Испытание корабля в герметическом состоянии намечалось закончить в воскресенье 24 апреля. Адамс заметил как-то, что в последние дни перед завершением кругосветного плавания хорошо было бы иметь несколько свободных дней, чтобы кое-что обдумать.
Но когда мы в воскресенье возобновили ежедневное вентилирование лодки, я лично был слишком возбужден и никак не мог сосредоточиться на чем-нибудь серьезном. Ведь завтра, в понедельник, 25 апреля, мы закончим выполнение своей первой задачи. С возвращением к скале Сент-Пол «Тритон» станет первым кораблем, осуществившим мечту подводников: он завершит кругосветное плавание в подводном положении.
Это произойдет на шестидесятый день перехода, если считать по счислению пути, которое ведут наши штурманы, но в действительности у скалы Сент-Пол солнце взойдет для всех нас в шестьдесят первый раз, ибо мы потеряли одни сутки, обогнув землю в западном направлении, идя за солнцем. Мы вынуждены были двадцать три раза переводить стрелку корабельных часов назад на один час. Двадцать три дня из шестидесяти, проведенных нами в походе, стали для нас состоящими не из двадцати четырех, а из двадцати пяти часов.
В течение нескольких заключительных недель перехода все механизмы корабля работали исключительно хорошо. Казалось, что мы наконец справились со всеми техническими неполадками. Через очень короткое время переход будет закончен, но говорить об этом с абсолютной уверенностью пока еще нельзя.
Из вахтенного журнала:
Воскресенье, 24 апреля 1960 года. 20.01. Серьезная авария в кормовом торпедном отсеке.
То, что произошло, поучительно. Торпедист, несший вахту в кормовом торпедном отсеке, услышал громкий звук, похожий, как он сказал позднее, на взрыв, за которым последовал шум сильно бьющей струи. Повернувшись, он увидел облака масляных брызг, вырывавшихся из-под палубного настила у правого борта. Моментально сообразив, что это серьезная авария, торпедист вызвал по радиотрансляционной сети центральный пост и доложил с сильной утечке масла в гидравлической системе кормовых горизонтальных рулей. Затем он попытался найти место утечки, надеясь, что сможет что-нибудь предпринять для устранения неисправности.
В центральном посту лейтенант Рабб только что приказал начать манипуляции для выведения корабля на перископную глубину. Первый доклад о неисправности Рабб получил от вахтенного рулевого на кормовых горизонтальных рулях, который, заметив, что рули не перекладываются, доложил тревожным голосом:
— Кормовые горизонтальные рули не слушаются, сэр!
Почти одновременно поступил доклад по трансляционной сети от вахтенного в кормовом торпедном отсеке об утечке масла.
Вахтенный офицер Рабб действовал именно так, как ему рекомендовали действовать на многочисленных аварийных учениях.
— Перейти на аварийное управление, — приказал он спокойно.
Вахтенный рулевой произвел переключение, опробовал действие рулей и доложил, что теперь они его слушаются. Таким образом, корабль стал снова управляемым, но это не устранило самой аварии.
В кормовом торпедном отсеке вахтенный торпедист определил, что течь образовалась в гидравлической системе кормовых горизонтальных рулей, причем масло выходит сильной струей. Дальнейшие действия торпедиста тоже были правильными. Ринувшись в бьющую под давлением струю масла, он дотянулся до двух клапанов на приемной и возвратной масляных трубопроводах и перекрыл их. Один клапан закрылся сравнительно легко, а другой, находившийся в самом центре масляной струи и поэтому очень скользкий, — с большим трудом и только с помощью оказавшегося здесь же трюмного машиниста. К этому времени вся кормовая часть отсека заполнилась облаком масляных брызг, которые понизили видимость настолько, что люди не видели кисти своей вытянутой руки. Пары имели удушливый запах; кроме того, возникла опасность взрыва.
После перекрытия клапанов выброс масла сейчас же прекратился. Произведенные позднее подсчеты показали, что в трюм кормового, торпедного отсека из гидравлической системы вытекло около ста десяти литров масла, то есть приблизительно одна четвертая часть масла, заполнявшего всю систему. Если вахтенный торпедист не действовал бы так быстро и так правильно, то буквально через несколько секунд главная гидравлическая масляная система корабля полностью вышла бы из строя. Это привело бы к кратковременной потере управления всеми горизонтальными и вертикальными рулями. Даже при условии, если управление рулями было бы автоматически переключено на аварийное, высокая скорость хода корабля могла бы создать чрезвычайно затруднительное положение. Из вахтенного журнала:
20.02. События происходили так быстро, что все другие, не находившиеся в кормовом отсеке, узнали об аварии только после того, как вахтенный офицер Рабб приказал:
— Прекратить курение! Кормовой отсек подготовить к вентилированию!
Люди не проявили никакого замешательства, растерянности и тем более страха. Никто даже не повысил голоса. Командир дивизиона живучести Тамм быстро вскочил и стрелой помчался в корму; за ним тотчас же устремился его помощник Хей.
20.30. Очень неприятная авария. Надо сделать все возможное, чтобы она не повторилась. Предварительным осмотром установлено, что на клапане масляного трубопровода, идущего к кормовым горизонтальным рулям, появилась трещина. Никаких признаков, указывающих на возможность такой поломки, при осмотрах, проводившихся ранее, замечено не было. Возможно, что причиной явилась излишняя мягкость и усталость металла или недостаточно качественная закалка его. Для установления истинной причины клапан, несомненно, придется подвергнуть тщательному осмотру и исследованию специалистами-металлургами. На «Тритоне» этот клапан предназначен для перекрытия масляной гидравлической системы под давлением 211 атмосфер в трубопроводе диаметром около 63 миллиметров. Быстрые и решительные действия вахтенного торпедиста подтвердили, что если личный состав натренирован и подготовлен к действиям в любых аварийных условиях, то на него можно положиться даже в случае таких совершенно необычных аварий, какая произошла у нас.
21.30. Что касается кормового торпедного отсека и гидравлической системы, то можно считать, что опасность миновала. Однако управление горизонтальными рулями все еще «аварийное», и им придется пользоваться до тех пор, пока не заменят треснувший клапан. Вскоре обнаружилось, что подходящих запасных клапанов нет, поэтому придется снять действующий с какой-нибудь другой, менее важной системы. Но после тщательного изучения оказалось, что даже при таком решении выбора у нас нет: единственная гидравлическая система на корабле, имеющая такой большой клапан, — это система управления вертикальным рулем. Пришлось пойти на то, чтобы управление вертикальным рулем переключить на аварийное, зато кормовые горизонтальные рули после смены клапанов переведем на нормальную гидравлику.
Понедельник, 25 апреля 1960 года. 04.32. Кормовые горизонтальные рули переключены на гидравлическое управление. Главная гидравлическая система после установки на ней клапана, снятого с системы управления вертикальным рулем, снова введена в действие. Управление вертикальным рулем — аварийное.
07.54. Четвертый, и последний, раз в этом плавании пересекли экватор на меридиане 28 градусов 03 минуты западной долготы.
12.00. Наше место: 00 градусов 53 минуты северной широты, 29 градусов 01 минута западной долготы. До скалы Сент-Пол, где должно закончиться наше первое кругосветное плавание в подводном положении, осталось всего несколько миль.
13.30. Скала Сент-Пол на пеленге 270 градусов.
15.00. Первое кругосветное плавание в подводном положении завершено.
Как и два месяца назад, мы идем вокруг острова и фотографируем его. Погода прекрасная, ярко светит солнце. Мы прошли 26 723 морские мили за 60 дней и 21 час (дни по 24 часа каждый). Средняя скорость хода за все плавание составляет немногим более 18 узлов. Общее количество миль, пройденных за весь переход, составит немногим более 36 000 морских миль, а по времени, с момента выхода из Нью-Лондона, — 85 суток.
Нам приказали следовать к месту рандеву в районе Кадиса в Испании, где нас должен встретить эскадренный миноносец «Уикс». «Уикс» передаст нам бронзовый диск, сделанный по нашему заказу в честь Магеллана. Мы горячо надеемся, что «Уикс» доставит нам и долгожданную почту. Хотя мы вполне уверены, что командование соединения в Нью-Лондоне делает все возможное для поддержки наших семей и оказания им помощи, ничто не может заменить писем от близких людей, кроме разве встречи с ними. Ничего другого нам не требуется. Запасов продовольствия у нас еще вполне достаточно, хотя от яичницы-болтуньи из свежих яиц мы, конечно, не отказались бы.
Мы все еще не знаем, когда о нашем кругосветном плавании в подводном положении будет открыто объявлено и будет ли это сделано вообще. Поэтому мы не будем всплывать, а только подвсплывем в крейсерское положение, для того чтобы принять через рубочный люк бронзовую пластинку и ее опекуна, так же как мы делали это два месяца назад, когда высаживали своего больного товарища.
16.45. Получена поздравительная радиограмма от командира соединения. Сразу же по расшифровании ее зачитали всему экипажу. Все очень довольны теплыми и воодушевляющими словами поздравления.
17.00. Взяли курс на остров Тенерифе в группе Канарских островов.
Четверг и пятница, 28–29 апреля 1960 года. Завершив свое кругосветное плавание, посвятили эти два дня учениям по электромеханической специальности. Как и на всех атомных кораблях, мы предъявляем жесткие квалификационные требования к офицерам и рядовым, перед тем как допустить их к несению вахты у главных двигателей корабля.
Суббота, 30 апреля 1960 года. 04.30. Подходим к острову Тенерифе. Подвсплыли на перископную глубину. Открывшаяся на горизонте панорама изумительна. Несмотря на то что мы все еще находимся на значительном расстоянии от берега, огни города Санта-Крус находятся так высоко над горизонтом, что кажутся нам звездами. Согласно лоции, Тенерифе очень высокий и гористый остров: самая высокая гора, Пико-де-Тейд, 3660 метров.
08.30. Подходим к месту, с которого можно начать фотографирование окраин города Санта-Крус на острове Тенерифе.
09.33. Уходим от Тенерифе и направляемся в точку рандеву в районе Кадиса, куда должны прибыть ранним утром в понедельник, 2 мая.
Понедельник, 2 мая 1960 года. 01.17. Гидролокационный контакт с эскадренным миноносцем «Уикс».
02.43. На перископной глубине. «Уикс» — на пеленге 35,5 градуса. Связь с ним установить не удается из-за неисправности гидролокатора. Очень досадно, что это произошло именно сейчас. Но мы подготовились к такому случаю и сможем установить связь при помощи самодельного устройства, которое позволяет давать световые сигналы через перископ. Как и в случае с «Мейконом», нам придется пользоваться двумя перископами, и при этом будет занято трое старшин-рулевых, но устройство действует по-прежнему очень хорошо. Для использования в будущем мы усовершенствуем эту аппаратуру.
03.02. Вокруг нас огни многих судов. Сигнал с «Уикса»: «Следуйте за мной». Ложимся на курс в открытое море, на самый приятный для нас курс — к берегам Соединенных Штатов.
05.54. С «Уикса» к нам должен перейти флагманский врач подводных сил Атлантического флота, которого нужно доставить в США. От нас на «Уикс» перейдет капитан 3 ранга Робертс, который возьмет с собой все заснятые фильмы. Эскадренный миноносец доставит его в Роту для дальнейшего следования на самолете в США. «Уикс» передаст нам указания об условиях рандеву вблизи берегов США.
При всплытии мы позаботились о том, чтобы все происходило так же, как и при передаче два месяца назад больного радиометриста Пула. Полностью всплывать мы не будем; на мостик выйдут только несколько человек, ответственных за прием и передачу людей и документов.
С балластом на подушках в средней цистерне и в носовой цистерне быстрого погружения всплыли на глубину 11,6 метра. Я поднялся на мостик и, убедившись, что все в порядке, вызвал лейтенанта Сойера с людьми для приема катера.
06.17. «Уикс» уже спустил катер, который очень быстро подошел к нам. Как и у Монтевидео, верхняя палуба «Тритона», имевшего дифферент на корму, слегка покачиваясь с борта на борт, оставалась под водой. Волна в обеих случаях была небольшой. У Монтевидео дело происходило глубокой ночью, в дождливую погоду, при сравнительно плохой видимости. Теперь же было раннее утро, светло и никакого дождя. Тем не менее на этот раз пересадка людей прошла менее гладко.
Катер подходил медленно и очень осторожно, но неуклюже. Старшина катера не заглушил вовремя мотор, проскочил мостик «Тритона», затем с трудом дал задний ход и снова прошел мимо нас. В течение нескольких минут он никак не мог подойти к нам бортом настолько близко, чтобы подать носовой фалинь. Наконец, подбадриваемый нашими криками, он кое-как подошел лагом к носу «Тритона», но в этот момент катер отбросило довольно высокой волной, старшина-рулевой не успел выключить мотор, и ему пришлось описать циркуляцию и повторить все сначала.
Из вахтенного журнала:
Первый подход не удался. Вторая попытка была несколько лучше, но подать фалинь помешала высокая волна. На катере были капитан 3 ранга Бетцел из Вашингтона и капитан медицинской службы Найнау из Нью-Лондона. Выбрав удобный момент, Бетцел прыгнул на нашу палубу и упал на четвереньки, но его сразу же подхватили Сойер и Фитцджеральд. Затем на катер бросили конец, при помощи которого с него переправили к нам мешок с тяжелым круглым предметом. Старшина-рулевой подвел катер еще раз, но волна подбросила его и со скрежетом опустила на палубу «Тритона». Я уже начал было серьезно беспокоиться, но находившиеся на палубе матросы быстро столкнули катер на воду. Воспользовавшись подходящим моментом, Найнау, как и его предшественник Бетцел, выпрыгнул из катера на палубу «Тритона». Под кормой катера в этот момент образовалась впадина, и он стремительно соскользнул по нашему борту вниз. Два матроса с катера не удержались и упали в воду. Они тут же всплыли на поверхность и успели ухватиться руками за планширь, а затем при помощи товарищей влезли на катер.
На катере находились почта и кое-какие вещи для нас, но старшина катера решил больше не рисковать и, выбрав кормовой и носовой фалини, пошел к эскадренному миноносцу.
06.31. Приняв пассажиров и часть предназначавшегося нам груза, мы снова погрузились на спокойную глубину. На предстоящем совещании мы обсудим, как переправить обратно на миноносец Бетцела и получить с него предназначенную для нас почту и посылки. Горький опыт, полученный при попытке осуществить это при помощи катера, и признаки ухудшения погоды заставили нас отказаться от этого средства. Мы знаем, что в Роте есть вертолеты, поэтому попросили «Уикс» вызвать вертолеты.
08.00. Капитан 3 ранга Бетцел передал нам указания командования. Нам приказано следовать к мысу Делавер на восточном берегу США, где мы всплывем и официально закончим свой переход.
Я вспоминаю, что все мои попытки узнать от Бетцела что-нибудь интересное не имели успеха, А позднее, на всем пути через Атлантику, ничем не порадовал меня и доктор Найнау. Он сообщил мне, что только что назначен в Нью-Лондон и ничего не знает о подводных лодках.
Из вахтенного журнала:
08.07. Как только на горизонте показались вертолеты, мы всплыли в крейсерское положение и начали готовиться к переправке людей. Около 09.00 Бетцел и Робертс покинули «Тритон» при помощи вертолетов, прихватив с собой все заснятые нами фильмы, а также краткий отчет о нашем почти трехмесячном походе.
09.19. Погрузились на рабочую глубину и дали полный ход. Легли на последний курс нашего маршрута — к берегам Соединенных Штатов.
Вторник, 3 мая 1960 года. Идем в Соединенные Штаты. Расчетное время прибытия в Нью-Лондон 08.00 11 мая, на 85-й день после выхода в море.
08.24. Гидролокационный контакт с торговым судном, направляющимся на север. Мы могли бы потратить время на дальнейшее наблюдение за обнаруженным судном, но решили отказаться от этого, чтобы прибыть скорее домой. Кроме того, ни у кого из нас нет времени заниматься этой практикой, так как все заняты составлением отчета.
Пятница, 6 мая 1960 года. 19.00. В кают-компании развернулась оживленная дискуссия по поводу высказанного кем-то мнения, что в течение нескольких последних дней понизилось моральное состояние экипажа. Все согласились с этим мнением и выдвинули следующие объяснения такого положения. Наиболее очевидная причина — мы заканчиваем переход. Мы обошли вокруг света под водой, но, чтобы попасть домой, пройти надо еще немало. Моральный дух был весьма высок, пока мы не дошли до скалы Сент-Пол, которая была нашей целью. Но хотя мы и достигли цели, наш переход не закончился, оставалось покрыть еще 6000 миль. Кроме того, вертолеты доставили нам из Роты лишь часть почты, во всяком случае не столько, сколько мы ожидали, поэтому многие не получили от своих близких ни одного письма. Наконец, последняя причина, относящаяся главным образом к офицерам, — работа над разделами отчета о походе, подготовка заведовании к ремонту и пересмотр некоторых корабельных инструкций и наставлений на основе накопленного в походе опыта — все это представляло собой чрезвычайно большую нагрузку. Поход был трудным; отличное настроение, с которым каждый из нас начинал поход, в течение 80 дней понемногу понижалось.
Примерно в это время разговор коснулся тех удовольствий, от которых мы давно уже отказались. Кто-то с досадой заметил:
— Вот сейчас время обеда. Эх, выпить бы стаканчик мартини!
Это была как раз та тема, на которую я в течение нескольких минут пытался перевести разговор. По моему тайному знаку в кают-компании появился вестовой с подносом, на котором стояло двенадцать фужеров, наполненных янтарным напитком с зеленой маслиной на дне, проткнутой соломинкой. Это произвело на всех магическое воздействие. Мы все почувствовали запах вермута. Моя затея не была разоблачена до тех пор, пока кто-то не выдержал и не выпил свой фужер холодной, искусно подкрашенной… воды!
Только что поднявшееся у офицеров настроение снова как будто упало. Я так и не понял как следует, была ли моя шутка уместной или нет.
Из вахтенного журнала:
Воскресенье, 8 мая 1960 года. Сегодня последнее воскресенье, которое мы проводим на переходе вокруг света, и, как подсказывает опыт, последнее воскресенье, которое все члены экипажа проводят вместе. Как только мы прибудем в базу, произойдет множество изменений, перемещений: некоторые уволятся, и, конечно, на «Тритон» придут новички.
Понедельник, 9 мая 1960 года. Мы быстро приближаемся к мысу Делавэр, где завтра с рассветом нас встретят вертолеты.
Завтра же мы проведем церемонию вручения шести членам экипажа серебряной эмблемы подводника «Дельфин», означающей, что они признаны квалифицированными подводниками. Им, конечно, пришлось для этого поработать в течение многих неурочных часов и сдать экзамены своим товарищам по плаванию. Получить звание квалифицированного подводника нелегко, и мы не дадим его тому, кто его не заслуживает.
Мы намеревались провести эту церемонию по прибытии в Нью-Лондон, но потом решили, что там у нас будет слишком много дел.
Проходя по Темзе на пути к пирсу в Нью-Лон-доне, мы выстроим экипаж на верхней палубе в соответствии с издавна установившейся традицией. Тянущаяся от носа до кормы шеренга моряков будет одета в объявленную в базе форму одежды. Мы гордимся своим кораблем и хотим, чтобы он выглядел наилучшим образом, несмотря на то что за время трехмесячного плавания краска поблекла и появилось множество царапин.
Вторник, 10 мая 1960 года. 04.30. Всплыли после пребывания в подводном положении в течение 83 суток и 10 часов, пройдя за это время 36014 миль.
До точки рандеву идти еще несколько часов, но, поскольку мы подходим к мелководью у восточного берега Соединенных Штатов, где, не имея эхолота, «Тритон» не может идти в подводном положении, пришлось всплыть.
Длительный исторический переход вокруг света под водой закончился.
* * *
Вертолет, снявший меня с «Тритона», приземлился на аккуратно подстриженной зеленой лужайке в десятке метров от южного входа в Белый дом.
После шумной и веселой встречи с президентом Эйзенхауэром и представителями прессы я отправился в Пентагон для доклада министру ВМС. В машине впервые после длительного перерыва я увидел свежую газету. Ее страницы были заполнены кричащими заголовками и сообщениями об американском высотном разведывательном самолете У-2, сбитом над территорией Советского Союза. Озабоченно просматривая газету, я сразу же вспомнил только что состоявшийся короткий разговор с секретарем Белого дома по вопросам печати Хэгерти, который спросил меня:
— Вы слышали что-нибудь об У-два?
— Нет, — ответил я с удивлением. — А что это, новая немецкая подводная лодка?
На лице Хэгерти появилась кривая улыбка:
— Ничего. Скоро вы все узнаете. Слава богу, что вы-то хоть вернулись вовремя.
Сами по себе эти слова для меня ничего не значили, если бы в дополнение к ним я не услышал от одного человека, что из всех мероприятий, которые намечалось провести накануне встречи глав правительств, кругосветное плавание «Тритона» — единственное выполненное мероприятие.
Вот почему плавание «Тритона» было секретным! А я и не знал, что наряду с походом «Тритона» проводились и другие мероприятия. Впрочем, это и не удивительно: перед такой важной встречей, естественно, нужно было запастись не одним козырем.