Мы с докторами пришли к обоюдному соглашению, что меня пора выписывать. Они смотрели на это так: раз у меня нет страховки, следовательно, нечего меня держать. Я же со своей стороны сама не очень люблю валяться в больнице. Попадаешь туда с одним, полежишь, и находят еще бог знает сколько чего. Так и концы отдать недолго.

Пат приехала за мной на своем стареньком пикапе «шевроле» вместе с Рейдин. Они осторожно усадили меня на переднее сиденье. Рейдин, которая села сзади, обернулась и разглядывала здание больницы, построенное из стекла и бетона.

— А они тебе здесь электрошок делали? — спросила она. Похоже, именно так с ней поступали в психушке.

— Нет, — пробормотала я слабым голосом, — здесь больше на чувства напирают.

— Я знаю, о чем ты говоришь, — понимающе усмехнулась Рейдин. — Рассаживают всех на стульях, а потом какой-нибудь молоденький специалист начинает вас убеждать, что ваша мать виновата во всех ваших проблемах. Чушь собачья! — Она выплюнула табак в окно. — Это все фламандцы, все от них. Неужели никто никогда серьезно не задумывался, как человек вообще может выжить в таком холоде? — У Рейдин явно приближался срок укола.

Пат и я посмотрели на Рейдин и понимающе переглянулись.

— Мы тебя домой забросим и прямо туда, — сказала мне Пат.

— Прямо куда? — спросила Рейдин, тревожно заглядывая ей в глаза.

— Укол тебе делать, — спокойно ответила Пат.

— Они там нелюди какие-то, — проворчала Рейдин. Я только не поняла, кого она имеет в виду: фламандцев или врачей из психушки? — Самые настоящие пришельцы, вот что я вам скажу.

Солнце светило прямо в глаза, в голове у меня стучало. Наконец мы подъехали к «Дубовой роще». Мне не терпелось скорее очутиться в своем трейлере, залезть в постель и отключиться на неделю.

— Кьяра, — заговорила Пат, — вчера вечером, когда я зашла покормить Флафи, приходили с твоей работы. Сказали, чтобы ты ни о чем не беспокоилась, они по очереди будут за тобой ухаживать, пока ты не поправишься.

«Как же, пусть попробуют», — подумала я.

Пат въехала на стоянку и выключила двигатель. На бетонной площадке перед трейлером стоял ярко-красный «корвет». Ни одна из наших танцовщиц не может позволить себе такой дорогой машины. Никто из нас и не сел бы за руль «корвета». У меня есть друг, Арчи, преподаватель социологии в местном колледже, так вот он говорит, что у всех мужчин, которые водят красные «корветы», маленький пенис. Разумеется, я не поверила ему. Еще он сказал, что «корвет» настоящая мужская машина, мощная, и мужчина при ней выглядит более внушительно. Не представляю, кто мог приехать на «корвете» ко мне.

Пат поддерживала меня за руку, будто я могла упасть в любую минуту. Мы еще не дошли до ступенек моего трейлера, как я почувствовала удивительный запах. Внутри Флафи исходила от лая, но ее лай почти не был слышен из-за отвратительного шума. Гремела классическая музыка.

Я ненавижу классику, особенно оперу. Для меня нет ничего хуже, когда группа людей одновременно орет о том, что кто-то собирается убить себя. Тот, кто был сейчас в моем трейлере, включил стерео на полную катушку, да еще и подпевал. В голове у меня в такт музыке застучали молотки.

Рейдин открыла дверь и первой вошла внутрь. Музыка мгновенно прекратилась, и Флафи перестала лаять.

— Я знаю, что ты здесь делаешь! — завопила Рейдин. — Вызываешь корабль-матку!

Пат, а за ней я бросились вверх по ступенькам, но было уже поздно. У Рейдин отказали тормоза. Она опять общалась с пришельцами, на этот раз в лице Винсента Гамбуццо. Рейдин схватила большой нож для мяса и прижала Винсента к духовке. Поверх черного шелкового костюма он был в моем фартуке, в руках держал форму для запекания в духовке, в которой так чудесно пахла лазанья. На руках у него были красные рукавицы, чтобы держать горячее. Впервые я увидела на его лице страх.

— Рейдин, — закричала я, — все в порядке! Это мой босс!

Пат, воспользовавшись минутным замешательством Рейдин, подошла к ней сзади и перехватила руку, сжимавшую нож. Соседка попыталась освободиться, но Пат была намного сильнее.

— Дорогая, — спокойно начала Пат, — Кьяре сейчас не до разборок. Оставь этого хорошего человека в покое, пойдем.

Рейдин надулась. Я облегченно вздохнула и посмотрела на Винсента. Форма с лазаньей в его руках мелко дрожала.

— Берегитесь мартовских ид , — загадочно промолвила Рейдин, когда Пат осторожно взяла ее за руку и повела к выходу.

Винсент медленно отошел от плиты и поставил лазанью на стол.

— Уверен, что ты устала, — заговорил он невозмутимо, как будто ничего не произошло и Рейдин не напугала его. В моем цветастом фартуке он выглядел очень смешно, но вслух я ничего не сказала. От усталости я еле держалась на ногах. — Если хочешь, иди приляг, а я принесу тебе поесть. — Вид у него был смущенный. — Лазанью приготовила моя мама. — Он кивнул в сторону блюда. — Знаешь, это старинный семейный рецепт.

— Винсент, — мне вдруг захотелось расплакаться, — это очень мило с твоей стороны, спасибо тебе.

Я направилась в спальню, Флафи побежала за мной. Господи, как хорошо дома!

Что бы ни случилось с Дениз и Арло, я сделала все, что в моих силах, больше от меня ничего не зависело. Пора бы уж кому-нибудь меня сменить. Если я найду Дениз, я ей так и скажу. Скажу… если с ней все в порядке.

Флафи запрыгнула на кровать и улеглась на своей подушечке, наблюдая, как я раздеваюсь. Двигаться мне приходилось очень медленно и осторожно, по очереди поднимая руки, чтобы стянуть блузку и не повредить швов, которые наложили мне на правую руку, и не вызвать боль в левом плече. Я постояла некоторое время, глядя на свое отражение в зеркале, вделанном в дверцу шкафа. Мои волосы, длинные, светлые, выглядели бог знает как, но было больно поднять руку, чтобы причесаться. Обычно загорелое и подтянутое тело сейчас как-то побледнело и исхудало, казалось, остались одни кости. А ноги были сплошь в кровоподтеках. Да, не видать мне сцены по крайней мере пару недель.

— Как же мы будем платить по счетам, Флафи?

В ответ Флафи заскулила. Конечно, ее тоже волновало, что она будет есть.

— Ты зря не волнуйся, о тебе-то я всегда забочусь, правда?

Флафи настороженно посмотрела на меня.

— Ты ведь ни разу не оставалась у меня голодной.

Флафи тявкнула, и я перевела это для себя как подтверждение. Мы, конечно, протянем, но придется несладко.

Я надела ночную рубашку с надписью «Спасите Землю» и залезла в постель. Перед выпиской мне сделали болеутоляющий укол, и теперь у меня просто слипались глаза. Я упала на постель и мгновенно погрузилась в короткий, но очень странный сон. Дениз и я мчимся на ее «харлее», за рулем сидит… Арло. Фрэнки и Рэмбо несутся навстречу нам на своих мотоциклах, и я замечаю злобный взгляд Рэмбо. Фрэнки что-то кричит, рот у него широко открыт, сзади тянется кровавый след, в глазах застыл ужас. Когда он проносится мимо нас, Дениз пытается дотянуться до него, но я отталкиваю ее руку.

* * *

Я проснулась от того, что в трейлере гремел Винсент. По звуку я поняла, что он направляется ко мне. Когда он подошел к закрытой двери, я услышала, как на подносе позвякивают тарелки с едой.

— Кьяра?

— Заходи, — ответила я, натягивая одеяло до самого подбородка.

Дверь открылась, и Винсент появился на пороге. Фартука на нем уже не было, в руках он держал поднос. Флафи спрыгнула со своей подушечки и выбежала из комнаты.

— Который час? — спросила я.

Винсент поставил поднос на край кровати и взглянул на свой золотой «Ролекс».

— Четыре пятнадцать.

Я с трудом села на кровати и кивнула ему на стул, который стоял рядом. Этот стул из бамбука я купила на распродаже. Рискованно, но я прикинула и решила, что стул выдержит Винсента.

— Садись, — сказала я.

Винсент с сомнением посмотрел на стул, но все же сел. Стул жалобно скрипнул. Я затаила дыхание и выжидающе уставилась на Винсента. Нет, все в порядке.

— Винсент, я очень признательна тебе за то, что ты сделал, но, ей-богу, не нужно было. Мы же с тобой не самые близкие друзья на свете. — Я не знала, что еще сказать. Но Винсент выручил меня, нарушив затянувшееся молчание.

— Кьяра, — начал он, — мне известно, что обо мне говорят. Я знаю обо всем происходящем в клубе.

В этом я не сомневалась. Вполне возможно, что в гримерных установлены подслушивающие устройства.

— Но вы, девочки, должны понять, что «Тиффани» для меня очень много значит. Приходится быть строгим, чтобы держать все в руках, чтобы меня слушались. Но из этого не значит, что я буду спокойно смотреть, если вас станут обижать. И потом, ты ведь дочка Мооса Лаватини… — Он многозначительно посмотрел на меня.

Я почувствовала себя весьма гнусно, поскольку не собиралась его разуверять, объявлять, что я вовсе не дочка Большого Мооса. Для меня это была солидная поддержка, и глупо было отказываться от нее лишь потому, что Винсент принес мне лазанью. Не исключено, что он пытается наладить контакт с Большим Моосом. Поэтому я молча откинулась на подушки.

— Я должен знать, что происходит, — продолжил Винсент. — Не думай, будто я ничего не замечаю.

— О чем ты, Винсент? — невинно спросила я, уплетая лазанью. Рецепт у матери Винсента действительно был потрясающий.

— Уже пять дней Арло не видно в клубе. Дениз ходит с красными глазами и плачет не переставая. Вы с ней все время шепчетесь. Затем этот труп у нее в номере, потом кто-то стреляет в вас на стоянке, а стоянка, между прочим, у моего клуба, стало быть, это и меня касается. Дениз уже три дня нет на работе, она даже не позвонила.

— И что же это для тебя значит, Винсент? — спросила я, избегая смотреть на него. Я не отрывала глаз от лазаньи.

— Не строй из себя идиотку! — рассердился Винсент, становясь таким, каким он обычно был. — Я хочу знать, что с вами двумя происходит? Я имею на это право.

Но в этот самый момент Флафи пролезла через свой маленький проем в двери и лаем возвестила, что кто-то пришел и что пришедший ей не друг.

— Лучше посмотри, кто там, — велела я Винсенту.

Ему это не понравилось. Он ждал ответа на свой вопрос, но Флафи вовсю разлаялась и прыгала вокруг него.

— Отстань от меня, — крикнул Винсент на собаку, однако поднялся и посмотрел в окно. — Это тот коп, который приходил к тебе в клуб. А с ним какая-то женщина.

— А-а, это агент Терранс, — вздохнула я. Сердце мое вдруг учащенно забилось, а лазанья чуть не застряла в горле. — Винсент, пожалуйста, усади их в гостиной, скажи, что я сейчас выйду. — Будь я проклята, но в таком виде они меня не застанут. Если мне суждено отправиться в тюрьму, так хоть надо привести себя в порядок.

Многие считают, что трейлер — жилище примитивное и ненадежное, а живущие в нем не отличаются особым вкусом. Это далеко не так. У меня, например, отличный трейлер, не новый, правда, но очень уютный и залит солнечным светом благодаря большим окнам в гостиной и на кухне.

Если войти внутрь со стороны стоянки, то попадешь сразу на кухню. Там у меня стол и вокруг четыре высоких табурета, которые я взяла из клуба, где раньше работала, когда их списали. Стены на кухне белые, шкафчики светлые, в них полно всяких безделушек, очень мною любимых, которые я покупала на блошиных рынках.

Они расставлены и на сквозном стеллаже, разделяющем кухню и гостиную. В гостиной у меня много цветов и музыкальный центр. Есть диван и пара кресел, но середина пустая, потому что там я обычно репетирую. На стене полки с книгами. У меня полное собрание романов Макмертри и серия книг Макдоналда о Трэвисе Макги. Есть несколько книг Юдоры Уэлти и кое-какие старые книги по психологии. Это чтобы лучше разбираться в мужчинах.

После шторма, особенно зимой, я обычно хожу в парк Сент-Эндрюс и собираю раковины. Они у меня лежат на подоконнике в гостиной. Вот эти самые раковины и рассматривал детектив Нейлор, когда я вошла, а особый агент Терранс записывала что-то в блокнот, не обращая ни малейшего внимания на Винсента.

Увидев меня, Нейлор приветливо улыбнулся. Пока я одевалась и красилась, у меня опять все разболелось. На какое-то короткое мгновение Нейлор улыбнулся не как коп, а просто как мужчина женщине. Похоже, особый агент Терранс не видела этой улыбки, но я слышала, как она захлопнула блокнот. Нейлор посмотрел на нее, потом перевел взгляд на меня.

— Мы поговорили с водителем грузовика, он подтверждает ваш рассказ, — сообщил Нейлор. — Он очнулся вчера, и сегодня утром мы с ним встретились. Мы также нашли гильзы от патронов на стоянке у клуба «Тиффани», ваш рассказ полностью совпадает с показаниями Бруно.

Я было вздохнула с облегчением, когда в разговор решила вступить Терранс.

— Однако это не означает, что мы не можем завести против вас уголовное дело за управление автомобилем в нетрезвом состоянии и создание опасной ситуации на дороге. — У нее был грудной, чуть хрипловатый голос.

— Так в чем же дело? — отозвалась я, не глядя на Терранс.

Винсент подошел к проходу из кухни в гостиную и кашлянул, будто хотел подсказать, что лучше бы мне сейчас помолчать. Меня что-то ужасно раздражало в Терранс, но я никак не могла понять, что именно.

Специальный агент Терранс шагнула в мою сторону. Я осталась на месте. Если бы у меня все не так болело, ко всем ее обвинениям могло добавиться еще одно: нападение на офицера полиции. Однако в моем состоянии это было совершенно невозможно.

— Где Дениз Кертис? — требовательно спросила Терранс.

— Это вы мне скажите, — отозвалась я.

Винсент закашлялся опять, на этот раз громче. Терранс посмотрела на Нейлора.

— Я пришла сюда не для того, чтобы какая-то стриптизерша устраивала мне допрос, — раздраженно проговорила она. — Послушай, Нейлор, давай арестуем ее, и все дела. Нечего тут из себя психологов разыгрывать.

Нейлору это явно не понравилось. Похоже, он считал, что Терранс зашла слишком далеко. Он посмотрел на меня и пожал плечами.

— Мисс Лаватини, — спокойно сказал он, — не надо так, это добром не кончится. Ни вы, ни мы не хотим, чтобы это произошло.

Я не была уверена, что агент Терранс с ним согласна. Вид у нее был такой, словно она готова к хорошей драке с любым из присутствовавших в комнате.

— Ну рассудите сами, — продолжил Нейлор, — ваша подруга находит труп у себя в номере, затем в вас стреляют. Что все это означает, мисс Лаватини? — Нейлор не дождался от меня ответа. — Это означает, что мисс Кертис кого-то здорово достала, а теперь достают вас.

Я была готова сказать, что я тоже так думаю, да только это было бы неправдой. Конечно, может быть, от Дениз уже избавились, а теперь охотятся за мной, считая, что мне известно больше, чем на самом деле. Но думать о таком исходе не хотелось.

— Почему вы погнались за машиной, из которой в вас стреляли? — спросила Терранс.

— Я вела себя как образцовый гражданин, — ответила я. — Думала, удастся записать их номер и принести его вам на блюдечке.

Даже сквозь темную кожу было видно, как Терранс покраснела. Нейлор, должно быть, понял, что она вот-вот взорвется.

— Мисс Лаватини, позвольте еще раз напомнить, что все это может кончиться для вас весьма печально.

— Ну ладно, — согласилась я, — мне показалось, что в машине сидит пропавшая собака Дениз. Поэтому я и помчалась за ними.

«Не верят выдумкам, пусть получают правду», — подумала я.

Теперь даже Нейлор смотрел на меня недоверчиво. Терранс со злостью захлопнула блокнот и запихнула его в сумочку.

— Я вам правду говорю: у Дениз украли собаку, Арло. Кто-то оставил ей записку с требованием выкупа в сто тысяч долларов, если она хочет получить его назад.

— А что за собака у нее была? — спросила Терранс.

— Обычная дворняга, — отозвалась я, но Нейлор неодобрительно покачал головой. Терранс была совсем рядом со мной.

— И кому же это могло прийти в голову потребовать за дворнягу сто тысяч долларов? — спросила она. — Думаю, в целом мире не найдется собаки, за которую можно потребовать такой выкуп.

Флафи, которая до этого момента спокойно лежала на диване, поднялась, внимательно посмотрела на Карлу Терранс и завыла.

Допрос закончился. Нейлор и Терранс торопливо удалились. Они не придали истории с собакой Дениз никакого значения. Я для них была ненадежным свидетелем, а поведение Флафи они посчитали угрозой общественному порядку.