«Цитадель» рушится
Отгремели апрельские бои на Малой земле. Представители Ставки Верховного Главнокомандования, убедившись, что этот плацдарм выстоит перед любым напором противника, улетели в Москву — там предстояли важнейшие решения. Г. К. Жуков вспоминал:
«В первой половине мая я вернулся в Ставку из войск Северо-Кавказского фронта. В это время в Генеральном штабе в основном заканчивалось планирование летней кампании. Ставка провела тщательную агентурную и воздушную разведку, которая достоверно установила, что главные потоки войск и военных грузов противника идут в район Орла, Кром, Брянска, Харькова, Краснограда и Полтавы. Это подтверждало наши апрельские предположения. В Ставке и Генеральном штабе укреплялось мнение о возможном переходе немецких войск в наступление в ближайшие же дни».
Советскому руководству было ясно, что фашистская Германия не собирается примириться с неудачами и провалами на советско-германском фронте. Провозглашение Геббельсом в начале 1943 года «тотальной войны» означало, что Гитлер ждет первой возможности для реванша. Гитлер сказал фельдмаршалу Мильху, что собирается превратить 1943 год в год «колоссальной мобилизации всех сил». А силы были еще велики: на Восточном фронте действовало 232 дивизии гитлеровской Германии и ее союзников — более 5 миллионов солдат, около 6 тысяч танков, около 3 тысяч самолетов, свыше 54 тысяч орудий. В Москве знали о конкретном плане командования вермахта — операции «Цитадель».
Снова столкнулись два стратегических замысла: замысел гитлеровской операции «Цитадель» и замысел советского командования — перейти под Курском к преднамеренной обороне и подготовить войска к контрнаступлению. Были задуманы две операции: «Кутузов» — удар по Орловской группировке фельдмаршала Ганса фон Клюге и «Румянцев» — против войск Манштейна (южнее Курска). Так были заложены основы великого сражения на Курской дуге.
5 июля началось это грандиозное сражение — то, которое, как мы знаем со слов генерала Пиккерта, должно было вслед за апрельской операцией «Нептун» вернуть вермахту утерянную инициативу. Но «Цитадель» рухнула: немецкое наступление обернулось отступлением. 12 июля советские войска, выстояв под напором дивизий Клюге и Манштейна, перешли в контрнаступление и ликвидировали орловский выступ. К 18 — 23 августа противник был отброшен к Брянску и выбит из Харькова.
Вслед за исторической победой под Курском Ставка Верховного Главнокомандования разработала и провела ряд крупных операций на колоссальном фронте — от Великих Лук на севере до Черного моря на юге. Как писал А. М. Василевский, «...ни одна из этих операций не начиналась и не заканчивалась в одно и то же время. Они как бы перекрывали по времени друг друга, являясь последовательными лишь в самом общем смысле. Это вынуждало врага дробить свои резервы, перебрасывая их с участка на участок, пытаясь закрыть на фронте то там, то тут гигантские бреши, проделываемые в его обороне советскими войсками».
Основные операции были задуманы и осуществлены на юго-западном направлении, где предстояло освободить Донбасс, выйти на Днепр и захватить плацдармы на его правом берегу. Но из этого вытекали самые непосредственные следствия и для судеб немецкой Кубанской группировки. Ее дни были сочтены.
На «Готской позиции»
Что же происходило под Новороссийском? Бои на Малой земле не прекращались. Гитлер не забывал об этом крохотном, но весьма досадном для него участке фронта. 25 июля 1943 года военно-морской адъютант фюрера капитан первого ранга Юнге докладывал ему:
«На Черном море вместе с сухопутными войсками была предпринята операция против плацдарма Макхофф. Ее главной целью было повреждение высадочных площадок. Корабли выпустили торпеды по местам высадки, разрушили все мостки, также вели артиллерийский огонь. У причалов были потоплены 2 судна по 400 тонн водоизмещением».
Правда, эта операция не нашла отражения в журнале боевых действий ОКВ. В документах 17-й армии о ней говорится скупо. Дело в том, что во второй половине июля бойцы Малой земли захватили, наконец, «пятую сопку» горы Мысхако. Тогда немецкий горнострелковый батальон снова попытался штурмовать гору, но был отброшен с огромными потерями.
Когда же 26 июля Гитлер принимал командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Ганса фон Клюге и обсуждал с ним ставший неизбежным очередной отход на Восточном фронте, снова было произнесено роковое слово «Новороссийск». Вот стенограмма:
«Цейтцлер:
— Отходить надо и на Кубани!
Гитлер:
— Нет, отход нам мало даст...»
Цейтцлер пытался спорить. Гитлер настаивал на своем, апеллируя к фельдмаршалу:
— Как вы думаете, мы много выиграем? Ведь мы здесь должны быть сильными. Противник снова высадится у Новороссийска. Сначала мне все говорили: «Новороссийск можно сдать». Но я уже слышу вопли Клейста и иже с ним: мол, дело так не пойдет...
Действительно, «вопли» Клейста были достаточно громкими: с каждым месяцем положение 17-й армии ухудшалось. Войска Северо-Кавказского фронта нанесли ей несколько ударов. В мае они взяли станицу Крымскую. В конце мая — июне было предпринято наступление с целью прорыва обороны противника и освобождения Тамани. Однако оно встретило ожесточенное сопротивление.
Тем интенсивнее 17-я армия оборудовала свою «Готскую позицию». На это не жалели сил и средств. В первую очередь, безжалостно сгоняли на работу местное население. Еще 7 февраля 1943 года штабом 17-й армии был отдан приказ за № 286/43: «Все наличное гражданское население в возрасте между 16 и 40 годами должно быть немедленно учтено и мобилизовано на строительство рубежей и дорог». Этот приказ был повторен в марте, причем добавлялось, что население деревень и станиц, находящихся между оборонительными линиями, подлежит немедленной эвакуации в тыл.
19 июня 1943 года штаб армии издал очередной приказ о карательных мероприятиях в отношении гражданского населения, что было вызвано нарастанием партизанского движения: «Против всех лиц, которые совершают нападение на военнослужащих немецких и союзных войск и их учреждения, арест которых невозможен, следует немедля применять оружие, вплоть до полного уничтожения нападающих». Здесь же напоминалось об указании Гитлера о расстрелах партизан и разъяснялось, что эти расстрелы, как и другие расправы с мирным населением, «не подлежат фиксированию в документах».
О том, как осуществлялись подобные приказы, свидетельствует объявление, расклеенное 6 августа 1943 года в Новороссийске:
«Все мужское население южной части города Новороссийска должно явиться 6 августа 1943 года в 18.00 для регистрации в местную комендатуру.
С собой должны быть все документы, удостоверяющие личность.
Кто не явится на регистрацию, будет рассматриваться как партизан и расстрелян».
Это был не первый приказ. Опустошение Новороссийска гитлеровцы начали сразу после его захвата. Так, еще в ноябре 1942 года жителям ряда районов города вручили повестки с требованием явиться на пункты сбора — для выселения. «Если вы и ваши дети, — предупреждала повестка, — не явитесь на указанное место, вы по закону военного времени будете наказаны, а ваш поступок будет рассмотрен как попытка к саботажу». В результате к осени 1943 года город обезлюдел. Специальный приказ от 1 сентября 1943 года гласил: «Каждое лицо из гражданского населения, обнаруженное на территории города, будет расстреляно».
После освобождения было установлено, что около 7000 жителей Новороссийска были замучены в застенках гестапо, более 32000 угнаны в Германию. Таков был один из результатов кровавой деятельности зондеркоманды СС «10-а» оберштурмбаннфюрера Кристмана, которая действовала в тылу группы Клейста. То же было и в других городах. Чрезвычайная комиссия по установлению и расследованию нацистских злодеяний отмечала в своем акте, что в Краснодаре за время оккупации было замучено и расстреляно свыше 13000 мирных жителей, разрушено более 420 крупных зданий, вывезены все фонды библиотек и научных учреждений. В Майкопе было уничтожено 147 мирных жителей, в Тихорецке — более 400, в станице Белореченской — 272, в Белореченском районе — 429 человек. Палачи из зондеркоманды «10-а» только в душегубках уничтожили 6700 человек, а в городе Ейске закопали живыми 214 малышей-детдомовцев в возрасте от 4 до 7 лет.
Чем неотвратимее становился уход с Кубани, тем более зловещей становилась оккупационная практика вермахта. Поистине страшной стала судьба советских военнопленных. В акте, составленном после освобождения станицы Белореченской, засвидетельствовано:
«26 января 1943 года на железнодорожной станции Белореченская в двух запертых на замки вагонах сожгли 80 человек раненых военнопленных красноармейцев. 28 января 1943 г. на северо-запад за станцией Белореченской, на расстоянии 2 километров от станицы, в деревянном амбаре второй бригады колхоза «Красный огородник» сожгли 39 человек привезенных на двух автомашинах военнопленных красноармейцев... По дороге из станицы Белореченской до села Вечного пристрелено 62 военнопленных красноармейца и по дороге из хутора Кубанского до станицы Белореченской немецко- фашистскими захватчиками пристрелено 26 военнопленных красноармейцев, а всего замучено и пристрелено по этим дорогам немецко-фашистскими захватчиками 88 военнопленных красноармейцев». И это лишь у одной станицы!
Вот почему особенно зловещий смысл имеют документы 17-й армии, в которых сменивший Руоффа на посту командующего генерал саперных войск Енеке развивал планы обороны Кубанского плацдарма вплоть до зимы 1943/44 года. 30 июля 1943 года Енеке писал: «Армия в состоянии успешно оборонять нынешнюю хорошо оборудованную позицию на Кубанском плацдарме против дальнейших атак русских, если последние будут держаться в теперешних ограниченных пределах». Для усиления обороны на зиму он просил минимум две дивизии. Тот же расчет «на зиму» Енеке повторил в докладе от 18 августа 1943 года, причем выражал готовность предпринять контрнаступление в двух районах — у Неберджаевской и на плацдарме, т. е. на Малой земле. Иными словами, режим оккупации, грабежа и убийств гитлеровское командование собиралось продлить на долгие месяцы.
Но это был всего лишь очередной план без учета реальной расстановки сил. После краха «Цитадели» вермахт стал перед неотвратимой необходимостью отхода. Что это означало для Кубанского плацдарма? Если в июле 1943 года 6-я армия (соседняя с 17-й) еще оборонялась на реке Миус у Таганрога и обе армии разделяло лишь Азовское море, то вскоре советские войска отбросили 6-ю армию к Днепропетровску, Запорожью и практически к Крыму. Разрыв между 6-й и 17-й армиями стал колоссальным. Неудивительно, что тот же Енеке начал поспешно обдумывать иные планы. Он предлагал совсем уйти с Кубани или на так называемую «малую Готскую позицию» у Темрюка. Клейст ответил, что уходить ни в коем случае нельзя. «Удерживать Тамань, чтобы обеспечить Крым», — таково было его мнение.
Но события развернулись иначе, чем хотелось гитлеровским генералам. В августе Южный и Юго-Западный фронты снова начали теснить войска Манштейна: Енеке пришлось отдать ему 13-ю танковую дивизию. А 14 августа Клейсту сообщили из генштаба, что Гитлер решил оставить Кубанский плацдарм — скоро, мол, придет письменный приказ...
Тут начался очередной трагикомический спектакль: генштаб настаивал на том, чтобы отвести войска Енеке, пока не поздно, Гитлер же цеплялся за любую «соломинку», лишь бы не расстаться с плацдармом, на который он возлагал столь большие надежды. 14 августа в журнале боевых действий ОКВ было зафиксировано, что в ответ на предложение об отступлении с Кубани Гитлер возразил, что «отход, видимо, не останется без политического воздействия на союзников и на нейтральные государства Черного моря». В тот же день, 14 августа, Гитлер заявил, что отход будет отложен. Но тут пришло донесение, что советские войска прорвались на реке Миус. Манштейн бомбардировал ставку паническими сообщениями. В ставку был вызван фельдмаршал фон Клейст. В этих условиях Клейст и Енеке решили подготовиться к любым вариантам. Так родились два военных документа, опять-таки носившие древнегерманские имена: «Кримгильда» и «Брунгильда».
«Кримгильда» и «Брунгильда»
Сколько их было в истории нацистской агрессии, этих тщательно разработанных планов! От плана «Барбаросса», в котором был изложен замысел нападения на Советский Союз, и до десятков оперативных планов вермахта в годы войны. Здесь и «Тайфун» (взятие Москвы), и «Цитадель» (Курская дуга) и многие, многие другие. Знакомясь с ними, диву даешься педантичному стремлению составителей систематично предусмотреть буквально все. Скажем, еще не началась война, а уже было намечено, сколько дивизий надо оставить для оккупации Советского Союза после победы вермахта. Сколько? 56. Не 55, не 60, а именно 56!
Замечу: это характерно не только для нацистских агрессоров. Недавно стал известен разработанный в 1949 году под руководством Объединенного комитета начальников штабов США план «Дропшот» — план войны против СССР. В нем тоже есть раздел о будущей оккупации Советского Союза — на этот раз войсками НАТО. Названа и цифра: для оккупации понадобятся 28 дивизий. Не 25 и не 30, а точным счетом 28!
Мы знаем цену этому «точному счету». В нем точно только одно: злобная ненависть ко всему передовому в мире, коммунизму, к советскому народу. Но разве не известно, что ожидает тех, кто решается пренебречь здравым смыслом!
Те два плана, о которых сейчас пойдет речь, носили куда более ограниченный характер. Они касались лишь одного участка фронта, но в них отразилось все то же: стремление предусмотреть все, что только можно. Все, кроме...
Документ от 18 августа 1943 года за № 60/43 под заголовком «Операция «Кримгильда» — план отхода с позиции «Готенкопф» начинался так:
«Общая обстановка может при некоторых обстоятельствах сделать необходимым отход с позиции «Готенкопф». Отступление не должно застать командование врасплох и подлежит разработке в штабах 17-й армии, командующего войсками в Крыму, командующего Керченским проливом, «адмирала Черного моря» и 4-го воздушного флота.
...При проведении отхода надо различать:
а) планомерный отход и
б) спешную эвакуацию.
Для планомерного отхода необходим период длительностью 12 недель...
...С пешная эвакуация должна проводиться за 38 дней. Так как за это время невозможно вывезти ценное оборудование и склады, то придется вывезти в Крым только войска и их боевое вооружение. Все ценное для противника надо разрушить».
Далее в 6 пунктах и 8 подпунктах предусматривались сроки, порядок эвакуации, маршруты, компетенция отдельных органов и так далее.
Спешная эвакуация — план «Брунгильда» — также была расписана по пунктам и параграфам.
Не надо обманываться канцелярской бесстрастностью этих параграфов и пунктов: как «Кримгильда», так и «Брунгильда» должны были принести Кубани и Тамани чудовищные бедствия. В специальной директиве Гитлера говорилось:
«Я придаю особенное значение следующему:
1. Отступление
а) В руки противника не должно попадать никакого оружия, никаких запасов и никаких материалов.
б) Все военные и хозяйственные запасы, оружие и материалы должны планомерно вывозиться.
в) Все гражданское население должно быть вывезено в Крым.
г) Все прочие запасы области, как-то: перевозочные средства, скот и всякого рода суда и т. п. должны быть отведены в Крым.
Новый сев не проводить.
2. Разрушения при отступлении
а) Все полезные противнику сооружения, места расквартирования, дороги, искусственные сооружения, плотины и т. д. должны непременно разрушаться.
б) Все железные и шоссейные дороги должны быть сняты или без остатков разрушены.
в) Все возведенные бревенчатые гати должны приводиться в негодность и уничтожаться.
г) Находящиеся на Кубанском плацдарме сооружения для добычи нефти должны быть полностью уничтожены.
д) Новороссийский порт должен быть так разрушен и заражен, чтобы он долгое время не мог быть использован русским флотом.
е) К разрушению относится также минирование местности.
ж) Противник должен получить совершенно негодную на долгое время, незаселенную, пустынную землю, где в течение месяцев будут происходить взрывы мин».
...2 сентября 1943 года Гитлер, получив сводки о новых советских ударах, совещается с Антонеску. В 16.15 из генштаба звонят в штаб Клейста: решение об эвакуации Кубанского плацдарма принято. Начинать немедля! 3 сентября соответствующий приказ (№ 60/43) отдается по войскам фон Клейста: «Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами отдал приказ о планомерном отходе с Кубанского плацдарма». Здесь же содержались все необходимые уточнения, в том числе такие:
«...2) Для разрушения гаваней Новороссийск, Анапа и Темрюк начальник инженерных войск группы армий выделяет специально сформированные подрывные команды и передает их в распоряжение начальника инженерных войск армии.
з) Армия получает 450 тонн взрывчатки. Предполагается увеличение этого количества».
В другом приказе (от 5 сентября 1943 года) говорилось: «...фюрер в своем приказе обратил особое внимание на разрушение Новороссийского порта».
Однако эта стройная «канцелярско-подрывная работа» была прервана: снова рушится фронт соседней группы Манштейна, наносится удар и по фронту 17-й армии. 8 сентября Клейста срочно вызывают в Запорожье к Манштейну. Сюда, ко всеобщему удивлению, неожиданно прилетел из своей ставки Гитлер. Он вынужден издать приказ о немедленном отступлении войск Манштейна с Миуса на Днепр. Журнал боевых действий гласит: «...Решено, что в связи с этим приказ на планомерный отход 17-й армии с Кубанского плацдарма изменяется на спешную эвакуацию».
Вот и конец «Кримгильды» — конец без начала! А 10 сентября из штаба 17-й армии приходит донесение:
«Русские высадились в Новороссийске».
Наступление... После апрельских боев этим словом жила вся армия от солдата до командующего.Л. И. БРЕЖНЕВ.