Станки без станочников

Теперь попробуем представить, как будет выглядеть техника будущего.

Почему просто техника, а не стандартная техника? Ведь мы все время говорили о стандартизации. Да потому, что к началу следующего тысячелетия нестандартных машин вообще не будет.

Не только сами машины или агрегаты, каждая деталька будет к тому времени стандартизирована. А это значит, что из таких деталей можно будет сделать все, что душе угодно. Но не будем спешить, Познакомимся с заводом будущего. Ведь и много лет спустя они точно так же, как сейчас, будут выпускать все необходимые человеку вещи. Так что задача у них не изменится. Зато изменятся сами заводы. Итак, приоткрываем дверь в будущее…

Нас встречает изумрудная зелень молодой листвы. Где-то рядом плещется фонтан. Птицы, не боясь человека, перелетают с ветки на ветку. Вот так так, собирались на завод, а попали в парк. Все же пройдем по асфальтированной дорожке дальше, туда, где сквозь ветви деревьев просвечивают какие-то строения.

Мы выходим на большую поляну с аккуратно подстриженной травой. В центре ее возвышается красивое белое здание из какого-то неизвестного нам материала. Это явно не камень и даже не бетон, а скорее что-то похожее на пластмассу.

Какой-то слабый звук заставляет нас обернуться. К дверям здания почти бесшумно приближается большая машина. Странно, где же у нее водительская кабина? Ее нет! Машиной управляет автомат, и как ловко! Слегка притормозив, она подходит вплотную к двери, и та вдруг открывается сама по себе. Машина исчезает в дверном проеме. А нельзя ли и нам войти в здание? Но как это сделать? Не видно ни проходной, ни привычного вахтера в синей фуражке. С опаской мы приближаемся к двери, и вдруг она распахивается перед нами. Мы оказываемся в огромном цехе. Справа, у стены, стоит машина, которую мы только что видели. Так это грузовик! Тент, закрывавший его кузов, откинут. Под ним ровными рядами лежат тяжелые заготовки. Подъемный кран подцепляет их по нескольку штук и опускает в большой бункер… Нигде не видно рабочих, все делают автоматы. Кран работает так же, как грузовик, без крановщика, сам по себе. Из бункера заготовки подаются на автоматические поточные линии.

И начинается работа! Болванку строгают, режут, пилят станки, и, когда она доходит до конца линии, это уже не болванка, а сложная деталь. На линиях тоже никого не видно. Неужели здесь совсем нет людей? «Посетителей просим пройти на операторский пункт». Металлический голос, внезапно вырвавшийся из динамика, заставил нас вздрогнуть, и тотчас на стене, рядом с нами, вспыхнула красная стрелка с надписью «операторский пункт».

Мы идем в направлении, указанном стрелкой. Доходим до угла. Куда же идти дальше? На стене вспыхивает следующий указатель. И так все время, пока мы не доходим до широкой винтовой лестницы, поднимаемся по ней, попадаем в просторную комнату. Здесь звучит тихая мелодичная музыка, воздух прохладен, несмотря на то, что в цехе и на улице жарко. Из-за большого пульта, заполненного приборами, поднимается мужчина. Другой сидит за пультом управления в конце комнаты. Подойти к нам он не может, потому что занят вычислениями. Мы просим оператора рассказать о заводе.

— Наверное, вам интересно было бы все посмотреть, — говорит оператор. Не дожидаясь ответа, он нажимает переключатель, и на большом экране, похожем на телевизионный, появляется цветное изображение. Оно настолько четкое, что, кажется, мы смотрим не на экран, а в открытое окно. Вот шелестит листва парка, а на его фоне возвышается такое же великолепное здание, как и то, в котором мы находимся. Потом появляется другое, тоже очень красивое. Каждое из них неповторимо, но, как поясняет оператор, собраны они из унифицированных элементов. Заводские изящные цеха, корпуса, зелень и фонтаны сливаются в великолепный ансамбль. Это завод будущего.

Да, наверное, приятно работать на таком заводе! Потом оператор снова щелкает переключателем и показывает нам цеха изнутри. В то, что происходит затем на экране, трудно поверить. Огромная автоматическая линия вдруг начинает распадаться на отдельные части — вот они повисают в воздухе, поддерживаемые невидимыми опорами. Автоматическая линия, только что бывшая реальной и осязаемой, вдруг распалась на кусочки, как рисунок в калейдоскопе. Прошло совсем немного времени, и она начала собираться. Огромные агрегаты и узлы поменьше складывались уже в другом сочетании, и перед нами появился новый «рисунок калейдоскопа», такой же зримый и реальный, как первый. Так значит, линия состояла из стандартных агрегатов и была самокомбинирующейся, то есть она по команде могла перестраиваться.

— Сейчас начнем выпуск новой продукции.

Оператор снова нажал какие-то кнопки, линия ожила. Теперь она делала уже другие детали, совершенно не похожие по своей конструкции на предыдущие.

— Эти детали тоже стандартные, так что и из них, в свою очередь, можно будет собрать любые машины.

Но где же все-таки рабочие? Куда они делись?

— Они перед вами, — улыбнулся оператор. — Это мы. — Оказывается, следующую смену операторы будут заниматься наладкой и регулировкой машин. Конечно, не с помощью гаечных ключей и отвертки — хотя и они сохранились, но употребляются теперь только в исключительных случаях. В наладке и регулировке оборудования завода людям будут помогать роботы и автоматы.

— Так что же, рабочих теперь нет? — с недоумением спрашиваем мы.

— В прежнем понимании слова нет. Так же, как нет и инженеров, тоже в прежнем понимании слова, — поясняет оператор. — Эти две профессии слились. Инженер овладел навыками рабочего, а рабочий — знаниями инженера. Иначе теперь нельзя.

Как ни интересно на заводе будущего, однако вернемся поближе к нашему сегодняшнему дню.

 

Чистый автомобиль

Уже сейчас очевидно, что не только заводы станут со временем иными. По-видимому, должен будет измениться и транспорт. В первую очередь автомобильный.

Еще недавно люди во всех странах радовались достижениям мирового автомобилестроения. Автомобиль все любили и уважали. Но в последние годы у него появилось много противников. Как только его не называют: «бензиновым чудовищем», «отравителем атмосферы» и т. д. В журналах и газетах все чаще появляются статьи, требующие ограничить автомобильное движение в городах. Как показали опросы общественности, даже американцы, которые шага сделать не могут без автомобиля, и те согласны пересесть в автобусы, лишь бы не вдыхать отработанные автомобильные газы и не простаивать часами в автомобильных «пробках». Что и говорить, двигатель внутреннего сгорания оказался слишком вредным для окружающих, слишком шумным и беспокойным. И это даже в том случае, когда он вполне исправен. А приходилось ли вам когда-нибудь слышать, как вспыхивают бензиновые пары в карбюраторе или глушителе автомобиля? Это настоящие взрывы, заставляющие прохожих шарахаться в стороны.

Так что, бензиновый мотор, а значит, и существующий автомобиль не имеют будущего? Многие специалисты склонны считать так. Тогда что же придет на смену автомобилю, состоящему из бензинового мотора, ходовой части и рулевого управления?

Прежде чем ответить на этот вопрос, вспомним его историю. Первые причудливые экипажи XVIII века, которые, собственно говоря, и были предшественниками современных автомобилей, оснащались паровыми двигателями. Такими же, как у паровоза, только поменьше. Как это ни странно, но взоры инженеров-автомобилистов сегодня с надеждой обращены на паровой автомобиль. Тот самый, который был забракован историей. Оказывается, он имеет много преимуществ перед существующими. Ведь ему не нужна коробка передач, без которой современный автомобиль даже не сможет сдвинуться с места, карбюратор и глушитель, в котором иногда случаются ужасные взрывы, не нужен ему стартер для запуска двигателя и еще многие другие детали, без которых автомобиль не может обойтись. А что самое главное — паровой двигатель не загрязняет воздух! Многие представляют себе «паромобиль» неуклюжим, тяжеленным и маломощным.

Но химик Хоусик и механик Гиббе из американского города Гринеборо (штат Северная Каролина) доказали, что это не так. Созданный ими паровой двигатель невелик по размеру и вполне пригоден для автомобиля, к тому же он развивает мощность в 1000 лошадиных сил. А это удается далеко не каждому бензиновому мотору.

Если конструкторам удастся сделать паромобиль достаточно дешевым и практичным, тогда вместо стандартного автомобиля во всем мире появятся стандартные паромобили.

Почему мы называем стандартными все существующие сейчас автомобили? Ведь они все разные — нельзя же сравнивать «волгу» и «запорожец»? Можно. Потому что они отличаются только размерами. Но каждый имеет мотор с коленчатым валом, поршнями, цилиндрами, запальными свечами и еще многими, многими другими деталями. Так что принцип их действия стандартен. То же самое и с паромобилем. Его схема тоже стандартна. Вот почему мы вправе говорить о стандартной конструкции машины.

Другой претендент на место, занимаемое сейчас двигателем внутреннего сгорания, — электрический двигатель. Во многих странах ведутся напряженные поиски наилучшей конструкции электромобиля. А кое-где они уже созданы.

Не так давно жители Калининграда были удивлены появлением в их городе непривычных автомобилей. Внимание привлек даже не их странный внешний вид, а то, как они работали.

Вот водитель подошел к аккуратному автомобильчику, сел за руль. И тотчас машина плавно тронулась с места, не нарушив тишины улицы скрежетом стартера, не оставив за собой облака дыма и гари. Словом, прекрасная машина. Казалось бы, хоть сейчас начинай ее серийное производство. Но вот беда — пока энергии аккумуляторных батарей, которые приводят машину в движение, хватает всего на один рабочий день. Во всем мире исследовательские институты и лаборатории бьются над созданием такой батареи, которая была бы мощной и в то же время достаточно дешевой. Пока что создать ее не удается.

Но можно не сомневаться, что в конце концов она будет создана, и тогда на смену шумным, чадящим бензиновым автомобилям придут безвредные и очень удобные электромобили. Вот тогда и вступит в силу международный стандарт, запрещающий использование бензиновых моторов.

 

Подводные корабли

Не останется прежним и водный транспорт. Задумывались ли вы над тем, почему обитатели моря не любят высовываться из воды, почему плавают под водой? Из 25 тысяч видов глубоководных морских существ нет ни одного, которое бы предпочитало передвигаться по водной поверхности. Наоборот, все они норовят забраться поглубже.

Почему они это делают, не трудно понять. Попробуйте проплыть десяток метров в шторм. Вы почувствуете сильную усталость. Если тот же путь проделать под водой, усталость будет значительно меньше. Подсчитано, что, плавая по поверхности воды, корабли большую часть своей энергии расходуют на борьбу с волнами. В любую минуту на судно, плывущее в открытом море, может налететь ураган. Огромные валы двинутся на судно.

А между тем всего лишь в нескольких десятках метров от поверхности царит нерушимый покой. Мирно пасутся косяки рыб, как прозрачные абажуры висят над темной бездной медузы.

Если бы корабль мог идти под водой, никакой шторм не был бы ему страшен. Но с какой бы скоростью двигались суда под водой, наверное, не быстрее черепахи? А известно ли вам, с какой скоростью идет под водой меч-рыба? Она развивает скорость до 130 километров в час! Иногда, нападая на корабли, меч-рыба легко пробивает обшивку своим мечом. Не рыба, а настоящая торпеда!

Многие ученые и инженеры-кораблестроители считают, что будущее — за подводными кораблями. Естественно, что вслед за созданием экспериментальных торговых подводных кораблей начнут строиться стандартные, серийные корабли. Как их назовут? Может быть, по аналогии с подлодками — «подсуда»?

 

Как сделать звездолет?

Немало нового произойдет и в авиации. Известный советский авиаконструктор Р. Л. Бартини считает, что до 2000 года или даже дольше будет продолжаться строительство самолетов стандартной схемы, состоящей из крыла, фюзеляжа, оперения, силовой установки.

Ну, а что же будет после 2000 года? В третьем тысячелетии нашей эры? Появится совершенно новый тип самолета. Он будет садиться не на привычные колеса, а на подушку — только, конечно, не на пуховую, а воздушную!

Современный сверхзвуковой самолет за считанные часы может достичь едва не любой точки земного шара. Штурвал влево — одна страна, штурвал вправо — другая. Вроде бы такой самолет свободен, как птица, может лететь в любую сторону. Но птица может сесть где угодно. Хоть на каменистом поле, хоть на огороде. Самолету же нужна отличная взлетная полоса. Все взлетно-посадочные полосы мира составляют едва одну миллионную часть земного шара. Так что лететь он действительно может куда угодно, а вот сесть — нет. Поэтому остро необходим такой самолет, который не нуждался бы в бетонированных аэродромах. Вот таким-то «всеаэродромным» самолетом и является «подушечный». Ему безразлично, где садиться: на скошенном лугу или на колхозном поле.

Но все же самой ошеломляющей новинкой, по-видимому, станет межпланетный ракетный двигатель, если, конечно, ученым удастся создать его до конца века.

Современные ракеты, выводящие на орбиту искусственные спутники Земли и доставляющие астронавтов на Луну, конечно, хороши. Но для путешествий за пределы солнечной системы они, к сожалению, не годятся. Ближайшая к нам звезда Проксима Центавра находится от нас на расстоянии в 4,27 светового года. Современная ракета, двигаясь со скоростью 20 километров в секунду, сможет достичь ее только через 66 тысяч лет! Если бы каждый космонавт мог прожить сто лет, то и тогда, прежде чем ракета достигла бы окрестностей этой звезды, должно было бы смениться 660 поколений астронавтов. А ведь нужно было бы лететь еще обратно!

Наверное, за это время на Земле уже забыли бы об экспедиции. Только корабль, имеющий скорость близкую к 300 000 километров в секунду, то есть к скорости света, мог бы обеспечить приемлемые сроки полета. Уже сейчас ученые называют двигатели, которые могли бы придать кораблю такую скорость.

Первый — плазменный двигатель. Он развивает колоссальную тягу, отбрасывая разогнанную в ускорителях плазму.

Второй — квантовый, выбрасывающий поток электромагнитных волн.

Но, прежде чем плазменный или квантовый двигатель станет обыденностью, надо усовершенствовать уже существующую стандартную технику. Ни тот, ни другой двигатель не сможет работать без атомной энергетической установки. Придется создать компактную, достаточно мощную ядерную установку. Но это еще не все. Даже современные «тихоходные» ракеты очень сильно раскаляются от трения о земную атмосферу. Что же было бы со звездолетом, с умопомрачительной скоростью рванувшимся ввысь? Он бы мгновенно превратился в пар. Значит, его старт возможен только за пределами атмосферы, например, с орбитальной станции. В Советском Союзе ведутся работы по созданию таких станций. Нет еще очень многих приборов, машин, которые понадобятся при строительстве звездолета. Вот когда они будут созданы и станут не опытным образцом, а привычными стандартными, тогда можно будет говорить и о строительстве звездолета.

 

Где ты, Аэлита?

Стандартизацию часто называют международным техническим языком Действительно, не будь мировых стандартов, техника разных стран не могла бы взаимодействовать. Возьмем обыкновенное бритвенное лезвие. Где бы оно ни было изготовлено — в Лондоне или в Стокгольме, оно обязательно подойдет к бритвенному станку, сделанному в нашей стране, потому что лезвия во всех странах выпускаются по одному международному стандарту. То же самое — контейнеры для перевозок грузов и многие другие вещи, о которых вы читали в предыдущих главах. Без стандартизации невозможно нормальное общение материальных культур народов, населяющих Землю.

Ну, а если в будущем человечество соприкоснется с инопланетным разумом, с другой цивилизацией, совершенно не похожей на нашу? Можно ли будет обойтись без стандартизации? Прежде чем ответить на этот вопрос, попробуем разобраться, насколько вероятна такая встреча.

Одни ученые доказывают, что жизнь во Вселенной редчайшее явление и что если она где-то и существует, то так далеко, что мы никогда о ней не узнаем. Другие считают, что это не так. Кто же прав?

Сторонники первой теории считают, что жизнь могла появиться только в строго определенных условиях.

Во-первых, для возникновения жизни планета должна вращаться не слишком далеко, но и не слишком близко от своего «Солнца». Если она будет очень близко подходить к светилу, все живое будет на ней выжжено. Если же она, наоборот, удалится, то на ней будет нестерпимо холодно.

Другое важное условие — масса планеты. Она должна быть не слишком большой, но и не слишком маленькой.

Среди других необходимых условий называется наличие у планеты спутника, вроде нашей Луны, положение планетной системы в Галактике, масса звезды-«Солнца» и множество других условий. Понятно, что чем их больше, тем меньше вероятность существования в космосе разумных существ. По подсчетам ученых, разделяющих эту точку зрения, вероятность возникновения жизни равна 5∙184∙10–14. Это значит, что среди десятков тысяч, даже миллионов звезд нет ни одной, на которую так же, как на наше Солнце, были бы обращены глаза мыслящего существа. Это также означает, что у нас практически нет шансов встретить кого-либо из братьев по разуму.

Другая часть ученых настроена более оптимистически. Она считает, что, как бы ни была мала эта вероятность, в бесконечной Вселенной обитает бесконечное множество развитых цивилизаций. Но если их так много, то почему же мы до сих пор ничего о них не слышали?

Представьте огромный небоскреб. Такой, что его верхушку можно увидеть, лишь высоко задрав голову. Этот небоскреб — возраст нашей Земли, равный пяти миллиардам лет. Теперь поставим на его крышу тридцатисантиметровую линейку. Ее длина будет равняться миллиону лет, в течение которого существует человечество. На линейку положим монету, ее толщина — это время существования одной культуры, например, древнегреческой. Вот мы и дошли до самого главного. Возьмем обыкновенную почтовую марку и приклеим ее к монете. Толщина марки равна периоду, в течение которого существует земная наука. Попробуйте-ка в этом небоскребе отыскать нашу тоненькую марку. Нелегкая задача. С ней неизбежно столкнулась бы инопланетная цивилизация, которая пожелала бы нас найти. Может быть, она и пыталась это сделать, но ее мощные радиосигналы-позывные застали на Земле первобытно-общинный или рабовладельческий строй, когда радиоприемников не было и в помине.

Если они не сумели нас найти, то почему нам самим не разыскать их?

Но на какие волны следует настроить сверхмощные радиотелескопы, чтобы принять голоса космоса? Вот, по-видимому, первый случаи, когда земные ученые вынуждены были подумать о межпланетном стандарте.

При чем здесь стандарт, ведь он должен быть обязательным для всех стран, а тут даже неизвестно, есть «другая» страна или нет? И тем не менее у ученых были все основания полагать, что инопланетные радисты, если, конечно, они есть, воспользуются тем же диапазоном волн, что и земные.

Дело в том, что расстояния между планетными системами чудовищно велики, поэтому принять радиосигнал в чистом, неискаженном виде очень трудно. Поэтому решили применять для космической связи короткие волны длиной от трех до десяти сантиметров. Инопланетные радисты должны были бы прийти к такому же выводу. Если бы они это сделали, налицо был бы самый настоящий межпланетный стандарт.

А пока, независимо от этого, ведутся напряженные поиски «братьев по разуму». Вот как описывает работу звездных искателей журналист Е. Скулин, побывавший в научно-исследовательском радиофизическом институте:

— Шел пятый канал. Я мельком взглянул — на лицах девушек любопытство и чуть-чуть страх. Вспыхнул седьмой глазок, восьмой, девятый… двенадцатый всплеск! Стародубцев мгновенно щелкнул фиксатором. Я вскочил вместе с ним. От Тау Кита шли сигналы!!! И второй раз на том же фильтре и канале всплеск! Ойкнул кто-то из девушек…

Мы еще раз «прошлись» по звезде. Светящиеся пунктиры недвижимы. Тау Кита молчала.

Ну, конечно же, это были помехи, те самые помехи, о которых мы с вами только что говорили. Ученым из радиофизического института пока что не удалось найти космических радистов, а вот их коллегам из Московского университета повезло больше. Они обнаружили космический объект, который со строгой периодичностью посылал в пространство сигналы.

В апреле 1960 года мощный радиотелескоп американской обсерватории Грин-Бэнк целых 150 часов принимал сигналы, приходящие из созвездий Кита и Эридана. Они необыкновенно взволновали ученых, потому что по их предположениям в этой области должны находиться планеты, очень похожие на нашу Землю. Наконец ученые Калифорнийского технологического института приняли из глубокого космоса сигналы в диапазоне нашего «межпланетного стандарта». Ученые не исключают, что эти сигналы искусственные. Чего проще, взять и расшифровать их. Но, оказывается, это далеко не простое дело.

У человека еще никогда не было случая объясниться с разумным существом, отличным от него самого. Ведь на нашей планете он один наделен разумом. Так, по крайней мере, считалось долгое время. Однако теперь этот вопрос поставлен под сомнение. За последние годы страницы газет и журналов обошли десятки статей, рассказывающих о выдающихся способностях дельфинов.

Как проверить, разумное ли существо дельфин? Как найти с ним общий язык? Сейчас над этим работают большие коллективы ученых и у нас, и за рубежом. Но, несмотря на то, что все они большие специалисты в этой области, «разговорить» дельфина пока не удается. А ведь дельфин как-никак наш, землянин. Мы прекрасно знаем его повадки, можем проводить с ним целые дни и все же ни понять дельфиний язык, ни обучить его человеческому не удается. Теперь вы понимаете, как трудно расшифровать те обрывки межзвездных радиосигналов, которые удалось услышать нашим и зарубежным ученым. Значит, нужен какой-то новый, стандартный, понятный всем обитателям Вселенной язык. В основе этого языка должна лежать чистая логика цифр. Еще в 1896 году К. Э. Циолковский предлагал посылать в космос световые сигналы через правильные промежутки времени, причем эти сигналы должны были выражать отчетливые арифметические действия. Эта идея Циолковского была развита голландским математиком Г. Фройденталем. В 1960 году он выпустил в свет первый том своего труда «Линкос» о космической лингвистике. Так что нам не долго осталось ждать, возможно, уже в самом недалеком будущем стандартный межпланетный язык начнут изучать астрономы и космонавты.

Однако язык — это лишь самое начало. Если в будущем у человечества установится контакт с инопланетной цивилизацией, понадобится срочно создать целый ряд новых межпланетных стандартов. На источники энергии, на промышленные изделия, на способы передачи информации. Иначе между нами не наладится хорошего взаимовыгодного обмена. Предположим, что инопланетяне заинтересуются нашими кибернетическими машинами, а люки их звездолетов окажутся слишком узкими для того, чтобы внести в них эти машины, или им понадобятся земные лекарства, а упаковка наших порошков и таблеток такова, что не сможет выдержать межзвездный прыжок. Значит, придется ввести стандарт на габариты электронных машин и на упаковку лекарств, чтобы наши новые друзья смогли ими воспользоваться. Конечно, сейчас все это звучит неправдоподобно. Вопросы межпланетной стандартизации занимают пока лишь авторов и читателей научно-фантастических произведений. Вот небольшой отрывок из книги американского писателя Э. Нортона «Саргассы в космосе». Ее герои вступили в единоборство с шайкой космических пиратов. Оказавшись в дебрях далекой планеты, они пытаются разобраться в следах краулера (вездехода), оставшихся на влажном грунте.

«— У стандартного краулера должно быть четыре-два-восемь, — сказал он наставительно. — У ракетного кара — три-семь-восемь. У броневика — пять-семь-двенадцать.

Сами по себе эти числа мало что говорили Дейну, но он понял, что имеет в виду Камил. Весь машинный парк в пределах Федерации был полностью стандартизирован. Это позволило унифицировать запасные части в ремонтных мастерских на разных планетах. Али назвал параметры трех главных типов неземных механизмов, которые использовались на большинстве планет, входящих в Федерацию. Впрочем, броневик, оборудованный лучеметом, был боевой машиной и применялся, как правило, только военными и полицией, если не считать первооткрывателей, которые использовали лучемет, чтобы пробивать просеки в непроходимых лесах или зарослях джунглей».

Как видите, Э. Нортон уверен, что стандартизация вместе с человеком шагнет за пределы Солнечной системы, и, конечно, она будет необходима при общении с обитателями других миров. Когда это произойдет? Ответить на этот вопрос пока трудно. Определенно можно сказать лишь то, что проблемой общения с инопланетянами всерьез занялись ученые. В конце 1971 года состоялась первая в истории человечества международная конференция по связи с внеземными цивилизациями. Ученые самых разных специальностей — астрономы, физики, биологи, историки, социологи, даже археологи — съехались со всех концов Земли в советскую астрофизическую обсерваторию в Бюракане, чтобы обсудить, как установить связь с разумными существами, живущими на других планетах. Причем, они не ограничились разговором. Конференция наметила конкретную научную программу поиска внеземных цивилизаций. Так что, возможно, недалеко то время, когда высшей формой стандартизации будет уже не международная, а межпланетная.

Однако это пока будущее, а сегодня предстоит еще очень много сделать для того, чтобы промышленные изделия, будь то тяжелые грузовики, портфели или школьные тетрадки, стали стандартными. Чтобы тетрадки хорошо размещались в портфеле, а контейнеры с портфелями — в кузове грузовика. Потому что сейчас нам нужны не только высококачественные, но и прекрасно «уживающиеся» друг с другом вещи. А чтобы их было больше, каждый из вас, на каком бы рабочем месте вы ни оказались впоследствии, должен работать и проектировать по стандарту, то есть образцово.