— Улыбка Дивейна напоминала улыбку акулы, и, что бы ни про­изошло дальше, Элиза была рада, что Веллингтона здесь нет и он этого не увидит.

Во многих странах, во многих сложных ситуациях Элиза уже сталкивалась с этим кровожадным взглядом хищника, кото­рый сейчас был направлен на нее. Судя по нему, на легкую смерть ей рассчитывать не приходилось.

Он придвинул табуретку и, усевшись на нее, пристально смотрел на Элизу, оттягивая момент, который ей обещал. Гла­за Дивейна рыскали по ее телу: таким образом Колумб мог когда-то смотреть на Америку, прикидывая, что он может с нее получить.

— Я так рад, что на самом деле вы не немая. — Интонация его низкого голоса была вполне обыденной, в то время как взгляд оставался сосредоточенным. — Я предпочитаю, чтобы мои женщины хотя бы умели кричать.

Элиза склонила голову набок и ответила ему точно такой же улыбкой.

—   Очень сомневаюсь, что вы сможете сделать со мной не­что такое, что заставит меня кричать. Ну, позабавит — воз­можно. Но, вероятнее всего, рассмешит.

От такого пренебрежения бровь его удивленно поднялась.

—   О, мне это должно понравиться. Уже очень давно у ме­ня не было кошечки, готовой упираться.

—   Тогда вам нужно съездить к нам в Новую Зеландию — у нас там есть борцы за избирательные права женщин, кото­рые с удовольствием останутся с вами в комнате наедине.

Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что нужно заста­вить его говорить, пока она будет осматривать комнату и сооб­ражать, что здесь может дать ей какое-то преимущество.

—   Колонии? — Лицо Дивейна скривилось так, будто под нос ему поднесли что-то зловонное. — Будь я проклят, если я когда-нибудь сделаю нечто подобное!

—   Ох, да бросьте вы, Барти, — насмешливо проронила она; голос ее зазвучал низко, и она сбросила сюртук Веллинг­тона с плеч на пол. — Неужели вы, предположительно один из лучших образчиков британской породы, испугались нас, жалких дикарей? — Но тут, словно ее осенила догадка, Эли­за понимающе закивала головой. — Или вы боитесь не соот­ветствовать меркам колониалов — недостаточно смелый, не­достаточно уверенный в себе, да и яйца у них значительно побольше ваших; к тому же они сделали то, что вы сделать не способны: осмелились допустить к себе чужаков.

Улыбка его угасла.

—   Эх, да ладно. — Она вздохнула, покачав головой. — Жаль, конечно, что вы не можете соответствовать стандартам Новой Зеландии. Наверное, именно поэтому ваша красавица-жена застенчива, как перепуганный котенок. Она просто бо­ится, что окружающие узнают о ваших недостатках.

Табурет отлетел в сторону, когда он вскочил на ноги: лицо багрово-красное, на шее вздулись жилы. Скорость, с которой он схватил скальпель, была впечатляющей. Сейчас он наста­вил на нее этот инструмент, которому каким-то образом уда­валось блестеть даже при тусклом освещении камеры.

—Для нее во мне слишком много мужского, — прошипел он. — Я мужчина с большим аппетитом.

—Да что вы говорите, Барти? — фыркнула она. — Ду­маю, об этом вам нашептали шлюхи из Ист-Энда, после то­го как вы подбросили им пару лишних монет? — Все, что ей было нужно от него, — чтобы он сделал к ней еще шаг или даже бросил в нее свой скальпель. — Интересно, сколько же грязных шуток было отпущено по вашему адресу в пабах Лондона?

Она заметила, как лицо его слегка дернулось. Он уже поч­ти был в ее руках.

—   Может, воздержитесь от поездки в Новую Зеландию, Барти? — промурлыкала Элиза, развязывая один из шнурков у себя на груди.

Муслиновая ткань немного разошлась, открыв ему соблаз­нительные контуры. Она знала, что простым изменением позы немного приоткроет его взгляду то, что скрывалось под ее со­рочкой. Эта же новая поза позволит ей упереться ногами в пол.

Казалось, что ее шепот полностью заполнил собой всю зо­ну для заключенных.

—   Так чего же вы ждете?

Его неожиданный смех стер улыбку с ее лица. Возможно, Дивейн и акула, но не дурак.

—   Я наслышан об этих ваших особых талантах, маленькая плутовка. Так что, думаю, я должен буду отклонить ваше пред­ложение.

У него было запланировано что-то другое, и Элиза была уверена, что в планы эти входило использование скальпеля и набора других инструментов, которые сейчас лежали перед ним на подносе.

Дивейн развернул сверток, находившийся рядом с другими приспособлениями; ее собственный второй пистолет с отдел­кой из поунэму, различные ее ножи и отмычки — все это те­перь лежало перед ее глазами, словно приготовленное к хи­рургической операции.

—   Целый арсенал благовоспитанной леди, — он издал ти­хий презрительный смешок, — из Новой Зеландии.

—   Я люблю шагать впереди моды, — ответила Элиза, ко­торой до боли хотелось, чтобы в руке ее оказался хотя бы один из этих предметов. — Если вы не в курсе, как все это работа­ет, я с большим удовольствием вам это продемонстрирую.

Дивейн ухмыльнулся.

—   О, я в этом не сомневаюсь, но с сожалением снова вы­нужден отклонить ваше предложение.

Хотя Элиза продолжала храбриться, маска беззаботности постепенно начала сползать, и внутри появилась дрожь, свя­занная с давними воспоминаниями. Несколько кошмарных не­дель она провела в подвалах кайзера, в излюбленном месте пыток местного палача. Тогда они не сломали ее, однако это был далеко не тот опыт, к которому ей хотелось бы возвра­щаться. Но когда Дивейн внимательно рассматривал свой ин­вентарь, все эти страхи с ужасающей четкостью вновь нахлы­нули на нее.

Однако Дивейн, в отличие от человека кайзера, не был профессионалом. «Это чисто личное, Элиза», — заверила она себя.

—   Итак, я полагаю, дальше все будет происходить так: сна­чала — пытки, потом — немного некрофилии, чтобы я, не дай бог, не выявила ваших проблем...

Оскорбления ее оборвались, когда она заметила в его гла­зах опасный огонек — это была не злость, а распутная похоть. Она опустила глаза и поняла, что, пока они разговаривали, на­пряжение в его брюках только возросло.

—   Господи, — выпалила она, — так вам это нравится? Вы сами хотите, чтобы я оскорбляла вас?

Дивейн издал какой-то сдавленный вздох, как будто она разоблачила его.

Внезапно Элиза оказалась лицом к лицу с опасной дилем­мой: если она сдастся, он этим просто воспользуется, но если будет сопротивляться, то лишь доставит ему радость. «Просто замечательно, ну и выбор, черт побери», — поду­мала она.

Нет, мама воспитала ее далеко не застенчивой скромницей, а перед этим извращенцем-англичанином Элиза должна бу­дет защитить честь и достоинство Новой Зеландии и всех ее женщин — ни одна из которых особой кротостью не отлича­лась. Жертвой она не будет, как не станет и потакать больным фантазиям своего противника. Ни один мужчина не возьмет над ней верх.

Дивейн, должно быть, уловил это изменение в ее взгляде. Он поднял второй ее пистолет с поунэму и принялся его вни­мательно разглядывать.

И даже в этот момент Элиза с трепетом относилась к свое­му вооружению. Будь она проклята, если ей придется принять пулю из собственного пистолета.

Рука ее тюремщика крепче сжала рукоятку.

—   Я не сомневаюсь, что если вы дотянетесь до любой из этих хитрых штуковин, вы моментально отправите меня на тот свет. Именно поэтому, чтобы добраться до них, вам придется пройти мимо меня.

Утренняя охота показала, что Дивейн был отличным стрел­ком. Ей никогда не преодолеть этого расстояния с тем, чтобы Дивейн не успел ее остановить. Еще бы пару шагов — и шан­сы бы ее возросли. Три шага — и он уже никуда не денется.

Свободной рукой он потянулся к подносу и взял оттуда па­ру наручников. Он бросил их ей под ноги, и они тихо звякнули о камень.

—   Небольшая страховка. — Ключи он сунул себе в кар­ман. — Я люблю вызов, но не в такой степени. Человек дол­жен учиться защищать себя.

Элиза в глубокой задумчивости посмотрела на оковы у сво­их ног. Затем подняла голову.

—   Знаете, леди все-таки предпочитают бриллианты...

Это показалось ему забавным.

—   А вы разве леди? — Он слегка опустил дуло пистоле­та. — Я мог бы сейчас выстрелить вам в живот. Это мучитель­ная смерть, но зато медленная, и вы проживете достаточно долго, чтобы насладиться моим вниманием.

Дивейн вполне был способен на такое. Судя по тому, что она о нем знала, кровь была еще одним пунктом в длинном списке его извращенных склонностей.

Чтобы выиграть время, Элиза подняла наручники и защелк­нула их на своих запястьях, как он велел ей. Она быстро про­бежала в памяти то, чему учила ее Кейт, различные сценарии, которые они с ней прорабатывали. Кейт была старше, у нее были аккуратно завитые волосы, и она научила Элизу трем способам, как вывести мужчину из строя со связанными рука­ми. Ни одна из ситуаций, которые они отрабатывали дома, не была похожа на нынешнюю. Краем глаза Элиза взглянула на табуретку. Маловероятно, что он позволит ей подойти к ней достаточно близко.

Дивейн, увидев ее в наручниках, не стал больше терять вре­мени и молча скользнул через камеру, словно сова, пикирую­щая на полевую мышь. Дулом пистолета с рукояткой из поу­нэму он приподнял ее подбородок, заставив смотреть себе в глаза. Холодный поцелуй собственного пистолета Элизы был далеко не самым приятным ощущением.

Используя короткую цепь ее наручников в качестве свое­образного поводка, он подтянул Элизу к стене, чтобы исполь­зовать «удобный» крюк в стене у нее над головой. Когда он подвесил ее за наручники на крюк, Элиза почувствовала, как ее руки и все тело натянулись. Ей пришлось встать на цыпоч­ки, чтобы снять нагрузку со своих плеч.

По крайней мере, теперь она имела представление о силе Дивейна. Поднять ее таким образом, продолжая держать на прицеле, — для этого требовались большая сила и хорошая координация. Час от часу не легче.

Удовлетворенный ее беспомощным положением, ее мучи­тель отступил на шаг назад и, медленно водя стволом писто­лета по ее подбородку, заговорил.

—   А сейчас, моя маленькая сладкая крошка из колоний, — сказал он и нервно содрогнулся, когда дуло его пистолета скользнуло ниже и прошлось по открытому изгибу ее левой груди, — я дам вам урок настоящих английских манер.

—   А я-то думала, что для этого нужно быть джентльме­ном, — прокомментировала Элиза, украдкой поглядывая на скамейку, до которой теперь уже можно было дотянуться, ес­ли выбросить ноги в сторону.

Он приблизился к ней, щекоча разрез грудей своим дыха­нием.

—   Если требуется, я могу быть и джентльменом. — Глаза Дивейна жадно рыскали по ней, словно она была рождествен­ским подарком, а он — непослушным мальчиком, который тайно пробрался к елке, чтобы распаковать свой подарок раньше времени. — Но для такой маленькой дикарки, как вы, нужно, я думаю, что-то более примитивное.

Он расстегнул свою рубашку и, не отрывая глаз от шеи Элизы, потянулся к подносу. Дивейн не торопясь положил пи­столет и снова взялся за скальпель.

Она знала этот тип людей — таким необходимо видеть кровь, а также причинять боль.

Внезапно он подскочил к ней, схватил Элизу за шею и си­лой заставил смотреть ему в глаза.

—   Интересно, а леди из колоний на вкус такие же, как вы­росшие здесь, или другие?

Она почувствовала укол скальпеля в руку, и вниз потекла струйка крови. Но это не вызвало у нее отвращения.

В отличие от прикосновения к ее коже языка Дивейна.

Лорд языком слизал текущую кровь, а дойдя до ранки, слег­ка присосался к ней. Он прижимался к ней всем телом, и Эли­за чувствовала его эрекцию.

Удовлетворенно вздохнув, он оторвался от ее руки, схватил Элизу за волосы и с силой рванул вниз. Она удивленно вздрог­нула, и этого было достаточно, чтобы Дивейн успел просунуть свой язык ей в рот. Она чувствовала на его языке привкус сво­ей крови, ощущала запах его потной кожи, а он тем временем еще плотнее прижимался к ней. Чем сильнее он тянул за во­лосы, тем сильнее целовал ее. От его стонов ее тошнило, при­чем даже больше, чем от ощущения на своей груди его руки, когда он сквозь муслин ее нижнего белья указательным и боль­шим пальцем ласкал ее сосок.

Это была ошибка, на которую она так надеялась.

Дивейн весь уик-энд не сводил глаз с ее груди, хотя ему сле­довало бы обращать больше внимания на другие части тела Элизы, в частности, на ее руки. Обычно скромные благородные дамы империи не считали нужным уделять внимание развитию силы верхней части своего тела, ограничивая себя всякими бла­гопристойными занятиями, вроде вышивания или составления букетов. Слава богу, что Элиза Д. Браун никогда не считала се­бя ни скромной, ни благопристойной. Она проводила массу вре­мени в гимнастическом зале Министерства особых происше­ствий. К тому же юность ее прошла в Новой Зеландии, где маори научили ее драться, причем не просто, чтобы победить, а чтобы остаться в живых.

Элиза крепко сжала зубы, поймав Дивейна за его толстый язык. Он вскрикнул, а потом закричал еще громче, когда она подтянулась на своих руках. Она кусала его все сильнее, и на­конец Дивейн отпустил ее. В этот момент она поймала его шею между своих икр, положив одну ногу ему на затылок, а вторую — на горло. Зажав его, словно в тисках, она подтянула его ближе к себе, используя его рост, чтобы снять руки с крюка на стене. Схватившись после этого за крюк руками, она оттолкнула его назад, нанеся быстрый и сильный удар ногой в лицо.

Едва успел Дивейн выпрямиться, как мощный апперкот дву­мя руками снизу буквально оторвал его от пола. Элиза не мог­ла быть до конца в этом уверена, но, похоже, она сломала ему нос. Это было весьма кстати: хотелось надеяться, что острая боль сделает его более покладистым в течение следующих не­скольких минут.

Теперь ее руки в наручниках обвились вокруг его горла, а чтобы еще больше усилить зрелищность такого хода собы­тий, Элиза быстро схватила второй скальпель с подноса Ди­вейна и приставила его к яремной вене на его шее.

—   Одно движение, — прошипела она ему в ухо, — и я про­режу вам тут еще один рот.

Когда он попытался что-то ответить, Элиза крепче натяну­ла цепь у него на шее.

—   Я что, сказала, что хочу слышать ваш голос? Заткнитесь!

Послышался звук открываемого замка, и дверь со скрипом распахнулась. Появившийся в проеме Веллингтон смотрел на нее широко открытыми глазами, как, впрочем, и вооруженный Пирсон у него за спиной. Высокий дворецкий тут же направил второй пистолет Элизы в затылок архивариусу, разыграв таким образом сценарий, которому Элиза так не хотела следовать.

«Для этого потребуются действительно стальные яйца», — сказала бы в данной ситуации Кейт.

Дивейн вскрикнул, когда Элиза сильнее прижала острие но­жа к его шее, и на его рубашку начала капать кровь.

—   Скажите своему человеку, чтобы он бросил мой писто­лет и поудобнее располагался в камере, иначе я сделаю его безработным.

Взгляд лакея скользнул на аристократа — да, это, похоже, возымело свое действие.

—   Ни за что. Если вы это сделаете, он разнесет мозги ва­шего партнера по всей этой комнате, — ответил Дивейн, ре­шив взять ее на пушку.

Элиза расхохоталась, причем смех этот показался жесто­ким и ледяным даже ей самой.

—   О, это будет забавно. Вы считаете, что мне на это не на­плевать?

Она почти ожидала, что за такие слова Веллингтон бросит на нее испепеляющий взгляд, как если бы она ударила его кир­пичом по лицу, но тот, кажется, даже не заметил этого. Он что-то шептал себе под нос. Шептал какие-то... цифры?

—   Он же ваш партнер, — прорычал лакей.

Она видела, как пистолет еще сильнее вжался в затылок Веллингтона, заставив того вздрогнуть.

Тем не менее архивариус упорно продолжал считать.

Элиза, в свою очередь, еще крепче прижала к себе своего пленника.

—   Он был единственным человеком, которого нашему агентству удалось срочно найти. А учитывая, что этот мерза­вец заставил меня весь уик-энд молчать и покорно слушаться его — не думаете ли вы, что у меня есть все основания его не­долюбливать?

Последовало напряженное молчание, и теперь лакей с хо­зяином обменялись взглядами, в которых сквозило что-то, на­поминающее панику. В этот момент по каменным коридорам тюрьмы эхом прокатился звук мощного взрыва, за которым последовал ужасный грохот, намного более громкий. Вся тюрь­ма буквально сотрясалась, словно копилка в руках гигантско­го ребенка, который пытается вытрясти из нее последнюю мо­нетку. Веллингтон и Пирсон повалились вперед. Сверху на них посыпались осколки скалы. Одна из пустых камер обвалилась. В смятении Элиза развернула Дивейна своей цепью и швыр­нула его на прутья камеры.

Взревел сигнал тревоги. Снаружи послышались крики, какие-то команды, панические вопли.

—   Жаль, что у меня нет времени по-настоящему порабо­тать с вами, — прошипела она в ухо Дивейну, прежде чем еще раз ударить его головой о решетку.

—   Мисс Браун! — прохрипел Веллингтон, стараясь сбро­сить с себя тяжелого дворецкого. Пирсон лежал без сознания.

«Судя по состоянию его головы, — решила Элиза, он был оглушен камнем величиной с кулак, попавшим ему в заты­лок». — Вы не думаете, что небольшая помощь оказалась бы нам сейчас очень даже кстати? — тяжело дыша, прокряхтел архивариус.

Выудив из кармана Дивейна ключ от наручников, она осво­бодила свои руки, вновь оделась в сюртук Веллингтона и вер­нула себе свое оружие. Снаружи творился сплошной хаос. Ес­ли им очень повезет, то там, помимо рева сирен и спасательных команд, окажется еще и дым, в котором можно укрыться.

—   Чертовски удачно получилось по времени, — прохрипе­ла она сквозь зубы, приподнимая Пирсона, пока Веллингтон сталкивал его с себя. — Думаю, у нас было мало шансов на­деяться на появление здесь подрывной команды.

—   Я должен был предупредить вас о взрыве, — отдуваясь, сказал он, когда Пирсон свалился с него, — но я сбился со счета где-то в туннеле, и мне пришлось начинать все сначала. Они открыли мой журнал без комбинации кода, и... в общем, не бу­ду сейчас вдаваться в подробности, но, если последовательность цифр вводится неправильно, вся эта штука превращается...

—   В бомбу? — Брови Элизы удивленно взмыли вверх. — Вот это мне нравится! Значит, взрывное устройство все вре­мя было у вас под рукой?

Веллингтон поправил свои очки.

—   Ну, это не было его прямым назначением.

Из груди Элизы вырвался гортанный смех.

—   Ох, эти уж мне аристократы! Мы могли бы использовать нечто в этом роде, чтобы остановить карету, вывести из строя итальянку, проделать еще сотню полезных вещей!

—   Но это же мой журнал! — запротестовал Веллинг­тон. — Я вовсе не хотел взрывать его.

«В этом он весь — настоящий архивариус», — решила Элиза, но она не собиралась скорбеть по поводу гибели каких-то там бумаг, когда на их месте могли оказаться они сами.

—   Думаю, в моем столе должны сохраниться копии, сде­ланные под копирку, — пробормотал он. — Но потребуется какое-то время, чтобы...

Элиза свела вместе два своих пистолета с инкрустацией из поунэму на рукоятках и постучала их дулами Веллингтону по лбу.

—Думаю, мы разберемся с вашими журнальными делами попозже — скажем, когда благополучно доберемся до архива.

—   Ну, да, резонно. — Веллингтон поправил свой воротни­чок и слегка выпрямился. — Значит, против этого безумца И всей его охраны у вас всего лишь пара пистолетов?

—   Похоже, что именно так все и обстоит.

—   И при этом у нас нет поддержки министерства, а также хотя бы плана отхода?

—Дайте-ка сообразить... — сказала она, взводя курки пи­столетов. — Нет, ничего достаточно серьезного, о чем стои­ло бы говорить.

—   Получается, что мы должны в одиночку остановить Ха­велока и при этом еще попытаться остаться в живых и выне­сти всю секретную информацию, которую нам удалось со­брать?

—   Да, Букс.

—   У вас есть план?

—   Я над этим работаю, — радостно заявила она. — Будь­те так любезны, займитесь дверью. А то у меня руки заняты.