Лекция, прочитанная в Научно-образовательном центре, руководимом академиком Ж. И. Алферовым.

 

Жорес Иванович Алферов (вступительное слово)

Лекцию в нашем цикле «Прощание с XX веком» прочтет выдающийся ученый нашей страны, очень известный в мире исследователь мозга человека, замечательный человек, и я горжусь, что это мой товарищ и друг на протяжении многих лет, человек с очень непростой биографией. Ее дед, Владимир Михайлович Бехтерев, один из классиков отечественной науки, ее отец – инженер, Петр Владимирович Бехтерев, у которого была очень непростая судьба: он был репрессирован, и Наталье Петровне досталась очень тяжелая судьбина.

Наталья Петровна – выдающийся ученый и организатор науки, создатель школы исследователей мозга не только в нашей стране, но и, как говорят, в мировом масштабе.

Я с удовольствием предоставляю слово Наталье Петровне Бехтеревой для лекции «Живой мозг человека, и как его исследуют».

 

Наталья Петровна Бехтерева

Когда я думала о сегодняшней лекции, мне захотелось привести слова, сказанные по поводу мозга около двухсот лет назад, для того чтобы мы могли сравнить, что было двести лет назад, что было сто лет назад и что сейчас.

Двести лет назад о мозге, о том, что располагается внутри черепной коробки нашей головы, говорили: «Строение его темно, а функции еще темнее». Но надо сказать в утешение, что двести лет назад и с печенью была примерно такая же ситуация. Еще много чего не знали о человеке, а о печени даже ходил анекдот. Один студент на экзамене сказал: «Знал функции печени, но забыл». И профессор ему ответил: «Ну, это трагедия. Вы же единственный человек, кто это знал!» Примерно такая же ситуация и с мозгом, только студента не нашлось. Интересно, что две тысячи лет назад о мозге знали больше, чем двести лет назад.

Правда, это было скорее натурфилософское знание. И, как ни странно, кое-что было правильно.

Представления тогда были таковы, что распределяли функции мозга по его тогда еще не долям, а отделам (передним, средним, задним). Считалось, что передние отделы – самые важные, самые умные, решают самые важные вопросы. Это было довольно-таки близко к истине. Считалось, что мыслительную функцию выполняет не вещество мозга, а воздух в желудочках. Вот он и решал все за нас.

У науки о человеческом мозге, как и у всякой науки, есть периоды застоя и есть прорывы. Крупным прорывом может считаться то, что сделали И. М. Сеченов в XIX веке, И. П. Павлов и В. М. Бехтерев в начале XX века. Это базисные представления о функциях мозга. Когда читаешь И. М. Сеченова, действительно поражаешься тому, как он хорошо представлял себе свойства человеческого мозга. И. П. Павлов распространял свою теорию условных рефлексов на человеческий мозг. И надо сказать, в конце жизни у него это очень неплохо получалось даже в отношении болезней. А В. М. Бехтерев, который больше всего занимался строением мозга, связывал с ним функции мозга, в том числе условно-рефлекторную (как говорил И. П. Павлов – «ассоциативную»).

Заглянули ли они в мозг? И да и нет. Они дали базисные представления о мозге. Это, конечно, и есть заглядывание в мозг. Но очень общее и поверхностное.

В 20-х годах прошлого столетия начинается история, которая развивается и сейчас, которую можно назвать эпохой: история открытия электроэнцефалограммы. Это работы Х. Бергера – ученого, который на протяжении нескольких лет подряд записывал электрическую активность мозга. Ему никто не верил, что то, что он записывал, действительно электрическая активность мозга. Тогда он вскрыл череп своему сыну и записал мозговую активность непосредственно с твердой мозговой оболочки. Надо сказать, ничего страшного обычно в таких случаях не происходит, хотя звучит это страшновато. Мне было всегда непонятно, как мать разрешила такую вещь. Но это было. Иногда история старается об этом умалчивать.

Х. Бергер увидел колебания электрической активности мозга. Они были похожи на частокол волн. В 1929 году была записана электрическая активность мозга с очень большой частотой. Так называемая альфа-активность. Пять лет спустя английский ученый Грей Уолтер увидел более медленную активность.

Электроэнцефалограмма становится на многие годы великолепным приемом диагностики очаговых поражений мозга. В 50-х годах ХХ века в этом буме условно-рефлекторных представлений, снова весь мир начинает заниматься условными рефлексами. И французский ученый А. Гасто организует международную группу для того, чтобы исследовать, что же можно увидеть при условных рефлексах в электрической активности мозга. Фактически он ничего интересного не увидел. Хотя одновременно работали по одной и той же программе ученые ряда стран. Они показали, что при положительных условных рефлексах активность типа альфа (частая) подавляется, а при тормозных условных рефлексах она может усилиться.

Нельзя сказать, что здесь удалось обнаружить области мозга, заинтересованные в обеспечении условно-рефлекторной деятельности. Нельзя сказать, что здесь были вскрыты какие-то закономерности, которые не были бы обнаружены при простых условных рефлексах. Но все-таки это тоже был какой-то этап. И надо сказать, что с этого времени электроэнцефалограмма остается одним из лучших методов диагностики ряда заболеваний, особенно эпилепсии. Она до сих пор продолжает широко использоваться, в том числе в научно-исследовательских работах. Но приходит к жизни снова она только сейчас, в компьютерный век, когда научились из полученной при измерениях активности мозга извлекать дополнительную информацию. Электроэнцифаллограмма – очень важный, очень серьезный, очень красивый этап в истории изучения мозга.

Настоящий прорыв в изучении мозга происходит тогда, когда удается войти в прямой контакт с мозгом. Его начали применять почти так же, как это сделал Х. Бергер, то есть сигнал снимался с твердой мозговой оболочки. В этой области работали канадцы, больше всего Х. Джаспер.

Дальнейшее развитие метода представляет собой непосредственное вживление в мозг электродов в диагностических и лечебных целях. Электроды вживляются в различные отделы мозга. Толщина такого электрода в диаметре – 100 мкм, он соприкасается с очень небольшой открытой поверхностью.

Площадь открытой поверхности мозга разная в зависимости от задач, но обычно она делается под поперечный срез электрода.

Множество электродов вводится в мозг для того, чтобы при заболеваниях, когда приблизительно ясно, где находится очаг поражения патологической (недостаточной, малой) активности. Электроды позволяют немножко поднять активность. И вот тогда заодно удается действительно посмотреть, что же делается в мозге и где это что-то делается при различных видах деятельности.

Для изучения мозга в него в разных местах вживляют электроды и снимают показания при предъявлении различных заданий. Например, предъявлен простой арифметический тест. В момент первого предъявления цифры и в момент выдачи испытуемым ответа в разных зонах мозга реагируют разные нервные клетки. В момент предъявления цифры в соответствующей точке мозга реакция следует очень быстро, реакция эта как бы не очень умная. В другой точке мозга происходит реакция на предъявление задания (например, сложить или вычесть), не очень быстрая. О том, как узнали, в каких местах и на что будет реакция, я скажу потом. В третьей точке через достаточно большой промежуток времени появляется активность, свидетельствующая о том, что есть результат.

Кроме исследования работы мозга с помощью арифметических тестов проводятся исследования реакции мозга на фразы. Если предъявляется хорошая, правильная фраза, где правильны и грамматика, и семантика, мозг реагирует на нее быстро. Если предъявляется фраза, где страдает грамматика, ответ на нее будет позже. Если страдает семантика, ответ будет еще чуть позже. Если и то и другое – мозг среагирует еще медленнее. А если предъявить не фразу, а квазифразу (нечто похожее на фразу, но бессмысленное), то ждать реакции придется еще дольше. И уже за всем этим следует очень слабенькая активность, соответствующая двигательному ответу: человек либо нажимает на кнопку, либо говорит «Да» или «Нет». Что интересно, так это то, когда предъявляются грамматически поврежденная фраза и семантически поврежденная фраза по отдельности. На их гистограммах прослеживаются как бы части гистограммы, полученной, когда страдает и то и другое.

Если при изучении реакции на фразу брать показания из других участков мозга, то можно найти точки, где на правильную фразу получается точно такая же гистограмма, а на неправильную – другие. В некоторых точках на семантически неверную фразу вообще не будет реакции нейронов, а также найдутся точки, в которых не будет реакции на фразу со страдающей грамматикой.

В результате таких экспериментов было показано, что в передних отделах лобных долей находятся структуры, имеющие отношение к обеспечению смысла речи.

Эти факты были получены в последнем десятилетии ХХ века. С помощью этого метода удалось узнать много интересных вещей.

Само развитие маркирования мозга (брэйнмэппинга), то есть обозначения, какая область мозга за что отвечает, началось еще в XIX веке. Но оказывается, что этот метод маркирования не дает однозначной информации о мозге. Если проводить подобные опыты день ото дня, то окажется, что мозг очень хитро обеспечивает свою деятельность. Есть зоны, где реакция на фразу будет всегда.

Однако довольно много участков мозга, которые сегодня ведут себя одним образом, назавтра могут отключиться, послезавтра могут снова включиться. Когда мы исследовали значение внешних условий, удалось показать, что система обеспечения мозговой деятельности совсем иная, чем у других видов деятельности. Удалось показать, что она состоит из так называемых жестких и гибких звеньев.

Жесткие звенья – это те звенья, которые себя ведут одинаково, вне зависимости от условий, а гибкие – по-разному при разных условиях. Гибкие звенья – это резерв, которым мозг может пользоваться тогда, когда приходится решать задачу при различных условиях. Таких, например, как шум водопада или тишь кабинета.

К слову, известно, что если человека полностью лишить каких-то внешних сенсорных раздражителей, то у него могут появиться галлюцинации. Это вещь проверенная, особенно через полеты в космос и подводное плавание. Без внешних раздражителей человеку трудно. Так что небольшой шумовой фон все же необходим.

Вот такая хитрая система – мозг. Она может работать вся целиком, но это избыточно. Целиком мозг работает в очень плохих условиях, когда он на пределе. В нормальных условиях мозг работает с помощью жестких звеньев и небольшого количества гибких.

Гибкие звенья дают возможность не только мыслить в самых разных условиях, они также дают мозгу возможность восстановить свои функции при его повреждениях. У нас были и есть больные, у которых в связи с травмами или каким-то другим процессом разрушены классические речевые зоны. Оказывается, что гибкие звенья могут помочь даже восстановлению такой функции, как речь. У нас был больной, который едва произносил слово «мама». Врачи нашли участки гибких звеньев, которые иногда реагировали на речевые пробы, простимулировали их, и больной стал здоровым.

Надо сказать, что здесь не все так просто. Во время стимуляции может появиться эпилептическая активность, и это неудивительно. При стимуляции мозг вызывается к лишней дополнительной деятельности, и естественно, если это мозг больного (мы только больным вживляем электроды), то может появиться и патология. Однако есть великолепное противосудорожное средство, не подавляющее мыслительные возможности. Оно спасло нас и на этот раз. Я говорю об этом средстве как бы вне основной канвы лекции. Есть такое средство, которое может успокоить, из бурлящего мозга человека изъять все лишнее, оставить только реальные неприятности и приятности и не подавить умственные способности. Но, к сожалению, его применяют нечасто, а если что-то беспокоит, используют транквилизаторы. При использовании транквилизаторов очень важно, чтобы больной, например, не садился за руль машины.

Прямая регистрация активности звеньев мозга – это прорыв, это эпоха. И все-таки сведения о мозге мы получали по крупицам. Теория жестких и гибких звеньев, которая полностью себя оправдала, и другие сведения накапливались годами. Мы не могли в один день получить сколько-нибудь полноценные данные о мозге. Интересные – да, полноценные – нет.

Интересные данные – это данные о детекторе ошибок. В этой же эпохе в мозгу были открыты структуры, которые уберегают вас от ошибок. Например, когда вы уходите из квартиры, они не дают вам оставить в ней возможность для пожара. Вы стоите у двери, и вам кажется, что вы что-то забыли. Только неизвестно что. То ли это невыключенный утюг, то ли газ, то ли ключи. Забытые ключи еще дешево обойдутся: либо придется искать, у кого же еще есть ключи, либо взламывать дверь за энную сумму денег.

Когда вы забеспокоились у двери, у вас есть выбор: либо вернуться и все осмотреть, либо сказать себе: «Я прав, у меня все хорошо, я пошел». Какая из этих двух тактик правильная? Если с вами такое бывает редко, правильно вернуться и проверить. Это детектор ошибок бережет вас.

Но если это становится привычкой, то решите ту проблему, которая вас беспокоит, как следует, и скажите механизму: «Не ты хозяин, я хозяин. Я пошел». А почему это важно? Вы, вероятно, сталкивались с таким явлением, когда, выходя из дома, хочется вернуться. Дело в том, что этот детектор ошибок, наш страж от ошибок, может стать нашим командиром. Он может вызвать тяжелейший невроз, если мы позволим ему стать хозяином.

Таких интересных вещей порядочно накопилось за эту эпоху.

Мы с вами живем в такое время, когда можно посмотреть, и что делается в целом мозгу. В 1990 году в нашей стране был установлен первый позитронно-эмиссионый томограф (ПЭТ). В его устройстве вы, вероятно, понимаете больше, чем я.

Работает он так. В вену больного вводится меченное радиоактивным изотопом вещество. Специально подбирается такое вещество, которое накапливается в определенных местах в зависимости от той характеристики активности клеток, которая нас в данном исследовании интересует. Например, если интересует уровень активности, определяющийся потреблением энергии, то выбирают меченый аналог глюкозы – «бензина» для клеток. Оно распадается с появлением двух гамма-квантов. Кванты бегут в две противоположные стороны, и если поставить вокруг головы кольцо, которое будет их регистрировать, то можно с довольно-таки большой точностью (предельная точность 2 мм, но обычно 6 мм) определить линию, на которой находится наш меченый химический элемент. Еще один распад, и мы имеем уже точку, находящуюся на перекрестье двух линий. Конечно, на практике это сложнее, но суть именно такова.

Вот таким способом, например, с помощью кислорода (довольно-таки безвредный радиоактивный изотоп, который очень быстро распадается), оказывается возможным наблюдать, что делается с кровотоком, а соответственно и с активностью нейронов в различных участках мозга.

Вообще, мозг даже при отсутствии каких-либо раздражителей все равно имеет свою активность. И чтобы получить непосредственно реакцию мозга на какое-либо задание, из полученной активности вычитается активность мозга в отсутствии раздражений.

Этот метод дает информацию не об активности какого-либо конкретного участка мозга, а обо всем мозге, в целом. При сближении психологических проб можно выявить, какие зоны при этом активны. Например, при оставлении активной одной характеристики, скажем, речи, и, вычитая из снятых на ПЭТ показаний собственную активность мозга (снятую на нем же), мы найдем, где же находится зона, отвечающая за речь. Так же можно вычислить местоположение зон, ответственных за регистрацию звука, регистрацию смысла, и т. д. Исследования можно проводить очень прицельно, и записать, таким образом, все тонкости.

С возможностями, которые дает нам ПЭТ, мы уже в течение нескольких лет исследуем вершину мыслительного процесса – творческую деятельность. Вот тут-то нам после нашей доморощенной психологии приходится привлекать настоящих психологов для того, чтобы посмотреть, где в мозгу какая-то новая деятельность. Ведь активация той или иной зоны в значительной степени зависит от того, насколько правильно сформулировано задание и какие могут быть ответы.

Если выполняется относительно простая задача, а из нее вычитается чтение, то на томограмме высвечивается участок в левом полушарии. Если выполняется более сложная задача, а из нее опять же вычитается чтение, то в том же левом полушарии задействованы уже совсем другие участки. А можно ли увидеть проявление какой-либо активности со стороны ответственного за творческую деятельность правого полушария в этих холодных к нему психологических тестах?

Если вы сравните то, что делается в мозгу при очень сложной задаче на творчество, когда нужно построить рассказ из чуждых друг другу слов, слов разного семантического поля, с более простой (но все же не очень простой) задачей составления рассказа из близких по смыслу слов (слов одного семантического поля), то окажется, что эта дифференцирующая ситуация выявляет активность правого полушария.

Что интересного можно увидеть здесь в самое ближайшее время? Мы полагаем, что при творческой деятельности детектор ошибок (левое полушарие) должен отключаться, чтобы не мешать творчеству, хотя ему неплохо было бы проверить творчество на практический результат. Мы хотим посмотреть и уже видим все более сложную деятельность. Нам интересно, в каких условиях мозг дойдет до предела своих творческих возможностей и что ему может помочь. Но перед нами стоит задача, которую нам, вероятно, не удастся решить, потому что нет еще такого томографа, который позволял бы увидеть не только то, какая область мозга активируется при том или ином задании, а еще и посмотреть, что же в этой области происходит, получить из нее показания, которые мы раньше регистрировали с помощью электродов. То есть импульсную активность. Показать ее перестройки, то есть исследовать мозговые формы мыслительной деятельности. Конечно, если выявить зоны с помощью томографа и вставить в них электроды, можно что-то измерить, но хотелось бы посмотреть перестройку импульсных активностей. Если речь идет о фразе, то хотелось бы регистрировать не только то, плохая или хорошая в ней семантика или грамматика, а расшифровать сам мыслительный ход.

С электродами дело обстоит так: они все реже и реже используются для лечения, поскольку появляются все новые и новые лекарства. Электроды остались только при эпилепсии. Даже если бы мы могли вживить в мозг много электродов, все равно во все участки мозга мы электроды вставить не в состоянии, они тонюсенькие, а мозг все-таки – 1,5–2 кг вещества. Значит, в полной мере нельзя и регистрировать то, что происходит в мозгу с помощью электродов и с помощью ПЭТ.

Нужен новый прибор. Физики будущего, пожалуйста, создайте!

 

Ответы на вопросы

– Наталья Петровна, что бы вы нам могли посоветовать, чтобы лучше запоминать?

– Очень хорошо, что вы задаете этот вопрос не в моем возрасте, а в вашем. Надо стараться как можно меньше пользоваться записями и как можно больше запоминать. Бытует мнение, что когда вы идете к начальнику, например, неплохо бы составить на бумаге планчик, о чем с ним надо говорить. Так вот, плохо. Лучше держать это в голове. У всех есть записные книжки (у меня тоже есть), но все, что там написано, неплохо помнить наизусть. Моя сотрудница может подтвердить, что я в этом плане работаю как справочная. И это позволило мне связанно рассказать вам историю работы с живым человеческим мозгом.

– Как отдохнуть, если устал думать?

– Вы это очень хорошо знаете. Изменить деятельность. Лучше умственную на физическую, но можно умственную на другую умственную. Конечно, можно и просто сделать перерыв в мыслительной деятельности.

– Возможно ли с помощью электродов вызывать в мозгу зрительные образы?

– Простые зрительные образы, такие как свет – темнота можно вызвать и без вживления электродов непосредственно в мозг. Достаточно приложить электроды к коже. А если нужно вызвать сложный зрительный образ, то лучше этого не делать. Я борюсь против этого направления – вживления электродов в затылочную область для того, чтобы воспроизводить события реального мира с помощью раздражения серого вещества. Это может сильно повредить вещество мозга.

– Что такое сотрясение мозга и чем оно чревато?

– Сотрясение мозга бывает различной степени тяжести. Как правило, именно сотрясение мозга проходит, не оставляя никаких неприятностей в организме. Мозг как бы сидит на стволовых отделах, которые представляют собой нечто вроде стержня. При сотрясении стволовые отделы мозга меняют свое расположение по отношению к полушариям мозга. Если при этом возникли серьезные кровоизлияния, тогда состояние будет более тяжелым. Но все-таки это не самое страшное повреждение мозга.

– Как вы считаете, ребенка левшу надо ли переучивать на правшу?

– По этому поводу существует много разногласий. Я бы не стала. Правда, переучивание приводит к тому, что человек может пользоваться и правой, и левой рукой одинаково, но можно этого и не делать. Однако если вы это сделаете, тоже ничего страшного не будет.

– Правда ли, что в 1928 году академик Бехтерев осматривал Сталина и поставил диагноз паранойя?

– Понимаете, все делалось таким образом. В одной газете напечатали такую вот «красивую» историю, что Владимир Михайлович Бехтерев был у Сталина, осмотрел его, вышел и сказал: «Паранойя». Потом его пригласили в буфет, где и отравили. Дело в том, что мои родители были живы, когда умер Владимир Михайлович, и, в общем, примерно представляли себе, почему он умер. Но представить себе, что Владимир Михайлович Бехтерев, в первую очередь врач, выйдя от больного, публично сказал такие слова, мы не можем.

– Какие участки мозга отвечают за интроспекцию и рефлексию? Насколько адекватными можно считать попытки мозга объяснить собственные функции?

– Второй вопрос – очень хороший. Вроде бы нельзя с помощью мозга изучать мозг. Но все-таки, до известной степени, можно. А вот насчет рефлексии и интроспекции еще посмотрим. Еще не знаем.

– В настоящее время очень актуальна проблема наркомании. Я знаю, что Ю. И. Поляков в вашем институте занимается этими проблемами. Как мне известно, он производит криодеструкцию (разрушение клеток с помощью замораживания) в лобной части в центр наслаждений. Не бывает ли при этой операции, в связи с тем что существуют ассоциативные связи, разрушения зон, находящихся в центре?

–

Во-первых, центра наслаждения нет. Всю историю с лечением наркоманов начали Святослав Медведев и Андрей Аничков, а Поляков просто возглавляет это отделение. До этого, на протяжении многих лет работы с нами, Андрей Аничков разработал идеальный стереотаксический аппарат. То есть аппарат, чтобы попасть только в данную зону, а никак не в соседнюю. Это лучший в мире стереотаксический аппарат. Попадание совершенное, у нас это не проблема. Очень важно, что можно начинать лечение только при таком идеальном аппарате. Но дело не в аппарате. В передней поясной извилине много чего есть. Там не только зона наслаждения, там, между прочим, и детекция ошибок, и еще много чего другого. Таким образом, выключая участок в поясной извилине, можно много чего выключить, но участок, который нужно выключить, – маленький. Не только наше, но и международное наблюдение показывает, что если выключить этот участок, то человек не теряет умственных способностей. Вообще, интересно прицельнее посмотреть, что человек теряет при этой операции. Может оказаться, что у наркоманов эта зона настолько больна, что от ее выключения становится только лучше. Это одна сторона вопроса. Теперь вторая сторона: какой процент получается хороших результатов. Сейчас это 60 процентов с чем-то. Традиционная наркология дает где-то около 6 процентов. Наркологи сейчас очень ополчились на нашу операцию, и поэтому я думаю, что чем осторожнее мы будем в этом методе продвигаться, тем лучше. Но операции эти проводятся исключительно по желанию не только родителей, но и самого пациента. Если желания пациента нет, все бессмысленно.

– Не является ли полезной малая доза наркотика, которая позволяет работать пассивным областям мозга в обычной жизни?

– Вы много знаете людей, которые удержались на малой дозе наркотика? Если знаете, то поделитесь. Но обычно это преддверие или оправдание для того, чтобы употреблять наркотики. – Как действует детектор лжи?

– Детектор лжи – это прибор, регистрирующий многие физиологические показатели, в нормальной жизни не зависящие от сознательного управления. И получается так: тогда, когда человек лжет, во всяком случае, теоретически, один из этих показателей должен сработать и показать, что не все спокойно в организме, в мозгу. Но известно, что люди могут натренироваться и обманывать детектор лжи.

– Какое влияние на мозг оказывают психотропные вещества?

– Если нужно, психотропные вещества применяются, но, как правило, бывает так (я не хочу обидеть никого из психиатров), что поступает больной в больницу, его лечат психотропными веществами, а потом очень трудно разобраться, что болезнь, а что от этих веществ. Но это несчастье психиатрии. Это очень сложная наука, и для раскрытия тайн болезней мозга нужен томограф, о котором я говорила и которого еще нет. Но психотропные вещества опасны.

– Известно, что феноменальная интуиция Ньютона поражала всех своей точностью. Что такое интуиция?

– Интуиция, как мне кажется, это способность человека делать минимальное количество ошибок при решении вопроса с минимальным количеством выведенных в сознание данных. Но я здесь ничего особенно чудесного не вижу. Кстати, в науке очень хорошо сочетание интуиции и логического мышления, потому что интуиция иногда может далеко увести. Хотя это хорошая штука. —

 Иногда ты приходишь в помещение, и тебе кажется, что ты тут уже был.

– Это относится не только к помещению. Может казаться, что человека уже видел, ситуация уже была, слова уже говорились. Это феномен deja vue (дежа вю – уже видел), он связан с активацией височных долей. При родах иногда сжимается голова и повреждаются отделы височных долей, они как раз страдают больше всего, и это у многих людей не компенсировано. Поэтому бывают разного рода вещи, deja vue не самое плохое.

– Газета «Смена» писала со ссылкой на вас, что в одной из фаз сна наш мозг оказывается отключенным от организма и что он делает, пока не ясно. Что вы скажете об этом?

– Я не знаю конкретно этой публикации в газете «Смена». Но должна сказать, что я, как и многие другие, не всегда ответственна за то, что публикуется от моего имени. Иногда я об этом узнаю вот таким образом или вообще не узнаю. Бывает ли мозг отключен от тела? При очень глубоком сне бывает, что мозг как бы отключается, но не полностью, потому что если мозг полностью отключится, то ни сердце не будет биться, ни дыхания не будет.

– Правда ли, что умственные способности мозга работают на пять-десять процентов? Можно ли повысить работоспособность?

– Дело в том, что у мозга есть аппарат тренировки. На каждое новое событие, на каждое изменение ситуации, такое, как изменение освещенности, изменение звукового окружения и так далее, мозг реагирует общим возбуждением. Происходит активация мозга, а дальше в коре остаются работать только действительно заинтересованные структуры. И, наверное, чем меньше таких заинтересованных структур, тем лучше. Но откуда взяты эти цифры – 5–10 % – совершенно неизвестно. Так же, как цифры вообще по мозгу, по количеству нейронов и так далее, потому что сосчитать все это очень трудно. Это все приблизительные цифры. И дело в том, что я как раз сказала – хороший мозг работает минимумом своих возможностей. Нужно ли активировать мозг? Мозг так устроен, что если нужно, он сам активируется и будет задействован почти весь, но, как правило, это уже патологический случай. Подкорка обычно вся задействована и активна, а кора – очень избирательно.

– Есть ли отличие в работе женского и мужского мозга?

– В общем, есть. И надо сказать, что это статистически тоже проявляется. Например, женщин композиторов и женщин очень хороших художников не так много. И в Академии наук женщин не очень много, но это может уже засилье мужчин.

– Что вы могли бы сказать о сновидениях, а также о вещих снах? У меня было несколько вещих снов.

– Действительно, вещие сны бывают, но я думаю, что здесь происходит то же самое, что с интуицией. Есть какие-то раздражители и факты, на которые вы не обращаете внимания, которые в сознание вы не выводите. У меня были очень сильные вещие сны, но когда я о них думала очень подробно, то пришла к выводу, что, может быть, что-то было такое, на что я не обратила внимания, и после этого увидела это во сне. Такая вещь возможна, так что если бывают такие сны, то ищите, что вы могли знать заранее. Но иногда это бывает трудно.

– Есть люди, обладающие феноменальными способностями к счету и запоминанию. Часто другие функции мозга работают хуже. Как объяснить этот феномен?

– Да, есть такие люди, которые считают очень здорово. Мне кажется, что это люди, которые очень хорошо решают математические задачи. Но быстро – это получается потому, что мозг работает в другом режиме времени. Дело в том, что наш режим времени, по которому мы живем, – это адаптивный режим времени, наиболее удобный на нашей планете. А мозг может работать в разных режимах, что, в принципе, доказывается не только счетом. Счетом как раз это не доказывается, а доказывается ситуациями, когда человек попадает в экстремальные условия. Бывает так, что за секунды он буквально продумывает всю жизнь, видит ее.

– Что представляет собой самогипноз и как он влияет на работу мозга?

– На четвертом курсе Медицинского университета люди, как правило, начинают увлекаться гипнозом. И очень мало кто позволит себе не гипнотизировать. И мне кажется, что гипнозом можно пользоваться только в лечебных целях, а самогипнозом нельзя лечиться. Гипнозом широко пользоваться не стоит потому, что это все-таки навязывание со стороны чьего-то чужого мозга. Те, кто видели сеансы мягкого гипноза, знают, что действительно очень много чего можно навязать. Кстати, считается, что нельзя навязать что-то, что имеет запрет в сознании человека. Например, нельзя навязать убийство. Но я не уверена в том, что в хорошо обставленной ситуации гипноз не может на такое подвигнуть. Так что, если где-нибудь в зале будут вам показывать гипноз, воздержитесь от того, чтобы быть подопытным.

– А можно узнать, что такое гипноз? Известна ли его природа?

– Теорий по гипнозу много. Что такое гипноз, я бы не взялась объяснять. Я могу объяснить этот вопрос студентам, если им нужно было бы сдавать экзамен. Это влияние одного человека, подчинение им себе другого человека. Мне кажется, что детектор ошибок имеет к этому отношение, видимо, при гипнозе он отключается, и человеку можно все что угодно навязать.

– Из чего состоит мозг?

– В основном из воды. Но в том числе и из клеток.

– Возможно ли такое, как в фантастических рассказах: в мозг вживляются чипы и даже компьютеры, и возможно ли записывать информацию в мозг?

– Это трудная история. Когда мы начали работать с вживленными электродами, в мире было к этому очень полярное отношение. В том числе говорилось, что все это очень страшно. Тогда думали, что можно вводить информацию в мозг. Но, пока не расшифрован код мысли, пока мы точно не знаем, как формируется конкретная мысль, ввести такую штуку можно, только она ничего существенного не даст, потому что нет языка, на котором этот чип будет общаться с мозгом.

– Наталья Петровна, ведь можно пойти не цифровым путем, а аналоговым. Взять сигнал одного мозга, желающего что-то, и записать его в другой мозг. Будет ли мозг реагировать на такой сигнал?

– Мы взяли сигнал из одного мозга. О чем мы взяли сигнал, совершенно непонятно. Например, мы взяли сигнал из того места, которое отвечает за творческую деятельность. Но вы не можете взять сигнал, рассказывающий непосредственно о конкретной деятельности. То есть вы эту конкретную деятельность пока не расшифровали. Вы не можете ее изъять оттуда. Вы можете только электрической стимуляцией активировать участок мозга. Делается вот что. Берется энцефалограмма и в соответствии с собственными ритмами и ритмами другого человека вводится электрическая стимуляция. Здесь можно изменить настрой человека, но это без того, чтобы этот человек понял, что именно другой человек думает.

– Как мозг развивается и какие преграды есть для развития способностей мозга человека?

– Если вы ничего особенного не будете делать с ребенком, но если он живет в человеческой среде, то мозг будет развиваться. Если же вы будете специально развивать ребенка, мозг будет развиваться лучше. Можно ли сделать человека гениальным? Можно обеспечить человека очень большим запасом знаний, сделать очень эрудированным, а гениальным – нет. Гениальным надо родиться. Это, с моей точки зрения, особая генетика и особое развитие. Очень быстрое. Были случаи, когда дети были вне человеческого общества, и, я должна с грустью сказать, в нечеловеческих условиях. Такое бывает чаще, чем случаи, как с Маугли. Через какой-то период времени, к какому-то возрасту человек не может стать человеком. Получается так, что уже речь невозможна. После какого возраста человек не может стать человеком? Называют двенадцать лет и более ранние сроки. Ну, вероятно, кому как повезет. И еще зависит от того, каков был этот период. Обычно, если человек живет в нечеловеческих условиях, в первую очередь его очень плохо кормят. И если не дают ему определенное количество белков, то мозг может очень пострадать.

– Что такое сновидение? Правда ли что сновидение видится в последнюю фазу перед тем, как проснуться? Вредно ли во сне осознание, что это сон?

– Я просто не знаю, вредно ли осознание, что это сон. Я знаю, что бывает такая штука. Очень хочется проснуться. И очень трудно проснуться от кошмара. Просто если сон сам по себе очень неприятный, конечно, это неприятно. И важно попытаться понять почему. Иногда неприятный сон – это отражение непорядка во внутренних органах. А правда ли что это в последние секунды? Ну, что значит – в последние секунды? У сна есть цикл. И в определенные фазы цикла считается, что бывает больше сновидений или вообще не бывает (так называемый быстрый сон).

– Правда ли, что мозг работает по принципу «есть сигнал – нет сигнала»?

– Смотря, в каком смысле. Бывает так, что человек лежит в полной тишине, лишенный всякого рода раздражителей, и все-таки думает.

– Почему болит голова?

– Это серьезный вопрос. Дело в том, что головная боль – это очень неприятная штука и с ней очень трудно бороться. Голова болит чаще всего не от того, что переутомлен мозг, а от неудобной позы, от того, что сосуды не в очень хорошем порядке. Надо искать каждый раз отдельную причину. Есть такие головные боли, с которыми практически почти не справиться. Вернее, сейчас есть препараты, которые подавляют эти головные боли и не подавляют умственные способности, но они довольно-таки ядовиты, много принимать нельзя.

– Как легче сосредоточиться? Как можно судить о мозге по виду, без воздействия на него?

– А как вы предполагаете судить о мозге по виду? А вот как можно сосредоточиться – все-таки лучше не очень переутомляться перед тем, когда вам надо сосредоточиться. Сосредоточение – это довольно большая работа. Спокойное бодрствование – это очень большая работа передних отделов мозга. Так что лучше сосредоточиться после небольшого отдыха.

– Зависит ли любовь от мозга?

– Еще как зависит. Любовь, с точки зрения мозга, – это что-то похожее на невроз, что-то имеющее и анатомическую, и биохимическую основу. А отсюда вполне существовали и могут существовать приворотные и отворотные зелья. Это химия.

– Как вы относитесь к гипотезе об основополагающем значении развития мозга в младенчестве для умственных способностей человека?

– Об этом я уже говорила, что в младенчестве лучше развивать мозг, чем пускать это дело на самотек. Правда, делать это надо в зависимости от состояния ребенка. Хорошо чередовать физическую нагрузку и умственную. Надо научить мозг быстро переключаться.

Тут надо сказать две вещи, про которые забыли. Сейчас папы и мамы, как правило, не мучают гостей стихами своих детей. Раньше бывало так. Стоило гостям собраться, как родители говорят: «Вы знаете, наш ребенок выучил новый стишок. Послушайте его». И выходил ребенок. Иногда путался, иногда не путался. Гости аплодировали, а уже потом бежали к столу. Потом это как-то ушло. И ушло совсем. И ребенка не стали учить стихам, и, в общем, повредили ему память. Это тренировка самого тонкого механизма памяти – считывания. Этот вид памяти тренируется при заучивании не только стихов. Вот второе, что, в общем, ушло совсем. Сейчас из школ почти изгоняют математику. Вот уж пострадает тогда мозг как следует! Потому что, несмотря на то что есть счеты, компьютеры, калькуляторы, нужно, чтобы мозг сам тоже тренировался. Нужно, чтобы человек умел считать в уме, чтобы много запоминал. Между прочим, мозг любит работать в легком режиме. Бывает, ставят диагноз энцефалопатия. С ребенком что-то происходит, а вот что – не ясно. Звучит довольно страшно. Поэтому с каждым ребенком надо разбираться, искать ему специалистов. Вообще, родители очень ответственны за своих детей: и за то, как они их воспитывают, и как их лечат. Главное – не перелечить.

– Что такое амнезия? Чем это можно объяснить?

– Амнезия – это потеря памяти. Она бывает разная. Дело в том, что сейчас по телевидению описаны случаи, что ходят люди по нашей земле и ничего о себе не помнят. Можно ли такую штуку вызвать? Думаю, что какой-то химией можно. Вообще говоря, некоторые алкоголики допивались до того, что у них полностью страдал какой-нибудь вид памяти. И ответственны за это были особые образования в мозгу.

В связи с этим вопросом Ж. И. Алферов рассказал такую историю:

– Известный украинский физик и академик Браудэ довольно-таки недавно получил не очень сильный инсульт, и с течением времени двигательные функции у него восстановились практически полностью. Но осталась невосстановленной речь, она была очень сильно заторможена. Потом, спустя какое-то время, он попал в автомобильную катастрофу и получил сильное сотрясение мозга. К нему полностью вернулась нормальная человеческая речь, и благодаря вот этой катастрофе он полностью оправился от тяжелого инсульта.

– Жорес Иванович, я вас очень люблю и очень ценю, но должна сказать, что это не способ лечения. Вы знаете, примерно такое же воздействие оказывает электрошок мозга. Электрошоком лечат шизофрению. Правда, не всегда успешно. Но на самом деле это страшная штука. А вылечился академик Браудэ вот почему. Бывает, даже ребенок очень долго не может начать говорить, не говоря уже о людях с травмированным мозгом. При травме бывает, что речевые центры не повреждаются, но они по той или иной причине не функционирует. При этом люди могут заговорить и вот воспользуются случаем, заговорят в такой экстремальной ситуации.