Побледнев так, что лицо обесцветилось, потрясенная Алиса уставилась на Моргана. С трудом проглотив застрявший в горле комок, она тихо повторила:

– Можно увидеть вексель?

Морган достал из нагрудного кармана акт на владение и молча подал. Внимательно поглядев на нее, не выяснил, чего следует ожидать. Из обширного опыта общения с женщинами он усвоил, что они очень впечатлительны. В критический момент либо падают в обморок, либо разражаются истерикой.

Алиса Каррингтон не сделала ни того, ни другого. Твердой рукою она приняла документ и прочитала его о конца. Обо всем – усадьбе, доме со всем содержимым, конюшнях, скотных дворах, хлевах, арендуемых фермах и всех прилегающих земельных угодьях.

Подняв смущенный взор на герцога, она вновь высказала свое требование:

– Ваша светлость, я желаю видеть расписку лорда Каррингтона, а не ваши права на собственность.

И Морган понял.

– Мисс Каррингтон, я не выигрывал это имение в карты. Я купил его на аукционе.

– На аукционе? Я не читала об этом в газетах. Ощутив неловкость, герцог переступил с ноги на ногу. Ее скрытая боль породила в нем чувство вины.

– Не думаю, чтобы об этом была публикация.

– Понятно, – рассеянно заметила Алиса. – Позвольте осмелиться узнать, сколько же вы заплатили?

Герцог неохотно назвал сумму, показавшуюся Алисе более чем достаточной. Она медленно наклонила голову, отчаянно стараясь осмыслить новость. В глубине души она всегда предчувствовала, что день такой наступит, но это не смягчило удара. Какое-то теплое оцепенение стало разливаться по телу, и она, уступая, поддалась ему. Откуда-то издалека услышала красивый низкий голос:

– Что с вами, мисс Каррингтон?

Взглянув вверх, увидела обеспокоенное выражение на красивом лице герцога.

– Со мной все в порядке, – медленно проговорила Алиса, и собственный голос показался ей странно далеким. Затем, издав пронзительный смешок, сказала: – Как понимаю, это означает, что вы остаетесь обедать. Надо сказать миссис Стрэттон.

Алиса неторопливо сняла очки, сложила бумаги на столе и только после этого направилась к дверям гостиной. Дойдя до них, она распрямилась, расправила плечи и повернулась, став лицом к герцогу:

– Перкинз проводит вас в ваши покои и поможет во всем, что вам понадобится, – на слове «ваши» она было запнулась, но справилась. – Извините меня, но я должна переговорить с кухаркой.

Увидимся за обедом, – и, сделав глубокий реверанс, вышла.

Сразу же появился Перкинз, и у Моргана создалось впечатление, что тот подслушивал за дверьми. Хватило одного взгляда на страдальческое выражение лица дворецкого, дабы удостовериться, что так и было.

– Ну, ведите, Перкинз, – чеканя каждое слово, заговорил Морган, – и непременно захватите с собою полный графинчик бренди. – Он чувствовал, что именно это ему понадобиться, пока не минует грядущая ночь.

Алиса сразу направилась в кухню, чтобы поговорить с миссис Стрэттон. Необходимо распорядиться насчет обеда, но еще важнее сообщить всем ужасающие новости.

Когда она вошла, все уже приступили к вечерней трапезе. Хокинз, садовник, нарезал большой каравай хлеба, горничные Люси и Молли, наполняли стаканы и расставляли на столе тарелки с пищей. Нед, парень, на котором лежала забота о конях герцога, отчаянно приставал к служанкам, заставляя их уворачиваться и хихикать. Мейвис, старая няня, вырастившая Алису, а до нее и мать Алисы, бранила Неда, требуя не докучать девицам, от чего тот еще пуще усердствовал. Миссис Стрэттон разливала по тарелкам суп, черпая из большой супницы, и управляла всеми, перекрывая своими возгласами оживленный гомон.

Алиса остановилась и помедлила, упиваясь знакомыми звуками, запахами, видом. Эти люди и составляли ее семью, другой у нее не было, и теперь им предстояло разлучиться. К глазам подступили слезы, и все тело сковало от осознания чудовищности того, что натворил отец. Сердце забилось с такою силой, будто из груди поднялось в горло, и ее охватило чувство полной безнадежности.

«Будь сильной!» – приказала себе Алиса. Справившись со слезами, громко кашлянула, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Тщательно подбирая слова, выговорила:

– Герцог Джиллингем сообщил мне, что Вестгейт-Мэнор теперь принадлежит ему.

Миссис Стрэттон охнула и чуть не уронила тарелку с горячим супом на колени Неду. Молли заскулила. Остальные молчали.

– Для всех нас это ужасный удар, но герцог кажется порядочным человеком, и до моего отъезда я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы смогли остаться здесь. Миссис Стрэттон, через час вы сможете подать обед?

Онемевшая от горя миссис Стрэттон кивнула.

– Я попрошу Перкинза сервировать стол в столовой. Нед пусть поможет ему.

Алиса обвела лица слуг обеспокоенным взглядом. Мысли и чувства теснились в душе, но никак не удавалось подобрать подходящую фразу. Наконец она тихо прошептала:

– Я буду очень скучать по вам.

Произнеся это, Алиса стремительно вышла, а они оторопело смотрели друг на друга в нагрянувшей тишине.

Алиса уже ждала в столовой, когда появился герцог. Им предложили места за столом, и обед начался. Моргану показалось странным, что его посадили во главе стола, но он промолчал. Алиса села по правую руку от него, такая интимность их расположения за столом его удивила, но не раздосадовала.

Он отметил, что на ней другое платье, сероватого тона, более приглядного, чем жуткий коричневый, но скроено так же нелепо. Поймав себя на том, что интересуется, какую фигуру скрывает этот балахон, он подивился ходу своих мыслей.

После смерти жены отношения его с женщинами носили характер краткой, удовлетворяющей обе стороны связи, редко длившейся больше двух-трех месяцев. Красивый, знатный и богатый, с репутацией щедрого любовника, Морган пленял восторженное воображение женщин сверх меры.

Некоторых женщин отпугивали его надменные манеры, но большинство находили его очаровательным, и их так неодолимо влекло к нему, что они ни перед чем не останавливались, чтобы завладеть его вниманием. Их домогательства он считал излишне лестными, а порою – забавными. Однако он не проявлял никакого интереса к даме до тех пор, пока она не давала совершенно ясно понять, что благосклонно примет его ухаживания. Так было до сих пор.

Пока Перкинз подавал суп, Морган испытующе осматривал столовую. Вечерний мрак отступил перед мягким сиянием множества свечей, умело расставленных на обеденном столе и буфете красного дерева. Подозревая, что в неярком свете свечей не видны многие огрехи, Морган все-таки сумел углядеть, что выцветшие обои местами были светлее, там, где прежде, вероятно, висели картины или иные настенные украшения.

Нарочитая пустота комнаты подчеркивала огромные размеры стола со светло-кремовыми фарфоровыми блюдами, изящными приборами с золотой и серебряной филигранью и узкими хрустальными бокалами. Герцог ухмыльнулся, представив себе, как весьма почтенный Перкинз таскал все это из гостиной, дабы красиво сервировать это застолье. И усомнился, что Алиса часто обедает так.

Перкинз обслуживал уверенно и величаво, а молодой человек, помогавший ему, то и дело сбивался. Пища была простой, но удивительно вкусной. На первое – пряный рассольник на курином бульоне, на второе – запеченная утка с жареным молодым картофелем и свежими овощами, на десерт – грушевый торт. Морган ел с аппетитом, а Алиса, как он заметил, лишь ковыряла еду на тарелке.

Застольная беседа ограничивалась испытанными светскими темами – о прекрасно приготовленной пище да о погоде. Убрав остатки последнего блюда и поставив на стол несколько бутылок так, чтобы было легко дотянуться, Перкинз спросил:

– Надо ли еще чего-нибудь, ваша светлость?

– Нет, Перкинз. Передайте, пожалуйста, мою благодарностью кухарке, – ответил герцог и жестом отпустил дворецкого. Он отметил как Перкинз нерешительно замер и вышел лишь после кивка Алисы.

– Хересу, мисс Каррингтон? – вежливо спросил герцог и, когда она согласилась, наполнил ее бокал. Так непривычно было эту традиционную послеобеденную выпивку делить с дамой. Обычай предписывал женщинам удаляться после трапезы, оставляя мужчин с их бренди и сигарами. Мимолетная улыбка тронула его губы. Ничто в Алисе Каррингтон и Вестгейт-Мэноре и отдаленно не напоминало о строгом светском регламенте, к коему Морган был приучен.

– Я рада, ваша светлость, что вам понравился обед, – сказала Алиса. – Миссис Стрэттон очень переживала, что у нее мало времени. Увидите – она прекрасно справляется, да и все, кто здесь служит, тоже.

Черная бровь приподнялась над серебристо-серым глазом. Морган расслышал в ее голосе тревогу и мгновенно насторожился. До сей поры Алисе удавалось сдерживаться, глубоко упрятав чувства, но Морган был убежден, что в конце концов ей изменит ее железная выдержка.

– Могли бы сказать, мисс Каррингтон, почему здесь нет вашего отца? – спросил Морган, нарочно меняя тему.

Пытливо глянув на него, Алиса ответила:

– Лорд Каррингтон редко бывает в поместье. Он никогда не любил сельской жизни и предпочитает ей разнообразные увеселения в Лондоне.

– Он не предупреждал вас о моем предстоящем приезде?

– Вряд ли он мог, – ответила Алиса с натянутой улыбкой. – Наверное, ему не хватило времени.

– Вздор, – произнес герцог, тряхнув головой. – Прошла почти неделя после того, как лорд Каррингтон переписал владение на меня.

– Так много, – сухо заметила она. – И вас, ваша светлость, конечно, сильно стесняло, что пришлось так долго ждать.

Морган скосил на нее холодный взгляд, но придержал язык. Редко кто, особенно из женщин, отваживался проявлять свое раздражение его действиями. На большинство слишком сильно влияли его титул и богатство. Очевидно, Алиса была из более крепкой породы.

– А вы, мисс Каррингтон, тоже отдаете предпочтение лондонским развлечениям?

Испугавшись, что герцог посмеивается над ней, Алиса резко обернулась к нему, но его красивое лицо показалось ей искренним.

Вызывающе вздернув подбородок, она произнесла:

– Я никогда не была в Лондоне.

Его серые глаза сузились от изумления. Она внезапно показалась ему очень ранимой и одинокой. И Моргану вдруг захотелось узнать, какой же образ жизни она ведет.

– Не стоит роптать, – сочувственно проговорил герцог. – Вся эта светская суета в Лондоне зачастую и меня весьма утомляет, а большинство личностей там вообще не достойно знакомства.

Алиса вымученно улыбнулась:

– Смею заверить вас, сэр, что я вряд ли принадлежу к тому типу женщин, что ропщут из-за таких пустяков, как светская жизнь Лондона, – вывернулась она остроумно и с оттенком сарказма.

Ее искренность ободрила их. Ощутив необъяснимую тягу к пламени, вспыхнувшему в глубине зеленых очей, Морган мягко спросил:

– А что из развлечений любите вы, мисс Каррингтон?

– Езду верхом, – с готовностью ответила она. – Очень люблю бывать на свежем воздухе. Вечером можно отдохнуть за шитьем, легкое чтение всегда доставляет наслаждение, хотя у меня редко бывает свободное время, чтобы побродить по аллеям моих личных склонностей.

– Вы управляете имением совсем одна?

– Я нанимаю мало слуг, – призналась Алиса. – Одной мне работается лучше, и лорд Каррингтон не возражает.

– Лорд Каррингтон… Почему всегда так официально вы упоминаете вашего отца?

Алиса в недоумении воззрилась на герцога:

– Никогда не думаю о нем иначе. Для меня он был лордом Каррингтоном всегда, даже в раннем детстве.

Морган подивился такой отстраненности отца, требовавшего подобной формальности от маленькой девочки.

– Наверное, стремился дать вам благородное воспитание. Вам едва ли не хватает чего-то из общепринятых добродетелей.

– Да, я не пью супа с края тарелки, не ем руками, – засмеявшись, согласилась Алиса. – Моя няня, Мейвис, приобщила меня к цивилизации. А потом гувернанткам, точнее, целой их череде, удалось отшлифовать меня, стесав все острые углы.

– Целой череде? Вы были трудным ребенком? – Морган мог представить ее себе только как капризную девочку, живую, любознательную и своевольную.

– Резвым. Прилично так выразиться, ваша светлость? – ответила Алиса. – На самом деле обычно я вела себя хорошо. Но вечное желание ублажить каждую из многочисленных и очень разных гувернанток умерило мой пыл.

– А почему же их было так много?

– У лорда Каррингтона была досадная привычка пренебрегать выплатой им жалования. В итоге каждая вынуждена была изыскивать более стабильное положение. Некоторые уходили сразу, иные немного задерживались.

Наполняя свой бокал, Морган произвел в уме любопытную оценку – чем больше он узнавал об Алисе, тем больше она его привлекала. Она представилась ему простой, без выкрутас. Выросла в деревне, прямодушна, сообразительна. И он все время видел прелестные зеленые глаза.

– А радости эксцентричного местного общества вы разделяете, мисс Каррингтон?

– Ваша светлость, я не бываю на приемах и собраниях местной общины. Из-за репутации лорда Карринггона, прослывшего здесь мотом и игроком, я уже давно, много лет назад, оказалась в незавидном положении. А потом, занявшись управлением поместья, я, на свою беду, слишком отошла от удобоваримой роли старой девы. Поэтому мне нет доступа в дома дворян нашего графства.

– Не так уж необычно, что женщина занимается собственными финансами, – уверенно произнес герцог, и на его красивом лице появилось примирительное выражение. – Например, моя бабушка, вдовствующая герцогиня, активно интересуется своими делами.

– Ваша бабушка – вдова. Вдовам всегда дозволялась гораздо большая свобода действий. Кроме того, заниматься финансами и управлять имением – далеко не одно и то же.

– Люди зачастую относятся с подозрением к тому, чего не вполне понимают, – сказал Морган.

– Возможно, – допустила Алиса. – Однако мое поведение считается неприемлемым не только из-за чего, что я, незамужняя женщина, выполняю мужскую работу. Увы, непростительный грех мой заключается в том, что я компетентна и преуспеваю. – Она поднялась. – Перкинз уже растопил камин в передней гостиной. Быть может, прервемся?

Алиса почувствовала себя неудобно от того, что беседа сконцентрировалась на ней, и была рада возможности переключить внимание герцога. Когда они шли по холлу, она присматривалась к этому высокому человеку, шагавшему рядом с нею, и придумывала, как получше завести разговор о слугах, о том, чтобы их оставили здесь. Она сказала им, что он порядочный человек, но это было просто обнадеживающее предположение.

– Вы играете, мисс Каррингтон? – спросил герцог, когда они вошли в гостиную.

– Нет, ваша светлость, я не умею играть на фортепьяно. Мисс Гиббонз, одна из гувернанток, одаренная небольшим музыкальным талантом, проработала у нас ровно столько, чтобы научить меня играть простые гаммы. Я даже нот не умею читать.

– Ушла, потому что ей не платили?

– Нет. Ее напугал лорд Каррингтон, – ответила Алиса, слегка зардевшись от смущения. – Мисс Гиббонз была очень хорошенькой и гораздо моложе других гувернанток. Однажды вечером лорд Каррингтон, перебрав, по-моему, портвейна, предпринял попытку оскорбить ее физически. После этого довольно скоро, насколько помню, она и уехала.

Герцог промолчал, и Алиса пожалела, что высказалась столь прямо и неделикатно. Ей показалось, что герцог шокирован той язвительностью, с которой она описала, как лорд Каррингтон напился и пытался злоупотребить доверием беззащитной женщины. Она знала, что ей не следовало бы так понимать это происшествие и тем более распространяться о нем вслух. У пристойной беседы весьма строгие правила, и прямота допустима до известных пределов.

Решив вовлечь герцога в разговор, позволяющий ей получше разобраться в нем, Алиса уселась на стульчик у камина. Герцог принялся расхаживать по комнате, а ее зеленые глаза неотступно следовали за его широкими плечами.

Она невольно залюбовалась тем, как элегантно скроен и с каким небрежным артистизмом надет его вечерний костюм. От герцога веяло сдержанной силой и властностью. Она поняла, что этот человек добивается всего, чего захочет. Надо быть осторожной, не восстанавливать его против себя, коль скоро лелеешь надежду пристроить у него своих слуг.

Герцог остановился и повернулся к ней лицом. Улыбнулся ей совершенно открыто, и обезоруженная Алиса всем существом ощутила притягательную силу обаяния серебристо-серых глаз. Довольно долго они смотрели прямо в глаза друг другу.

И в полном смятении Алиса выпалила:

– Так что вы собираетесь делать с имением? Почувствовав себя неуютно под откровенным ее взором, герцог переступил с ноги на ногу.

– Мой младший брат Тристан скоро женится. Я решил отдать это поместье ему. Тристану всегда нравилась деревня. Полагаю, он будет счастлив жить здесь.

Несколько успокоившись, Алиса на мгновение задумалась над этой новостью, прикидывая, сработает ли она в ее пользу.

– Ваш брат возглавит ведение хозяйства?

– Конечно.

– И он будет решать, кому остаться, а кому уйти?

– Мисс Каррингтон, какое имеет значение, кто станет во главе? Иль вы планируете работать здесь?

– Как вы считаете, ваш брат рассмотрел бы такую возможность? – спросила Алиса, в надежде засияв глазами. – Знаю, это не принято, но я – весьма квалифицированный управляющий и вполне наглядно показала, что способна восстановить процветание хозяйства.

Некоторое время Морган обдумывал, сколь серьезно ее предложение. Затем заговорил, не скрывая скептицизма:

– Управлять своим родовым имением – одно дело, а работать управляющим по найму – совсем другое. Боюсь, идея нанять управляющим женщину покажется Тристану чересчур передовой. Он, как и я, считает, что в обществе у женщин есть свое место, которого им и следует придерживаться.

– Свое место, – тихо повторила Алиса, явно обиженная самонадеянным тоном герцога. – Где, точнее?

Губы герцога искривились от удивления ее возмущенным видом.

– Место женщины? – он откинулся к спинке кресла, вытянул длинные ноги и скрестил их в лодыжках. – Женщина должна быть ограждена от грубого мира и защищена так, чтобы могла всю себя посвятить созданию уюта, предупреждая желания того мужчины, на ком лежит ответственность за нее. Днем она должна быть рядом с ним, красивая и преклоняющаяся перед ним. Ночью – любящая и податливая – в его постели.

– Рядом с ним, ваша светлость? Или под его каблуком? – фыркнула от омерзения Алиса.

– Только когда совершенно необходимо, – съязвил Морган, цинично улыбаясь. – А вы не согласны, мисс Каррингтон?

Алиса дерзко вздернула непокорный подбородок:

– Никогда в жизни, ваша светлость, я не была ни ограждена, ни защищена. И ваши суждения о женском поле считаю примитивными и невежественными. По-моему, баловать и ограждать женщин нужно именно самим мужчинам – чтобы чувствовать свое превосходство.

Он хитро улыбнулся, и Алисе стоило усилий оставаться спокойной при этой самодовольной улыбке. Она отдавала себе отчет, что он нарочно поддразнивает ее, но тем не менее беседа казалась ей странно увлекательной. С каждой фразой Алиса все больше познавала герцога как мужчину, а себя как женщину. Красивое лицо, притягательная улыбка и чувственные глаза, смотревшие прямо в ее глаза, все это воздействовало на нее самым странным образом. Она определенно ощущала некое упоение и инстинктивно понимала, что это опасно. Но почти непреодолимо.

Решив, что безопасней будет, если этот вечерний разговор закончится побыстрее, она опять вернулась к теме о новом хозяине имения.

– Поскольку для вашего брата было бы ниже его достоинства рассматривать дело о моем положении в хозяйстве, то позвольте мне хотя бы спросить – разрешит он остаться другим? Как сами можете удостовериться, из чудаков я здесь одна.

– Вопреки вашим выводам из сказанного мной, могу вас заверить, мисс Каррингтон, что Тристан – не тиран. Я убежден, что любого, кого он сочтет полезным здесь, он оставит. Большего сказать не могу.

Ответ был честный, и Алиса приняла его, удовлетворенно кивнув.

– Надеюсь, ваша светлость, что ваш уважаемый брат такой же передовой и непредубежденный человек, как и вы. – И, отвесив прощальный поклон, Алиса спокойно поднялась и пошла к выходу.

Она уходила, а за ее спиною Морган широко улыбался, не поняв – что она хотела: пошутить или обидеть. Алиса Каррингтон, столь не похожая на встречавшихся ему раньше женщин, казалась очаровательной. Французские шпионы в Рэмзгейт-Касле и соблазнительная мисс Каррингтон. Неделя выдалась далеко не ординарная. Наивная и откровенная Алиса привлекала и волновала его несравненно сильнее, чем целый салон умудренных опытом распрекрасных придворных куртизанок.

Покачивая головой над превратностями судьбы, Морган медленно взошел по лестнице и остановился, гадая – где в обширных покоях второго этажа может быть ее спальня.

На следующее утро Алиса пробудилась раньше обычного, и на какой-то миг ей показалось, что все события предыдущего дня, выбившие почву из-под ног, были лишь дурным сном. Осознав, что это вовсе не сон, она неудержимо захотела спрятаться под одеяло и пролежать там неподвижно весь день.

Но вместо этого, подняв затуманенный взор к окну, стала подавленно вглядываться в дымку раннего утра.

К глазам прихлынули слезы, но она их сдержала, решив, что, начав плакать, не сможет остановиться.

Задвинув портьеры, пересекла комнату и принялась плескать на лицо холодную воду, чтобы смыть предательские следы беспокойного сна. Затем быстро оделась, стянула длинные волосы на затылке и уложила их тугим пучком. Покончив с туалетом, направилась в кухню завтракать со слугами.

Пройдя быстрым шагом по холлу, резко свернула за угол, к лестнице, и головой ударилась о герцога. Он непроизвольно схватил ее за плечи, чтобы поддержать, и они оба потеряли равновесие.

– Да черт бы побрал… дьявол! – забормотала Алиса, пытаясь найти опору под ногами.

– Вам тоже доброго утра!

Алиса судорожно вздохнула и глянула вверх, в серебристо-серые глаза герцога.

– Прошу прощения, ваша светлость, – произнесла она шепотом. Почувствовала, что краснеет, и прижала холодную ладонь к разгоряченной щеке.

Он лукаво улыбнулся:

– За что, мисс Каррингтон? За то, что чуть не сбили меня с ног или за то, что так мило обругали?

– Если будете грубить, я возьму свои извинения обратно, – резко выговорила она.

Герцог наклонил голову набок. Ее негодующий вид развеселил его, и он расхохотался. Такого заразительного смеха Алиса никогда не слышала, и невольно заулыбалась сама.

Когда смех утих, Алиса заметила, что на герцоге костюм для верховой езды. Изысканно пошитый, он подчеркивал линии его мускулистого тела, и пульс Алисы участился.

Ее рука все еще лежала на его плече. Бездумно и нежно она пробежала кончиками пальцев по плечу и широкой груди, ощутив дивный контраст между гладким бархатом куртки и упругой, мускулистой плотью.

От ее ласкового исследования герцог почувствовал мощный прилив желания. Он нежно поднял ее подбородок. И перед серебристо-серыми глазами предстало открытое, прелестное лицо Алисы с откровенным любопытством и нерешительной страстью на нем. Но как только их взгляды встретились и она осознала, что делает, в ее глазах вспыхнул ужас.

Алиса стыдливо отдернула руку. На миг ей почудилось, что сердце остановится. Чтобы унять вихрь чувств, она больно прикусила губу. Лицо ее вспыхнуло от смущения, и она отвела глаза.

Видя ее муку, Морган сжалился над ней и тихо проговорил:

– Я надеялся, что этим утром вы мне покажете поместье. Быть может, после завтрака?

Все еще охваченная смущением, Алиса не могла ничего вымолвить и просто кивнула.

– Вот и прекрасно. Давайте посмотрим, какие кулинарные чудеса приготовила для нас сегодня миссис Стрэттон!

И, крепко взяв Алису за руку быстрым движением, – она не успела и возразить, – Морган повлек ее за собою по лестнице вниз, в столовую.

Миссис Стрэттон и в самом деле была очень занята. Перкинз разливал кофе, а Молли и Люси носили в столовую бесчисленные серебряные подносы с горячей пищей и аккуратно расставляли их на буфете.

– Поставить вам тарелку, ваша светлость? – спросил Перкинз.

– Да, Перкинз, и для леди Алисы тоже. Алиса с гордостью отметила, что на столе – свежевыглаженная льняная скатерть, салфетки в тон ей, отполированная серебряная посуда и простой, но изящный букет цветов. Перкинзу удалось раздобыть где-то даже номер «Морнинг пост». Она горячо надеялась, что герцог оценит старания слуг. Алиса благодарно улыбнулась Перкинзу, когда он ставил перед ней тарелку, но, взглянув на ее содержимое, она чуть не опрокинула свою чашку с кофе. Метнув взгляд на тарелку герцога, увидела такую же гору: почки, яйца всмятку, жареный картофель, толстый кусок филе и несколько тонких ломтиков запеченного окорока. Больше, чем она съедала за месяц! «О, моя смета на продукты!» – подумала она в смятении, но потом взяла себя в руки. Ведь завтрак уже был за счет герцога. Но от этого аппетит ее не повысился. Рассеянно взяв один тост, откусила от него, забыв даже намазать маслом.

– Нельзя ли мне спросить вас, мисс Каррингтон, о ваших планах на будущее? – вежливо обратился к ней герцог.

– О планах? Я думала, вы хотите, чтобы я показала вам имение, – ответила она безучастно.

– Я не имел в виду сегодня, – многозначительно сказал он.

– А, – откликнулась она, поняв. – Вы хотите знать, чем я займусь после… отъезда… из Вестгейт-Мэнора? Я уже подготовилась к этому.

Герцог моргнул от удивления:

– Так быстро? – Его холодные серые глаза сузились. – Вы же говорили, что еще вчера вечером ничего не знали о моем приезде.

– Вы неверно поняли меня, ваша светлость, – мягко возразила она. – Планы мои сформировались задолго до вашего приезда.

Он бросил на нее сердитый взгляд, и она поспешно добавила:

– Вопреки вашим благородным воззрениям на женщин, мы не так уж слабоумны, беспомощны и неумелы. Некоторые представительницы прекрасного пола вполне способны позаботиться о себе сами. Когда я впервые просмотрела приходно-расходные книги поместья, мне стало совершенно ясно, что лорд Каррингтон обладает незаурядным талантом тратить деньги. И я поняла, что в итоге он потеряет имение. Два года назад я приобрела небольшой коттедж на окраине деревни, купив его у профессора, ушедшего в отставку и решившего поселиться за границей. В то же время я положила в банк небольшую сумму денег, которую мне удалось сберечь. Деньги эти невелики, но я бережлива, и процентов с вложенной суммы мне хватит на жизнь. Лорд Каррингтон ведь растратил мое приданое, завещанное мне матерью. Поэтому я чувствовала за собою право на компенсацию из того, что мой труд давал поместью, – закончила она, как бы защищаясь.

Морган зачарованно взглянул на нее:

– Мисс Каррингтон, вы не перестаете меня удивлять с того самого момента, как я познакомился с вами.

Улыбнувшись ему, Алиса сказала:

– Принимаю как комплимент, хотя и не уверена, что вы так задумывали.

Вошел Перкинз с письмом на серебряном подносе. Остановившись у стула Алисы, он церемонно предъявил его.

– Почта в такое время? – спросила она удивленно.

– Это письмо из Лондона, леди Алиса, привез специальный курьер.

Алиса с любопытством взяла увесистый кремовый конверт и сразу узнала характерную почтовую бумагу.

– Это от поверенных лорда Каррингтона, – сказала она герцогу. Иронически скривив губы, добавила: – Вероятно, известие о вашем прибытии.

Однако, когда начала читать, улыбка ее растаяла. Зеленые глаза округлились, а тело напряженно сжалось. Подняв побледневшее, осунувшееся лицо к герцогу, Алиса тихо прошептала:

– Лорд Каррингтон умер. Обнаружен прошлой ночью дома – с простреленной головой.