Приглушённая нежная трель входящего звонка была настолько внезапной, что Света едва не выронила телефон. Собственно ничего особенного не произошло: ошибочные вызовы не редкость, и почему на сей раз это показалось так неожиданно, Света не поняла. Может быть потому, что уже держала мобильник в руках, раздумывая, позвонить или нет Жене, попросить приехать забрать от ворот депо. Она заболталась с девчонками из Летнего разноцветья и упустила дежурную маршрутку, курсировавшую по адресам сотрудников всех Диспетчерских служб. Можно, конечно, и пешком прогуляться, но в прилегающем к депо парке, точнее, на веренице парковых озёр, ребята из Диспетчерской новорождённых ледоходов готовили Праздник весеннего равноденствия и открытие памятника Первому моржу. И она боялась, что снова застрянет.

И ещё она не могла понять: моржу — это моржу, который толстый и с клыками, или который в костюме и зимой в проруби купается? То есть, без костюма купается, конечно. Хотя и этот может быть толстым. И красивым. И почему только Первому моржу? А как же второй и третий, и все последующие? Но главное, Свету просто тянуло поглядеть на подготовку и поучаствовать, только с утра нужно было отправляться на свою основную работу. Дизайнера. Да ещё и промышленных объектов. Она и так последнее время наповадилась то опаздывать, то задерживаться — в зависимости от того, кто интересовался, — и главный управляющий уже намекал во всеуслышание, что хороший дизайнер — уволенный дизайнер …и вообще: попользуешься дизайнером — уволь его. Дизайнерофоб какой-то! Света сердито хмыкнула, и в этот момент телефон зазвонил.

Номер оказался не просто не определён — вместо цифр на экране высветился тревожно мигающий красный кружок. Света недоумённо посмотрела и поднесла к уху.

— Алло?

— Вас ожидает такси «ГАЗ-29», госномер 1-01, — произнёс приятный женский голос.

— Что? — удивилась Света. — Я не вызывала никакого такси.

В этот момент в телефоне что-то захрипело, и новый женский голос, а, может быть, тот же самый, только более громкий, пронзительно завопил:

— Алло! Алло! Девушка, пожалуйста, сядьте в машину!

— Зачем? — не поняла Света. — Вы кто вообще?

— Я всё объясню, обещаю! Только сядьте в машину! Пожалуйста, Света!

— Откуда вы меня знаете? — удивилась Света, окидывая взглядом только что бывшую пустой широкую площадку у ворот. Да, слева, почти на съезде с городской магистрали, близ обочины скромно притулилась светло-серая «волга» и приоткрытой левой передней дверцей. За стеклом хорошо было видно пассажира на переднем сиденье — молодой, лет двадцати пяти, симпатичный, светловолосый и…напуганный? Подходя к машине, Света убеждалась в этом всё больше и больше: бледно-белое лицо с неестественно расширенными серыми глазами, судорожно стиснутые пальцы, напряжённые плечи.

Она обошла машину и села рядом, негромко хлопнув дверцей.

Пассажир вздрогнул и медленно повернул к ней голову.

— С вами всё в порядке? — встревожилась Света, подумав, что вопрос дурацкий: видно же, что нет!

— Света! — донеслось из мобильника, Света машинально поднесла его к уху. — Попробуй его успокоить.

— Куда я денусь? — проворчала Света, осторожно похлопав по плечу водителя. — Эй, очнитесь! Алло, гараж! Да что с ним такое?

— Да накладка вышла! — с досадой сказали в трубке. — Он в машину по ошибке сел.

— Это как? — не поняла Света.

— Как-как? Он, оказывается, такси вызвал, специально на предвечерний час, ни раньше-ни позже — кто-то у него там приехать должен. А наш шофёр прежде объявился: должен был подхватить механика к Парому дождливых переправ. Получилась путаница. В итоге, этот молодой человек посмотрел на Паромы неподготовленный, результат сама видишь. Механик непонятно где. А шофёр сейчас его подменяет в наказание. То есть не в наказание, конечно, просто под руку подвернулся, только и успел машину сюда погнать.

— Какой, однако, впечатлительный, — пробормотала Света, глядя на парня. — Эй! — Она снова потрясла водителя за плечо. Тот шевельнулся, глаза постепенно обретали осмысленное выражение.

— Вот потому мы и не подвозим всех подряд. Да, собственно, и вы в Диспетчерской осени тоже. Человек должен быть готов увидеть чудо. Совсем не хочется людей пугать.

— Я не испугался, — вдруг отчётливо произнёс молодой человек. — Это от неожиданности.

Голос был чуть высоковатым, но приятным.

— Вот и хорошо, — Света с облегчением вздохнула. — Пойдёмте, я вас провожу.

Она открыла дверцу.

Парень уже было собрался вылезать из машины, но вдруг замер, кашлянул и смущённо посмотрел на Свету.

— Извините…э-э…

— Света.

— Иван, — представился в свою очередь. — А можно…ещё что-нибудь увидеть? — И добавил поспешно: — Я заплачу!

Света растерялась. Вагон они с Викой сдали тёте Насте и Яне, и те ушли по маршруту. До конца смены ждать их не стоило. Для колеса обозрения Летнего разнотравья был не сезон. Вернее, само колесо никуда не делось, вращалось, как и положено, по разным эпохам, но как попасть в кабинку Света не представляла. Во всяком случае, именно сейчас да ещё с другим человеком.

— Света! — окликнули в трубке.

— Ой! — Света, оказывается, забыла, что держит в руке включённый мобильник. — Да?

— Свози его в Музей будущих знаменитостей, знаешь, где это?

— Квартал задуманных зданий? Только я в самом музее не была.

— Не страшно. Закрой дверцу. — Света послушно захлопнула дверцу. — Права у тебя есть, так?

— Да, — сказала Света. — Но учтите, опыта у меня мало.

— Я могу, — вмешался молодой человек, Иван. — Я давно за рулём.

— Сиди уж! — ворчливо пробурчали в трубке.

— Здесь ключа зажигания нет, — сказала Света, глядя на приборную панель.

— Есть, сейчас увидишь. Положи ладони на «торпеду».

Света испуганно окинула взглядом приборную панель и осторожно спросила:

— А может, не надо? — Никакой торпеды она не увидела, да и как бы та сюда поместилась? — Взорвётся ещё…

Иван как-то странно закашлялся, будто смеялся.

— О, святые тормоза! — вздохнули в трубке. — Ну, на рулевую колонку руки положи, на приборную панель, на руль, в конце концов!

Света приложила ладошки к холодному пластику.

«И ничего я не тормоз! — подумала она с обидой. — Как вот тоже начну дизайнерским слэнгом разговаривать, не обрадуетесь!»

В голову, правда, ничего не лезло, а голос тем временем пробормотал скороговоркой что-то типа:

Одновременно засветилась приборная панель, и на рулевой колонке проступила головка уже вставленного ключа зажигания. Свете даже не пришлось его поворачивать: с негромким щелчком двигатель завёлся сам.

Иван удивлённо присвистнул, а Света фыркнула:

— Я и сама так сочинять могу! Тоже мне! Зажгись, заведись и динамо закрутись…

— Давай серьёзнее. Человека повезёшь.

Света стало неловко.

— Да это я так, — промямлила она. — А кстати, как вас зовут? А то неудобно как-то.

— А что сама-то? — удивились в трубке.

Действительно! Голос принадлежал приятной полной женщине лет сорока, Надежде Сергеевне. Она улыбнулась Свете и сказала:

— Cправа от руля маленький экран. Нашла?

— Да, — сказала Света. — Это телевизор?

— Навигатор. Сбоку там маленький переключатель. Поддёрни его вверх.

Света послушно щёлкнула кнопкой, и они с Иваном с интересом уставились на внезапно развернувшуюся объёмную сферу. Сфера зажглась мягким зеленоватым цветом и тихонько повернулась, выделив и увеличив квадратик в центре.

— Теперь введи Квартал задуманных зданий, Музей будущих знаменитостей. Как на телефоне! — предупредила Надежда Сергеевна следующий Светин вопрос.

Света послушно выполнила указание.

На навигаторе проступила красная линия. К удивлению Светы и Ивана, она не ограничилась экраном, а выскользнула за край и обосновалась слева на руле отчётливым пятном.

— Света, поверни руль, чтобы указатель был сверху по центру, — распорядилась Надежда Сергеевна. Света сделала. — И едешь только и только по нему: ты стажёр, не забывай! На окружающее постарайся не обращать внимания. — Она отключилась. Света, правда, не сомневалась, что женщина продолжает за ними следить, страхуя. И это было хорошо.

Она выключила мобильник и сунула в боковой карман куртки. Положила правую руку на рычаг коробки передач, нажав на педали тормоза и сцепления. К её удивлению, водительское сиденье само подстроилось под её рост, было удобно и всё хорошо видно в зеркалах. Машина стояла на скорости, не на «ручнике», и Света тихонько тронулась, внимательно следя, чтобы красное пятно было на макушке руля.

Рядом тревожно выдохнул Иван, да Свете стало не по себе, когда машина чуть не упёрлась бампером в толстые стволы вековых лип, огораживающих площадку. Но тут деревья раздвинулись, будто расступились, пропуская «волгу». Они оказались на коротком асфальтированном съезде к широкой, восьмиполосной магистрали, по которой в обе стороны двигался довольно плотный поток машин.

Закусив губу, Света выбрала момент, и съехала на шоссе. Рядом шумно вздохнул Иван.

— Света, может, всё-таки пустишь меня за руль. У тебя же опыта с гулькин нос.

— Это смотря какая «гулька», — буркнула Света, стараясь увидеть и пятно на руле, и обгоняющие их автомобили, и обочину. — А то они и носатые бывают.

Постепенно она освоилась и уже не сидела, напряжённо выпрямившись. Даже перехватила заинтересованный взгляд Ивана, направленный на неё, и пробормотала смущённо:

— По-моему, вы хотели чудеса посмотреть?

— А я на что смотрю? — удивился парень.

Пятно соскользнуло с верхушки руля градусов на пятнадцать вправо, и Света не ответила, включая поворотник и сворачивая.

— Ты куда? — напрягся парень. За обочиной тянулось поле раскисшей чёрной земли с островками снега на крутом склоне.

— Спокойно! — выдохнула Света, вцепившись в руль. Машина плавно съехала на невидимую с шоссе площадку. — Мы, профи крутые, ездим там, где можно проехать!

Площадка сужалась в прямую асфальтированную дорожку, уходящую вверх по склону. Света прибавила ход и ехидно усмехнулась при виде округлившихся серых глаз Ивана. Красивых, надо признать. Асфальт под колёсами незаметно сменился бетонными плитами широкого пандуса, взметнувшегося в неразличимую вышину. И несколько минут спустя они катили по изящному белому виадуку над оставшейся далеко внизу землёй. Небо темнело, прожигаясь слабыми звездочками и половинкой луны.

Слева через равные промежутки тянулся ряд опор-стоек. Каждая оканчивалась раскрытыми вверх стеклянными ладонями на прижатых друг к другу запястьях, очень похожими на распустившиеся бутоны цветов, подсвеченные вечерним небом в изумрудно-белый цвет. К стойкам от плит под углом тянулись десятки держащих тросов, крепились один над другим тугими струнами, отчего казались мачтами с двусторонними косыми парусами. Или схематичными ёлочками, выросшими из ниоткуда на воздушном мосту.

Вернее, за мостом!

Парень рядом со Светой извертелся, вытягивая шею и пытаясь разглядеть, на чём стоят опоры. Из машины он ничего увидеть не мог, и после того, как несколько раз задел рычаг переключения скоростей, Света не выдержала.

Она аккуратно припарковалась слева у очередной стойки и включила «аварийку». Так, на всякий случай. Слышно было, как завывает за кабиной ветер. Машину ощутимо потряхивало.

Моментально ожил сотовый.

— Что-то случилось? — Надежда Сергеевна явно не упускала их из виду.

— Хочу Ване фундамент моста показать, — объяснила Света, и покраснела, сообразив, что назвала парня уменьшительно-ласкательным именем. Но тот. Кажется, не обратил внимания.

— Хорошо. Только недолго, свяжусь сейчас с Диспетчерской хмельных ветров.

Вой стих.

Света выбралась наружу.

— Вылезайте!

— Слушай, давай на «ты», — попросил Иван, в свою очередь вылезая из машины, — а то я себя умудрённым большим жизненным опытом начальником чувствую.

— Ну…давай, — с усилием сказала Света, подходя к опоре и опираясь на ограждение-парапет, тянувшийся вдоль всего моста.

Иван подошёл, стал рядом. Света ждала. Ждать пришлось недолго: парень удивлённо присвистнул.

— Ну ни фига себе! Они на воздух опираются? Или у вас тут антигравитацию изобрели?

— Какую ещё антигравитацию? — возмутилась Света. — На фундаменте всё стоит, как и положено!

— Ну, знаешь, я не слепой! — сердито объявил парень, тыча пальцем в нижний конец стойки, висевший без какой-либо опоры над далёкой землёй. — Фундамент — есть основа, на которой всё стоит, на земле, если так понятней… Он снизу. А здесь снизу ничего нет.

«Ну, погоди у меня, понятливый!» — в свою рассердилась Света.

— Здесь не земной фундамент, — сказала, тщательно выговаривая слова, как маленькому. — Здесь лунный фундамент! И ничего тут!..

— Какой?

— Ну, лунный… — Света смешалась. — Здесь Квартал задуманных зданий. Пока не построенных. Дома на земле стоят благодаря тяготению. Земному. А Квартал и виадук к нему спланированы под лунное тяготение. Надеюсь, ты знаешь, что на Землю действует лунное притяжение? Вот на нём всё и стоит. Только представь, сколько городов можно будет в облаках построить!

Но Иван покачал головой.

— А ты не темнишь, подруга? Луна ведь вращается вокруг Земли. А мост, я смотрю, не падает.

— Так ещё и солнечное тяготение есть и звёздное, просто мне слово «лунное» больше нравится.

Они замерли, плечом к плечу, глядя на тающую в густеющих сумерках землю внизу и на туманящуюся облаками необъятность окружающего неба. Постепенно лежащая за виадуком бездна обратилась бесцветной взвесью пустоты. Сам мост оказался отчётливо высвечен налившимися яркостью бутонами-верхушками стоек.

Пронзившая бесконечность бесконечная белая дуга.

— Жалко, что больше ничего не видно, — сказал Иван.

— Жалко, — согласилась Света, и в этот момент пикнул мобильник:

— Пора, молодые люди.

Света со вздохом повернулась к машине.

— Ладно, поехали.

Иван засмеялся.

— Ты так говоришь, словно больше чудес не увидишь. А напомни-ка, куда мы едем?

Он устроился на сиденье и захлопнул дверцу. Снаружи снова завыл ветер, будто включили.

Света невольно улыбнулась.

— А знаешь, из моих знакомых парней, ты первый, кому нравятся чудеса.

— Да нет, — Иван покачал головой. — Чудес ждут все. Просто не сознаются. Уж поверь…

Света подумала, что парень начинает ей нравиться, и завела машину.

* * *

Немного погодя паруса-опоры сменились высокими монолитными башнями, этажей пять на вид. Они тянулись по периметру магистрали, опоясывавшей весь квартал, и по сторонам разделяющих здания более узких проездов. И каждая также оканчивалась раскрытыми вверх стеклянными ладонями на прижатых друг к другу запястьях. Свет от них сливался огромными желтовато-белыми локонами, обвивающими дома снизу и до самого верха, отчего всё вокруг казалось чётким и ясным, будто увеличенным гигантской лупой.

«Волга» весело катила по магистрали мимо самых разных зданий. Стеклянные высотки, опоясанные спиралями парков, взбегающих к крышам по пологим пандусам, чередовались растущими на одном основании изогнутыми ветвями-домами с садами и бассейнами. Будто шарообразные цветущие кусты с кристалликами сверкающих снежинок вместо бутонов на концах, от которых лёгкими прозрачными пластинами, соединёнными между собой, вели к основанию широкие спуски.

Колоссальные гроздья собранных в кластеры фрактальных градин жилых комплексов, казалось, уходят за пределы атмосферы Земли.

А некоторые здания мозг вообще отказывался воспринимать не то, что как дома, но даже как топологические объекты. Например, в виде вывернутой спирали — Мёбиуса — с вдвое большим количеством замкнутых пустот, чем можно расположить в небольшом пространстве.

— Частичка негаснущего вечера, — пробормотал Иван, заворожённо любуясь волшебной картиной.

«Романтик, — подумала Света. И добавила, поколебавшись: — На мою голову». Тоже про себя.

— Ты ещё утра не видел, — сказала негромко.

Парень что-то пробормотал, впрочем, негромко.

— Что?

— Да нет, ничего. Слушай, а эти дома? Они ведь на самом деле не построены? Это проекции?

— Не совсем, — отозвалась Света. Кажется, маячок на руле начинал подрагивать. — Здесь только те здания, которые обязательно будут построены. Это не пустые мечтания, все они уже в глубокой убеждённости созидания, подкреплённой расчётами уверенности.

— Ничего не понял, — признался парень.

— Ну, жизнь — это цикл поступков. А смыслом их наполняют наши намерения. Большей частью благие, иногда нет, иногда спорные. Но лишь от приложенных усилий зависит, сбудутся они или нет.

— А ещё проще?

— Работать надо на мечту! Чего непонятного!

Иван насупился.

— Ой, извини! — спохватилась Света. — Просто я есть хочу. Хоть бы какой-нибудь сосисбургер.

— Что?

— Ну, хлеб с сосиской. Сосисбургер.

— А хлеб с курицей — курицбургер? — Иван уже не сердился. Улыбка у него была такая обаятельная, что Света улыбнулась в ответ.

В этот момент маячок соскользнул по рулю, и Света припарковалась на специальной широкой площадке подле магистрали.

— Приехали.

Они выбрались из машины.

То, что предстало в вуали свитого холодного пламени, язык не поворачивался назвать музеем. Колоссальный, метров сто на сто на сто, не меньше, куб бесцветной, вопреки окружающему свету, пустоты. Но не прозрачности. Внутри куба не было видно, ни краёв, ни дна, ни противоположной стены, только пустота, как в космосе, вот только сквозь нее не было ничего видно. И в этой прозрачной непрозрачности вдруг протаивали картины, виды, предметы, просто цвета. Некоторые узнавались легко, некоторые с трудом, некоторые не узнавались вообще.

— Музей будущих знаменитостей! — представила Света, махнув рукой.

— Будущих, значит, ну-ну…

Света подавила желание стукнуть его по шее.

— Да, будущих, — сказала она сухо. — Причём, не обязательно существующих…то есть, которые будут существовать, и даже придуманных.

— Здесь придуманных или в будущем?

— Иногда в будущем, иногда здесь для будущего.

Иван потёр лоб.

— Что-то я совсем запутался, — признался он. — Мне бы попроще как-нибудь.

Света подумала, что она и сама не Хокинг.

— Понимаешь, — начала она медленно, но постепенно увлекаясь, — иногда создаются или придумываются вещи, которые оказывают влияние не только на настоящее и будущее, но и на прошлое. Как бы отбрасывают тень. Ну, или прорастают в глубину веков, если так понятней.

— Совсем понятно, — саркастично заметил парень. — Как может что-то прорасти в прошлое?

— Пирамиды, — сказала Света. — Ангкор Ват. Или Кремль. Отбрасываемые ими тени изменяли прошлое, проявляясь, например, в погребальных молитвах из Текстов Пирамид.

— Скорее, наоборот.

— Наоборот тоже. Они всё равно смыкаются в итоге либо в прошлом, либо в будущем.

— Где-то я такое читал. Теория парампары, кажется.

— Не совсем, — возразила Света.

— Да какая разница! Одно дело прорасти из прошлого в настоящее или в будущее и совсем другое — из будущего в прошлое.

— А ты представь свет Тау Кита.

— Какого кита? — Иван искоса взглянул на Свету. В глазах у неё прыгали смешинки.

— Тау. Созвездие такое, китовое. Оно настолько далеко, что свет его, который мы видим в своём настоящем, для него уже в далёком прошлом. А когда мы создадим звездолёты, то достигнем его уже в нашем будущем — его настоящем.

Иван покрутил головой.

— Софистика какая-то!

— Почему? — не согласилась Света. — Это созвездие находится и в будущем, и в настоящем, и в прошлом.

— Ты просто играешь словами. Но даже в этом случае, созвездие — часть мироздания. Масштабы несопоставимы.

— А вот и нет! — упрямо сказала Света. — Ты, вообще-то, чем недоволен? Или тебе нужно, чтобы всё по полочкам было аккуратно разложено?

— Прости! — Парень взял Светы за руку и легонько сжал. — Ну, хочешь, я на колени встану?

— Не хочу, — буркнула Света, но она уже не сердилась.

— Ладно, пусть их! — сказал Иван. — А что ты говорила насчёт придуманных?

— Иногда кто-нибудь такое придумает, что оно начинает существовать само по себе. Настолько яркое и живое, что оно оказывается вплетенным в мироздание, обретает в нём своё место.

— Например, Гамлет.

— Нет, не живые персонажи…то есть, не живые люди, хотя животные бывают. Бэмби, например.

— Подожди-подожди! — Иван чуть не подавился. — Бэмби придуман давным-давно. Причём тут грядущие знаменитости?

— Так и музей не вчера создан. — Света засмеялась, глядя на вконец ошарашенного парня. — Но я имела в виду другое: взрывы сверхновых, например, или разбегание галактик.

Иван жалостливо посмотрел на Свету.

— Света, это физические процессы.

— Сейчас — да. Сто лет назад — нет. То есть, — заторопилась Света, — я думаю, что сто-двести лет назад не было никакого разбегания галактик, пока Хаббл его не придумал. Если исходить из упомянутой тобой парампары, то коль изначально в нас частица Бога, мы можем сами творить мироздание, как и Творец! Вот Хаббл его и создал.

Она подождала ответа, но Иван молчал. Кажется, женская логика потрясла его намного больше, чем увиденные воочию чудеса.

Света вздохнула.

— Ладно, посмотри лучше на это!

Среди меняющихся картин в пустоте сгустилась и обрела плоть двухметровая нога. Чёрная и блестящая, с острыми зазубринами, похожая на ногу исполинского жука. Она без конца складывалась и распрямлялась в рваном ритме. Рядом в прямоугольном квадратике висела надпись:

«Задняя нога в исполнении Великого КРИ».

— Ой, я знаю! — обрадовалась Света. — Её два замечательных писателя придумали. И раз она здесь есть, значит, что-то из предсказанного ими сбылось, то есть, сбудется.

— Жуть какая! — пробормотал Иван, увлечённо разглядывая тающую в прозрачности ногу. — А передняя нога где? — Но ответа не получил.

Они долго стояли, потеряв счёт времени и разглядывая всевозможные диковины. В пустоте поочерёдно проступали самые разные механизмы, пейзажи, животные, целые планеты и системы, космические корабли, воздушные экипажи, поля замёрзшего света и картины застывшего времени. Сначала проявлялись проекции, обретали красочность, трёхмерность, иногда выходя и за грани трёхмерности, доводя до безумия своей непонятностью; заполняли весь объём и поворачивались, позволяли рассмотреть себя во всех деталях, прежде чем снова раствориться в прозрачности.

В какой-то миг, глядя на очередное тающее чудо — нарастающий коэффициент скоростной инверсии, как гласила подпись, — Света вдруг осознала, что стоит, прижавшись спиной к груди Ивана, и тот обнимает её за талию и легонько дышит в шею. Ей было тепло и уютно.

Наверное, они замёрзли во время этой стоячей экскурсии, и сами не заметили, как прижались друг к другу. Про себя, Света это помнила точно… Кажется.

Она шагнула вперёд, разорвав объятия. До наступления нового дня оставалось всего-ничего, а следовало ещё хоть немного поспать перед работой.

Она направилась к машине. Иван шёл рядом, изредка касаясь плечом её плеча. Молча.

И когда они уже выбрались на виадук и успели отъехать на порядочное расстояние, ожил мобильник.

— Света, — сказала Надежда Сергеевна, — притормози немного, постойте на мосту.

— Зачем? — удивилась Света. — Что случилось?

— Ничего не случилось. Просто ты у нас целую смену отработала, перед этим ещё у себя отъездила, и сейчас опять собираешься на службу. Так не пойдёт, отдыхать тоже надо!

— Да ничего, — Света смутилась, искоса поглядывая на Ивана — слышит или нет? — Мне не в тягость.

— Тебе-то не в тягость, а меня совесть загрызла. В общем, постойте. Сейчас Диспетчерская зыбких временных струн попробует настроить вам маршрут немного назад. Благо вы пока на Мосту неосознанных желаний. Ветра, кстати, нет.

Ого! Света не думала, что они на легендарном мосту. Ходили слухи, что по нему можно добраться до истоков времён и до конца мироздания.

Она снова выбралась из машины и положила сверху руки на открытую дверцу. Вдали, слева и сбоку от арки моста, плыл в розовеющих облаках огромный клубок-не клубок свитых между собой под разными изгибами, перекрученных и рассечённых улиц — Квартал задуманных зданий.

Негромко присвистнул Иван. Он стоял с другой стороны такси и опирался на крышу «волги».

— Первые раз вживую вижу парадромные кольца. В смысле, не из бумаги. Даже не знал, что такое возможно. Следующим шагом будет, видимо, бутылка Клейна?

— Не обязательно, — сказала Светы. — Но возможно. Если удастся создать нужный полимер для 3-D принтера, почему нет? Жилья не хватает. И про космос уже нужно думать. Как и в чём там жить?

Отблески просыпавшегося солнца наполняли каждый отсечённый объект от одного места перевёрнутого соединения до другого собственными оттенками: розовыми, лиловыми, золотистыми. И вдруг, в какой-то миг, всё замерло расцветающим и не расцветшим цветком в нарождающемся, но не родившемся ливне солнечных струй.

И картина не менялась, вспученными бутонами из разноцветных лепестков зависнув в окружающей светлой бездне.

— Край застывшего рассвета, — негромко сказала Света Ивану. Тот гулко сглотнул. — Квартал движется, и скорость его иногда уравнивается со скоростью вращения Земли и…Солнца. Вот как сейчас.

— А как же мост? — также тихо спросил Иван. — У него-то нет собственной скорости.

— Что — мост? Ты видишь хоть какое-нибудь соединение его с Кварталом?

Иван долго всматривался в застывшую картину.

— Нет, — признался он в конце концов. — Но как мы…

— А это уже другой вопрос, — перебила Света. Невежливо, конечно, но она сама толком не представляла здешние топологические чудеса, что уж говорить об объяснении!

По небу вдруг скользнула легкая лодочка. Ни паруса, ни вёсел, ни мотора, ничего. Она промчалась с колоссальной скоростью и застыла, качнувшись с носа на корму. Стоящая в ней едва различимая фигурка наклонилась и, будто воду, взбила чем-то длинным воздух за бортом. Лодчонку моментально закружило в невидимых воздушных потоках. Одновременно застывший в небе Квартал словно окунули в солнечные лучи, и со всех сторон протаяла бесконечная голубизна неба.

Такси негромко бибикнуло.

— Едем! — Света устроилась за рулём и подождала Ивана. Тот с неохотой оторвался от яркого зрелища и присоединился к ней.

— Я так понимаю, что расплачиваться мне придётся не деньгами? — поинтересовался он немного погодя, что-то обдумав.

— Правильно полагаешь, — согласилась Света. — Придётся тебе в Диспетчерской срочных вызовов трудиться. Не зря же ты в такси сел.

— В каком смысле? — не понял Иван.

— А наши службы видят далеко не все. Только добрые и хорошие люди. Ну, а ты сам сказал, что заплатишь.

— Я разве против? Да я наоборот…

— Наоборот — не надо, — серьёзно сказала Света. — Жизнь человеку дана, чтобы жить, а чудеса просто делают её интереснее.

Они проехали ещё немного, и краски зародившегося дня внезапно поблёкли, затем потемнели до черноты ночи и сменились серыми, только начинающимися вечерними сумерками. К тому времени, как Света, следуя маячку на руле, въехала во двор, окружённый многоэтажками, и припарковалась, было часов пять, не больше.

— Надо же, — заметил Иван, оглядывая двор. — Я ведь сюда такси и вызывал. Опаздывал на встречу.

«С девушкой», — подумала Света, и отчего-то эта мысль показалась неприятной.

— С братом, — продолжал Иван. — Он только на пару часов и заскочил: мотается по экспедициям пока тепло. Он у нас геолог.

— А ты? — невольно поинтересовалась Света.

— А я, всего-навсего математик. И мне нравится, что можно, оказывается, вернуться назад. Наверное, можно даже исправить кой-какие ошибки?

— Едва ли. Многие хотят вернуться и исправить что-то. Только не все могут точно указать миг, когда, где и как это нужно делать. К тому же, а, наверное, и главное, перемена эта зависит не только от желающего её. Она не должна конфликтовать с желаниями и поступками окружающих. Мне кажется, тут дело в этике, а не в законах пространства и времени.

— Н-да? То есть, по-твоему, поездка во времени — проблема не физики, а нравственности?

— Не поездка — изменение прошлого из будущего. Именно здесь обязательны этические нормы. Только почему-то считается, что этика не относится к базовым физическим законам.

— В общем, ты считаешь, что прошлое изменять нельзя?

Но Света слишком устала для болтовни.

— До свиданья, математик, — попрощалась она.

— До свиданья.

Иван вылез и машины, постоял немного и повернулся к Свете.

— Да увидимся, — предвосхитила та его вопрос.

— Давай завтра. Днём, перекусим заодно.

— Угу, сосисками, — фыркнула Света, побарабанив пальцами по рулю.

— А что? Сосисбургер, как ты говоришь, это вещь! Правда, котлетбургер вкуснее.

— Не всегда, — Света помотала головой.

«И вообще, — подумала она, — знаем мы, чем такие перекусы сосисочные заканчиваются. Сначала сосиска с горчицей, потом кофе с лимоном, чай с сахаром и кино — последний сеанс; оглянуться не успеешь, как уже замужем и бабушка с кучей внуков… Хотя, конечно, может быть и хуже — когда ничего этого вообще нет».

— Ладно, — сказала она. — Уговорил.