Полёт Этапы.

Оттиск вавилонской цилиндрической печати

Вавилонская культура получила в древности широкое распространение среди всех народов Передней Азии и оказала сильное влияние на культурное развитие античного мира. Вавилонская культура, восходя своими корнями к глубокой шумеро-аккадской древности, к началу IV тысячелетия до н. э., преемственно развивалась в течение четырёх тысячелетий и достигла высокого расцвета. Древнейшими очагами этой культуры были города Шумера и Аккада и прилегающие к Месопотамии области Элама, издавна имевшие с Двуречьем тесные культурно-исторические связи.

 

Письменность

Одним из крупнейших культурных достижений шумерийского народа было изобретение письменности, которая появляется в эпоху Урука, уже в начале IV тысячелетия до н. з. Как и все иные самобытно появившиеся у других древних народов системы письменности, шумерийская письменность первоначально возникла из рисунка, причём отдельные картинные знаки служили для обозначения наглядно изображённых слов. Так, древнешумерийский писец, для того чтобы написать слово «птица» рисовал упрощённое изображение птицы

, слово «вода», как многие другие древние народы, изображал при помощи схематического рисунка воды

, слово «звезда» передавал условным рисунком

, который мы найдём во многих древних системах картинного письма и который сохранил это условное значение до позднего времени.

Древнейшие шуиерийглие надписи на так называемых «табличках Блау».

Лондон. Британский музей

Однако эта примитивная картинная письменность не давала возможности при помощи древнейших знаков-рисунков видимых предметов и явлений изображать сложные представления и отвлечённые понятия. Поэтому, чтобы написать такие слова, писец должен был соединить вместе несколько различных знаков. Так, например, для того чтобы написать слово «плакать», надо было соединить знаки «глаз» и «вода». Слово «дождь» можно было написать при помощи сочетания знаков «звезда» (небо) и «вода». Слово «рождать» обычно писали при помощи соединения знаков «птица» и «яйцо». Само собой разумеется, что такая письменность была сложной, громоздкой и неудобной. Усложнение языка и появление большого количества разнообразных слов и грамматических форм требовало упрощения системы письменности. В связи с этим изобразительный принцип, лежащий в основе древней картинной письменности (пиктографии) постепенно заменяется принципом передачи при помощи письменных знаков звуковой стороны слова (фонемы). Так, уже в шумерийской письменности появляется большое количество слоговых знаков и несколько алфавитных знаков, служащих для обозначения гласных звуков. Хотя в шумерийской и в более поздней вавилоно-ассирийской письменности на первом месте стоят слоговые знаки, однако наряду с ними пережиточно сохранялись древние изобразительные идеограммы, что ясно иллюстрирует застойность древневосточной культуры. Так, перед названием горы, написанным обычными слоговыми знаками, ставился картинный знак (детерминатив) «горы», что должно было указывать на то, что данное название есть название горы.

Условия жизни, необходимость быстрого написания документа привели уже в глубокой древности к упрощению этой древнейшей картинной письменности шумерийцев. Так, вместо всего предмета стали рисовать лишь его наиболее характерную часть, постепенно превращая рисунок в линейную схему. Так, например, слово «бык» обычно писали при помощи линейно упрощённого рисунка, изображающего голову быка,

С течением времени необходимость применения скорописи в связи с особым способом начертания знаков на глиняных табличках приводит к ещё большей схематизации знаков письменности и к выработке системы клинописи. Знаки, выжимавшиеся на мягкой глине, теряют свой прежний картинный облик и с течением времени принимают форму различных сочетаний из вертикальных, горизонтальных и косых клиньев.

Древнейшие шумерийские надписи на так называемых «табличках Блау».

Лондон. Британский музей

Шумерийская клинопись вместе с основными элементами шумерийской культуры была заимствована вавилонянами, а затем благодаря широкому развитию вавилонской торговли и культуры распространилась во всей Передней Азии. Клинописью пользовались в древнем Аккаде, в Ассирии, в государстве хеттов, в Урарту, в Сирии и в древней Персии.

В середине II тысячелетия до н… э. клинопись стала международной дипломатической системой письменности. Ею пользовались даже египетские фараоны, ведшие большую переписку с царями Передней Азии и с князьями Сирии и Финикии.

Шумерийская письменность была заимствована семитскими племенами, населявшими среднюю и северную часть Двуречья, т. е. страну Аккад, Вавилонское государство и Ассирию. Вполне естественно, что семиты приспособили шумерийскую клинопись к особенностям своего языка, причём отдельные клинописные знаки получили новое звуковое значение. Это привело к тому, что клинопись стала полифонической системой письменности, т. е. что отдельные группы клиньев одновременно имели различное звуковое значение, служа для обозначения ряда различных слогов. Только в значительно более поздние времена, в связи с развитием торговли, сперва в северной Финикии в середине II тысячелетия до н. э., а затем в Персии в середине I тысячелетия до н. э. клинопись приобрела более простую фонетическую форму, постепенно превратившись в один из древнейших известных нам алфавитов.

 

Религия

В те древние времена, когда на территории Месопотамии появились первые поселения оседлых земледельческих племён, религия древнейших племён Шумера и Аккада сводилась в основном к первобытному фетишизму. Дальнейшее развитие религии привело к возникновению культа природы. Низкий уровень материальной культуры и техники ставил человека в сильную зависимость от окружавшей его природы и её стихий. Чувствуя своё бессилие в борьбе с природой, древние жители Месопотамии смотрели со страхом на грозную стихию бушевавшей воды, затоплявшей всю низменность в период разливов Тигра и Евфрата. Дикие звери пустыни вселяли страх в душу человека. Видя в грозных явлениях природы деятельность, а иногда и воплощение каких-то высших, могущественных и сверхъестественных существ, древние жители Месопотамии обоготворяли природу в различных её формах и проявлениях. Не имея возможности рационально объяснить законы, царящие в природе и обусловливающие смену времён года, не имея возможности осмыслить тайны жизни и смерти человека и природы, первобытные люди создавали фантастические легенды, в которых жизнь природы отражалась как жизнь сверхъестественных и могучих духов и богов, образы и деяния которых изображались по образу и подобию смертных людей. Уже в глубокой древности в южной Месопотамии появилось чисто религиозное представление об исконных божествах первородной грозной стихии, грозного водного хаоса Апсу и Тиамат. Но, когда с развитием земледельческого хозяйства появляется необходимость в организации большой сети искусственного орошения, когда рост производительных сил позволяет создать первые крупные оросительные сооружения, люди уже начинают со-гнавать благодетельную силу водной стихии, орошающей поля и создающей основу человеческого благополучия. В связи с этим появляется представление о добром и благодетельном божестве воды, боге мудрости Эа, который научил людей всем ремёслам, искусствам и знанию. В воде древние шумерийцы видели первородную божественную стихию, в которой, по их представлениям, коренилось начало жизни. В мифе о сотворении мира рассказывается о том, что в начале,

Поэтому и древний бог производительных сил природы Таммуз считался богом воды и назывался «истинный сын водной глубины», причём его культ как «сына и образа бога Эа» был тесно связан с культом великого бога воды. Эти религиозные представления нашли своё отражение и в искусстве. На одной шумерийской печати изображён бог Эа, который сидит на троне и держит в руках сосуд. Из сосуда текут две струи воды, из которых выходит маленькая фигура бога Таммуза. Этот древний культ воды получил своё распространение и в Аккаде. В Эшнунне в качестве божеств воды обоготворялись «бог Ниназу (знающий воду)» и бог ритуальных омовений по имени Тишпак.

Далёким воспоминанием о древней родине шумерийцев, восточной горной стране, является обоготворение гор, остатки которого сохранились во многих религиозных верованиях. Так, верховный бог земли Энлиль называется «великой горой». Этот бог пребывает на «высокой горе», достигающей неба и соединяющей небо с землёй. Храм Энлиля в Ниппуре носит название «дом Горы» (Э-кур). Племена древней Месопотамии обоготворяли не только основные стихии, силы и явления природы, но также те растения и тех животных, которые их окружали. В мифологии и в религиозном искусстве фигурируют священные «дерево жизни» и «дерево истины», которых охраняют боги Таммуз и Нингишзида. Таммуза называли «владыкой растительности стран». Богиня Иштар часто изображалась в виде женщины, из тела которой вырастают ветви. Особенным почитанием пользовались финиковые пальмы, которые имели огромное значение в хозяйственной жизни древней Месопотамии. В религии Шумера и Аккада сохранилось также много пережитков древнего зверопоклонства. Так, древнешумерийский бог Наннар, которому поклонялись в Уре, назывался «могучим быком Ану»; равным образом и бог Нергал, царь подземного мира, изображался в виде страшного животного:

«Рог быка имеет он; куст волос носит он на своей спине; лицо человека, щёки… крылья имеет он; его передние ноги, тело льва, которое на четырёх ногах стоит».

Бог водной пучины Эа изображался с рыбьим хвостом или рыбой на спине, а Мардук — бог грозы и верховный государственный бог Вавилона — изобрангался в виде фантастического грифона, полузмеи, полухищной птицы. На существование в глубокой древности зверопоклонства, связанного с тотемизмом, указывают такие имена древних царей Киша как Ягнёнок и Скорпион. Но особенно широкое распространение получило в древней Месопотамии обоготворение неба и небесных светил. Именно поэтому верховным богом считали древнешумерийского бога неба Ану, который в качестве «отца» и «царя богов» обитал на третьей, верхней части неба, откуда он властвовал над миром, сидя на своём небесном престоле. К нему, как к самому могущественному богу, прибегают за помощью все боги, испуганные бушующими водами мирового потопа. Видное место среди, всех остальных богов занимали бог луны Син и его сын — бог солнца Баббар (вавилонский бог Шамаш). Баббар-Шамаш одновременно олицетворял грозную и иссушающую силу солнечного зноя и благодатную животворящую силу солнечных лучей, «которые оживляют смертельно больного и освобождают связанного». С этим обликом животворящего солнечного бога связан и образ бога воскресающей природы и её производительных сил — Таммуза, который иногда вводится в цикл солнечных богов. В этот же цикл входила и богиня природы, жизни и рождения Иштар, олицетворявшаяся в виде звезды Венеры, «блистающего светоча неба и земли». Обоготворение небесных светил (так называемый астральный культ) вызвало к жизни появление сложных астрологических систем предсказания будущего на основании расположения на небе планет и звёзд. Шумерийские и вавилонские жрецы с высоты своих храмовых башен тщательно наблюдали перемещения небесных светил.

Весь этот древний и сложный культ природы в эпоху родового строя и возникновения патриархальной семьи был тесно связан с культом предков. Верховный бог Ану обычно назывался «отцом» богов. Имя древнешумерийской богини II мимах означало «богиня-мать», а имя бога Таммуза — «истинный сын». Живыми остатками этого древнего культа предков были «божество дома» («иль-бити»), «дух — охранитель дома» и культ домашнего очага. Этот древний культ предков был тесно связан с верой в загробную жизнь, которая нашла своё внешнее выражение в загробном культе. Уже в эпоху I династии Ура простых людей хоронили либо в скорченном положении в простых ямах, либо тело умершего заворачивали в цыновку и хоронили в глиняном гробу. Царей же и цариц хоронили в больших гробницах, погребая вместе с ними большое количество ценных и роскошных вещей и совершая при их погребении человеческие жертвоприношения.

Обоготворение природы, астральный культ и почитание предков образовали сложную систему религиозных верований в эпоху появления в Месопотамии древнейших земледельческих общин. Именно поэтому чисто земледельческие культы, связанные с обоготворением земли, воды и солнца, а также культ умирающего и воскресающего бога природы Таммуза, олицетворявшегося в животворящей силе воды и в прорастающем зерне, получили такое большое значение в древней Месопотамии.

 

Государственный культ и обоготворение царя

Но с появлением древнейшего рабовладельческого общества и деспотического государства древний культ природы видоизменяется, фантастически отражая существование государства и деспотической власти царя. Соответственно с этим древние боги природы постепенно превращаются в богов власти и господства, покровителей государства и царской власти. Боги, бывшие ранее олицетворением сил природы, ныне становятся воплощением отвлечённых понятий справедливости и силы, небесными судьями, грозными воителями и могущественными царями. Так, древний бог природы Таммуз получает эпитеты «владыки, предводителя, могущественного героя, владыки силы страны». Бог солнца Шамаш становится богом справедливости и правосудия, небесным покровителем земного царя, которого призывает в своём своде законов Хаммурапи, «дабы его право воссияло в стране», ибо сам бог Шамаш даровал законы вавилонскому царю. Мардук, древний земледельческий бог, «который всегда заботится о бороздах, сохраняет в порядке пашню и луг, плотину и каналы… владыка изобилия, богатства и большого урожая», с течением времени превращается в «великого властителя», «владыку неба и земли», могучего воителя, верховного государственного бога Вавилона. Соответственно с этим его символами являются не только мотыга земледельца, но также лук и стрелы, оружие воина. Наконец, и древняя богиня производительных сил природы Иштар, некогда изображавшаяся в виде богини-матери, превращается в грозную богиню-воительницу, небесную царицу И покровительницу царской власти.

В эпическом гимне «Возвышение Иштар» повествуется о том, как боги нарекают богиню Иштар супругой верховного бога неба Ану:

Богиня Иштар получает символы царской власти:

Богиня Иштар приводит пленников к царю лулубеев Анубанини.

Рельеф на скале в горах Загра

Если верховные боги изображаются в виде царей, то и цари на земле изображаются в религиозной литературе и искусстве л качестве земных богов. Так, Мес-киаг-гашер, первый царь I династии Ура, назывался «сыном солнечного бога, господином, который проник в глубину моря и поднялся на горы». Цари III династии Ура также обоготворялись при жизни, и им поклонялись, как богам, после их смерти. В развалинах Тель-Асмара был обнаружен дворец правителей Эшнунны с храмом в честь Гимильсина, обоготворённого царя Ура. Найденная здесь надпись гласит: «Для божественного Гимильсина, получившего имя от Ану, любимого Энлилем, для царя, которого Энлиль снабдил добрым сердцем для того, чтобы он пас страну и четыре части света, для сильного царя, царя Ура, царя четырёх стран света, своего бога, Итурия, правитель Эшнунны, его слуга, построил ему его дом». Другой царь этой династии по имени Шульги также заставлял воздавать себе божеские почести. В честь него строились храмы, жертвы приносились его статуе в дни новолуния и полнолуния. В честь царя составлялись гимны. Имя обоготворённого царя входило в состав имён его подданных, как, например: «Шульги — мой бог». Царь Бурсин называл себя «богом, дающим жизнь своей стране» и «богом — солнцем своей страны». Ему, как богу, приносили жертвы в храмах, ему посвященных. Имя царя Бурсина сохранилось в пантеоне вплоть до VII в. до н. э. Равным образом и вавилонский царь Хаммурапи сравнивал себя с богом солнца Шамашем и называл себя «божественным царём царей, которому по праву принадлежат скипетр и корона».

С течением времени разрозненные религиозные верования, выросшие из древнего культа природы и культа предков и оформленные в эпоху, появления рабовладельческой деспотии в своеобразную идеологию обоготворения царя и царской власти, превращаются в сложную богословскую систему. Знание этого богословия и отправление сложного религиозного культа становится делом специальных жрецов.

Верховную троицу богов образуют недостижимый и далёкий бог неба Ану, могучий и царственный бог земли Энлиль и мудрый бог воды и знания Эа. Следующую группу богов образуют Син — бог луны, Шамаш — бог солнца, Адад — бог грозы и Иштар — богиня производительных сил природы. Между богами устанавливают родственные отношения: бог Мардук считается сыном бога Эа; бог Шамаш считается сыном бога луны Сина, так как день, по представлению шумерийцев, рождается из ночи; богиню Иштар называли женой бога Там-муза. Одновременно с усложнением религии и развитием ритуала оформляется жречество, которое в значительной степени специализируется. Появляются особые жрецы для совершения молитв, жертвоприношений, гаданий, наконец, особые жрецы-музыканты. Усложняется обрядовая сторона религиозного культа, который всё больше приобретает государственный характер. Жрецы объявляют религиозное и светское знание своей монополией, провозглашая знание религии тайным знанием всего, что происходит на небе и на земле, а также всего, что касается великих богов. Высшие жреческие должности сосредоточиваются в руках правителей (патэси) и царей (лугаль), которые претендуют на преимущественное знание религиозных тайн. Так, древний царь Урука по имени Гильгамеш, считается «хранителем тайного знания».

 

Литература

Литературное творчество возникло в древней Месопотамии в глубокой древности, в IV тысячелетии до н. э., на что указывают фрагменты литературных произведений, найденных в архивах древнейших шумерийских городов. Шумерийская литература, шумерийская клинопись и вся шумерийская культура в целом оказала большое влияние на позднейшую ассиро-вавилонскую литературу. Многочисленные литературные произведения, возникшие в шумерийскую эпоху, были впоследствии переведены на вавилонский и на ассирийский языки и сохранились в мало изменённой форме до позднего времени.

Религиозно-магические воззрения властвовали над сознанием людей того времени. Поэтому вполне естественно, что религия как основная форма идеологии должна была насквозь пронизывать всю литературу. Большинство литературных произведений является лишь художественным оформлением религиозных мифов, легенд, догматов и идей. Эти литературные произведения служили целям религиозного поучения, объясняя людям законы и явления природы, тайны бытия, смерти, мироздания и человеческой жизни. Гимны, молитвы, псалмы ж заклинания, облечённые в художественную форму, служили целям религиозного культа, пелись или произносились в храмах при выполнении религиозных или магических обрядов.

Религиозный характер шумеро-вавилонской литературы в значительной степени предопределил её традиционный характер. Религия придавала особый авторитет произведениям, восходившим к седой древности, которые обычно приписывались древним мудрецам или даже откровению самих богов. Поэтому почти всё позднейшее литературное творчество после шумерийской эпохи сводилось главным образом к повторению или новому изданию древних традиционных идей, к перепевам древних исконных мотивов и лишь к некоторому приспособлению их к потребностям данного момента.

Шумеро-вавилонская литература в своих самых глубоких истоках восходит к устному народному творчеству, образцы которого сохранились, к сожалению, лишь в незначительном количестве. К их числу относятся афоризмы житейской мудрости, облечённые в форму пословиц, как, например, афоризм: «Ты пошёл и захватил поле своего врага, а в это время твой враг пришёл и захватил твоё поле» (Не рой другому яму, сам в неё попадёшь). Таковы народные трудовые песни, служившие для ритмического сопровождения трудовых процессов, как, например, песня мельников: «Звезда земледельцев (появившаяся на небе) запрягла на поле плуг для посева зерна».

В более поздних текстах сохранились выдержки из песен пекарей и поваров. Они также восходят к древним образцам народного творчества.

К устному народному творчеству восходят и древний звериный эпос и своеобразные басни, в которых сохранились древние представления, связанные с тотемизмом. Таков «диалог между лошадью и быком», которые спорят между собою о достоинствах своей породы, басня «о лисице», которую обвиняют на суде перед верховным богом Шамашем, повесть «об орле и змее» и др. Большое место в вавилонской литературе занимал эпос, образцы которого в большом количестве сохранились до наших дней. Большие эпические поэмы, повествующие о жизни и подвигах богов и героев, составлены были уже в глубокой древности из отдельных частей, главным образом из гимнов в честь отдельных богов, которые имели своей целью возвеличить определённого бога, его храм и его жречество, как, например, бога Мардука, покровителя Вавилона и вавилонского царя.

 

Миф о сотворении мира

Эта мысль о возвеличении местного бога положена в основу широко распространенного в Вавилонии эпического произведения, которое по своим первым словам носило название «Энума элиш» («Когда вверху»). Отдельные части этой эпической поэмы, описывающей сотворение мира и извечную борьбу бога творчества с началом хаоса, возникли ещё в шумерийскую эпоху, но вся поэма в целом была составлена, возможно, в эпоху Хаммурапи, когда Вавилон стал столицей огромного Вавилонского царства и когда вавилонское жречество стало изображать вавилонского бога Мардука в качестве верховного бога, творца и создателя всей вселенной.

В основу этой поэмы положена космогоническая мысль о том, что бог весеннего солнца и его творческойлмйровой силы Мардук, начало порядка, света и добра, побеждает тёмные силы злого хаоса — чудовище Тиамат и создаёт из её тела весь мир.

В легенде повествуется далее о том, как бог-творец распределяет на небе созвездия и устанавливает их течение и, наконец, создаёт человека, призвание которого — «забота о богах». Последняя, часть, поэмы содержит гимн Мардуку — верховному богу Вавилона, которому все боги передали верховную небесную власть.

Борьба бога Мардука с чудовищем хаоса

Этот древний миф о мироздании получил очень широкое распространение во всей Вавилонии. Отдельные варианты и эпизоды этого мифа сохранились в различных отрывках, которые порой встречаются даже в астрологических сочинениях и заклинаниях против зубной боли. Весь миф был целиком заимствован в ассирийскую эпоху. Отголоски его сохранились в библейской и в античной литературе.

 

Поэма об Агушайя

К той же эпохе расцвета вавилонской культуры при Хаммурапи, очевидно, относится и поэма о богине Агушайя, в которой описывается соперничество между грозной богиней войны Иштар и богиней Салту. Бог мудрости Эа по просьбе Агушайя примиряет враждующих богинь, но лишь при том условии, чтобы люди узнали о новой богине Салту, чтобы в её честь были построены храмы и ей бы приносились жертвы и чтобы в будущем люди хранили память о ней. Поэма кончается восхвалением трёх воинственных богинь, согласие между которыми не должно нарушаться. В этой поэме отразилась борьба между жречеством и культами трёх богинь и попытка централизации культов, выразившаяся в примирении и даже почти отождествлении трёх однотипных богинь.

 

Поэма о Гильгамеше

Одним из лучших произведений вавилонской литературы является знаменитая «Поэма о Гильгамеше», в которой с большой художественной силой ставится извечный вопрос о смысле жизни и неизбежности смерти человека, даже прославленного героя. В этой поэме повествуется о том, как Гильгамеш, «на две трети бог и на треть человек», царствует в древнем городе Уруке. Гильгамеш жестоко угнетает народ, заставляя его строить городские стены и храмы богам. Жители Урука жалуются на свою тяжёлую судьбу богам, и боги, внемля их жалобам, создают богатыря Энкиду, наделённого сверхъестественной силой, Энкиду живёт среди диких! зверей, вместе с ними охотится и ходит на водопой. Один из охотников, которым Энкиду мешает охотиться на диких зверей, просит помощи у Гильгамеша. Стремясь заманить к себе этого первобытного героя, Гильгамеш подсылает к нему храмовую блудницу. Блудница соблазняет Энкиду, укрощает любовью его дикий нрав и приводит его в Урук. Здесь оба героя вступают в единоборство, но наделённые одинаковой силой, они не могут одолеть друг друга. Подружившись, оба богатыря, Гильгамеш и Энкиду, вместе совершают свои подвиги. Они вместе направляются в кедровый лес, где обитает могучий Хумбаба, хранитель кедровой рощи. Гильгамеш и Энкиду вступают в бой с Хумбабой и убивают его:

Рельеф с изображением Гильгамеша.

Париж. Лувр

Победоносный герой Гильгамеш вызывает бешеную страсть в сердце богини Иштар, которая предлагает герою свою любовь. Однако мудрый и осторожный Гильгамеш отвергает её любовь, напоминая богине о том, сколько горя и страданий она причинила своим прежним любовникам. Оскорблённая отказом Гильгамеша, богиня Иштар жалуется на него своему отцу, верховному богу неба Ану. Внимая настоятельным просьбам своей дочери, бог Ану бросает на землю чудовищного быка, который своим падением и дыханием убивает 800 человек. Однако герои убивают это страшное чудовище, и Энкиду говорит Гильгамешу:

Энкиду видит вещий сон, который ему предвещает гибель. В действительности Энкиду смертельно заболевает. В трогательных словах прощается он со своим другом Гильгамешем и пророчит также и ему неизбежную смерть. Гильгамеш оплакивает смерть своего друга и впервые чувствует над своей головой веянье крыльев смерти. Его плач облечён в художественную форму.

Томимый страхом смерти, Гильгамеш отправляется в дальнее странствие. Он направляет свой путь к своему предку Утнашидтиму, который единственный из смертных получил бессмертие. Его не пугают трудности дальнего пути. Его не могут задержать ни люди-скорпионы, ни райский сад с деревьями, на которых цветут драгоценные камни, ни богиня Си-дури, которая призывает его забыть о смерти и отдаться всем радостям жизни. Гильгамеш переплывает на корабле через «воды смерти» и достигает обители, в которой живёт бессмертный Утнапиштим. Гильгамеш пытается выведать у него тайну вечной жизни. Отвечая на вопросы Гильгамеша, Утнапиштим рассказывает ему о мировом потопе и о том, как бог Эа научил его построить ковчег и в нём спастись от вод потопа, в результате чего Утнапиштим и его жена получили от богов бессмертие. Сжалившись над Гильгамешем, Утнапиштим открывает ему «тайное слово» и советует опуститься на дно океана, чтобы там сорвать траву бессмертия, имя которой «старик становится юным». Гильгамеш на обратном пути достаёт эту чудесную траву, но злая змея к нему подползает и похищает эту траву. Опечаленный герой, вернувшись в свой город Урук, просит у богов последней милости. Он хочет увидеть тень своего умершего друга Энкиду. Бог подземного мира Нергал по приказу богов выпускает на землю тень Энкиду. Поэма кончается заключительным диалогом между друзьями. В ответ на страстную мольбу Гильгамеша поведать ему «закон земли» Энкиду в самых мрачных красках описывает ему загробную жизнь умерших людей.

Здесь впервые с предельной чёткостью и в то же время с такой силой и яркостью выражена мысль о неизбежности смерти, которой подвластны все люди, даже те, которые готовы на любой подвиг, чтобы преодолеть неизбежную смерть.

Эпическая легенда о подвигах Гильгамеша восходит к глубокой шумерийской древности. Имена главных героев Гильгамеша и его друга Энкиду — шумерийского происхождения. Имя Гильгамеша встречается в шумерийских надписях XXV в., а изображение Гильгамеша — на цилиндрических печатях того же времени.

Рассказ, повествующий о подвигах Гильгамеша и Энкиду, о трагической смерти Энкиду и о странствиях Гильгамеша в поисках бессмертия, переплетается с целым рядом древних религиозных мифов, которые в виде отдельных эпизодов вставлены в общий текст поэмы. Таков краткий обломок легенды о сотворении человека (Энкиду) из глины, пропитанной слюной бога; таков знаменитый миф о мировом потопе, в котором подробно рассказывается о том, как древний герой Утнапиштим по совету бога мудрости Эа построил ковчег, спасаясь в нём от вод потопа, и тем самым заслужил вечную жизнь.

Поэма о Гильгамеше занимает особое место в вавилонской литературе как по своим художественным достоинствам, так и по своеобразию выраженных в ней мыслей.

В высокохудожественную форму облечена мысль древневавилонского поэта о вечном стремлении человека преодолеть смерть и достигнуть личного бессмертия. В последних словах поэмы звучит мучительное желание человека познать «закон земли», тайну жизни и смерти. Глубоким пессимизмом проникнуты слова древнего поэта. Будущая жизнь рисуется им как обитель страдания и печали. Даже знаменитый Гильгамеш — «прекрасный, сильный, мудрый, божество он — двумя третями, человек лишь одною, его тело светло, как звезда большая», — несмотря на своё божественное происхождение, не может заслужить и добиться бессмертия. Блаженство в загробной жизни даётся лишь тому, кто выполняет заповеди религия, требования жрецов, обряды религиозного культа. В этом основная мысль всей поэмы.

 

Поэма о Адапе

Та же мысль о вечной жизни, то же стремление человека к бессмертию пронизывают собой поэму об Адапе, в которой рассказывается о том, как идеальный, премудрый человек, жрец и правитель Адапа, сын бога мудрости Эа, однажды сломал крылья южному ветру и был за это вызван на суд верховного бога Ану. Следуя советам своего отца, Адапа вызывает к себе жалость богов и располагает в свою пользу верховного бога, но в то же время отказывается от пищи вечной жизни и напитка бессмертия. Так Адапа из-за собственной чрезмерной осторожности не получает того бессмертия, которое ему предуготовили боги.

 

Поэма об Этане

Такие же нравоучительные и отчасти религиозно-философские тенденции пронизывают собой легенду об Этане, в которой рассказывается о дружбе орла со змеёй, о вероломстве орла, жестокой мести змеи и о попытке Этаны взлететь на крыльях орла на небо, чтобы достать там «траву рождения» и знаки верховной царской власти. Эта поэма, так же как и поэма о Гильгамеше, состоит из нескольких самостоятельных частей. Нравоучительная басня из цикла звериного эпоса, восходящая к древним формам народного творчества, сплетается с религиозной легендой о том, что знаки власти обоготворённого царя: скипетр и тиара, диадема и жезл власти помещены перед Ану на небе и что даже герой Этана не может ими завладеть, так как царской властью нельзя овладеть при помощи вероломного и неразумного орла. Таким образом, в этой поэме проводится мысль о том, что царская власть происходит с неба и освящается богами. В этом ясно видна жреческая пропаганда, пытающаяся при помощи религиозной литературы и изобразительного искусства обосновать и оправдать царскую власть и тем самым укрепить классовый рабовладельческий строй.

 

Нисхождение Иштар

Той же вечной мыслью о жизни и смерти проникнута поэма о нисхождении богини Иштар в загробный мир. Пытаясь осмыслить смену времён года, понять причину ежегодной смерти и воскресения природы, жители древней Месопотамии создали религиозный миф о смерти и воскресении бога природы Таммуза, которого воскрешает к новой жизни его подруга богиня Иштар. В поэтической легенде рассказывается о том, как после смерти Таммуза Иштар спускается в подземный мир, оставляя у каждого стража семи ворот одно из своих украшений. Заточение в загробном мире богов производительных сил природы Таммуза и Иштар останавливает весь процесс жизни на земле, что заставляет богов освободить из недр подземного мира богов природы Таммуза и Иштар. Поэма кончается описанием праздника воскресения умирающего и воскресающего бога природы.

Эта поэма была тесно связана с религиозной драмой, изображавшей смерть и воскресение бога Таммуза и исполнявшейся в храмах в дни праздника этого бога воскресшей природы.

 

Драматическая поэзия

Основной цикл вавилонской религиозной драмы связан с культом умирающего и воскресающего бога природы. Ещё в шумерийскую эпоху появляются первые образцы этой религиозной драмы. Ко времени династии Исина относится патетический диалог между богиней Эги-ме и её братом богом Лиль. Богиня Эги-ме оплакивает смерть Лиля и заклинает его во имя богини-матери «встать с того места, где он покоится», т. е. воскреснуть. Отвечая ей, бог Лиль умоляет её освободить его. Он сравнивает себя с умершим, который зарыт в земле, который не может вернуться к жизни и сон которого тревожат злые демоны. Широко распространены были и в шумерийскую и в аккадско-вавилонскую эпоху заплачки, входившие в состав сборника обрядовых! песен «Вышла она на простор». Этот древний плач об умершем боге природы Таммузе, очевидно, является частью религиозной драмы, исполнявшейся накануне праздника воскресения этого бога. Миф о смерти и воскресении бога природы, театрализованный в форме религиозной драмы, просуществовал в Месопотамии вплоть до позднего времени. Ещё в VIII в. до н. э. мы находим в одном вавилонском тексте довольно полное изложение этого мифа, причём в данном случае черты бога природы Таммуза перенесены на Мардука — верховного бога Вавилона. В этом мифе подробно описываются страдания Мардука:

Заточение великого бога вызывает волнение среди народа. Иштар, супруга Мардука, совершает над умершим богом обрядовый плач. Наконец, боги воскрешают умершего бога, освобождая его «из мрачной Горы». Можно предполагать, что в этом тексте описываются религиозные обряды, которые совершались в день Нового года, когда справляли главный праздник бога Мардука, в месяце Нисане (во время весеннего равноденствия). В этих торжественных обрядах должен был принимать участие сам царь, который, уподобляясь Мардуку, должен был изображать собой священную жертву. Соответственно с этим во время особой церемонии у царя отнимали внешние знаки его власти, а верховный жрец бил плетью коленопреклонённого царя. Только после этого царь получал от верховного бога право на царскую власть. Так возникала под сенью храма древнейшая религиозная драма, которая в зримых символических образах пыталась объяснить тайны природы, жизни и смерти.

 

Религиозно-философская поэзия

Вавилонская поэзия достигает своих вершин в двух произведениях: в «Поэме о страдающем праведнике» и в «Беседе господина с рабом». В первой поэме автор жалуется на свою тяжёлую судьбу, на то, что его всегда преследует «несчастье, опять несчастье». Пытаясь понять причину этих несчастий, человек анализирует свои поступки. Однако он не может себя признать виновным в каком-либо преступлении по отношению к богам или к царю. Он уверен в своей правоте и в том, что он выполнял все свои обязанности.

Но, несмотря на свою добродетель, человек жестоко страдает и, чувствуя свою полную невиновность, он начинает сомневаться в справедливости богов, которые не внимали его молитвам:

Так, в вавилонскую литературу, которая находилась под влиянием религиозного мировоззрения постепенно проникают первые сомнения в справедливости богов и тем самым в истинности религиозных догматов, которые обещают награду праведникам.

Ещё большим пессимизмом проникнуто произведение, которое принято называть «Беседа господина с рабом». На все бесконечные и противоречивые желания своего господина раб отвечает угодливой фразой «да, господин мой, да», находя каждый раз оправдание и обоснование для желаний своего господина. Но главная и основная мысль автора выражена в последних и сильных словах этого диалога. Разочаровавшись в жизни, господин, наконец, восклицает: «Теперь, что же хорошо?» Дерзко и насмешливо звучит ответ раба: «Сломать шею мою и шею твою и кинуть в реку, это хорошо. Кто столь высок, чтобы взойти на небо, и кто столь велик, чтобы заполнить землю», Рассерженный господин грозно говорит рабу: «О раб, я хочу тебя убить и заставить тебя итти передо мной». Но в ответ раздаётся предостережение раба: «Воистину только три дня будет жить господин мой после меня».

 

Изобразительные искусства

Народы древней Месопотамии не создали таких замечательных произведений искусства, а как древние египтяне. Эта сравнительная отсталость древнемесопотамского искусства объясняется в некоторой степени тем, что на территории Двуречья жили различные племена, которые вели между собой постоянную борьбу за преобладание и господство во всей стране. Одни государственные образования сменялись другими. Кочевые, культурно отсталые племена гутиев, аморитов и касситов неоднократно наводняли страны Двуречья, что всегда приводило к упадку культуры и искусства. Кроме того, на территории Месопотамии не было достаточного количества камня, дерева и металла, необходимых для развития архитектуры и других видов искусства.

Основными отличительными чертами архитектуры в древней Месопотамии была массивная монументальность, применение кирпича в качестве основного строительного материала, асимметричное и поперечное размещение внутренних помещений. Широкое применение получила орнаментация стен.

Древнейшие шумерийские храмы, построенные в начале III тысячелетия до н. э., были раскопаны в Уруке и в эль-Обеиде. Эти храмы были воздвигнуты на искусственных насыпях, которые защищали их от вод разливай в художественном отношении создавали своеобразный контраст плоской поверхности равнины. Стены храма в эль-Обеиде уже украшены вертикальными выступами и неглубокими нишами, а также художественными фризами, сделанными при помощи техники своеобразной мозаики. Древнейшие памятники шумерийской архитектуры указывают на применение деревянных, иногда обитых медью колонн, очень примитивных сводов и особого цементирующего вещества, сделанного из битума (асфальта).

Своего расцвета шумеро-аккадская архитектура достигает в эпоху III династии Ура. К этому времени относятся храмы, дверцы и другие здания, раскопанные в развалинах Ура, Эшнунны (Ашнуннака) и Описа (Хафадже). Здесь были обнаружены целые архитектурные комплексы, в состав которых наряду с дворцами, гробницами и храмами входили особые типичные для древней Месопотамии храмовые ступенчатые башни (зиккураты), несколько напоминающие древнеегипетские ступенчатые пирамиды. Очевидно, воспоминание об этих храмовых башнях сохранилось в библейской легенде о «вавилонской башне».

Шумеро-аккадская архитектура оказала влияние на развитие архитектурных форм в Вавилонии и в Ассирии. На это указывает композиция древнеассирийского храма богини Иштар в Ашшуре, орнаментация стен в большом дворце в Мари, а также длительное сохранение древней архитектурной формы ступенчатой храмовой башни (зиккурата).

Серебряная ваза Энтемены из Лагаша

Древнейшие образцы, шумерийской скульптуры отличаются грубоватостью и примитивностью. Скульптор еще не в состоянии придать каменной глыбе форму человеческого тела. Поэтому древнейшие шумерийские статуи обычно изображают человека в неподвижной, как бы застывшей позе. Только в лице человека чувствуется стремление художника несколько свободнее передать натуру, причём наибольшее внимание обращено на изображение глаз, всегда отличающихся большой выразительностью. Столь же примитивны и неподвижны изображения людей и животных на рельефах, как, например, на знаменитой «Стэле коршунов» Эаннатума. Часто эти изображения схематизированы, как, например, на вазе Энтемены. Скульптуры и рельефы аккадской эпохи, в частности статуи и иные предметы искусства, найденные в развалинах Эшнунны и Описа, обнаруживают довольно значительные следы шумерийского художественного влияния. Однако художники аккадской эпохи сделали большой шаг вперёд в развитии изобразительного искусства. В особенности в рельефе они уже умеют значительно свободнее и ближе к природе изображать человеческое тело. Одним из лучших произведений аккадского искусства эпохи Саргонидов является известная «Стэла Нарамсина», на которой изображён аккадский царь Нарамсин, подымающийся на гору во главе отряда воинов. Художник с большой для того времени свободой и смелостью изобразил идущую фигуру мощного даря, перед которым падает наземь сражённый копьём неприятельский воин. Особенно интересно в этом рельефе расположение фигур, отличающееся не только строгой симметрией, но и большой внутренней гармонией. Художник чрезвычайно искусно соединил массовую сцену, изображающую войско, подымающееся в горы, с главным сюжетом — триумфом обожествлённого царя над врагами.

Победная стэла Нарамсииа.

Рельеф на песчанике

Не меньший интерес представляют скульптуры и рельефы времени Вавилонского царства, в частности относящиеся ко времени Хаммурапи. Среди них выделяются рельеф, изображающий Хаммурапи перед богом солнца Шамашем, помещённый на верхней части столба с кодексом законов, а также очень выразительное тонко сработанное рельефное изображение Хаммурапи, передающее черты портретного сходства. Характерны для этой эпохи также и художественные изображения, найденные при раскопках в Мари. Во всех этих памятниках, относящихся ко времени I вавилонской династии, ещё чувствуются ясные следы художественных влияний, сохранившихся от шумерийской эпохи. Так, например, рельеф на столбе законов Хаммурапи является лишь более поздним вариантом обычной шумерийской сцены представления царя божеству. Однако аккадское и вавилонское искусство, использовав культурное наследие древнего Шумера, сумело его творчески переработать, подняв его на более высокую ступень.

 

Возникновение научных знаний

Несмотря на то, что религиозно-магическое Возникновение мировоззрение глубоко пронизывало сознание людей того времени, всё же потребности повседневной жизни заставляли человека внимательно наблюдать явления природы, для того чтобы объективно понимать их внутренний смысл. Это постепенно приводило к появлению первых, ещё очень примитивных форм отвлечённого мышления. Наблюдая схожие явления в природе, человек ещё робко пытался их систематизировать, составляя главным образом с практической целью списки зверей, растений и камней.

Из чисто хозяйственных потребностей постепенно вырастают древнейшие зачатки науки, в частности математики и астрономии. Необходимость подсчитывать количество и вес продуктов и товаров, количество рабочей силы, определять объём зданий, вычислять поверхность полей привела к появлению древнейших математических расчётов, к зарождению арифметики и геометрии. К глубокой древности восходят те системы счисления, в основе которых лежат числа 5, 6, 10 и их произведения 30 и 60. На особенно глубокую древность пяти- и шестиричной системы счисления указывают шумерийские названия для пяти первых чисел, а также для десяти. Названия чисел 6, 7, 8 и 9 составлены из соединения названий пятёрки и соответствующего добавочного числа (6 = 1 + 5;7=2 + 5;8 = 3 + 5; 9 = 4 + 5). Своеобразное сосуществование и комбинация этих систем счисления нашли своё отражение в делении года на 360 дней и круга на 360 частей. О довольно значительном развитии математики ещё в шумерийскую эпоху говорят математические тексты, в которых упоминаются возведение в степень, извлечение квадратных и кубических корней по особым формулам и даже вычисление объёмов.

На сугубо практический характер этой древней математики указывают таблицы умножения, сложения и вычитания с цифрами до 180 тыс. (при умножении), которые должны были помогать писцу быстро совершать арифметические действия с крупными цифрами. Сохранившиеся планы полей с расчётом их поверхности, восходящие к эпохе Аккада, свидетельствуют о том, что первые знания в области геометрии возникли в связи с развитием сельского хозяйства и с необходимостью часто производить обмер земельных участков. Для того чтобы вычислить поверхность поля, имеющего форму неправильной фигуры, поверхность этого поля разбивали на ряд прямоугольников, треугольников и трапеций, отдельно вычисляли поверхность каждой отдельной фигуры, а затем складывали полученные числа.

Необходимость счёта времени приводила к установлению календарных систем, которые требовали определённых знаний в области астрономии. Целый ряд астрономических знаний был накоплен уже в шумеро-аккадскую эпоху, от которой сохранился большой астрономический труд, содержащий множество астрономических наблюдений, в частности представление о четырёх странах света. Эти астрономические знания были довольно широко распространены. Так, например, в состав некоторых имён входили названия планет. Шумерийские и вавилонские жрецы-астрономы наблюдали движение небесных светил с высоты своих обсерваторий, которые обычно помещались на верхних площадках семиступенных храмовых башен-зиккуратов. Развалины этих башен были найдены во всех древних городах Двуречья: в Уре, Уруке, Ниппуре, Аккаде, Вавилоне и др. Многовековые астрономические наблюдения привели к накоплению многочисленных знаний. Вавилонские жрецы умели отличать звёзды от пяти планет, которым были даны особые названия. Были известны орбиты планет. Всё звёздное небо было разбито на 15 частей, начиная с весенней точки Зодиака. Звёзды были распределены по созвездиям. Была установлена эклиптика, которую разделили на 12 частей и соответственно на 12 зодиакальных созвездий, названия которых сохранились до позднего времени. В официальных документах регистрировали наблюдения над планетами, звёздами, кометами и метеорами, солнечными и лунными затмениями. О высоком уровне развития астрономии говорит наблюдение и регистрирование моментов кульминации различных звёзд, а также умение вычислять промежутки времени, их разделяющие. Наивысшие достижения вавилонской астрономии относятся к VIII–VI вв. до н. э., когда вавилонские астрономы-жрецы накопили большое количество астрономических знаний, имели представление о прецессии (предварение равноденствий) и дайте предсказывали затмения.

Элементарные знания в области астрономии позволили вавилонским жрецам построить своеобразную систему календаря, отчасти основанного на постоянных наблюдениях лунных фаз. Основными календарными единицами счёта времени были сутки, лунный месяц и год, состоявший из 354 дней. Сутки делились на три стражи ночи и три стражи дня, причём началом суток обычно считался момент захода солнца. Одновременно с этим сутки делились на 12 часов, а каждый час на 30 минут. Таким образом, сутки делились на 12 больших и 360 малых единиц, что соответствует шестиричной системе счисления, лежащей в основе вавилонской математики, астрономии и календарной системы. Очевидно, и в календаре нашла своё отражение попытка деления круга, суток и года на 12 больших и 360 малых частей. Начало каждого лунного месяца и соответственно с этим его продолжительность устанавливались каждый раз эмпирически, специальными астрономическими наблюдениями, так как каждый месяц должен был начинаться в день новолуния. Различие между гражданским календарным годом и тропическим равнялось 11 с лишним дням (точно 11 дней 5 часов 48 минут 46 секунд). Эта ошибка время от времени исправлялась при помощи вставки добавочного месяца, что в эпоху Хаммурапи производилось особым распоряжением центральной государственной власти.

 

Медицина

Постепенно накапливались знания и в области медицины и ветеринарии. Уже в эпоху Хаммурапи вавилонская медицина делилась на специальные отрасли — на хирургию, лечение глазных болезней и ветеринарию. Анатомия была очень слабо развита; врачи при определении симптомов и диагнозах выделяли лишь главные органы, как, например, сердце, печень, почки. Однако необходимость постановки точного диагноза при помощи установления всех симптомов была не только полностью осознана, но и вызвала первые попытки объективного изучения болезней и реальной борьбы с ними. Так, вавилонские жрецы считали, что болезнь «не может быть успокоена повязками и жало смерти не может быть вырвано… если врач не узнает её существа». Медицинские тексты, относящиеся главным образом к позднему времени, содержат описания симптомов различных болезней желудочно-кишечного тракта, органов дыхания (насморк, выделение мокроты, кровотечение из носа), ревматизма (ломота в членах). Часто описываются симптомы лихорадочного состояния: жар, похолодание, озноб, холодный пот; образно описываются симптомы «удара», приведшего к параличу: «…губы поражённого сведены, глаз закрывается… рот скован и он не может говорить». Вавилонские врачи пытались лечить и другие болезни: болезни глаз, ушей, опухоли, накожные болезни (проказа), болезни сердца, почек, мочеполовые и женские болезни, даже нервные или душевные болезни, симптомом которых является «упадок духа вследствие несчастия». Для лечения всех этих болезней применялись самые различные средства, среди которых на первом месте стояли разнообразнейшие, порой очень сложные лекарства. Помимо лекарств применялись притирания, компрессы, массаж и промывания. На широкое применение в медицине воды и масла указывает то, что слово «врач» в буквальном переводе означало «знающий воду» или «знающий масло», что отчасти также связано с широким применением в религиозно-магическом культе воды и масла.

Некоторые очень незначительные знания были накоплены в области истории и филологии. Практические потребности дипломатии требовали записи важнейших событий внешней политики, главным образом взаимоотношений между отдельными государствами. Так, ещё в древнешумерийскую эпоху Энтемена, правитель Лагаша, в одной надписи сообщает о всех взаимоотношениях между Лагашем и соседней Уммой, о войнах, происходивших между ними, а также о границах, установленных в результате какого-то мирного соглашения. Но древние предания часто облекались в форму почти сказочных легенд, которые имели своей целью укрепить власть царя. В тех случаях, когда царь захватывал власть в результате насильственного переворота или когда он считался выходцем из народных масс, эти древние сказания должны были обосновать власть узурпатора или народного вождя на престол. Такова, например, легенда о детстве знаменитого основателя Аккадского государства, царя Саргона I, в которой рассказывается о том, что Саргон был подкидышем и что его воспитал садовник. Автор легенды пытается обосновать права Саргона на царский престол указанием на то, что Саргона полюбила сама великая богиня Иштар, которая его возвысила и возвела на царский престол.

Столь же практическое значение имели и первые попытки накопить некоторые знания в области филологии. Наличие в древней Месопотамии двух племён, шумерийцев и семитов Аккада, которые говорили на совершенно различных языках и которые постоянно соприкасались между собой, требовало составления различных школьных пособий для изучения этих языков. Таковы силлабары, т. е. списки клинообразных слоговых знаков, с указанием их чтения на шумерийском и аккадском языке. Таковы также списки клинообразных идеограмм (смысловых знаков, обозначающих целые понятия) с соответствующими их объяснениями на шумерийском и аккадском языке. Многочисленные списки собственных имён, перечни гор и стран, перечни богов и храмов, камней, растений, предметов из дерева, кожи и т. д. указывают одновременно на стремление накапливать знания в самых различных областях, на древнейшие первичные способы их примитивной, часто практической систематизации, а также на применение этих списков и перечней с целью изучения шумерийского или аккадского языка. Наряду с этими чисто справочными пособиями писцов сохранились и школьные грамматические упражнения, обнаруженные в храмовой библиотеке древнешумерийского города Ниппура.

 

Школы

Рассадниками всех этих знаний были школы, которые обычно находились при храмах. В этих школах воспитывались и подготавливались к своей будущей деятельности писцы, которые в то же время были и жрецами. Эти школы давали как общее, так и несколько повышенное специальное образование. Общее образование включало изучение письменности и языка шумерийцев и семитов Аккада, элементарные знания в области арифметики, геометрии и астрономии, а также уменье предсказывать будущее по звёздам (астрология) и уменье гадать по печени. Наконец, в систему специального образования входило изучение различных отраслей богословия, права, медицины и музыки. Система преподавания носила очень примитивный характер. Она ограничивалась вопросами учителя, ответами ученика, переводами с одного языка на другой, письменными упражнениями и заучиванием наизусть. Во время раскопок в Мари было найдено помещение школы с типичными скамейками для учеников.

Древневавилонская культура, как и культура всех древневосточных народов, была насквозь пропитана религиозно-магическим мировоззрением. Поэтому и первые попытки накопления объективных знаний были ещё тесно связаны с древними религиозными представлениями. Жреца-писца, много потрудившегося над изучением различных отраслей древнего знания, заставляли изучать особую тайную науку — «тайну видения». Если учёный жрец овладевал этими тайными знаниями, то он мог «созерцать возвышенное искусство видения и достигнуть большого имени», т. е. прославиться в качестве мудреца. В таком случае старшие жрецы «вводили его в святилище бога», т. е. посвящали в высшую жреческую степень знания. Поэтому первые объективные знания вавилонских писцов часто смешивались и тесно переплетались с древними религиозными верованиями. Этим объясняется тесная связь, существовавшая между астрологией и астрономией, а также между медициной и знахарством. Небесные светила считались божествами, им поклонялись в храмах. Волю богов и будущие судьбы народов, государств, правителей и людей пытались разгадать, вглядываясь в расположение небесных светил. Заметив, что планеты постоянно меняют своё положение среди неподвижных звёзд, думали, что, судя по положению планет среди звёзд, можно предсказывать будущее. Поэтому планеты назывались переводчиками. Этим словом хотели сказать, что планеты, постоянно меняя своё положение среди звёзд, как бы «переводят» на язык, доступный людям, волю богов. Таким образом, искусство предсказывать будущее по расположению звёзд и планет, зародившееся в древней Месопотамии, впоследствии получило название астрологии.

Древневавилонская медицина также самым тесным образом переплеталась с древними религиозными верованиями. Покровительницей медицины считалась богиня Нинхурсаг, которая создала 8 низших богов, считавшихся целителями различных болезней рта, зубов, рёбер и т. д. Причинами болезней считали дурное влияние особых злых духов. Для борьбы с ними прибегали к помощи бога Нинурты и его жены богини Гулы, которая «оживляла мёртвого». Покровителем медицины считался, далее, «владыка врача» бог Ниназу и его сын бог Нингишзида, символ которого — змея, обвивающая жезл, сохранился в качестве эмблемы медицины до наших дней. Поэтому во многих древневавилонских медицинских текстах наряду с попытками объективного лечения можно найти применение самых разнообразных магических способов воздействия на злых духов болезни, как, например, применение магических заклинаний. Вавилонская культура, достигшая высокого развития, оказала большое влияние на культурное развитие других древневосточных народов, главным образом в Передней Азии, чему особенно способствовало широкое распространение вавилонской торговли. Вавилоно-шумерийская клинопись была заимствована ассирийцами, хеттами, митаннийцами, племенами Сирии, урартами. Клинопись проникла даже в Элам и в среду иранских народов. Вавилонская система мер, веса и весовых денежных единиц распространилась на значительной территории Передней Азии. Религиозные верования, литературные произведения и научные знания шумерийцев и вавилонян оказали сильное влияние на развитие культуры многих древневосточных народов. Вавилонская культура оказала значительное влияние и на позднейшую культуру античного мира. Образ древнегреческого героя Геракла во многом напоминает образы легендарных древневавилонских героев. Греческий историк Геродот сообщает, что эллины заимствовали у вавилонян солнечные часы, солнечный показатель и деление дня на 12 частей. Халдейские звездочёты пользовались большой славой даже в позднеримскую эпоху.

Шумерийский бог луны на троне.

Оттиск цилиндрической печати