Несмотря на предупреждение Франклина, Уокер выбрался на шоссе 62 и поехал на север, в сторону Твентинайн-Палмс. Он размышлял, с чего ему так приспичило найти базу морской пехоты. Далеко не факт, что там будет лучше и безопаснее, чем здесь. Ее закрыли много лет назад, в рамках сокращения военных расходов. Может быть, он делает большую ошибку. Твентилайн-Палмс – это, как ни крути, окраина пустыни Мохаве. Есть ли там вода? Еда? Он случаем умом не тронулся? Стоило бы вместе с Франклинами поехать в Мексику. По ту сторону границы хотя бы сохранилась цивилизация. А вот что его ждет в пустыне, неизвестно.
Вполне возможно, смерть.
Мотоцикл летел сквозь город-призрак Моронго-Валли. Бен убеждал себя, что ехать в Твентинайн-Палмс ему подсказало чутье. Он всегда доверял интуиции. Профессор Шульман говаривал, что когда за спиной захлопывается одна дверь, впереди всегда открывается другая, ее только надо увидеть. Обычно так и бывало. Чутье исправно подсовывало Бену новые возможности. Мысли о пустыне Мохаве почему-то вызывали положительные эмоции. Вдруг там собираются военные, надо проверить.
На шоссе 62 практически не было машин. Уокер разогнался до пятидесяти миль в час. Горы Литтл-Сан-Бернардино остались по правую руку. Как бы ни лихорадило страну, земля оставалась все той же. Вид открывался восхитительный. Уокер всегда поражался красоте пустынь и гор Калифорнии. Неподалеку отсюда был внушающий благоговение национальный парк «Джошуа-Три». Подростком Бен пробовал там лазить по скалам. Сорвался и сломал руку. До последнего времени его нельзя было назвать матерым туристом.
Ближе к полудню Уокер остановился в обезлюдевшей деревеньке Джошуа-Три. С отъезда из Палм-Спрингз ему не встретилось ни души. Дурной знак. Похоже, зря он рассчитывает на Твентинайн-Палмс.
Бен перелил бензин из дареной канистры в бак «Спитфайра». В очередной раз перекусив хлопьями и запив их водой, он снова двинулся в путь. Вода – основная проблема. Оказалось, телу нужно куда больше жидкости, чем он рассчитывал. Хоть в январе и не должно быть так жарко, но это пустыня. По ночам здесь царит зимняя стужа, а днем – испепеляющая летняя жара.
Через час он достиг Твентинайн-Палмс. Сердце оборвалось. Вокруг – ни души. Похоже, этот город обезлюдел задолго до прихода корейцев. Бен колесил на «Спитфайре» по улицам, высматривая признаки жизни, и не находил. К востоку отсюда расположена индейская резервация, поселение индейцев мишен в долине Коачела. В девяностых годах XX века индейцы-чемеуэви придумали открыть казино на границе резервации со стороны Палм-Спрингз, в Кабезоне. На въезде через Твентинайн-Палмс стоял КПП. Интересно, что творилось в резервациях, пока в стране бушевал экономический кризис? Вряд ли им хорошо жилось. Неудивительно, что пришлось строить стену.
Уокер подъехал к стальным воротам и выключил мотор. Постучался.
– Есть тут кто-нибудь? – крикнул он.
Тишина. Только ветер гудит.
Он снова постучал в ворота. В них не было ни переговорного устройства, ни окошка, ни щели для почты. Вылитая крепость. А может, крепость и есть.
Бен собрался было ехать прочь, когда сзади раздался выстрел. В асфальт слева от мотоцикла ударила пуля, до чертиков перепугав Бена. Спрятавшись за «Спитфайром», он выглянул и увидел на мостках поверх ограды американского аборигена. Винтовка в его руках смотрела точно на Уокера.
– Уходи! – крикнул индеец.
– Стойте! Я друг! Мне надо… – поднял руки Уокер.
Снова раздался выстрел. Пуля ударила в асфальт совсем рядом.
– Да хрен с вами, – сказал Бен и сел на мотоцикл. Отъезжая, обернулся и увидел, что индейцев стало трое. Надо думать, они уже хлебнули горя с бандами байкеров и решили белым людям сразу давать от ворот поворот.
Уокер не винил их.
Им овладело уныние. Бен поехал на северную окраину, к заброшенной базе морской пехоты. Если это тупик, непонятно, что делать дальше. Вернуться в Палм-Спрингз у него не хватит бензина.
– Ты в жопе, Уокер, – сказал он вслух.
На выезде на шоссе 62 он свернул на север. Древний, изрисованный подростками указатель показывал, что впереди, в трех милях, находится Наземно-воздушный центр подготовки морской пехоты Твентинайн-Палмс. Вдавливая педаль, Бен мысленно скрестил пальцы. Но легко проехать последние километры ему было не суждено. Глядя на запад, он увидел на шоссе черные кляксы, плывущие в мареве.
Машины. Приближаются.
Непонятно, то ли кричать и размахивать руками, то ли прятаться в кустах. Уокер достал бинокль.
Мотоциклисты. Банда отморозков.
Один из байкеров показал в его сторону. Отряд набрал скорость.
Бен матюкнулся, развернул мотоцикл и рванул назад в город. Проезжая мимо домов, он высматривал двор, где нет забора. Подходящий вариант подвернулся в конце квартала. Бен заехал за дом, выключил двигатель и стал ждать.
Гул моторов нарастал. Должно быть, они заметили, в какой район он свернул. Уокер стиснул зубы. Сердце бешено стучало в груди.
Он слышал, как банда едет мимо его убежища. Байкеры весело орали, но их крики заглушал рев мотоциклов.
Бен не мог определить, стоят ли они на одном месте или едут мимо.
Чего застряли? Валите прочь!
Рев потихоньку смолк, и Уокер облегченно выдохнул. Проехали мимо! Можно рвануть на военную базу.
Не успел он выкатить мотоцикл на улицу, как снова услышал приближающийся рев моторов. Уокер слез со «Спитфайра». Прятаться было негде, бежать некуда. В руке у него появился кухонный нож.
Вот ты какой, абсолютный ужас…
Мотоциклы ревели буквально за углом здания. Его нашли.
Во двор заехало четыре серьезных машины – пара «Харлеев», «Кавасаки» и «Триумф». Семеро человек, четыре водителя и три пассажира, улюлюкали, как индейцы, окружающие фермерскую повозку.
Хана. Меня убьют.
Байкеры выключили моторы и слезли на землю. Все были одеты в кожаные жилетки. С Беном заговорил тот, что ехал один, лысый качок с ковром татуировок на голых предплечьях.
– Хреновые у тебя колеса, – сказал он, обходя «Спитфайр». – Сколько лет этой консервной банке?
Уокер сглотнул, но ответил как можно тверже.
– Шестьдесят седьмого года выпуска.
Байкер ткнул в канистру Франклина.
– Бензин есть?
– Нет. Только в баке немного.
– Деньги?
– Чуть-чуть.
– Вода? Еда?
Уокер снял рюкзак и бросил на землю.
– Вот все, что есть. Посмотри сам.
Лысый вожак повернулся к банде.
– Чувачок, по ходу, самый умный. – Он посмотрел на Уокера. – Ты, типа, самый умный?
Уокер боялся до потери пульса, но словами ухудшить свое положение он уже вряд ли мог.
– Как ни крути, интеллект не скроешь.
Лысый байкер хрюкнул.
– Еще и клоун! – Подцепив рюкзак, лысый швырнул его дружку. Содержимое посыпалось на землю. Бандиты забрали воду, остатки хлопьев, всякие полезные штуки. Вожак отцепил ящик с инструментами, заглянул внутрь, удовлетворенно кивнул и прицепил его назад к «Спитфайру». Спальник трогать не стал.
– Где ключи?
Желудок Бена ухнул в пятки.
– В кармане.
– Отдай вон Шельме. – Один из байкеров, бородатый уродец, осклабился, обнажив желтые зубы с тремя провалами.
Уокер вытащил ключи и с тоской бросил бородачу.
– Выворачивай карманы.
Они забрали все. Кошелек, мотоцикл, рюкзак, инструменты, даже нож, немало их повеселивший.
– Крутой пацан, а? С таким-то ножиком!
Один из байкеров сорвал с головы Бена кепку. Другой забрал очки.
Уокер молился, чтобы его не раздели догола.
Байкеры нашли себе другое развлечение. Лысый вожак двинул Бена под дых, отчего тот сложился пополам. Шельма пнул его в лицо. Бен упал на землю. Другой байкер схватил его за рубашку, поставил на ноги и стукнул в нос. Что-то хрустнуло.
Четвертый байкер пнул его по ребрам.
Пятый – по почкам.
И еще раз по новому кругу.
Сколько он провалялся, Бен не знал. Солнце заметно опустилось, но еще не село. Он лежал на земле, где бандиты бросили его практически бездыханное тело. Болело везде. Туловище и лицо как будто пропустили через мясорубку.
Медленно, мучительно он встал на четвереньки и сплюнул кровь. Левая сторона груди болела невыносимо. Скорее всего, сломана пара ребер.
Хорошо, что он не видит свое лицо. Нос сломан, это понятно. Засохшая кровь, сопли, все как полагается. Но зубы на месте. И одежда.
И он жив.
Придерживаясь за стену, Бен встал на ноги. Отдышавшись, подошел к двери. Понятное дело, закрыто. Сил выбить замок у него не было. Подойдя к окошку, Бен заглянул внутрь. Ничего не видать.
На автопилоте Уокер обошел дом и двинулся к шоссе. Вроде бы до него недалеко. Подняв глаза, Бен увидел в небе стервятника.
Один из нас скоро пообедает…
До поворота на военную базу Уокер добирался битый час. Он шел вперед на голом энтузиазме. Скоро начнет темнеть.
Через час ему попалась заправка. Заколоченные окна и двери кто-то разукрасил граффити, а заодно пробил дверь в гараж. Бен, волоча ноги, тупо прошел мимо. Впереди уже виднелась база морской пехоты. Поверх ограды из сетки-рабицы была намотана колючая проволока. На воротах висела цепь с большим замком. Металлическая табличка гласила: «ЗАКРЫТО! НЕ ВХОДИТЬ! СОБСТВЕННОСТЬ МОРСКОЙ ПЕХОТЫ США. ОПАСНО. НАРУШИТЕЛИ БУДУТ АРЕСТОВАНЫ».
Сквозь сетку Бен увидел заброшенные постройки: казармы, столовку, что-то еще.
Как попасть внутрь? При ближайшем рассмотрении стало ясно, что перелезть забор не выйдет. Сломать замок – тем более.
Хотелось заплакать. Стукнув по ограде, Бен разразился ругательствами. Он вопил, бил руками, ногами, потом схватил камень и швырнул в табличку.
Бен медленно побрел назад в город. Но когда шел мимо заправки, его осенило.
Пробитая дверь в гараж…
Он заглянул внутрь. Темно. Но шанс есть. Дыра небольшая, однако пролезть можно.
Оказавшись внутри, Бен дал глазам привыкнуть к темноте. Взору предстала типичная мастерская: кучи покрышек, запчасти, всякий хлам.
А еще инструменты на верстаках. В ящике Бен обнаружил то, что ему было нужно.
Кусачки. Надежные.
Среди хлама нашелся фонарь, правда, с севшими батарейками. Он тоже полетел в ящик к кусачкам.
Довольный, Бен с ящиком в руках вернулся к базе.
Вырезать дыру у ворот, где ее будет видно, Бен не стал. Он залез в кусты и уже там принялся за дело. Кусачки исправно перекусывали сетку, и вскоре Уокер смог отогнуть большой кусок.
Он внутри.
Солнце практически село.
В лучшие дни база была настоящим городом, здесь жило добрых девять тысяч человек. Полигон в пустыне идеально подходил, чтобы готовить солдат к войне в Ираке, Афганистане и других засушливых районах. Кроме здоровенной полосы препятствий и «учебного городка» для огневой подготовки здесь были школы, общежития, казармы, склады, развлекательные центры и административные помещения.
Уокер нашел карту на деревянном щите и прикинул, как добраться до столовки. Та была заперта, но молоток из любимого ящика легко выбил замок. Ряды столов и скамеек предназначались, чтобы кормить пару сотен человек за раз. Кухонная утварь осталась целой и невредимой. Чисто на всякий случай Уокер повернул кран. Ничего. Включил газовую конфорку. Тишина. Он пожал плечами. Проверить-то всяко надо было.
На продуктовых ящиках вдоль стены висели замочки. Детский лепет. Снова на помощь пришел молоток. Дверцы распахнулись.
Уокер от счастья чуть не наложил в штаны.
Полки были забиты консервными банками, блестящими упаковками и бутылками с водой.
Невероятно.
Чудо в чистом виде!
Ухватив здоровенную банку свинины с фасолью, он нашарил взглядом открывашку и бросился за ней со всех ног. Срезанная крышка полетела в стену.
В банке оказалась, что характерно, свинина с фасолью.
Набив полные щеки еды, Бен вернулся к шкафчикам. Все они были полны. Ему хватит еды на много месяцев.
Такая куча еды, и вся для него! Он нашел срок годности на сублимированной говядине. Истек четыре года назад, и хрен с ним.
Уокер решил, что задержится здесь.