Новый, совсем неожиданный элемент появился в планах Чино с прибытием в международный аэропорт Майами личного посланца неофашиста Пиночета. Этот визит, как и многие другие визиты подобного рода, сохранялся в полной секретности потому, что в стране, которая понесла большие жертвы в общей борьбе против фашизма, было бы совсем нелегко объяснить причину такого скандального примирения, похожего на предательство, такого неуважения ко всем, кто погиб в войне. Однако эти связи были уже привычным делом для американцев из "невидимого правительства".Они существовали еще до прихода к власти в Чили правительства Народного единства во главе с Сальвадором Альенде. Однако для членов "Альфы" появление агента ДИНА не могло не стать крупным событием. На встречу пришли все приглашенные. Было немало таких, кто добивался участия в ней, но был отвергнут ЦРУ, так как в таком мероприятии присутствие непосвященных было нежелательным.
В момент, когда ЦРУ начинало свертывать свои потрепанные пиратские флаги, эмиссар Пиночета предлагал почетный выход из сложившейся ситуации. Это известие было шумно преподнесено главарями "Альфы". Оно не слишком удивило Чино, знавшего о существовании этой линии сотрудничества, которая уже в течение многих месяцев была известна шифровальщикам ЦРУ под кодовым названием "Южное направление".
По имеющимся у Чино данным, в ЦРУ работал офицер, специально занимавшийся координацией действий и в целом отношениями с чилийской хунтой, прежде всего с ее репрессивным инструментом — ДИНА. Он действовал под вымышленным именем Боба Дайнаса. (Роберт Дайнас, в справочнике ЦРУ личный шифр 518.) Чино запомнил номер телефона, имевшийся в справочнике, и, когда Хосе Ампаро Ортега звонил по нему, чтобы договориться о встрече, прослеживал, куда он едет. По номеру телефона он легко также установил адрес оперативного центра Дайнаса.
С другой стороны, присутствие в США высоких представителей чилийской разведки не очень-то скрывалось в кругах кубинской эмиграции. Чино был знаком со многими кубинскими контрреволюционерами, которые работали на хунту внутри и вне США, получая удовольствие от службы диктаторскому режиму. И наконец, самым последним подтверждением существования реакционного сговора явились признания Хуана Гонсалеса, который как-то поведал Чино об укреплении своей организации, о ее хороших отношениях с ЦРУ и появлении нового фактора — контакта с чилийцами из хунты. Среди них он назвал одного из руководителей радиостанции "Голос Чили", скопированной с "Голоса Америки". Станция была создана при финансовой и технической помощи ЦРУ, чтобы преподносить образ Пиночета в самом розовом свете. Одновременно "Голос Чили" использовался для передачи шифровок агентам ДИНА, разбросанным по всему миру. Обычно после какой-нибудь безобидной музыкальной программы, в которой почти всегда исполнялась мелодия "Кто купит эти черные глаза", диктор приступал к передаче шифрованных сообщений. Хуан Гонсалес рассказал Чино, как ЦРУ содействовало встречам представителей хунты с наиболее активными элементами кубинской контрреволюционной эмиграции…
— Сейчас здесь находится Хулио Солорсано. Ты познакомишься с ним. Он будет в "Альфе". Так и случилось.
Людей типа Хулио Солорсано приводят во Флориду не туристские тропы и не транзитные остановки, а планы ЦРУ, которое считало целесообразным вынести за пределы США, однако неизменно в американских колониальных интересах, часть подрывной деятельности против кубинской революции. Преследуя те же цели, но в качестве младших партнеров, послушные наемники из хунты охотно исполняли приказы.
19 марта 1975 года был подтвержден союз кубинской контрреволюции и чилийского фашизма. Аугусто Пиночет, латиноамериканский вариант Адольфа Гитлера, удостоил специальной аудиенции кубинских контрреволюционеров Алехандро Фиделя Вальдеса, Луиса Фуэнтеса и Франсиско Баттле, которые приехали в Чили как руководители самозваного "Комитета по созданию правительства Кубы в изгнании". Они не могли "проникнуться бодрым духом Америки" без того, чтобы сначала не поговорить с этим генералом-палачом. Падкий на похвалу Пиночет постарался, чтобы эта аудиенция была широко освещена всей чилийской прессой, а также газетами, информационными бюллетенями, журналами, радио- и телепрограммами кубинских эмигрантов в Майами. Так стало известно, что Пиночет с похвалой отозвался об усилиях, направленных на создание "кубинского правительства в изгнании". Он заявил, что, в случае ощутимого успеха этих усилий, он с удовольствием окажет кубинским эмигрантам поддержку по дипломатическим каналам. "Мы, — сказал он, — официально признаем такое правительство и постараемся, чтобы другие главы государств сделали то же. Тем самым будут созданы официальные каналы для направления решающей помощи от имени так называемой демократии американского континента, включая, естественно, Соединенные Штаты. Никто не сможет протестовать. Разве помощь законному дружественному государству является преступлением?" Для фашистских правителей Чили законность отнюдь не обусловливалась необходимостью общественного признания. Встреча прошла в духе полного взаимопонимания. Кубинские контрреволюционеры были очарованы Пиночетом и заверили его в своей поддержке дела хунты, которое было и их делом. В завершение они попросили Пиночета направить личное послание кубинской эмиграции, чтобы вдохновить ее на создание своего правительства. Пиночет, явно польщенный, нацарапал несколько слов. Потом он передал листок своему адъютанту на редактирование и перепечатку. Тот вернулся со следующим текстом:
Кубинские эмигранты, свободные кубинцы, помните, что Чили всегда ваша союзница, Я прошу кубинскую эмиграцию объединиться для свержения Кастро. Мы говорим нашим кубинским братьям из эмиграции и народу Кубы, который против коммунизма, что на Чили они всегда могут рассчитывать как на верного союзника.Аугусто Пиночет
После этой аудиенции состоялись секретные встречи представителей обеих сторон, на которых была достигнута договоренность со специалистами из ДИНА. Отрабатывались детали работы по созданию "правительства в изгнании", в частности, было решено назначить руководителем военного отдела Орландо Боша. Свое заявление по этому поводу полковник из ДИНА закончил словами: "Мы его готовим, знаем, чего можно ждать от него, и несем ответственность за это назначение".
Это была правда. ДИНА завербовала и обучала Боша с разрешения ЦРУ. Его приняли как почетного гостя чилийской хунты. Он прошел курсы в главном шпионском ведомстве хунты и был готов действовать.
Визит кубинцев к Пиночету имел свое продолжение. 18 апреля 1975 года так называемая "бригада 2506", состоящая из храбрецов-интервентов, разгромленных на побережье залива Свиней, тех самых, что до сих пор мечтают победоносно вернуться в "свободную Гавану", подготовила митинг в знак благодарности за послание чилийского диктатора.
Наемники решили наградить главу хунты так называемым "Орденом залива Свиней", который был поспешно придуман с единственной целью — дать повод для организации митинга в честь Пиночета.
Взволнованный Эдуардо Сепульведа получил из рук одного из главарей контрреволюции Хуана Переса Франко грамоту. Позднее кубинец говорил: "Это был момент, полный патриотического величия. История должна записать его золотыми буквами. Нам в Америке нужен великий лидер, и им мог бы быть назван Аугусто Пиночет".
Сепульведа произнес благодарственную речь:
"В этот момент мне на память приходит одиннадцатое сентября семьдесят третьего года. Тогда все средства массовой информации сообщили миру о военном перевороте в Чили. Большинство из них, помогая Советам, пытались очернить его. Меньшинство же сказало миру, что коммунисты наконец-то сброшены в Чили. Но было одно место на земле, на всей нашей планете, где это известие вызвало искреннюю радость, где мужчины, женщины, дети вышли на улицу, чтобы веселиться, плясать, гулять. Этим местом в Америке, этим маленьким одиноким островком во всем мире был город Майами во Флориде".
На деле же не было радостных детских шествий, а была лишь подлинная вакханалия терроризма.
Хулио Солорсано Хиселуре, которому на вид можно было дать не более двадцати шести лет, шатен, высокий, худощавый, одетый в форменные брюки и пуловер с нашитыми металлическими блестками, больше походил на певца из бродячей труппы, чем на специального уполномоченного высшего командования военной хунты Чили и ДИНА.
Он говорил медленно, взвешивая каждое слово и внимательно следя за реакцией присутствующих:
— Мое имя Хулио. Я представляю военную хунту, которая правит моей родиной после коммунистического хаоса, а также ДИНА — разведывательную службу нашей страны. Я, с благодарностью пользуясь гостеприимством Соединенных Штатов Америки, отмечаю их высокую готовность к сотрудничеству, которая делает возможными подобные встречи. Я пришел сюда, преследуя несколько целей. Прежде всего я взываю к здравому антикоммунизму кубинской эмиграции, чтобы добиться поддержки нашей трудной борьбы за справедливость и порядок в моей стране и прилегающих районах. Вы, должно быть, знаете, что коммунизм ведет широкую пропагандистскую кампанию, направленную на свержение военной хунты, иными словами на ликвидацию справедливости и свободы на южноамериканском конусе. В частности, коммунистическая Куба прилагает большие усилия по развертыванию подрывных действий в Америке. Именно поэтому мы, чилийцы, не стыдясь, говорим, что содействуем претворению в жизнь на американской земле вожделений Соединенных Штатов во имя демократии. Именно поэтому мы хотим предложить кубинцам, которые борются против коммунизма, нашу самую решительную поддержку.
Несколько пар ладоней немедленно поспешили изобразить аплодисменты. Андрес Насарио неуклюже, как плохой актер, в знак благодарности обнял оратора. На этом публичная часть встречи закончилась, и начались закулисные переговоры. Тут уже Хулио Солорсано Хиселуре, сын полковника с тем же именем и фамилией, стал излагать свои мысли более конкретно. Хунта поручила ему помочь американским властям утихомирить самых закоренелых антикубинских террористов в Майами. После провала своих старых концепций ЦРУ хотело бы передать часть своих "кубинских интересов" ДИНА. Хотя чилийцы и находились в колониальном подчинении, тем не менее они получили возможность проводить собственные операции, цель которых в конечном счете была созвучна задачам ЦРУ.
Хулио Солорсано сделал конкретные предложения Андресу Насарио. Он сказал, что может снабжать эмиграцию документами, которые невозможно отличить от подлинных, и самыми современными электронными средствами для шпионажа и террористических акций, получаемыми в больших количествах от ЦРУ, предоставить места в военных учебных центрах хунты, проводить подготовку агентов на чилийской территории с помощью американских советников и советников из других дружественных стран по таким специальностям, как электронный шпионаж, основы разведки, связь, изготовление фальшивых документов, проведение покушений с помощью радиоуправляемых устройств, шифровальное дело, подрывное дело, слежка, пытки, саботаж. Он обещал также помощь чилийских посольств и консульств в ведении разведывательной работы. В обмен "Альфу" просили действовать не только против кубинских коммунистов, но и против чилийских беженцев и других организаций и лиц, которые выступают против хунты. Ее просили также в соответствии с пожеланием ЦРУ вынести свои оперативные центры за пределы территории США. И наконец, ей вменяли в обязанность сбор информации и ведение разведки по своему усмотрению или по специальным заданиям.
Солорсано неоднократно подчеркивал, что согласование целей и единство действий приумножат их силы и возможности и что хунта будет преследовать свои интересы на всем континенте. Он сослался при этом на геополитические концепции, которые несли в себе угрозу соседям Чили, прежде всего Перу.
— Мы уверены, — заявил он, — что рано или поздно нам придется воевать против перуанцев, преподнести им урок.
Хулио Солорсано приезжал во Флориду еще раз, чтобы встретиться с различными террористическими группами.
От "Альфы-66" по поручению Насарио присутствовали Чино и Роберто дель Кастильо. На этот раз разговор был еще более конкретным.
— Сеньоры, мы переживаем исторический момент в борьбе против марксизма и коммунизма. Двадцать восьмого ноября семьдесят третьего года воздвигнута решающая веха. ДИНА, как вы знаете, была создана для того, чтобы решительно распространять за пределами Чили наши демократические идеи о социальном порядке, противостоящем коммунистической анархии. Я с удовольствием сообщаю вам, что мною получена инструкция по организации антикоммунистического интернационала, направляемого, поддерживаемого и финансируемого с помощью ДИНА. Нам выпала эта честь, и мы должны быть достойными ее. Мы не остановимся ни перед чем. Союз уже создан. И вы — его основатели. Недалек тот день, когда ваши имена будут записаны золотыми буквами на мраморе славы. Позднее мы подберем союзу название, создадим герб и флаг. Сейчас же мы получили главное: этот великий союз, в который вошли самые лучшие из активных борцов против коммунизма — неутомимые солдаты "Эскадрона смерти" в Бразилии, мои соотечественники из "Родины и свободы" и вы. Теперь вы больше не эмигранты без собственной земли под ногами. С этого момента у вас есть еще одна родина — Чили. Генерал Аугусто Пиночет поручил мне поздравить вас от его имени. Я выполняю это почетное задание… — Он замолчал в ожидании аплодисментов, затем продолжил: — "Существование нашего интернационала делает нам честь", — сказал мне при прощании генерал Пиночет. Его главное желание состоит в том, чтобы каждая страна, которой сегодня угрожает красная опасность, получила бы свое одиннадцатое сентября, как Чили.
Прежде чем покинуть Майами, Хулио Солорсано принял участие в ряде других аналогичных встреч, пытаясь объединить террористов из эмиграции. Одновременно, забыв о проповедуемом им самим единстве, он занялся единоличной вербовкой наиболее активных террористов, которые, по его мнению, могли быть полезными для ДИНА. Одним из них стал Чино благодаря морским подвигам и рекомендации "друга" по "фронту" Гонсалеса, с которым его свел случай.
В рабочей тетради Солорсано фигурировала фамилия Гонсалеса. В Сантьяго-де-Чили Бош назвал его среди самых доверенных лиц. Когда Солорсано попросил Гонсалеса назвать подходящих людей, тот, не задумываясь, указал на Чино. Шесть часов спустя по просьбе Солорсано, пожелавшего познакомиться с ним, в доме у Гонсалеса состоялась встреча.
— Мы ведь уже где-то виделись с вами, не правда ли?
— Да. На встрече в "Альфе".
— Ах да, конечно. Там мне рассказывали о ваших подвигах.
— Я только исполнял свой долг, не более того.
— Гонсалес сказал, что у тебя трудности с американцами?
— У нас постоянные трудности. Это особенность нашей работы. Однако сейчас действительно я не совсем в ладах с ними. Меня тревожит, что американцы решили стряхнуть пыль со старого дела, которое уже было однажды рассмотрено судом.
— А чего ты боишься? Почему ты думаешь, что это выпад специально против тебя?
— Они хотят показать, что соблюдают закон о нейтралитете. За неимением более свежего случая они и подняли наше дело. Я боюсь, что именно с меня и хотят начать новую политику строгого отношения к эмиграции.
— А остальные? Те, кто проходит с тобой по делу, они тоже боятся?
Чино улыбнулся. Солорсано, оказывается, был информирован обо всех деталях, даже о том, что другие не разделяли его слишком большую тревогу. Тогда он пустил в ход заранее заготовленный на этот случай аргумент.
— У других нет таких причин для беспокойства, как у меня. Ведь я руководил операцией, а они только выполняли приказ, я несу основную ответственность. Мое решение идти на Багамы еще больше усугубило эту ответственность. Вы знаете, что произошло потом. Разве у меня нет причин для особого беспокойства?
— Конечно, есть. Это естественно. То, чего ты опасаешься, возможно. Но в этом случае я могу тебе помочь. Мы уже оказывали подобную помощь другим кубинцам. Я могу назвать тебе Орландо Боша.
— Да, я знаю о нем.
— Мы ему очень помогли и продолжаем помогать. Первое, что мы сделали, — это вывезли его из США, чтобы он оказался вне досягаемости здешних законов. Затем предложили ему нашу профессиональную помощь. Бош получил в наших школах высокую подготовку. Для тебя можно сделать нечто подобное, если, конечно, у нас с тобой есть единство взглядов. Бош не был противником американской идеологии, но ему нельзя было там оставаться из-за случайного стечения обстоятельств. Нужно уметь понять это. Бош понял. Поэтому он спокоен. У него новое имя и новые документы. Теперь он живет в Венесуэле. Тебе мы тоже можем помочь, но только в том случае, если ты будешь работать с нами на основе общих интересов и сохраняя идеологическую гармонию с американцами.
— Иного и быть не может. Происходящее со мной я рассматриваю как техническую накладку, свойственную моей профессии. Я занимаюсь подпольной работой давно и многому научился.
— Тогда нет никаких проблем. Когда сочтешь нужным, отправляйся в Чили, как это сделал Бош. Там ты будешь вне юрисдикции американского суда. Жить можно будет даже в моем доме.
— Работать придется только на ДИНА?
— Нет, не только. Я тебе все объясню. Первоначально мы боролись с марксизмом только у себя дома, но теперь идем дальше. ДИНА выходит на международную арену. Враги у хунты те же, что и у вас. Стоит ли тогда спрашивать, на кого придется работать? Американцы уже разобрались в этом. Именно поэтому мы и в состоянии предложить вам сотрудничество.
— Но я завишу от "Альфы", а Насарио просил меня не покидать США до суда. Я понимаю, что это из-за денег, которые он вложил в это дело…
— В отношении "Альфы" и Насарио у нас имеется много оговорок. Моральные устои Насарио нас не устраивают. Мы располагаем информацией об аморальном поведении его детей и о темных финансовых делишках его самого. Обстоятельства понуждают нас быть безукоризненными моралистами. Люди, подобные Андресу Насарио, мешают нам. Он постоянно оказывается в центре скандальных историй. Кроме того, его заботят главным образом деньги, благосостояние семьи. Взять хотя бы то, что происходит сейчас. Он удерживает тебя в США только из-за денег. Разве это не отвратительно? Я узнал обо всем от Гонсалеса и поначалу даже не поверил. Неужели так трудно для главы организации найти более честного человека? Я полагаю, сказанного достаточно, чтобы ты понял: наш уговор не включает Насарио. "Альфа-66" фигурирует только ради пропаганды, из тактических соображений. Другими словами, можешь не опасаться его и ехать в Чили, проблем не будет.
— Что ты мне предлагаешь конкретно?
— Я уже сказал. Приезжай в Сантьяго, остановишься у меня. Ты будешь моим гостем, пока мы не устроим тебя на учебу. Ты станешь настоящим международным агентом. Вместо того чтобы быть привязанным к катеру в Майами, ты будешь ездить по всему миру. У тебя будут десятки разных паспортов и много долларов.
— Я буду агентом ДИНА?
— В основном. Но, если захочешь, можешь создать собственную группу. Будешь действовать автономно. Если наши интересы совпадают, то мы можем позволить тебе и это…
— Хотелось бы знать, как это будет выглядеть на практике.
Чилиец достал сигарету и закурил. Сквозь дымок он изучающе посмотрел на Чино, как бы говоря: "Начинаешь, братец, клевать".
— Скажем, мы подготовим тебя к террористическим акциям. Подготовим основательно и поможем на первых порах. Ты сможешь разнести в щепки кабинет какого-нибудь кубинского чиновника за границей. Мы же в ответ на помощь попросим сделать то же самое с каким-нибудь чилийским эмигрантом — противником хунты. Или, может быть, поручим доставить подарочек в посольство тех, кто не только участвует в блокаде Кубы, но и проводит враждебную Чили политику, тех, кто был связан с Народным единством или водит шашни с Москвой. Видишь, как совпадают наши интересы?
— Что правда, то правда. Какие же это страны?
— Я, право, не знаю, насколько далеко можно зайти в разговоре с тобой. Но, думается, не будет риска, если скажу, что наши друзья находятся в Гватемале, Гондурасе, Бразилии, Парагвае, Уругвае и, конечно же, в США. Наши враги, в самом полном смысле этого слова, — Куба и Мексика и, естественно, международный коммунизм. На нас оказывается огромное давление, последствия которого предсказать невозможно. Приходится думать даже о войне. Она нас, конечно, не пугает. Развитие страны иной раз проходит через войну. Однако к ней нужно подготовиться заранее. Именно в этом залог победы. Наше геополитическое положение сложное. Однако в то же время оно дает определенные шансы. На севере угроза исходит от Перу. Кое-кто пытается спровоцировать Боливию и выйти к морю через нашу территорию. А на юге своя проблема. Мы называем ее "антарктическим давлением". Аргентинцы претендуют на пролив Бигл. Дальше идут страны, которые нельзя назвать дружественными, — Венесуэла, Колумбия, Панама. В Африке это Ангола, в Азии — Вьетнам. Целых полмира!
— Но ведь США безусловно поддерживают вас?
— Американцы поддерживают. Они даже являются знаменосцами этого крестового похода, но у них в известной мере связаны руки. А у нас много врагов. Даже в США есть группы, которые разворачивают демагогическую кампанию о "фашизме и неофашизме" в Америке и указуют на нас. Но это только группы, а в целом нам не на что жаловаться. Нам была оказана поддержка в очень деликатных делах. Нам позволили действовать. Если мы сможем наказать консульства Мексики, Венесуэлы и Колумбии в Майами, значит, мы действуем свободно и оснований для жалоб нет. Как сейчас, когда я встречаюсь с вами. Нам нужно действовать очень тонко, чтобы не выдать наших благодетелей.
Чино задал последний вопрос, чтобы лишний раз убедиться, что Солорсано действует по указке ЦРУ.
— А какие у тебя есть гарантии, Хулио, чтобы доверить мне столь щекотливое дело?
— Твое личное дело в ЦРУ. Оно пухлое, но без пятен.
Они договорились увидеться в том же месте через двое суток.
Вторая встреча в доме Хуана Гонсалеса была очень короткой. Эмиссар ДИНА вручил Чино конверт со штампом "Эль Паис, Международная редакция, Монтевидео, Уругвай".
— Внутри три первоклассных комплекта документов. Можешь без опаски пользоваться ими. Один — на имя Даниэля Брума, торговца из Монтевидео. Другой — Хосе Ферреру, чиновника из Сан Хуана в Пуэрто-Рико. Третий — Мигеля Планеса, управляющего туристской фирмой в Майами. Вот моя визитка:
Хулио Солорсано Хиселуре
Даубле Альмейда 2827, Нуньос
Сантъяго-де-Чили
Тел. 23-70-83
Чино взял визитку и продолжал внимательно слушать чилийца.
— Если ты решишь действовать, сначала переберись в страну, где ты будешь недосягаем для американского правосудия. Затем позвони мне и узнаешь, как выехать в Чили. Тебе знаком некий Густаво Мартин Дуарте?
— Нет.
— Это хороший человек. Он помог свержению Альенде. Дуарте будет связным между нами, пока ты находишься в Майами, а это, как мне кажется, будет продолжаться недолго.
— Так как же быть с Насарио?
— Лично я против того, чтобы ты продолжал игру с Насарио. Ты и не подозреваешь, какой он шулер. Он не раскрыл тебе причин возобновления процесса по делу Инагуа?
— У меня такое впечатление, что он сам не знает о них. А ты?
— Я знал. Я даже знаю, почему из семи замешанных выбрали вас троих. Ради интереса я разузнал и это.
— Насарио недотепа. Он меньше всех знает о ЦРУ, которое играет с ним.
— Это тогда, когда ему выгодно, как сейчас. Так вот, послушай. ЦРУ поручило "Альфе" провести одну из самоубийственных акций. Ты и те двое будете ее жертвами. И если бы вы погибли или попали в чужие руки, ЦРУ осталось бы незамешанным: ведь вы бежали от американского правосудия и ни у кого не будет права выдвигать какие-либо обвинения или требования к ЦРУ. Насарио знает об этом и действует в соответствии со своими интересами.
— Но это же противоречит желанию Насарио о моем невыезде до суда.
— В отношении тебя есть несколько вариантов. Насарио озабочен лишь тем, как спасти свои деньги, и пытается давить на суд, но поскольку эта карта разыгрывается ЦРУ то результата ему не добиться.
— Так, значит, ваша вербовка спасает меня от самоубийства.
— Более или менее.
— А почему вы не вербуете Кастильо и Гаскона? Они в таком же положении, что и я.
— Совсем не в таком. Они поносили чилийскую хунту. Нам это известно. Да и сам Насарио упражняется в демагогии на эту тему, мы знаем о его двуличии. Я полагаю, что начало его конца не за горами.
— Кто может заменить его? Менойо?
— Я говорил не о замене, а о падении, вместе с "Альфой" и всеми потрохами. Менойо не интересует ни меня, ни ЦРУ. Никто из тех, кто хоть сколько-нибудь пробыл в тюрьме у Кастро, нас не интересует, потому что они могли подпасть под влияние коммунистов. Людей, находящихся под подозрением, мы можем использовать только для пропаганды или в каких-нибудь тактических целях, но не более того.