Очередной суматошный день из целой череды подобных ему клонился к закату. Для кого-то он выдался нелегким, заполненным беготней и нервотрепками, а для кого-то — обычным будним днем, когда время тянется медленно, словно смола, и кажется, что часовая стрелка никогда не доползет до назначенного срока возвращения домой с работы. Как же завидовал сейчас Александр этому второму кому-то. Закаленный мужской организм его мог выдержать многое, вплоть до выживания в условиях ледяной пустыни без провизии и обмундирования, но двухнедельный марафон подготовки к бракосочетанию Мартина убивал нервные клетки манли просто в чудовищном количестве.

Вполне ожидаемо, императорская чета решила устроить церемонию века, но и со свадьбой затягивать никто не хотел, поэтому времени у организаторов было в обрез. В общем, под конец распорядители рвали на себе волосы и слезно просили помощи. Некоторые даже грозились уволиться. И тогда в светлые головы их величеств пришла гениальная идея привлечь к происходящему свободную молодежь из приближенных родов. Поначалу все воспылали энтузиазмом и рьяно взялись за работу. Однако поняв, сколько магических сил и энергии от них потребуется, многие по-тихому испарились в неизвестном направлении. Вот и пришлось друзьям наследника доказывать свою преданность не словом, а делом, взвалив на себя непривычные обязанности, над которыми зачастую приходилось подолгу ломать голову. Бесконечные проверки списков приглашенных, их рассадка в соответствии с текущей мировой политической обстановкой, чтобы не спровоцировать скандал или драку, поиски компетентных медиков для дежурства на мероприятии и еще много-много других менее важных, но также требующих внимания моментов — все это уже порядком утомило и Алекса и Тирена. Сколько было высказано и выслушано претензий, сколько возмущенных протестов после них прозвучало в кабинете его высочества и от закадычных приятелей в том числе! Но он был неумолим, и перепоручать фронт работ другим не желал категорически.

— А все это его маниакальная страсть любую мелочь контролировать самому! — обличительно потрясал бокалом вина, сидя в удобном кресле, дипломированный маг, — Или нас заставить! Я еще понимаю, тебя попросили ребят в почетный караул подыскать, но меня-то зачем было заставлять в концертной программе участвовать?! Я что ему певичка какая?! Что у нас мало народа во дворце от безделья мается?! Пусть бы кого-нибудь из Брадов фокусы показывать попросил, они только на них и способны.

Блондин еще с утра в пух и прах разругался с импресарио, но до сих пор был на взводе.

— Не кипятись, Тир. Отказался бы, — флегматично потягивая темно-вишневый напиток, отозвался Александр. Ему уже так осточертели все эти приготовления, что не осталось сил даже на возмущение.

— Отказался!? Это вон Маша может отказаться и никто на нее за это не обидится. А меня сразу застыдят за то, что другу в «трудную минуту» не хочу помочь. И то, что я половину хлопот на себя уже взял, будет не в счет.

— Ты преувеличиваешь. Процентов шестьдесят — моя работа, — прокомментировал брюнет, отстраненно наблюдая за бликами в своем бокале, а потом как бы невзначай спросил, — А что там с Машей?

— Да ничего особенного. Катя предложила ей песню какую-то их земную спеть, так она вся побледнела и заявила, что никогда больше и лишнего звука на публике не издаст, пока на Землю не вернется. Говорит, это чревато нехорошими последствиями. Наверное, тот скандал с Леонсией имела в виду.

— Не думаю, — нахмурился Алекс, раздраженно брякнув бокалом по столу.

— Что-то ты друг темнишь, — заметил Тирен, пытливо рассматривая своего визави, — Я вообще в последнее время некоторые твои поступки не понимаю.

— Например?

— Например, исчезновение сразу после нашего приезда в город. Где ты пропадал целую неделю?

Манли скорчил недовольную гримасу. Ему совсем не хотелось отвечать на этот вопрос.

— Это долгая история.

— Знаешь, давай вот без этих глупых отговорок! — вспылил Тир, пристально глядя в глаза другу, — Что там между вами с Машей на озере произошло?

— А почему сразу произошло?! С чего ты вообще взял, что нас с ней что-то связывает?

— Я читал ее тогда на празднике, — в зеленых глазах напротив отразилось смятение. — Знал бы ты, как близок был к расцарапанной физиономии и выбитым зубам! Причем последними я бы с удовольствием сам тебя обеспечил. Я такой боли в чужих душах раньше не видел. Еле выдержал.

— А я тут причем? — глухо спросил брюнет, но не выдержал взгляда мага и сдался, — Она сама виновата.

— В чем? В том, что любит тебя до безумия?

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Алекс нервно взъерошил волосы и шумно выдохнул, пряча улыбку, но потом вспомнил, что пережил в то утро и радость поутихла.

— И все равно это не оправдывает того, как она со мной поступила.

— Хватит говорить загадками. Рассказывай, что стряслось!

Брюнет встал, чтобы налить себе еще вина, задумчиво перебрал с десяток бутылок, стоящих в баре, выбрал самое крепкое и, когда терпение приятеля уже было на пределе, наконец, сказал:

— Мы переспали. Она была девственницей.

— Неееет! — неверяще покачал головой Тир, откидываясь на спинку кресла, — Ты меня разыгрываешь?

— Если бы, — хмыкнул манли в ответ и снова развалился в своем кресле.

— И она ничего тебе не сказала перед..? — возмущенно воскликнул блондин.

— И не подумала даже, — перебил его Алекс, — Потрясающий самоконтроль, не так ли? Я даже отзвука чего-то опасного в ее мыслях тогда не уловил.

— Ха! Можно подумать, ты был способен в такой момент на тщательное сканирование! — ухмыльнулся манли и, хлопнув себя по бедру, воскликнул, — Разрази меня гром! Вот так тихоня! Вот так девочка-одуванчик! В рабовладелицы податься решила! И главное как грамотно все разыграла! А я, дурак, еще заставил тебя с ней на озере остаться. Мне показалось, вы друг другу понравились. Прости, дружище, я же не знал, что так все получится.

— Не извиняйся, — отмахнулся Алекс, — Ты прав, надо было думать головой, а не членом.

Между ними повисло неловкое молчание. Солнце окончательно зашло за горизонт и в комнате приглушенно, будто под сумрачное настроение хозяев, загорелись магические светильники.

— Нет! Не сходится! Чтобы Маша вот так хладнокровно заманила тебя в ловушку? Это на нее совсем не похоже, — Алекс вскинулся было возразить, но Тирен поспешил его заверить, — Я ее не оправдываю. Ее поступок мерзок, с какой стороны ни посмотри. Но кто ее надразумил так с тобой поступить? Я имею в виду, сама бы она точно до такого не додумалась.

— Не знаю. Она говорит, что вообще не слышала про узы. Но как ей верить после этого? И потом, твои слова про то, что она меня любит, только подтверждают мои догадки. Женщины часто ведут нечестную игру, особенно когда речь идет об отношениях. Привязать на всю жизнь, заставить плясать под свою дудку — разве не этого они все хотят? И большинству не важно, каким способом они этого добиваются. Как вспомню, что чувствовал в то утро, мороз по коже. Думал, жизнь закончилась. Стать рабом через пятьсот лет после отмены рабства! Это только я мог так вляпаться!

Друг сочувственно похлопал его по плечу.

— Но все ведь обошлось, иначе ты не сидел бы сейчас здесь?

— Да. Я сразу же поехал к нашему семейному врачу. Он понаблюдал за мной пару дней и успокоил. Сказал, что мне здорово повезло, что девчонка не манлийка, и посоветовал посетить квартал развлечений, чтобы развеять все сомнения.

— Ха! Да ты, я смотрю, времени зря не терял! — хохотнул Тир. Алекс улыбнулся в ответ.

— А вот и нет. Я собирался сразу же вернуться к вам, но не успел. Леонсия как-то прознала, что я объявился и… Ты же знаешь, какой навязчивой она может быть. И настырной. В общем, совместил приятное с полезным. Все, — манли выразительно покосился на свою ширинку, — работало, хоть и не так как обычно. Потом я решил, что нам пора расстаться. Она устроила скандал с истерикой и успокоилась только, когда я пообещал взять ее с собой на праздник. Прощальный вечер, «хочу запомнить только хорошее» и прочие женские задвиги… Все уши прожужжала мне о том, как ей хочется поскорее познакомиться с будущей принцессой, — манли изобразил на лице самое кислое свое выражение.

— Легко отделался, дружище! Вот я всегда знал, что ты везунчик! И с самой прилипчивой манлийкой в империи без особых проблем расстался, и с Машей пронесло.

— Да уж.

— Эй, что-то не вижу счастья в глазах!

— Да куда там…

— Что еще не так?!

— Тошно мне. Я ведь злиться на нее должен! Ненавидеть за то, что она сделать со мной хотела. А я скучаю, когда ее рядом нет. Я ведь даже простил ее, а она и смотреть на меня не хочет! Как будто это я планировал сделать ее своей рабой до конца своих дней!

— Тяжелый случай, — констатировал Тир, с жалостью глядя на брюнета. — Но! Не безнадежный!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я знаю Машу не долго, как, впрочем, и ты, но она не показалась мне человеком, способным на интриги и предательство. Так что вполне возможно, что она и впрямь не знала про особенности взаимоотношений наших полов. Другой вопрос как землянка, при их-то распущенности, умудрилась остаться девушкой!?

— Я тоже часто спрашиваю себя об этом. И вот о чем подумаю: или она феномен, или развратность человечек сильно преувеличивают.

— И к какому же варианту ты склоняешься?

— Ко второму. Посмотри, как ведут себя Маша с Катей. Это же совсем не похоже на других землянок из кварталов развлечений. И потом, когда мы с тобой гостили в их мире, мы же везде ходили за Тори, а она раньше десяти вечера из номера не выходила. Мы практически не видели их настоящую жизнь, а только ту, что нам показывали.

— У тебя просто целая теория всепарсифейного заговора родилась!

— Да какой там заговор! Просто я хочу сказать, что общество не всегда справедливо к переселенкам.

— О! Еще один борец за равноправие и мир во всех мирах.

— Не передергивай! Вот уж от кого, а от тебя я ожидал большего понимания. Ты вон как носился с девчонками с самого их прибытия!

— Но они же совсем другое дело!

— Возможно, да. Но что, если нет?

— Слушай, мне надоел этот бессмысленный спор. Давай сменим тему, не то поссоримся.

— Вот еще! Буду я лучшего друга на политику менять! Не дождешься, зануда!

— Вот теперь я узнаю своего приятеля, — отсалютовал бокалом Тирен, — Так что ты планируешь в отношении Маши?

— Осаду по всем фронтам! — заявил манли и залпом осушил бокал.

* * *

После праздника жизнь вновь потекла своим чередом. Катя готовилась к свадьбе, в основном морально, поскольку большую часть забот взял на себя Мартин. Мы все так же проводили время за занятиями, иногда выбираясь погулять по городу. Для меня эта учеба была чем-то вроде развлечения: запомню — хорошо, нет — и не надо, а вот подруге приходилось туго. Ей преподаватель каждый день устраивал проверочные работы по пройденному материалу. Мой страшный сон времен студенчества, одним словом!

Единственное, что нарушало ранее сложившийся порядок вещей, было постоянное присутствие Алекса. Он распрощался с Леонсией (она, оказывается, уже год как была его официальной девушкой) и повсюду ходил за мной. Причем факт моего преследования всячески отрицал. Я поздно завтракаю — и он проспал, я гуляю в саду — ему тоже приспичивает понюхать цветочки поблизости, мы с Катей завернули в магазин женского белья — и ему срочно нужно купить подарок для сестры! К концу недели я уже в туалете начала оглядываться, а не стоит ли за спиной Алекс?

Кстати, телохранителя подруге подобрали другого. Довольно мрачный тип, на мой взгляд. И к обязанностям относился с прохладцей, часто оставляя нас одних, чему мы однако только радовались. В замке мы чувствовали себя в полной безопасности. В городе же он всегда нас сопровождал.

Чем ближе была дата свадьбы, тем более нервной становилась подружка, и это ее беспокойство, должно быть, воздушно-капельным путем передалось и мне. В последние дни перед бракосочетанием неожиданно появилось дурное предчувствие и не оставляло меня ни на минуту. Я старалась не показывать виду, но по сторонам смотрела внимательнее обычного. В ночь перед церемонией тревога настолько усилилась, что я никак не могла сомкнуть глаз. Мысли, как бешеные белки, скакали с одной темы на другую, и, как это обычно бывает, сфокусировались на Алексе. Его постоянное навязчивое присутствие в моей жизни никак не давало мне перейти из режима «дурочка влюбленная обыкновенная» к своему привычному состоянию. Меня мучил вопрос, почему он не оставил меня в покое. Мало того, что я должна была вернуться домой через считанные дни, так ведь и чувств он ко мне особых не испытывал. То, что я по неопытности приняла за любовь, для него, вероятно, было лишь мимолетной вспышкой страсти, не больше. И только хмурые многообещающие взгляды Алекса на мужчин, пытавшихся со мной флиртовать, выбивались из общей картины. Но и им я придумала логичное объяснение: все манли страшные собственники, поэтому после совместно проведенной ночи он подсознательно считает меня своей, а своим делиться никто не любит.

Когда от постоянного переворачивания начали болеть бока, я села на кровати, обняв подушку. На душе было тошно. Я ведь не увижу их больше. Ни Катьки, ни ребят, ни… Алекса. А мы с ним так по-человечески и не поговорили. И завтра вряд ли удастся. А что если…? Нет. Я не пойду к нему сейчас!

Я встала и начала мерить шагами комнату. Замерзла и натянула на себя халат. Сумасшедшая идея выяснения отношений в час ночи с каждой минутой манила все больше. В конце концов, я всю жизнь была хорошей девочкой, можно один раз позволить себе нарушить правила?! Послав свое благоразумие куда подальше, я вышла в коридор. Уже дойдя до середины, поняла, что не знаю, где его комната. Но это меня не остановило. Я дергала ручки пустовавших раньше апартаментов, их здесь запирали. На четвертой двери мне улыбнулась удача. Она оказалась открыта. Уже потянув за ручку, я замерла в нерешительности. Запоздало подумалось, что он может спать, или, что еще хуже, не один. Но отступать, когда оставалось сделать всего один шаг, я не стала, решительно войдя в комнату.

Прием оказался неожиданно горячим. Это мягко говоря. Не успела я переступить порог, как мне тут же скрутили руки за спиной, прижав лицом к стене, но быстро отпустили, стоило мне прошипеть:

— Пусти!

— Маша? — и море удивления в голосе.

— Да я это! Я! — Алекс в одних плавках огорошено хлопал глазами, рассматривая меня, как туристы восьмое чудо света. Потом немного отошел от потрясения и сказал:

— Что-то случилось? — я отрицательно качнула головой, и манли расслабился, — Вот так сюрприз! — по его лицу медленно расплылась припохабнейшая улыбка. Обругав свой порыв последними словами, а себя — законченной идиоткой, я промямлила:

— Это не то, что ты подумал!

— Да ну? — в его глазах черти отплясывали румбу.

— Ну да. Я просто хотела поговорить, — сказала и сама не поверила — настолько неправдоподобно это прозвучало. Брюнет тоже выглядел не особо убежденным, но сделал приглашающий продолжать жест.

— Я скоро возвращаюсь домой, — глаза стоящего напротив манли потухли, — Не хорошо расставаться вот так, чуть ли не врагами.

— Я никогда не считал тебя своим врагом, — серьезно произнес парень. С него будто слетела маска беспечного весельчака, открыв лицо совсем другого человека.

— Но и другом тоже, — невесело парировала я.

Манли невесело ухмыльнулся, отрицательно помотав головой.

— Мне не нужна твоя дружба, — у меня против воли поникли плечи, — мне нужна сама ты. Вся. Без остатка.

Жаркий взгляд Алекса застал меня врасплох, ноги будто приросли к месту, а во рту пересохло. Когда же он ласково провел по моему лицу ладонью, по телу и вовсе пробежала сладостная дрожь. Гормоны совершенно вышли из-под контроля, требуя продолжения банкета. Как кролик на удава, я неотрывно смотрела в глубокие зеленые глаза любимого манли, склонявшегося все ближе. Мысли — предатели — испарились все кроме одной: «Последняя ночь. У нас последняя ночь!». Видимо он думал о том же, потому что не дал мне и шанса пойти на попятную, закружил в вихре страсти и нежности. Он подарил мне такое наслаждение, о котором я и мечтать не смела. Не было стыдливости первого раза и крови на простынях, лишь несвязный шепот и бешеный стук наших бившихся в унисон сердец. И когда, насытившись друг другом, мы в обнимку засыпали, я, слушая его размеренное дыхание, тихо прошептала: «Я люблю тебя».

* * *

Сутки назад

На смятых простынях отдыхали после страстных ласк двое любовников. Мужчина блаженно закрыл глаза, женщина же с трудом удерживала на лице восторженную маску. Леонсию порядком раздражала необходимость ложиться под этого озабоченного дурака, но он был ей нужен. Питэр состоял в отряде сопровождения будущей принцессы, а значит не вызовет у нее подозрений.

Томно потянувшись, манлийка положила блондинистую голову на грудь мага. Тот в ответ по-хозяйски обнял ее за талию, ближе прижимая к себе. Леонсия притворно тяжело вздохнула, изобразив на лице глубокую печаль. Ждать результата этого маленького представления ей не пришлось. Нахмурившийся Питэр тут же спросил:

— Что случилось, моя сладкая? Тебе не понравилось?

— Что ты, дорогой! Ты был великолепен, просто мне завтра предстоит выполнить одно неприятное поручение, вот я и загрустила, — девушка помолчала немного, а потом мечтательно добавила, — Вот если бы кто-нибудь смог избавить меня от него… Я бы наверное прыгала от счастья до потолка! А уж как отблагодарила бы…

Рыбка клюнула на наживку. Манли сразу оживился.

— А в чем оно заключается? Может, я могу чем-то помочь?

— О пустяки! Мне поручили сопроводить Екатерину в храм Небесной девы, чтобы она смогла очистить свой разум и душу перед таким важным событием, как свадьба, — мужчина одобрительно закивал, — Но ты же знаешь, как она ко мне относится! Так не хочется терпеть ее постоянные придирки. Даже не знаю, чем я могла ее так рассердить. Я же ей ничего не сделала! — тщательно выверенная доза праведного гнева и слез в голосе сделали свое дело. После недолгого раздумья Питэр предложил:

— А давай я ее отведу? Или телепортирую! Так даже лучше. И ее высочеству не придется спросонья тащиться через весь город.

— Правда?! Ты согласен?

— Конечно, согласен! — улыбаясь произнес он, — Для тебя, моя прелесть, я сделаю, что угодно!

Леонсия восторженно пискнула и обняла его за шею. Как же легко оказалось приручить этого недоумка. Не то что телохранителя принцессы! Того пришлось ублажать всю ночь, чтобы он согласился выполнить ее просьбу. Но оно того стоило. Теперь кинжал с каплей крови невесты наследника лежал в надежном месте, дожидаясь своего часа. Манлийка прищурила глаза, как довольная кошка, загнавшая глупую мышь в угол. Ей не терпелось отомстить человечке и ее наглой подружке-выскочке, укравшей у Леонсии пусть и ненужного, но жениха.

* * *

Я резко проснулась посреди ночи, не понимая, что же меня разбудило. Алекс дрых рядом, раскинувшись на кровати морской звездой. Осторожно сняв с себя его конечности, я села. Сон прошел бесследно. Меня что-то настойчиво тянуло в сторону моей комнаты. Подняв с пола халат, я накинула его прямо на голое тело. Искать в темноте нижнее белье не было никакого терпения. До своей двери я практически бежала, и только войдя в спальню, немного пришла в себя. Сердце бешено колотилось в груди, и почему-то было очень страшно. Как в фильмах ужасов, когда главный герой бродит в темноте среди чудовищ. Изо всех сил стараясь взять себя в руки, я приблизилась к окну, чтобы отодвинуть штору. Стало немного светлее, полегчало. Однако, когда обернувшись я обнаружила, что в кресле кто-то сидит, чуть не заорала на весь замок от испуга.

— Наконец-то! Я уже заждалась! — сказала Леонсия, вставая.

— Что ты здесь делаешь? — нервно поинтересовалась я, непроизвольно бросив взгляд на дверь в поисках путей к отступлению. В ответ, словно насмехаясь, громко щелкнул замок, известив о своем закрытии.

— Тебя жду! Разве не понятно? Хотя вы, человечки, никогда сообразительностью не отличались. Тупые самки! — презрительно выплюнула она с такой злобой, что лицо перекосило. А когда я, намериваясь высказать ей, что я думаю о манлийках в целом и о ней в частности, наткнулась на ее сумасшедший взгляд, то быстро прикусила язык. Как-то вдруг вспомнилось ее желание меня прикончить. Как говориться, я не трус, но я боюсь! Хотя нет, трус и еще какой!

Мы какое-то время играли в молчанку, а потом я решилась. С громким воплем (в качестве устрашении) я бросилась к спасительной двери, на ходу вытаскивая ключ. Инстинкт гнал меня спрятаться, убежать от опасности. Однако мне не дали преодолеть и половины расстояния. Невидимая сила подняла в воздух мое сопротивляющееся тело и с силой швырнула на кровать, зафиксировав на ней. Стало тяжело дышать, будто на грудь бетонную плиту положили. Сквозь судорожные попытки вдохнуть хоть немного воздуха, в сознание приник уверенный голос Леонсии, положившей руку на мой лоб:

— Слушай меня внимательно и запоминай, — чужая воля второй раз в жизни ворвалась в мой мозг, сделав послушной марионеткой, — Ты ненавидишь свою подругу Катю. Ненавидишь до такой степени, что желаешь ее смерти. Сегодня ночью ты стащила у ее телохранителя нож и заколола ее, — перед глазами, как в кино, мелькали сцены жестокого убийства, — Тело спрятала где-то в подвалах замка, но потом испугалась страшной расправы и свела счеты с жизнью. Хотя нет! Завтра утром. Ты порежешь себе вены завтра утром. Повтори!

— …порежу вены, — как сомнамбула пролепетала я.

— Хорошо. Сейчас ты уснешь, а когда проснешься, пойдешь в ванную и сделаешь то, что я приказала. Про мой визит ты помнить не будешь.

Леонсия достала окровавленный кинжал и положила его на соседнюю подушку, а второй, бритвенно острый, — на прикроватную тумбочку. Сознание девушки оказалось на диво податливым. Даже как-то обидно легко все получилось. Но ничего! Главное заказчики будут довольны — с одной человечкой она разобралась лично, вторую выманит из замка прямо к ним в руки. Что они с ней сделают, ее не волновало. В любом случае она окажется не при чем: в убийстве принцессы обвинят Марию, а Питэра, даже если и будут искать, то вряд ли свяжут с ней. Трупы — они такие не разговорчивые… Некоторые опасения внушал телохранитель Катерины. Хоть заказчик и говорил, что это его человек, Леонсия все равно ему не слишком доверяла. Не забылось еще, как он схитрил, заставив ее переспать с ним, вместо того, чтобы сразу выполнить указание нанимателей во всем ей помогать. Манлийка самодовольно улыбнулась. Что только не выдумывали мужчины, чтобы добиться ее!

* * *

Ранним утром кто-то настойчиво тряс Катю за плечо, вырывая из сладких объятий морфея. Открыв слипающиеся глаза, она не сразу поняла, что за садист будит ее так рано в столь ответственный день. Опознав же мучителя, она скривилась еще больше. Леонсия, постоянно пытавшаяся втереться к ней в закадычные подружки, несмотря на довольно резкий и однозначный протест со стороны самой Катерины, вызывала приступ зубной боли при каждой встрече. Меньше всего ей хотелось видеть ее у себя в спальне, тем более так рано. Солнце еще даже не встало! Сфокусировав далекий от вселенской доброты взгляд на манлийке, она проворчала:

— Либо у тебя действительно важное дело ко мне, либо ходить тебе с бородавкой на лице ближайшую неделю.

Леонсия изобразила праведное негодование вперемешку с оскорбленной невинностью. Только вот Катя, немного развив свой дар, уже без проблем вычисляла истинные эмоции собеседника, поэтому дрожащие от «еле сдерживаемых слез» губки блондинки ее не впечатлили. Впрочем, как и всегда.

— Госпожа! Как вы могли так подумать обо мне?! Я бы ни за что не посмела прервать ваш сон по пустякам! Но разве вам никто не сказал, что по традиции сегодня еще до восхода солнца вы должны быть в храме Небесной девы, чтобы просить ее о семейном благополучии и скором прибавлении в семействе? — Катерина озадаченно покачала головой.

— Но мне никто не говорил…

Манлийка, до этого копавшаяся в ее гардеробе в поисках подходящего платья, перебила ее, подавив все сомнения на корню.

— Это очень важно! Ведь именно она является покровительницей императорского рода, и ее жрецы когда-то создали небезызвестный вам амулет. Вы должны там быть! Служба вот-вот начнется!

Проникшись важностью момента, Катя не стала больше протестовать. Надо — так надо. Ей очень хотелось выпить чашечку кофе, а то мозги совсем не соображали спросонья, но времени на это уже не оставалось. Из непрекращающегося монолога Леонсии она вынесла только то, что сопровождать ее будет не она, а Питэр — знакомый по поездке маг-телепортатор — ну и разумеется телохранитель. Девушка поблагодарила небо, что манлийка с ними не пойдет. Она чувствовала какую-то необъяснимую антипатию к этой живой кукле и с трудом сдерживала раздражение в ее присутствии.

Когда она привела себя в порядок, в комнату вошел Питэр. Он почтительно поприветствовал ее и открыл портал прямо в храм. Последний показался ей пустым и заброшенным.

— Эм… А у вас всегда здесь так… — девушка никак не могла подобрать подходящего определения, — так уныло? И безлюдно?

Хмурящийся маг отрицательно помотал головой. На кончиках его пальцев загорелся и тут же погас небольшой огонек, когда он прикоснулся к будущей принцессе. «Защита» — поняла Катя, чувствуя легкий порыв ветерка, пронесшийся с макушки до пяток.

— Я пойду позову кого-нибудь из служительниц. Наверно они уже приступили к ритуалу, вот нас и не встречает никто, — неожиданно произнес молчаливый телохранитель и поспешно удалился в ближайший коридор. Это было странно. По идее, идти на разведку должен был Питэр, а его работа — охранять подопечную. Молодые люди настороженно переглянулись. Однако когда из-за колонн стали появляться вооруженные существа в черных балахонах, все встало на свои места.

Маг едва успел отбить атакующее заклинание, но вот от летящего за ним ножа увернуться не смог. Тот вошел в бок, чуть ниже ребер, но Питэр будто и не заметил этого, лишь зашипел от боли, отражая одно магическое плетение за другим. Катя прижалась к его спине, зажмурив от страха глаза. Кровь, крики, всполохи страшных заклинаний — все это она видела впервые в жизни и очень испугалась. Она как раз начала выходить из шока, когда Питэр вдруг упал на колени, утянув ее за собой. За миг до того как она повалилась на него, прямо под ними открылся портал.

* * *

Пробуждение мое было мучительным. Очень сильно болела голова, мысли путались. Протягивая руку к ноющему органу, неожиданно задела что-то холодное. Скосив глаза, наткнулась взглядом на окровавленный нож. И тут в сознании будто взорвалась сверхновая. Страшные картинки замелькали одна за другой. Вот Катя спокойно спит в своей кровати, а моя рука с зажатым в ней ножом с силой вонзает его в нее, потом еще и еще раз. Она не кричит, даже не успевает проснуться. Как же сильно я ее ненавижу!

Нет! Она мой друг! Лучший друг с первого класса. У меня нет никого дороже в этом мире!

Еще одна волна ненависти пронеслась по оголенным нервам, смыв предшествующие мысли. Надо спрятать труп. Картинка тут же меняется на повал. Я с трудом тащу куда-то коченеющее тело. Дальше пустота. Надо бежать. А куда? Мартин везде меня достанет! Отчаяние затопило душу. Дрожащая рука сама потянулась к лежащему на прикроватном столике лезвию. Я почти коснулась его, когда резкая боль в животе заставила меня скрутиться в компактный комок. А следом нахлынули совсем другие воспоминания: бессонная ночь, жаркие объятия Алекса, его умиротворенное во сне лицо. Приступ прошел. Навязанная неприязнь к Кате тоже исчезла. В смятении я не могла понять, чему верить. Я запуталась. Может мне приснился кошмар? Я сильно зажмурилась, потом вновь открыла глаза, но окровавленный нож никуда не исчез. Я забилась в самый дальний от него угол, и, обняв колени, тихонько плакала. Неужели я и правда это сделала? Неужели убила человека? Какое-то время я не могла думать ни о чем, кроме этого. Мысли бежали по кругу.

Я поняла, что в комнате не одна, лишь когда кто-то вытащил меня из импровизированного убежища. Алекс осторожно вытирал слезы с моих щек, бережно обнимая другой рукой.

— Тшшш… Что с тобой, моя хорошая? Тебя кто-то обидел?

Я отрицательно помотала головой и заплакала еще горше. Надо во всем признаться! Самой. Будто прочитав мои мысли, манли спросил:

— Маш, ты не знаешь, где Катя? В комнате ее нет. Я думал она у тебя.

Я судорожно всхлипнула. Я должна сказать. Только как? Отстранившись, я заглянула ему в глаза. Возможно, в последний раз я вижу в них нежность и заботу. Глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, я молча указала на нож.

— Что это? Что все это значит?

— Я не знаю… Я проснулась, а он лежит. А потом… — рыдания снова сдавили мне горло, — Посмотри сам! — я взяла его за руку, предлагая просмотреть мои воспоминания. Несколько минут он молчал, потом грязно выругался и отошел от меня, потирая виски.

— У тебя в голове такая каша, что ничего не разобрать. Мне чуть мозг не разнесло!

— Прости. Ты что-нибудь увидел? — извиняющимся голосом спросила я.

Манли сердито зыркнул на меня.

— Какие воспоминания настоящие? Скажи! — истерически взвизгнула я.

— Я не знаю! — закричал в ответ он, — Но все, что связано со мной, правда. Мы действительно провели ночь вместе. По крайней мере, большую ее часть.

У меня как камень с души свалился. Потихоньку включился в работу разум. Я не могла убить. Мне даже паука тапком прибить жалко было, не то что человека! Но тогда откуда нож?

— Что ты делала, перед тем как прийти ко мне?

Я нахмурила лоб, вспоминая.

— Мне не спалось. Я ворочалась с боку на бок. Даже теплое молоко пила, чтоб заснуть. Не помогло.

— Кто-нибудь может подтвердить это?

— Служанка. Она принесла мне его.

— Хорошо. Еще кто-нибудь?

— Пожалуй, нет.

Алекс задумчиво смотрел в окно. Собранный и холодный, как айсберг.

— Где ты прятала труп? — неожиданно отмер он. Забрезжившая было надежда, что все это мне примерещилось, скончалась в муках. Помертвевшими губами я ответила:

— В подвале. То есть в подземельях. Где точно сказать не могу. Не помню.

Маг стремительно пересек комнату, потом обернулся и сказал:

— Никуда не выходи. Сиди тихо. Надо все проверить.

Сквозь неплотно прикрытую дверь я слышала, как он отдавал распоряжение прочесать весь дом в поисках невесты принца, особенно подвал. Затем дверь захлопнули, в замке провернулся ключ. Этот звук напомнил мне, как совсем недавно меня уже запирали здесь. Но при попытке вспомнить подробности, голова снова взорвалась пульсирующей болью. То же самое происходило, стоило только попытаться восстановить последовательность моих действий после того, как я уснула в комнате Алекса. Я все никак не могла определить, когда именно я совершала убийство. У этих воспоминаний отсутствовала привязка во времени.

Вскоре ко мне пришла целая делегация. Кроме знакомых лиц, был еще с десяток придворных. Больше всего пугал мрачный взгляд Мартина. Тирен тщательно исследовал орудие предполагаемого убийства и подтвердил, что это действительно Катина кровь. Мне стало плохо. Перед глазами запрыгали черные мушки, и я упала в обморок. Пришла в себя уже на кровати, которая почему-то вызывала неконтролируемый ужас. Корвис сидевший на ее краю, пресек истерику жестко — он дал мне пощечину. Алекс дернулся ко мне, но Виталь задержал его, прошептав что-то на ухо.

— Итак, — начал Мартин, еле сдерживая гнев, — Александр уже поведал нам о произошедшем. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Мне нечего сказать. Я сама запут… — призналась я.

— Где Катя?!! — неожиданно заорал принц, — Что ты с ней сделала? Я же чувствую, что ей плохо! Куда ты спрятала ее, дрянь?! Говори! — еще одна оплеуха заставила меня рухнуть обратно на кровать. Такого я от него не ожидала. Двое здоровущих мужиков держали его за плечи, а он все рвался поквитаться со мной. Меня начало колотить от страха. Только тогда до меня дошло, что, если подругу не найдут или найдут мертвой, мне грозит смертная казнь. Я переползла через кровать и слезла с другой стороны. Хоть слабое, а препятствие на пути Мартина. Но он уже взял себя в руки. В комнате стоял сердитый бубнеж. То тут, то там слышались нелицеприятные высказывания в мой адрес.

Спустя несколько минут пришел один из стражей с зажатым в руке лоскутком ткани.

— Это нашли в подземельях, мой принц! Взгляните.

Наследник вмиг оказался рядом с ним, разгладил ткань и произнес:

— Это от ее ночной рубашки. Той, которую не нашли сегодня утром!

«Неужели это все-таки я? Не может быть! Я не могла!» — мысленно кричала я, но вслух не произнесла ни слова. Оправдания не помогут, все улики против меня.

В растерянности я вглядывалась в лица окружающих, пока не увидела Леонсию. Она откровенно наслаждалась этой ситуацией. Меня снова скрутил приступ боли в животе, но никто не помог мне добраться до кровати. Все равнодушно смотрели, как я корчусь от боли на полу. Даже Алекс. Он уперся взглядом в свои ботинки, схватившись за голову. Только в глазах у Корвиса я прочла толику сочувствия, но она быстро сменилась присущим его чину равнодушием к страданиям государственной преступницы. А следом за болью опять пришли воспоминания. Отчаянная попытка побега, невозможность и пальцем пошевелить и злые глаза Леонсии, приказывающие убить себя. Я осторожно поднялась на ноги. Дрожащим пальцем указала на своего заклятого врага и охрипшим голосом произнесла:

— Это она! Она все подстроила. Я ни в чем не виновата.

Но мне никто не поверил. Я видела это по брезгливым выражениям на лицах собравшихся, будто они наступили в дерьмо. Все решили, что я наговариваю на честную манлийку, чтобы выгородить себя. Она ведь, бедняжка, и так пострадала из-за меня, лишившись любимого, а тут еще эти абсурдные обвинения… Я пыталась рассказать, как все было на самом деле, но никто не хотел слушать. Тир отводил глаза, Алекс сидел понурив голову, а Виталь даже не подумал оказать мне врачебную помощь, когда у меня случился непонятный приступ. На Мартина мне самой смотреть было страшно. Этот без колебаний подпишет приказ о моей смертной казни. Вот они какие оказывается… благородные рыцари из легенд прошлого. Ты наделила их всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами, а они такие же, как все люди. Может даже хуже. Больше всего на свете мне хотелось сбежать от них, исчезнуть без следа. Это желание с каждым мгновением становилось все сильнее, целиком поглотив мой разум. Поэтому я и не заметила, когда амулет, который я все так же носила на груди, вдруг засиял нестерпимым светом. Вокруг меня разворачивалась воронка портала. Последнее, что я увидела, перед тем как окончательно провалиться в нее, были расширившиеся от ужаса глаза Алекса. А через мгновение грустный детский голосок у меня в голове произнес: «Без следа, так без следа!».

* * *

— Стой! Нет!!!! — кричал манли, вырываясь, как и его друг не более получаса назад, из рук охранников.

— Алекс, успокойся! Нет никакого смысла лезть в закрывающийся чужой переход. Мы и так ее быстро вычислим! — осадил его Мартин. Ему тоже было неприятно терять подозреваемую, но это еще не повод рисковать собой.

— Вы не понимаете! — парень безумными глазами смотрел по сторонам, — Он же не заряжен до конца! Ее амулет не заряжен!

В комнате повисла тишина. Эту выскочку Марию никто особо не любил, но такой страшной смерти и врагу не пожелаешь. Быть разорванной на атомы с вероятностью 99 % — страшная участь.

Парень прекратил вырываться и вдруг обмяк. Мартин и Тирен бросились к другу, но Виталь успел раньше. Он моментально просканировал его ауру и на секунду застыл от ужаса — она была изодрана в клочья! Экстренно перекачав в него часть своего магического резерва, необходимого для поддержания сердцебиения и дыхания, он приказал готовить палату интенсивного восстановления. Только бы успеть донести.

Успели. Уложив в специальный бокс и подключив аппаратуру, стали внимательно следить, как затягиваются страшные разрывы, вновь сплетаясь в жизнеспособную структуру. Только, когда угроза жизни миновала, Виталь начал неприятный разговор.

— Вы знали что-нибудь об этом?

Тир растеряно пожал плечами:

— Я догадывался, но не мог поверить. Такого раньше не было, чтобы кто-нибудь, кроме семьи хранителя артефакта получал невесту из других миров.

Мужчины погрузились в напряженное молчание.

— Как ты догадался, что с ним? — наконец тихо спросил Мартин.

— Я много тренировался в последнее время. Сотни раз прокручивал последовательность действий, на случай если с Катериной случится непоправимое, и тебя надо было бы срочно спасать. Взглянув на его ауру, я действовал на автомате, — Виталь спокойно посмотрел в глаза принцу, — Но с Катей ведь пока все в порядке, не так ли?

Наследник прислушался к себе, а потом сказал:

— Да. Сейчас все нормально, боль прошла. Только нервничает сильно.

— А ты не можешь сам определить, где она? Раз уж мой маячок не сработал… — подключился к обсуждению Тирен.

— Нет. Мы еще не женаты — связь не так крепка.

После этих слов все почему-то посмотрели на Алекса.

— Что ему теперь делать? Жизнь мы ему спасли, а вот как быть с душой?

— Не знаю. После смерти второй половины, лишь единицы отваживались искать счастья с кем-то другим. Ему будет очень тяжело, особенно в первое время. Невесту моего прапрадеда убили еще до свадьбы, и то он потом полтысячелетия в себя прийти не мог.

Мужчин снова накрыло молчание. Все понимали, что таким, как раньше, Александр уже не будет никогда, и только их поддержка может помочь ему выкарабкаться и жить дальше.