Сменив несколько кавалеров, окончательно освоившись и оказав должное внимание шампанскому, Грейси почувствовала себя непринужденно. Все окружающие казались ей на удивление милыми, каждый фонтан конфетти вызывал приступ веселья, а когда мистер Сэмюэль на правах старого друга увел ее из-под носа Джереми из отдела маркетинга, Грейс и вовсе почувствовала себя отлично. Они немного потанцевали, а затем уселись на небольшой диванчик с шампанским.

Взгляд Грейс бездумно метался по залу, пока не наткнулся на удивительное создание. Девушка ойкнула и схватила разомлевшего мистера Сэмюэля за руку.

— Кто это, вы не знаете?

— Разумеется, знаю. Это Кларисса Стил. Тетушка нашего Большого Босса. Очаровательное, но невыносимое создание. Разговаривает двадцать четыре часа в сутки.

Толпу нарядных и оживленных сотрудников, волнующуюся, словно море, рассекала наподобие большого пенного буруна действительно очаровательная женщина.

Клариссе Стил было наверняка хорошо за пятьдесят, но нарядилась она так, словно ей было восемнадцать, причем стиль был выдержан в духе «Мой первый бал, а на дворе девятнадцатый век». Белоснежные кружева колыхались вокруг округлой и невысокой фигурки. Оборки были повсюду, причем не только кружевные, но и шелковые, и атласные, и шифоновые, а между ними виднелась вышивка мелким жемчугом, на свободных же от вышивки местах сверкала серебряная нить. Шею белоснежного чуда украшало неимоверно пушистое страусовое боа, из-под которого, в свою очередь, выглядывало роскошное жемчужное ожерелье. Пышные юбки Кларисса Стил придерживала коротенькими пухлыми пальчиками, унизанными кольцами, на ногах у нее были атласные туфельки с пряжками, на поясе, подчеркивавшем обширную талию, болтался громадный веер, ритмично хлопавший хозяйку по бедру. Короче говоря, Кларисса Стил очень напоминала роскошную Снежную Бабу, или, если угодно, сильно располневшую и порядком постаревшую Белоснежку.

Грейс всегда испытывала неловкость при виде таких вот молодящихся очаровашек, однако на этот раз с удивлением почувствовала, что Кларисса Стил не вызывает у нее антипатии. Совсем даже наоборот.

Разумеется, румян и помады могло бы быть поменьше, но на пухлощекой мордашке сияло выражение такого беспредельного, детского удовольствия, а взгляд небольших блестящих глаз выражал такую искреннюю симпатию ко всему миру, что Грейс почувствовала, как ее губы сами собой раздвигаются в ответной улыбке. Кларисса поймала ее взгляд и замерла на месте. Сопровождавший ее высокий и худой мужчина с несчастным и немного лошадиным лицом неловко ткнулся в спину своей спутницы и тоже воззрился на Грейс. Девушка медленно залилась румянцем, а Кларисса всплеснула ручками и издала абсолютно восторженное кудахтанье.

— Бож-же мой! Какая красавица! Стенли, дорогой, посмотрите же — сама богиня моря почтила наш праздник. Моя дорогая, вам наверняка прожужжали этим все уши, но я не могу удержаться… Вы восхитительны! Прекрасны! Вы — само совершенство!

После этого удивительная толстушка выкинула номер — прослезилась настоящими слезами. Грейс не чувствовала земли под ногами от смущения, потому что все окружающие немедленно уставились на нее и стали бурно выражать солидарность со словами мисс Стил.

Тем временем Кларисса порылась в оборках, выудила оттуда огромный батистовый платок и оглушительно высморкалась, размазав при этом помаду и румяна по всему лицу в совершенно произвольном порядке. Помахала Грейс рукой и изрекла немного гнусавым от слез, но крайне жизнерадостным тоном:

— Воспользуюсь своим положением. Объявляю танец со сменой кавалеров! Оркестр? Играйте же! Непременно Штрауса.

С этими словами Кларисса плюхнулась на ближайший диванчик и принялась бурно обмахиваться своим громадным веером.

Зазвучали первые аккорды, и ошеломленную Грейс немедленно подхватил мистер Сэмюель. Они закружились по залу, и Грейс тут же получила исчерпывающую информацию о тетке мистера Стила.

— Она младшая сестра его отца. Старая дева, вернее, все еще завидная невеста. Брат очень любил ее и заботился о ней, так что ее состояние не меньше, чем у нашего Большого Босса.

— Она живет с ним?

— Да, конечно. Вы не смотрите, что Кларисса такая… несуразная. Она действительно очаровательна и совершено безобидна. С психикой у нее… некоторые трудности, что-то вроде задержки развития, но лишь самую малость. Дэвид, то есть мистер Стил, ревностно оберегает ее, следит, чтобы ее никто не обидел. Разумеется, он ее опекун.

— Что ж, это делает ему честь. Оказывается, и в его душе есть что-то человеческое.

— Как вы строги к нему, моя дорогая…

— Просто я, как обычно, услышала то, что не предназначалось для моих ушей. Я выросла в такой среде, мистер Сэмюель, где не принято судить о людях по их социальному статусу. Коротко говоря, мистер Стил оказался самым настоящим снобом, и мне это неприятно.

— О! А! Но…

Сильные руки другого партнера перехватили Грейс, мистер Сэмюель с несколько растерянным лицом остался стоять, а девушка закружилась с кем-то высоким, элегантным и пахнущим дорогим парфюмом… Низкий хрипловатый голос произнес над самой головой Грейс:

— И чем же я заслужил такую нелестную оценку?

Она вскинула голову — и уперлась взглядом в худощавое породистое лицо Дэвида Стила.

Невоздержанность Грейс на язык всегда была главным ее недостатком. Приличная девушка в данной ситуации поступила бы самым наилучшим образом — сгорела бы от стыда, и вся недолга, но Грейс немедленно закусила удила.

— Что ж, получается, что мы в расчете, мистер Стил. Я невзначай подслушала вас, вы — меня.

— Ума не приложу, когда я успел вас обидеть.

— О, не беспокойтесь. Разве вам пристало всерьез заботиться о мнении секретарш, надушившихся дешевыми духами и напившихся дармового шампанского?

— Ну духи-то у вас не из дешевых. Диор, если не ошибаюсь? Классика жанра. Вы ведь мисс Колмен?

— Да. Я — это она. Мне начинать готовиться к увольнению?

— Если вы этого захотите, я вряд ли смогу вас удержать, но…

Очередной партнер вырвал Грейс из объятий Большого Босса, и тут весь ее кураж немедленно ушел в песок. В воздухе перед ее глазами поплыли большие расплывчатые буквы «Уволена за проявление нелояльности по отношению к вышестоящему начальству…»

Музыка закончилась, и расстроенная Грейс попыталась ускользнуть из зала. Убегать домой было как-то глупо, да и такси она заказала только на одиннадцать, а ловить машину в темных переулках Хэмпстеда… Оставалось верное убежище всех женщин на свете — дамская комната, и именно туда Грейс и метнулась. Задолго до заветной двери ее встретила громадная очередь, и девушка совсем приуныла, но тут под руку ее ухватили цепкие пухлые пальчики, и уже знакомый голосок Клариссы Стил проворковал:

— Пойдемте, пойдемте, я знаю здесь все ходы и выходы. Мы сможем попудрить носик в гордом одиночестве.

Грейс не успела ничего ответить, а Кларисса Стил уже увлекала ее по одному из ответвлений коридора. Через пару минут, достав из глубин оборок магнитную карту-ключ, она отперла неприметную дверь в стене, провела девушку по какой-то лестнице, и Грейс поняла, что они находятся на этаже начальства.

Достигнув абсолютно пустой и стерильно чистой дамской комнаты, благоухающей жасмином, Кларисса довольно закудахтала:

— Вот так гораздо лучше. Вы выглядите расстроенной, моя дорогая. Скажите, кто этот негодяй, и я… Знаете, у вас на редкость хорошее лицо. То есть, я хочу сказать, я ведь не слабоумная, как считают НЕКОТОРЫЕ, я же вижу, как на меня обычно смотрят, а вы посмотрели совсем не так. Слушайте, а давайте будем дружить? Зовите меня просто Клариссой. А вас как зовут?

— Грейси… Грейс Колмен.

— Прелестное имя и вам очень подходит. Знаете, я совсем не умею краситься. Старая тетка — а так и не научилась. И еще: я все время забываю, что хотела сказать. Это ужас! Мне нужен личный секретарь, но они все, бедняжечки, от меня дуреют и испаряются в мгновение ока.

— Мисс Стил, я…

— Кларисса! Пожалуйста, миленькая, зовите меня по имени, ладно? Вы кем работаете? Менеджер? Или в производственном отделе? Знаете, я сразу почувствовала к вам доверие. Такая красавица, сказала я себе, и такие хорошие глаза. Добрые. Красавицы обычно злобные, но это потому, что у них ненастоящая красота. Я вот тоже рисую себе красоту на лице, но у меня ничего не выходит. И еще, вы знаете, душечка, я в сущности совсем одна. Все время одна. Стенли, конечно, ангел, он за мной присматривает и все такое, он вообще ужасно милый, но он совершенно не разговаривает со мной. Молчит и все тут!

Ошеломленная Грейс невольно улыбнулась. При всем желании было очень трудно представить себе человека, способного на равных поддерживать разговор с мисс Клариссой Стил, учитывая, что рот она вообще не закрывала.

Кларисса увидела в зеркале улыбку Грейс и немедленно просияла.

— Вот! У вас очень добрая улыбка. Я прямо чувствую, что мы с вами сойдемся. Послушайте, а может, вы согласились бы поработать на меня? Ну, это я, конечно, собезьянничала, так говорят Дэйви и его друзья-магнаты. Нет, не на меня. Просто… со мной, а? Станьте моей секретаршей? Или я говорю неприличные вещи? Может, вы уже какой-нибудь исполнительный директор, а я тут с ерундой…

— Нет, что вы… Кларисса. Я вовсе не директор. Я… честно говоря, я и есть секретарша, причем не из лучших. Во всяком случае, я ничья секретарша. Просто разношу бумаги из отдела в отдел.

— Но это же прекрасно! То есть, ужасно, конечно, но для меня прекрасно. Соглашайтесь, пожалуйста! Клянусь, я не буду вас загружать работой, я…

Внезапно Кларисса сделалась очень грустной. Ее плечи поникли, в глазах потух живой огонек. Перед Грейс стояла немолодая растерянная женщина в нелепом платье, и в глазах у нее стыло одиночество.

— Мне просто нужно… с кем-то разговаривать. Понимаете?

Грейс растерянно смотрела на поникшую тетку магната. Предложение было совершенно нелепым и несуразным, да и невозможно представить, чтобы Дэвид Стил согласился на подобную глупость, но было так жаль Клариссу, и потом…

Кларисса Стил шмыгнула носом — и мгновенно преобразилась. По всей видимости, она вообще не умела долго печалиться. В маленьких глазках зажглось озорное выражение, и тетка Большого Босса подмигнула Грейс.

— Сейчас там начнется переполох! Дэйв увидит, что меня нет, и начнет поиски. Вы не представляете, моя дорогая, как он за мной следит. Просто Цербер. Все боится, что меня украдет неведомый поклонник, и непременно окажется, что он негодяй.

Грейс невольно улыбнулась, представив себе картину: могучий першерон неспешно увозит в закатную даль перекинутую через седло Клариссу Стил. Арабскому жеребцу такое не потянуть…

—…А знаете, я ведь ужасно хитрая. Если бы я не была такая забывчивая, я бы стала интриганкой высший сорт. Я давным-давно придумала, как обмануть Дэвида, но то случай не подворачивается, а то я все забуду…

— Мисс Стил, а можно… или это бестактность — спросить вас, кто такой Стенли?

— Стенли? Какой Стенли? Ах, Стенли! Стенли Рочестер, как в «Джен Эйр», только совершенно не аристократ. Прекрасный человек. Истинный друг — так надо говорить? Он не из тех Рочестеров, а из… в общем, из других. Родился, кажется, в Манчестере. Или в Ливерпуле. Что-то, связанное с футболом. Да, так о чем я? Стенли! Конечно. Стенли — секретарь Дэйва.

— Но ведь у мистера Стила, насколько я знаю, есть секретарша…

— Так это же на работе! Есть секретарша, как же ей не быть. Страшная змея, скажу вам по секрету. Я ее боюсь. Она так смотрит, как будто хочет укусить. Стенли к этому отношения не имеет. Он и компьютером не умеет пользоваться, представляете? А я умею. Я уже играла в «Дум», и в «Морской Бой», и еще в смешную такую игру, там маленький дракончик бродит по лесу и что-то ищет… Только вот мухомор все время мешается.

— Какой… мухомор?

— Злобный. С зубами.

У Грейс слегка закружилась голова.

— Я не совсем…

— Да нет же, мухомор в компьютере, а Стенли — Стенли занимается всякими домашними делами моего племянника. Звонки, встречи, приглашения, ответы на письма. У нас очень патриархально, как раньше. Дэйв не выносит оргтехники дома. Стенли, бедняжечка, пишет все от руки, даже письма. У него почерк потрясающий. Я в Тауэре видела манускрипты — там в точности такой же. Ничего не понятно! Вы уже с ума от меня сходите?

— Нет, что вы…

— Тогда пойдемте, еще поболтаем внизу. Я ужасно люблю поговорить, но Стенли — Дэйв с некоторых пор приставил его ко мне — совершенно не умеет поддерживать беседу. Молчит и кивает, молчит и кивает. Я знаю, по крайней мере, что он честно слушает, но ведь надо же человеку и поговорить с кем-то, правда? Кроме того, мне ужасненько хочется, чтобы у меня был настоящий домашний секретарь. Чтобы я ему что-нибудь диктовала. Чтобы он хранил мои тайны. Чтобы я через него передавала письма, которые не должен видеть Дэйв…

Грейс опять не смогла сдержать улыбку, но постаралась сделать ее не насмешливой, а понимающей. Судя по реакции Клариссы, попытка удалась. Пухленькая женщина просияла.

— Вот! Вы замечательно реагируете. Все понимаете, надо мной не смеетесь. А Марко, между прочим… Ой! Нельзя говорить. Дэйв ужасно рассердится. Вы меня не выдавайте, ладно?

— Ни за что. Обещаю.

— Я вам верю. Пошли, а то начнется буря. Просто удивительно, ведь это я ему тетка, я должна за него волноваться, а не он за меня. Совершенно отчетливо помню, как Дэйва привезли из родильного дома. Он был маленький, красный и страшно орал. Его еще пучило…

Потрясенная Грейс еще пыталась осмыслить полученную информацию о юных годах Дэвида Стила, когда его тетушка, не переставая трещать, повернувшись к Грейс, решительно шагнула мимо мраморных ступеней. Служебная лестница была крутой и высокой, Кларисса, с ее весом и неловкостью, наверняка разбилась бы насмерть, и Грейс бездумно метнулась вперед, чтобы поддержать падающую тетушку своего Большого Босса…

Подвели туфли на каблуках… и вес Клариссы. Мир перед глазами Грейс совершил головокружительный кульбит, потом ступени оказались совсем близко и стукнули ее по голове, а еще через миг, за секунду до того, как наступила полная темнота, сверху на Грейс обрушилась ВСЯ Кларисса Стил…

Поезд гудит, гудит… и все едет и едет. Грейс пытается открыть глаза, чтобы лучше рассмотреть поезд, но глаза не желают открываться. Видимо, их все еще прижимает платье в оборочках… оборочки… кружавчики… чики-чики… Тьма.

Вокруг темно, и в темноте прячутся люди. Они играют с Грейс в прятки, или жмурки, или еще кукую-то дурацкую игру. Во всяком случае, для того, чтобы их не узнали по голосам, люди говорят сквозь вату. И у Грейс в ушах тоже вата. И во рту тоже вата. Ваты так много, что ей набита вся голова Грейс. Но даже и сквозь вату слышен этот дурацкий поезд. Вагончики… чики… Тьма…

В темноте наметился рассвет. Серенький и нудный, все равно ничего не разглядеть. Проклятый поезд уехал наконец-то и гудит где-то вдали, его все еще слышно, но уже совсем чуть-чуть. Грейс пытается разглядеть в сером рассвете хоть что-то, но сил почему-то нет, и тогда она со вздохом стискивает веки покрепче, чтобы пришла тьма.

Вместе с тьмой приходит четкий и яркий образ Дэвида Стила. Фу, гадость! Тонкие губы презрительно сжаты, в холодных глазах сквозит презрение. И брови эти дурацкие…

Тьма.

Глаза удалось открыть. Лучше бы она этого не делала. Потому что теперь вовсе непонятно, что происходит.

Белый потолок. Белый, белый, белый. На нем какая-то белая роза с развернутыми лепестками, а из розы — лампочки. И они горят, горят так ярко, что в мозгу вспыхивают зеленые искры боли, и тогда Грейс кричит, отчаянно и пронзительно, словно ее собираются убивать… Потом наступает тьма…

— Доктор, она поправится?

— Что? Разумеется, милая. Очень сильное сотрясение мозга, но переломов, слава богу, нет. Шутка ли — такое падение.

— Боже, Боже, Боже! Мадонна, за что?!

— Не волнуйтесь вы так.

— Она стонала! Так тихо…

— Что вы хотите, неделя в беспамятстве. Свет, видимо, оказался слишком ярок.

— Да она едва глаза приоткрыла!

— А вы сами представьте — неделю в полной темноте и сразу на свет? Тут любой закричит. Не волнуйтесь. Все пойдет на лад. У нас отличная клиника.

— О да! И дорогая!

— Мистер Стил прекрасно понимает важность здравоохранения.

— Бедная, бедная моя Грейси, лежишь и ничего не знаешь, а ведь вокруг тебя такая красотища…

— Все, мисс Манзани. На сегодня достаточно. Она устала, пусть спит.

Тьма.