1. Общие положения

Ценные бумаги – важнейшая форма финансового оборота в современных условиях рыночной деятельности. Использование в финансовом и товарно-денежном обороте ценных бумаг позволяет распоряжаться большими денежными суммами и значительными товарными массами, передавая их от одного собственника другому без перемещения денежных знаков и вещей, являющихся предметами распоряжения. Вместо денег и материальных ценностей передаются документы, служащие символом выраженных ими прав, именуемые традиционно ценными бумагами.

Статья 129 Гражданского кодекса Республики Казахстан определяет ценную бумагу как «документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление которых возможно только при его предъявлении».

В соответствии с законодательством всякого государства существует множество документов, различным образом подтверждающих гражданские права физических и юридических лиц на те или иные материальные или духовные объекты, на совершение либо отказ от совершения тех или иных действий.

Как видим, ценная бумага также подтверждает определенные субъективные гражданские права определенных лиц. Но не все правоподтверждающие документы относятся к ценным бумагам. Главное назначение последних не только подтверждать право, но и передавать его. Поэтому, наряду с правоподтверждающими документами, появились и правооборотные документы, которые, сохранив также качество подтверждающих, образовали среди всех документов особую группу – ценные бумаги. Таким образом, ценные бумаги появились как средство активизации товарно-денежного оборота – прежде всего в этом проявляется их целевое назначение, именно этим определяются их свойства и особенности.

Ценные бумаги по своим естественным природным качествам не представляют никакой полезности. Их подлинное значение проявляется в подтверждении, закреплении и переносе возможности распоряжения предметами и правами: кто держатель (хозяин) ценной бумаги – тот обладатель (хозяин) реального права на имущественное благо.

Поэтому признание ценной бумаги объектом права собственности (либо иного права – например, залога) по существу означает признание права собственности (либо иного права) на предмет, обозначенный ценной бумагой. Из этого вытекает:

Во-первых, неразрывность, неотделимость передачи бумаги от передачи права.

Во-вторых, оборотное качество бумаги должно быть максимальным и может ограничиваться лишь необходимостью защиты интересов тех, кто правомерно приобретает ценную бумагу или обладает ею.

В-третьих, неразрывность связи между юридической силой ценной бумаги и действительностью выраженного ею права. Осуществление права прекращает юридическую силу ценной бумаги. Отсутствие ценной бумаги устраняет возможность принудительного осуществления права.

В-четвертых, недопустимо доказывать, что право, выраженное ценной бумагой, принадлежит данному лицу, предъявляя заверенную копию ценной бумаги, свидетельские показания, квитанцию и тому подобные подтверждения. Иначе говоря, ценная бумага действительна только в подлиннике и не подлежит копированию или любому другому подтверждению.

В-пятых, недопустимо признание права, выраженного ценной бумагой, недействительным по мотивам, не связанным с дефектом документа как такового (подлог или подделка). В этом отношении важно отметить, что сделки, направленные на выдачу или передачу ценной бумаги, относятся к абстрактным (но не каузальным) сделкам, действительность которых не связана с действительностью их оснований. При первичной выдаче ценной бумаги ее эмитент берет на себя ответственность за законность выраженного бумагой права, и все претензии по поводу пороков основания могут быть обращены только к этому эмитенту.

Этим дополнительно обеспечивается подтверждение законности того, что ценная бумага принадлежит ее держателю, и законность его интересов.

В-шестых, ценная бумага должна выпускаться в установленной форме и обладать общепризнанными (официальными) реквизитами, отступления от которых недопустимы, – подпись, дата, словесное обозначение ценной бумаги, способ выражения права, служащего содержанием ценной бумаги, и т. п. Отступление от установленных реквизитов либо внесение любых, даже оговоренных, изменений в ценную бумагу, нарушение установленной для нее формы делают бумагу недействительной (пункт 2 статьи 131 Гражданского кодекса).

Именно с позиций усиления оборотоспособности и обеспечения условий защиты против возможных незаконных действий предшествующих держателей закон (статья 130 ГК) проводит деление ценных бумаг на именные, ордерные и предъявительские. Законодательными актами может быть предусмотрено, что какие-либо бумаги могут выпускаться только определенного вида (например, акции могут быть только именными – пункт 1 статьи 91 ГК, пункт 2 статьи 21 Закона об акционерных обществах) либо напротив, не выпускаться в виде именных, ордерных либо предъявительских бумаг (пункт 3 статьи 130 ГК).

Именные бумаги выдаются на имя держателя, обозначенного непосредственно в тексте бумаги. Значит, при ее передаче приобретатель знает, от кого он ее получил, и знает, следовательно, к кому обращать претензии, если бумага окажется незаконной. Максимально обеспечивается достоверность записи. Но каждая передача именной бумаги возможна в весьма сложном порядке, установленном для цессии (пункт 2 статьи 132 ГК). То есть для каждой передачи требуется сделка, заключенная в установленной форме (письменная, нотариально удостоверенная, надлежаще зарегистрированная). Более того, лицо, передающее именную ценную бумагу другому лицу, отвечает только за действительность выраженного в бумаге требования, но не за его исполнение (пункт 2 статьи 132 ГК). Поэтому приобретатель (получатель) именной ценной бумаги берет на себя риск невозможности осуществления права, достоверно подтвержденного документом. Да и сама передача такой бумаги понимается весьма условно, ибо, согласно пункту 2 статьи 132 ГК, передаваемая бумага аннулируется, а на имя нового владельца выдается другая именная ценная бумага. Пункт 2 статьи 132 допускает установление законодательными актами иного (значит, и более простого) порядка передачи именных акций. Но для других именных ценных бумаг такое исключение не предусматривается.

Такие качества данного документа позволяют в случае его утраты без особых затруднений восстанавливать его дубликат.

Однако на этом оборотоспособность именной ценной бумаги резко падает, она почти неразрывно привязывается к первоначальному держателю. Поэтому именные ценные бумаги на практике применяются обычно в качестве краткосрочного документа, не рассчитанного на многократную передачу. Исключения сделаны только для акций (см. пункт 2 статьи 132 ГК), и то потому, что они, как правило, выступают в дематериализованной форме, о чем будет сказано ниже.

Напротив, предъявительские ценные бумаги максимально оборотоспособны, ибо невозможно, кроме доказанного судом правонарушения, усомниться в законной принадлежности предъявительской ценной бумаги ее фактическому владельцу. Оборотоспособность ценной бумаги вплотную приближается к оборотоспособности наличных денег, о чем свидетельствуют равные условия, ограничивающие виндикацию денег и предъявительских ценных бумаг у добросовестного приобретателя (статья 262 ГК), резко падает защищенность интересов держателя бумаги, так как ему не к кому обратиться за их защитой при совершенном ранее нарушении права, выраженного предъявительской ценной бумагой.

Достаточно эффективным средством снятия отрицательных свойств и именных, и предъявительских ценных бумаг являются ордерные (от слова «order» – приказ) ценные бумаги, суть которых заключается в том, что бумага содержит не только точное описание выраженного в ней права, но также последовательный непрерывный перечень лиц, от которых и к которым она переходила, начиная от первоначального представителя и заканчивая держателем, предъявляющим бумагу к исполнению. Для этого права по ордерной ценной бумаге передаются путем совершения на ней передаточной надписи, именуемой индоссаментом. Каждый акт передачи бумаги оформляется передаточной надписью передающего держателя (индоссанта). При этом индоссант передаточной надписью обязывает исполнителя права по ценной бумаге и принимает на себя перед получателем ордерной ценной бумаги ответственность не только за существование права, передаваемого вместе с ценной бумагой, но и за его осуществление (пункт 3 статьи 132 ГК). И поэтому все последующие держатели бумаги могут знать всех своих предшественников, каждый из которых собственноручно подтвердил, что через ценную бумагу передал свое право следующему преемнику (индоссату) и отвечает и за действительность, и за исполнение права. Интересы каждого держателя ордерной ценной бумаги защищены компенсационной обязанностью всех его правопредшественников.

Ордерные ценные бумаги чаще других встречаются на практике: складское свидетельство (статья 800 ГК), ипотечное свидетельство (статья 12 Указа Президента Республики Казахстан, имеющего силу Закона, от 23 декабря 1995 г. «Об ипотеке недвижимого имущества»).

Все бездокументарные (дематериализованные) ценные бумаги, о которых будет сказано ниже, выпускаются, по существу, ордерным способом. Хотя передача прав производится без использования (бумажного) документа.

По выполняемым функциям все ценные бумаги также могут быть разбиты на несколько групп:

а) расчетные (например, чеки);

б) кредитные (например, векселя, облигации);

в) товаро-распорядительные (например, складские свидетельства, коносаменты);

г) инвестиционные (акции, облигации).

Некоторые ценные бумаги могут выполнять несколько функций. Вексель, например, может быть средством и кредита, и расчетов; облигации – и средством кредита, и инвестиционным средством.

При изменении гражданского законодательства Республики Казахстан в 1997 г. из перечня ценных бумаг, предусмотренного Гражданским кодексом, были исключены чеки и векселя. Мотивы исключения не объяснены и не обоснованы. По всем традиционным признакам и качествам, которыми эти документы наделяются, по нормам международного частного права и чек, и вексель должны быть отнесены к ценным бумагам, чек и вексель являются ценными бумагами и по российскому законодательству (статья 143 ГК Российской Федерации). Эти качества подтверждены и авторитетными международными договорами.

Эта история с исключением чека и векселя из перечня ставит и более общий вопрос об определении закрытого перечня документов, относимых к ценным бумагам.

Статья 130 ГК РК определяет, что ценные бумаги охватывают облигации, коносамент, акции и другие документы, которые законодательными актами или в установленном ими порядке отнесены к числу ценных бумаг. Практика, однако, показывает, что такая формальность на самом высоком уровне может повредить четкости правового режима того или иного документа. Это хорошо иллюстрирует практика выпуска государственных ценных бумаг в Казахстане. Так, в различные годы правительство Республики Казахстан выпускало долговые обязательства, которые по всем основным признакам обладали теми качествами облигаций, которые предусмотрены статьей 36 Гражданского кодекса. Именовались же они в зависимости от года выпуска по-разному: казначейские обязательства, специальные валютные государственные облигации, национальные сберегательные облигации, краткосрочные ноты Национального банка и т. п.

В мировой практике нет единого общепринятого термина «ценная бумага». Желательно поэтому официально относить к ценным бумагам либо те из них, какие прямо названы таковыми законодательными актами, либо документы, обладающие качествами, установленными статьей 129 Гражданского кодекса Республики Казахстан, и отнесенные к ценным бумагам Национальной комиссией по ценным бумагам Республики Казахстан (далее – Национальная комиссия) при регистрации эмиссии выпуска. Ориентиром для такого отнесения могли бы служить те качества эмитируемого документа, какие указаны выше.

С этих позиций можно заново вернуться к вопросу о выведении казахстанским законодательством чека и векселя из круга ценных бумаг. Это было сделано путем исключения Законом от 10 июля 1998 г. статей 137 и 138 из Гражданского кодекса Республики Казахстан. Как уже отмечалось, такое исключение официально не мотивировалось. Однако кое-какие выводы можно сделать из истории развития казахстанского вексельного законодательства.

Известно, что еще в 1936 г. Советский Союз ратифицировал Женевские вексельные конвенции 1930 г., среди которых Конвенция, устанавливающая единообразный закон о простом и переводном векселе. По Наследству, естественно, действие этих конвенций сохранилось после распада СССР и в Казахстане. Но в 1995 г. Казахстан уже от своего имени присоединился к названным конвенциям, однако с оговорками. А 28 апреля 1997 г. был введен в действие казахстанский Закон «О вексельном обращении», который в основной части соответствовал Женевским конвенциям, но с учетом оговорок, принятых Республикой Казахстан при присоединении к конвенциям. Поэтому в текст казахстанского Закона был включен специальный раздел II «Порядок обращения векселей в Республике Казахстан», который отразил особенности такого обращения, принятые в Казахстане, но не совпадающие с правилами Женевской конвенции. Именно этими отступлениями векселя были лишены тех свойств, какие в общемировой практике должны быть присущи ценной бумаге. Так, в статье 80 Закона о вексельном обращении сказано, что «вексель выдается для отсрочки платежа по сделкам о поставке товаров». Тем самым вексель лишается своего качества закрепления права по любому денежному обязательству, не связанного с основанием его выдачи. Здесь (согласно анализируемой статье) обязательным основанием должна быть сделка об отсрочке платежа только по договору поставки. Значит, этот документ не может считаться векселем, ибо его действительность связана с действительностью его основания – конкретного договора поставки.

Между тем преамбула Закона содержит перечень терминов, которые одинаково должны пониматься во всем Законе, т. е. и в разделе II. В преамбуле же вексель определяется как платежный документ строго установленной формы, содержащий одностороннее безусловное денежное обязательство.

Итак, первое противоречие: согласно преамбуле вексель выражает безусловное, а в статье 80 – условное обязательство.

Преамбула, наряду с векселем, содержит определение коммерческого (товарного) векселя как документа, выданного на основе сделки купли-продажи. Это понятие по признакам классификации договоров ближе к содержанию статьи 80. Но в преамбуле «вексель» и «коммерческий вексель» – разные понятия, а в статье 80 под термином «вексель» очевидно имеется в виду коммерческий (товарный) вексель. Явно смешаны родовое и видовое понятия. Все равно как смешать государственное предприятие с казенным предприятием.

Это – второе противоречие.

Но противоречия содержатся и в самом разделе II, специально посвященном особенностям вексельного обращения в Казахстане.

Так, в рассматриваемой статье 80 вексель определяется как документ об отсрочке платежа по сделке о поставке товара (т. е. как условное обязательство платежа), а в статье 94 того же раздела суду запрещено рассматривать условия договора, который послужил основанием для выдачи векселя, т. е. суд оценивает вексель как безусловное платежное обязательство.

И еще одно внутреннее противоречие раздела II. В статье 80 высказано, что вексель выдается для отсрочки платежа по договору поставки (выделено нами. – Ю. Б.), а в статье 84: «…юридические и физические лица на территории Республики Казахстан вправе использовать… вексель в расчетах между собой при условии, что это предусмотрено в соответствующем договоре». Здесь уже говорится о договоре вообще, а не только о договоре поставки.

Можно назвать и другие погрешности текста раздела II казахстанского Закона о вексельном обращении, но и сказанного достаточно: Закон весьма противоречиво определяет правовую природу векселя и явно по небрежности составителей текста Закона дает повод для противоречивого толкования его текста.

Поэтому, несмотря на исключение правила об отнесении векселя к ценным бумагам из текста Гражданского кодекса, вексель был и остается для всего цивилизованного мира разновидностью ценных бумаг. Достаточно сослаться на русских классиков или на современных авторов. Нет исключений и в законодательстве СНГ.

Не лишним было бы вспомнить, что все основные качества ценной бумаги, особенно технология ее участия в обороте, и законотворческой, и правоприменительной практикой отрабатывались на модели векселя.

 

2. Бездокументарные ценные бумаги

Бурное развитие средств информации и связи вызвало широкое распространение и интенсивное внедрение в деловые отношения новых способов фиксации и подтверждения прав участников сделок на имущественные блага и активы, новых способов фиксации и подтверждения передачи таких прав другим лицам. Это существенно изменило наше традиционное представление о таких процессах и их привычном оформлении.

В сфере финансового, нередко – и товарного оборота, большую роль в фиксации приобретения и передачи прав, особенно в условиях свободной рыночной торговли, много десятков лет играли ценные бумаги, оформленные как бумажные документы, позволявшие резко сократить непосредственно участвующую в обороте массу наличных денег и ускорить процедуры оборотных сделок.

До сих пор еще в законодательстве сохраняется традиционное понятие ценной бумаги как документа, удостоверяющего имущественные права, осуществление которых возможно только при его предъявлении. При помощи такой ценной бумаги не только подтверждается принадлежность права данному лицу (это можно было сделать и более простым способом), но также возникает возможность быстро, просто и надежно передавать права другому лицу, которое тут же приобретает возможность его передачи третьему лицу, и так далее. При быстро меняющихся ценах можно незамедлительно перепродать право на товар, передавая (продавая) ценную бумагу, подтверждающую право; быстро, просто и надежно покупать, продавать и перепродавать права акционера, облигационера и т. п. И, конечно, поэтому еще в недалеком прошлом обычным средством подтверждения принадлежности права и факта его передачи служил бумажный документ. Отсюда и термин – «ценная бумага», т. е. реальный, вполне осязаемый предмет, содержащий записанные и легко воспринимаемые сведения и реквизиты, который мог быть объектом права собственности, находящимся непосредственно у собственника, овеществленным объектом передачи.

Но постоянное развитие, расширение и усложнение финансового и товарного оборота требовали усовершенствования носителя сведений, содержащихся в бумажном документе, а развитие электроники, информатики и средств связи позволило такие требования удовлетворить.

С появлением же современной техники безбумажное подтверждение принадлежности многих прав и возможности распоряжения ими при помощи электронной регистрации, электронной памяти, электронной связи обвальными потоками распространяются в сфере финансового оборота. Сегодня это более всего характерно для эмиссионных (инвестиционных) ценных бумаг, прежде всего – акций и облигаций.

В законодательстве широко применяется термин «бездокументарные ценные бумаги», обозначающий так называемые ценные бумаги, содержание которых фиксируется не на бумажных, а на электронных носителях. Законодательные нормы при этом не просто признают распространенность подобных носителей, но и явно содействуют все более широкому их распространению.

Замена носителей информации, которая ранее содержалась в материализованных ценных бумагах, при их дематериализации, помимо преимуществ, вытекающих из совершенствования оборота, создает и многие технические удобства – надежность сохранности; отказ от необходимости затрат на изготовление документов на специальных бланках, снабженных средствами защиты; защита от износа материалов; элементарная возможность исправления ошибок в содержании документов и т. п. Недаром внесенное в 1997 г. в статью 129 ГК дополнение гласит: «В случаях, предусмотренных законодательными актами, для осуществления и передачи прав, удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств их закрепления в специальном реестре (обычном или компьютеризированном) эмитента – лица, осуществляющего выпуск ценной бумаги и несущего ответственность по выраженному в ней обязательству, а также профессиональных участников рынка ценных бумаг, осуществляющих регистрацию сделок с ценными бумагами».

Предсказуемо внедрение дематериализованных носителей оборотной информации в вексельное обращение, чековые расчеты, передачу товарораспорядительных документов и т. п. Все это требует, конечно, и внесения соответствующих изменений в правовые нормы, регулирующие бездокументарный оборот. Пока такие изменения в наиболее общей форме ограничиваются заменой термина «ценные бумаги» термином «бездокументарные ценные бумаги» (см. статью 135 Гражданского кодекса) или «ценные бумаги в бездокументарной форме» (статья 36 Закона об акционерных обществах). Чисто технический порядок функционирования механизма безбумажного оборота вытекает из норм законодательства о рынке ценных бумаг и регистрации сделок с ними.

Полагаем, что в этом направлении следует сделать более решительные шаги, в том числе и в части применяемой правовой терминологии.

Широкое внедрение термина «ценная бумага» объяснимо только тем, что до недавнего времени не было более удобного и надежного носителя необходимой информации. Но бумага при этом была и остается не сущностью, а только носителем такой информации. Сущностью была и остается запись на бумаге. И как только появился иной, не менее надежный, но более удобный для оборота носитель информации, бумага, использовавшаяся ранее в этой роли, неизбежно утрачивает значение, а термин «бездокументарная ценная бумага» выглядит по меньшей мере странно: получается «бумага без бумаги». Более того, статья 129 ГК определяет ценную бумагу как «документ». Появляется нелепое словосочетание – «бездокументарный документ». Гораздо точнее было бы назвать такой инструмент товарно-денежного оборота «бездокументарной оборотной записью», оставляя термин «ценная бумага» там, где все еще применяются бумажные носители правопередающей информации.

Но дело не только в уточнении терминологии. Безбумажная правопередающая технология, построенная на принципиально новой технической основе, требует и иных нормативных методов правового регулирования, и иного содержания оборотной записи. И это неизбежно вызовет (уже вызвало) появление нового законодательства, определяющего правовые особенности использования вместо бумажного – электронного носителя информации.

Уже сегодня в чисто практических целях закон фактически признает, что при электронном обороте деление ценных бумаг на именные, ордерные и предъявительские утрачивает значение.

В бумажном обороте принадлежность права тому, у кого находится ценная бумага, т. е. осязаемая вещь, в случае спора подтверждается фактическим нахождением вещи у владельца. При безбумажном обороте нет ни осязаемой вещи, ни владельца в обычном понимании. Понятие предъявительской бездокументарной ценной бумаги становится бессмысленным.

Остаются именные и ордерные записи. Но реальное различие между ними исчезает, ибо выработанная практикой электронная запись позволяет в негромоздкой форме, не требующей больших затрат времени, в одном месте фиксировать и запись, подтверждающую принадлежность права, и факт передачи этого права другому лицу со всеми оговорками, какие закон при этом допускает. В одном месте сосредоточены обозначения и эмитента, и всех последующих обладателей права, а также авалистов, aкцептантов, залогодержателей, гарантов и т. п. Различие между именными и ордерными записями при бездокументарном обороте исчезает. Остается – одна форма без необходимости деления бездокументарных записей на виды. При этом, конечно, усиливается значение регистрации, ибо фиксация записи совпадает с регистрацией, и последняя из правооформляющего юридического факта превращается в правообразующий юридический факт. Утрачивает значение нотариальное удостоверение рассматриваемых сделок. Право, зафиксированное бездокументарной оборотной записью, считается переданным лишь с момента регистрации акта передачи по приказу правопередающего правообладателя. Никакая его договоренность с приобретателем права не дает последнему основания перерегистрировать запись на свое имя.

Не лишним будет добавить, что такая форма оборота лучше позволяет осуществлять и государственный учет, государственный контроль за законностью сделок, фиксируемых оборотными записями. Такая форма оборота позволяет сосредоточить в одном месте всю информацию и об обязанностях, обременяющих права держателя записи, и о переходе этих прав вместе с обременениями от одного держателя к другому. Разумеется, требуется надлежащее обеспечение анонимности держателей оборотной записи и соблюдение коммерческой тайны при совершении сделок. Об этом прямо говорится в статье 28 Закона о регистрации сделок с ценными бумагами в Республике Казахстан от 5 марта 1997 г.

Достаточным подтверждающим документом должна быть признана выписка из реестра регистрации, которая может содержать не только наименование последнего держателя (номинального держателя), но и всех его предшественников вплоть до первоначального. Вместе с этим в пункте 2 статьи 26 Закона о регистрации сделок с ценными бумагами говорится, что такая выписка – это не ценная бумага, ее передача не является совершением сделки и не влечет перехода прав.

Практика, несомненно, потребует и других законодательно закрепленных правил выпуска и движения бездокументарных оборотных записей и оформления таких действий по различным видам невещественных, бездокументарных правоотношений.

Мы привычно говорим о собственнике ценных бумаг, собственнике акций и т. п. С таким же основанием можно говорить о собственнике бездокументарной оборотной записи. Признание бездокументарной оборотной записи особым объектом гражданских правоотношений, а держателя такой записи – субъектом права собственности требует более точного выяснения правовых особенностей и такого объекта, и такого собственника.

Объектами права собственности и других вещных прав мы считаем и вещи, и их осязаемые символы, и осязаемые символы прав (деньги, ценные бумаги, иные осязаемые предметы). И если законодательство и правовая психология еще со времен римского права признали деление вещей на телесные и бестелесные (res corporales и res incorporales; tangible property и intangible property), то сейчас пора уже причислять к бестелесным объектам права собственности и бездокументарные оборотные записи о правах.

При этом неизбежно возникает вопрос о природе права акционера или другого держателя того, что в качестве носителя их права заменило им осязаемую ценную бумагу как таковую, т. е. о природе права хозяина бездокументарной оборотной записи на эту запись. Ответ на вопрос имеет не только теоретическое, но и непосредственно практическое значение. Если мы отнесем такое право к праву собственности, т. е. абсолютному праву на запись, то выраженными ею правомочиями будет обладать только держатель записи. Для всех же других лиц, регистрирующих запись, хранящих ее, совершающих с ней оборотные операции, она будет оставаться чужим имуществом, действия с которым они совершают лишь по поручению или с согласия собственника. Это значит, что, обращая взыскание на имущество регистратора, депозитария, кастодиана или другого аналогичного лица, взыскатель не может включать запись в объем этого имущества. При банкротстве регистратора, депозитария и т. п. держатель записи не будет входить в число конкурирующих кредиторов, напротив, – в полном объеме сохранит свое право на запись, которая не должна включаться в состав конкурсной массы.

Таким образом, права хозяина записи по отношению к регистратору, депозитарию, кастодиану, брокеру, дилеру носят обязательственный характер.

Исходя из реального характера отношений, мы считаем обоснованным признание владельца бездокументарной оборотной записи полным хозяином тех прав, которыми обладает держатель бездокументарных акций, облигаций и т. п., т. е. признание такого хозяина собственником. Тем самым мы расширяем круг объектов права собственности, прежде всего в их бестелесной части.

Определенному пересмотру, по нашему мнению, следует подвергнуть и круг правомочий собственника на бездокументарные оборотные записи: из такого круга, полагаем, должно быть исключено правомочие владения как реального обладания имуществом. С отказом от реального владения вещью мы сейчас нередко встречаемся и при осуществлении некоторых других общепризнанных вещных прав – аренда машинного времени, аренда радиочастот и т. п. Правда, Гражданский кодекс Республики Казахстан и в 1999 г. определил аренду как договор передачи имущества во временное владение и пользование (см. статью 540 ГК), а вот Гражданский кодекс Российской Федерации во второй части, вступившей в действие в 1996 г., определяет аренду как передачу имущества во временное владение и пользование или во временное пользование (без владения) (статья 606). Считаем это более точным.

Поэтому содержание права собственности на бездокументарные оборотные записи следует, очевидно, определять через правомочия пользования и распоряжения.

Заново, как мы полагаем, следует продумать вопрос о возложении риска случайной гибели (утраты) бездокументарной оборотной записи. Поскольку таковая ведется определенным лицом (определенными лицами), которое, как правило, не меняется с момента перехода права собственности на запись от одного собственника к другому, следует признать, что риск случайной гибели (случайной утраты) записи должен нести тот, кто ведет такую запись: регистратор, депозитарий и т. п. Актуальность решения данного вопроса усиливается таким недавно появившимся явлением, как действия хакеров, т. е. незаконное использование электронных средств с целью распоряжения деньгами или иными благами бездокументарного характера. Это, кстати сказать, соответствует принципам ответственности при нарушении обязательства, вытекающего из предпринимательской деятельности (статья 359 ГК). Приблизительно то же, что предусмотрено при регулировании договора хранения (статья 779 ГК).

Как же быть, если запись безвозвратно утрачена вследствие, например, непреодолимой силы? Здесь мы не видим иного выхода, кроме того, какой предусмотрен Гражданским процессуальным кодексом Республики Казахстан: каждый должен доказывать то, на что ссылается, обосновывая свои требования и возражения (статья 65 ГПК РК). Наиболее надежным подтверждением принадлежности права может служить документ, выдаваемый организацией, получившей на это специальную лицензию (пункт 1 статьи 135 ГК, пункт 2 статьи 26 Закона о регистрации сделок с ценными бумагами).

Таковы в общих чертах правовые особенности бездокументарных оборотных записей. В качестве заключительного вывода можно предложить определение этого понятия: бездокументарная оборотная запись – это установленным образом зафиксированная и зарегистрированная электронная запись о принадлежности определенного права определенному лицу, которая обеспечивает ему возможность осуществления предусмотренного записью права и передачи этого права другим лицам.

Определение, конечно, спорное, но потребность в его разработке представляется бесспорной.

 

3. Исполнение по ценной бумаге

Исполнение по ценной бумаге заключается в совершении лицом, обозначенным ценной бумагой в качестве исполнителя, тех действий, какие указаны в ценной бумаге. В большинстве случаев такие действия заключаются: в передаче держателю ценной бумаги определенной денежной суммы, по товарораспорядительным ценным бумагам – в передаче товарно-материальных ценностей, при некоторых иных видах ценных бумаг (например, акциях) – в совершении других действий, вытекающих из содержания ценной бумаги либо прямого указания законодательства. При завершении исполнения держатель обычно передает ценную бумагу исполнителю. Нахождение ценной бумаги у последнего служит достаточным подтверждением полного исполнения обязанности, вытекающей из ценной бумаги. Исполнение может подтверждаться и иным образом, вытекающим из существа ценной бумаги либо указаний законодательства: письменного подтверждения, передаваемого исполнителю, уничтожения документа, указания об исполнении (частичном исполнении) в самой бумаге и т. п. Иногда исполнение достигается лишь действиями лиц, обеспечивающих таковое (см. раздел 4).

Всякое завершенное исполнение ведет к утрате ценной бумагой юридической силы. Если ценная бумага на один и тот же объект издана в нескольких экземплярах (например, коносамент), то полное исполнение обязательства по одному документу прекращает юридическую силу всех экземпляров.

В некоторых случаях, обозначенных в ценной бумаге или законодательстве, исполнение может ограничиваться или приобретать специфический характер. Так, индоссант по ценной бумаге вправе ограничить возможность предъявления к нему регрессного иска при неисполнении обязанностей, выраженных ценной бумагой. Такое ограничение не распространяется на других индоссантов, не делавших подобных записей при передаче ордерной ценной бумаги.

Если исполнение по ценной бумаге связывается с условием, указанным в бумаге (например, вступление в брак), то исполнение должно производиться при наступлении условия.

Индоссант, передающий ценную бумагу, вправе не указывать имени индоссата – приобретателя бумаги. Такая ценная бумага называется бланковой. В дальнейшем она передается как предъявительский документ. Но индоссанты, передававшие такую бумагу до ее превращения в бланковую, несут ответственность за исполнение в обычном порядке.

Индоссант, передавая ценную бумагу, вправе, сделав перепоручительский индоссамент, ограничить действия индоссата выполнением поручения. При совершении действий, направленных к получению исполнения, такой индоссат превращается в поверенного индоссанта и действует от имени последнего; передача исполненного не порождает никаких прав для самого индоссата. В соответствии с законодательством о поручении и доверенности индоссант, сделавший перепоручительский индоссамент, вправе во всякое время отменить его, сохраняя возможность передачи ценной бумаги другому лицу по общим правилам передачи ордерной ценной бумаги.

Лицо, обязанное по ценной бумаге, должно исполнить ее требование, не ссылаясь ни на отсутствие его основания, ни на недействительность сделки, послужившей таким его основанием (пункт 2 статьи 133 ГК).

Права по ценной бумаге, находящейся у незаконного владельца, не подлежат осуществлению (пункт 4 статьи 133 ГК). Но такая незаконность в случае спора может быть установлена только судом. Если же сама по себе ценная бумага не признается недействительной, то незаконное действие одного из предшественников может препятствовать осуществлению права, вытекающего из бумаги, лишь при условии, что ее держатель знает или должен знать о незаконности.

Место и время исполнения обязательства, вытекающего из ценной бумаги, определяются реквизитами ценной бумаги либо специальными указаниями законодательства, а при отсутствии такого определения – по общим правилам исполнения обязательства (глава 17 ГК).

Помимо исполнения юридическая сила ценной бумаги может прекратиться невосстановимой утратой, неустранимой невозможностью исполнения как со стороны исполнителя, указанного ценной бумагой, так и лиц, обязанных обеспечивать такое исполнение. При этом восстановление утраченных ценных бумаг возможно путем выдачи дубликата документа либо установления судом факта утраты такой бумаги. Здесь применим общий порядок, установленный гражданским процессуальным законодательством (глава 31 Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан (далее – ГПК РК, ГПК)).

Что же касается восстановления прав по утраченным предъявительским или ордерным ценным бумагам, то порядок такого восстановления предусмотрен специальной главой 39 ГПК РК, которая именует его вызывным производством.

Согласно статье 324 ГПК лицо, утратившее ордерную или предъявительскую ценную бумагу, вправе обратиться в суд с заявлением об утрате. Суд выносит по заявлению определение о публикации в местном органе печати, содержащей предложение лицу, у которого находится документ, обратиться в суд с заявлением о своих на него правах. Если такой держатель документа обнаружен, то первоначальный заявитель, считающий себя законным собственником документа, вправе в установленном порядке предъявить виндикационный иск к держателю документа, и решение по такому иску окончательно устанавливает собственника документа.

Судебное дело решается по общим нормам, которые учитывают добросовестность держателя документа (ответчика по виндикационному иску). Поскольку при виндикационном споре действует презумпция признания права собственности за тем, кто фактически владеет спорным имуществом, доказывание своих прав на ценную бумагу, находящуюся у ответчика, возлагается на истца. При этом учитываются и такие вопросы, как выбытие ценной бумаги из рук собственника по его воле либо без его воли и добросовестность нынешнего держателя ценной бумаги (статья 261 ГК). Следует иметь в виду, что предъявительская ценная бумага не может быть изъята у добросовестного приобретателя, даже если она вышла из рук собственника помимо его воли (статьи 262 ГК). На период рассмотрения спора суд своим определением запрещает производить по спорному документу платежи и выдачи (статья 328 ГПК).

Если же после публикации заявителя об утрате им ордерной либо предъявительской ценной бумаги фактический держатель документа установлен не будет, суд выносит решение о признании утраченного документа недействительным (статьи 329, 330 ГПК). Такое решение служит основанием для совершения действия, предусмотренного ценной бумагой, и (или) для выдачи лицу, утратившему бумагу, нового документа взамен признанного недействительным (статья 330 ГПК).

Если же ценная бумага сохранилась как бумажный документ, но утратила свою юридическую силу вследствие износа или иных неисправимых существенных повреждений, в суд предъявляется подлинный документ, и по заявлению его держателя суд после проведения проверки, которую он сочтет необходимой, выносит решение о признании поврежденного документа недействительным и его замене, как об этом говорилось выше. Выше также рассмотрены особенности восстановления утраченных прав по бездокументарной оборотной записи.

 

4. Обеспечение осуществления права, выраженного ценной бумагой (бездокументарной оборотной записью)

Полезность ценной бумаги как очень важного элемента финансового и товарного оборота заключается прежде всего в том, что через нее закон создает максимально простой и максимально надежный механизм осуществления права, выраженного ценной бумагой. Достаточно предъявить бумагу обязанному лицу и идентифицировать личность предъявителя бумаги для того, чтобы обязанность подлежала исполнению.

При закреплении права бездокументарной оборотной записью достаточно предъявления выписки из регистрационного реестра и также, конечно, идентификации личности предъявителя.

Исполнитель обязанности, вытекающей из ценной бумаги, не вправе отказываться от исполнения, ссылаясь на незаконность нахождения ценной бумаги у ее предъявителя, на отпадение либо дефекты основания выдачи или передачи ценной бумаги, на обременение ценной бумаги правами других лиц. При установлении какого-либо из подобных фактов судом или иным компетентным органом потерпевший вправе предъявить претензии, обеспечивающие защиту его законных интересов, но до признания ценной бумаги недействительной она сохраняет свою юридическую силу, и исполнитель не может быть привлечен к ответственности за исполнение. Более того, даже признание недействительной сделки, во исполнение которой была выдана либо передана ценная бумага, как правило, не влияет на ее действительность либо исполнимость.

Исключения могут, по нашему мнению, охватывать следующие случаи.

A. Сама ценная бумага является поддельным либо подложным документом. При доказанности этого факта она лишается юридической силы.

Б. Ценная бумага обозначает лицо (банк, например), которое не связано с первоначальным эмитентом обязательством исполнения. В банке нет счета эмитента либо на этом счете нет денег. Для предупреждения подобных ситуаций законодательство выработало дополнительные средства, обеспечивающие исполнение: введение в обязательство фигур поручителя, (авалиста) и акцептанта. Поручители прямо названы ценной бумагой и подтверждают свои обеспечительные функции, а акцептант прямо в бумаге подтверждает свои обязанности исполнителя.

B. Выдача ценной бумаги недееспособным (несделкоспособным) лицом либо лицом, волеизъявление которого не соответствовало истинному содержанию его воли (подросток, угроза, ошибка, заблуждение, насилие и т. п.). Это обстоятельство лишает ценную бумагу юридической силы, но лишь в отношении тех получателей ценных бумаг, которые заведомо знали или должны были знать об отсутствии законного волеизъявления, выраженного в ценной бумаге.

Все названные дефекты имеют одно общее объединяющее значение: сделка, выраженная бумагой, не исполняется – значит, право, выраженное ценной бумагой, не осуществляется. В итоге держатель ценной бумаги не получает того блага, за которое он предоставил предшествующему держателю, передавшему бумагу, денежный либо иной имущественный эквивалент. Налицо нарушение обязательства, которое возникло между индоссантом (должник) и индоссатом (кредитор). Но ведь и непосредственный индоссант сам получил переданную бумагу, оставшуюся без исполнения, от своего правопредшественника. И эта возвращающаяся цепь нарушений может быть замкнута на эмитенте ценной бумаги, сделавшем на ней первоначальную передаточную запись. Подобный процесс возможен и при отказе исполнителя от обязанности, вытекающей из ценной бумаги, от исполнения по любой причине либо объективно возникшей невозможности исполнения (банкротство исполнителя, признание исполнителя – физического лица безвестно отсутствующим и т. п.). Такая конструкция особенно четко определяется законодательством о вексельном обращении. Это законодательство устанавливает механизм ответственности перед держателем ценной бумаги, исполнение по которой оказалось невозможным, всех предшествующих индоссантов.

Как же при этом защищаются интересы держателя ценной бумаги в прошлом, с которого взыскана сумма, не полученная в порядке исполнения обязанности с конечного должника по ценной бумаге?

Допустим, такая сумма была взыскана с четвертого последовательного держателя из общего числа таковых, составляющего 5 лиц. Этот четвертый держатель вправе, в свою очередь, потребовать в порядке регресса солидарного возмещения выплаченной суммы со всех предшествовавших ему держателей, которые ранее индоссировали ценную бумагу. Те же, кто фактически возместил сумму четвертому держателю, вправе обратиться с подобным требованием к своим предшествовавшим индоссантам. И этот процесс может продолжаться, пока требование не дойдет до того, кто первоначально запустил в оборот ценную бумагу, оказавшуюся обесцененной.

Но и это не все.

Выпускаемая в оборот ценная бумага может быть дополнительно обеспечена поручительством или гарантией (аваль) третьего лица, не входившего в число индоссантов, либо должником – исполнителем по ценной бумаге путем подтверждения согласия на будущее исполнение (акцепт). В этом случае авалист и акцептант отвечают при неисполнении перед заключительным индоссатом, предъявившим бумагу к исполнению, солидарно (или субсидиарно – в зависимости от способа обеспечения либо указания законодательства) со всеми предшествующими индоссантами. Закон не запрещает обеспечение исполнения ценной бумаги также залогом, в том числе залогом недвижимости (ипотекой). Залогодержатель, если иное не предусмотрено в залоговом обязательстве, отвечает перед кредитором – держателем ценной бумаги в субсидиарном (восполнительном) порядке.

Такая система ответственности всех, кто передавал бумагу, которой оплачивалось полученное благо, либо обеспечивал исполнение по ней, справедливо возмещает потери того, кто принимал обесцененную бумагу за действительно ценную, повышает доверие к ценной бумаге, вращающейся в обороте, при ее к тому же абстрактном (безусловном) основании.

Возникает вопрос: вправе ли лицо, возместившее последующему индоссату сумму, обозначенную в ценной бумаге (номинальная стоимость), требовать не только адекватной компенсации, но и возмещения убытков?

Ответ представляется достаточно сложным. Бумага в обороте приобретает реальную рыночную (средневзвешенную, котировочную) стоимость, ориентированную на ту сумму (или иное материальное благо), которая должна быть получена при исполнении (погашении бумаги) конечным должником. Этой суммой при неисполнении обязательства должна, по нашему мнению, определяться сумма возмещения, т. е. размер убытков держателя бумаги, обязательство по которой не исполняется. Но если потерпевший держатель докажет, что его убытки превышают такую сумму, то вправе, как нам кажется, требовать их возмещения. Подобными убытками, например, при обороте товарораспорядительного документа (складского свидетельства, коносамента) могут быть, полагаем, потери, вызванные неисполнением кредитором своих обязанностей поставки товаров третьим лицам, в том числе – доказанная упущенная выгода.

При предъявлении требования о возмещении убытков следует исходить из того, что обязанность такого возмещения служит универсальным способом защиты права (привлечения нарушителя права к ответственности), и запрет его применения в конкретных случаях должен прямо указываться законом либо соглашением сторон (см. пункт 4 статьи 9 ГК РК).

Рассмотренные способы обеспечения исполнения применяются только при обороте ордерных ценных бумаг. К именным и предъявительским ценным бумагам меры обеспечения применяются лишь тогда и те, что обозначены в ценной бумаге.

В некоторых предусмотренных законодательством или содержанием ценной бумаги случаях обеспечительные обязанности лиц, участвующих в обязательствах, вытекающих из ценной бумаги, могут ограничиваться (запреты на предъявление регрессных требований к регрессатам, ограничение таких требований).

 

5. Защита прав собственников (держателей) ценных бумаг

Собственники (держатели) ценных бумаг пользуются всеми средствами защиты прав, предусмотренными гражданским законодательством.

Собственник вправе предъявлять иски о возмещении вреда к лицам, которые своими незаконными действиями уничтожили ценную бумагу либо воспрепятствовали ее использованию, причем в виде общего правила здесь возможно предъявление требования о взыскании убытков в полном объеме. В случае незаконного получения тех благ, которые предоставляются держателям бумаг, даже при невиновности получателя блага, он обязан удовлетворить требование, вытекающее из неосновательного обогащения.

В отношениях же между лицами, связанными одной ценной бумагой (эмитент, индоссант, индоссат, авалист, акцептант, акционер, облигационер, коносаментодержатель и т. п.), защита прав заключается в требовании об осуществлении прав (исполнении обязанностей), вытекающих из каждого факта приобретения, передачи либо предъявления к исполнению ценной бумаги. При неисполнении подобного требования в его реальном содержании лицо, нарушившее то или иное обязательство (передать бумагу, выдать груз, выплатить деньги), может быть привлечено к ответственности в форме полного возмещения убытков, уплаты неустойки и т. п.

Формой защиты права служит и предъявление регрессных требований держателя неисполненной ценной бумаги к правопередатчику либо обеспечителю.

Защита права законного держателя ценной бумаги может сводиться к восстановлению права на ценную бумагу как материальный документ. Требования подобного рода принято называть вещноправовыми способами защиты права собственности путем восстановления возможности в полном объеме осуществлять правомочия собственника как такового. Это общеизвестные иски: о признании права собственности, виндикационный и негаторный.

Иск о признании права на ценную бумагу как таковой не требует включения дополнительного требования о передаче вещи, устранении препятствий к свободной возможности пользования и распоряжения ею. Сам факт признания вытекает либо из оспаривания права другим лицом, либо из стремления предотвратить возможные нарушения, связанные с недостаточной достоверностью фактов, подтверждающих право. Например, именная ценная бумага имеет расхождения с обозначением ее держателя в тексте бумаги и тексте документа, удостоверяющего личность. В бумаге – Аленко, а в документе, удостоверяющем личность, – Аленков. В Казахстане возможно расхождение между русской и казахской транскрипцией имени и т. п. Возможно признание на ценную бумагу не только права собственности, но и иного вещного права (залога, хранения, хозяйственного ведения, оперативного управления). Вполне возможным является иск об изъятии ценной бумаги собственником у незаконного владельца. Именно такой способ защиты права собственности на ордерную или предъявительскую ценную бумагу предусмотрен пунктом 2 статьи 328 Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан.

Некоторыми заметными особенностями должны отличаться вещные иски о защите права собственности на бездокументарную оборотную запись.

Поскольку, как говорилось выше (раздел 2), мы полагаем, что правомочия такого собственника не охватывают владения, то к данным отношениям не может применяться виндикационный иск, все буквальное содержание которого направлено на защиту нарушенного права владения путем передачи веши от незаконного владельца невладеющему собственнику. В казахстанских судах были случаи предъявления и даже удовлетворения виндикационных исков при спорах о законности права собственности на бездокументарные ценные бумаги. Во всех подобных случаях было явное нарушение названия иска.

Что же касается другого иска, специально направленного на защиту нарушенного права собственности, – негаторного иска, то его применение в рассматриваемых отношениях вполне допустимо. Более того, он может послужить действенным средством устранения всяких ограничений со стороны третьих лиц в пользовании или распоряжении бездокументарными оборотными записями, например, устранения препятствий участию акционера в общем собрании.

Но наиболее важным в защите права собственности на рассматриваемые записи представляется предусмотренный статьей 259 ГК иск о признании права собственности. Подобный иск может быть предъявлен в споре между двумя лицами, претендующими на признание их собственниками записи (например, акционерами). Примерами исков о признании могут служить судебные требования об освобождении бездокументарных оборотных записей (по традиционной терминологии – бездокументарных ценных бумаг) от ареста. Если же возникают иные, связанные с этим, требования, например, о выплате дивидендов, о законности передачи записи другому лицу и т. п., то до их удовлетворения необходимо выяснить, кто из участников спора должен быть признан собственником акций, облигаций и пр. В такой ситуации требование о признании права в форме самостоятельного иска обычно не рассматривается, он соединяется с иском о защите права.

Однако, поскольку речь идет о вещном иске как способе защиты передаваемого права собственности, мы должны определить юридические последствия действий лица, незаконно передающего другому лицу право собственности на бездокументарную оборотную запись. Здесь очевидна ситуация, сходная с той, какая возникает при виндикационном иске, предъявляемом к добросовестному приобретателю виндицируемого имущества. Согласно статье 261 ГК имущество всегда должно быть изъято у недобросовестного приобретателя, но если приобретатель добросовестный, то в иске может быть отказано. То есть добросовестный приобретатель может быть признан собственником, если имущество вышло из рук первоначального собственника по его воле (пункт 1 указанной статьи). Иначе говоря, непосредственный продавец имущества может оказаться не собственником, но получивший от него имущество добросовестный приобретатель может быть признан собственником. Здесь мы видим действующее уже тысячелетия исключение из общего правила – Nemo plus juris ad alium transferre potest, quam ipse habet – никто не может передать другому больше прав, чем сам имеет.

Опираясь на аналогию, в случаях спора о признании права собственности на бездокументарную оборотную запись, суд должен признавать такое право за добросовестным приобретателем, даже если оно перешло к нему от лица, не имевшего права на такую передачу.

Вот пример из практики. При приватизации в 1996 г. предприятия, преобразованного для этой цели в акционерное общество, в договор купли-продажи акций фирме «Экспресс» было включено условие, что она до 2005 г. не будет продавать более 15 % этих акций. Однако покупатель в 1996 г. продал акции, превышающие этот предел, фирме «Прогресс» (названия фирм условные). Акции в бездокументарной форме в соответствии с правилами были зарегистрированы на приобретателя. Возник спор о законности их приобретения фирмой «Прогресс» и, следовательно, о возможности их изъятия у приобретателя. Спор, по существу, сводился к записи у регистратора о том, кто является их собственником. Полагаем, что, поскольку акции перешли из рук эмитента по его воле, а фирма «Прогресс» является их законным приобретателем, эта фирма и должна быть признана собственником. Что касается действий фирмы «Экспресс», то только она должна отвечать перед первоначальным продавцом акций.

Таким образом, при рассмотрении спора о признании права собственности на бездокументарную оборотную запись следует учитывать выражение воли продавца на перевод права собственности на запись к ее покупателю и добросовестность конечного приобретателя записи.

При разрешении всех споров о признании права собственности на бездокументарную оборотную запись, рассматриваемых как самостоятельно, так и в соединении с требованием о защите от нарушений, возникает проблема презумпции, аналогичная проблеме определения собственника в спорах о праве собственности на вещь. В последнем случае, как известно, собственником предполагается владелец.

Но выше уже говорилось, что в спорах о праве на запись нет владельца в строгом правовом понимании. Поэтому при спорах о признании права собственности на данный объект должна, по нашему мнению, применяться презумпция принадлежности права тому, кто зарегистрирован в надлежащем реестре в качестве фактического собственника. Ему в этой части не нужно ничего доказывать. Его же противнику, напротив, чтобы добиться признания права, на которое он претендует, нужно доказать, что регистрационная запись ошибочна либо совершена злоумышленно и т. п.

Важным способом защиты права собственников (законных держателей) ценной бумаги служит восстановление прав на утраченный документ. Порядок восстановления таких прав – вызывное производство – регламентирует глава 39 Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан. Он рассмотрен выше, в разделе 4. Но для восстановления прав на бездокументарную оборотную запись этот порядок не применим. Дело в том, что ГПК по его точному тексту применяет вызывное производство только для ордерных и предъявительских, но не для именных ценных бумаг. Но такого деления не может быть в классификации бездокументарных оборотных записей, о чем говорилось выше, в разделе 2. Бездокументарные оборотные записи вообще не могут быть предъявительскими. А бездокументарный процесс, удостоверяющий принадлежность тех или иных записей определенным лицам либо переданного права на запись другим лицам, не проводит каких-либо различий для именных и ордерных способов фиксации. И это вызывает определенные текстуальные затруднения. Так, законодательство об организованном рынке ценных бумаг допускает выпуск акций и облигаций только в виде именных ценных бумаг (см., например, пункт 5 Положения о порядке регистрации выпуска и погашения облигаций, утвержденного постановлением Национальной комиссии Республики Казахстан по ценным бумагам от 12.12.1996 г. № 156) и при этом только в дематериализованной (т. е. бездокументарной) форме (см. пункт 6 Правил выпуска, обращения и погашения специальных валютных государственных облигаций со сроком обращения пять лет, утвержденных постановлением Правительства Республики Казахстан от 05.04.1999 г. № 363).

Глава 29 ГПК не допускает вызывного производства для восстановления прав на утраченные именные ценные бумаги, полагая, очевидно, что здесь должен применяться общий порядок признания права и выдачи дубликата утраченного документа. Это вполне возможно при применении ценной бумаги, содержание которой закреплено традиционным бумажным носителем, но при дематериализации носителя держатели прав и акты передачи прав и на именную, и на ордерную ценную бумагу (в привычной терминологии) фиксируются одинаково, и выдача дубликата, равносильного по своей юридической силе утраченной именной ценной бумаге, невозможна.

Выход один: при утрате именной ценной бумаги, эмитированной в бездокументарной (дематериализованной) форме, она может быть восстановлена так же, как и утраченная бездокументарная ордерная бумага. О порядке такого восстановления говорилось в разделе 2.

Таковы общие правила, определяющие правовой режим ценных бумаг и направления желательного уточнения такого режима, целесообразные для повышения эффективности применения ценных бумаг.