как Джино спросил, на какой ветер она намекает.

Все грохнули раскатистым хохотом, а дядя Коля и Маша просто катались по полу, держась за животики. Озадаченная Алена пыталась объяснить, что ее не так поняли, что она говорила о пескариках с речки под названием Кудаду, но это еще больше подлило масла в огонь… Таково сицилийское солнце, оно в состоянии растопить любые льды и айсберги, которые иногда возникают по самым пустяковым причинам.

Наконец в Маше проснулся директор, и все завертелось согласно точным распоряжениям и приказам, сформулированным и отданным каждому и в доступной форме. Через полчаса солидный прогулочный катер «Салация» уже рассекал лазурь Средиземного моря, и все, кроме бывшего инструктора по дайвингу и ее бывшей ученицы, крепко держались за поручни, а этих словно кто-то подменил. Они стояли, широко расставив ноги, на теплой палубе катера, что-то наперебой кричали друг другу, стараясь перебороть гул двигателя и шум волн. Кто-то видел в них амазонок, кто-то коварных сирен, кто-то совершенно разных, но по-своему красивых женщин, а кто-то называл «ведьмами», наивно полагая, что его мысли никто не может услышать.

― Боже милостивый! ― откуда-то издалека донесся знакомый голос. ― Ты светишься, словно без памяти влюбилась.

– Мэри, ― сонно прошептала Варя, не желая просыпаться, ― это ты?

– Нет, вы посмотрите на нее… Дрыхнет, будто гуляла с дюжиной молодцов до полуночи в таверне, а потом обнималась с кем-то из них до утра… Э-э-й!

Худышка блаженно растянулась поперек огромной кровати, не проявляя ни малейшего желания с кем-то говорить. В открытое окно проникало легкое дуновение морского бриза, который навевал такие сладкие сны, что хотелось смотреть их бесконечно, как любимый фильм детства, который знаешь наизусть, но все равно не можешь оторваться.

– Ты не представляешь, какое это блаженство…

– Что-то я не могу увидеть рядом достойного мужчину, который мог бы создать такое настроение.

– Мэри, ну что ты все о мужиках.

– Девочка, не хочешь ли ты сказать, что тебя больше интересуют… Впрочем, сама вижу, что это не так. Тогда поделись секретом, подружка, что тебя так заводит?

– Сама не знаю, но вот мне так хорошо тут! Передать не могу.

– Тогда просыпайся и поговорим. У меня такие новости…

Варя с неохотой села в огромной кровати, рассчитанной явно не на такую худышку, и уж тем более на то, что она будет спать в одиночестве. Не открывая глаз, увидела фантом пиратки, расхаживающий в нетерпении по спальне со старой добротной мебелью, солидной дубовой дверью и небольшим окном, распахнутом настежь.

– Физкульт-привет, ― девушка подтянула рукава цветастой пижамы, рассчитанной на двоих таких, как она, и, сладко зевнув, потянулась. ― Что-то случилось?

– Физкульт? ― попробовал повторить фантом. ― Это кто или что?

– Так говорил мой отец, если его кто-то пытался разбудить утром.

– Он что, надирался до беспамятства? Так, что пушкой не разбудить…

Варя хихикнула, глянув на фантома, остановившегося около ее огромной кровати.

– Нет. Мой отец любил читать допоздна или до утра. Потом его, действительно, и пушкой было не поднять. Так что, если он говорил «физкульт-привет», то можно было сразу идти за кружкой холодной воды.

– И ты поливала отца из кружки? ― фантом наклонился, чтобы заглянуть в память Серой мышки, не сочиняет ли она. ― Меня бы за это выпороли розгами.

– Не-ет, на меня никто и никогда не поднимал руки, хотя я росла сорванцом… Если честно, то иногда не мешало бы, но отец любил и даже баловал. Вот только с мамой не сложилось… Он ушел в другую семью. Как оказалось, жил в соседнем городе.

– Ну и нравы в вашем времени! ― покачала головой Леди Киллигрю. ― И его за это не отлучили от церкви?

– У нас в то время церковь не имела права голоса.

– Боже милостивый! Как вы живете…

– А ты любила ходить на службы? Слушать всякую ерунду. Может, в хоре пела?

– Нет. Иногда меня наряжали, как куколку, везли в коляске в церковь…

– Святой Марии, ― продолжила ее мысль Варя.

– Ты запомнила название нашей церкви в Шотли-Гейт?

Варя кивнула, понимая, что для пиратки это приятные и грустные воспоминания одновременно. Потом неожиданно спросила:

– Слушай, а «Аллея лягушек» тогда уже была?

– Боже милостивый! Откуда… ― вскинулся фантом. ― Ты разглядела ночью надпись на той дорожке, что шла от церкви к заливу?

– Темно было, ― худышка пожала плечиком, ― но кажется, что именно так.

– Теперь я понимаю, почему иногда говорят… «старая добрая Англия».

Фантом неожиданно исчез, и вместо него появилась девчушка лет пяти, в длинной юбке, вязаной кофточке, гольфиках с бонбончиками и красных туфельках. Рыжие кудряшки были убраны под шапочку. Вид был забавный, но Серая мышка сдержалась и не прыснула от смеха. Это не осталось не замеченным в ментале.

– Вот… Ностальгия… Самой смешно.

Тут они расхохотались вместе. Фантом девчушки забавно сдвинул коленки и развернул пятки наружу. Так немного «покосалапил»… Варя уже не могла сдержаться и просто покатывалась со смеху.

– Я тебя впервые в таком виде… вижу.

– Признаться, ― согласилась малышка в гольфиках, ― я тоже.

– Прости, Мэри, а с кем ты могла вспомнить эту фразу о старой Англии? У вас… посиделки?

– «Погляделки», ― смеясь, передразнила ее пропавшая было пиратка. ― Таких, как мы с Грайне, мало… В вашем времени прошло бы почти пять веков, как я покинула этот мир… За это время у нас обычно все куда-то пропадают… Кто уходит в свет, кто во тьму, кто просто теряется где-то на нижних уровнях. Коль силишек не хватит, так и застрянет там. Такие, как француженка де Бельвиль, пыжится и хитрит, чтобы колечко ей передали. Лишь некоторым дано блуждать среди миров.

– Бродячие души?

– Да, и ты такая же… Только тебе дано колечко передать… Мое с бриллиантом не потеряла?

– Успокойся.

– Слушай, ты меня заболтала. ― Появившийся вновь фантом пирата подбоченился и поправил шпагу на шикарной, расшитой золотом перевязи. ― Я тут поболтала с француженкой…

– Де Бельвиль!? ― Варя не была уверена, что выкрикнула это только в ментале.

– Она в старом французском городишке. Как бишь там его… Шарль…

– Арль! ― догадалась москвичка.

– Ну да. Учится в университете… Оказывается, когда курит травку, бывает в ментале. Я ее сразу и не узнала. Помолодела. Одевается странно, но явно скинула не одну дюжину годков.

– Я тоже ее видела среди студентов. Только в плотном плане.

– Так и я о том же. ― Фантом пирата присел на край кровати. ― Вот, самое главное! Жанна в свое время узнала у Лысой Грайне, как перейти в плотный план. Нет ничего проще, дорогуша. Нужно найти часовенку. Дождаться, когда будут отпевать кого-нибудь, потом найти того, кто сильнее всех убивается по покойнику. Прислушаться. Если он в сердцах скажет: «Лучше возьми мою душу» – тут же шепчешь ему на ухо: «Иди, он возьмет». Как эта душа из тела выйдет, сразу заскакиваешь на ее место и говоришь: «Теперь это мое тело». Все! Главное, чтобы решение было добровольное, иначе накажут.

– И можно выбрать любое тело?

– Не любое, а то, чья душа фразу заветную скажет. Оглядись сначала, подожди, не кидайся на первую плаксивую дамочку. Это ж на всю жизнь в вашем мире! Бельвиль проболталась, что искала молодуху с богатыми родителями… Ох и ушлые эти французы…

– Мэри, так ты себе уже кого-то подобрала.

– Боже милостивый, ты не поверишь, меня Жанна сосватала! У нее погибла подруга… На какой-то быстрой коляске разбилась. Похороны послезавтра в этом самом Шарле. А у покойницы поклонник… Она показала мне его облик… Красавчик! И представляешь, откуда?

– Англичанин?

– Из Вулверстоун!

Фантом вскочил и заметался по комнате, нервно повторяя:

– Это судьба! Судьба! Святая дева, умоляю, помоги моей грешной душе.

Пиратка обернулась к русской и в два прыжка оказалась на ее кровати, упав на колени. Она сцепила пальцы так, что костяшки засветились ярче, и умоляюще смотрела в упор:

– Вар, ты должна быть на отпевании послезавтра в храме Святого Трофима в Шарле.

– В Арле? ― растерялась худышка.

– Ну да! Проси, что хочешь, только привези мне туда мое колечко. Я хочу сразу же его надеть там. Возможно, этот парень мой дальний родственник. Мой род! Понимаешь?!

– Мэри, я уже обещала привезти сестричек в целости и невредимости назад в Благодатку. Я от них ни на шаг. Сейчас мы в Трапани. Неделя отпуска. Потом возвращаемся в Россию.

– Какие проблемы? Приезжай с этими девчонками на денек в Арль. Успеешь вернуться. Италия и Франция где-то рядом. Обнимемся в реальности твоего мира.

– С ними еще мама, она их не отпустит… ― худышка совсем расстроилась, ― и двое моих друзей.

– Те, что были в Шотли-Гейт?

– Нет.

Фантом молча стал вглядываться в сознание девушки, все ближе наклоняясь к ее лицу.

– Чую твое желание поехать в этот город, но не могу понять причину… Что-то борется в тебе, а ты прячешь это под защитой… Вар, будь откровенна со мной, и мы вместе найдем решение.

– Ты права, я бы хотела поехать с девочками в Арль. Одного дня будет достаточно, но это очень опасно.

– Нам ли бояться опасностей!

– Сегодня сестры прочли Первую книгу…

– И?

– В Арле Вторая.

– Боже милостивый! ― фантом пиратки вскочил и стал вытанцовывать что-то, размахивая руками и неистово вращая головой.

– Что это? ― с любопытством спросила худышка на кровати.

– Жига… ― фантом остановился, удивленно глядя на девушку. ― Ты никогда не танцевала жигу?

– Признаться, нет.

– Боже милостивый, да чем вы там занимаетесь в своем времени? Ни мужчин, ни абордажей, ни кошеля с золотыми, чтобы пойти с друзьями в таверну и повеселиться.

– Вот так вот… Как ты?

– Ну, я не мастер. Зато боцман на моей «Изабелле» такие коленца выкидывает, да с присказками…

– У нас называют частушки.

– И как они частят?

Тут Варя выдала такую нескромную рифмовку, что автор затрудняется привести ее на страницах этой книги, иначе она будет недоступна широкому кругу читателей, но фантом оценил ее по заслугам. Он захохотал во всю силу своих ментальных возможностей, то складываясь пополам, то откидываясь назад и придерживая свою шикарную шляпу рукой. Очевидно, привычка держать равновесие в море помогала иногда и на суше. Успокоившись и смахнув слезинки, фантом покачал головой, улыбнулся и произнес:

– Сегодня мне показалось, что ты смогла бы отдавать приказы братве на бриге, используя такие частушки.

– Это не я придумала, ― худышка пожала плечиком, ― в русском языке есть особая группа выражений, которые используют на поле брани, сражаясь насмерть, но умельцы могут подать их в шутливой форме. Правда, есть те, кто не умеет ни воевать, ни шутить, а бранится в обществе рядом с женщиной или ребенком, пытаясь создать образ воина. Это пришлые, они все время врут и гадят на земле моих предков, потому что тут у них нет корней, нет своего Рода. Нередко из них вырастают предатели.

– Вздернуть на рее! ― коротко резюмировал фантом.

– Мои предки строили сообщество равноправных и терпеливых к разным проявлениям особенностей иных верований и традиций. Только если нарушался признаваемый всеми КОН и большинство соглашалось с определением, что кто-то преступил за КОН, того изгоняли или сажали на кол вдоль границ сообщества.

– Это справедливо. Как назывался твой Род?

– Я из Рода Орловых, и мои предки русы, ветвь восточных ариев, покинувших когда-то Гиперборею.

– Слушай, Вар, ― вскинулся фантом пиратки, ― если послезавтра я обрету тело того красавчика из Вулверстоун и ты передашь мне фамильное колечко с бриллиантом, мы могли бы…

– У меня иная судьба, Мэри. Я проводник бродячих душ, если ты забыла.

– Извини, дорогуша. Меня заносит, как на крутом галсе, от мысли, что есть шанс через два дня обрести и тело, и кольцо.

– Тогда уговор.

– Проси, что хочешь, Вар… Сундук золота. Слово Леди Киллигрю!

– Ты же знаешь, ― словно извиняясь, улыбнулась худышка, ― золото для меня ничего не значит. Ценю только знания, потому живу по съемным углам… Но если найдется десяток золотых, то мне хватит на бензин для катера до Арля и обратно. Думаю, это сутки пути.

– Отлично. Тогда я сделаю так, чтобы Принцессы, хранительницы Черной книги, прочли Вторую Книгу. До завтра, знаток частушек.