Звёздный Зал в Замке Престейна был овальной формы, отделан панелями слоновой кости и украшен золотом, высокими зеркалами и витражными окнами. В нём находился золотой орган с роботом-органистом от Тиффани, библиотека из книг с золотыми обрезами, с библиотекаршей-андроидом на лесенке, письменный стол от Луиса Квинси с секретаршей-андроидом за механическим пишущим устройством и американский бар с роботом-барменом. Престейн предпочитал слуг-людей, но андроиды и роботы лучше хранили тайну.
- Садитесь, капитан Йовил, - вежливо предложил он. - Мистер Шеффилд, представляющий сейчас мои интересы. Молодой человек - его помощник.
- Банни - моя походная библиотека, - засмеялся Шеффилд.
Престейн дотронулся до кнопки. В Звёздном Зале пробудилась механическая жизнь. Органист играл, библиотекарша разбирала книги, секретарша печатала, бармен изящно работал шейкером. Это было эффектное зрелище, и его действие, тщательно рассчитанное психологами, давало Престейну преимущество над посетителями.
- Вы говорили о человеке по имени Фойл, капитан Йовил? - напомнил Престейн.
Капитан Питер Йанг-Йовил из Центральной Разведки Вооружённых Сил был прямым потомком мудреца Менг-Цзы и служил в Разведывательном Тонге Внутренних Планет. За двести лет В.С.В.П. передоверили их разведывательную работу китайцам, которые, имея за плечами пятитысячелетнюю историю упражнения в интригах, достигли удивительных высот. Капитан Йанг-Йовил состоял членом наводящего ужас Общества Бумажных Человечков, был адептом тзень-цинских Хамелеонов, Мастером Суеверий и свободно владел Секретной Речью. Китайцем он не выглядел.
Сейчас капитан колебался, прекрасно осознавая действующее против него психологическое давление. Он изучил бесстрастное аскетичное лицо Престейна; упрямое агрессивное выражение Шеффилда; прилежную маску молодого человека по имени Банни, кроличьи черты которого выдавали восточное происхождение. Йанг-Йовилу было необходимо восстановить контроль над положением или хотя бы ответить на удар ударом.
Он начал с обходного манёвра.
- Не связаны ли мы случайно родственными узами в пределах пятнадцати колен? - спросил он Банни на мандаринском диалекте. - Я принадлежу к дому мудреца Менг-Цзы, прозванного варварами Менцием.
- Тогда мы кровные враги, - запинаясь, ответил на том же наречии Банни. - Ибо мой великий предок, правитель Шантунга, был свергнут в 342 году до н. э. земляной свиньёй Менг-Тзы.
- С любовью и благоговением я брею ваши кривые брови, - сказал Йанг-Йовил.
- Со смиренным почтением я подпаляю ваши обломанные зубы, - смеясь, ответил Банни.
- Господа, господа! - запротестовал Престейн.
- Мы возобновляем трёхтысячелетнюю вражду, - объяснил Йанг-Йовил Престейну, который выглядел достаточно раздражённым непонятным разговором и смехом. Капитан попробовал нанести прямой удар. - Когда вы закончите с Фойлом? поинтересовался он.
- С каким Фойлом? - вмешался Шеффилд.
- А какой у вас Фойл?
- С кланом Престейн связаны тринадцать человек, носящих это имя.
- Любопытное число. Вам известно, что я Мастер Суеверий? Когда-нибудь мне надо будет показать вам Загадку Зеркала-и-Слуха... Я имею в виду Фойла, связанного с утренним покушением на мистера Престейна.
- На Престейна, - поправил Престейн. - Я не "мистер". Я Престейн из Престейнов.
- На жизнь Престейна было совершено три покушения, - отчеканил - Шеффилд. - Вам следует быть более точным.
- Три этим утром? Должно быть, Престейн крайне занятый человек. - Йанг-Йовил вздохнул. Шеффилд показывал себя трудным противником. Капитан попробовал другой ход:
- Хотел бы я, чтобы наш мистер Престо был более точным.
- Ваш мистер Престо!.. - воскликнул Престейн.
- Разве вы не знали, что один из пятисот ваших Престо - наш агент? Странно. Мы были уверены, что вам всё известно, и приняли соответствующие меры.
Престейн был потрясён.
Йанг-Йовил положил ногу на ногу и доверительно произнёс:
- Увы, таков основной недостаток обычных процедур в разведке; мы начинаем хитрить до того, как хитрость действительно потребуется.
- Это провокация! - не выдержал Престейн. - Никто из наших Престо не мог знать о Гулливере Фойле.
- Спасибо, - улыбнулся Йанг-Йовил. - Вот этот Фойл мне и нужен. Когда мы сможем его забрать?
Шеффилд бросил злой взгляд на Престейна и повернулся к Йанг-Йовилу.
- Кто эти "мы"? - поинтересовался он.
- Центральная Разведка.
- Зачем он вам нужен?
- Вы занимаетесь любовью с женщиной до или после того, как снимете свою одежду?
- Это крайне неуместный вопрос.
- Как и ваш. Когда вы предоставите нам Фойла?
- Когда вы покажете законное основание.
- Кому?
- Мне. - Шеффилд веско постучал указательным пальцем по своей ладони. - Это гражданское дело, касающееся частных лиц, и пока, и поскольку оно не связано с военным сырьём, кадровым персоналом, тактикой или стратегией, оно не входит в сферу военной юрисдикции.
- Согласно 191-й поправке, - пробормотал Банни.
- "Номад" нёс стратегическое сырьё.
- "Номад" перевозил в Банк Марса платиновые слитки! - рявкнул Престейн. - Если деньги...
- Разговор веду я! - оборвал Шеффилд и резко повернулся к Йанг-Йовилу: - Назовите стратегическое сырьё.
Прямой вызов ошеломил Йанг-Йовила. Свистопляска вокруг "Номада" возникла из-за наличия на борту двадцати фунтов ПирЕ, мирового запаса вещества, невосполнимого после гибели его создателя. Он знал что Шеффилд знает, что они оба знают это. Он полагал, что адвокат предпочтёт не упоминать ПирЕ. И все же ему был брошен вызов - назвать неназываемое.
Он решил ответить на прямоту прямотой.
- Хорошо, джентльмены, я назову. "Номад" нёс двадцать фунтов вещества, именуемого ПирЕ.
Престейн вскинулся; Шеффилд яростным взглядом осадил его.
- Что такое ПирЕ?
- По нашим данным...
- Полученным от мистера Престо?
- О, это был блеф, - засмеялся Йанг-Йовил и тут же перехватил инициативу: - По данным разведки, ПирЕ был разработан для Престейна человеком, который впоследствии исчез. ПирЕ - сплав редких элементов. Пирофор. Это всё, что мы знаем точно. Но до нас доходят странные слухи... Невероятные доклады от надёжных агентов... Если хотя бы часть наших догадок верна, ПирЕ может решить исход войны.
- Чепуха. Никакой военный материал не может иметь решающего значения.
- Нет? Я напомню про атомную бомбу 1945-го. Напомню про антигравы 2022 года. Про Таллеевский всеволновой радарный экран 2194-го. Любой стратегический материал имеет решающее значение, особенно если враг доберётся до него первым.
- Сейчас такого шанса не существует.
- Благодарю вас за признание важности ПирЕ.
- Я ничего не признаю. Я всё отрицаю.
- Центральная Разведка готова предложить вам обмен. Человек за человека. Изобретателя ПирЕ за Гулли Фойла.
- Он у вас? - потребовал Шеффилд. - В таком случае, зачем вы клянчите у нас Фойла?
- Потом что у нас труп! - вспыхнул Йанг-Йовил. - Полгода вооружённые силы Внешних Спутников держали изобретателя на Ласселе и выбивали информацию. Мы вытащили его, проведя рейд, в котором полегло семьдесят девять процентов его участников. Мы вывезли труп. Мы всё ещё не знаем, не было ли это циничной шуткой В.С. - после всех наших жертв позволить нам забрать тело. И мы до сих пор не знаем, сколько они из него вытянули.
Престейн резко выпрямился. Его пальцы безжалостно, медленно и остро постукивали по столу.
- Чёрт подери, - бушевал Йанг-Йовил, - неужели вы не видите всей остроты положения, Шеффилд? Мы все ходим по проволоке. Какого дьявола вы поддерживаете Престейна в этом грязном деле? Вы - лидер Либеральной партии... сверхпатриот Терры. Главный политический враг Престейна. Продайте его, глупец, пока он не продал всех нас!
- Капитал Йовил, - холодно и ядовито вставил Престейн, - я не могу одобрить ваши выражения.
- Нам отчаянно нужен ПирЕ, - продолжал Йанг-Йовил. - Мы исследуем эти двадцать фунтов ПирЕ, научимся его синтезировать, применять в военных действиях, пока нас не опередили В.С.; если они нас уже не опередили. Но Престейн отказывается помогать. Почему? Потому что находится в оппозиции к правящей партии. Он не хочет никаких военных побед для Либералов. Ради своей политики он предпочёл бы наше поражение, потому что богачи вроде Престейна никогда не проигрывают. Придите в себя, Шеффилд! Вас нанял предатель. Подумайте, что вы собираетесь сделать!
Прежде чем Шеффилд успел усомниться в своём странном союзе с Престейном раздался стук, и в Звёздный Зал ввели Саула Дагенхема.
Было время, когда Дагенхем, чародей от науки, сверкал среди физиков Внутренних Планет звездой первой величины - колоссальной памятью, изумительной интуицией и мозгом изощрённей вычислительной машины шестого поколения. Однако в Песках Тихо произошла катастрофа. Ядерный взрыв должен был убить Дагенхема, но не убил. Вместо этого он сделал его "горячим"; радиоактивным; взрыв превратил его в "Тифозную Мэри" двадцать пятого столетия.
Правительство Внутренних Планет ежегодно выплачивало ему двадцать пять тысяч кредиток для обеспечения защитных мер. Дагенхем не мог общаться с человеком более пяти минут в день, не мог занимать никакое помещение, кроме своего собственного, более тридцати минут в сутки. Изолированный от жизни и любви, он бросил свои исследования и создал колосс "Курьеры Дагенхема Инк.".
Когда Йанг-Йовил увидел как невысокий бледный труп со свинцовой кожей и ухмылкой черепа вошёл в Звёздный зал - капитан понял неминуемость поражения. Он не мог соперничать одновременно с тремя такими людьми. Он встал.
- Переговоры закончены. Я беру Адмиралтейский ордер на арест Фойла. Со стороны Разведки все переговоры закончены. Отныне это - горячая война.
- Капитан Йовил уходит, - обратился Престейн к офицеру джант-стражи, приведшему Дагенхема. - Проводите его через лабиринт.
Йанг-Йовил подождал, пока офицер не поравняется с ним, отвесив короткий поклон. Затем, когда офицер учтиво направился к дверям, Йанг-Йовил посмотрел прямо на Престейна, иронично улыбнулся и исчез со слабым хлопком.
- Престейн! - воскликнул Банни. - Он джантировал! Координаты этой комнаты не тайна для него! Он...
- Очевидно, - ледяным тоном отрезал Престейн. - Офицер, сообщите начальнику стражи. - приказал он поражённому офицеру Стражи. - Координаты Звёздного Зала больше не секрет. Они должны быть изменены в ближайшие двадцать четыре часа. Теперь, мистер Дагенхем...
- Подождите, - сказал Дагенхем. - Надо заняться адмиралтейским ордером.
И без извинений или объяснений он также исчез.
Престейн поднял бровь.
- Ещё один посвящённый, - пробормотал он. - Но у этого, по крайней мере, хватило такта хранить своё знание, пока секрет не раскрыли.
Вновь появился Дагенхем.
- Нет смысла тратить время на лабиринт, - сказал он. - Я отдал приказы в Вашингтоне. Йовила задержат - два часа гарантировано, три часа вероятно, четыре возможно.
- Как? - поразился Банни.
Дагенхем одарил его своей мёртвой улыбкой.
- Стандартная ВФБК Операция Курьеров Дагенхема. Веселье, фантазия, беспорядок, катастрофа... Нам нужны все четыре часа. Проклятье! Я разладил ваших кукол, Престейн. - Роботы внезапно начали подёргиваться, словно в припадке - жёсткая радиация Дагенхема проникла в их электронные системы. - Мне пора.
- Что с Фойлом? - спросил Престейн.
- Пока ничего. - На лице Дагенхема снова появилась страшная улыбка. - Он действительно уникален. Я перепробовал все обычные методы и наркотики... Ничего. Снаружи - всего лишь заурядный космонавт... если забыть татуировку... но внутри - он из стали. Что-то завладело всеми его помыслами, всем существом, и не отпускает.
- И что же? - спросил Шеффилд.
- Я надеюсь узнать.
- Как?
- Не спрашивайте - станете соучастником. Корабль наготове, Престейн?
Престейн кивнул.
- Не гарантирую что нам удастся найти "Номад", но надо быть готовым обогнать флотских, если получится. Законники готовы, Шеффилд?
- Готовы. Надеюсь, что нам они не понадобятся.
- Я тоже надеюсь, но повторюсь - я не гарантирую. Ждите инструкций. Я отправляюсь колоть Фойла.
- Где вы его держите?
Дагенхем покачал головой:
- Это помещение ненадёжно.
Он исчез.
* * *
Дагенхем джантировал Цинциннати - Нью-Орлеан - Монтеррей - Мехико-Сити и появился в психиатрическом крыле гигантского госпиталя Объединённых Земных Университетов. "Крыло" едва ли было подходящим названием для целого города в маленькой стране госпиталя. Дагенхем возник на сорок третьем этаже терапевтического отделения, где в изолированном баке плавал без сознания Гулливер Фойл. Рядом стоял солидный бородатый мужчина в халате.
- Привет, Фриц.
- Привет, Саул.
- Хорошая картинка - главврач обхаживает для меня пациента.
- Мы у тебя в долгу, Саул.
- Всё ещё винишь себя за Пески Тихо, Фриц? Я - не виню. Я не облучу тебе госпиталь?
- Здесь свинцовые стены.
- Готов к грязной работе?
- Хотел бы я знать, за чем ты охотишься.
- За информацией.
- И собираешься для этого превратить терапевтическое отделение в камеру пыток?
- Именно так.
- Почему не использовать обычные наркотики?
- Всё уже испробовано. Бесполезно. Он не обычный человек.
- Это запрещено, ты же знаешь.
- Знаю. Передумал? Хочешь выйти? За четверть миллиона я могу продублировать твоё оборудование.
- Нет, Саул. Мы всегда будем у тебя в долгу.
- Тогда начнём. Сначала - Театр Кошмаров.
Они выкатили бак в коридор и далее - до комнаты площадью в сотню квадратных футов и с мягкой обивкой стен. Это был один из малоизвестных терапевтических экспериментов. Театр Кошмаров появился на свет в результате ранних попыток лечения шизофрении методом шока, с целью заставить больного вернуться к реальности, превратив его воображаемый мир в пытку. Однако связанные с этим эмоциональные перегрузки пациента были признаны слишком жестокими.
По просьбе Дагенхема глава психиатрического отделения смахнул пыль с визуальных 3д-проекторов и подключил все сенсорные проекторы. Он вытащили Фойла из бака, сделали ему стимулирующий укол и оставили на полу. Они убрали бак, выключили свет и ушли в спрятанное контрольное помещение. Оттуда они включили проекторы.
Каждый ребёнок считает, будто его воображаемый мир уникален. Психиатрам же известно: радости и ужасы личных фантазий - общее наследство всего человечества. Наши страхи, ужасы, стыд и вина могут быть переданы от одного человека другому и никто не заметит разницы. Терапевтическое отделение Объединённого Госпиталя записало эмоции на тысячах километров плёнки и сплавило их во всеобъемлющее и всеужасающее представление в Театре Кошмаров.
Фойл очнулся в холодном поту, задыхаясь, так и не поняв, что вышел из забытья. Его стискивали лапы змееволосых кровавоглазых Фурий. Его преследовали, ловили, сбрасывали с высоты, сжигали, сдирали кожу, вытягивали жилы и пожирали. Он завыл. Он побежал. Проектор поля Хоббла в Театре сковал его движения и превратил их в жуткое, медлительное барахтанье в трясине. И какофонию скрежета, визга, стонов, угроз, терзавшую его слух, перекрывал настойчивый голос:
- Где Номад где Номад где Номад где Номад где Номад?
- Ворга, - хрипел Фойл. - Ворга.
Его защищало собственное сумасшествие. Его собственный кошмар создал иммунитет.
- Где Номад? Где ты оставил Номад? Что случилось с Номадом? Где Номад?
- Ворга! - кричал Фойл. - Ворга. Ворга. Ворга.
В контрольном помещении Дагенхем выругался. Главврач, управляющий проекторами, взглянул на часы.
- Минута сорок пять, Саул. Он больше не выдержит.
- Его надо расколоть. Давай сразу финал.
Фойла хоронили заживо, медленно, неумолимо, безжалостно. Его засасывала глубина. Вонючая слизь обволакивала со всех сторон, отрезая от света и воздуха. Он мучительно долго задыхался, а вдали гремел голос:
- ГДЕ НОМАД? ГДЕ ТЫ ОСТАВИЛ НОМАД? ТЫ МОЖЕШЬ СПАСТИСЬ, ЕСЛИ НАЙДЁШЬ НОМАД. ГДЕ НОМАД?
Но Фойл был на борту "Номада" в своём гробу, без света и воздуха. Он свернулся в зародышевый комок и приготовился спать. Он был доволен. Он выживет. Он найдёт "Bopгy".
- Толстокожая скотина! - выругался Дагенхем. - Кто-нибудь раньше выдерживал Театр Кошмаров, Фриц?
- Нет. Ты прав. Это поразительный человек, Саул.
- Мы должны его расколоть. Ну хорошо, к чёрту эту штуку. Попробуем Мегалан. Актёры готовы?
- Всё готово.
- Начнём.
Мания величия может развиваться в шести направлениях; Мегалан (от "Мегаломания") являлся терапевтическим представлением, диагностической техникой для определения и раскрытия конкретного течения мегаломании.
Фойл проснулся в громадной постели. Он находился в роскошной спальне, сплошь в парче и бархате. Фойл удивлённо огляделся. Мягкий солнечный свет падал через решётчатые окна. В дальнем углу застыл лакей, поправляя сложенную одежду.
- Эй... - промычал Фойл.
Лакей повернулся.
- Доброе утро, мистер Формайл. - негромко приветствовал он.
- Что?
- Прекрасное утро, сэр. Я приготовил вам бежевую саржу и лёгкие кожаные туфли, сэр.
- В чём дело, эй, ты?
- Я?.. - Лакей удивлённо посмотрел на Фойла. - Вы чем-то недовольны, мистер Формайл?
- Как ты меня зовёшь, паря?
- По имени, сэр.
- Моё имя... Формайл? - Фойл приподнялся на локтях. - Нет, моё имя Фойл. Гулли Фойл. Так звать меня.
Лакей прикусил губу.
- Простите, сэр...
Он вышел, и через минуту в комнату вбежала прелестная девушка в белом. Она села на край постели, взяла Фойла за руку и заглянула в глаза. Её лицо выражало страдание.
- Милый, милый, милый, - прошептала она, - пожалуйста, не надо начинать всё сначала. Доктор клялся, что ты пошёл на поправку.
- Начинать что?
- Всю эту чепуху про Гулливера Фойла, будто бы ты простой матрос и...
- Я Гулли Фойл. Моё имя - Гулли Фойл.
- Любимый, нет. Ты просто бредил пару недель. Ты чересчур много работал и слишком много пил...
- Был Гулли Фойл, всю мою жизнь, я.
- Да, знаю, дорогой, тебе так кажется. На самом деле ты Джеффри Формайл. Ты... о, к чему я это рассказываю? Одевайся, любовь моя. Тебя ждут внизу.
Фойл позволил лакею одеть себя и, как в тумане, спустился по лестнице.
Прелестная девушка, очевидно обожавшая его, провела его через колоссальную студию, заставленную мольбертами и незаконченными картинами. Они миновали зал со шкафами, столами, посыльными и секретаршами и вошли в громадную лабораторию с высокими потолками, загромождённую стеклом и хромом. Колыхалось и шипело пламя горелок, бурлили и пенились разноцветные жидкости, пахло странными химикалиями. По всему чувствовалось, что здесь проводятся необычные эксперименты.
- Что всё это? - спросил Фойл.
Девушка усадила его в плюшевое кресло у необъятного стола, заваленного бумагами. На некоторых из них красовалась оставленная небрежным взмахом пера внушительная подпись: Джеффри Формайл.
- Все свихнулись, все... - забормотал Фойл.
Девушка остановила его:
- Вот доктор Реган. Он объяснит.
Импозантный джентльмен со спокойными уверенными манерами подошёл к Фойлу, пощупал пульс, осмотрел глаза и удовлетворённо хмыкнул.
- Прекрасно, - сказал он. - Превосходно. Вы близки к полному выздоровлению, мистер Формайл. Можете уделить мне одну минуту?
Фойл кивнул.
- Вы ничего не помните из прошлого. У вас осталась только ложная память. Вы перетрудились. Вы важный человек и от вас зависит многое. Месяц назад вы ушли в запой... Нет-нет, не трудитесь отрицать. Вы запили. Вы утратили связь с реальностью.
- Я...
- Вы убедили себя в собственном ничтожестве - инфантильная попытка уйти от ответственности. Вбили себе в голову, будто вы простой космонавт по имени Фойл. Гулливер Фойл, верно? Со странным номером...
- Гулли Фойл. АС 128/127:006. Но это я! Про...
- Это не вы. Вот вы. - Доктор Реган махнул рукой в сторону необычных помещений, виднеющихся через прозрачную перегородку. - Обрести настоящую память, всю эту великолепную реальность можно, лишь избавившись от фальшивой. - Доктор Реган подался вперёд, гипнотически сверкнув стёклами очков. - Восстановите детально вашу старую память, и я уничтожу её без следа. Где, по-вашему, вы оставили воображаемый корабль "Номад"? Как вам удалось спастись? Где ваш воображаемый "Номад"?
Фойл колебался перед всем окружающим великолепием, которое было на расстоянии протянутой руки от него.
- Мне кажется, я оставил "Номад"... - Он замолчал. Из блестящих очков доктора Регана на него уставилось дьявольское лицо... кошмарная тигриная маска с надписью "НОМАД", гербом красующейся на нахмуренном лбу. Фойл вскочил.
- Врёте! - взревел он. - Это я, по настоящему я! Это обманка, тут. Что со мной было - правда. Я настоящий, всё.
В лабораторию вошёл Саул Дагенхем.
- Ну, хорошо, - сказал он. - Все свободны.
Кипучая жизнь в лаборатории, офисе и студии прекратилась. Актёры исчезли быстро и тихо, не глядя в сторону Фойла.
Дагенхем обратил к Фойлу свою смертельную улыбку.
- Ты крепкий орешек, не правда ли? Ты воистину уникален. Меня зовут Саул Дагенхем. У нас есть пять минут для разговора. Выйдем в сад.
Сад Успокоения на крыше Терапевтического Здания был венцом лечебного планирования. Каждая перспектива, каждый цвет, каждый контур умиротворяли страсти, гасили раздражение, смягчали злость, убирали истерию, поддерживали в меланхолии и депрессии.
- Садись. - Дагенхем указал на скамейку рядом с бассейном где журчала кристально чистая вода. - Мне придётся походить вокруг. Не могу подходить к тебе слишком близко. Я "горячий". Ты понимаешь, что это значит?
Фойл угрюмо мотнул головой. Дагенхем обхватил ладонями цветок орхидеи и какое-то время подержал его.
- Следи за цветком. Увидишь. - Он прошёл перед скамейкой и неожиданно остановился. - Ты прав, разумеется. Всё, что с тобой случилось, - правда. Только... что с тобой случилось?
- Проваливай, - прорычал Фойл.
- Знаешь, Фойл, я восхищаюсь тобой.
- Проваливай.
- По-своему, по-примитивному, у тебя есть характер и изобретательность. Ты кроманьонец, Фойл. Я расследовал твоё дело. Бомба, брошенная на верфи Престейна, была великолепна; ты разграбил чуть ли не весь Объединённый Госпиталь, добывая деньги и материалы. - Дагенхем стал считать по пальцам. - Обобрал отделение слепых, потрошил шкафчики, украл химикалии в аптечном отделении, украл приборы в лаборатории...
- Проваливай, ты.
- Но что ты имеешь против Престейна? Зачем ты пытался взорвать его корабль? Мне рассказали как ты вломился туда и устроил погром как индеец-команч. Что ты пытался сделать Фойл?
- Проваливай.
Дагенхем улыбнулся.
- Если мы собираемся беседовать, тебе придётся выдумать что-нибудь новенькое. Твои ответы становятся однообразными. Что произошло с "Номадом"?
- Я не знаю никакого "Номада", ничего не знаю.
- Последнее сообщение с корабля пришло семь месяцев назад. Потом... "spurlos versenkt", "пропал без вести". Ты - единственный выживший? Что ты делал всё это время? Украшал лицо?
- Я не знаю никакого "Номада", ничего не знаю.
- Нет, Фойл, не пойдёт. Ты появляешься с татуировкой "Номад" на всё лицо. Свежей татуировкой. Разведка проверяет и обнаруживает что ты был на борту когда корабль уходил в рейс. Гулливер Фойл, АС 128/127:006, помощник механика, третий класс. И как будто одного этого недостаточно, чтобы разведку залихорадило, ты возвращаешься на частной яхте, считавшейся пропавшей более пятидесяти лет. Послушай, да ты просто напрашиваешься на неприятности! Разведка желает знать ответы на все эти вопросы. И ты должен знать как Центральная Разведка выбивают ответы из людей.
Фойл вздрогнул. Дагенхем кивнул, увидев, что его слова попали в цель.
- Подумай хорошенько. Нам нужна правда, Фойл. Я пытался выманить её у тебя хитростью, признаю. Ничего не получилось, признаю. Ты оказался твёрже чем я думал, признаю. Теперь я предлагаю тебе честную сделку. Если пойдёшь на неё, мы защитим тебя. Если нет, проведёшь пять лет в застенках разведки - или в её лабораториях, где из тебя будут выжимать информацию.
Фойла испугали не пытки; он боялся потерять свободу. Нужна свобода, чтобы набрать денег и снова найти "Воргу"; чтобы убить "Воргу".
- Какую сделку? - спросил он.
- Скажи нам, что произошло с "Номадом" и где он сейчас?
- Зачем, ты?
- Зачем? Спасти груз, ты.
- Там нечего спасать. Одни обломки, вот и всё.
- Даже обломки чего-то стоят.
- Чтоб за миллион миль да ради обломков?! Не крути, ты.
- Верно. - раздражённо сказал Дагенхем. - Там есть груз.
- Номад выпотрошили, напрочь. Не осталось груза.
- Про этот груз ты не знал. - доверительно сказал Дагенхем. - Номад вёз платиновые слитки в Банк Марса. Время от времени банкам приходится корректировать счета. Обычно достаточно торговли между планетами, чтобы счета выравнивались по бумагам. Война нарушила нормальную торговлю и Банк Марса обнаружил что Престейн должен им двадцать с чем-то миллионов кредитов и нет возможности скорого покрытия реальными поставками. Престейн передавал деньги в платиновых слитках на борту Номада. Они были в корабельном сейфе.
- Двадцать миллионов... - прошептал Фойл.
- Плюс-минус пара тысяч. Корабль был застрахован, но это значит, что страховщики, "Бо'несс и Виг" предъявят права на спасение груза, а они ещё жёстче Престейна. Однако тебя будет ждать вознаграждение. Скажем... двадцать тысяч кредиток.
- Двадцать миллионов, - снова прошептал Фойл.
- Мы предполагаем, что рейдер В.С. перехватил "Номад" где-то по пути и расправился с ним. Тем не менее, они не поднимались на борт и не грабили, иначе тебя не оставили бы в живых. Это значит что сейф всё ещё... Ты слушаешь, Фойл?
Но Фойл не слушал. Перед его глазами стояли двадцать миллионов... не двадцать тысяч... двадцать миллионов в платиновых слитках, как сияющая дорога к "Ворге". Не надо больше никакого воровства; двадцать миллионов, чтобы разыскать и стереть с лица земли "Воргу".
- Фойл!
Фойл очнулся и посмотрел на Дагенхема.
- Не знаю никакого "Номада", ничего не знаю. - пробормотал он.
- Что за чёрт в тебя опять вселился? Куда ты уставился?
- Не знаю никакого "Номада", ничего не знаю.
- Я предлагаю щедрую плату. На двадцать тысяч космонавт может кутить, ни о чём не думая, целый год... Чего тебе ещё?
- Не знаю никакого "Номада", ничего не знаю.
- Либо мы, либо Разведка, Фойл.
- Больно вам надо, чтобы я попал им в лапы, иначе к чему разговоры? Но это всё пустой трёп. Я не знаю никакого "Номада", ничего не знаю.
- Ты, сссу... - Дагенхем пытался подавить бешенство. Он слишком много открыл этому хитрому примитивному созданию. - Ты прав. Да, мы не стремимся выдать тебя разведке. У нас есть свои собственные средства. - Его голос окреп. - Ты думаешь, что сможешь надуть нас. Ты думаешь, мы станем ждать, пока рак на горе свистнет. Ты думаешь даже, что раньше нас доберёшься до "Номада".
- Нет, - сказал Фойл.
- Так вот слушай. На тебя заготовлено дело. Наш адвокат в Нью-Йорке только ждёт звонка, чтобы обвинить тебя в саботаже, пиратстве в космосе, грабеже и убийстве. Тебе предъявят весь этот набор и Престейн получит признание тебя виновным в двадцать четыре часа. Если у тебя и раньше было знакомство с полицией любого рода, это означает лоботомию. Тебе вскроют череп, выжгут половину мозгов, и ты никогда не сможешь джантировать.
Дагенхем замолчал и пристально посмотрел на Фойла. Когда тот покачал головой, Дагенхем продолжил:
- Если же криминала за тобой не было, тебя присудят к десяти годам того, что в насмешку называют лечением. В нашу просвещённую эпоху преступников не наказывают; их лечат, и лечение хуже наказания. Тебя бросят в камеру одного из подземных госпиталей, и там ты будешь гнить в темноте и одиночестве, откуда тебе не джантировать. О тебе будут заботиться, тебе будут делать всю нужную терапию и ставить уколы но ты будешь гнить в темноте. Ты будешь гнить там, пока не решишь заговорить. Ты будешь гнить там вечно. Выбирай.
"Ворга, я убью тебя насмерть."
- Я ничего не знаю о "Номаде". Ничего! повторил Фойл.
- Хорошо. - Дагенхем сплюнул. Внезапно он ткнул пальцем в цветок орхидеи, к которому прикасался. Цветок потемнел и гнил на глазах. - Вот что с тобой будет.