1. Окраина Польского королевства
Что представляли собой запорожские казаки и почему в легендах о них упоминаются многочисленные бочки с золотом?
О запорожских казаках напечатано много книг. В них можно прочитать, что это особый народ или что они одна из частиц Киевской Руси. Особый народ или частица? Противоречий в книгах много. Особенно в современных. Но обратимся к одному из самых первых описаний нравов и быта запорожских казаков. Оно было составлено в 1660 году известным уже читателям французским картографом Гильомом Левассер-де-Бопланом, находившемся на службе у польского короля.
Его книга под названием «Описание Украины от пределов Московии до границ Трансильвании», была посвящена той части Польского королевства, что была завоевана поляками в Дикой степи. В этом описании читатели найдут много интересного:
«…Число запорожских казаков в настоящее время простирается до ста двадцати тысяч человек, привычных к войне и способных, по первому требованию, в одну неделю, собраться в поход на королевскую службу. Они часто, почти ежегодно, предпринимают опустошительные набеги и приносят большой вред туркам. Они много раз грабили Крым, населенный татарами, опустошали Анатолию, брали приступом Трапезунд и даже достигали устья Черного моря, в трех милях от Константинополя, где все предавши огню и мечу, возвращались затем домой с большой добычей и некоторым количеством рабов, обыкновенно малых детей, которых они оставляют у себя в качеств прислуги или же дарят вельможам своей страны; взрослых же они редко берут в плен, разве только в том случае, если считают их достаточно богатыми, чтобы заплатить за себя большой выкуп и освободиться. Они предпринимают свои набеги не более, как в количестве шести или десяти тысяч человек, чудесным образом переправляются через море на плохих судах собственного изделия, форму которых и конструкцию я опишу дальше…
… Говоря об отваге казаков, не лишним будет сказать также о том, каковы их нравы и занятия. Известно, что среди этого народа встречаются вообще люди опытные во всех ремеслах, необходимых в человеческой жизни, как то: плотники, умеющие строить как дома, так и суда, экипажные мастера, кузнецы, оружейники, кожевники, шорники, сапожники, бочары, портные и т. д. Они очень искусны в приготовлении селитры, которая в изобилии добывается в этом крае; из нее они делают превосходный порох; женщины у них занимаются пряжею льна и шерсти, из которых они выделывают полотна и ткани для своего употребления. Bсе они хорошо умеют возделывать землю, сеять, жать, печь хлеб, приготовлять различные сорта мяса, варить пиво, делать медь, брагу, курить водку и пр. Нет ни одного человека между ними, к какому бы полу, возрасту или состоянию он не принадлежал, который бы не старался превзойти друг друга в пьянстве и бражничестве, и нет в мире другого христианского народа, который бы усвоил так, как они, привычку не иметь заботы о завтрашнем дне.
Плодородие почвы доставляет жителям хлеб в таком изобилии, что нередко они не знают, что с ним делать, тем более, что у них нет судоходных рек, впадающих в море, за исключением Днепра, который в 50 милях ниже Киева прегражден тринадцатью порогами, последний из которых отстоит от первого на добрых семь миль, что составляет целый день пути, как это видно на карте. Эта преграда препятствует им сплавлять свой хлеб в Константинополь; отсюда происходит их леность и то, что они не хотят вовсе работать, разве только вследствие крайней необходимости, когда у них не достает средств купить то, в чем нуждаются; они предпочитают заимствовать все, что нужно для их удобства, от турок, их добрых соседей, чем самим трудиться для его приобретения. Они довольствуются немногим, лишь бы было что есть да пить…»
Уважаемые читатели, конечно, вы уже прочитали последние строки откровения Боплана. Как они похожи на то, что творится сегодня на Украине! Вместо того, чтобы Украине самой зарабатывать на себя, она просит у Запада взаймы. Даже ныне дозанималась до неприличного. Выше собственного валового продукта!
Но продолжим знакомиться с наблюдениями Боплана:
«…Они исповедуют греческую веру, которую называют русскою; свято почитают праздничные дни и соблюдают посты, которые у них продолжаются в течение восьми или девяти месяцев года и состоят в воздержании от употребления мяса, каковую формальность они с упорством соблюдают, будучи убеждены, что спасение души зависит от различия пищи. Зато, мне кажется, нет в мире народа, который бы сравнялся с ними в способности пить, ибо не успеют они отрезвиться, как тот час же принимаются пить снова. Все это, впрочем, происходит только в свободное время, но во время войны или когда подготовляется какой-либо поход, они крайне трезвы, и грубость можно заметить только в одежде…»
Еще одна черта запорожских казаков, подмеченная Бопланом:
«…. Они смышлены и проницательны, остроумны и щедры, не стремятся сделаться богачами, но больше всего дорожат своею свободою, без которой они не могли бы жить; это главная причина, почему они столь склонны к бунтам и восстаниям против местных вельмож, лишь только почувствуют притеснения последних, так что редко проходит более 7 или 8 лет без того, чтобы они не восставали против вельмож. Впрочем, это люди вероломные и коварные, которым ни в чем нельзя доверяться…»
Вот до чего мы дочитались у Боплана! Запорожские казаки любят свободу, устраивают восстания и вероломны! Если проследить всю историю запорожских казаков, то можно прийти к выводу, что Боплан был прав.
Еще одно наблюдение Боплана:
«… Больше всего они обнаруживают ловкости и стойкости в сражении, когда находятся в таборе, т. е. под прикрытием возов (ибо они очень метко стреляют из ружей, которые составляют их обычное оружие), и при обороне укреплений; недурны они и на море, но верхом на лошадях они не настолько искусны. Мне случалось видеть, как только 200 польских всадников обращали в бегство 2000 человек из их лучшего войска; правда и то, что под прикрытием табора сотня казаков не побоится 1000 поляков и даже большего количества татар, и если бы они были также искусны в кавалерии, как в пехоте, то, я думаю, могли бы считаться непобедимыми».
Теперь прочитаем о том, как пополнялось запорожское войско:
«…Дворяне среди них, очень немногочисленные, подражают польскому дворянству и, по-видимому, стыдятся исповедовать иную веру, кроме латинской, в которую они переходят все более и более, не смотря на то, что вся знать и все те, которые носят имя князей, происходят от православных предков. Крестьяне там чрезвычайно бедны, т. к. они принуждены работать три дня в неделю, вместе со своими лошадьми, в пользу своего владельца и давать ему, сообразно количеству получаемой земли, много мер зернового хлеба, множество каплунов, кур, гусей и цыплят к Пасхе, Троице и Рождеству; сверх того – возить дрова для нужд их владельца и отбывать тысячи других повинностей, которых они не обязаны были бы исполнять без платы; кроме того, помещики требуют от них денежной повинности, а также десятины от баранов, поросят, меда, всех плодов и третьего быка через каждые три года. Словом, они принуждены отдавать своему господину все, что тому вздумается потребовать, так что неудивительно, что эти несчастные, закабаленные в такие тяжелые условия, никогда не могут ничего скопить. Но это еще менее важно, чем то, что их владельцы пользуются безграничной властью не только над их имуществам, но также и над их жизнью; столь велика свобода польской знати, которая живет словно в раю, а крестьяне пребывают как бы в чистилище.
Поэтому, если случится таким несчастным крестьянам попасть в крепостную зависимость к злому владельцу, то положение их бывает гораздо хуже, чем положение каторжников на галерах.
Такое рабство является главной причиной многочисленных побегов крестьян; наиболее отважные из них уходят на Запорожье, которое является местом убежища казаков на Днепре. Проведя здесь некоторое время и приняв участие в морском походе, они считаются уже запорожскими казаками; подобными побегами постоянно увеличивается состав их войска, что с достаточной очевидностью доказывается и настоящим восстанием, ибо, после поражения поляков, эти казаки поднялись в количестве 200 000 человек…»
И еще одно интереснейшее свидетельство Боплана:
«Несколько ниже реки Чертомлык почти посредине Днепра лежит довольно большой остров, где находится какая-то развалина. Остров этот окружен более чем десятком тысяч других островов и островков, разбросанных вдоль и поперек крайне хаотично, неравномерно и запутанно; одни из них сухие, другие – болотистые, к тому же все сплошь поросли тростником толщиною в пику, который мешает видеть разделяющие их каналы. Именно в путанице этой местности казаки устроили свое убежище, которое называют Войсковой Скарбницей, то есть войсковой сокровищницей. Весной все острова заливаются водой, сухим остается только место, где находятся развалины. Ширина реки здесь достигает одного лье от берега до берега. Именно здесь все турецкие силы оказались не способными что-либо сделать. Здесь погибло много турецких галер, которые преследовали казаков, возвращавшихся с Черного моря; заплыв в эти лабиринты, они не смогли отыскать дороги, а казаки задали им жару, обстреляв со своих лодок сквозь камыши.
С тех пор галеры не заходят в Днепр дальше 4–5 лье от устья.
Рассказывают, что в Войсковой Скарбнице находится множество пушек, спрятанных казаками в каналах, и никто из поляков не может узнать, где именно. Кроме того, говорят, что они (поляки – С.А.) никогда не бывают в этих местах, а сами казаки хранят местонахождение оружия в тайне, не желая раскрывать ее; впрочем и среди казаков немногие знают об этом.
Все артиллерийские орудия, добытые у турок, они опускают на дно, даже деньги прячут там и вынимают только по мере надобности.
Каждый казак имеет свой отдельный тайник, ибо, захватив добычу у турок, они делят ее между собой, а после возвращения в эти места каждый прячет, как уже говорилось, под водой свою маленькую добычу, то есть
2. Казацкие острова на Днепре
Есть еще одно памятное место на Днепре. Оно тоже связано с французским картографом и строителем Бопланом.
В 1635 году польский сейм принял решение о сооружении на Днепре для контроля за действиями запорожских казаков крепости и размещении в ней пешего и конного гарнизонов.
Место для крепости было выбрано возле первого (Кодакского) порога. Ныне это окраина Днепропетровска. Руководство инженерными работами осуществлял Боплан. Строительство началось весной 1635 г. и завершилось уже в июле того же года.
Кодакская крепость была сооружена в виде четырехугольника с бастионами общей длиной по периметру около 1800 м. С трех сторон ее окружал оборонительный ров, на дне которого находились вбитые дубовые заостренные колья. В западной части она круто возносилась над Днепром. Во внутренних помещениях укрепления могли расположиться около тысячи человек. Первым комендантом Кодакской крепости был француз Ж. Марион, вторым – поляк Я. Жултовский.
Но запорожским казакам такая «самодеятельность» польского сейма не понравилась. В начале августа около тысячи запорожцев под руководством гетмана Сулимы отправились на соискание крепости. Часть казаков шла к Кодаку по степи, другая – продвигалась по Днепру на «чайках». Остановились казаки в степи в нескольких километрах от крепости. Продвигавшиеся по Днепру высадились напротив польской крепости на скалистом острове. Иван Сулима приказал осуществить разведку подступов к укреплению и доложить старшине о возможных путях осуществления штурма. На военном совещании, где кроме гетмана также присутствовали казацкие полковники П. Бут, И. Сорока и К. Бурляй было принято решение о ночной атаке на Кодака. В ночь с 11 на 12 августа запорожцы неожиданно напали на стражей и открыли ворота крепости. Одна часть казаков ворвалась в середине через основной вход, другие – по приставным лестницам, преодолев частокол, со всех сторон проникли в крепость. Третья часть стреляла из острова из пушек. Гарнизона был уничтожен.
По приказу И. Сулимы все укрепления были немедленно разбиты – деревянные постройки сожгли, валы разрушили, а рвы засыпаны.
Боплан описал взятие Кодака следующим образом:
«Какой-то Сулима, атаман части восставших казаков, возвращаясь с моря и увидев, что замок мешает ему вернуться домой, неожиданно захватил его и выбил основания весь гарнизона… Захватив и ограбив форт, упомянутый Сулима вернулся с казаками в Запорожье».
В то же время в 1635 году растрезвонила о взятии И. Сулимой польского замка Кодака тогдашняя парижская газета «La gazette».
Польский король не простил мятежному гетману разрушения крепости Кодака. По его приказу пан Александр Конецпольский подкупил кое кого из казаков. Те выдали Ивана Сулиму. В Варшаве его публично четвертовали.
Очевидец тех событий литовский магнат А. Радзивилл впоследствии рассказывал:
«Многие люди жалели за Сулимой, ведь, разгромил неоднократно врага христиан – турка. И даже никогда не получив ранения в боях с ним, должен был умирать теперь позорной смертью».
Однако гибель И. Сулимы не остановила запорожцев… В 1639 году в отстроенной крепости Кодак с польским паном А Конецпольским встретился будущий гетман Б. Хмельницкий. Богдан напомнил ему народную мудрость: «Что рукой строится, это рукой и разрушается». Конецпольский прекрасно знал не только отца Богдана, но и самого Богдана. Поэтому не придал значения его словам.
Однако слова Хмеля (так называли Богдана татары) оказались пророческими. В 1648 году запорожские казаки окончательно овладели крепостью Кодака.
И ныне в Днепропетровске находятся развалины этой крепости. А напротив ее через протоку – остров, с которого запорожцы в 1635 году обстреливали из пушек польскую крепость. И на острове, и в крепости я бывал неоднократно. Ныне о крепости напоминают земляной вал и мемориальная гранитная плита. Остров теперь называют Пороховым. На нем во время Ивана Сулимы казаки изготовляли из селитры порох и громили из пушек удалых купцов, проплывавших по Днепру в Константинополь… Место было отличное для стрельбы – за островом начинался первый Кодакский порог. Негде было укрыться купцам.
В наше время остров и развалины крепости не дают покоя днепропетровским «черным археологам». По преданию на Пороховом острове и в районе кодакских развалин спрятаны запорожцами золотые клады. К этому обязывает «черных археологов» и тот факт, что на этом острове до девяностых годов прошлого столетия была запретная зона для посещений простыми смертными. То ли были там воинские пороховые склады, то ли проводились какие-то секретные испытания ракетного вооружения. Но многие днепропетровцы верят, что закрыли Пороховой остров и НКВД, и КГБ из-за запрятанной там запорожской золотой казны. Только найти золотую казну не смогли ни НКВД, ни КГБ. Ну что ж, кому-то еще повезет!
А если не повезет, то не унывайте. На Пороховом острове на верхней, возвышенной части острова встречают путешественников гранитные скалы, там вы найдете стоянку древних людей. Поройтесь в культурным слоем темного цвета. Вашему взору предстанут черепки посуды, кремня, костей млекопитающих и рыб ранней и поздней эпохе каменного века. В подсыпке амбара, который стоит на острове, был когда-то найден даже целый сосуд той же эпохи. Эта стоянка очень большая, и в ней сохранились вполне не тронутые места, где можно делать раскопки.
Вторая стоянка на противоположном краю острова, у самого берега, напротив средней части течения Днепра. Там найдена большая куча кремня. Наверное, здесь была мастерская человека каменного века. Здесь же найдены черепки посуды поздних эпох.
Не разочаровывайтесь! Где есть древние черепки, там найдутся и древние янтарные бусы и золотые серьги!
Клады вроде бы должны быть и на другом днепропетровском острове – Монастырском.
В годы моей жизни в Днепропетровске этот остров назывался Комсомольским. На его скальных склонах тренировались скалолазы, альпинисты, горные туристы. На его берегу были яхт-клуб, водные станции с лодками, катерами. Остров заканчивался длинным пляжем.
В теперешнее время многое на острове изменилось. Ему было возвращено старинное название. Был построен на острове Свято-Николаевский храм.
Монастырский остров в Днепропетровске – это памятник Древней Руси.
Не исключено, что в начале нашего летоисчисления на острове находилось языческое святилище, а на месте его затем возник очаг христианской веры. Чаще всего христианские церкви основывались как раз на месте языческих капищ. Известный историк Дмитрий Яворницкий высказал мысль, "что остров Монастырский мог быть пунктом отдыха для русских, которые шли по Днепру вниз… так как это один из больших островов, которые никогда не затапливает весенняя вода и является, так сказать, преддверьем порогов".
Впервые остров упоминается в Житии святого Феодосия, как самое северное место, куда дошел в своей миссии один из учеников Христа – Андрей Первозванный.
Само название "Монастырский" остров получил от якобы существовавшего там византийского монастыря, основанного в IХ веке. Согласно легендам его построили греческие монахи. О монастыре упомянул известный уже читателям французский военный инженер и картограф Гильом Левассер де Боплан в своем "Описании Украины". С горечью он записал: "…когда-то здесь был монастырь… но теперь от него нет ни единых следов".
В стенах этого исчезнувшего монастыря княгиня Ольга пережидала бурю по пути в Царьград в 957 году. Здесь останавливался киевский князь Владимир Великий в походе на Корсунь (Херсонес) в 988-м. Когда в 1152 году великий князь Мстислав Изяславович разбил половцев при реке Орель и на Самаре, то и он посетил "святой Днепровский остров Монастырску и всеми силами старался поддержать эти святые места от нападения кочевников", – так записано в "Материалах для Историко-Статистического описания Екатеринославской епархии".
Сам монастырь прекратил свое существование в 1240 г., во время Западного похода Батыя – в это время прекращают свое существование древнерусские поселения в устье реки Самара (городской район Игрень), у Старых Кодаков, на острове Каменоватом, да так, что ныне обнаружить каких-либо следов так и не удалось.
Известен Монастырский остров и паранормальными свойствами. Начиная с конца 1980-х, во многих газетах и журналах стали появляться особые публикации. В них рассказывалось о том, что остров – уникальная энергоинформационная зона. Особенно интересны были теории Виктора Воробьева – доцента Приднепровской академии строительства и архитектуры, специалиста по аномальным явлениям. Он пришел к выводу, что остров "наделен небывало сильной энергоинформационной структурой". По его мнению, здесь четко выделяются странные зоны, подземные объекты, входы в параллельные миры со своими обитателями. Наблюдения зафиксированы в нескольких десятках толстых тетрадей. Монастырский остров постепенно стал Меккой крупных экстрасенсов, контактеров из России и из Западной Европы.
В своих лекциях Воробьев рассказывает:
«В арийскую эпоху в Царичанском районе Днепропетровской области находилась одна из семи столиц мира". Вокруг нее на десятки километров в землю были вмонтированы злато-серебряные пластины, перенаправлявшие энергию Космоса на величественный храм, стоявший в те времена на нашем Монастырском острове на так называемом Тыквенном месте. Арии считали цветок тыквы священным: "Он вырастал… в особые моменты космических циклов". Последний раз он якобы расцвел в 1999 году, поздней осенью!
Последователи такого учения считают, что остров был священной столицей скифов, здесь побывал Зороастр (Заратустра), а уже потом сюда наведался апостол Андрей Первозванный».
И еще одна легенда о днепропетровском монастырском острове:
«на Монастырском острове прямо перед памятником Шевченко есть два подземных грота. В одном из них хранится голубоватый полупрозрачный кристалл – Кристалл знаний… На дорожке, ведущей влево-вперед от памятника, несколько раз в неделю появляется зона разрыва хрональных полей… Человек, который входит в измененный хрональный поток, чувствует себя будто улетающим в параллельные миры… По нашим оценкам, Монастырский остров входит в число 22 силовых точек планеты».
Сторонники этой теории утверждают, что осенью 1990 года на самой высокой точке острова, метрах в пятидесяти от памятника Шевченко, двенадцать добровольцев нашли там древнее золото и сразу же вошли в контакт с Космосом. Световой луч, вышедший из неба, охватил всю группу, и все двенадцать людей вместе с древним золотом исчезли. Судьба их до сих пор неизвестна.
Наверное, Монастырский остров действительно обладает необъяснимой притягательной силой для творческих личностей с богатой фантазией…
Но вернемся к золотым кладам. Неужели княгиня Ольга не оставили на Монастырском острове о себе и другую память – золотую? И запорожские казаки тоже?
В ХIХ веке на территории одной лишь Херсонской губернии были обнаружены на месте бывших запорожских поселений и зарегистрированы властями более пятидесяти золотых кладов. То есть в среднем каждые два года один горшок или кожаный мешок с драгоценностями! И это без учета находок при раскопках скифских и половецких захоронений! А сколько было золотых находок, не учтенных властями? Не хило, если к тому же учесть, что население Херсонской губернии было раза в три меньше нынешнего.
В 1845 году на месте Сечи, неподалеку от погреба, в котором помещалась войсковая пушкарня, был найден в земле мешок с выбитыми в столице Крымского ханства Бахчисарае серебряными татарскими монетами. О происхождении мешка можно ныне лишь догадываться. То ли крымский хан отблагодарил им запорожцев за верную службу, то ли мешок был добыт во время набега на Крым? И почему мешок был схоронен возле пушкарни? Не захотели доблестные казаки отдать его в общую казну? Или спрятать мешок в потаенном месте Днепра?
Переместимся в XX век. В Рябучовской ложбине возле Днепра на окраине села после обильного дождя мальчишки играли в футбол. Юный футболист споткнулся обо что-то, разбил нос. В сердцах поддел ногой препятствие. А им оказался горшок с золотыми и серебряными монетами. Краеведы подтвердили: дождевые потоки, размывшие сельский пустырь, вскрыли золотое захоронение, принадлежавшее одному из запорожцев. Находка случилась в 1978 году!
Так что золото у запорожцев было и не малое! Казна была тоже мощная! Только куда она подевалась? Почти два столетия ищут ее неугомонные любители золотых слитков. Но ни на Западе, ни на Востоке, ни в Америке, ни в Австралии она не объявилась. Но зачем далеко ходить! Зачем обращать взор за тридевять земель, если согласно некоторым сведениям она закопана в Ростове-на-Дону – городе, где прошла моя юность!
3. Золотая запорожская казна была, и даже не одна
Запорожская Сечь – понятие объединяющее. В разные времена Сечь перемещалась в разные места региона. Когда обосновались на берегу притока Днепра – Ингульца, сечь стала Ингулецкой, на берегу Чертомлыка – Чертомлыцкой. В днепровское урочище Алешки, что было в то время турецким, запорожцы переселились, чтобы быть подальше от «москалей» и поближе к крымскому хану. Сечь назвали Алешкинской.
У каждой Сечи была своя казна. Ею распоряжался гетман, а хранил кошевой (по современному казначей). Только гетман, атаман и кошевой знали о ее величине и месте нахождения.
О поисках запорожской казны ходили, например, такие легенды (Роман Пересветов, «Тайны вецветших строк», Государственное Издательство Детской Литературы, Москва, 1961 год).
В вековом Черном лесу, в верховьях реки Ингул, стоит якобы трехсотлетний дуб, выдолбленный внутри и наполненный горилкой.
Внутри этого дуба спрятаны дорогие турецкие и персидские шали и добротные английские сукна, добытые запорожцами во время набегов на чужеземные берега.
В этом же дубе в особом тайнике хранятся и драгоценности: золото, серебро, украшенное самоцветными камнями дорогое оружие.
Но главный клад – сама Запорожская Скарбника – в дубе не поместилась, она была сокрыта в другом месте!
Один паломник, ездивший в Палестину через Константинополь, встретил в турецкой столице стодвадцатилетнего старика, брата умершего на чужой земле запорожского атамана Семена Губы. Когда была уничтожена последняя Запорожская Сечь, этот атаман вместе со своим братом Губой разрыл землю в канаве возле одной забытой могилы и закопал в яме войсковую казну.
Искать эту яму нужно недалеко от села Вознесенского, около переправы через Буг – последнего препятствия на пути бежавших на чужбину казаков. За Бугом была уже «Туреччина». По соседству с этой переправой недалеко от могилы для отвода глаз врыт в землю крест. Под ним никто не похоронен. Повернувшись лицом к этому кресту, надо отмерить от могилы семь саженей.
– Там должна быть канава, а в ней большой камень, а не окажется камня, найдешь в ней цепь. – рассказал старик. – Одним концом она привязана к двери погреба, другим к зарытому в землю каменному чурбану. Откопаешь первую дверь, под ней найдешь еще две, ведущие в разные погреба. Там укрыто много ценного оружия и утвари и все войсковое серебро… Золотых же монет там нет. Семен Губа переплавил их в слитки и спрятал эти слитки в другом месте.
Паломник, вернувшийся на родину, стал усердно разыскивать казну. В конце XVIII – начале XIX столетия вместо Запорожского было уже Бугское казачество. На месте Вознесенска находился казацкий зимовник Соколы. Он был оборонным пунктом против турецких набегников. Здесь размещалось также управление Бугского казацкого войска.
В XIX веке найти место переправы через Буг бывших запорожских казаков, покинувших Сечь в XVIII веке, было можно только в том случае, если переправу не перенесли в другое место. Но паломник был упертым мужиком, нашел то, что ему было нужно. Под крестом точно никакого гроба не было. Была поблизости насыпь, похожая на могильную. Но далее оказалось самое удивительное.
Время прошло большое. На седьмой сажени паломник уткнулся не в канаву с камнем, а прямохонько лбом в дом волостного старшины Валерия Грузденко. Хозяин дома Валерий Грузденко и его мать – старуха за бутыльком горилки разговорились с пришельцем. Тот оказался бывшим запорожцем, пришедшим взглянуть на родные места.
Паломник по секрету шепнул старухе и ее сыну, что знает, где зарыта войсковая казна.
– Где? – воскликнул Валерий.
– Под твоим домом!
Хозяин дома старшина Валерий Грузденко удивился, а потом обратился к матери:
– Ты же рассказывала нечто такое же об отце!
Старуха вспомнила, что много лет тому назад к ним приходил тоже такой же мужик из дальних краев. Только сказался купцом, возвратившимся из дальних краев. Купец сообщил нечто подобное. Однако его рассказ вылился в трагедию.
В то давнее время Георгий Грузденко, его жена Валентина и новорожденный сын Валера жили в другом богатом доме. Наверное, поэтому и обратился к ним купец. И поведал те же приметы.
По просьбе купца Георгий сопроводил его по окрестностям Вознесенска, но не туда, куда было нужно. Купец уехал ни с чем.
Георгий же пошел по верному следу и также, как нынешний паломник, уткнулся не в канаву, но в хибару, где жила вдова погибшего мужа – казака. Георгий был парнем не промах! Уговорил вдову поменяться с ним домами – его хата была ведь лучше!
Выслав из новой вдовьей хаты жену с новорожденным сыном, Георгий после долгих усилий сдвинул обнаруженный им под полом тяжелый камень и спустился в открывшуюся под ним яму. С большим трудом открыл дверь, потом взглянул на две другие, рванул их и…
На хозяина набросилась огромная крыса!
Выскочил хозяин из ямы, а крыса за ним. Погналась за ним по улице, искусала его ноги. Через пару дней старуха схоронила мужа.
Попыталась так неожиданно овдовевшая женщина задвинуть камень на место. Не получилось – силенок не хватило! Позвала на помощь священника, показала на ход в избе в подземелье, откуда выскочила крыса, искусавшая мужа, крысиный труп за домом. Тот сказал, это на твоего мужа набросился дьявол! И освятил хату.
Новый пришелец – паломник попытался уговорить старуху и ее сына Валерия снова отодвинуть камень и снова приняться за поиски казны, но старуха схватила с печи ведро с кипятком, облила паломника, закричав:
– Спаси, матерь Божья, от антихриста!
Вот такие байки рассказывают о запорожских кладах.
Есть и другие легенды.
В 1775 году Запорожская Сечь была ликвидирована, и казаков насильно переселили на Кубань. Покидая Хортицу, многие казаки считали это временным явлением. У многих казаков «була така думка, шо як помрет «Потемка» (то есть князь Потемкин-Таврический, подсказавший императрице Екатерине II ликвидацию Запорожской Сечи – С. А.), то воны вернутся назад».
Уходя, многие запорожцы «ничого не бралы с собою, а ховалы добро: хто в землю, хто в огород, а другие в Днипро».
Тогда же, по преданию, где-то на Хортице или в ее окрестностях была спрятана «Войсковая Скарбница» запорожцев. Хотя есть версии, что ее вывезли.
Легенды и мифы о зарытых кладах передаются из уст в уста. Устные завещания и приметы зарытых сокровищ под большим секретом предаются от поколения к поколению. Еще в конце XIX века были живы многочисленные свидетели, которые помнили от своих родителей приметы запорожских кладов. Вот некоторые записи рассказов древних дедов:
«На Хортивском острове, в Высокой Горе, был камень в рост чоловика, весь до низу исписанный. Теперь его или нема, ибо мхом порос – не узнаешь. Под тем камнем есть запорожский клад. Цей камень видел я лет двадцать назад, когда пас овец».
«Ниже головы острова Хортивского, над Старым Днипром, есть урочище Лазни. Там, поверх скалы, клад. Примета такая: лежит камень, а на ему слова: «Естли кто его возьмет – буде ему гроб». Лет тридцать тому назад слова еще булы заметны, а теперь камень зарос мхом».
Хорошо известно кладоискателям урочище Сагайдачное. В нем где-то «пид каминнями», «до ушей» зарыто казацких «грошей», но «не всякому они давалися». И здесь, действительно, находили золотые и серебряные монеты и изделия: и случайно и целенаправленно.
Еще раз перенесемся в XVII век. В 1694 году в Черкассах казаки на Раде решали, к кому в подданство податься? К польскому королю или к российскому царю? Дебаты были такими же яростными, как в современных парламентах. Даже жестче, со стрельбой из ружей, с пистолетными выстрелами. К единому мнению так и не пришли. И все же приняли решение, по – нынешнему, вполне либерально-демократическое. Пусть каждый выберет свою судьбу сам. Запорожское войско разделилось на две почти равные части. Одна решила остаться под властью польского короля, другая – уйти на российские земли. Казну разделили поровну.
Ушедшие под власть царя обосновали на пустующих землях ныне Белгородской области по берегам реки Ворсклы поселки Баланда, Карпов Городок и другие.
В Карповом Городке поселился атаман, в Баланде – кошевой Василий Шматок вместе с казачьей казной. На новом месте казаки оказались на правах крестьян. Атаман, кошевой, старшины потеряли прежнюю вольницу и привилегия. Когда в регионе объявился шведский король Карл XII с войском, атаман и казачья верхушка перебежали к шведам. Другая часть казаков присягнула Петру I. Куда подевались кошевой Шматок и казна, никто не знал.
Под Полтавой Карл XII был разбит. Вместе с ним удрали без казны атаман и его приспешники.
После битвы объявился в Баланде кошевой Шматок, оказавшийся единственным распорядителем казны. Вот что значит быть себе на уме! О казне он помалкивал.
Одни рядовые казаки приняли Шматка за героя, спрятавшего общественное золото и от шведов, и от москалей, чтобы в будущем употребить на пользу общины. Другие увидели в нем вора. Василий Шматок не оправдывался, не бил себя в грудь, заявляя, что он к золоту даже не прикасался и не дотрагивается, помалкивал, как в рот воды набрал. Однако местные любопытные наблюдатели отметили, что их кошевой выстроил новый дом, завел табун лошадей и стадо коров… Василий все же объяснил селянам: в Петербурге его единственный сын поступил на службу к графу Шереметьеву, загребает деньжищи.
И, тем не менее, селяне не поверили, принялись судачить: казна велика, всю растратить не мог, что-то и для нас должно остаться. Многие казаки видели в свое время громадный ящик, набитый золотыми монетами. Сами помогали погрузить его на телегу, чтобы перевезти в хату Шматка. Телега проломилась. Пришлось подгонять другую, покрепче.
После смерти Шматка сын, вернувшийся из Петербурга, принялся расспрашивать родственников и соседей: не оставил ли отец какой записки и, может быть, кто либо видел, как он что-то прятал?
Соседи тут же сообразили – ящик был весом пудов десять, такую тяжесть Шматок один утащить не мог, значит, спрятал где-то неподалеку.
Припомнили местные всезнайки, что перед смертью Василий что-то писал своему сыну. Допросили бывшую любовницу Шматка. Та подтвердила: писал сыну, да что в записке, не знаю, потому как прочитать не могла – неграмотная.
Поиски баландянской казны продолжались долго. И даже в наше время. За это время село Баланда слилось с поселком Борисовка. На карте осталось лишь озеро Баланда возле реки Ворскла. В XXI веке между ними построили туристическую базу под названием «Русский барин». Но об этой легенде местные жители не забыли.
Они рассказали мне о том, что произошло в веке двадцатом.
В 1946 году в поселок Борисовка приехал из Московского университета ученый – биолог, чтобы изучать местную флору. Остановился он у одной из борисовских старушек. Вечером старушка напекла ему оладьи, биолог выставил водочку. И начался душевный разговор.
– Коленька, наша окраина Борисовки была ранее сельцом под названием Баланда. Красивым было оно! Его основали запорожские казаки, когда отказались служить польскому королю. Привезли они в село и свою казачью золотую казну. А потом нагрянули шведы. Старшина примкнула к шведскому королю. Царь Петр их разбил. Но казна-то осталась где-то у нас, в Баланде! До сих пор ее ищем.
– Бабушка Вера, а какие приметы для поиска?
– Внучок! Ведь моя пробабка была в прислугах у кошевого Шматка. Он владел казной. Она в конце жизни передала мне клочок бумаги и велела хранить, как зеницу ока! А что в ней написано, до сих пор не разберу. Наверное, что-то о Шматке. Полюбовниками они были.
– Покажите мне ее.
Старушка мило улыбнулась, покачала головой:
– А что я за это буду иметь? Часть золота моя!
На том и порешили.
Достала старушка из шкатулочки записочку, поцеловала ее и протянула Коленьке.
Тот развернул ее и прочитал:
«Иван, сундук под боцянами, где твой дуб». И все!
– Бабушка Вера, а что такое «боцяны»?
– Аисты, милок.
Коленька вышел на берег Ворсклы, стал рассматривать окрестность. К нему подошел лесник.
– Как называется эта роща? – спросил Коля.
– По старинному Шматок. А что ты здесь делаешь, юноша? Неужели ищешь Запорожскую Скарбницу? В нашей Баланде все ее ищут. Только не могут найти.
– Я биолог из Московского университета. Ищут материал для диссертации.
– Ищи – ищи, да только о скарбнице не забывай. У кого остановился? У бабы Веры, подись? Она старушонка говорливая. Любит байки рассказывать. И о скарбнице тоже. Ну что, прогуляемся вдоль берега Ворсклы?
– А где у вас дубы?
– Тебе они нужны для диссертации? Один есть у нас старый дуб старше других. Трехсотлетний. Ему старушки поклоняются. К нему я тебя и свожу.
Подвел лесник Колю к дубу, а над ним аисты кружат. От радости Коля даже подпрыгнул.
– Что, нашел тему для диссертации?
– Нашел, дядя Афанасий. Не простую, а золотую. Ну что же это я проговорился?
– А ну-ка, рассказывай, что тебе бабуля наговорила!
Вот так Коленька исчез из Баланды. Нашли его, застрелянного, в Ворскле. Бабушку Веру тоже вскоре похоронили. Милиция нашла и убийцу – «черного золотоискателя» Афанасия в тот момент, когда он вскрыл под дубом грунт и раскрыл крышку ящика. А из ящика засверкала запорожское золото!
Как говорили наши предки, не касайтесь клада. Все клады заговоренные. От них только одни несчастия. Если имеешь желание воспользоваться денежным кладом, то не бери всю стопку, а сбоку и рассыпь ее по земле или по ветру. Земля и ветер удалят колдовство
Подобную историю рассказал кинорежиссер и писатель Альберт Мартыненко в своей книге «Невостребованные клады. По запискам лагерного врача» (Санкт-Петербург, издательство «АТОН», 1998 год). Только окончания у этих истории почти что одинаковые – клады запорожских казаков до добра не доводят!
Много историй о кладах кочуют по белу свету.
Но теперь расскажу вам о том, к чему я имел непосредственное отношение.
4. Попытка запорожских казаков уйти за пределы России на восток в Персию
Все началось с того, что в конце восьмидесятых годов прошлого столетия, когда началась перестройка, в днепропетровских газетах было опубликована информация о том, что наша область богата золотом. И оно находится у нас под ногами. От Кривого Рога до Днепропетровска и далее на восток до Донбасса в земных недрах протянулся слой золотого песка. Прочитав об этом интереснейшем сообщении, я рассказал о нем своим товарищам туристам из нашего спортивного клуба «Метеор». У них загорелись глаза. Между прочим, как и у меня. Теперь мы можем стать владельцами несметных богатств! Не только мы, но и наше государство! Но каким образом? Рассудили так: будем теперь не просто ходить в походы выходного дня, а в выходные дни в походах промывать в поисках золота песок по берегам рек Днепра, Самары, Ворсклы, Орели…
Один из наших ракетостроителей и одновременно туристов Анатолий Тодоров высказал интересную мысль: а почему бы не прибавить к двум выходным дням еще один? Решили обратиться в партком нашего КБ «Южное». Секретарю парткома рассказали, что у нас есть благородное намерение – озолотить страну. Будем в выходные в туристских походах промывать золотой песок по берегам наших рек. Показали ему газету «Днепропетровская правда» с золотым собщением и попросили добавить на промывку еще один день, так как двух дней для нее маловато. Секретарь парткома, прочитав «Днепропетровскую правду», улыбнулся:
– А меня с собой возьмете? Шутки шутками, но принесите мне бумагу из геологического управления или из Горного института, что вам поручается промывка золота ну не в промышленных целях, а хотя бы в научно-исследовательских. Тогда будем договариваться.
Отправились мы для начала в Горный институт. Там посмеялись над нами:
– Ну и хитрецы! А вы знаете, что золотая песчаная жила залегает на глубине семисот метров и она настолько бедна золотом, что не выдерживает никакой конкуренции даже с самыми бедными золотыми жилами в других регионах страны. Поэтому на нее никто и не обращает внимания.
Вот так и закончилась наша эпопея с золотодобычей. Но к тому времени подоспели публикации, разжигающие интерес читателей к судьбе запорожского казачества и его казне. Конечно, было понятно, что запорожская казна – это мечта тех, кто хочет, чтобы галушки сами залетали ему в рот. Но эта тема заинтересовала меня по другой причине.
Судя по историческим книгам, Екатерина II была преобразовательницей. При ней Российская империя претерпела значительные изменения.
После завоевания Крыма Екатерина II приступила к превращению Сечи в обычную земледельческую провинцию. Уделом запорожцев стало покончить с военным прошлым и создавать семьи, растить детей, заниматься просветительством, пахать, сеять, собирать урожай, разводить скот.
Но не все из казаков были согласны с таким поворотом судьбы. Иные рвалась скакать на коне с саблей. В России с их стремлением к независимости, вольности, с их боевым настроем для сражений с кем угодно, лишь бы быть победителями с хорошей добычей, они могли быть востребованы в редких случаях. Вояки нужны были в Турции, Польше, где-либо на Востоке или на Западе, далеко за океаном. Обустроиться там, создать новую вольную Сечь запорожская сабельная элита задумала с помощью припрятанной богатейшей казны. Но казну надо было переправить за пределы России так, чтобы ее не конфисковали на российских границах. О конфискациях или грабежах их богатств за пределами России запорожцы не задумывались, лишь бы ускользнуть от имперского ока. Так возникли несколько вариантов пересечения российских пределов. Один из них – южный, другой восточный.
Один из обозов был обнаружен царскими гусарами на южном рубеже России, перед Перекопом. Бочки были отобраны и направлены в Санкт-Петербург. Екатерина II лично присутствовала при их вскрытии. С ней чуть не случился инфаркт, когда из бочек извлекли не запорожские сокровища, а камни с острова Хортица.
В это время другой обозный запорожский отряд отправился на Восток. По задумке его лидеров надо было достичь Каспийского моря и по нему переправиться в Персию. Там у местных владык купить землю. И на ней создать новую Запорожскую Сечь.
Планы у этих казаков были грандиозными. Но мало осуществимыми. Ведь за землю персы содрали бы с казаков не только три шкуры, но и подчинили бы казаков себе.
Обозы добрался до границы Донского казачества на реке Кальмиус (ныне это граница всего лишь между городами Донецком и Макеевкой в Донецкой Народной Республике).
И тут случилось то, чего совсем не ожидали запорожцы. Они надеялись на взаимопонимание с донцами, но те восприняли запорожцев, как ослушников императрицы, и принялись отлавливать запорожских казаков.
Пришлось обладателям запорожских сокровищ тайком пробираться к Дону, в Темерницкое урочище. В то время это урочище в пойме реки Темерник представляло из себя непроходимые джунгли. В пойме Темерника и исчез запорожский обозный отряд с золотыми бочками.
Что же случилось с запорожцами и их драгоценностями в этой пойме? До сих пор эта загадка не разрешена. Но есть удивительные легенды, к которым имеет отношение в какой-то степени моя семья.
5. Восток – это не Персия, а Ростов-на-Дону
15 декабря 1749 года императрица Елизавета Петровна подписала указ, которым было приказано «построить на правом берегу Дона в его низовьях, в 46 километрах от устья реки, где она впадает в Азовское море, таможню для сбору тарифов и внутренних пошлин с привозимых из турецкой области и отвозимых из России за границу товаров».
Таможню построили на левом берегу реки Темерник при впадении ее в Дон, около разрушенной древнегреческой крепости.
Весной 1750 года в таможне были построены пристань, пакгауз, карантин, помещение для служащих гарнизона. Здесь в 1756 году была основана международная «Российская и Константинопольская торгующая компания». Темерницкий порт стал единственным русским портом на юге России, через него велась торговля со странами Чёрного, Эгейского и Средиземного морей. Здесь российские купцы стали вести свою торговлю с приезжими греками, турками и армянами.
Там же возникла крепость с церковью Дмитрия Ростовского. Рядом шла бойкая торговля между российскими и иноземными купцами. Так образовался город Ростов-на-Дону.
В результате русско-турецкой войны 1768–1774 годов, согласно Кючук-Кайнарджийскому мирному договору Крым был, наконец, объявлен независимым, а Россия получила в свое владение Керчь с крепостью Ени-Кале.
Чтобы ослабить теперь уже независимое Крымское ханство, императрица Екатерина II предприняла ряд мер. Самой действенной мерой было переселение из Крыма греков и армян.
К тому времени армяне жили в Крыму в течение пятисот лет. Переселились они туда из родных мест из-за гонений татар и турок. За эти столетия они, являясь потомками армянского племени анийцев, сохранили свои ремесленно-производственные традиции и мастерство. Ремесленники умели производить хорошие товары, а торговцы – вывозить их в другие страны. В этом и заключалось их предполагаемое императрицей назначение для развития экономики и внешней торговли Кубано – Азовской области юга России.
9 марта 1778 года Екатерина II издала Указ:
«генерал – фельдмаршалу графу Румянцеву-Задунайскому повелевается переселить живущих в Крыму греков, грузин и армян, которые добровольно на это согласятся, в Новороссийскую и Азовскую губернии, …стараться всеми образами склонять и уговаривать, чтобы добровольно перейти согласились, а особливо убедить к тому тамошнего греческого митрополита».
Далее в Указе отмечалось, чтобы переселенцы не имели ни в чем недостатка:
«снабжены были как достаточным числом земли, так и нужными к заведению домостроительства их пособиями из казны нашей. Впрочем, не оставим мы снабдить их нужными привилегиями, смотря по числу и состоянию оных, а до того времени состоять им в собственной опеке тамошних губернаторов…».
Императрица преследовала две цели: во-первых, экономически ослабить крымское ханство и поставить его в полную зависимость от России, лишив его основного источника доходов от податей, которые платило христианское население полуострова крымскому хану. Во-вторых, создавалась возможность заселения плодородных земель юга России людьми, имеющими большой опыт в торговле, ремеслах, возделывании земель.
Армяне основали на донских землях села Чалтырь, Крым, Большие Салы, Султан-Салы, Несветай, Недвиговка, Хапры… Но самое главное, основали на Дону рядом с Ростовом город Нахичевань.
На Дон армяне, принесли с собой два важных фактора развития производства и торговли: развитое ремесленное мастерство и торговый капитал.
В это же время возле Ростова и Нахичевани в Темерницком урочище появился обозный запорожский отряд с Золотой Скарбницей.
Темерницкое урочище теперь находится на территории моего родного города Ростова-на-Дону. Речка Темерник делит его на две части – северо – западную и юго-восточную. Но это произойдет через сто пятьдесят лет.
6. Тайна запорожского казака Симона
А пока Темерницкое урочище – это дремучие заросли на берегу притока Дона.
У армян из Нахичевани возникло намерение построить свой армянский храм. Такой же, что был у них в Крыму. И назвать его так же, как был назван их храм в Крыму – Сурб-Хач. Как раз в это время и появился возле армян бездомный парень. Назвал себя Семеном. Для армян он стал Симоном.
Как он оказался на Дону – не откровенничал. Но армяне догадались – из Запорожской сечи, скрывается от дончан. И не исключено, но связан с запорожским золотом. До армян уже дошел слух, что запорожский золотой обоз мог затерялся где-то в Темерницком урочище. Однако не выдали армяне его донским казакам, потому как Симон оказался ценным строителем.
Когда диаспора получила разрешение возродить свой армянский монастырь Сурб-Хач по крымскому образцу на донской земле, Симон посоветовал выбрать для него место на высоком берегу Темерника. Он же был одним из главных строителей донского Сурб-Хача. В нем и остался жить до глубокой старости.
Годы дали о себе знать. Симон почувствовал приближение кончины, намекнул настоятелю монастыря о великой тайне, единственным хранителем которой он являлся. Тайна связана с огромными богатствами. Несмотря на клятву хранить тайну до смертного часа, Симон решил, что было бы глупо унести ее с собой в могилу.
Настоятель Сурб-Хача великий армянский поэт и просветитель Арутюн Аламдарян – ученый и философ – понял и Симона, и его обещание раскрыться на смертном одре.
Но случилось так, что до исповеди дело не дошло. Лютой зимой Симон вместе с другим служителем храма поехал в лесную чащу за дровами. Там на них напала стая волков. Симон и его товарищ попытались отбиться от зверей, но были растерзан волчьей стаей.
Когда монахи готовили тело к похоронам, обнаружили на спине погибшего запорожского казака изображения запорожского символа – трезубца. Монахи доложили настоятелю, что Симон – запорожец!
Но на этом дело не закончилось. Служители храма обнаружили на спине погибшего казака еще и загадочный рисунок.
Что бы он означал? Настоятель храма Арутюн Аламдарян пришел к выводу, что рисунок связан с тайной, которую хотел раскрыть ему Симон перед смертью. Конечно, эта тайна скорее всего была связана с Золотой Скарбницей и спрятана та Скарбница где-то там, откуда заявился к армянам Симон, то есть в зарослях Темерника!
У поэта Аламдаряна заработала фантазии. Неужели запорожская казна могла быть перенесена в Сурб-Хач, ведь строил храм Симон. За свою долгую жизнь он мог постепенно перетащить сокровища из урочища в подвалы Сурб-Хача!
Монахи срисовали изображение на спине умершего. Похоронили Симона по православному обычаю.
Аламдарян показал рисунок своему другу. Вместе стали размышлять с чего начать поиск. Обыскали подвалы храма. Но приметного ничего не нашли. Или просто плохо искали?
А тем временем слухи о карте и о сокровищах разнеслись по округе. В темерницких джунглях появились любители легкой наживы. В 1834 году в монастырь ворвалась банда. Монахов пытали. Настоятель Аламдарян скончался от смертельных ран. Налетчики рылись в монастырских подвалах. Но на помощь пришли жители Нахичевани и грабителей уничтожили.
Жандармы и прокуратура не смогли найти бандитов, и, чтобы убийства не повторились, приказали монастырские подвалы завалить камнями, глиной, песком, что и было сделано монахами.
Карта же исчезла. Весь остаток XIX века в руки кладоискателей она не попала. Легенды о карте не утихали в Ростове и в XX веке. Усилия многих любителей золотоискательства были направлены на поиски карты, чтобы поимев ее в своих руках, добраться до заветного места.
В начале XX века под Ростовом в балке Сухой Чалтырь было найдено захоронение: одежда, упряжь, останки волов. Местные историки решили, что они принадлежали запорожцам. Это дало повод для организации акционерной компании по поиску в Ростове запорожского золота.
Акционерам начала XX века удалось осуществить давнюю мечту ростовских романтиков. Карта была найдена и расшифрована акционерами следующим образом: берег Дона, крепость Святого Дмитрия Ростовского, река Темерник, армянский храм Сурб-Хач, река Кизитеринка. Таким образом, ареал поисков был весьма обширен. Но после изучения легенд он был сужен пределами – река Темерник – храм Сурб-Хач.
7. Казна запорожцев в Ростове-на-Дону?
А далее была Октябрьская революция, затем Гражданская война. Она разметала акционеров по всему свету. Вместе с ними исчезла и карта.
В тридцатые годы развернулось на восточной окраине Нахичевани гигантское строительство комбайнового завода. Стройка заставила объединить два города Ростов и Нахичевань. Отныне Нахичевань стал ростовским городским районом. Тогда в потоке общей индустриализации страны о карте не вспоминали. Но она и ее владельцы объявились в середине XX века. Вы еще не догадались, где это произошло?
В 1942 году, в оккупированном фашистами Ростове румынские военнослужащие, такие же, как и немцы, оккупанты, принялись расспрашивать местных жителей, где находится храм Сурб-Хач. И даже показали карту. Ее они получили, скорее всего, в Румынии от белоэмигрантов.
Стащив у немцев миноискатели, румынские горячие головы принялись прочесывать ими окрестности Сурб-Хача. За этим занятием немцы и обнаружили в зарослях Темерника незадачливых румынских кладоискателей. За воровство миноискателя немцы расстреляли румын тут же, в темерницких джунглях, и приказали гражданским армянским властям Нахичевани трупы похоронить, а протоколы расстрела вместе с документами расстрелянных и копией рисунка на спине Симона передать румынскому командованию.
Делопроизводителем в управе был тогда известный армянский исследователь исторических событий армянского народа Х.А. Поркшеян. Надо было бы быть круглым идиотом, чтобы, увидев в расстрельных бумагах изображение окрестностей Темерника, срисованное со спины запорожского казака и будоражившее воображение многих поколений кладоискателей, не завладеть им. Поркшеян изъял карту из немецких бумаг, подменив ее поддельной.
После освобождения Ростова от фашистских захватчиков его зачисткой от немецких прихвостней занялся НКВД. Лица, сотрудничавшие с фашистами, были профильтрованы. Интересовался НКВД и неким Зеленским, редактором русскоязычной газетенки, издававшейся в период оккупации. Он сбежал с фашистами. В его квартиру поселили несколько семей, в том числе и нашу.
Мне тогда было семь лет. Хорошо помню, как мама, разбирая хлам, оставшийся после Зеленского, обнаружила запись Зеленского о том, что запорожский клад запрятан в Каменке, на берегу Темерника, в сосновой роще, то есть там, где ныне находится госпиталь Северо-Кавказского военного округа. Записку мама передала в НКВД.
В НКВД поступило и другое сообщение: запорожское золото закопано в пойме Темерника, в районе ботанического сада Ростовского государственного университета.
Таким образом, НКВД стал сосредоточием многих сведений о сокровищах XVIII века с берегов Днепра, спрятанных в ростовской городской черте. Это могущественнейшее учреждение взяло расследование в свои руки.
Но ни НКВД, ни КГБ уже в течение уже многих десятилетий не сообщили о результатах поисков.
Ныне в Ростове-на-Дону поисками занимается небольшая группа ростовских историков, в состав которой входит краевед, неутомимоый исследователь старины Эдуард Вартанов. Согласно его сообщению в ростовской газете «Седьмая столица», вольнолюбивая часть запорожцев отправила в дальние края два воловьих обоза, груженых тяжеленными бочками. Сколько бочек тащили волы, достоверно не известно. По одним рассказам – по пятнадцати в каждом обозе, по другим – по тридцати.
В областной ростовской газете «Наше время» – органе Законодательного собрания Ростовской области были опубликованы мои обширные материалы о запорожских кладах, в том числе и в Ростове-на-Дону. Было получено много откликов.
Самый удивительный из них пришел из Одессы. Одесские кладоискатели предложили прочесать всю пойму реки Темерник с помощью миноискателей. Как это можно было осуществить, я не представлял. Из-за огромного жилищного строительства в шестидесятые и семидесятые годы XX века и в XXI веке на его берегах Темерник теперь стал городской рекой. Были свободными только заросшие камышом участки реки. По Ботанический саду Ростовского университета можно было бы пройтись миноискателем. Можно было бы потревожить животных Ростовского зоопарка, обосновавшегося на другой части Темерницкого берега. Можно было бы и вскрыть подвалы армянского храма Сурб-Хач. Но кто будет и когда этим заниматься? Желанием кладоискательства горели одесситы.
Группа одесситов сообщила, что выезжает с миноискателями в Ростов-на-Дону поездом Одесса – Ростов. Но на российско-украинской границе таможенники и пограничники миноискатели у них отобрали. Намеревались даже объявить одесских искателей приключений террористами. Вот так закончилась международная украинско-российская экспедиция по поиску запорожского золота в Ростове-на-Дону.
Уважаемые читатели, не расстраивайтесь! Миноискатель вам в руки и попытайтесь найти свое счастье в Ростове-на-Дону. Но искать можно только с разрешением компетентных органов!
Очередное событие, связанное с запорожским золотом произошло в 2015 году в Харькове в больнице скорой неотложной помощи № 4 в отделении кардиологии. Пришел я в январе 2015 года навестить в палате № 612 моего родственника со вторым инфарктом. В палате лежали шестеро больных с таким же диагнозом. Рассказал я им о золоте запорожцев в Ростове-на-Дону. Один из больных приподнялся и попросил:
– У вас старинная карта, срисованная со спины Симона, есть?
– Только копия.
– Покажите ее.
– К сожалению, с собой нет.
– Когда придете в следующий раз, принесите ее. Я постараюсь определить, где запорожцы захоронили свою скарбницу.
– Вы что, ясновидец?
– Что-то возле этого…
Через день я примчался в больницу. Протянул карту Александру Вячеславовичу. Тот погладил ее несколько раз ладонью и сказал:
– Моя ладонь указывает на ростовский ботанический сад. В храме Сурб-Хач запорожской скарбницы не должно быть. Зря ее искали румыны возле храма.
– Александр Вячеславович, как же ваша ладонь почувствовала золото?
– Станислав Иванович, я настроил внутреннюю часть ладони на золото. Провел ладонью по карте. Там, где золото, ладонь сразу же почувствовала холод. Холод золотой скарбницы!
– Если от скарбницы веет холодом, то она, наверное, заговорена и несет проклятия? Сколько людей уже пострадали из-за ее поисков!
– Проклятия я мог бы снять, если бы был здоров. Много энергии приходится затратить, чтобы их ликвидировать. А нынче у меня второй инфаркт. И все из-за них, проклятых!
Шахтер – пенсионер из Луганской области Александр Вячеславович Беляков оказался в Харькове на попечении свой дочери после начала боевых действий в Луганской Народной Республике.
– Александр Вячеславович, вы, когда работали в угольном забое, тоже пользовались своими экстрасенсными способностями?
– Было дело. Тогда я спас шахтерскую бригаду от обвала… Моя бабушка в поселке заговаривала кровь. Однажды поселяне не могли найти коров, пасшихся за пределами поселка. Сбежали коровы! Моя бабушка сказала соседям: ночью откройте ворота, что выходят на север. Потом она что-то пошептала. Ранним утром к удивления соседей коровы сами, без чьего то ни было подхлестывания, вошли в загон через открытые ворота. Так что, Станислав Иванович, ищите золото в ботаническом саду.
– Александр Вячеславович, оказывается, вы потомственный экстрасенс! Но ботанический сад Ростовского университета в пойме реки Темерник находится почти в центре Ростова! Невдалеке железнодорожный пассажирский вокзал на железнодорожной магистрали Ростов – Москва и Ростов – Кавказ. Вокзальную площадь пересекает Темерник. Как ни странно, по окраине поймы Темерника проносятся грузовые железнодорожные поезда и экспрессы «Адлер– Москва». «Москва – Кисловодск» и другие! Место это на редкость шумное. Грохот поездов разрывает человеческие барабанные перепонки! А сбоку от железнодорожных путей лесные заросли, камыши и болотистая топь!
– Станислав Иванович, знали запорожцы, где спрятать свою скарбницу! Болото – самое верное место для сохранения драгоценностей! Пройдет еще сто лет пока драгоценности не обнаружат. И только после того, когда болото осушат. Я ведь не только по углю специалист. И по золоту тоже.
– Давным давно, еще во второй половине прошлого века я прочитал в одной из местных газет сообщение о том, что золотоносная песчаная жила протянулась от Кривого Рога через Днепропетровск до Луганска. Александр Вячеславович, вы не встречались в Луганской области с золотыми месторождениями?
– В нашей области множество речушек. Некоторые из них я обследовал. Это конечно не Магадан и не Чукотка, где золотые горы. Но в луганских речушках кое что золотое есть. Они выносят золото из Донецкого кряжа. Этот золотой пояс протянулся и по Ростовской области, задел он и Волгоградскую область. Вы слышали о речке Керчик в Ростовской области? Ее истоки тоже на восточных склонах Донецкого кряжа. Мне геологи говорили, что в ее выносах золота больше, чем в других речушках нашего Донбасса. Богат наш кряж полезными ископаемыми!
В палате № 612 я вспомнил, что недавно в ростовской областной газете «Наше время» было опубликовано сообщение корреспондента Елены Слепцовой о том, что в Ростовской области есть своя золотая Аляска.
Ученые Южного научного центра Российской Академии Наук предлагают освоить давно открытое на Дону и благополучно забытое золотое месторождение, известное под названием Керчикского.
Выявлено оно было еще в советские времена недалеко от города Шахты в Октябрьском сельском районе Ростовской области на реке Керчик. Город Шахты – это восточная часть Донбасса – российская. Поиски руды с проявлением золота начались здесь еще в 1987 году за счет государственных денежных средств. Вторично месторождением заинтересовались в конце девяностых – начале нулевых годов, когда из федерального и местного бюджетов вновь были выделены деньги на поисково – оценочные работы. Однако их не хватило на завершение намеченного плана работ. Поэтому геологоразведка на Керчике даже не начиналась.
До сих пор степень изученности Керчикского рудопроявления весьма слаба. Однако, по сведениям, имеющимся у журналиста Елены Слепцовой, золотые ресурсы на реке Керчик составляют примерно 70 тонн, что оценивается как крупное золоторудное месторождение с высококачественными рудами – на уровне мировых требований к подобного рода геологическим объектам.
Ресурсами Керчика заинтересовались ученые – геологи Института аридных зон Южного научного центра РАН, имеющие опыт изучения различного вида месторождений. В 2012 году они уже принимали участие в подобного рода работе – по оцифровке и анализу геологических образцов из Тырнаузского месторождения ценнейших вольфрама и молибдена. В советское время в Кабардино-Балкарском Тырныаузе добыча молибдена и вольфрама процветала.
Мне довелось быть свидетелем этого процветания в 1982 году. В августе того года я, будучи альпинистом, при восхождении на одну из вершин Приэльбрусья получил черепно-мозговую травму. Меня доставили в Тырныаузскую больницу молибденово-вольфрамового горно-обогатительного комбината. Медики этого комбината – нейрохирурги вернули меня к жизни. В какой еще горной глубинке вы нашли бы нейрохирургов? Но в Тырнаузком горно-обогатительном комбинате они были!
Но ныне Тырныауз в запустении. Перестройка сломала Тырнаузский горно-обогатительный комбинат. Только последние два-три года предпринимаются попытки вернуть его к жизни.
Исходя из имеющихся опыта в оцифровке и анализу руд из Тырныаузского месторождения и данных по Керчику, геологи предложили освоить перспективное золотое месторождение в районе Восточного Донбасса Ростовской области и разработали ряд проектов.
Вот что предложил заведующий отделом геологии института аридных зон Южного научного центра РАН, доктор геолого – минералогических наук Сергей Парада:
– Сегодня добыча угля в регионе Восточного Донбасса становится все более нерентабельной из-за истощенности его угольных пластов. Это имеет негативные социально – экономические последствия в угольных городах Шахты, Новошахтинске, российском Донецке и других – производство сокращается, высококвалифицированные кадры увольняются… Но, учитывая наличие в Ростовской области Керчикского золоторудного проявления, речь может идти о диверсификации здешней горнодобывающей отрасли. Новой доминантой в этой сфере может стать добыча золота. Уже имеются положительные оценки обогащаемости руд и возможности их рентабельной разработки. Остается надеяться, что инвесторы и опытные недропользователи заинтересуются Керчиком.
Вот так протянулась ниточка от Запорожской Скарбницы до Ростовской Аляски. Может быть, надо было бы осушить болото в пойме реки Темерник не только из-за Запорожской Скарбницы, но и из-за золотоносных выносов Темерника? И не только Темерника, но и донбасских речек, впадающих, в рукав Дона Аксай? В Аксай впадает и Керчик. Следовательно, надо было бы заняться и Аксаем. Вспомним о том, что при впадении Аксая в Дон находится Большой холм, в котором было древнее капище язычников. В этом холме до сих пор творятся всякого рода необычности. О них было рассказано в главе II «Золотые кони, селитра и космодром» этой книги. Так что есть чем заняться донским краеведам