По лесной прогалине, тихо шурша тонкой травой, медленно шли трое молодых людей. Свежая майская ночь окутывала все вокруг, лишь полная луна освещала дорогу путникам широким серебристым лучом.

– Подходящая ночь для обрядов, – произнес Арсений, и Митя с Севой кивнули в темноту. – Кстати, я слышал, что «снежинки» собираются именно сегодня совершить свое знаменитое майское купание. Овражкин, ты же знаешь, где и во сколько?

– Я?

– Я был уверен, что ты знаешь!

– Почему ты не прочел в их головах, когда и где они собираются?

– Мне помешали, – раздосадованно сказал Арсений. – Так ты точно не знаешь?

– С какой стати я должен это знать?!

– Нууу, – Арсений пожал плечами. – Наверняка кто-нибудь из них сказал бы тебе.

– Даже будь это правдой, я не рассказал бы никому, – ответил Сева. – Нехорошо за ними подглядывать.

– Я бы всего одним глазком…

– Нет, я не знаю. И помочь тебе не могу. А лучше выкинь это из головы.

– Тебе-то что. За ними подглядывает половина Заречья! Не я первый, не я последний.

Остаток пути они шли молча, прислушиваясь к чарующему голосу соловья, который заливался трелями, прячась где-то в ветвях. Вскоре луна скрылась за кронами деревьев еще одного небольшого леска, но затем снова выглянула, выделяясь на фоне темно-синего неба. Впереди возникла небольшая поляна, густо поросшая еще пока низкими бледно-зелеными стеблями иван-чая. Митя остановился, сделав всего пару шагов между молодыми побегами, и опустился на колени. Арсений проделал то же самое немного подальше, а Сева пробрался к центру поляны.

– Когда я только попал в Заречье, Обряды сразу стали для меня самой интересной частью Посвящения, – сказал Арсений. – Очень занятное дело!

– Да, когда за тобой по пятам не идет Федор Кощеевич. Не каждый раз удается от него отделаться, – отозвался Митя, доставая из ножен серебряный кинжал. – Нам нужны корни, правильно я понял?

– Угу.

Митя вонзил клинок в землю, провел им вокруг тонкого упругого стебля, затем потянул растение вверх и вырвал его с корнем из сырого черного грунта.

– Мне нравится иван-чай. Хороший цветок, – вновь подал голос Арсений.

– Почему это?

– Ну, с ним мало проблем – он везде используется. Если тебя спрашивают, что нужно добавить в то или иное зелье, говори кипрей, он же иван-чай, и не ошибешься.

– Да, это точно. Кажется, это хорошее кровоостанавливающее средство. А еще он применяется в качестве успокоительного, – стал вспоминать Митя.

– Да, и против бессонницы он подходит, и от головной боли…

– И от поноса. Жаль, что не от словесного, – произнес Сева, до этого сосредоточенно собиравший корни кипрея.

Арсений мрачно покосился на Севу, а Митя только сверкнул улыбкой, понимая, что недвусмысленный намек Заиграй-Овражкина оказался очень к месту: собирать травы необходимо было в тишине, внимательно следя за своими действиями, чтобы передать растению правильную энергию.

– Кстати, Аленка просила поблагодарить тебя за то, что помог ей с Целительством. Жаба был восхищен ее работой, – обратился к Севе Арсений и удивленно взглянул на Муромца, который отчего-то вдруг рассмеялся.

– Не за что. Значит, все прошло нормально?

– Да, Густав даже не догадался, что она не сама справилась с заданиями.

– Замечательно.

– А., как у тебя? – Арсений затих, будто передумал спрашивать, но потом решил продолжить. – Как у тебя с той девушкой? С Олесей?

Сева ответил не сразу. Стряхнул с выдранного из земли корня остатки почвы, положил его в кучку таких же корней и только тогда поднял голову:

– А что у меня с ней должно быть?

– Ну, вы так долго встречались…

– Больше не встречаемся.

– Хм, ясно.

Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь песнями соловья.

– А я вот что хотел спросить! – воскликнул Митя, который не мог так долго молчать. – Что Жаба говорит по поводу Феншо? Что с ней?

– Ты же ходил ее навещать.

– Она ничего не помнит, кроме твоего пегаса.

– Вороного?

– А у тебя есть еще какой-то? – усмехнулся Митя.

– Густав Вениаминович не знает, что с ней.

– Как так не знает? – наконец и Арсений подключился к разговору.

– Странно это, да? Он не может понять, что с ней произошло. И главное, даже толком не знал, как ей помочь.

– У нее что, какая-то редкая болезнь?

– Нет, – Сева покачал головой. – Больше похоже на сглаз, но необычный: как если бы кто-то его наложил и сам же снял через пару часов, не оставив никаких следов. Ее приступ, или как это еще назвать, закончился сам по себе, просто так, без лекарств и специальных обрядов.

– А твой отец ничего не слышал об этом?

– Сейчас уже поздно обращаться к нему, ведь Водяная снова в порядке. К тому же он не любит заниматься такими делами вроде сглазов и порч, тут нужен другой специалист.

– Но твой отец – самый лучший целитель.

Сева пожал плечами и снова вернулся к корням кипрея.

– Ты знал, что мы не можем читать мысли Водяной колдуньи? – вдруг спросил Арсений.

– Да? – равнодушно осведомился Сева, поняв, что вопрос был адресован ему Конечно, он знал, но выдавать себя не собирался. – И как ты это выяснил?

– Попробовал.

– Попробовал? Ты хотел узнать, о чем думает малютка Полина Феншо? – развеселился Митя. – Зачем тебе это понадобилось?

– Ну, – Арсений немного растерялся. – Она так внимательно разглядывала внука Велес, знаете, Диму, и мне стало интересно, что же такого она в нем увидела. Но ничего узнать не удалось.

– А вдруг это только ты не можешь читать ее мысли? – сказал Митя.

– Нет, я спросил у Лисы. Она тоже не может.

– И Дарья Сергеевна не может? – удивился Сева, который уже давно вынашивал идею поговорить с наставницей на эту тему, но никак не решался, потому что ему совсем не хотелось, чтобы Лиса подумала, будто его волнует Водяная колдунья.

– Нет, она сказала, что теоретически мы, конечно, способны это сделать, но только придется потратить так много сил, что потом чуть ли не сутки будем восстанавливать свою энергию. У Водяных от природы какая-то особая защита. Если обычному колдуну надо постараться, чтобы закрыть свою голову, то Полине, наоборот, нужно приложить некое усилие, чтобы позволить человеку увидеть ее мысли. К тому же она может специально открыть ему свои мысли, чтобы лишить его способности колдовать.

Сева закинул за спину рюкзак со сложенными в него корнями кипрея и пошел вслед за друзьями.

На развилке, ведущей к улицам с избушками-на-курьих-ножках, Арсений попрощался с Митей, но заметил, что и Сева не собирается сворачивать в переулок Воздушных колдунов.

– Ты иди на встречу с Аленой, – сказал ему Сева. – Мы с Муромцем еще прогуляемся. Не будем вам мешать.

Арсений пожал плечами и двинулся к своему дому.

– Куда пойдем? – спросил Митя с энтузиазмом.

– Подальше отсюда, – ответил Сева.

Они молча брели по темным тропинкам. Сева размышлял о том, что сказал ему Арсений – мысли Водяных читать почти невозможно… Значит, все не так страшно! Значит, это не его личная слабость. Лиса и остальные маги находятся в равном с ним положении. Жаль только, Арсений не признался, что и его не отпускает вид маленьких тонких рук Водяной колдуньи, и ее блестящие глаза тоже заставляют вздрагивать во сне от необъяснимого леденящего чувства… Эти признания сильно облегчили бы Севину жизнь.

Двое друзей свернули с дороги и вскоре вышли к реке. Берег в этом месте был покрыт первой нежной травой, Нищенка мистически переливалась под луной. Митя, словно чувствуя настроение спутника, ничего не говорил и вдумчиво глядел на лунно-водяную рябь. Где-то вдалеке слышались голоса еще не ложившихся спать колдуний – те пели, собирая травы.

– Предлагаю посидеть здесь, – внезапно сказал Сева. Муромец обернулся, но никого не увидел. – Да я здесь, под деревом.

– А! Я уж подумал, что это Отвод глаз, – улыбнулся Митя и сел на влажную от росы траву. – Отсюда отличный вид на реку.

– Тише! – перебил его Сева. – Не шевелись! Тогда этот вид тебе понравится еще больше.

Митя услышал, как приближаются голоса. Через некоторое время на берегу возникло несколько фигур, их белоснежная одежда мерцала в свете луны и звезд. Все пришедшие оказались длинноволосыми девушками, прохладный ветерок трепал локоны и ленты на поясах, шелест молодой листвы сливался с девичьим шепотом.

«Снежинки! – изумленно воскликнул Митя про себя. – Это же снежинки!» – и внезапная догадка заставила его сердце стучать быстрее.

Девушки переговаривались высокими мелодичными голосами, оглядывались по сторонам и смеялись. Митя вздрогнул и замер от волнения. Волшебная майская ночь сделалась еще более чудесной.

– Откуда ты знал, что они сейчас придут? – прошептал еле слышно Земляной маг, вглядываясь в изгибы девичьих тел под тонкой тканью платьев.

– Варвара сегодня говорила это при мне чересчур громко, – почти равнодушно признался Сева. – Наверное, думала, что если я увижу ее голой, то пожалею о расставании. Интересное предположение, да?

– Но… – Митя запнулся. – Ты ведь видел ее без одежды, разве нет?

– Почему меня все в этом подозревают? – Сева совершенно неожиданно улыбнулся. – Она же из этих… – он указал рукой на девушек, – невест, снежинок и старых дев…

Митя пожал плечами. Как стоило воспринимать такой ответ?

Колдуньи на берегу внезапно засуетились и, к удивлению Мити, рассмеялись: «Мне кажется, здесь кто-то есть!» – вскричала одна из них, вызвав новую волну хихиканий. «Я чувствую присутствие волшебной силы, причем… не одной». Тут наконец раздался голос Варвары, и Митя заметил ее среди подруг: «Этому кому-то будет очень трудно скрыть свое присутствие, и скоро он выдаст себя!»

– Так ее план сработал, – улыбнулся Митя. – Она хотела, чтобы ты пришел, и ты пришел.

– Девушкам надо уступать, разве нет?

Этот ответ развеселил Митю, и он едва удержался, чтобы не засмеяться и тем самым не открыть снежинкам их укрытие.

– Но почему ты не сказал Арсению, если все знал?

– Зачем?! Чтобы он пошел подсматривать за ними? Разве это хорошо по отношению к Аленке? Да и к этим колдуньям?

Две девушки, те, что подошли к реке одними из первых, сняли через голову свои платья, и теперь под луной светились их стройные обнаженные тела.

– Но почему тогда мы подсматриваем? – спросил еще тише Митя.

– Нам можно. Мы убежденные холостяки.

– Ну… у меня вообще-то есть невеста…

Девушки по очереди – кто с визгом, а кто с величественным спокойствием и грацией – вошли в ледяную воду.

* * *

Войдя в просторное помещение, Маргарита на секунду зажмурилась: здесь было гораздо светлее, чем в гостиной Густава Вениаминовича, через которую пришлось пройти, чтобы попасть в лазарет. Маргарита с детства не любила больницы, но это место, как ни странно, не навевало на нее неприятных дум. Это даже не походило на больницу, если не считать ослепительно белых кроватей, стоящих в ряд. На одной из них не было одеяла – оно валялось на полу, подушка тоже лежала не на своем месте – наполовину съехала вниз, зато, разбросав в стороны постельное белье, на кровати лежала Полина в короткой голубой ночнушке и одном шерстяном носке. Она спала. Маргарита тихо приблизилась, старательно сдерживая смех: у подруги был забавный вид, на лице застыло возмущенное выражение, будто она с кем-то спорила во сне.

Маргарита огляделась по сторонам в поисках стула: тот стоял неподалеку, но был занят Полининой одеждой. Маргарита осторожно переложила вещи на соседнюю постель и уселась.

Полина шумно вздохнула и повернулась на бок, а Маргарита, не удержавшись, пощекотала ее босую ногу. Полина дернулась, пробормотала что-то невнятное и открыла глаза:

– Ой, – она протерла рукой щеку и убрала с лица растрепанные волосы. – О, это ты, Марго. Привет.

– Привет. Приходила к тебе вчера, но ты была не в состоянии разговаривать.

– А, да, – Полина свесилась с кровати, разглядывая пол в поисках второго носка. – Зато вечером ко мне заходили Муромцы. Так это ты принесла мне щетку и пасту? И ночную рубашку?

– Конечно, я, – улыбнулась Маргарита. – Не думала, что ты спишь днем.

– Тут как-то мало развлечений, – отозвалась Полина. – Сегодня вечером я могу пойти домой. Не понимаю, зачем мне торчать здесь два дня, все ведь в порядке! Жаба даже читать мне не разрешает, говорит, что напрягаться нельзя, нужно просто лежать, как мумия, и ждать, когда же восстановятся силы.

– У тебя уже ничего не болит?

– Нет, только состояние какое-то неприятное, точно я болела гриппом две недели.

– Что же с тобой случилось вчера?

– Ох, Марго! Меня уже все спросили об этом. Но я ничего не помню, совсем ничего. Даже не помню, что мы катались на лошадях. Помню только, как вела Видгу с луга, а потом уже вижу, как летит тот громадный черный пегас, и на этом все обрывается. Так что лучше ты расскажи, что произошло.

– Мы не знали, что и думать, все случилось в мгновение ока: ты стала кричать, дергаться, потом Видга понес тебя, ты упала, Сева на своем пегасе оказался возле тебя одновременно с Поповым.

– Кто такой Попов? – переспросила Полина.

– Тот парень, ну, Алеша. Он иногда приглядывает за лошадьми, не помнишь? У него еще такой большой красивый рыжий конь с короткой гривой.

– Я, кажется, поняла, о ком ты. Единороги, китоврасы… волосы… – она вспомнила мальчика, который катал красное яблочко по блюду, и от того на блюде изменялись узоры. Эта встреча произошла в ее самый первый день в Заречье. – Так, что дальше?

Но договорить Маргарите не удалось, потому что в дверь лазарета влетела Анисья, а за ней появилась Василиса с небольшой коробкой в руке. Маргарита собралась как-нибудь сострить, но взглянула на лицо Анисьи и передумала. Зеленоглазая подруга имела такой вид, словно собиралась сообщить о начале войны или о каком-нибудь стихийном бедствии.

– Я так и знала, что была права, – выпалила она, упав на кровать и с силой хлопнув ладонью прямо Полине по коленке.

– Ау! – вскрикнула та. – Поосторожнее!

– Извини, я просто очень взволнована!

– Да уж, – улыбнулась Василиса и протянула Полине коробку. – Это печенье. Анисья решила, что сладости тебе не повредят.

– Они нам всем не повредят, если дадите мне рассказать!

– Девочки, помолчите, иначе она оставит мне еще один синяк, – взмолилась Полина. – Анисья, говори.

– Кажется, у нас в кармане есть доказательство того, что Дима связан с похищением Звягинова! – победно произнесла Анисья.

Полина с Маргаритой перестали жевать шоколадное печенье и уставились на нее, но Василиса лишь покачала головой:

– Нет, это лишь твое предположение, а не доказательство.

– Да, но все так удивительно сходится. Помните Лаврентия? Того библиотекаря, которого уволили из Белой Усадьбы? Я узнала, почему его вышвырнули. Случайно услышала, как ребята разговаривали о Прошке, баннике из библиотеки, и невзначай спросила, не знает ли кто, куда делся Лаврентий. Пришлось выдумать, будто банник перепутал книги и дал мне не ту, которую я просила. Борька Годунов тут же рассказал, что Лаврентий якобы имел доступ к древним секретным книгам, к собраниям Темных заклинаний. А вы знаете, они сейчас запрещены, их даже хранить нельзя, не то что читать. Ирвинг считает, что у нас не должно быть никаких соблазнов хоть однажды заглянуть в эти страшные рукописи, поэтому и следит за тем, чтобы кому попало в руки они не давались. А Лаврентий пользовался его доверием долгое время, пока Ирвинг не узнал, что библиотекарь показал одну такую книгу кому-то из юных магов. Не знаю точно кому и что именно за книгу… Странно то, что мы не заметили никакой шумихи, все произошло так тихо, что и представить трудно, будто дело столь серьезное. Ирвинга и в Белой Усадьбе-то почти не видно!

– Я видела его один раз до Шабаша! – воскликнула Полина. – Осенью, через несколько дней после того, как мы в Усадьбу перебрались. Не совру, если скажу, что на следующей неделе, когда я вновь пришла в библиотеку, Лаврентия уже не было. Да, точно, там был Прошка.

– О, тем более! А теперь подумайте, что Лаврентий мог передать Диме?

– Ты считаешь, какую-то книгу? – подхватила Маргарита.

– Именно! По форме сверток был похож на книгу, и я уверена, что Дима интересуется Темной магией. На одном званом ужине весной я слышала, как он говорил об этом с хозяином поместья! Не зря же все разговоры в семье Велес о том, что он Темный…

– Какие «все разговоры»? – сказала Василиса. – Мы слышали это только со слов Димы…

– Ах, ты не знаешь! Зато Лаврентий очень боялся, что его заметит Ирвинг, и еще он спрашивал у Димы, зачем ему книга, я имею в виду, зачем ему тот сверток, что он принес.

– Это и вправду может быть книга, – сказала Маргарита.

– И даже я теперь не отрицаю, что эта книга может быть какой-нибудь запретной, – кивнула Полина.

– Да и я допускаю такую возможность, – ответила Василиса. – Но только нельзя, нельзя обвинять человека, основываясь на одних догадках.

– Да, Вася, верно. Мы должны что-то придумать. Надо выяснить, что за книгу передал ему Лаврентий.

– Ой, а вы не знаете случайно, – Полина, вспомнив об Ирвинге, вдруг подумала о Рыцаре – черном котенке, подаренном Дарье Сергеевне. – У Ирвинга есть семья?

– Нет, – сказала Анисья. – Он не женат, если ты об этом, хотя вроде и был когда-то. Хотя все, что связано с ним, окутано такой тайной и обросло таким количеством легенд, что уже почти невозможно говорить наверняка. А что?

– Просто интересуюсь, – отозвалась Полина, постеснявшись вслух высказывать свое невероятное предположение, откуда у Дарьи Сергеевны мог взяться питомец.

* * *

Полина последний раз взглянула на зелье в серебряной ложке, закрыла глаза и отправила противную горько-кислую жидкость в рот.

– Ну и гадость же.

– Да нет, чаровник, пожалуй, самое нормальное на вкус снадобье. Здесь есть один рецепт, – Анисья указала на большую книгу с глянцевыми страницами, – рецепт приворотного зелья, так я просто поверить не могу, что эту дрянь возможно подмешать в чью-то еду, и она останется незамеченной. Ты бы почитала, что за ингредиенты!

– Это та самая «Энциклопедия маленькой ведьмы», которую подарила Василиса? – Маргарита взглянула на яркий текст.

– Да, та самая.

– Постой! – воскликнула Полина. – Кощеевна ведь говорила, что Приворот – это Темная магия. Почему же состав зелья написан в книжке, которую может купить каждый?

– Ох, если так посудить, то все можно назвать «Темной магией». Взять хотя бы Воздушных и их привычку влезать в чужие мысли – сплошные Темные маги!

– Приворот – это не так уж и страшно, – улыбнулась Василиса. – Это скорее забава, чем действенное средство заставить кого-то подчиняться. Простой Приворот быстро проходит. А Кощеевна во всем видит опасность, меньше слушай ее.

– Но Густав Вениаминович тоже говорил, что Приворот может довести до плохих последствий. А я-то думала, где Лиса научилась его делать… Так это в любой книжке есть.

– Жаба, как всегда, преувеличивал. Тяжелые последствия возникают лишь в случае очень сильного колдовства, возможно, завуалированного под какой-то недуг. Тогда Отворот не совершается. Хотя это просто-напросто глупо. Ну как можно не заметить, что человек вдруг начал бредить другим человеком?

Полина не ответила. Она села за стол и продолжила нарезать засушенные стебли белой кувшинки.

– Это очень полезная книга, – сказала Анисья. – Здесь есть Лунный календарь для стрижки волос.

– Серьезно? Дай взглянуть! – заинтересовалась Маргарита.

Полина подняла голову и удивленно посмотрела на подруг:

– Лунный календарь для стрижки волос?

– Да, очень удобные таблицы, не то что те, которыми я раньше пользовалась: постоянно боялась, что напутала время и длину!

– Чего? – Полина встала со стула и подошла ближе к девочкам, которые склонили головы над книжным разворотом с изображением схемы, пестревшей цифрами. – Зачем все это?

– Как зачем? – спросила Анисья. – Как, по-твоему, мы должны подравнивать волосы? Ведь нельзя же никогда их не стричь!

– Ты же не хочешь сказать, что вы стрижетесь… по календарю?

Анисья с Василисой переглянулись, и только Маргарита сообразила, почему девочки друг друга не поняли:

– Мы не можем просто так отрезать волосы, когда нам вздумается. Чтобы не потерять защиту, которую дают длинные локоны, нужно четко высчитать день, когда и на какую длину можно подрезать косу, ясно? Если все сделаешь правильно, то сила твоя никуда не уйдет, и волосы быстро вернут себе прежнюю длину. Можно, конечно, вовсе не ходить к парикмахеру, но не всем хочется носить волосы до колен, как у Звездинки.

– А ты что, – Анисья уставилась на Водяную. – Не пользуешься Лунным календарем?

– Нет.

– Ты можешь стричься, когда хочешь?

Полина улыбнулась, взяла со стола ножницы и медленно поднесла к своим волосам.

– Нет-нет, не могу на это смотреть, – Анисья зажмурилась, а Василиса с Маргаритой затаили дыхание.

Полина со смехом отрезала несколько сантиметров от тонкой русой пряди.

– Девочки, со мной ничего не случится от этого. Не переживайте. Летом я все равно собиралась стричься. Вот приеду домой и…

– Так ты можешь сделать это здесь, в Росенике.

– Нет, Марго, – возразила Анисья. – В Росенике парикмахеры не стригут девушек – только делают вечерние прически. Никто не согласится отрезать Полине волосы. К тому же они, наверное, умеют делать лишь мужские стрижки.

– Мужские? – переспросила Полина. – Что ж, если они сделают мне прическу, как у Мити, то я согласна.

– Как у Мити? – Василиса схватилась за голову. – Ты сможешь постричься так коротко?

– Ну, не так уж это и коротко, – покачала головой Полина. – У большинства мальчиков волосы намного короче.

– Еще короче… – жалобно протянула Анисья. – Не представляю, как тебе не жалко своих волос?

Полина снова засмеялась и, чтобы поразить подруг окончательно, заявила, что при первом удобном случае подстрижется так коротко, как Алеша Попов. Девочки обменялись взглядами, полными ужаса.

– Да нет, я бы не стригла их вовсе. Мне очень нравятся ваши косы. Но пока я отращу такие, пройдет десять лет!

– Можно сделать шампунь для быстрого роста, – сказала Василиса.

– Серьезно? – заинтересованно воскликнула Полина. – Ты умеешь?

– В теории. Мне ведь самой не нужно быстро отращивать косы. Но если хочешь, могу попробовать. Правда, нужны крылья жемчужных мотыльков и мятник, что в это время года найти трудновато.

– Добрый день, девицы, – послышался вкрадчивый голос домового Афанасия из-за шкафа.

– Здравствуйте! – Анисья от неожиданности хлопнула книгой.

– Привет, Афоня, – улыбнулась Маргарита, кивая маленькому косматому человечку.

– О, здесь и Василиса, – удивился он и добавил громким голосом, обернувшись назад. – Птолемей! Иди сюда, она тут!

Тут же появился белун. В отличие от Афанасия, он больше походил на лохматую белую собаку, нежели на человека, хотя и стоял на двух ногах. Оба существа держали в руках большие плоские коробки. Белун Птолемей вдруг пошатнулся, забавно задрал мордочку и громко вдохнул. Василиса спохватилась первой: вытащила из кармана носовой платочек и поднесла к влажному носу Птолемея. Через мгновение белун раскатисто чихнул в платок.

– Уууу, – сморщилась Маргарита, представляя, что Василисин платок от такого чихания должен был промокнуть насквозь. Но рыжеволосая колдунья со смехом продемонстрировала ей сухую ткань, в которой вместо содержимого птолемеевского носа сверкал малюсенький синий самоцвет. – Ой! Как это так?!

– Здесь есть кое-что для вас, – оборвал Маргаритины восторги Афанасий. – Для Полины, Риты и Василисы.

– А мне? – обиженно отозвалась Анисья.

– Вам не изволили прислать, – виновато прогавкал белун и поставил на свободный стул свою коробку. – Ну все, рад услужить.

Птолемей скрылся, а за ним исчез и Афанасий. Девочки переглянулись и подошли ближе к коробкам. Василиса первой сняла крышку, и лицо ее озарилось улыбкой. Перед ней, аккуратно сложенное, украшенное искусной вышивкой и лентами, лежало парадное платье, а сверху красовалась короткая записка, исполненная фиолетовыми чернилами на блестящей сиреневой бумаге «С любовью, г-н Ламонов».

* * *

– Вы не знаете, он ведь никого не пригласил?

Полина положила вилку и прислушалась к тихому разговору за своей спиной. Она опять сидела в открытой летней столовой одна, без подруг. Девочки отправились разучивать новое колдовство со своими наставниками, а Дарья Сергеевна была занята с Воздушными и поэтому назначила Полине встречу на другое время. По небу лениво ползли изменчивые пушистые облака, прокладывая себе путь в лазурной синеве.

– Какой смысл ему кого-то приглашать? Другое дело, если бы он был с кем-то в отношениях…

– Нет, но я думала… Поговаривают, что он может быть связан с…

– Хорошо, что он расстался со своей плаксой, иначе танцевал бы только с ней.

За соседним длинным столом негромко переговаривались девушки, и Водяная колдунья не на шутку заинтересовалась предметом их беседы.

– Тогда я танцую с ним первый танец! – заявила одна из длинноволосых красавиц решительным тоном.

– Нет, почему ты?

– Потому что я первая это сказала, – со смехом ответила девушка.

– Тогда я буду танцевать следующий.

– Ну уж нет. Я еще никогда с ним не танцевала!

– Может быть, он сам решит, с кем ему танцевать, а? Вы уже все за него придумали и не взяли во внимание, что он может вам отказать! – раздалась еще одна реплика, самая вразумительная, на Полинин взгляд. Но тут послышался голос, который Водяная колдунья тотчас узнала – он принадлежал темноволосой Варваре, которая когда-то не поладила с Анисьей из-за Севы.

– Не волнуйся, тебе не откажет!

Это было сказано с такой горечью, что Полина непроизвольно обернулась и увидела, как Варвара вскочила со стула и поспешно удалилась из столовой, оставив подруг. Мгновенно нить подслушанного разговора стала ясна, как весенний день: они ссорились из-за Севы!

«Как же мне повезло», – в который раз подумала Полина, радуясь тому, что этот колдун не производит на нее того впечатления, которое производит на остальных девиц.

И сдался он им? В Заречье столько хороших мальчиков: привлекательных, умных, талантливых! Полина тут же представила себя в новом белом платье, кружащуюся в красивом медленном танце с каким-нибудь парнем: он был выше почти на голову и крепко держал ее за талию сильными руками. А волосы?

Пусть будут темные! Да. Полина мысленно подняла голову и заглянула ему в глаза: в черные, ледяные, нечеловеческие… Тут же ее охватил неприятный страх. Как? Как она могла представить Севу, если так старательно избегала мыслей о нем?

Она торопливо взяла вилку и вернулась к незаконченному обеду. Девушки за ее спиной не расходились и продолжали обсуждать подробности предстоящего праздника. Полина изо всех сил старалась не слушать, но вскоре обратила внимание на то, что голоса их резко смолкли, послышалось лишь слабое хихиканье: возле круглого стола с едой появился объект их обожания в компании своего неразлучного друга. Полина мигом увидела и своих подружек, которые вернулись от наставников и теперь тоже выбирали, что бы съесть.

– И давно ты нас ждешь? – спросила Анисья, садясь рядом с Полиной и поправляя свои кудри, которые и без того выглядели безупречно.

– Да, даже собиралась скоро уходить, – улыбнулась Полина в ответ. – Думала, что вы уже никогда не придете. Ну, а ты как, Марго?

– На удивление хорошо! – отозвалась Маргарита, усаживаясь по соседству. – Мы с Емелей просмеялись все два часа. Не поверишь, но я ни слова не запомнила из того, что говорил Маливиничок.

– И как же ты собираешься показать знание теории стихийной магии? – сказал Митя, садясь на пустующий стул напротив щебечущих подружек, и широко улыбнулся. – Вдруг Велес спросит тебя, а ты ничего не знаешь?

– Ой, – отмахнулась Маргарита и влюбленно поглядела на Севу, который занял место напротив Анисьи. – Что-нибудь наплету. Ты просто не слышал, какую чушь несет наш наставник. Я уверена, что смогу придумать что-то поумнее.

Полина засмеялась. Хорошо, что у всех сегодня было такое приподнятое настроение: Маргарита, обычно мрачная после Стихии, блистала остроумием, и даже Сева, всегда сосредоточенный на своих мыслях и молчаливый, улыбался и, казалось, внимательно слушал болтовню девочек. Колдуньи, все еще сидящие за спиной Полины, иногда перешептывались и бросали недвусмысленные взгляды на мага, с которым планировали танцевать на балу. А Полина, пока подруги смеялись над очередной Митиной шуткой, набралась смелости, посмотрела на Севу и еле слышно произнесла:

– Должна тебя поблагодарить.

– За что? – отчего-то так же негромко, но как всегда безразличным тоном, отозвался он.

– Ну, за то, что ты так быстро отнес меня к Жабе тогда… Девочки мне все рассказали.

Сева не ответил. В глазах его сверкнула ночь, темная и безжизненная, губы сжались в тонкую ниточку, словно усмехаясь.

«С таким же точно лицом Анисья обзывает Звездинку дурой», – подумала Полина.

– Ты что-то собиралась рассказать, – обратился Митя к своей сестре.

– Это касается Димы. Димы и его интереса к Темной магии!

– Тихо, – Полина украдкой указала пальцем назад, туда, где сидели старшие девушки.

– Они не слышат, – сказала Анисья.

– Слышат. Пока я вас ждала, разобрала каждое их слово, хотя говорили они, конечно, не так громко, как ты, и я далеко не Земляная колдунья с идеальным слухом.

– Что-нибудь интересное? – хитро спросила Маргарита.

– Нет, – Полина почувствовала, как предательски покраснели ее щеки. – Они обсуждали… они обсуждали… праздник Летнего солнцестояния. Кто с кем будет танцевать, вы понимаете…

Сева при этих словах вскинул голову и как-то странно улыбнулся.

– Зачем обсуждать это заранее? – возмутилась Анисья. – Вот глупость, так ведь даже не интересно.

– А вы тоже нас посетите? – поинтересовался Митя. – Для этого случая тебе заказали платье, Анисья?

– Да.

– Значит, у меня есть пара на этот вечер, – неестественно громко сказал Сева, и Полинино сердце дернулось. Если бы она вдруг так не разволновалось, то наверняка заметила бы, с какой самодовольной улыбкой он поглядел за ее плечо на своих сверстниц, которые разом притихли, услышав его голос. – Принцесса ведь будет танцевать со мной?

И если бы Полина не впала в ступор от этих слов – легко догадаться, к кому обращенных, – от ее глаз не укрылось бы, как недобро покосился на друга Митя и как будто случайно задел его локтем.

– А? – переспросила Анисья.

– Мне нужна пара на этом празднике, – объяснил Сева, повернувшись к ней. – Будешь моей парой?

Анисья бессмысленно моргнула, а потом, оправившись от пережитого шока, просияла:

– Да, конечно!

Все оставшееся время она была так весела и болтлива, что Полина даже почувствовала жгучее раздражение.

* * *

– Как ты думаешь, зачем он ее пригласил? – спросила Маргарита подругу, направляясь с ней к избушке, которая, издалека завидев хозяек, приветливо присела на своих курьих ногах.

– Сева сделал это, чтобы остальные девчонки на вечере не передрались из-за него. Ты слышала, каким громким стал его голос, когда он предложил Анисье составить ему компанию?

– Правда?

– О, опять забыла, что в его присутствии ты не замечаешь таких подробностей, – улыбнулась Полина.

– Зато ты можешь рассказать мне о них.

– Я вот что подумала, Марго. Ты бы согласилась пойти с ним, пригласи он тебя, а не Анисью? Представь, что ты могла бы здраво мыслить, вот как сейчас, когда его нет поблизости.

– Конечно, а кто бы не согласился?

– Значит, он тебе нравится, даже когда ты не видишь его?

– Да. То есть нет. Я хочу сказать… о, как это сложно! Если рассуждать «здраво», как ты выражаешься, то он и впрямь замечательный. Ну же, не отрицай. Он умный и симпатичный, талантливый маг, и, в конце концов, от него без ума все девчонки.

– Но ты ничего не чувствуешь к нему, так?

– Что-то вроде того. Я понимаю, что он классный, но… после всего того, что ты про него говоришь… даже не знаю. Но вот Анисья – другое дело! Она не слушает тебя.

– Вот и мне так кажется, – кивнула Полина, открывая дверь избушки.

– Я давно твержу тебе об этом. И Сирены тут ни при чем – она влюблена в Севу.

– А он?

– Не знаю, когда я вижу его, не способна думать об Анисье, – засмеялась Маргарита, усевшись в кресло. – Но уверена, он пригласил ее не потому, что испытывает к ней какие-либо чувства. Скорее, она – самое удобное прикрытие для него. Погляди сама: если он хотел, как ты говоришь, отвязаться от остальных девиц, то должен был кого-то пригласить. Но любую другую сразу стали бы считать его девушкой. Зато об Анисье вряд ли так кто-то подумает. Здесь много объяснений: она сестра его лучшего друга, они с детства знакомы. Это приглашение выглядит как простой акт вежливости. Да и все эти слухи, что он якобы планирует когда-нибудь жениться на ней… Неплохо устроился, скажу я тебе. Воспользовался Анисьей, когда она ему понадобилась. А разве могла она ему отказать?

– Я бы отказала, – заявила Полина, резко повернувшись к подруге.

– Да?

– Да, Марго. Я бы отказалась идти с ним, даже если бы он мне нравился.

– Но почему?

– Из принципа. Чтобы не думал, будто перед ним никто не может устоять.

В комнате их встретили приятная прохлада и уютный беспорядок: тут и там валялись раскрытые книги с исписанными полями; на спинке стула висела пара платьев; большой плюшевый медведь, которого Маргарите прислал на день рождения брат, сидел на полу у Полининой кровати; стол же был покрыт россыпью разноцветных бусин и ниток – Огненная колдунья учила свою соседку вышивать.

Полина подошла к столу, чтобы взглянуть на свой недоделанный узор, и только тут заметила журнал, лежащий на самом краю.

– Афанасий принес «Тридесятый вестник», как здорово! А я совсем позабыла, что просила его. О! – глаза Полины остановились на самой первой странице, и на лице промелькнул испуг.

– Все нормально?

– Нет, – Полина медленно перевела взгляд на подругу. – «Сегодня рано утром совершенно нападение на одного из наставников Заречья – Вещего Олега».

– Боже мой! – Маргарита в ту же секунду оказалась возле Полины. – Что же у них за жизнь! Одно нападение за другим!

– Да, кажется, мы попали в этот мир не в лучшее время, Марго. Но посмотри, тут написано, что он жив. С ним все в порядке.

– «В Росенике паника». Ох, ну еще бы! «Вещий Олег утверждает, что догадывается, кто подослал нападавшего, но отказывается называть имена». Что это значит?

– Может, он подозревает кого-то в предательстве?

– Но зачем вообще понадобилось нападать на наставника из Заречья? – воскликнула Маргарита. – Я еще понимаю нападения на дружинников или Звягинова – он все же очень могущественный маг, – но обычный наставник…

– Ты не помнишь, нам про него что-то Сева говорил, кажется, он занимается Легендологией?

– Возможно, но тогда это совершенно нелогично, – тяжело вздохнула Маргарита. – И кому это нужно? Странникам или Темным магам?

– Темным. Странники вроде как не делают ничего плохого.

– Да, но моя бабушка всегда говорит, что гораздо хуже тот, кто стоит в стороне, опустив руки, чем тот, кто борется за свою идею. Знаешь, ведь всех Темных колдунов с детства приучают к их виду магии. Я думаю, у них даже есть такие места, как наше Заречье. Боюсь, что мы для них такие же плохие, как и они для нас, понимаешь? Светлые ведь убивают их.

– Нет, надеюсь, не убивают. Должен же быть какой-то другой способ заставить их измениться. Значит, ты считаешь, что это дело рук Странников?

– Возможно.

* * *

– С Олегом все в порядке, конечно, – сказала Дарья Сергеевна двумя часами позже. – Надо быть по-настоящему не в себе, чтобы сунуться к нему – он очень сильный колдун из древнего рода. Сама магия семьи защищает его.

– Но ведь профессора Звягинова похитили, – возразила Полина. – А Анисья говорила, что пробраться в его дом равносильно самоубийству.

– Наши враги не всегда поступают умно.

– Дарья Сергеевна, а я могу еще раз потренироваться над щитом?

– Конечно, если хочешь. У тебя возникли проблемы?

– Нет, просто…

– Ты чего-то боишься?

– Нет…

– Боишься, иначе не просила бы. Тебя никто не обижает? – настойчиво спросила Лиса. – Мне снятся плохие сны, – ответила девочка. Этот сон уже несколько месяцев преследовал ее: она лежала раздетая на грубом дощатом полу и плакала, глядя на свои окровавленные руки. «Теперь он убьет меня», – повторяла она шепотом сквозь рыдания, но кто должен был убить ее и за что, не могла вспомнить, проснувшись.

– Вот как? Знай только, что твой щит не сможет спасти тебя от ночных кошмаров. Он пока что может сдерживать только магические атаки. И лишь те, что происходят наяву.

– Да-да, я понимаю.

– Во сне мы ведем совершенно иную борьбу.

Дарья Сергеевна отошла от Полины на десяток шагов, приготовившись нападать. Девочка вздохнула и попыталась сосредоточиться. Тут же ей вспомнилось, как в недавней шуточной дуэли Анисья с легкостью разрушила Водяной щит и повалила ее на землю каким-то заклинанием. Полинино самолюбие было задето. Она собрала в кулак всю свою волю, но как только устремила взгляд на наставницу, почувствовала пронизывающий холод, сковывающий тело – заклинание Оцепенения. Лиса атаковала раньше, чем Полина могла предположить. Что ж, это был хороший урок: Воздушные всегда отличались особой степенью внимания и концентрации, чего и требовали от остальных. Едва заклятье спало, Полина вновь подала голос:

– Дарья Сергеевна, а Темные маги сами себя тоже называют Темными?

Лиса засмеялась и вновь атаковала, но девочка успела сотворить щит, получившийся на удивление мощным.

– Думаю, нет. Старообрядцами, скорее всего. Они считают свое колдовство единственно правильным, первородным. Раньше все маги были Темными, то есть все использовали силу, основанную на крови, но потом чародеи и волхвы разделились на тех, кто перестал пользоваться этой магией и основал особый, «светлый» вид колдовства, и на тех, кто остался верен древним традициям. Они и стали называться Старообрядцами.

– Но почему не все перестали использовать Магию Крови?

– Она гораздо сильнее, – Дарья Сергеевна вдруг помрачнела, голос ее стал серьезнее. – С помощью нее можно совершать страшные вещи, Полина.

– Но почему кому-то так важно быть сильнее? Зачем магам нужно совершать «страшные вещи»?

– Ты же знаешь, как это всегда бывает, – Лиса пожала плечами и вдруг снова сделала резкий выпад вперед, и Оцепенение достигло своей цели, пронзив ослабленный Водяной щит. – Сначала кажется, что это и правда никому не нужно, а потом всегда находится кто-то, жаждущий власти, силы, могущества. А затем этого «кого-то» хотят свергнуть, вернуть на место, начинается борьба, и вот уже есть замкнутый круг, в котором один стремится к власти, чтобы победить другого, достигшего могущества. Вскоре первоначальная благородная цель уходит на второй план, оставляя место только упорному стремлению к силе. Да что я тебе говорю, в мире потусторонних, где ты выросла, все точно так же.

– Это ужасно.

– Да, согласна, – Лиса остановилась и взглянула на небо. – Некоторые закономерности этого мира и впрямь ужасны. Великие войны выпадут и на наш век. Тучи сгущаются. Или мне кажется?

Где-то в вышине сверкнула молния, отразившись в желтых зрачках Дарьи Сергеевны.

– Ну вот, будет гроза.

В ответ раздалось карканье ворон. Полина тоже посмотрела на облака и вдруг почувствовала себя такой маленькой и никчемной на фоне необъятного небосвода, такой незначительной по сравнению с великими войнами, о которых упомянула наставница, что по ее спине забегали мурашки.

* * *

– Возьмем все недостающее у Севы, – уверенно произнесла Анисья.

– У Севы? – переспросила Полина с сомнением, семеня следом за Земляной и Огненной колдуньями. – Но как?

– Как-как! Просто придем и попросим. Если ты хочешь отрастить волосы до Посвящения моего брата и до бала, то следует поторопиться с шампунем.

– А вдруг Севе самому нужны эти вещества? – Полине совсем не хотелось идти к Севе с какими-то просьбами, но Анисья так решительно шагала в сторону его избушки, что не оставляла подругам выбора.

– Ничего. Он всегда говорит мне, что я могу брать у него все, что мне надо. Вы знаете сами, он готов помогать мне безвозмездно, – она улыбнулась.

Остановившись у избы под номером десять, Анисья поправила волосы и по-хозяйски взошла по ступенькам. Избушка даже не подумала сопротивляться.

– Давай мы подождем тебя здесь? – предложила Полина, но Маргарита схватила ее под руку и потащила вслед за белокурой колдуньей. Анисья постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла дверь, всем своим видом демонстрируя, что чувствует себя тут как дома.

В комнате стоял полумрак – избушка отвернулась от света. Ширма разделяла помещение на две равные половины. Левая часть комнаты пустовала, в правой же, помимо Севы, который удивленно уставился на внезапно ворвавшуюся кучку девчонок, находился еще один колдун – высокий худощавый Василий в длинной выцветшей футболке и со множеством амулетов на шее, немедленно узнанный Маргаритой. Он, по всей видимости, решил, что незваные гости в этой избушке – норма, поэтому не придал приходу колдуний особого значения и, дружелюбно кивнув им, вновь обратился к Севе.

– Так в чем отличие этого от старого? Его должна выпить она?

Тут Полина заметила, что на столе перед молодыми людьми стояла коробка, а в ней в два ряда располагались маленькие бутылочки с какой-то жидкостью. Вася вынул две из них и разглядывал на просвет.

Сева пару секунд молчал, а потом кивнул, при этом взгляд его тревожно скользнул сначала по склянкам, а потом и по гостьям.

– Спасибо, молчун! – Вася потрепал его по плечу, и из его ладони на стол упала пара мелких камешков красного цвета. – Кстати, не забудь, завтра ты приглашен на вечеринку. И Муромцу передай. Одна красотка из наших настойчиво спрашивает про него.

Сева, не изменившись в лице, встал и протянул ему коробку с амагилями. Вася довольно принял ее и, проходя мимо девочек, послал воздушный поцелуй Анисье:

– Извините, барышни, что вас не приглашаю. Но таким юным на вечеринках старших делать нечего – так, по крайней мере, считает наша дражайшая Вера Николаевна.

– Что это за зелье ты для него сделал? – спросила Анисья, едва Вася исчез за дверью. – Но какой такой вечеринке речь?

– Завтра у него день рождения, – ответил Воздушный маг, проигнорировав ее первый вопрос.

Полина так и осталась стоять у двери – вся эта ситуация казалась странной и очень смущала ее. Маргарита же с Анисьей подошли к столу.

– Можно попросить у тебя немного мятника? И крыльев жемчужного мотылька? – прямо спросила Анисья.

– Хм, крыльев? Переходные вещества, зачем они вам? – Сева удивленно посмотрел на сестру друга.

– Василиса решила сделать шампунь, от которого волосы быстро растут. Понимаешь, Полина хочет длинную косу.

Полине стало совсем неловко, когда он бросил на нее свой непонятный взгляд. «Нет, – подумала она, – лучше постригусь коротко, совсем-совсем, как Алеша Попов». Сева вынул из-под кровати несколько ящиков со всевозможными свертками и стал их перебирать. В итоге крылья жемчужного мотылька нашлись, но мятника не оказалось.

– Ладно, спасибо и на этом, – поблагодарила Анисья.

Сева молча проводил их и запер дверь на задвижку.

* * *

– Велес сказала, что сегодня я должен определиться с тем, чем собираюсь заниматься после Посвящения. Останусь ли в Заречье? Или перееду в Китеж? Она составляет списки наставников и руководителей, – сказал Митя.

Они с Севой сидели в высокой траве и смотрели на песчаную дорогу, поперек которой была натянута нить-невидимка: изобретенное двумя друзьями новое шуточное колдовство, с помощью которого они перед Посвящением на всякий случай практиковали материализацию мыслей. По дороге с важностью именитого князя вышагивал низкорослый мальчик и напевал себе под нос, но едва его нога коснулась невидимого препятствия, он рухнул на землю. Митя с Севой пригнулись среди тонких стеблей, чтобы юный колдун не заметил их макушек, и довольно улыбнулись друг другу. Мальчик вскочил на ноги, испуганно заозирался по сторонам, но, не обнаружив ничего необычного, отправился дальше.

– А я не знаю, что выбрать, – продолжил Митя, выглядывая из своего укрытия. – Инженерию или зоомагию.

– Пусть Велес тебе посоветует.

– Она отказалась. Ты же знаешь, моим родителям не нравятся оба варианта. Хотя папа не против, но мама настаивает на выборе чего-то «более достойного».

Сева усмехнулся.

– И Велес сказала, что не станет вмешиваться в это дело. Родители тоже давят на нее. Я знаю, мама писала ей письмо с просьбой повлиять на меня.

– Выбирай зоомагию, – сказал Сева.

– Почему?

– Ну, мне кажется, она интересней. Инженерия – скукотища.

– Просто ты ни черта не понимаешь в физимагии, Овражкин!

– Тогда сам решай. А что до Велес, разве она не собирается сделать тебя своим неофитом?

– Не знаю, она мне не говорила.

– Ты же сильный друид, мог бы стать полимагом. Дарья Сергеевна говорила мне, что Велес всегда хотела ученика-полимага.

– Наверное, я смог бы этому научиться. Но делать за Велес всю организационную работу мне совсем не хочется – она же здесь главная! Представь, сколько ответственности ложится на плечи ее помощника!

– Представляю…

– Тебе тоже придется все это делать, ведь Лиса ждет твоего Посвящения, чтобы сделать неофитом тебя.

– Ты так думаешь? – повернулся к нему Сева.

– Да, и не я один. Тут не может быть сомнений.

– Но ведь я целитель… – проговорил Сева, хотя на лице его все же промелькнуло довольство.

– Вряд ли это ее остановит. Ты хорошо чувствуешь силу своей стихии, Лисе это важно. И это никак не помешает тебе стать настоящим целителем.

– Это будет отнимать время… – снова попытался возразить Сева.

– Кхм.

Сева с Митей одновременно обернулись – за их спинами вырос высокий парень, Воздушный маг, который прошел Посвящение еще в прошлом году.

– Чем могу быть полезен? – вместо приветствия спросил его Митя.

– Не ты… А он, – парень воинственно кивнул на Севу. – Нам надо поговорить.

По Севиному лицу скользнула тень насмешливой улыбки, будто он понял, зачем этот посвященный вызвал его на разговор, и согласно поднялся с травы. Но не успел он выпрямиться, как получил сильный удар в лицо, и в глазах его замелькали разноцветные пятна.

– Ты что, спятил? – крикнул Митя и тоже вскочил на ноги.

– Тихо, Муромец, – Сева, едва удержав равновесие, остановил его. – Не вмешивайся. Это все, о чем ты хотел… поговорить? – обратился он к колдуну, продолжавшему сжимать кулаки.

Тот угрожающе приблизился на шаг:

– Я знаю, как ты поступаешь, ясно тебе? И если ты еще хоть раз коснешься ее… ты так просто не отделаешься.

Парень развернулся и, не дождавшись ответа, зашагал к дороге. Нога его тут же зацепилась за невидимую нить, и он грохнулся лицом вниз, угодив прямо в кучу песка на обочине.

– О ком он говорил? – ошарашено спросил Митя.

– Об Олесе. Или о Варваре. Или Пелагее. Или… даже знаю.

– Это что, поклонник одной из них?

– По всей видимости, да, – Сева равнодушно пожал плечами. – А может, просто какой-нибудь благородный рыцарь, которому одна из них пожаловалась, и он решил защитить ее честь.

– Почему ты тоже не ударил его? Или хотя бы не применил щит?

– К чему тут магия? Он пришел кулаками помахать. К тому же я в общем-то его понимаю. Я бы, наверное, так же поступил, если бы кто-то обидел… хм… Пошли, надо найти что-нибудь от синяков. Не хочется ходить с фиолетовым глазом.

– Нет, и все же нужно было что-то сделать, – не унимался Митя. – Надо было остановить его. Он же теперь пойдет и растрезвонит всем, что врезал Заиграй-Овражкину!

Сева усмехнулся:

– Ну и что?

– Над тобой будут смеяться все его друзья!

– Знаешь почему? Потому что я увожу девиц прямо у них из-под носа, а они ничего не могут с этим поделать. Поэтому я и не стал защищаться.

– Тогда я был бы поосторожнее с их девицами! Тебе повезло, что этот парень не был Земляным магом, а то дело вряд ли закончилось бы одним синяком.

– Я над этим подумаю, – Сева улыбнулся.

* * *

Светловолосый мужчина быстро шел вдоль железной дороги. Он торопился добраться до нужного места, пока сумерки полностью не поглотили окраину города. Вдалеке, словно светлячки, горели окна многоэтажных домов. В непроходимом темном лесу, скрывающем много тайн и опасностей, Грек чувствовал себя намного увереннее, чем здесь, в городе, где жили потусторонние. Хотя Старообрядцы и использовали их силу, энергию, а иногда даже кровь, они всегда с неохотой отправлялись на эти вылазки в большие города. Здесь все было для них чужим и непредсказуемым. Не умея управлять природой, потусторонние создали искусственную среду, которой управлять научились, но наставили себе столько ловушек, вытягивающих из них жизненную силу, что и без Старообрядцев им приходилось несладко.

«Главное, чтобы он не опоздал», – подумал Грек и свернул на боковую дорожку, ведущую к группе двухэтажных домов. Ему пришлось пройти мимо гаражей, где он спугнул одинокую крысу, решившую поживиться у помойки. «И что за идея – назначать встречу там, где так много людей?!»

Несмотря на то что ему на пути еще не встретился ни один человек, Грек, казалось, каждой клеткой кожи ощущал их присутствие. Чувство было гадким.

Миновав первый дом и пройдя сквозь арку, колдун попал в темный старый двор. Посреди него была детская площадка с деревянной горкой и покосившимися каруселями, на которых каталась маленькая девочка. Увидев Грека, она быстро спрыгнула на землю. Длинные худенькие ножки, едва прикрытые подолом платья, светлые волосы и большие глаза, сверкнувшие испугом. Девочка вскрикнула и бросилась бежать в сторону одного из подъездов, над которым висел фонарь.

Теперь они остались здесь только вдвоем. Грек еще никого не видел, но уже чувствовал присутствие другого мага. Правда, это чувство было странным. Обычно, находясь рядом с колдунами, он ощущал теплоту или холод, исходящий от них – все зависело от стихии. Сейчас же не мог объяснить, что точно чувствует, но эти ощущения явно вызывало присутствие рядом человека с магической силой.

Сосредоточенно вглядываясь в темноту, Грек не сразу заметил, что от дерева отделилась темная фигура в плаще. Таинственный наблюдатель подошел к страннику и откинул капюшон. На его безымянном пальце сверкнул необычный перстень со светящимся камнем.

– Македонов? Ты? Вот не ожидал, что ты первый переметнешься на Темную сторону, – хрипло усмехнулся Грек. Он был удивлен, увидев здесь своего старого знакомого. Последний раз они встречались зимой в лесу, и тогда Александр Македонов совершенно не производил впечатления приверженца магии Старообрядцев.

На лице колдуна в плаще отразилось недоумение.

– И зачем тебе это понадобилось? – Грек достал из кармана небольшой пузырек с темной жидкостью. Наконец-то! Он был так рад избавиться от него. Все время, что маленькая склянка находилась во внутреннем кармане куртки, его не покидало ощущение, будто там лежит что-то живое. Пузырек оставался холодным, несмотря на то что его содержимое было теплым, даже горячим.

Колдун в плаще продолжал молча, но с заметным удивлением смотреть на разговорчивого странника.

– Что же ты молчишь? Когда ты наткнулся в лесу на нас с Алексеем, то не был таким тихим! И где твои шрамы? Перешел от Странников к Темным и подчистил мордашку? – Грек снова усмехнулся, обнажив полусгнившие зубы.

Колдун сморщил нос и наконец подал голос:

– Времена меняются. Я принес, что обещал, дай мне амагиль.

Грек бросил ему пузырек и ловко поймал небольшой темный мешочек, брошенный взамен. В мешочке что-то звякнуло.

– Будешь проверять?

– Что ты! Мы так давно знакомы… Но ты не ответил на мой вопрос: ты перешел к Старообрядцам? Мне сказали, что нужно помочь одному Старообрядцу, а тут ты. Или… – он сразу сделался мрачным и заговорил уже более серьезным тоном:

– Или ты решил сам устранить Звягинова?

– Устранить Звягинова? – с неподдельным удивлением переспросил маг.

– Поверил в легенду про Ярилину рукопись? Решил сам выведать у него, где она?

Грек уже жалел о том вечере, когда встретил Македонова в лесу и рассказал ему о Звягинове и древней рукописи. Но разве он мог предположить, что всегда такой отстраненный и нелюдимый Македонов решит провернуть все сам, за его спиной? Тем более тогда его, казалось, намного больше удивила новость про Водяную колдунью, которую нашли Светлые. Надо было послушать Алексея!

– Рукопись? Звягинов? Ты что, притворяешься, будто ни при чем? Всем нам известно, что это один из ваших, из Странников, перехватил Звягинова прямо у нас под носом! – после недолгого молчания ответил Македонов. – Так что меня в это не впутывай!

Греку на секунду показалось, что кто-то пытается проникнуть в его мысли, что-то холодное и незнакомое витало в воздухе, но, оглянувшись, он отбросил это подозрение: кроме них двоих вокруг никого не было, а Огненный маг Македонов не мог читать мысли. «Всему виной близость потусторонних», – подумал Грек и сплюнул на землю.

– Ну тогда ладно, – пробормотал он, продолжая с сомнением смотреть на Македонова. Что-то его смущало с самого начала этой встречи, но непонятно, что именно.

– Мне пора, – продолжил он. – Странное место ты выбрал для встречи – слишком оживленное.

– Оживленное? – усмехнулся темноволосый маг, и Грек снова отметил, что все шрамы с его лица исчезли. – Здесь же никого нет.

– Все равно. Я нутром чувствую этих людишек, словно они мне под кожу забираются. Никогда не любил потусторонних, поэтому и ушел в Странники.

– Ну, все же заданиями от Темных не брезгуешь, – усмехнулся колдун.

Грек не удостоил его ответом. Он резко развернулся и пошел прочь. «А сам-то – взял и переметнулся к Старообрядцам! В тот вечер, когда мы с Алексеем встретили его, он был просто святошей…»

– Подожди! – окликнул его колдун. – А где Алексей… ну, который был с тобой в лесу, когда мы встретились?

– Вернулся к своим… Хотя теперь уже правильнее сказать «вашим», – бросил Грек, обернувшись. – Видимо, последовал твоему примеру.

Македонов кивнул ему и накинул себе на голову капюшон.

– Послушай, а что это у тебя? – на этот раз Грек пристально смотрел на правую руку колдуна, которой тот только что дотронулся до капюшона. Он наконец понял, что именно смущало его с самого начала! – Это у тебя аспилат? – на среднем пальце Македонова был надет большой перстень с розовым камнем, из самого центра которого сочилось холодное голубое сияние. Аспилат! Редкая драгоценность, защищающая от Огненной магии. Но зачем Огненному магу защищаться от своей собственной стихии?

Македонов ничего не ответил и исчез в тени деревьев.

* * *

Сквозь черные ветви просачивался свет разноцветных огоньков, переливаясь под еле слышную музыку. Легкими тучами затянуло ночное небо вместе с серпом луны. На траве выстроилась самая настоящая дорожка из светлячков, и Митя, поглядев на нее с пару секунд, сказал:

– Думаю, это здесь.

Они с Севой двинулись в глубь зарослей, светлячки сопровождали их в течение всего пути, музыка становилась громче, а разноцветное мерцание – все ярче. Наконец стали вырисовываться очертания дубовой беседки, стоящей под навесом из вьюна, чьи тонкие стебли опутывали заодно и все растущие рядом деревья. Вокруг беседки летали в воздухе огненные фонарики – они то и дело самоиспепелялись, отбрасывая вокруг цветные блики, и тут же появлялись в воздухе вновь. Прямо на траве напротив беседки стоял старый сервант с бокалами за стеклом, и два стола с разномастными ножками, словно оторванными от восьми разных столов.

Тут же возле серванта расположился Василий в обнимку с длинноволосой Огненной колдуньей, а вокруг них танцевали, пили, смеялись и целовались остальные приглашенные. Огненных среди них было больше всего – они легко узнавались по легким платьям и рубашкам с коротким рукавом. Друзья же Васи, владеющие магией других стихий, от ночной прохлады спасались с помощью свитеров и плащей-куколей.

– О, кто пришел! – воскликнул Вася, отпуская свою подружку и указывая на Митю с Севой.

– Ты пригласил еще двоих непосвященных? – раздался удивленный голос.

– Зато каких! – ответил ему женский смех.

– А ну, усаживайте их за стол!

Пока им пододвигали стулья, пожимали руки, целовали в щеки и наливали из большой вытянутой бутылки нечто пахнущее сосновой смолой, Сева заметил, как внук Велес, тоже присутствовавший на празднике, скривил недовольное лицо и исчез в зарослях леса. Была бы тут Анисья, завела бы свою песню о том, что Дима побежал к Старообрядцам.

– Что это у тебя за фингал, молчун? – спросил Василий, с усмешкой глядя на Севино лицо.

– Да так… – Сева потер рукой глаз, синяк под которым сильно уменьшился за пару часов с помощью специальной мази, составленной Густавом Вениаминовичем. – Врезал… ся…

– За твой день рождения! – резко сменил тему Митя, повернулся к имениннику, схватил стакан с мутной жидкостью и залпом выпил настойку. Горло обожгло, в глазах появилась резь. Маленькая птичка, дремавшая на его шляпе, вспорхнула и улетела.

– Ух, что это?

– Мое старое изобретение: настойка «Взрыв веселья». Не успеешь и моргнуть, как веселье будет выплескиваться через край. Хотя молчуну надо было налить чего-нибудь развязывающего язык. Нам ведь интересно, во что он врезался!

– Не всем же быть такими болтливыми, как некоторые, – Митя и Сева обернулись на знакомый голос и увидели Людмилу, тоже пока не посвященную Земляную колдунью.

– О, и ты здесь, – воскликнул Муромец.

– Мы не могли не пригласить ее – она же неофит нашего дорогого Маливиничка! – приложив руку ко рту, сказал Вася, и все Огненные засмеялись.

– Ха-ха, очень смешно, – Люда нахмурила темные брови. – Среди вас-то не нашлось подходящих кандидатов.

– Ищи дураков!

Люда покачала головой, не обращая внимания на смешки.

– Вы уже выпили этот «Взрыв хвои»? Или как Василий его называет? – снова обратилась Люда к двоим друзьям. – Зря, тут есть кое-что получше, – она принесла с другого стола небольшую бутылочку из красного стекла. – «Тайные фантазии». Но не советую мешать с этим сосновым экстрактом.

– Какой еще сосновый экстракт! – обиженно воскликнул Вася.

– Ого, сколько у вас тут всего, – Митя повертел бутылочку в руках. – Неудивительно, что у тебя, Василий, полно долгов перед Заречьем. Торговля сама по себе тут запрещена. А уж торговля такими настойками – тем более.

– В этом и вся прелесть! – засмеялся кто-то из гостей.

– А почему это вы пришли без девушек? – вмешались две колдуньи. Одну из них звали Лизой – Сева запомнил это, ведь точно такое же имя носила его младшая сестра.

– У нас нет девушек, – с улыбкой ответил Митя. – Правда, у меня есть невеста, – добавил он, издав глупый смешок – видимо, «Взрыв веселья» начинал действовать.

– Но ты не берешь ее на вечеринки?

– Очень смешно, – повторила Людмила. – Его невесте от силы лет двенадцать, вы что, не знаете?

– Какая ты суровая, вот уж и пошутить нельзя!

В это время тонкие стебли вьюна разошлись в стороны, и сквозь них пролез серый заяц, через секунду превратившийся в щупленького колдуна с взъерошенными пепельными волосами.

– А, Зайчик, вот и ты! – половина гостей побежала встречать своего Огненного товарища – друида.

– Представьте, что я видел только что, просто умора! – Зайчик засмеялся. – Две маленькие девчонки пытались проникнуть к нам на вечеринку. Они шли на звуки музыки и очень удивлялись, что та не становится ближе и громче, а все время удаляется от них.

– Да здесь все знают, что это обычная мера, чтобы наставники к нам не добрались! – воскликнула Ульяна, девушка Василия.

– Нет, не все. Это бывшие потусторонние – Водяная и Огненная.

Упоминание Водяной колдуньи уже не вызывало особого ажиотажа среди ребят. За прошедшее с ее появления время, казалось, все свыклись с мыслью, что среди них живет тоненькая девочка с непривычно короткими волосами и незнакомой магией.

Васина настойка делала свое дело. Молодые колдуны и колдуньи весело танцевали, смеялись и дурачились. Виновник торжества тем временем слился в бесконечно долгом поцелуе со своей девушкой, Севе даже пришло в голову засечь, сколько они продержатся, но на 120-ой секунде ему наскучило это занятие. Митя тем временем поддался царившему вокруг настроению и что-то оживленно рассказывал двум колдуньям, которые бесцеремонно уселись почти что ему на колени и по очереди примеряли Митину шляпу с пером. Однако такая близость к наследнику семейства Муромцев не мешала им бросать пылкие взгляды в сторону его молчаливого товарища. Севе оставалось радоваться тому, что друг не замечал, как его новые знакомые далеко не всегда отвечали впопад и заливались громким смехом, когда он еще не успевал закончить шутку Сева снова посмотрел на уставленный настойками стол.

– Чего не пробуешь? – на стул напротив опустился Вася, пристально взглянув на Севу своими необычными глазами, отливающими фиолетовым. – Обижаешь хозяина вечеринки, – улыбнулся он.

– По-моему, тебе лучше вернуться к своей подружке, – Сева кивнул в сторону Ульяны, которая устало присела, опустив голову так, что длинные черные волосы почти полностью скрывали ее побледневшее лицо.

– Ей надо немного отдохнуть… от поцелуев и веселья, – усмехнулся Вася и налил себе и Севе тягучей ярко-розовой настойки, которая пахла довольно приятно – кислыми ягодами. В отличие от «Взрыва хвои», этот напиток Вася наливал очень осторожно и наполнил стаканы только на четверть.

– Страшно сильная штука. Мое последнее изобретение, – с гордостью сказал он и протянул Севе стакан с таким видом, словно там было жидкое золото.

– И какие побочные действия?

– Пока не выявлено. Просто настраивает на философский лад. Очень приятное ощущение.

Сева с сомнением посмотрел на содержимое своего стакана. Расстраивать веселого именинника не хотелось, а эта настойка выглядела и пахла намного лучше, чем «Взрыв хвои», поэтому, поразмыслив еще пару секунд, он сделал большой глоток и поставил пустой стакан на липкий стол.

– Ну как? – Нормально. Философствовать, правда, пока не тянет.

– Подожди, все будет, – заверил Вася. – Ульяна вон тоже все никак не могла понять, когда же «Взрыв веселья» начнет действовать. Посмотри теперь на нее.

Сева снова повернулся к черноволосой колдунье, которая продолжала сидеть все в той же позе и, не мигая, смотреть перед собой.

– Может, ей нужна помощь?

– Ничего с ней не будет, оклемается. После моих настоек еще никто к целителю не обращался, – снова рассмеялся Вася и икнул.

Две девушки, с которыми разговаривал Муромец, потеряли всякую надежду привлечь внимание Заиграй-Овражкина. Они еще немного посидели в обнимку с Муромцем, а потом пошли к серванту за очередной порцией «веселья», оставив Митю в одиночестве. Голова у него кружилась, а мысли путались. Он уже не помнил, что так долго говорил двум Огненным колдуньям, но в ушах до сих пор звенел их смех. Митя повернулся к Севе и Васе, на его лице застыла блаженная улыбка.

– Заиграй-Овражкин, а ты что, ничего не пьешь?

– И сидит букой, – капризно протянула колдунья, проходившая мимо, и словно невзначай задела Севу округлым бедром.

– Будешь тут букой, когда на носу Посвящение, – рассмеялся Зайчик, осушив очередной стакан с неопознанным содержимым. Сева заподозрил, что тот приготовил себе коктейль из разных Васиных настоек.

– Кстати, а когда? – живо спросил Муромец, словно вынырнув из пьянящего дурмана. – Нам никто ничего не говорит, а ведь это должно произойти совсем скоро.

– Поверьте, начало не пропустите, – усмехнулась колдунья, которая только что прошла мимо Заиграй-Овражкина.

– Да, этот день я не забуду никогда, – протянул Вася. – Мне кажется, именно тогда у меня стали выпадать волосы.

– Они стали выпадать у тебя после одной из твоих экспериментальных настоек, – нравоучительно перебила Людмила, которой, однако, тоже было интересно услышать хоть что-нибудь о предстоящем Посвящении.

– Нет, правда, – продолжил Митя. – Почему никто никогда не рассказывает про свое Посвящение? Это так ужасно? Что нам придется делать?

– Посмотри на Ульяну. Тебе кажется, что ей плохо? – спросил Вася, указав на свою девушку. – Так вот, по сравнению с тем, как она выглядела после Посвящения, сейчас она бодра и весела.

– Я бы сказал, что в тот день на меня спустили стаю лисиц, – снова подал голос Зайчик.

– А Огненным вообще больше всех досталось. Даже я не мог такого предвидеть, – продолжил Вася. – Битва со Старообрядцами – ничто по сравнению с нашим Посвящением.

– А ты, я смотрю, каждый день со Старообрядцами воюешь, – скептически заметила Люда, издав смешок – «Взрыв веселья» действовал даже на нее.

– Конечно, воюет, – подала голос другая колдунья. – Выпьет с вечера своей хвойной настойки и потом всю ночь воюет.

Ребята залились смехом.

Все это время Сева внимательно наблюдал за говорившими. Понятно было, что старшие дурачились и несли полную околесицу, но даже без чтения чужих мыслей он ощущал, что в воздухе при упоминании Посвящения разливался первобытный страх.

Колдуны и колдуньи снова разбрелись по беседке. Кто-то выходил на улицу, некоторые удалялись в глубину леса проветриться, остальные же продолжали танцевать и веселиться.

Сева остался за столом в обществе ушедшей в себя Ульяны. Он долго смотрел сквозь красное стекло пузатой бутылочки, стоящей перед ним, на Огненных, затеявших какую-то активную игру. «Тайные фантазии» остались нетронутыми. Количество настойки в сосуде не уменьшилось ни на каплю. Странно, Люда, значит, и сама это не попробовала, так зачем предлагала им с Муромцем? Да и никто из гостей не попробовал. Неужели все так боялись собственных фантазий? Сева перевел взгляд на танцующих колдунов: ну им-то что скрывать? Не в их же венах текла кровь нечисти. Не им же однажды захотелось испробовать, как рвется под ногтями плоть и какова на вкус человечья кровь… А если им этого и хотелось, то не в пятнадцать же лет.

Сева резко отодвинул от себя настойку, борясь со странными – неприятными и в то же время очень легко приходившими в голову воспоминаниями.

– Да я вообще не понимаю, ну что такого ужасного в том, чтобы быть немножко Сиреной? – как-то воскликнул Муромец.

– Тебе придется когда-нибудь выбрать – быть Сиреной или человеком, – сказала однажды Севе мать. – Твой выбор легче, чем мой, в тебе нашей крови меньше. Но он все равно встанет перед тобой.

Добрый, наивный Муромец! Пляшет с какой-то фигуристой колдуньей и ничего из своего прошлого не стыдится. И правда, Сиреной быть неплохо, если иметь достаточно силы воли, чтобы прилежно заниматься Целительством, слушать наставления Дарьи Сергеевны и быть готовым заполнять ее Велесовы книги. Но если сила воли оставляет тебя? Если на ее месте возникает совершенно другое чувство?

Пятнадцать лет – да это было не так уж давно, всего три года назад. Пегаса Вороного только пару месяцев как переправили в Заречье, и все девушки стали просить прокатить их. Нет, вспомнил Сева, не просто просили – они словно с ума сошли. Тогда впервые он и ощутил, как действует кровь Сирены, и какой сложный выбор предстоял ему. Стеснение, некоторая замкнутость, доставшаяся ему от природы, и кое-какая доброта, которую он испытывал ко всем живым существам, – тянули его в одну сторону, но смутная жажда: того ли, о чем мечтают все парни, подсматривающие за юными прекрасными ведьмами, купающимися в реке по ночам, или чего-то иного, невыразимого, но казавшегося Севе жестоким и неправильным – тянула абсолютно в другую. И это она, эта жажда, заставила его, несмотря на колотящееся сердце, ответить одной из девушек: «Хорошо, я тебя прокачу на пегасе. Приходи вечером к Виру. Но ты должна…» – он нагнулся к ее уху и прошептал еще пару слов. У нее были красивые волосы мелкими кудряшками и большие глаза с длинными ресницами. И она уже прошла Посвящение – Севе казалось, что от этого его предложение звучит не так непристойно. Она вызывала у него интерес чуть больший, чем остальные девушки, обращавшие на него свое внимание.

Он вспомнил, как ждал ее на берегу. Вороной недовольно оббивал хвостом бока. Майская ночь была теплой и сладкой, душно пахли мелкие цветы под ногами.

«Я поцелую ее, – думал он тогда. – Да, надо будет ее поцеловать».

Это была неожиданная мысль, и она казалась очень правильной, хотя и никак не выражала его желания.

Но когда девушка пришла, в каком-то светлом, совершенно просвечивающем платье, никаких правильных мыслей в голове не осталось. Сева подал ей руку и помог забраться на Вороного, усадив перед собой. Если отпустить разум, руки начинают двигаться сами – как странно. В голове наступает темнота, а крылья животного становятся будто твоими собственными крыльями. Этот звук опьянил его больше, чем полуобнаженная красавица. Гулкое хлопанье за спиной… Ночной ветер и то приближавшаяся, то удалявшаяся по его желанию земля… Девушка, естественно, не так истолковала охватившее его чувство и не ощущала опасности. Любой парень его возраста сошел бы с ума от ее прикосновений. Но он не был «любым» парнем. Он даже не был до конца человеком, откровенно говоря.

– Давай спустимся, – шепнула она, и когда копыта пегаса потонули в молодой траве, повернулась к Севе и стала нежно расстегивать пуговицы на его рубашке. – Только никому не говори о нас. Наставники очень не любят таких мальчишек. Пусть я буду твоей тайной.

О, как прекрасно, если бы это осталось тайной!

Они спрыгнули вниз и отпустили Вороного пастись на луг, но его крылья словно остались у Севы за спиной, он ощущал их присутствие, и сила, которую они придавали ему, все увеличивалась. И свои собственные руки сейчас вспоминались ему непривычно темными, будто принадлежавшими кому-то другому. Он убрал ей за спину мягкие волосы – впервые девушка оказалась к нему так близко! Колдунья смотрела на него немного хитро, но уже совсем податливо, наблюдала сквозь ресницы, как он нагибается к ней все ниже, и готова была сладко вздохнуть, но вместо этого раздался ее жалобный и изумленный крик, глаза наполнились страхом, руки попытались оттолкнуть его, но было поздно. Да, тайны из этого сделать не удалось. После того как он накинулся на нее, разодрал платье и в кровь расцарапал и искусал тело, зажимая ей рот с невероятной силой, он сам отвел девушку к Дарье Сергеевне. Спасением стала случайность – откуда-то из-за кустов появился Дима, внук Веры Николаевны. Его взгляд встретился со злым взглядом потревоженной Сирены, и Сева вдруг опомнился.

Он как сейчас видел, с каким выражением лица Лиса глядела то на него, то на бедную израненную колдунью, которая лепетала о том, что пошла ночью искупаться, и на нее напал водяной черт. Но кровь на Севином лице портила весь ее рассказ. Из-за холодных взглядов, брошенных на него наставницей, ему вдруг захотелось плакать. Зачем он это сделал? Что за чудовище сидело в нем?

Лиса увела девушку к целителю, а Севу заперла в чулане. Он ждал пару часов, забившись в уголок и ненавидя себя. Затем случилось самое худшее – Дарья Сергеевна привела его отца. Пришлось рассказывать им все, что произошло на самом деле. Он сидел перед ними, как перед судьями, и не знал, что его ждет. Отец – сдержанный и в целом доброжелательный колдун – на этот раз говорил много и зло, выглядел как-то особенно жалко, разочарованно смотрел на Севу и как будто никак не мог признать, что перед ним его собственный сын. Память благополучно избавила Севу от подробностей того монолога. По лицу Дарьи Сергеевны же никак не получалось понять, что она думает. Она совсем закрылась и была как будто совершенно посторонним наблюдателем. «Наверное, она теперь откажется от меня, – думал Сева. – Ни один наставник не захочет такого ученика».

Но когда отец говорил Севе, что все девочки, еще не прошедшие Посвящение, считаются детьми, и если он посмеет тронуть хоть одну из них, ему сильно не поздоровится, Дарья Сергеевна вдруг встала со своего кресла и обратилась к целителю:

– Послушайте, а если нам направить его дар на благо светлого сообщества?

– Какой дар? – переспросил удивленно колдун.

– Ваш сын, кажется, может внушить девушкам все, что угодно. Если использовать его для старинного обряда животворения воды?

Сева почувствовал, как его собственное лицо вытянулось от изумления и гордости – колдун, добывающий живую воду, во все времена считался очень уважаемым.

– Не понимаю… – покачал головой целитель.

– Я тут неожиданно вспомнила: есть один древний обряд, с помощью которого появление живой воды почти гарантированно. И если мы его осилим, нам больше не надо будет закупать живую воду в Небыли, – Лиса перевела взгляд на своего подопечного. – Только тебе, Сева, придется внушать кое-что не колдуньям, а потусторонним, надеюсь, ты не испугаешься.

– Я считаю, будет лучше забрать его домой и посадить под замок, – сказал целитель.

– На всю жизнь? – Лиса принялась ходить вокруг Севы, поглядывая на него оценивающе. – Нет, Даниил Георгиевич, это не выход. Я его наставница и не выпущу его отсюда, пока он не пройдет Посвящение.

– Но он НЕ пройдет Посвящение, разве вы не понимаете?

– Я пройду! – вдруг воскликнул Сева. – Я обещаю! – он умоляюще поглядел на Лису – она была его единственным ключом к спасению.

Сева вздрогнул – он вновь сидел за столом у беседки, увитой плющом, и вокруг плясали гости Василия. Что было бы, если бы именинник налил ему настойки «Тайные фантазии», не предупредив о последствиях? Сколько девушек пострадало бы? И сколько людей догадалось бы о Севином происхождении? Как права маленькая Водяная колдунья, что не любит его… И что с ним будет на Посвящении?

– Что с тобой? – внезапно раздалось справа. Сева повернулся и увидел Ульяну, которая пристально глядела на него.

– Да так, задумался. А у тебя все в порядке?

– Что-то нехорошо себя чувствую… – протянула девушка без улыбки, потирая виски. – Голова раскалывается.