На стене висела тень от часов. Сами часы — в Лешиной душе. Еще бабушкины, а может быть, прабабушкины. В боковом кармане куртки Леша держал ключ. Небольшой. Подкручивал внутри пружину до отказа. Прислушивался. Тик-так. Тик-так. Ничего. Идут.

В душу себе Леша не часто заглядывал. Он смотрел на стенку, на тень от часов. К нему приходило одно-единственное существо. Соня.

— Ты что, еврейка? — спрашивал Леша. — Ну ладно, это я так. У вас, у евреев, тоже ведь вера есть. Но мы этого не будем касаться.

Леша лежал на кровати.

— Сонь, ты не видела? Ключик у меня из кармана выпал. Ладно, пригребай в постель. Я сам поищу. Может, под кровать закатился? Маленький…

Оглянулся на тень от часов на стене. Не видно. Встал, зажег свет.

— Я сейчас, Сонь, ты лежи. Я вот только…

Ничего, ничего, успокаивал себя Леша. Часы старинные. В них заводу на века. Пружина не такая, как теперь, и не электронные. А сам шарил под кроватью. Эх, фонариком бы посветить.

— Я ведь, Сонь, за жизнь нигде не был. Есть, которые в Испанию или в круизы вокруг Европы…

Прислушался. Тик-так. Тик-так. Часы шли с перебоем. Потом быстро-быстро. Тик-так, тик-так, тик-так.

— Соня, вызови врача. Стрелки быстро крутятся.

Услышал неровный, чуждый стук внутри себя. Что-то звякнуло. Ключ!.. Леша взглянул на стенку. Тень от часов сжималась.