Мишель в полвосьмого ушел на работу. Мы его проводили, попили чаю, позавтракали плавленым сырком с хлебом. Чувствую себя выспавшимся и полным сил.

На вокзале поискали несчастного Барика, который делся неизвестно куда. Паспорта у него нет, эстонской визы — тоже. Скорее всего, его повинтили на эстонско-латвийской границе и отправили в детприемник. Ума-то у него чуть, и он наверняка не стал таможню обходить, как мы ему советовали. Волнуюсь я за него что-то, надо еще в городе поискать.

Обнаружили на вокзале Дионисия с Мадиной и, потусовавшись с местными хиппанами Вильгельмом и Инной, поехали на какой-то сейшн. Однако не вписались. У них тут ничего не капает — ни уговоры, ни наглость. Нет билета — пошел вон, значит. Бессердечные сволочи. А меня вот однажды сам Борис Гребенщиков провел бес­платно на свой концерт! Не осилив 25 рублей на билеты, мы кисли у окон МЭЛЗа, как неожиданно в одном окне возник сам Боб!

Мы отчаянно принялись орать и стучать в стекло.

— Борис Борисыч! Сжалься, пусти на концерт! Ты же бог, от тебя сияние исходит! Пусти!

Гребенщиков воровато оглянулся, открыл окно, и мы мгновенно оказались внутри здания.

— Только не шалите, волосатые, — улыбнулся Борис Борисыч.

Мы были в шоке от счастья! В таком шоке, что даже автограф не взяли. В забитом зале тусовались режиссер «Ассы» Сергей Соловьев, Андрей Макаревич, куча знакомых и не очень лиц явно из пантеона небожителей рока. У Макаревича взял автограф, зачем — не знаю, но пусть будет... Когда помрет, я автограф продам и сказочно разбогатею.

Найтали снова у Мишеля. Покушали, покурили. С Мишелем пришлось съездить к его родственникам: позвонила соседка его тети и сообщила, что оная тетя валяется на лестнице и плачет. Ее, мол, выгнали родная дочь и зять. Мы быстро приехали, но выяснилось, что это телега. Никто нигде не валяется, а все сидят нормально в квартире и пьют. Это у них такой оригинальный способ в гости звать, оказывается! Пьяные в жопу. Пришлось и нам сесть, выпить-закусить. После водки на столе образовался коньяк. После коньяка снова водка. Когда тетя принесла из ванной одеколон, я на всякий случай упал и притворился мертвым.

Когда вернулись на хату, там уже сидели двое питерских. Позже подъехали и Денис с Мадиной. Раскурились. Не уверен, но по-моему, за два дня мы столько выкурили, что не берет уже, безмазняк сплошной. Или коньяк с водкой не позволяют каннабинолу сделать свое зеленое дело: я с ужасом понял, что неизбежно трезвею, а таз с травой меж тем стремительно пустеет.

Разложились кое-как, в предвкушении завтрашней трассы стараемся заснуть как можно раньше. Всё, милая и скучная, красивая и гнилая, холодная и совковая, пафосная Рига, а с ней и вся Латвия, до свидания!

Будильник завел на четыре.