А может быть, он сам себя пугает? Никаких улик против него не существует, все уничтожил пожар? Забыть, вести прежний образ жизни, только теперь уже в таком приятном одиночестве. Или вообще начать совершенно новую жизнь на абсолютно новом месте…

И просыпаться ночью от мысли, что все тайное рано или поздно становится явным? Нет, расслабляться рано. Так хорошо все было спланировано: просидеть в гостях как можно дольше, а если не удастся получить требуемое из рук самой хозяйки, то незаметно подложить ей в стакан снотворное, без помех обыскать квартиру… А у нее один гость за дверь – другой на порог. У нее, которая целый год жила чуть ли не отшельницей и вообще почти не имела друзей и близких людей! А тут как назло появились свидетели, которые ему абсолютно ни к чему.

В следующий раз он поступит по-другому. Обыщет эту чертову квартиру в отсутствие хозяйки. Замки там можно открыть пилкой для ногтей. Выманить эту дурочку на несколько часов из дома – плевое дело, она всему верит, как малое дитя, хотя и пытается казаться взрослой, искушенной женщиной.

Что за дикую историю с диваном она сочинила? Радиоактивная капсула – слишком дорогая штука, чтобы использовать ее вот так, для решения квартирно-бытовых вопросов. Да еще надо достать эту самую капсулу – тоже задачка не в одно действие. Ему самому пришлось потратить несколько месяцев, чтобы выйти на надежный источник. Единственный.

А если не единственный? Если существует еще какой-то канал? Тогда ему заказчики голову оторвут, потому что товар перестанет быть уникальным и вообще появится конкуренция, а он заверил их, что такого в принципе не может быть. Там люди серьезные, шуток не любят, ошибок не прощают.

Нет, не может быть никаких ошибок. Потому что он самый умный. Переиграть его никому еще не удавалось и вряд ли удастся. А неудачники пусть плачут.

— С чего начнем? – спросил Андрей. – С дивана или с пожара?

В первую секунду я даже не сообразила, в каком контексте нужно понимать слово «диван» и какое отношение я имею к этому самому пожару. Потом до меня все-таки дошло, и я посмотрела на своего гостя не без уважения: если он за неполные сутки смог что-то разузнать, то я приобрела ценного знакомого. Пусть даже основную работу проделал его друг, точнее, подчиненные друга, все равно есть надежда не свихнуться, а разобраться что к чему.

– С дивана, – решила я. – Тем более что сегодня я кое-что вспомнила и позвонила сестре мужа.

– Зачем?

Хороший вопрос. Резонный, я бы сказала. Действительно, зачем звонить тому, кого в чем-то подозреваешь? В тех детективах, что я перевожу тонно-километрами, именно на этом «горит» большинство положительных персонажей, а также почти все невинные жертвы. Конечно, их нравы несопоставимы с нашими, но хотя бы основные принципы можно было бы и усвоить.

Я покаянно вздохнула.

– Затем, что дура. Все равно ничего не узнала, только еще больше запуталась. И откуда бы она эту самую капсулу взяла, если вдуматься? Тут нужен кто-то, имеющий доступ к соответствующему… ну, оборудованию, что ли. Это же не гайку с завода украсть.

– Очень четко подмечено. Скрупулезно, как сказали бы вы. Но вот ведь что интересно: Павлу удалось выяснить, где трудится супруг этой вашей Нины. И заодно обнаружилось, что на этом самом предприятии – оборонном, замечу, связанном с космосом – можно достать то вещество, которое оказалось в капсуле. Только там и можно, хотя и довольно сложно. Круг допуска предельно ограничен, и ваш бывший родственник в этот круг попадает. Вот так.

– Но зачем? Какая ему от этого выгода? Не понимаю…

– Подождите, это еще не факт. В жизни бывают самые невероятные совпадения. А с вашей эмоциональностью, Наташа, не стоит делать скоропалительных выводов. Мы еще слишком мало знаем, нет никаких конкретных доказательств.

Господи помилуй, какие он собирается искать доказательства? Лично мне в голову пришла только одна сногсшибательная мысль: нужно каким-то образом получить отпечатки пальцев Игоря, Нининого мужа, сопоставить их с теми, которые, возможно, есть на капсуле, и тогда… Что – тогда?

Андрей наблюдал за мной более чем внимательно. И, похоже, первым нарушать молчание не собирался. Ждал, когда я переварю услышанное. А у меня случилось что-то вроде несварения мозгов, как очень метко определял такое состояние Валерий. Так что я отказалась от попытки мыслить аналитически, точнее, вообще мыслить, и продолжила процесс получения информации.

– С моей эмоциональностью все ясно. А что говорит ваш Павел?

– Ему удалось узнать еще одну деталь, которая сама по себе достаточно невинна. Через неделю после того, как вашу квартиру продали, Игорь купил себе новую машину. На работе объяснил, что продал старую, остальное доплатил из сбережений. Теперь будем проверять сбережения, но это не главное. Главное появится, когда проверим вашу мадам. Она мне в этой ситуации меньше всего нравится.

«Мне»? Занятно. Павел, в общем-то, не скрывал места своей работы. А чем занимается Андрей, неизвестно. Частный детектив? Сыщик-любитель? Или мне повесили на уши внушительный пучок лапши, прикрывшись «компетентными органами», а на самом деле вышли таким образом на состоятельных людей, замешанных в неблаговидном поступке? Таких ведь шантажировать – одно удовольствие.

Опять я не уследила за лицом, и мой собеседник не преминул этим воспользоваться:

– Я сказал «мне», потому что моя работа связана с анализом. Я не бандит и не рэкетир, я – политический аналитик. Так что не пугайтесь, никакого криминала.

– А я и не думала…

– Бросьте, думали. Я вам еще вчера сказал, что у вас очень выразительное лицо. По нему даже не читаешь, а вроде как телевизор смотришь. Кстати, о телевизоре. Сейчас будут новости, не хотите послушать официальную версию о пожаре?

Еще бы я не хотела!

С экрана интеллигентный голос ведущего объяснял, что стремительный рост преступности в нашей стране объясняется прежде всего тем, что большие доходы и сверхдоходы уже не скрываются от соответствующих органов и широких народных масс, а выставляются напоказ. Что, естественно, провоцирует несознательные элементы общества на совершение противоправных действий. А правоохранительные органы не в состоянии справиться с этой напастью, потому что отстают от преступников во всем, даже в техническом обеспечении.

Андрей поморщился:

– Большей глупости давно не слышал. Скрываются доходы, и как еще! Только до самых крупных преступников рукой не достать, а мелких задерживают столько же, сколько и раньше. Сейчас должны перейти к пожару.

Действительно, ведущий плавно перешел от темы преступности вообще к преступной небрежности в частности и поведал, что вчерашний пожар на Рождественке был вызван тем, что неквалифицированный сварщик, починяя что-то там на крыше, заронил на чердак искру. Из которой, как следовало ожидать, возгорелось пламя и очень быстро охватило два верхних этажа. Погибли две сотрудницы, отрезанные огнем от выхода. Еще три человека госпитализированы, их состояние опасений у медиков не вызывает. Ремонт будет стоить соответствующих денег, которые еще нужно где-то взять. В общем, спички детям не игрушка.

Я вопросительно посмотрела на Андрея.

– Так да не так. Только я прошу, Наташа, не тиражировать то, что вы сейчас услышите. Очаг возгорания был не на чердаке, а в той самой комнате, где находились ваши подруги. С работы они в тот день так и не уходили, а когда остальные сотрудники разошлись, остались. Судя по всему, что-то делали на компьютере. И их заперли снаружи, это точно установлено, к сожалению. Остальное пока еще только предположение, но… В общем, поджог осуществил кто-то из специалистов по компьютерам.

Я потрясла головой, но задать дополнительный вопрос не успела, Андрей меня опередил.

– Штука, в общем-то, известная, только не среди широких кругов россиян. К аппарату подключают соответствующее устройство, которое приводится в рабочее состояние либо при выполнении каких-то определенных действий на жестком диске, либо с помощью особой дискеты. Дискету под тем или иным предлогом вручают потенциальной жертве. В лучшем случае эта самая жертва лишается своего электронного друга с информацией, ну и, конечно, помещению наносится некоторый ущерб. В худшем… В худшем случается то, что случилось. Устройство – точнее, то, что от него осталось, – обнаружено. Остальное… И вот теперь предстоит узнать, кто из погибших принес дискету и за что с ними так расправились. Кому это было выгодно. У ваших подруг были враги? Прежде всего по бизнесу.

– Бизнеса не было, – покачала я головой. – Марина работала за зарплату, правда, немалую. Лариса – тоже. Ни торговлей, ни какими-то там сомнительными аферами не занимались. Лариса, правда, любила купить подешевле, продать подороже, но не для заработка, а так, из любви к искусству. За это не убивают, иначе в Москве пришлось бы половину теток угрохать, а по России – так и вовсе немерено. Странно, что Володя Ларису не опознал. Все-таки жена, хоть и бывшая…

– Откуда вы знаете, что не опознал? Вы с ним говорили?

– Пыталась, – неохотно ответила я.

– И вы не в восторге от результата?

– И я им удивлена.

Как ни странно, в присутствии Андрея я чувствовала себя увереннее, чем с Володей. Точнее – спокойнее, хотя видимых причин для этого у меня не было. Я бы назвала это женской интуицией, если бы не сильные сомнения в том, что подобное чувство у меня имеется. Тем не менее я достаточно связно рассказала Андрею о визите моего приятеля и о тех странностях, которые при этом то ли были, то ли мне померещились. После того как я выговорилась, стало легче.

– Можете считать, что у меня мания преследования, но, воля ваша, не нравится мне все это.

– Было бы странно, если бы нравилось. Но вот только посторонних в тот вечер в здании Морфлота не было, охранники клянутся на чем свет стоит. И вообще пропускная система там очень строгая.

– Черный ход?

– Опять же два охранника, причем проверка еще более придирчивая, чем на главном входе. В общем, преступник-невидимка или кто-то из своих. Но пока у всех – алиби на момент возникновения пожара. И никто из все-таки подозреваемых не разбирается в компьютерах так, чтобы организовать «электронный поджог».

Я скептически хмыкнула:

– У моих соседей сыну десять лет – так он первый в своей жизни компьютер увидел пару месяцев тому назад. Но если мой агрегат «зависает», я за помощью сразу бегу к этому Коле, и он все приводит в норму за несколько минут. Что-то там поколдует – и мой Кузьма снова ведет себя безукоризненно.

– Какой еще Кузьма? Это ваш поклонник, что ли?

Я улыбнулась и рассказала Андрею историю появления в моей жизни компьютера и его крещения. Действительно, Кузьма для меня почти живой организм и уж точно – составляющая часть моей жизни, причем не маленькая часть. Отсмеявшись, мы вернулись к основной теме разговора, и веселье испарилось само собой.

– А кто же опознал Ларису? – задала я давно мучивший меня вопрос.

– Ее нынешний сожитель. Бойфренд, по-современному. По его словам, ничего необычного в поведении подруги в последнее время не было. У них не было принято отчитываться, кто куда пошел, поэтому он не слишком беспокоился, что ее так долго нет. Но для него это несомненный шок, иначе парню надо не менеджером в медицинском центре работать, а в Голливуд ехать. Опознать, конечно, после такого крематория сложно, но на ней был браслет, сделанный на заказ знакомым ювелиром. Подарок этого самого бойфренда. Браслет слегка сплавился, но вещь уникальная…

Я непроизвольно передернулась, потому что живо представила себе этот кошмар: оплавленные перстни Марины, деформированный браслет Ларисы. Помнила я этот браслет, еще бы мне его не помнить. Лариса получила его в подарок на день рождения и специально приехала ко мне – тогда еще на Пречистенку, – чтобы похвастаться. Золотой браслет в палец толщиной, а на нем ее имя выложено мелкими бриллиантиками. Очень удачно вышло, что я в принципе равнодушна к побрякушкам вообще и к золоту в частности, иначе умерла бы на месте от зависти, чего Лариса, по-моему, от меня и ожидала.

А потом я почему-то вспомнила манеру Марины во время разговора постукивать пальцами по портсигару. У нее была такая причуда: носить сигареты в маленьком дамском портсигаре. И еще у моей подруги были очень красивые, как говорят, породистые руки с длинными тонкими пальцами. С моей точки зрения, перстней на таких руках следовало бы носить чуть поменьше, чтобы можно было оценить не ювелирные изделия, а их хозяйку…

Ниточка, едва потянувшись, похоже, снова оборвалась. Про Ларису я знала немного, а вот про Марину… Внезапное просветление воскресило в памяти тот странный разговор почти трехмесячной давности.

" – Смотри не проговорись моему драгоценному. Иначе, Наташа, для меня все может очень плохо кончиться. Пока у меня эта дискета, я в относительной безопасности.

– Тогда зачем ты ее мне отдаешь?

– А я больше никому не доверяю. Если со мной что-то случится… Ну, кирпич на голову упадет или грибами отравлюсь. Тогда… Впрочем, ерунда. Ничего со мной не будет, если ты не станешь трепаться. И вообще, нужно, чтобы кассета была спрятана не у меня. Хоть какая-то страховка…

– Ты можешь по-человечески объяснить, что происходит?

– Не могу. Лучший способ не проговориться – это ничего не знать. Я рискую – это мое дело, а тебя втягивать не хочу.

– Но ты уже втянула, если отдаешь мне дискету.

– Поверь, у мену есть на то веские причины. Но, возможно, это просто чудовищное недоразумение, и мне потом самой стыдно будет за свои предположения. Сейчас же, для моего спокойствия… Ты можешь исполнить мою просьбу? Не так уж часто я тебя о чем-то прошу".

Аргумент был убойный: Марина меня действительно никогда и ни о чем не просила. А мне помогала без всяких просьб с моей стороны: то доставала для сына, когда он был еще маленьким, дефицитные лекарства, то утешала после развода, то приглашала пожить недельку-другую на огромной даче, принадлежавшей ее родителям. А я ломаюсь, как копеечный пряник. И я сдалась, а потом благополучно забыла об этом – до вчерашнего вечера.

Узнать бы, что на этой чертовой дискетке! Последнюю фразу я, забывшись, произнесла вслух.

– На какой дискете? – резко спросил Андрей. – На той, про которую ваша подруга говорила? В послании на автоответчике?

Воистину, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Но мне так не понравился повышенный интерес Володи к той же дискете, что я была готова попросить совета у любого человека, мало-мальски заслуживающего доверия. И, махнув рукой на последствия, рассказала Андрею все. А в заключение достала из дальнего угла шкафа то, из-за чего весь сыр-бор разгорелся.

– На будущее учтите, – буднично прокомментировал мои действия Андрей, – храните подобное с подобным. В белье принято хранить деньги и драгоценности – и именно там их ищут жулики. В первую очередь за дискетой полезли бы не куда-нибудь, а в ваш тайник.

– Для того чтобы влезть в тайник, необходимо проникнуть в квартиру, – резонно откликнулась я.

– Вы считаете, что это невозможно? У вас даже стальной двери нет, которая, кстати, для профессионалов вовсе даже и не препятствие. Так, защита от случайных воришек.

Я пожала плечами:

– Все замки, как известно, от честных людей. А у меня брать нечего. Если кому-то эта дискета и нужна, то только моему приятелю, а ему поздно в домушники переквалифицироваться. Он – отличный переводчик технической литературы, прекрасно разбирается в компьютерах, даже программы может самостоятельно делать… А я на компьютере только печатать умею, редактировать и в игрушки всякие играть, если время остается. Тупая, наверное.

– Дискету, значит, вы спрятали. А что на ней – знаете?

– Если честно, то даже не догадываюсь. Но теперь-то, наверное, можно посмотреть, вреда не будет? Ведь Марину, похоже, из-за дискеты и убили. То есть мне так кажется.

– Мне почему-то тоже. Во всяком случае, вам все равно придется передать эту дискету куда следует. Можете это сделать через Павла.

– Но сначала посмотрим? Ну правда, Андрей, если бы вы не пришли, я бы все равно этим занялась, а не просто так отдала бы. А вдруг там что-то нехорошее про Марину?

– И что?

– А то, что тогда не отдам, честно предупреждаю. Ну давайте попробуем.

Андрей сдался и махнул рукой. Я ввела дискету в компьютер, нажала на нужные клавиши и… получила кукиш с маслом. Не желала дискета открываться – и все тут. А мои познания в области программ можно было уместить на кончике булавки. Я умоляюще посмотрела на Андрея:

– А вы разбираетесь в этих вещах?

– Попробую, с вашего разрешения.

Показалось мне или нет, но голос у Андрея как-то неуловимо изменился. Добрее стал, что ли. Или не таким официальным. А может, ему самому эта дискета нужна? Нет, я определенно с катушек съехала. Он об этой дискете только что узнал, а вчера днем и со мной-то знаком не был.

У него, правда, тоже не сразу получилось, но дело, как известно, мастера боится. Минут через пятнадцать на экране все-таки появилось хоть что-то. И это «что-то» оказалось требованием: «Введите код».

– Так, – подвел Андрей предварительные итоги, – примерно этого я и ждал. Двойная степень защиты, причем второй этап мне не по зубам. Тут нужно либо знать код, либо…

– Либо что?

– Подключать шифровальщиков. Точнее, специалистов по взлому компьютерных программ. Кажется, они называются хакерами. У вас нет знакомого хакера, Наташа?

Чем-то он определенно был страшно доволен. Непонятно, правда, чем: дискету прочитать невозможно, почему погибли Марина и Лариса – неизвестно, кто виноват в смерти Валерия – тайна, покрытая мраком. А он радуется. Мужчины все-таки произошли от других обезьян.

– Боюсь, что скоро мне понадобится психиатр. У вас нет знакомого психиатра, Андрей?

– Сколько угодно. Только вам он навряд ли понадобится. Наберитесь терпения, мне кажется, что все в конце концов образуется. А в поведении вашего приятеля, безусловно, есть кое-какие странности. Будьте с ним поосторожнее.

– То есть?

– То есть если кому-то психиатр и понадобится, то скорее всего – ему. Он очень любил свою жену, как вы считаете?

– Трудно сказать. Володя – человек замкнутый, к романтике не слишком склонный. В молодости еще какие-то человеческие чувства испытывал, тот еще был бабник. А потом – нет. Работа, видеофильмы, очень редко – гости. Марина – да, любила его всегда, только его и любила. Эх, если бы удалось подобрать код к этой дискете! А что, кстати, может быть кодом? Цифры, как на замке?

– В принципе что угодно. Могут быть цифры, может быть одно слово. Но какое именно? Хотя…

Андрей замолчал. Видно было, что ему пришла в голову новая идея, но сформулировать ее он пока не был в состоянии. Я терпеливо ждала, зная по собственному опыту, что мысль все-таки нематериальна и вполне способна раствориться в космосе, если ее, мысль, ненароком спугнешь.

– Вы были очень близкими подругами? – услышала я наконец очередной вопрос Андрея.

– Очень. У Марины от меня появилась тайна только в самые последние месяцы. Эта вот самая дискета. Но Марина утверждала, что заботится о моей собственной безопасности и что лучший способ не проговориться – это ничего не знать.

– Правильно. Но дискету она дала вам. И наверняка код выбрала такой, чтобы вы в случае чего смогли его подобрать. Какое-то общее для вас словечко, выражение, любимое блюдо, наконец. Название места, где вы вместе отдыхали. Имя любимого человека.

Я пожала плечами и набрала на компьютере мужское имя. Какое – нетрудно догадаться. Монитор откликнулся, как я и предполагала: «Код назван не правильно. Введите нужный код». Вполне резонно: Володю любила Марина, а не я. Похоже, мне придется потратить ближайшую пару месяцев на то, чтобы найти этот самый код. Если, конечно, к тому времени это не перестанет быть актуальным. И еще если я не буду заниматься своей непосредственной работой.

Самое грустное заключалось в том, что почти сотня переведенных и несколько сотен прочитанных западных детективов никакой пользы мне принести не могли. Там детально описываются стрельба из пистолетов с глушителями и без оных, из скорострельного автоматического оружия, из пневматического ружья. Ну и зачем мне это? Беготня по крышам небоскребов и вагонов подземного и наземного транспорта, равно как и немыслимые виражи легковых автомобилей мне тоже ни к чему. Всевозможные приемы рукопашного боя – я вас умоляю! Ну а обязательные в каждом приличном детективе любовные сцены между сыщиком и подругой преступника, самой преступницей или между двумя невинными жертвами – это вообще можно сразу вынести за скобки. Подобный опыт мне не пригодился бы даже в отношениях с Масиком, а с кем-то еще не предвидится даже намека на роман. Одним словом – безнадега полная. Я имею в виду, естественно, расследование, а не свою личную жизнь.

– О чем вы так глубоко задумались, Наташа? – вернул меня к действительности голос Андрея.

Я телеграфно сообщила о чем. И выступила с конкретным историческим предложением: скопировать дискету, копию отдать Андрею и пусть он ищет этого самого рокера или хакера. А я со своей стороны буду потихонечку искать код. Одна голова хорошо, а две лучше. Мой план вызвал взрыв несказанного веселья.

– Ну как же мы будем снимать копию, если не можем добраться до содержания? Как вы себе это представляете?

Никак не представляю. Валерий в таких случаях говорил: «Техника в руках варвара превращается в бесформенную глыбу металла». Неандерталец с компьютером – вот кто я на самом деле. То есть, конечно, неандерталка. А просто отдать дискету Андрею я не решалась. Черт его знает, может, ему только этого и надо. А на меня потом ненавязчиво упадет кирпич. Или очередная радиоактивная капсула окажется уже в моей любимой тахте. Чтобы, значит, наверняка.

Правда, Андрей и не предлагал свои услуги в этом плане. Зато предложил хранить дискету вместе с остальными, а не среди дамской конфекции в шкафу, а также подумать над тем, чтобы сменить замок. Он готов этот самый замок поставить своими собственными руками, потому что уровень моих слесарных навыков примерно себе представляет.

В моем порядком утомленном мозгу возникла очередная безумная идея: мой новый знакомый деликатно подвел меня к идее сменить замок с тем, чтобы без проблем обзавестись ключом от моей квартиры и… И что? Утащить эту самую дискету в мое отсутствие? Она ему, судя по всему, все-таки не нужна, во всяком случае, в таком виде. Ограбить квартиру? Не смешно, кто пойдет мою нищету красть? Войти беззвучно и внезапно, чтобы… Я мысленно обозвала себя озабоченной идиоткой, причем выражения применила значительно более крепкие, и сказала Андрею, что подумаю.

Прощаясь, он еще раз повторил, чтобы я поменьше болтала, думала, прежде чем что-то кому-то говорить, и вообще не занималась самодеятельностью, потому что персональная охрана мне ни по чину, ни по заслугам пока не полагается.

– Разве что ваш суженый-ряженый возьмется вас круглосуточно опекать.

Издевается. Он же видел трогательную сцену нашего с Масиком прощания. Представить себе, что после этого меня будут опекать? Как любит говорить сам Андрей, «это вряд ли».

И почему, черт побери, так популярна фраза «ищите женщину»? С утра я подозревала одну женщину, в результате под подозрение попали двое мужчин. Третий показал себя во всей красе. А четвертый – сплошной вопросительный знак. Ну и куда крестьянину податься?