1.
У Пифагора не было штанов.
Имелся только плащ в таких заплатах,
Что представлялось, будто он когда-то
Был просто сшит из этих лоскутков.
Однако же почтенный философ
Гостил нередко у людей богатых,
Хотя копна волос его лохматых
Была для них, как пурпур для быков.
Но чем-то интересен был для них он,
Хотя одни его считали психом,
Другие думали, что он шпион,
А третьи... третьи помышляли даже,
Что на пиру ему возьмут и скажут:
«А, брось науку!» И легко бы он...
2.
А брось науку — и легко бы он
Мог стать секретарем ареопага.
Хоть не в ходу была еще бумага,
Писак имелся добрый батальон.
Конечно, в наши дни их — легион,
Но и тогда нужна была отвага
И локти для решительного шага,
Чтоб как-нибудь преодолеть заслон
Торчащих у корыта славных граждан.
Чем больше выпил — тем сильнее жажда,
Чем путь длиннее — тем сильней разгон.
И наконец бы он благополучно,
Продав друзей попарно и поштучно,
Купил себе и шелковый хитон.
3.
Купил себе и шелковый хитон
И колесницу Ксанф, его приятель,
Тот самый, что на рынке очень кстати
Обрел Эзопа, старый охламон.
Эзоп работал на него как слон,
Раб и к стилу привычный, и к лопате
Писал ему статейки для печати
И шуткой оживлял его салон.
Завидовала Ксанфу вся Европа.
(Есть и получше рифма для Эзопа,
Но избежим в сонете грубых слов!)
Ксанф создал философскую систему —
Ведь раб есть раб, ему лишь дайте тему,
И виллу, и машину... то есть рабов.
4.
И виллу и маши., то есть рабов
Дарили Ксанфу за обоснованье
Того, что раб — почетнейшее званье,
А уж платить рабам — гневить богов.
Шедевр! Все ясно даже для ослов!
Архонтам же, несведущим в науках
Напоминал о криво сшитых брюках
Хаос прямых и всяческих углов.
Кому-кому, а Ксанфу было ясно,
Что не совсем понятное — опасно,
Что будут век-другой еще нести
Клеймо далекого от жизни вздора
Магические числа Пифагора:
Поденщина всегда была в чести...
5.
Поденщина всегда была! В чести —
Анакреон? Конечно, он прекрасен,
Но звук — есть звук, и в общем, он напрасен:
Ни гвоздь забить, ни в доме подмести!
Что нас еще способно потрясти?
Смысл самых что ни есть острейших басен —
Казалось многим — мнее опасен,
Чем острый угол, Феб его прости!
Тот страшен, кто ни выпить, ни пожрать.
Зачем таблички цифрами марать?
Как бочка Данаид — небес бездонность!
Они от нас пока удалены.
Углы склоненья звезд — кому нужны?
И множеству людей понятна склонность.
6.
И множеству людей понятна склонность
К любому «хобби» — просто потому,
Что кажется им, будто бы уму
Действительно опасна утомленность.
Отсюда — в карты пылкая влюбленность,
И в телевизоры и в домино,
И в детективы — нас влечет одно:
Банальнейших сюжетов заостренность.
Но только — чур, чтоб не совсем всерьез
Чтоб стричь башку, не трогая волос!
И тот, кого пугает погруженность,
Легко отдать и Гамлета он рад,
И то, что Е = МС2,
За чечевичную определенность.
7.
За чечевичную определенность
Права когда-то уступил Исав.
А что ему до этих самых прав?
Попробуй, какова на вкус исконность!
Во всем нужна здоровая сезонность:
Вот люди собирают виноград —
На что им, Пифагор, твоя бессонность?
Дай гражданам доступный результат!
Уж ты абстракций лучше не рожай нам
А предскажи ближайший урожай нам,
Или в Коринф дорогу начерти,
Или украденное пусть найдется...
Поближе к жизни, а нето — придется
Всем философиям сказать «прости».
8.
Всем философиям сказать «прости»
И жить как все, спокойно и свободно.
Три слова только-то: «что вам угодно?
Так отчего их не произнести?
Хозяйством немудрящим обрасти
И посещать народные собранья,
И награждать эпитетом «баранья»
Толпу, и так свободу обрести.
Жизнь распланировать по Гесиоду,
Принадлежать к афинскому народу,
Который не уступит никому
Ни в чем и... впрочем, это всем известно:
Сейчас выпендриваться неуместно —
Наверно не один твердил ему!
9.
Наверно не один твердил ему,
Что грош цена ученому, который
Сидит, да из окошка мерит горы,
Чтобы на них не лазить самому.
Нет, вы извольте — на плечо суму,
Да посох в руку, да в карман рулетку...
Не развернув, хотите съесть конфетку!
Все это — дань абстрактному уму!
По двум зубам создать портрет дракона —
Самонадеянно и беспардонно.
Что изобрел — немедленно внедри.
А нечего внедрять — накажут плетью,
Чтобы всегда сидела мысль внутри
О том, как славно быть разменной медью.
10.
О том, как славно быть разменной медью,
Свидетельствует нам Жан Жак Руссо.
Жизнь — палка, вставленная в колесо
Лукаво мудрствующему столетью.
Будь скромен, удочкой лови, не сетью,
Старайся ладить с разными людьми,
Будь прост, не зазнавайся, не шуми —
Да мало ль что еще могу уметь я!
Но все мы люди — значит все равны,
И с коллективом надобно считаться,
Ничем и никогда не выделяться,
И быть как все. Обрыдли крикуны!
Не то тебе напомнят, может статься,
О том, что лбом не прошибешь стены.
11.
О том, что лбом не прошибешь стены,
Еще до Пифагора люди знали,
Попытки стенобития бывали,
Но, слава Богу, все пресечены.
Давно эксперименты не нужны,
Их результат известен, и едва ли
Дыру, которой мы не ожидали,
Пробить дозволят высшие чины.
Он съездил заседателю по роже
Во имя справедливости. И что же?
Эфор препроводил его в тюрьму.
Ведь по вине аристократа духа
Распухло вдруг у депутата ухо,
Так разве непонятно, почему?
12.
Так разве непонятно, почему
Задумал Пифагор податься в Спарту?
Поддавшись мимолетному азарту
Вдруг каторгу сменил он на тюрьму:
Желая свастикой рассеять тьму,
Спартанские вожди решили к марту
Перекроить Пелопоннеса карту,
Чертежную работу дав ему.
Хоть к вящей доблести своих сынов
Вся Спарта щеголяла без штанов,
Но и такое «равенство» стерпеть я
Не смог бы. И философ мой удрал.
Куда — неважно. Но идет скандал
Два с половиною тысячелетья.
13.
Два с половиною тысячелетья —
А счету нет архонтам и царям!
Чтоб часть из них назвать по именам,
Изрядно должен был бы попотеть я.
Прошла одна война, другая, третья...
Владыки получали по рукам,
Мундиры уступали пиджакам...
Но не могу всех перемен воспеть я.
Все изменилось, протекло насквозь,
А кое-что не поддается моде,
И даже верно для любой страны,
Хоть для такой, что — оторви да брось:
В любое время, при любой погоде
Мир носит пифагоровы штаны!
14.
Мир носит пифагоровы штаны —
И оба полушария не голы!
И чуть не в каждом классе каждой школы
Они для доказательства даны.
(Вот разве женам, чьи мужья верны,
Решенье треугольников тяжелых
Никчемно, как бушменские глаголы,
И не пробудит комплекса вины!)
Однако Планк нашел для кванта меру,
Оскар Нимейер выстроил Канберру,
И даже мир иной для нас не нов:
И камушки с Луны приносит почта...
А это все случилось оттого, что
У Пифагора не было штанов.
15.
У Пифагора не было штанов.
А брось науку — и легко бы он
Купил себе и шелковый хитон,
И виллу и машину... то есть рабов.
Поденщина всегда была в чести,
И множеству людей понятна склонность
За чечевичную определенность
Всем философиям сказать «прости».
Наверно не один твердил ему
О том, как славно быть разменной медью,
О том, что лбом не прошибешь стены...
Так разве непонятно, почему
Два с половиною тысячелетья
Мир носит пифагоровы штаны?