Совсем оклемавшийся Петька ушел собирать шиповник, а я затеял уборку и постирушку. Позавчерашнее происшествие превратило мою одежду в заскорузлые от грязи тряпки с налипшими листьями. На роднике, жмурясь от холода, полностью постирал всё, в том числе и парадную одежду для вылазок в город. Боюсь теперь заболеть, руки буквально судорогой свело от ледяной родниковой воды. Еще болят обе ноги. Правая, пострадавшая при прыжке в Севастополе, или уже потихонечку проходит, или я к ней просто привык. Левая, с ободранной веревкой кожей, неприятно саднит. Какой-то хиппи-инвалид, честное слово.

В стене, на проходе, снова появилась гадюка. Судя по размерам, кто-то из родителей той, предыдущей, павшей от моей руки. Три раза на меня прыгнула, шипит, в кед вцепилась. Хотел убить, но не было под рукой ничего, а ногой страшновато.

К шести часам добрел до Терновки, сел в какой-то странный автобус (вроде балаклавский было написано, а в Балаклаву не поехал) и через час уже был в мастерских, где меня радостно встретили Пуля, Вася и Женя. Все в работе, выставка уже послезавтра. Я тоже есть на одной из Женькиных картин. Керил пишет в стиле Рериха, название под стать — «Срок наступает». Толпа людей стоит к зрителю спиной и смотрит на рассвет, так вот одна из спин — моя. И похож ведь!