Следующие три дня в Лондоне мистер Читтервик провел в большом беспокойстве. С каждым днем обещание, данное им Маусу, приехать в Дорсетшир как только он узнает что-нибудь новое, становилось все эфемернее. С каждым днем его решимость исполнить обещанное таяла. Лично он считал, что ему удалось обнаружить одно, очень важное, доказательство, но, не способный видеть только одну сторону явления и не обращать внимания на оборотную, он не мог не испытывать в глубине души неприятного чувства, что это доказательство покоится на довольно шатком основании и совсем не обязательно имеет то значение, которое он ему придает. Если он прав, тогда он уже прошел значительный путь в установлении истины. Однако его личное решение проблемы хотя и подтверждало его теорию, тем не менее оставляло неразгаданным обстоятельство, которое они оба с Маусом считали главнейшим, а именно: каким образом пузырек был вложен в бесчувственную уже руку мисс Синклер.

И еще одно: может быть, он обязан повидаться с Морсби и познакомить скептически настроенного служащего Скотленд-Ярда со своими новыми идеями? Однако это лишь идеи и практически он ничем не может их подтвердить. А примет ли Морсби во внимание эти ничем не подкрепленные идеи, как бы они ни были блестящи? Мистер Читтервик сам отвечал на этот вопрос отрицательно.

Но может быть, ему надо повидаться с юристами противной стороны, представляющими защиту, и попробовать их заинтересовать своими предположениями? Мистеру Читтервику было мало что известно о данном типе юристов, но интуиция восполняла этот пробел. Представителям защиты не понравится вторжение чужака на их территорию. Они обойдутся с ним сухо, займут сугубо законоведческую позицию и — потребуют фактических доказательств. А у мистера Читтервика их не было.

Но может быть, надо все обсудить с Маусом и Джудит, хотя надежды, которые он возбудил у них, могут не осуществиться, и возложить на этих молодых людей бремя всех последующих действий? В конце концов это придется сделать. Это их проблема, не его. Тем не менее мистеру Читтервику хотелось выложить перед ними нечто более осязаемое, чем только идеи в поддержку своей теории. Большую часть этих трех дней он и провел в бесплодных поисках необходимых доказательств, раздражая многих людей не относящимися к делу, по их мнению, вопросами, и все безрезультатно. За исключением того негативного обстоятельства, что официантку, позвавшую его тогда к телефону, так и не нашли, ему не удалось обнаружить ничего в подтверждение своих идей.

Но Маус и Джудит сами явились в Чизвик на четвертое утро и потребовали от восхищенной мисс Читтервик накормить их завтраком.

Как только мистер Читтервик снова увидел Мауса и Джудит, он сразу понял, что делать, а именно: он должен ознакомить их с новой теорией о том, как было совершено преступление, но, пока она не подтвердится, скрывать, кого он считает преступником. Вот так просто все и решилось.

Таинственно намекнув им во время ленча о существенном продвижении по стезе разысканий, он, когда с едой было покончено, пригласил всех пройти в тетушкин кабинет, как место наиболее подходящее для очень важных открытий. Надо отдать должное силе воли мисс Читтервик: хотя ее распирало любопытство, на этот раз она решительно отказалась присутствовать на конференции под тем предлогом, что не желает узнавать такое, о чем придется потом пожалеть.

Мистер Читтервик, улыбаясь, посмотрел на напряженные лица своих собеседников, положил ногу на ногу, откинулся на спинку стула и откашлялся.

— После последней нашей встречи я сосредоточил особенное внимание на следующих проблемах, — начал он в несколько назидательном тоне, — на способе отравления и на том, как в руку мисс Синклер был вложен пузырек. Вы помните: в резюме, с которым я вас ознакомил накануне вашего отъезда, я выразил сильнейшее сомнение в том, что отравление произошло с помощью кофе, хотя в кофейной гуще содержалось много синильной кислоты. Я тогда предположил, что отравленные остатки кофе были попыткой обмануть полицейских. Поэтому, после вашего отъезда, я нанес визит в «Пиккадилли-Палас» с намерением задать несколько вопросов официантке, которая обслуживала мисс Синклер. Не буду подробно пересказывать вопросы. Достаточно будет сказать, что благодаря им она вспомнила о совершенно забытом ею обстоятельстве. Дело в том, что, как ей показалось, в какой-то момент она видела на столике мисс Синклер рюмку с ликером белого цвета.

— Так это же замечательно, — вскричал Маус, ударив себя по коленке, — все как вы и предполагали.

— Совершенно точно, — подтвердил, сияя, мистер Читтервик и рассказал о том, что поведала ему официантка. — Понимаете, это кое-что прояснило. Я не сомневался, что официантка действительно видела рюмку с ликером и что именно с помощью ликера было осуществлено отравление, но, как вы понимаете, из этого проистекало другое загадочное обстоятельство: кто подал мисс Синклер рюмку ликера?

Я был совершенно уверен, что это не какая-либо из официанток, обслуживающих Зал. Та самая девушка, с которой я разговаривал, извлекла из трагедии некоторое подобие… э… славы, и не сомневаюсь, что все остальные, которые могли что-то заметить, тоже не отказались бы от лавров известности. Невозможно себе представить, что такой эпизод мог начисто исчезнуть из памяти подавшей ликер. А с другой стороны, у нас на руках масса свидетельств того, что никто не приближался к столику мисс Синклер в период между уходом мужчины и моим возвращением в Зал. Вот Сцилла и Харибда проблемы.

В соответствии с информацией, полученной от старшего инспектора Морсби, его свидетели единодушно заявили, что никто не подходил к столику, и сначала этих свидетелей было четверо, а потом то же самое показали двое других, итого шесть человек. Мы можем быть вполне уверены, что они не сомневаются в правдивости своих показаний. В то же время факты доказывают, что они ошибаются. Каким же образом преодолеть это противоречие?

И мистер Читтервик взглянул на слушателей.

Слушатели переглянулись, и Маус выразил общее мнение, беспомощно ответив:

— Меня не спрашивайте.

— А я себя спрашивал, и неоднократно, — продолжал мистер Читтервик. — И сначала, должен признаться, не знал, что и сказать. И вдруг, внезапно, когда я уже уходил из «Пиккадилли-Палас», меня осенила замечательная мысль. Или, если быть совершенно точным, две разных мысли, но до того связанных между собой, что мне потребовалось некоторое время, чтобы их рассмотреть в причинно-следственной связи. Первая была такая: не могли ли все эти свидетели увидеть нечто такое, что они, так сказать, не восприняли?

И мистер Читтервик снова сделал паузу.

— Что вы имеете в виду, мистер Читтервик? — спросила Джудит.

— Что-то я не улавливаю, о чем вы, — промямлил Маус.

Мистер Читтервик, по-видимому, слегка огорчился.

— Господи, боюсь, я не совсем понятно объясняю, но это так трудно выразить словами. Но, может быть, сказать так: могли ли свидетели видеть нечто настолько обычное, что их сознание отказалось запечатлеть увиденное? Другими словами: могли ли они совершенно справедливо утверждать, что никто из клиентов «Пиккадилли-Палас» не приближался к столику мисс Синклер в течение рокового промежутка времени, и в то же время быть не правыми в утверждении, что вообще никто не приближался?

— Объясните попроще, — взмолился Маус, — я, наверное, ужасно туп сегодня.

— Вы все еще не понимаете, что я имею в виду? Ну что ж, тогда скажу прямо: предположим, это официантка подходила к столику мисс Синклер, но это явление настолько обычно для данного заведения, что свидетели, хотя прекрасно видели, как она подходит, не восприняли его сознательно и поэтому совершенно честно засвидетельствовали, что никто не подходил. Думаю, — сказал неуверенно мистер Читтервик, — что это вполне возможное объяснение.

— Объяснение очень изобретательное, — сказала Джудит, не то что недовольно, однако не совсем убежденно.

— Но разве нельзя предположить, что в конечном счете то была совсем не официантка? — спросил Маус, не зная, что и подумать.

— Разумеется, можно, и вот тут-то вступает в действие моя вторая идея. Обратите внимание, как обе эти мысли взаимно дополняют друг друга. Предположим, что убийце помогала женщина-сообщница, переодетая официанткой.

И мистер Читтервик поглядел на собеседников с горделивой улыбкой.

На этот раз заговорила Джудит. Она быстро выпрямилась в кресле и взглянула на мистера Читтервика округлившимися от удивления глазами.

— И у вас есть какое-то подтверждение этой мысли? — спросила она почти требовательно.

— Боюсь, что нет, — скромно констатировал мистер Читтервик, — но, как вы увидите далее, это очень убедительное предположение. Только подумайте, насколько оно упрощает всю загадочную ситуацию. Оно решает почти все второстепенные обстоятельства, связанные непосредственно со смертью мисс Синклер. То, что подали ликер и убрали рюмку после того, как она его выпила; то, что в пустую чашку капнули из пузырька синильной кислоты, а затем вложили пузырек в руку мисс Синклер, не говоря уж о том, что смерть наступила значительно позже ухода мужчины, и тем самым он получил возможность, если до этого дойдет, полностью снять с себя подозрения в убийстве. Да, все эти труднообъяснимые загадочные обстоятельства проясняются словно по волшебству.

— Но как вообще это можно было осуществить? Я понимаю, что с пашей точки зрения это все проясняет, но… по ведь это просто невозможно было бы сделать, то, что вы предполагаете. Как можно хотя бы на две минуты за маскироваться под официантку так, чтобы маскарад сразу не распознали? Мысль великолепная, но… — и Джудит с сожалением покачала головой.

— Но я не думаю, чтобы это было так уж невозможно, — энергично возразил мистер Читтервик. — Я долго размышлял над этой возможностью, как вы догадываетесь, и чем больше я думаю, тем этот план кажется мне все исполнимее. Только представьте, переодетой женщине вовсе не обязательно было общаться с другими официантками. Конечно все было заранее расписано по минутам или придумано нечто, что позволяло ей провести в опасной, так сказать, зоне минимум времени. Несомненно, она где-то пряталась до тех пор, пока мужчина не ушел из Зала, предварительно сообщив ей, что все в порядке и она может действовать. После этого все, что от нее требовалось, так это только принести на подносе рюмку (а что в этом странного?), подать ее мисс Синклер, подождать, пока она выпьет необходимое количество — вот это, между прочим, был единственный опасный момент, — затем убрать рюмку, вложить пузырек в руку мисс Синклер и сразу же удалиться. Что может быть проще? Да, согласен, проделать это в меньшем заведении было бы труднее, но в «Пиккадилли-Палас», даже не принимая во внимание, что есть еще ресторан и кафе-гриль и где такое количество официанток, что они сами не знают всех в лицо и ежедневно бывает столько новых посетителей, это гораздо проще. Разумеется, надо было дождаться момента, когда официантка, обслуживающая именно этот столик, уйдет в подсобное помещение. Нет, это легко осуществимо. Надо было только с озабоченным видом нести поднос, и никому и в голову не пришло бы спросить, как лжеофициантка очутилась в Зале. Мне кажется, что этот план прост до гениальности.

Да, я воспринимаю некоторые подробности как само собой разумеющиеся: например, что это мужчина заказал ликер и сделал так, чтобы мисс Синклер наверняка его выпила и смерть наступила бы обязательно даже после одного глотка. Других затруднительных обстоятельств я не вижу. Пузырек официантка должна была держать за кромку ножки, чтобы не оставить отпечатков пальцев. То, что она наклонилась над мисс Синклер, можно было бы объяснить необходимостью что-то поднять с пола или еще каким-нибудь фальшивым предлогом. Уверен, что убийство было совершено именно таким образом.

Мистер Читтервик даже раскраснелся, с такой горячей убежденностью он излагал свои соображения.

— Я с вами согласен, — торжественно провозгласил Маус. — И думаю, вы свой тезис доказали, Читтервик. Клянусь Юпитером, мы все будем в долгу перед вами, когда покончим с этим делом.

Но Джудит, по-видимому, не так-то легко было убедить.

— Но каким же образом сообщница могла переодеться в форму официантки, мистер Читтервик? Вряд ли она могла это сделать где-нибудь в гостинице. Нет конечно, и было бы чрезвычайно опасно приехать в «Пиккадилли-Палас» уже переодетой. Боюсь, что с женской точки зрения такая акция предполагает больше трудностей, чем это может казаться вам.

— И тем не менее я об этом тоже подумал, — кротко возразил мистер Читтервик, — и уже конечно проанализировал вопрос, где она могла переодеться. Конечно в данном случае я могу лишь предполагать, и только, но, став на ее место, насколько это возможно, я бы поступил самым простым образом, то есть забронировал бы in propria persona комнату в гостинице. Там она в полной безопасности могла переодеться и спокойно подождать, пока мужчина не выйдет и не оповестит ее, что поле действия свободно. Со своей стороны, он мог в этой же комнате надеть парик, если было необходимо, и приготовить все для отравления. По моему мнению, такой путь действий очень выигрышен, и, полагая, что моя теория не совсем ошибочна, я почти уверен: именно так оно все и произошло.

— Будем надеяться, — сказал Маус, — что сообщницу можно выследить и опознать, если все было именно так.

— Да, — согласился, но уже с некоторым сомнением мистер Читтервик. — Я тоже так думал и даже просмотрел всю регистрационную книгу, чтобы узнать, кто она. Но «Пиккадилли-Палас» — очень большая гостиница. Здесь свыше тысячи номеров и все всегда заняты. В тот самый день двести семнадцать женщин, по моим подсчетам, занимали одиночные номера. И найти среди этих женщин ту самую было бы непосильно для сыщика-любителя.

— О! — воскликнул Маус.

— Так что мы должны попытаться установить ее личность другими средствами: через ее связь с убийцей, например.

— Но для этого сначала надо установить личность убийцы, — довольно сухо заметила Джудит.

— Да, конечно, — с несколько виноватым видом подтвердил мистер Читтервик, — это конечно надо установить в первую очередь.

— И прежде всего удостовериться, что такая личность существует вообще, добавила все еще скептически Джудит. — Понимаете, мистер Читтервик, ваша теория в высшей степени оригинальна, но я не нахожу для пес ни малейшего основания. Конечно она упрощает для нас некоторые проблемы, но ведь нельзя же рассматривать как факт или хотя бы приблизительно как факт все, что способствует подобному упрощению, не так ли?

— О да, разумеется. Но знаете, все-таки есть одно, очень эфемерное доказательство в пользу моего предположения.

— Есть? — Джудит снова встрепенулась. — Какое же?

— Это, как я сказал, очень незначительное свидетельство, так сказать, от противного, и, конечно, оно в итоге может оказаться простым совпадением, но оно меня все же поразило. Та официантка, которая позвала меня к телефону, потом мне встретилась в холле и спросила, состоялся ли разговор. В этом не было ничего странного, конечно, а когда я заметил, что по-видимому произошла ошибка и никто мне не звонил, она спросила, не из номера ли я четыреста семьдесят третьего, и когда я ответил отрицательно, она невзначай сказала, что я похож на постояльца из четыреста семьдесят третьего номера: «как две капли воды». Это, однако, — извинился мистер Читтервик, — и есть мое единственное доказательство.

Маус и Джудит казались озадаченными.

— Но я не понимаю почему, — сказал Маус.

Мистер Читтервик и сам удивился:

— О, прошу прощенья. Я вам не рассказывал? Ведь когда я просматривал регистрационную книгу, то узнал, кто занимал помер четыреста семьдесят три в ту ночь, и установил, что данный человек похож на меня не больше, чем морковь на репу. Мне пришлось специально съездить в Эштон-андер-Лайн, чтобы в этом убедиться, — подчеркнул он весьма выразительно.

— А, — воскликнул Маус, — начинаю понимать. Значит, вы думаете, что она была сообщницей убийцы?

— Если действительно был таковой, — сказал мистер Читтервик и поглядел на Джудит.

— Но я все еще ничего не понимаю, — воскликнула Джудит, — наверное, я глупа, но зачем эта непонятная женщина коварно вызвала вас к телефону, если вам никто не звонил? Вот ведь что странно, мистер Читтервик.

— Ну, — несколько неуверенно пояснил мистер Читтервик, — я думал, что это и так понятно. Я ведь уже сыграл отведенную мне роль в драме как свидетель, я увидел, что мне предназначено было видеть, а теперь надо было отделаться от свидетеля, чтобы на этот раз действительно отравить мисс Синклер. А затем меня следовало вернуть в Зал, чтобы я мог быть свидетелем ее смерти и чтобы, вспомнив процесс отравления, я стал бы главным свидетелем обвинения против вашего мужа, и это, в сущности, и произошло.

— Ну это все чересчур сложно и запутанно, — усомнилась Джудит.

— Да нет, это все так просто, — почти взмолился мистер Читтервик.

Наступило молчание. Все трое обдумывали возможные трудности, которые, как правило, порождает простота.

— Но вы, к сожалению, совсем не можете описать внешность этой женщины?спросила наконец Джудит.

— Боюсь, я запомнил очень немногое.

— А что вы помните? — спросил Маус.

Мистер Читтервик порылся в своей предательской памяти.

— У меня осталось впечатление, что она довольно высока и, пожалуй, темноволоса, и, мне кажется, ее нельзя назвать некрасивой, иначе бы я это заметил. Хотя я совсем не вглядывался в ее лицо.

— И очень жаль, что не вглядывались, — разочарованно заметил Маус. — Ведь женщина лицо свое изменить не способна. Да, она может надеть на себя что угодно, однако ведь фальшивую бороду она себе приклеить не может, правда?обратился он за поддержкой к Джудит, но та лишь задумчиво посмотрела на него.

— Однако она может надеть очки в роговой оправе, — напомнил мистер Читтервик, вряд ли придавая своему замечанию особое значение.

Маус выпрямился.

— Святое небо, Читтервик, уж не предполагаете ли вы?..

— Нет, конечно, — энергично возразил мистер Читтервик. — Уверяю вас, я только так, к слову вспомнил и об этом никогда не думал.

Но прежде чем они успели обсудить данную тему, раздался стук в дверь.

— Вас к телефону, сэр, — сказала горничная.

Мистер Читтервик извинился и вышел. Если еще требовались доказательства его новообретенной независимости, то им могла бы послужить установка телефона. Невзирая на ядовитые замечания тетушки, он настоял на его необходимости. Как человек, который находится почти в ежедневном контакте со Скотленд-Ярдом (аргументировал мистер Читтервик), он просто обязан иметь телефон.

И он понадобился сейчас именно Скотленд-Ярду.

На проводе был Морсби.

— Это вы, мистер Читтервик, сэр?

Мистер Читтервик подтвердил этот факт.

— Недавно вы нам послали отпечатки пальцев, не так ли?

Сердце мистера Читтервика подпрыгнуло.

— Да, инспектор, посылал.

— И мы не могли найти аналогичных в нашем архиве. Но один из снимков, которые я для вас сделал, вы потом послали в Америку, сэр?

— Д-да, — почти не дыша подтвердил мистер Читтервик, — я посылал. И что?

— Хотелось бы знать, сэр, чьи это отпечатки?

— Но, инспектор, — пискнул мистер Читтервик, — вы… вы получили какие-нибудь известия из Америки?

— Они сообщили, что известят меня обо всем подробно каблограммой, осторожно ответил Морсби.

— Но почему? Что они вам сказали?

— Уф! Но ведь это конфиденциальное сообщение, должны же вы понимать. И незачем вам из-за этого беспокоиться, сэр, — сказал Морсби назидательным тоном. — Я просто хочу узнать от вас — чьи это отпечатки.

Почти приплясывая от возбуждения, мистер Читтервик, однако, ухитрился не потерять самообладания.

— Но… это так же конфиденциальные сведения, инспектор. В высшей степени конфиденциальные. Боюсь… это совершенно невозможно…

— Сказать мне, чьи они, пока я не скажу, что сообщила мне Америка?устало заметил Морсби.

Возможно, именно потому, что он не видел лица старшего инспектора, мистеру Читтервику удалось сохранить твердость. Какой же замечательный в данном случае помощник — телефон.

— Разумеется. Это возможно только… Я просто настаиваю, что если вы хотите… Да, разумеется.

— Очень хорошо, мистер Читтервик, — пошел на уступки Морсби, — хотя вы и понимаете, что в случае необходимости мы и сами очень быстро можем установить принадлежность отпечатков. Впрочем, нет никаких особых причин скрывать от вас полученные сведения, и если это вам не безразлично, вы можете даже немного предостеречь кого надо. Америка известила нас, что эти отпечатки принадлежат очень загадочной особе, которая причастна к нескольким кражам драгоценностей, но эту личность они до сих пор не установили, и более того, даже сейчас у них нет никаких определенных улик против нее, хотя они и советуют нам не спускать с нее глаз. У них есть отпечатки на рифленой шкатулке с драгоценностями, похищенными в одном доме. Эти отпечатки не принадлежат никому из живущих в этом доме. А женщину с такими отпечатками отыскать не удалось. Они уверены, что она занимала место горничной или кого-то вроде у одной богатой леди, чтобы иметь возможность грабить друзей своей хозяйки. Слишком она была осторожна, чтобы обкрадывать саму хозяйку.

— Господи помилуй, — охнул мистер Читтервик.

— А теперь, сэр, если вы мне скажете, не начинается ли фамилия этой женщины на букву «Г», думаю, этого будет достаточно для телефонного разговора. Так как же?

— Да, инспектор, это именно так, Бог тому свидетель.

Весь кипя от возбуждения, мистер Читтервик вернулся в кабинет и выложил свои потрясающие новости.

— Боже мой! — воскликнул пораженный Маус. — Этот образец всех добродетелей, мисс Гуль!

— А я никогда ей не доверяла, — воскликнула Джудит, проявив свою женскую сущность.

И все трое переглянулись.

— Честное слово, — каким-то полузадушенным голосом сказал тихо Маус, значит… значит вы были правы, Читтервик.

— И она, видно, привыкла разыгрывать роль, — серьезно заметил мистер Читтервик.

Но совершенно неожиданно Джудит выступила в роли защитницы.

— Нельзя обращать внимание на разные побочные обстоятельства, — очень логично возразила она. — То, что женщина может быть воровкой, еще не делает ее соучастницей в убийстве. А кроме того, если взглянуть на это дело непредубежденно, то мистеру Читтервику еще надо убедить меня, что сообщница вообще существует.

— Да, это было только предположение, — пробормотал мистер Читтервик, чистейший пример индуктивного рассуждения.

— А я готов прозакладывать голову, — твердо заявил Маус, — и утверждаю, что Читтервик действительно нашел сообщницу.

Мистер Читтервик взглянул на Джудит и, сияя, подтвердил:

— Да, миссис Синклер, думаю, я ее нашел.

— Однако… мисс Гуль, — произнесла она недоверчиво, не отвечая на улыбку.

— Мисс Гуль темноволосая, высокая и без очков не очень некрасивая, почти нараспев произнес Маус. — Нет, это она, точно.

— Остается только надеяться, что это так, — вздохнула Джудит и погрузилась в размышления.

— А у вас с собой резюме, Читтервик? — спросил Маус.

— Да, вот оно, — и мистер Читтервик поспешно достал листки из нагрудного кармана.

Маус перелистал несколько страниц:

— А, вот оно: «Непонятные пункты, требующие объяснения». Послушай, Джуди, я все сейчас тебе разъясню, и ты согласишься, что Читтервик попал в яблочко.

«Почему для разговора мисс Синклер выбрала „Пиккадилли-Палас“?» Но она не выбирала. Это устроила мисс Гуль. Она просто вставила «Пиккадилли-Палас» в пропуск, оставленный в письме для Линна, которое мисс Синклер ей продиктовала. А когда пришло ответное письмо, подтверждающее, что он приедет в «Пиккадилли-Палас», мисс Гуль нашла этому подходящее объяснение. Это пункт первый. Второй: «Каким способом был дан яд?» И это мы теперь знаем, благодаря присутствующему здесь Шерлоку Читтервику. Пункт 3: «Каким образом на пузырьке были получены отпечатки пальцев майора Синклера?» Мисс Гуль, как сообщница, устроила и это. Линн сказал, что пузырек ничем не отличается от тех, в которых были глазные капли мисс Синклер, ведь так? Пойдем дальше. Пункт 4: «Каким образом пузырек был вложен в руку мисс Синклер?» Наш Шерлок и это уже объяснил. И пункт 5: «Почему мисс Гуль прибегла к маскараду», но и так понятно. Значит, все неясные вопросы решены и разве можно сомневаться, что эта ведьма и есть сообщница?

— Да, теперь все это кажется убедительнее, чем раньше, — согласилась Джудит.

— И мы получили этому еще одно возможное доказательство, — продолжал Маус, на которого явно снизошло вдохновение, — эта Гуль воровала драгоценности. Между прочим, надо бы узнать как обстоит дело с драгоценностями мисс Синклер. Может быть, после ее смерти что-то пропало?

Но Джудит решительно покачала головой.

— Ничего, насколько мне известно. Я составила инвентарный список всех драгоценностей, упомянутых в завещании, и все, о чем там упоминалось, на месте.

Маус был явно раздосадован.

— А я думал, что если кто ворует драгоценности, то это уж навсегда. И ведь у нее была такая замечательная возможность. Что вы думаете, Читтервик?

— Преступники обычно очень цепко держатся за свои привычки, — изрек сей авторитет. — Я склонен думать, что… Вы бы еще раз все проверили как следует, миссис Синклер.

Джудит сказала, что она так и сделает.

Маус и мистер Читтервик начали оживленно обсуждать развитие событий, которое прояснило ранее неясные обстоятельства, и при этом первый утверждал, что, зная, кто сообщница, можно установить и кто убийца, а второй горячо с ним соглашался, но при этом продолжал скрывать свое собственное мнение на этот счет. Мистер Читтервик не спешил перепрыгивать через канаву, не зная ее глубины.

— Мистер Читтервик, — вдруг сказала Джудит. До этого она была целиком поглощена раздумьями и не принимала участия в обсуждении. — Мистер Читтервик, я все тщательно проанализировала и поняла: мы должны это сохранить в тайне.

— В тайне? — удивился Маус. — Но…

— Да, в тайне, — повторила твердо Джудит. — Пока. Как бы это убедительно ни звучало, мы еще не располагаем доказательствами. И я точно знаю, что полиция и даже поверенные Линна скажут нам, если мы их во все посвятим. Нам нужны доказательства, доказательства и еще раз доказательства! Вы согласны, мистер Читтервик?

Мистер Читтервик немного подумал и сказал:

— Да, согласен. Совершенно с вами согласен. Преждевременное разглашение наших наблюдений могло бы стать роковым. При всех обстоятельствах, — сказал он, невольно прибегая к слешу, — мы не должны раньше времени спугнуть наших пташек.

— Возможно, вы и правы, — согласился Маус, — но для Линна это не слишком обнадеживающе. А нельзя, чтобы Джуди хотя бы намекнула ему, что мы практически оправдали его и только и ждем, чтобы об этом заявить?

Мистер Читтервик неуверенно поглядел на Джудит.

— Вряд ли это желательно.

— Да, я совершенно с вами согласна. Линн тяжело все это переживает, но позднее он нас поймет.

На том и порешили. Правда, мистер Читтервик успел намекнуть, не сказав ничего определенного, что он уже видит одно-два продуктивных направления, по которым следовало бы продолжить расследование и таким образом установить личность убийцы, но начать необходимые действия можно лишь через день-два. И разговор переключился на другие темы.

— Между прочим, Читтервик, — заметил небрежно Маус, — второй наследник завтра прибудет в Англию.

— Неужели? — заинтересовался мистер Читтервик. — И куда, в Ливерпуль?

— Нет, в Саутгемптон. И завтра я туда прокачусь на своем «бентли», чтобы встретить его. Джуди тоже поедет.

— И вы отвезете его в Лондон?

— Нет, Агате пришло в голову, что ему лучше поехать прямо в Риверсмид, чтобы Джуди и все мы успели с ним познакомиться в спокойной и удобной обстановке. Мне кажется, мысль хорошая. Лучше ему отдохнуть там, чем поднимать бучу в Лондоне.

— А он намерен ее поднимать?

— Джуди поняла из его письма, что он собирается сравнять небо с землей, но сделать все, чтобы Линна оправдали. Так, Джуди?

— Да, он определенно с большим энтузиазмом относится ко всему, что происходит, — сухо отозвалась Джудит. — Непредсказуемый тип.

— И это обойдется ему в очень кругленькую сумму, — так же сухо заметил мистер Читтервик. — Он не только непредсказуем, как можно понять, но еще и большой альтруист. Хотелось бы мне с ним познакомиться.

— Ну, это устроить очень просто. Мы сегодня переночуем в Лондоне, а завтра вы поедете с нами.

— А я не помешаю?

— Конечно нет. Агата вас ждет в Риверсмиде, когда бы вы ни захотели приехать. Там всегда вас будет ждать спальня и старинная тарелка на столе, унаследованном от наших предков.

— Ваша сестра очень добра, — растроганно сказал мистер Читтервик.

— Ну это самое малое, что мы может предложить вам, учитывая, что вы делаете для нас всех, — так же сердечно отозвался Маус.

И оба мужчины немного покраснели и крайне смутились, как и полагается англичанам при малейшем намеке на сентиментальность с их стороны. Мистер Читтервик замял смущение, промямлив, что в таком случае он просто настаивает, чтобы они переночевали в Чизвике. Маус и Джудит в ответ промямлили, что это было бы просто замечательно и это чрезвычайно любезно с его стороны, однако не слишком ли это большое беспокойство для мисс Читтервик? После чего, так как дискуссия подошла к концу, мистер Читтервик отправился за тетушкой, чтобы она лично заверила гостей, мол, абсолютно никакого беспокойства не будет, если герцог и его названная сестра у них переночуют.

Иначе говоря — герцог и леди, которая сделала его своим приемным братом, подумал в тот вечер мистер Читтервик, потому что если отношение Джудит к Маусу было простой сестринской приязнью и ничем более, то отношение к ней Мауса возмещало эту приязнь с лихвой. И мистер Читтервик не раз вздохнул, пожалев, что такой во всех отношениях достойный и обаятельный молодой человек влюбился так безоглядно и так безнадежно.

Но подобным образом устроен мир, констатировал мистер Читтервик, он зиждется на альтруистических, однако не взаимных чувствах.

До самого конца вечера не замечалось никакого прогресса в отношении расследования, но затем мистер Читтервик наверстал упущенное. Он вдруг подскочил на месте и так пронзительно вскрикнул, что все присутствующие, которые в данный момент мирно обсуждали методы интенсивной культивации грибов, тоже подпрыгнули в своих креслах.

— Господи, благослови мою бессмертную душу, — возопил мистер Читтервик.

— Эмброуз! — воскликнула крайне скандализованная тетушка.

— Господи помилуй, да, из всех… Небо всеблагое! — продолжал бессвязно восклицать мистер Читтервик, по-видимому совершенно потрясенный внезапным откровением.

— Что? Что произошло? — взмолились присутствующие.

— Я только что понял… Наверное, я вам уже говорил, что мисс Гуль мне кого-то напоминает, но я не мог… Да уж, действительно, память наша выкидывает удивительные штуки… Я с тех самых пор все пытался вспомнить, кто… И вот теперь, думая о грибах… Хотя, какая тут может быть связь между этой девушкой и грибами?

— Какой девушкой? — терпеливо спросил Маус, который обменялся понимающей улыбкой с мисс Читтервик, тоже воззрившейся на потрясенное лицо мистера Читтервика.

— Так кого же вам напоминает мисс Гуль? — спокойно осведомилась Джудит.

Мистер Читтервик слегка вздрогнул.

— Ах да. Прошу прощения. Ну, ту самую девушку, что я видел в Зале для ленча. Вполне хорошенькая девушка. Она перехватила мой взгляд. То есть, поспешил поправиться мистер Читтервик, чувствуя пытливый тетушкин взор, — то есть я ее случайно заметил и подумал, что она хорошенькая, но это было до того, как я стал наблюдать за мисс Синклер, и то был лишь беглый взгляд. Я и не вспоминал об этом эпизоде до сих пор. А тогда я больше и не посмотрел на нее, и не имею ни малейшего представления, как долго она там пробыла. Мне было гораздо интереснее наблюдать за мисс Синклер.

Он приостановился и обвел присутствующих каким-то невидящим взглядом, словно продолжая одновременно о чем-то усиленно размышлять.

— И мисс Гуль напоминает вам эту девушку? — негромко спросила Джудит.

Мистер Читтервик какое-то мгновение молча глядел на нее, словно взвешивая свой ответ:

— Но эта девушка и была мисс Гуль.

После этого потрясающего заявления наступило короткое молчание, а потом Джудит громко и пронзительно рассмеялась.

— Да, вы попали в самое яблочко, как выражается Маус. Господи, ну я покажу ей…

И мистер Читтервик ошеломленно уставился на Джудит, удивленный мстительным выражением на ее обычно спокойном лице — можно бы даже добавить, зловеще мстительным, словно мысленно она уже видела, как мисс Гуль режут на куски, и наслаждалась этим зрелищем. Суставы на пальцах, которыми она ухватилась за ручки кресла, побелели. Джудит явно была на грани нервного срыва, но постепенно она снова овладела собой, напряжение ее отпустило и она неуверенно улыбнулась.

— Извините, — произнесла она слабым голосом, проведя рукой по лбу, — как правило, я стараюсь не проявлять своих эмоций, но это дело с убийством, знаете ли, я переживаю довольно тяжело. — И, пошатываясь, она встала.

— Если вы не против, мисс Читтервик, то я, наверное, пойду и лягу.

— Ну конечно, дорогая моя, — встала и мисс Читтервик, говоря непривычно мягким тоном, — мы все очень хорошо вас понимаем. Ложитесь, я скоро приду и принесу вам чего-нибудь успокаивающего.

Маус, вскочив, обнял Джудит за талию.

— Идем, Джуди, старушка. Я помогу тебе подняться наверх.

С трагическим выражением лица Джуди оглядела присутствующих.

— Извините, — повторила она, — терпеть не могу проявлять свои чувства на людях и беспокоить их. Покойной ночи.

И, тяжело опираясь на Мауса, она вышла.

А у мистера Читтервика, понимающего, что сейчас ему явилось зрелище неприкрытой условностями человеческой натуры, вид был пристыженный, словно у мальчишки, которого застали в тот момент, когда он украдкой уплетает варенье.